Текст книги "Короли долины Гофер (СИ)"
Автор книги: Светлана Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 3
Мириапод шустро перебирал лапами, неся своё длинное чёрное тело и седока-пассажира по дороге на запад. Устроившись поудобнее, опустив перед собой защитную планку, предохраняющую седока от падения в случае, если мириаподу вдруг взбредёт в голову встать вертикально, Лерой вытащил захваченную с собой книгу иномирянки и продолжал рассматривать её содержимое. Вернее, картинки. Некоторые из этих картинок технически явно были подобны тем, что, нарисованные художниками, вставлялись порой и в книгах мира Лероя, а вот другие походили на иллюзии, которые создают иногда маги, только застывшие и перенесённые на бумагу. Многие изображённые там здания казались Лерою несуразными, об их предназначении можно было только гадать.
Возле знакомой группы скал рыжего цвета Лерой остановил своего мириапода, снял с него упряжь и разрешил поохотиться на больших короткокрылых мушек, которые там селились. Эти мушки были результатом провальной охоты одного из давних предков Лероя, когда одна из них, неся при себе кладку яиц, сумела улететь и найти себе пристанище в этих камнях. Зато потом они заняли своё место в пищевой цепочке этого мира – ими с удовольствием питались мириаподы, которых иначе приходилось кормить пригодными и для человека продуктами. Люди забирали к себе на подворья некрупные обломки этих рыжих скал и таким образом разводили небольшие колонии мушек для питания своего транспортного средства. Впрочем, этим занимались только в деревнях, так как в городах разведение мушек было запрещено.
Лерой достал сложенную пока большую металлическую клетку и пошёл вслед за мириаподом. Потревоженные мушки с противным зудящим звуком совершали короткие перелёты с места на место, почти сливаясь с неровностями рыжих камней, но далеко от них не удалялись. Наловить мушек с помощью псевдосети особого труда не составило. Лерой плотно набил расправленную проволочную клетку этими насекомыми и отнёс её обратно к дороге. Там он достал припасённую плошку с кусочком голубоватого мха, подкурил его искрой из старенького зажигающего амулета и разместил плошку рядом с клеткой. Скоро возня в клетке утихла – все мушки уснули.
Лерой свистом подозвал мириапода, который довольно облизывался своим похожим на кнут языком, надел на него упряжь и продолжил путь. Через некоторое время показались распаханые и засеянные поля с видневшимися вдалеке деревянными домиками. Синистра. Тут дорога уже разделялась и ветвилась в разные стороны, Лерою пришлось взять в руки уздечку и направлять ход мириапода в нужном ему направлении. По дороге стали часто попадаться бегущие навстречу или попутно обгоняемые Лероем мириаподы с седоками. Люди ехали по своим делам в столицу или возвращались из неё. Зачастую люди узнавали охотника из уважаемого всеми рода Обен и приветственными кивками кланялись ему. При этом глаза их с интересом приглядывались к поклаже Лероя – не везёт ли он с собой новую диковинную тварь?
Столица Синистры, город Ромул, встретила Лероя знакомым приятным запахом воды с добавлением линдового спирта, которой дворники окатывали выложенные камнем дороги, очищая их таким образом от пятен, оставляемых мириаподами.
Лерой остановил мириапода возле одной из невысоких башен, отвязал от седла плетёный короб и постучал в дверь прикреплённым над ней металлическим молотком. Через некоторое время ему открыл взъерошенный конопатый парень.
– Привет, Петер, магистр дома? – спросил Лерой.
– Здравствуйте, господин Обен. Да, проходите пожалуйста.
Ученик мага убежал по лестнице вверх, а Лерой сам прошёл через небольшой холл в комнату справа от входа, там поставил свой короб на длинный стол, уселся в стоящее рядом кресло, и стал ждать.
Магистр алхимии Матеуш Тангор был, как всегда, в раздражении.
– Что там у тебя сегодня, показывай давай, некогда мне тут рассусоливать, – сказал он, едва вошёл в комнату.
