Текст книги "Бедовая ведьмица, или приключения на мой хвост (СИ)"

Автор книги: Светлана Калинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 20. На пути к правде.

На меня нахлынули воспоминания. Вот я захожу в классную комнату, где сидят шесть маленьких ведьм и два мальчика-колдуна. По центру кабинета всегда висел плакат с присягой ведьмы, смысл ее незамысловатый – беречь дар, не использовать и не передавать с целью причинения вреда. Среди них урожденной ведьмой была только я, но ни о каких исключениях или поблажках для меня, или потомственных маленьких колдунов и колдуний, и речи не было.

У ведьмы-наставницы всегда на столе лежали розги. Считается, что колдовское племя изначально готовится к жизненным испытаниям, связанным с редкими, но случающимися нападениями нечисти вроде «злыдней», с проклятиями и порчами одних ведьм против других в быту, хоть это и запрещено.

Старшая ведьма встретила меня у входа в класс. Сухонькая старушка с закрашенной сединой, ярко-красным маникюром, и испещренным морщинами лицом, с хриплым скрипучим голосом и осанкой, которой я очень завидую. Бабуля, помимо колдовской должности в жизни занималась воспитанием юных танцоров.

– А что кавалера-то в машине оставила? А, если я с тобой тут до вечера сидеть буду? – рассмеялась она. Конечно, от нее ничего скрыть нельзя. Если возле Дольского сейчас крутится сорока или любопытный уж, он и не подумает, что за ним следят и «постукивают» Старшей ведьме.

– Я и надеться не могу, что вы с вашей занятостью столько времени уделите мне. Кто-то на консультацию придет, кто-то о помощи попросит, разве что-то изменилось, когда есть возможность обратиться к самой Ольге Никифоровне?

Я не льстила, авторитет старой ведьмы высок, сравнить его можно только с властью монархической особы в старые времена. Главное решение в общине всегда за ней.

– Ой, да ладно, – порадовалась она похвале, как ребенок. Мы сели за большой дубовый стол, и радушная хозяйка включила электрический чайник. На столе уже стояли две чашки и коробка с круглым печеньем с шоколадной крошкой. Я слышала о любви Ольги Никифоровны к песочному печенью с шоколадом знали все.

– Рассказывай, что за ерунда случилась с тобой на встрече с отцом?

Пришлось рассказать, как на меня натравили «злыдня», который хоть и ненавидит меня как любая нечисть ведьму, но перешел на полное мое содержание.

– Теперь хочу понять, что за человек объявил на меня охоту. «Злыдень» прямо сказал, что выловил его мужчина, осталось только его определить его. И тут варианты есть: и отец мой мог, который меня люто ненавидит, и Александр Караваев, выступающий в любом финальном споре против меня, и даже Дольский. Хотя… Он мне и охрану нанял, и всегда готов помочь. Не хотелось бы в нем ошибиться.

– С отцом-то отношения наладились?

– Хуже стали, после поимки мной нечисти, он Бог знает что обо мне думает. Исправить ситуацию возможно, если он поверит, что не я маме рассказала о его любовнице. Он считает, что именно я стала причиной ее смерти.

– Захочешь – докажешь. Вот ночью сегодня слетай-ка в лес, да поищи цветок папоротника. Или обряд на открытие замков сделай.

– Можно попробовать. Только я хотела бы вам рассказать об одной очень странной ситуации. Понимаете, во время встречи с отцом он поведал мне одну интересную деталь. Оказывается, моя мачеха тринадцать лет назад обращалась в Общину, после того, как я порчу навела. И эта ведьма сообщила ей, что я не смогу ей навредить.

– Ты что отменила собственной магической силой наведенную порчу? – изумилась старшая ведьма.

Она склонилась к столу и, сделав страшные глаза, замотала головой, – Это же не возможно. Это аксиома. Ты могла ее только отложить.

– Я так и сделала. Отложила. Но факт остается фактом, Лена получила или неверную консультацию от непрофессионализма, или заведомо непрофессиональную консультацию. Причем, если второе – то это как минимум странно.

