Текст книги "Я жулика люблю"

Автор книги: Светлана Денисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Дама тут же решительно взяла власть в свои руки и устремилась на меня, как атомный ледокол:

– Убирайся отсюда, сучка! Шлюха подзаборная!

– Как вы смее…

– Это как ТЫ смеешь к порядочным людям врываться?!

Она ухватила меня за локоть, и через секунду я уже была на лестничной площадке.

– Еще раз сунешься, посадим вместе с твоим дружком! – И она с такой силой захлопнула железную дверь, что с косяка штукатурка посыпалась.

Растерянная и возмущенная до глубины души, я полетела вниз по лестнице, напрочь позабыв о лифте, и опомнилась только в скверике на другой стороне улицы.

* * *

За эти трое суток в моей жизни произошло столько событий, что обычному человеку на десять лет хватило бы.

Первое: перерыли мою квартиру.

Второе: только что меня обозвали сучкой, шлюхой и шпионкой и выставили из Вадимовых хором.

И наконец, третье и самое, пожалуй, странное. Хоромы эти вовсе не принадлежали моему любовнику, который все больше походил на обыкновенного афериста. Да еще и пропал с концами, так что объяснений потребовать было не у кого.

Неужели он водил меня в квартиру какого-то своего клиента? Уж не того ли самого, чья жена помешалась на «китайских» рецептах? Ведь хозяева явно его знали, даже тюрьмой заочно пригрозили.

Нет, сама я ни за что не разберусь в этом абсурде. Да и Макар Захарович, при всей его проницательности, вряд ли мне поможет. Хотя кто знает… Старые чекисты так просто на пенсию не выходят. От них чего угодно можно ожидать, стоит только вспомнить собственного деда.

* * *

Макар Захарович довольно потирал ладони:

– В чужую, стало быть, квартиру тебя привел? Ловкач, ничего не скажешь.

– Не понимаю, что тут смешного? Меня хозяева просто с грязью смешали! – Я фыркала, как разъяренная кошка.

– Плюнь. Гораздо важнее, что как-то они с этим аферистом связаны. Вот что, ты мне точный адрес напиши.

– Думаете по справочной узнать, кто там живет на самом деле?

Старик хитро прищурился:

– По справочной, не по справочной, а узнать, может, и удастся. Меня еще не совсем в архив списали, кое-кто помнит и многим мне обязан.

– Ну-ну, дерзайте, – я все никак не могла успокоиться.

Макар Захарович вновь подмигнул:

– Так что этих граждан мы, как говорится, разъясним. И кто они, и чем занимаются, и вообще все, что потребуется.

Я пожала плечами, а про себя решила, что была права, предполагая, что стариков вроде приятеля моего деда списывать со счетов рановато. Если вообще стоит это делать.

– А что с газетами? – спросила я.

– Вот, посмотри. Я тут резюме для тебя накропал.

Сводилось это самое резюме, в общем-то, к тому, что я уже узнала из Сашиных репортажей. Они оба, и Саша, и Макар Захарович, особо выделяли из прочих одну газету, которая не просто давала объявления о новой «пирамиде», а развернула настоящую рекламную кампанию и восхваляла деятельность «Северного сияния» с неумеренным энтузиазмом.

– Что это они так разоряются, взятку получили, что ли?

– Наверняка, – Макар Захарович, как всегда, был уверен и категоричен. – А может, газетой и инвестиционной компанией владеет один и тот же человек. Прецеденты были.

– Как же это выяснить? Компания лопнула, а у газеты, – заглянула я в записи Макара Захаровича, – тираж арестовали и приостановили ее издание «до выяснения всех обстоятельств». Вот, они тут перед читателями извиняются.

– Где-то у меня справочник был. – Старик направился в коридор и открыл стенной шкаф. – Там все новые издания указаны, с фамилиями редакторов или владельцев. Так, вот он. Посмотрим. «Экономический вестник», не то. «Вестник экономики», не то. «Экономическая газета»… Сколько же их развелось-то! Ага, вот: «Экономика и коммерция», выходит с 1993 года, главный редактор и одновременно владелец некий Мордвинов Алексей Петрович.

– Макар Захарович! – вскинулась я.

– Чего?

– А того! Там, в Вадимовой, то есть не в Вадимовой, квартире, ее настоящего хозяина жена Леликом называла!

– Ну и?

– Так, может, – я тыкала пальцем в справочник, не в силах справиться с волнением, – может, это как раз он, Алексей Петрович Мордвинов?

– Все может быть, – остудил мой пыл Макар Захарович. – Я же сказал, проверить нужно. И еще: я узнаю, какие у нас частные детективные агентства появились за это время. А то еще обнаружится на закуску, что никакой он не частный детектив.

– Он – фантом! – выпалила я.

Справочник упал на пол.

– Как ты сказала? – странным тоном переспросил Макар Захарович.

– Фантом. Мой, как вы изволите его называть, Вадим – это просто призрак, мираж, иллюзия, – убежденно заявила я и отправилась домой.

* * *

Пока Макар Захарович какими-то ему одному ведомыми хитроумными путями наводил справки, в моих собственных действиях наступил перерыв. Сама я ничего ни узнать, ни сделать не могла, а гадание на кофейной гуще – дело абсолютно безнадежное. Пусть этим Вадимовы клиенты занимаются.

И я заставила себя с головой погрузиться в работу, которую из-за всех этих событий порядком запустила. Через неделю пора было сдавать одну из рукописей, а у меня там еще и конь не валялся.

* * *

Мне удалось закончить редактуру вовремя, сократив свой сон до семи часов в сутки, и в понедельник я поехала на Сивцев Вражек, где в одном из подвалов старого дома располагалось издательство «Дианора».