– Здравствуйте, магистр, – у Лероя не было причин забывать о вежливости.
– Здравствуй, здравствуй. Ну так что?
– Багровый слизень, – сказал Лерой, открывая короб.
– Разделывал? – загорелись глаза у магистра.
– Нет, и даже не убил. Оглушил и упаковал живьём.
Магистр с энтузиазмом сунул нос в короб и потёр руки, глядя на растёкшийся по его дну бесформенный студень с прожилками тёмно-красного цвета. Алхимики ценили в этом слизне практически всё, но особенно его орган, который считали печенью – ценнейший ингредиент для омолаживающего и оздоравливающего зелья. При этом качество зелья сильно зависело от свежести этой печени.
Господин Тангор довольно вытряхнул слизня в пустой стеклянный аквариум и достал из кармана мантии прямоугольник своего денежного амулета.
– Тысяча крон? – спросил он Лероя.
– Полторы, магистр, – отрицательно качнул головой охотник, – За живого.
Маг без возражений ткнул пальцем в нужные цифры, выгравированные на амулете, однако обычное раздражение уже вернулось к нему.
– Если всё у тебя, то проваливай. Некогда мне…
Лерой невозмутимо достал собственный денежник, нажатием на нужную руну проверил поступление туда полутора тысяч крон и только после этого попрощался с хозяином.
После этого охотник, уже нигде не задерживаясь, направился к дому Обен, который на один этаж возвышался среди соседних зданий по улице Симон-дах. Этот лишний этаж, не особенно-то и нужный семье Обен, был лишь статусным напоминанием об особых привилегиях данной семьи, отмеченной монархом.
Въехав во двор позади дома, Лерой отцепил клетку, набитую спящими мушками, и вручил её подбежавшему работнику вместе с поводом мириапода, а сам вошёл в дом, вот уже сотни лет являющийся вотчиной рода Обен.
– Дядя Лероооой! – звонко закричала увидевшая его девятилетняя Селеста, подбежала к охотнику и прыжком повисла у него на шее.
Лерой немного покружился, чтобы доставить племяшке больше радости, а потом спросил:
– Дед где, у себя?
– И дед у себя, и мама с папой, и тётя Вера, – ответила подпрыгивающая на месте Селеста, – Мы сегодня все тебя ждали, даже обедать ещё не садились.
Это было понятно – им известно, что вчера должен был открыться портал, а обычно охотник появлялся в отчем доме на следующий день с рассказом о прошедшем событии.
За обеденным столом в кругу семьи Лерой наотрез отказался говорить о том, что принесла вчерашняя охота, чем немало всех заинтриговал. Отец Лероя, ныне патриарх семьи Густав Обен, предвкушающе поглядывал на сына из-под кустистых бровей. По таинственности, которую развёл сын, он понял, что его ждёт какая-то интересная новость.
Старший брат Лероя, Хьюго, невозмутимо опекал сидящую рядом с ним жену Мэри, бывшую на седьмом месяце беременности. По прогнозам мага-целителя, у них скоро должен будет родиться сын, который явится продолжателем славного рода Обен.
– Вера, – обратился Лерой к младшей сестре, – собери для меня, пожалуйста, немного своей одежды. Ну, пару платьев там, и штаны с рубашкой обязательно.
– Ты что, завёл у себя женщину? – удивилась сестра.
Вера была единственной из нынешнего поколения Обен, в ком обнаружилась искра магического дара. Она оказалась стихийным магом, с сильным тяготением к стихии воздуха. Вера уже заканчивала магический университет и собиралась остаться доучиваться и работать на кафедре воздушной магии, так как её больше привлекала теория, нежели практика.
– Да, но это ненадолго. Надеюсь, – неуверенно добавил Лерой после секундной заминки.
– Что же, у твоей женщины совсем нет своей одежды? – насмешливо спросила Мэри.
– У меня там совсем нет магазинов и портных, как вы знаете, – Лерой начал понемногу злиться.