– Ты осторожнее со словами, – старушка вскочила с места и заходила по комнате. – Непрофессионализм, заведомо непрофессиональная консультация…Что за бред! Ты понимаешь, что я после этого проверку в Общине могу провести?

– Я скажу вам еще больше, одну из ведьм вашей Общины я видела недавно в кафе и, по-моему, она за мной наблюдала.

– Да мало ли с кем ты могла в городе встретиться: в магазине, в кафе, в гостинице, в парке или на улице!

Ольга Никифоровна снова схватилась за трубку и закурила. О ее слабости к табаку и трубке ходили легенды.

– Ты видела Терновскую? – резко спросила она.

– Фамилию не знаю. Помоложе вас…

– Да они все рядом со мной молодухи. Опиши ее!

– Рыжеволосая, среднего роста. Она на заседании сидела слева от вас.

– Терновская. Есть у нее склонность к интригам...

Старшая ведьма взяла стационарный телефон и коротко велела позвать к себе Терновскую.

Вошедшая в кабинет ведьма улыбалась, но улыбка с ее лица сползла, как только она увидела меня. Она вздернула подбородок и с презрением посмотрела на меня. а мое приветствие она никак не отреагировала.

– Татьяна Дмитриевна, – спросила Старшая ведьма, – тебе знакома Колесникова… как ее …черта…

– Елена, – подсказала я.

– Вам же бесполезно лгать, вы же меня через призму правды можете провести, – оскалилась Терновская, – Елена – дочка моей подруги.

– Она к тебе обращалась за консультацией?

– Да. Ваше протеже, – она скользнула по мне взглядом, – пыталась ее напугать, я ее успокоила, сказала, что никакой порчи на ней нет.

– Вы не смогли определить, какой тип колдовства я использовала, это очень странно, – подала я голос, – зачем-то следили за мной.

– Да уж прям! Я хоть не урожденная ведьма, как вы обе, но кое-что могу! Я обманула ее, потому что, какой смысл говорить правду, если отменить порчу я не могу? А так она хотя бы какое-то время проживет, не подозревая о бедах, на которые ее обрекла ведьма.

Отец, ведь, в тот период был как не в себе, он возненавидел меня, и я решила уточнить для себя маленький нюанс.

– Вы больше никак ей не помогали? – спросила я, – Может, отца моего подпаивать…

– Нет-нет, это вы мне не сможете на меня, так сказать, повесить. Я помогла ей устроиться к вашему отцу на работу.

– А за мной зачем следите?

– Да не слежу я за вами. В кафе мы случайно встретились.

– «Злыдня» по вашей подсказке мне подкинули?

– По моей, конечно. Я просто помогала девочке, которую знаю с детства. Лена снова обратилась ко мне за помощью, потому что ваше присутствие грозит Лене испорченными отношениями с мужем.

– Почему же? Как я могу помешать их счастливой семейной жизни?

– А это уж вы сами причину ищите. Кто знает, может, и удивитесь еще! – опять заулыбалась она, – Проверку, Ольга Никифоровна, можете не проводить, я заявление сама напишу и из Общины выйду. Вам на радость.

– Ты уйдешь в связи с незаконным использованием своих полномочий, – услышала она вслед от Старшей ведьмы.

Ольга Никифоровна немного покурила, затем положила трубку и снова разлила чай по кружкам.

Возникла пауза, которую можно было объяснить тем, что мы обе пили чай. Лене помогали отец, подруга ее матери. А меня тогда бросили все. Теперь у меня появились люди, которые меня поддерживают. Но все изменилось. Меня утомила за последние недели опека со стороны близких и посторонних людей, интересовавшихся моей жизнью настойчивыми советами поговорить с папой. С трудом и стойкостью я оставила претензии ко всем событиям, повлекшим мой переезд в Лесовск, а теперь от меня будто отламывали по кусочку и предлагали собрать себя заново, не озадачиваясь, нужно ли это мне? В конце концов, я себя буду принимать и любить в любом варианте, а вот понравится ли всем сочувствующим мне лицам моя новая версия? Большой вопрос, однако.