– Хорошо, хорошо, я обязательно подберу что-нибудь, – успокаивающе сказала Вера, однако в её глазах тоже можно было прочитать недоумение – что это за женщина такая у брата, не имеющая своей одежды?
– Сделай это сразу после обеда, пожалуйста. Я сегодня же еду обратно.
После обеда Лерой прошёл вслед за отцом в его кабинет. Густав Обен не спеша раскурил трубку с ароматным табаком и приготовился слушать сына. Сначала Лерой достал свёрнутую в трубочку карту пустоши Бисти и его отец скопировал свежие отметки на ней в свои записи. А потом Лерой достал и выложил перед отцом книгу иномирянки и жестом предложил тому ознакомиться с её содержимым. Попыхивая трубкой, Густав Обен некоторое время листал книгу, а потом закрыл её и посмотрел на сына.
– Значит, вчера затянуло человека? Женщину, как я понял по твоим словам за столом?
– Да, вот с этой самой книгой в руках.
– Ты понимаешь, какая это будет сенсация в обеих странах?
– Прекрасно понимаю, – поморщился Лерой, – Поднимется шумиха, которую я терпеть не могу.
Густав Обен немного помолчал, а потом спросил:
– Что она рассказывает о своём мире?
– Отец, она ничего не рассказывает, потому что мы с ней не понимаем друг друга! Она вообще не говорит по-человечески. Ну, то есть, говорит, но её речь иная, не как у нас. Мне пришлось прилепить к ней амулет подчинения, чтобы хоть она понимала смысл моих слов.
– Это ты хорошо придумал… Нужно теперь решить, что делать с ней дальше.
– Если б она понимала речь, я бы хотел её скорее отпустить, и пусть она идёт куда хочет.
– Наша семья не для того охотится в пустоши Бисти из поколения в поколение, чтобы мы просто отпускали добычу, даже не попытавшись извлечь выгоду из её появления, – хмуро сказал господин Обен-старший, – Одна вот эта книга уже стоит целое состояние.
– Эта книга как раз не принадлежит нам. Она принадлежит Ларен.
– Причём тут королева? – удивился господин Густав.
– Не "ла рен", а Ларен – это имя той женщины.
Отец Лероя покосился на книгу. Он понимал правоту сына.
– Значит, хочешь дать ей время, чтобы выучиться нашей речи?
– Да, чтобы она могла самостоятельно принять решение, куда ей пойти.
– Например, куда? – пыхнув трубкой и откинувшись на спинку стула, спросил Густав Обен.
– Да хоть в Дестру, хоть в Синистру…. – растерянно ответил Лерой, почувствовав какой-то подвох в вопросе отца.
– Замечательное решение, – с сарказмом сказал старший Обен, – Только ты забыл об одном маленьком обстоятельстве.
– О каком?
– О запрете миграции.
Лерой задумался. Когда-то давно обе страны заключили договор, по которому их граждане могли свободно перемещаться из одной страны в другую, но гражданство у них было только той страны, в которой они родились. А неграждане были ограничены в правах на территории чужой для них страны. Например, негражданину невозможно купить на своё имя недвижимость, зарегистрировать брак, получить, а главное, впервые "активировать" денежный амулет, и так далее. Конечно, существуют и разные "теневые" и преступные кланы, которые как-то обходят эти проблемы, но для семьи рода Обен, все сделки которой как под лупой рассматриваются монаршими службами обеих стран, обращение к таким кланам было бы немыслимым.
– Но тут же исключительный случай… – сказал, наконец, Лерой.
– А исключительные случаи требуют специального межгосударственного урегулирования, как ты знаешь, – ответил ему отец, – А ещё ты знаешь, сколько времени занимают такие урегулирования, даже если нет никакого спора между странами. И это при том, что вопрос гражданства этой женщины как раз и породит такой спор, это уж наверняка. Ей самой выбрать страну для проживания никто не позволит.