– Я хотела с тобой поговорить на очень серьезную тему, надеюсь, ты поймешь меня. Я собираюсь выйти из состава Общины, не ожидаясь окончания своего естественного срока. В Общину выберут новую ведьму на предстоящем шабаше после моей отставки. Я предложу твою кандидатуру.

От потрясения я застыла с чашкой в руках и не смогла слова вымолвить. Я могла предположить, что Старшая ведьма хочет один на один высказать мне претензии по поводу неподобающего поведения как ведьмы, потребовать, чтобы уехала с территории, подконтрольной Общины, за которой я не закреплена, даже оказать какую-то мелкую услугу, но не предложение ответственной колдовской должности.

– Вообще-то я магический юрист, причем в последнее время в плане колдовства я еще и проблемная оказалась… для всех.

– Разумеется, к моему мнению прислушаются, другое и представить себе сложно, – высокомерно заявила Ольга Никифоровна, – У меня многолетняя репутация грамотной и разумной ведьмы, мыслящей рационально. Есть и влиятельные люди, поддерживающие меня.

– Почему выбор пал на меня?

– Во-первых, на смену урожденной ведьме должна прийти только урожденная. Во-вторых, прогресс коснулся и нас! Ты видела меня и моих старушек-коллег на рассмотрении своей жалобы? Да никто из нас понятия не имел, как эту твою флешку в ноутбук вставить, не говоря уже о том, что это видео можно сохранить в какое-то там «облако»!

– Для этого у вас есть секретарь.

– Конечно. Ее должность по сути техническая. Теперь обрати внимание на то, что, войдя в Общину ведьм, ты станешь почти неприкасаемая для своих недругов. Той же пройдохи Елены, твоей мачехи.

– Мои проблемы с Леной прекратятся, как только я вернусь домой. Просто я обещала одному человеку поговорить с отцом и оставить прошлое в прошлом. Да я и не могу избираться в ваше Общину, потому что отношусь к Лесовску.

– Так ты переедешь в Староград, – искренне удивилась моей недальновидности старая ведьма. – Пора и домой уже вернуться.

– Ольга Никифоровна, спасибо за доверие, – отказаться нужно и не обидно, и аргументированно, – но во мне нет необходимых качеств, я слишком порывистая, не к месту любопытная, порой неуступчивая. Нет, я не подхожу для такой ответственной и важной работы.

Старушка была настойчива, я кое-как от нее отвязалась, сказав на прощание: «Я подумаю».

ГЛАВА 21. Купальская ночь.

Зато я уговорила Дольского составить мне компанию слетать со мной в староградский лес на озеро.

– Ты полетишь обнаженной, надеюсь? Как Маргарита?

– Не о том думаешь, Дольский. В лесу клещей – пруд пруди! Одеваемся по-походному, но на белой одежде этих вредителей заметить легче. Учти!

Мы условились, что он приедет ко мне к десяти часам вечера.

Я попросила девочку-администратора пропустить ко мне давнего знакомого, предупредив, что в номере мы с ним не останемся, потому что с полетной площадки мы отбываем на празднование Ивана-Купала.

Милая девушка Екатерина улыбнулась и сказала, что находит очень романтичным совместный полет в такой замечательный праздник. Не понимаю, как раньше я не замечала, что ее нос слегка длинноват и мешает добропорядочным ведьмам вести свои дела без учета ее мнения.

– Откуда у вас столько мух? – раздраженно сказала я.

– У нас их не может быть, – вежливо сказала девушка, – кругом москитные сетки.

– А это что такое? – я пальцем показала на ее нос, на котором сидела жирненькая такая муха.

Катя смешно скосила глаза и попыталась ее скинуть с носа. Ага, сейчас – не для того я ее туда посадила. Минуты три ей для лечения излишнего любопытства вполне хватит. С лихвой, то есть с носом.

В отличнейшем настроении я пришла в номер, где голодный Егор очень злился и пыхтел. Пришлось ему объяснить, что такое холодильник. Но прежде я подсунула расческу Дольского.

– Не он это, – буркнул «злыдень», понюхав, – Есть хочу!

Кажется, он обживался и в той же степени наглел. Наевшись сосисок и булок, он развалился на кресле и начал икать. Я кинула в него тапки.

Странным образом, на Дольского кот и «злыдень» отреагировали буднично, как будто он всегда околачивался где-то рядом.

Мы с Дольским оба надели белые джинсы и белые рубахи. Только кроссовки у меня были серые, а у моего компаньона – черные. Я сняла с него темные очки, объяснив, что в полете на скорости они с него слетят. Пусть радуется, что я не надела на него шлем.

На летной площадке он усмехнулся, увидев подаренную мне метлу. Я свистнула ей, и метла покорно легла в воздухе. Я перекинула через метлу ногу, а Дольский, усевшись сзади, обхватил меня под грудью, слегка пройдясь руками по доступной части тела.

– Эй, скину! – предупредила я его.

Так мы и полетели к лесному озеру. Мы летели над вечерним городом, над таинственным лесом, рассекая воздушную гладь. Дольский, поначалу напряженный и с непривычки тяжело дышащий, оставил волнение и полностью доверился мне и моему внутреннему чувству неба и воздуха.

Мы спустились прямо на лесной опушке, от которой шла тропинка к озеру.

– Поздоровайся, – подсказала я, как только мы оказались на земле. Дольский оглянулся – никого, посмотрел по сторонам – никого.

– Здравствуйте, молодой человек, – торжественно произнес спустившийся с дуба леший, по случаю торжественной ночи, надевший новую косоворотку и красные (ни в коем случае не революционные) шаровары. На голове его красовался сползший на одно ухо венок.

– Леший, – представился он, и протянул руку Дольскому. – А вы кем нашей Дарьюшке приходитесь?

– Жених! – громко, не моргнув глазом, ответил Дольский, – Дмитрий. Очень, очень приятно.

Леший обнял меня, пустив слезу, вспомнил, как встретил меня еще девочкой среди учениц школы молодых ведьм.

Он выдал мне пропуск на Купальскую ночь – берестяной кусочек с нацарапанным красным карандашом цветком папоротника.

– На двух лиц, – подмигнул он мне.

Позади нас прибывали ведьмы, колдуны и их спутники. Кто-то, как мы с Дольским, был в светлых джинсах или брюках, а кто-то подготовился продуманно и традиционно – белые длинные платья на женщинах с цветастой вышивкой и стилизованные под народный стиль рубашки и штаны на мужчинах дополнялись векам из трав и цветов.

Вся лесная нечисть собралась на праздник – полупрозрачные лесавки пели песни, сторонясь без меры кокетливых русалок, снующие туда-сюда моховики, ростом не выше моей щиколотки, собирали мелкие цветки для украшения венков. Полевики и пущевики пришли из полей и дальних чащоб и, оставив хмурость и уныние, выдавали довольно фривольные, но очень смешные частушки.

Кто-то подольстился к лешему:

– Леший в гусельки играет,

Ну а я пою-пою,

Всяка нечисть в чаще знает,

Как частушечки люблю!

– Ни фига себе! – сказал впечатленный Дольский, – Как тут все официально в лесу! Но только одеты все как-то…просто.

– Это встреча без галстуков, дорогой жених!

– Просто я всегда думал, что и до таких празднеств дошли отголоски современности. Я на сто процентов был уверен, что на Ивана-Купала сейчас уже не надевают длинные вышитые платья и рубахи. А тут… да еще кругом костры.

– Только не думай, что это костюмированное мероприятие. Это тебе не новомодное понятие «дресс-код». Здесь все по-настоящему – праздник, ритуалы и традиции.

Мы пошли к озеру, и тут малявки-русалки, увидев моего Дольского, с синяками на лице, такого брутального и обаятельного, запищали от восторга. Некоторые из них сидели на ветках деревьев, распустив роскошные волосы на обнаженную грудь, и в прямом смысле слова крутили своими длинными рыбьими хвостами. Другие – в обычном девичьих платьях по колено – плясали в хороводе.

Две русалки, очевидно, не отличающиеся тяжелым поведением, подскочив к моему кавалеру, и подхватив под руки, потащили в хоровод.