– И что же ей теперь делать? – вконец растерялся Лерой.
– Вопрос неверный. Что нам делать, – сказал Густав Обен, выделив голосом слово "нам", – вот о чём мы должны подумать.
– Мне пора уже возвращаться обратно – сказал младший Обен, – Нужно ещё закупить продукты по дороге.
– Езжай, учи эту женщину нашей речи, а я буду думать, – ответил его отец, с сожалением глядя на то, как сын забирает у него со стола диковинную книгу, – И никому пока о ней не рассказывай.
"А ещё я буду думать, как оставить эту женщину под влиянием нашей семьи", продолжил мысленно Густав Обен, "И как обернуть на пользу нашему роду тот огромный интерес, который она из себя представляет для разных учёных в обеих странах".
ГЛАВА 4
После завтрака, состоявшего из яичницы с зеленью и какого-то не то отвара, не то местного варианта чая, Лора решила выйти из дома и осмотреться. Домовой вышел за ней во двор, но по его поднятым плечам и скованной походке было видно, что ему не по себе на открытом воздухе.
– Фаня, иди в дом, я не буду отходить далеко.
Тот ушёл с ворчанием:
– Во полях безводнех жаждеют веселия.
Лора осторожно обходила двор и заглядывала в постройки во дворе, сложенные из камней и закрывающиеся деревянными дверьми со щеколдами снаружи. Вскоре она набрела на подобие душевой кабины с возвышающейся рядом большой ёмкостью для воды с расширенным верхом и сужающимся низом. К этой кабине примыкал отсек с предметами, явно предназначенными для бритья. Там она заметила расчёску и небольшое висящее зеркало. Сразу почувствовав необходимость расчесать волосы, она приблизилась к зеркалу и взглянула на себя.
– А это что ещё такое?!
Лора увидела, что в центре её лба находится какой-то металлический кружок, прилипший к коже, и которого она почему-то на себе не ощущала. Она стала пытаться отцепить этот кружок, но только расцарапала свой лоб вокруг него. Наконец, она смутно вспомнила, что Лерой дотрагивался до её лба, когда она только попала в этот мир. Наверное, он нацепил тогда на неё это украшение, и он же знал, как избавить её от него. Снова взглянув на себя в зеркало и оценив собственную внешность, Лора резюмировала:
– Красота – страшная сила.
Торчащие в разные стороны спутанные волосы и металлическая блямба во лбу в ореоле покрасневшей расцарапанной кожи вызывали ассоциации с какими-то анимешными ведьмами. "И как меня ещё домовой не испугался?" Рассчесав волосы чужим предметом личной гигиены, Лора двинулась по двору дальше.
Следующая постройка содержала просторное внутреннее помещение с земляным полом, покрытым опилками, а на его стене висели кожаные сиденья и скрепленные между собой ремни. Возле дальней стены была невысокая загородка, за которой послышалась какая-то возня. Лора на цыпочках подошла туда и заглянула поверх загородки. И сразу отпрыгнула назад. Потом немного постояла, унимая бьющееся в испуге сердце, и заглянула снова. Полутораметровое чёрное тело существа, имеющего по четыре сравнительно коротких лапы с каждого бока, венчалось с одной стороны головой с большими, похожими на фасеточные, глазами, а с другой – раздвоенным хвостом. Этот "восьминогий двоехвост" посмотрел на Лору и высунул изо рта длинный узкий язык. Лора испуганно продолжала его разглядывать. А потом это существо приблизилось и приподняло переднюю половину тела, встав почти вровень с загородкой. Лора с писком выбежала из помещения и торопливо закрыла дверь на щеколду.
Вторым загадочным строением был сарай с несколькими пустыми клетками разных размеров, корзинами и бочками. Помимо этого, там стоял длинный стол с обитой жестью поверхностью, а на стене возле него – полка со стеклянными дверцами, за которой лежали инструменты, живо напомнившие Лоре хирургию или, скорее, патологоанатомию. В шкаф, который стоял дальше, Лора заглядывать не стала – было откровенно жутко.