– Брысь отсюда, пока в уху не отправила! – гаркнула я.

– Стерва! – в один голос пропищали они, но Дольского, отпустили.

– Кажется, ты был не прочь пойти с ними в пляс.

– Да я их в первый раз вижу! – возмутился Дольский, – Я даже слова им сказать не успел, когда они налетели.

– Какой молоденький! – мстительно заметила русалка, намекая, что я-то постарше буду.

– В уху! – прошипела я и бросила в нее парочку огненных искр. Молоденький – ему тридцатник, между прочим!

Но вдруг одна из них – в платье, открывающем лечи и ложбинку на груди – схватила почти Донского за руку и с визгом потащила к озеру. Растерявшийся на мгновение Дольский, пытался вырвать руку и объяснить, что на торжестве он не одинок.

– Девушка тут! Невеста, – старался он выйти из некрасивой ситуации приличным человеком.

Нахалка-русалка смеялась и упорно тащила его к воде. Дольский криво улыбался, дергал рукой и, наконец, поймав устойчивое положение, сказал ей, что с места не сдвинется.

Ну что ж, опыт ставить на место зарвавшихся девиц у меня имеется. В Старограде легенды ходят, судимость мне "шьют".

Я подошла к русалке и ласково ей сказала:

– Ты не в то озеро невод закинула, красавица. Этот парень давно мне сосватан, вот как родился, так сразу – для меня. А не веришь – погляди.

Я дотронулась до щеки Дольского – на ней вспыхнул образ папоротника с бутоном. Он сощурился. «Больно, милый, знаю, больно. Но как еще ее отвадить? Ведь защекочет, зараза, и головушку твою закружит», – мысленно утешала я его.

– Да уж прям! – передразнила меня русалка, – Ты, ведьма, наговоришь сейчас с три короба, а парню, может, попробовать русалочьей любви надо. Она жаркая бывает…

Бессовестная девица «включила» чары и потянулась губами к Дольскому.

Вот хотела я по-хорошему. Не судьба. Собрала я в руки лесной ветерок, да и послала ее… в озеро. Русалку сдуло, а Дольского я удержала рукой. А потом как хлопнула его по щеке, что он чуть не свалился.

– Это я тебя от чар русальских избавила, милый! – улыбнулась я, – Ну и для профилактики неплохо помнить – кто для тебя главная женщина.

В лесу уже были разожжены костры, и началось настоящее купальское веселье. Мы посмотрели на прыгающих через костер ведьм и колдунов, послушали песни от вредных русалок, а потом, дожидаясь полночи, сидели спина к спине и слушали праздничный шум, который не сравним ни с одним городским торжеством.

Я посмотрела на небо. Звезды мигали ночным зрителям с высоты и начали кувыркаться, вступая в игру с любующимися на них магами и чародейками. Пора, скоро полночь.

Я взяла Дольского за руку и повела его дальше от костров и озера. Пришлось объяснить ему, что мы идем за цветком папоротника. Пока с него хватит этой информации, потом расскажу – зачем.

Среди уханья сов, пения лесных птиц и тихого шепота деревьев, в нескольких шагах от нас из резного длинного листа, прямо в глаза смотрел алый бутон. Он дрожал и раскачивался, отдавая этой ночи чудо – свой волшебный цветок. Вдруг он вытянулся и раскрыл бутон, озарив своими мерцающими семью лепестками лесную поляну.

– Иди ко мне, – протянула к нему руку.

«Помоги мне, – думала я, – помоги освободиться от пут прошлого и узнать тайных и явных врагов. Пусть твой свет станет помощником в моих делах».

Осторожно, приговаривая «гори, да не обожги», я поместила драгоценный цветок в чистый белый платок. Мы замерли от этой красоты с Дольским. Горящий, как пламя, нежный как шелк, цветок папоротника, освещал наши лица. В эту минуту мы были счастливы просто так. Слова были лишними, мы жили и чувствовали сейчас в унисон. Нас согревали тепло земли и неба, музыка звучала в наших сердцах, нам не было темно, мы сами был как свет.

Дольский притянул меня к себе и поцеловал. Купальская ночь, цветок и мы. Больше никого.

ГЛАВА 22. Печальная. Черное предупреждение.

Домой я вернулась на рассвете. Дольский, конечно, уговаривал меня залететь к нему, но я доставила его до дому и улетела в гостиницу.

Мы оба устали, а вместе с ним отдыхать не хочется. Посидим вместе, поговорим, выпьем, а там и до греха недалеко. Флирт, ухаживание – с удовольствием, к остальному пока не готова. Наше приключения в Купальскую тоже не повод для того, чтобы остаться у него с ночевкой.

Когда я приземлилась на летной площадке, то обнаружила, что Егор сидит прямо на дощатом полу, привалившись к кирпичной стенке. Смотрелся он усталым, сонным, но не вредным как обычно. Он устало вздохнул и посмотрел на меня не обычным колючим взглядом, а по-домашнему спокойно и с пониманием. В нем появилась какая-то сопричастность, напугавшая меня. Так смотрят, когда сообщают о беде.

– Тебя Семен выгнал? Ты почему здесь сидишь?

– Просто сижу. Тебя жду.

– Зачем? Я, по-моему, объяснила свое отсутствие. Ведьма отправилась на ночное празднество, или надо было тебя с собой позвать?

– Нет.

Этот конкретный ответ, без привычной грубости и злой мимики меня озадачил. «Злыдень» не может быть уравновешенным и уважительным. Природу нечисти не победить. Гены пальцем не размажешь. Кровь – не водица. От осинки не родятся апельсинки и тому подобное.

– Ты очень …. спокойный. Если бы ты пожелал мне доброго утра, я бы даже назвала тебя вежливым. Но в таком случае, это был бы не ты. Может, ты начинаешь заболевать? Или задумал какую-то гнусность, и мне стоит беспокоиться?

Он встал, отряхнулся, постучал лаптями по полу и сказал:

– Ты только не пугайся. Мы не разрешили никому трогать, Семен возле порога караулит.

Я поставила метлу и опрометью побежала в номер. Вбежав в коридор вместе с Егором, вдалеке увидела, как под дверью сидит мой кот и смотрит на какой-то предмет рядом с ним. Не обманул «злыдень», караулит что-то. Бежала я тяжело, может быть, мой топот даже разбудил остальных гостей, однако, меня это не заботило.

Семен смотрел на меня какими-то больными глазами. Ведьмин кот был подавлен, он тихо стонал. Одной лапой Семен обнимал маленькое тело котенка. Серого, в темную полоску на спинке. Котик был мертв. Не стоило даже наклоняться, чтобы проверить. Ведьма чует смерть.

– Как он здесь оказался? Что случилось без меня? – спросила я, одновременно переключившись на «кошачий» язык.

– В полночь постучали в дверь. Мы-то понимаем, что не хозяйка пришла, и не администратор, иначе бы своим ключом открывали. Потом стук повторился, потом еще раз. Егор мне говорит: «Неспроста в Купальскую ночь чужие в дом просятся, посмотреть бы – чего там». И тут писк раздался, – Семен сглотнул и опустил голову, – котенок крикнул, и мы почуяли запах крови. Убили его. Прямо под дверью. Тут уж Егору поколдовать пришлось, он дверь свистом нечистой силы пробил. Вот так и сижу здесь. А Егор тебя ждал после полета.

Изнеможение от полета и праздничное послевкусие исчезли. Со мной остались жалость к несчастному ни в чем не повинному котенку, угрызения совести, что Семенушка и Егор остались одни с потрясением от убийства, которое было совершено прямо под дверью нашего временного жилища.

Что же, нужно сконцентрироваться и определить, что за акт устрашения был сделан и кем именно. События тринадцатилетней давности и дилетантское «черное» вредительство связаны между собой: меня не просто выживают из города, а теперь уже и угрожают.

– Это имитация ритуала на смерть. За убийством котенка стоит женщина, не ведьма. Просто зачитала слова заклятья и пустила кровь котенку. Боже!