Теперь Лора решила обойти снаружи сам жилой дом. Его форма Лоре понравилась – это было почти типичное бунгало, небольшое одноэтажное строение из трёх словно прилепленных друг другу отдельных и различающихся по высоте домиков, сложенных из камня и укрытых отдельными четырёхскатными крышами из серой черепицы. Центральная часть дома была более крупной и имела в своей крыше дополнительное выступающее окно. Пока что Лора видела изнутри только комнату в этой центральной части дома, где она провела сегодняшнюю ночь, а также кухню, расположенную в левой части. Справа, как можно было догадаться, располагались личные комнаты хозяина дома. С другой стороны дома все его три части были закрытыми, не имеющими ни дверей, ни окон, за исключением ещё одного небольшого арочного окошка в чердаке центральной части.
Лора огляделась. Бунгало располагалось на берегу океана в долине среди двух цепочек высоких холмов, покрытых камнями и рыжей песчаной почвой с чахлой растительностью. На небольшом пригорке неподалёку столбиками застыло и смотрело на Лору семейство сусликов из семи зверьков разного роста. Помахав им рукой, Лора отправилась к тому, что оставила для себя напоследок – к берегу моря или океана.
Песчаный берег вдоль кромки прозрачной воды, имеющей бирюзовый оттенок, окантовывался валиком из мелких камней, намытых волнами. Вода была тёплой, и Лоре захотелось поплавать, но было боязно встретить какое-нибудь новое чудище. Она побродила вдоль берега и присела на плоский низкий камень, наполовину заходящий в море. Опустив одну руку в воду, зачерпнула горсть мелких камешков и поднесла их к глазам. Среди обычной гальки в ладони оказалась пара полупрозрачных камней жёлтого цвета. "Да это же янтарь!", ахнула Лора. Она встала на коленки перед валиком из камней и стала искать другие кусочки янтаря, собирая найденное в подол своего сарафана. Этим "старательством" Лора занималась до того времени, как увидела, что солнце уже начало клониться к горизонту.
Она вернулась в дом и высыпала свои находки на небольшой столик из отшлифованного дерева, стоявший неподалёку от дивана. Лора стала рассматривать каждый камешек, протирая его повлажневшим подолом и поднося к глазам, пропуская через него свет от окна. Особенно её порадовал один крупный камень, который был гладким и прозрачным, а трещинки на его поверхности лишь добавляли ему красоты.
Домовой подошёл к столику, посмотрел на камни и изрёк:
– Душу в злато изроняша!
– Почему ты всегда так говоришь, будто ругаешься на древнерусском языке? – полюбопытствовала Лора.
Феофан ничего не ответил, ушёл на кухню, откуда скоро стал доноситься аппетитный запах какого-то варева. Лора ещё немного полюбовалась камнями, когда домовой вновь появился в комнате и, поймав взгляд Лоры, пошёл опять на кухню. Очевидно, это было приглашением на обед.
На кухне Лора тоже решила осмотреться и прошла мимо обеденного столика к очагу, располагавшемуся прямо в полу, в котором сейчас теплились красным светом крупные гладкие камни. Над очагом была установлена металлическая плита, которая, очевидно, и являлась местом приготовления горячих блюд. Над этой плитой нависал раструб вытяжки. Кухонная утварь была уложена на низко висящих по стенам полках. Лора заметила в углу кухни что-то вроде небольшого табурета, на котором стояла чайная пара – фарфоровая кружка с раскраской красного цвета с крупными белыми горошинами с таким же блюдцем. Лора взяла кружку в руки, но домовой подскочил к ней, выхватил кружку и прижал к себе. Он хмуро смотрел на Лору и молчал.
– Это твоя, да? Ну прости, я же не знала. Красивая кружка.
– Нарекоша се мое, то еси мое же! – ответил Феофан, показывая рукой на табуретку с оставшимся там блюдцем.