Я всхлипнула. Это преступление! Бедное животное! Черная магия влечет к себе людей ничтожных и кровожадных. Столько способов подражать черной магии – включите телевизор, там подскажут: по кладбищам гуляют, делают страшненькие куклы и обкладывают их иголками. Но выбрали такое зверство... Теперь решились на жертву живого существа…

Сейчас бы взять в руки носовой платок и выплакаться, пошмыгать носом, оплакивая серого малыша, но предайся я горю прямо сейчас, и мои ребята – «злыдень» и кот – вместе со мной впадут в него. Егор молчал и уселся рядом с котом, положив маленькую ручку на его голову.

В коридоре были установлены камеры, это хорошо. Я и в прошлый раз воспользовалась их просмотром. Главное, чтобы они сегодня тоже работали, а не как случается – «ой, а они сломались вчера».

В номере гулял ветер – окно было открыто, вещи лежали на своих местах, как и до моего ухода. Чужого присутствия мой нос не учуял, ни одного незнакомого запаха. Я набрала номер администратора и коротко сказала, что ей нужно подняться ко мне на этаж и желательно сразу вызвать инквизицию.

Обеспокоенная девчушка мелко семенила по коридору, выписывая восьмерки бедрами – обучают их, что ли такому, за ней шагал возрастной охранник. Я молча показала на котенка и моего кота. Естественно, «злыдня», кроме меня и Семена никто не увидел.

– Господи! Как это могло случиться? – администратор сложила руки на груди в молитвенном жесте, покосилась на ведьминого кота. – Ваш кот убил чьего-то котенка?

Семен вскочил и вынул спину, из груди его раздался звериный рев. Он сердито оскалился и приблизился к девушке.

– Семен, прекрати! – приказала я, потому что администратор взвизгнула и на шпильке отпрыгнула на шаг. – Он обиделся, потому что вы обвинили его в страшном преступлении для кота.

– Он агрессивный у вас.

– Он ведьмин кот! – повысила я голос. – Перестаньте нести ерунду, придите в себя и поставьте в известность ваше руководство. Под камерами убили котенка, нужно посмотреть, кто приходил под дверь моего номера. Кстати, записи понадобятся и инквизиции, и мне. В инквизицию я сообщу сама как ведьма.

– Может, надо сообщить в полицию? – спросил охранник.

– Я не знаю, что предусмотрено по вашей части, но, думаю, не будет лишним. Если полиция придет к выводу, что это не их компетенция, дадут ответ и направят заявление в инквизицию.

Я сказала, что кровь нужно убрать, а котенка мы похороним сами после приезда специальных служб. Через полчаса приехали полиция и инквизиция, после некоторых препирательств, заявление от меня принял сотрудник инквизиции, потому что заявила о том, что в отношении меня хотели совершить ритуал черной магии, вернее, его жестоко изобразили. Я рассказала и про «подклад» в первый день приезда. Полиция приняла заявление от администратора. Они же оперативно отобрали записи с камер наблюдения. Мне сбросили запись на рабочую флешку, удивившись, что она у меня имеется в наличии. После фразы «командировочная» вопросы был исчерпаны.

Котенка я поместила в черную коробку, которую наколдовала в номере. Чье-то черное сердце сегодня получило удовлетворение, а я, Семен и Егор направились к машине, чтобы отвезти малыша к месту его последнего пристанища.

В фойе первого этажа ко мне подошел поджидавший меня Караваев. Белая рубашка, черные брюки и опасный прищур глаз. Стиль делового человека, успешного и уверенного в себе.

– Привет! С котом на прогулку? – он иронично выгнул бровь.

– Да. Я спешу.

– Как-то неважно выглядишь…

Естественно. Я как была во вчерашнем облачении, так и осталась. Запахи озера, пятна лесной травы и капли воды из ручья на одежде – вот мой утренний облик.

– Мы спешим. У тебя ко мне какие-то дела?

– Хотелось бы пообщаться. Мы земляки, волею судеб остановились в одной гостинице. Чем не повод?

– Не знаю, будет ли у меня время и желание, – припечатала я его и направилась к выходу.