– Поняла-поняла, больше не буду трогать, – сказала Лора и прошла к обеденному столу.
Домовой аккуратно установил кружку обратно на блюдце, потом, придирчиво посмотрев, поправил чайную пару так, чтобы она стояла ровно по центру табуретки, и лишь тогда принялся сервировать стол перед Лорой. В тарелке, больше похожей на пиалу, был налит бульон с маленькими фрикадельками, а к нему на плоской тарелке были поданы свежеиспечённые пустые профитроли из заварного теста. Это было очень вкусно, легко для желудка и одновременно сытно.
– Спасибо, Фаня, – сказала Лора после обеда, – Ты замечательно готовишь.
Польщённый домовой пробурчал:
– Показаи бо по истине хвалу.
После обеда Лора решила обследовать чердак центральной части дома, на который вела крутая деревянная лестница с перилами. Заскрипевшая дверь привела её в практически пустое помещение с высоким в центре и низким у стен потолком, застеленным запылёнными досками полом и пронизанным светом из двух расположенных друг напротив друга окон – одно, побольше, смотрело во двор и на океан, а второе, поуже и поменьше, с полукруглым арочным верхом, выглядывало в долину. Посмотрев в это окошко, Лора увидела холмик с по-прежнему стоящими на нём сусликами, которые, правда, теперь смотрели в разные стороны.
Возле одной из стен стоял большой плетёный сундук, как назвала его для себя Лора. В этом сундуке она обнаружила три женских платья, обёрнутые грубым холстом, и какую-то большую шкатулку. Одно платье было закрытое, из бархата шоколадного цвета, скроенное без отреза по талии и с немного расширяющейся юбкой. Второе было серым и каким-то "монашеским", из грубоватой ткани, а третье… третье платье было из натурального шёлка с яркими жёлтыми и золотыми пятнышками, открытым верхом и мелко-плиссерованной юбкой, которая, если её растянуть в стороны, раскрывалась "полусолнцем". Все три платья были длиною до пола. Лора немного полюбовалась последним "солнечным" платьем и сложила всё обратно как было, завернув в холстину. В шкатулке обнаружились какие-то небольшие вещицы, которые разглядеть было сложно, так как над домом уже сгущались сумерки, а как зажечь в помещении свет, Лора не знала.
Захватив шкатулку, она спустилась вниз. Домовой был ещё в кухне, начищал до блеска кастрюлю. В скудном свете от окна было хорошо заметно, что его маленькие глаза светятся зелёным светом, как у кошек.
– Фаня, ты не мог бы зажечь в комнате… Ярило, – вдруг вылезло откуда-то из памяти последнее сказанное Лорой слово.
Домовой посмотрел на неё насмешливо – мол, какое тебе Ярило-солнце в доме, дурында? Он важно вытер о полотенце руки и вышел в комнату, там подождал, пока Лора подойдёт ближе, и демонстративно дёрнул за свисающий с потолка шнурок с привязанной к нему "шишечкой" из расписанной узорами белой глины.
– Я просто не знала, как тут зажигать свет. И я не уверена, что ты меня хорошо понимаешь. Потому что я вообще первый день живу в этом мире, – оправдывалась Лора.
– Не слава истуя и мыслью своею яряшется, – ответил тот, откинул вверх волосы на своём лбу и показал Лоре, что у него тоже там имеется металлический кружочек, только вполовину меньшего размера, чем у неё.
– Я понятия не имею, что это вообще за девайсина такая, – обиделась Лора.
– Яже бо, яр ся творя, мыслью – правде лежать, – назидательно произнёс Феофан.
– Твою древнерусскую речь, кстати, я тоже почти не понимаю, учти это. Так, общий смысл улавливаю вроде, и всё. А ты взялся меня ругать на каждом шагу!
Тут Лора случайно посмотрела в сторону и увидела, что в проёме входной двери стоит Лерой и смотрит на них с домовым, выпучив глаза и открыв рот.