Семен сел на заднее сиденье, там, где я поставила нашу траурную коробку. «Злыдень» расположился на переднем пассажирском сиденье.

Солнце было яркое, день сиял, и я сплошь натыкалась на улыбающиеся лица. В гармонии людей и природы мы с моими ребятами чувствовали себя инородным телом, случайно затесавшимся среди этой жизненной красоты. Глупо задаваться вопросом, почему это случилось, и почему с нами? А с кем? Ежедневно рождается человек, и умирает тоже человек. Гибнут животные, пропадают люди. Пока ты пребываешь в состоянии счастья и радости, то распространяешь его на всех людей. От своего горя хочется избавиться, и каким образом, уже не важно.

– Хватит молчать, – обратилась я, – Мужчины! Котика не вернешь, но он не должен уйти без имени и неоплаканным. Мы плачем с вами в душе, и я утираю их и на лице. Теперь выберем нашему малышу имя. Ваши предложения?

– Ничипор, – выдал «злыдень».

– Хорошее имя, – не стала возражать, – но очень взрослое, а он навсегда останется котенком.

– Барсик, – уныло подал голос Семен.

– Нравится, однако, не отражает его мужества. Наш котик погиб мученически. Тогда и мой вариант – Силыч. Маленький, но сильный кот.

Они согласились.

Мы приехали к старому парку на окраине города. Я вышла, чтобы осмотреться. Программа благоустройства до него еще не добралась, и в глаза бросились разбитые бордюры, дорожки, нуждающиеся в ремонте и деревья с табличками «осторожно!». Видимо, их собирались спиливать. Людей было немного, в основном, пенсионеры, облюбовавшие старые облезлые лавки в тенёчке, и проходившие к остановке за парком подростки.

Я выпустила нечисть и кота, взяла коробку и лопатку из багажника, и такой немногочисленной, но скорбящей процессией мы направились вглубь парка. Как только мы скрылись от чужих, и возможно, любопытных глаз, я поставила коробку и стала копать ямку под нее. Место нам понравилось – под старой липой, вдалеке от дорожек и лавок, в теньке. Надеюсь, Силычу бы понравилось.

Семен горестно вздыхал, Егор вытирал слезы. В парке пели птицы и трепетали листья от легкого ветерка.

Я отряхнула руки от попавшей на них пыли и встала.

– Прощай, Силыч. Прости меня за то, что я стала невольной виновницей твоей смерти. Да настигнет кара твоих мучителей и пусть тебе будет легко и светло там, куда ты направился. Мы полюбили тебя, хоть не были знакомы.

Под сопенье моих друзей и свои слезы я закопала коробку. Постояв немного, мы пошли к машине.

– Ты мог убежать, – заметила я Егору, – и я даже не стала бы тебя останавливать.

– Ты сделала мне «привязку». Я не могу уйти от ведьмы.

– Да ладно тебе, можешь уходить. Как «привязала, так и «отвязала». Могу подвезти тебя к старому жилищу, где ты жил раньше, пока тебя не похитили.

– Я останусь с тобой, – проворчал Егор, – не пойду пока.

– Почему? – удивилась я. – Если ты считаешь себя обязанным из-за рубахи и штанов, то зря. Это смешно, ей Богу.

– Ты спросила мое имя. Как у равного тебе существа. Я «злыдень», от этого никуда не деться. Но для тебя я Егор. И для кота твоего тоже. Даже маленькому котенку ты подарила имя.

Я припарковалась, потому что слезы ослепили меня после слов Егора. А потом включила сигнализацию, села к Семену и позвала к себе нечисть, чтобы обнять их обоих.

– Я помогу найти тебе врага, – сказал Егор, – Я видел его и помню его запах.

Наш «злыдень» не смог остаться безучастным, ну а я была полна решимости использовать цветок папоротника, и среди запланированных мной мероприятий я обозначила: первое – разговор с теткой, и второе – выяснить, каким образом во всей кутерьме под названием «выдворить Дарью из города» замешана ведьма из Общины – Терновская.

От автора: мы с Вами вступаем в интересный этап – Дарья раскрывает все тайны))) Папоротник и «бедовость» ей в помощь!