Там царили обычная суета и неразбериха. Жену издателя, по традиции исполнявшую роль главного бухгалтера, осаждала толпа редакторов и переводчиков, возмущенных постоянными задержками выплаты гонораров. Охрипшим голосом Ирина Львовна выспрашивала у дамы-переводчицы, какой кусок и какого именно романа та все же переводила, на что дама, закатывая близорукие глаза и растягивая каждое слово, с невинной улыбкой повторяла:

– Не зна-аю… Не по-омню…

Дамочку эту я встречала здесь довольно часто и так же часто про себя поражалась, как подобные личности умудряются не только жить, но и выжить в наше непростое время. Они, похоже, с момента появления на свет пребывают в какой-то постоянной летаргии.

В другом углу господин издатель, толстяк с розовой лысиной, усеянной бисерными каплями пота, очень похожий на заливного поросенка с хреном, с треском раздирал на части покет-буки в ярких бумажных обложках и выдавал каждому переводчику его личный кусок, из которого чуть не сыпались отдельные листочки. Когда я пришла сюда в первый раз, подобное варварское обращение с книгами, пусть и бульварными, повергло меня в настоящий шок. Теперь же это зрелище вызывало не возмущение, а только легкую брезгливость.

Моя воля, я бы вообще с этими дикарями не связывалась, но выбирать, как говорится, не пришлось. Кушать-то всем надо! Мне они платили довольно регулярно, потому что я сразу себя обезопасила: при заключении договора каждый раз требовала себе копию, заверенную подписью и печатью, и не стеснялась продемонстрировать лишний раз, что тоже кое-что понимаю в Законе об авторских и смежных правах. В первый раз они слегка удивились моей настырности, но у «Дианоры» горела какая-то книга, и они предпочли не связываться. А потом мне удалось превратить это в систему. Слава богу, на рассеянную до идиотизма даму я не похожа, а на проникновенно-фальшивые вопросы типа: «Неужели вы нам не верите?» – давно научилась отвечать многозначительной улыбкой и пристальным взглядом в упор. Не люблю поощрять жуликов!

Сегодня в подвале был день выплат, и крики и толчея у стола Ирины Львовны достигли апогея. Не качала права лишь одна девушка. Она спокойно стояла в сторонке и внимательно просматривала врученный ей кусок, выдранный из середины какой-то книги. Подняв глаза, она встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

– Вы не хотите выйти покурить? – предложила она мне.

– С удовольствием, – отозвалась я. – В этом курятнике, – понизила я голос, чего могла и не делать, потому что в «курятнике» крик стоял до потолка, – у меня сразу возникает желание заткнуть уши или убежать куда подальше.

– А я вас здесь уже видела, – сказала девушка, когда мы выбрались на свежий воздух по лестнице, пребывающей в хронически аварийном состоянии. – Только вот имени не знаю. Вы редактор?

– Да. А зовут меня Людмила, можно просто Мила. Я вас тоже не раз встречала. Вы переводчик?

– Угадали. Юля, – и она снова улыбнулась.

На вид ей было лет двадцать. Маленькая и худенькая, она в своем потертом джинсовом костюме походила на мальчишку. Лицо загорелое, румяное. Ярко-карие глаза озорно светились, щеки украшали очень симпатичные ямочки. На изящном кожаном рюкзачке позванивали маленькие колокольчики, и такой же колокольчик на пестром бисерном шнурке был у нее на шее. Из рюкзачка высовывались роликовые коньки. Она напомнила мне хиппующих парней и девчонок с Арбата, беззаботных и бесшабашных и так же увешанных колокольчиками и всякими «фенечками».

Нельзя было не улыбнуться, когда она, тряхнув головой, отчего ее пышные каштановые волосы рассыпались по плечам, указала на покинутый нами подвал и весело изрекла:

– Ну и зверинец. Идиот на идиоте, честное слово.

– А вы давно с ними связались? – невольно подстраиваясь под ее тон, спросила я.

– Как сессию сдала и от родителей сбежала. Замучили соблюдением приличий, я и перебралась к подруге. Они бы меня за эти вот штанишки, – указала она на свои джинсы, все сплошь в заштопанных разрезах, – просто расстреляли бы.

– А где вы учитесь?

– На четвертом курсе МГУ, на английском факультете. Спецуха у меня интересная. Сравнительная лингвистика староанглийского и современного разговорного языков.

– О-о! – с уважением сказала я. – Наверное, это ваши куски самые профессиональные. Не вы переводили из… – назвала я один из женских романов, который недавно редактировала, – с пятой по двенадцатую главу? Там еще было довольно забавное описание похищения главной героини.

– Я, – кивнула Юля и неожиданно хихикнула, – ее звали Джулия. Я долго смеялась над этим совпадением.

– Почему?

– Да потому что со мной не так давно то же самое приключилось.

– То есть?

Юля ловким щелчком отправила окурок в лужу:

– Похитили меня, бедную.

– Д-да?

Я невольно сделала шаг назад. «Зачиталась девочка!» – мелькнуло в моей голове.

Юля заметила мое безотчетное движение, но нисколько не обиделась, а весело сказала:

– Не верите? А зря. Будь вы знакомы с моим папашей, он бы вам подтвердил, что это чистая правда. Был такой эпизод в моей биографии!

Странная девица. Я закурила вторую сигарету и спросила:

– И как же это произошло?

– Как все похищения. Заманили, опоили и утащили на дачу, куда-то в жуткую глухомань. Жаль, всего два дня там продержали, я не успела полностью свой план выполнить, разнести всю их фазенду по дощечке.

Я не знала, верить ли неожиданному заявлению этой хипповатой девчонки, но тут из подвала выглянул наш «поросенок» и помешал мне продолжить расспросы, капризным тоном спросив:

– Юлия Алексеевна, а вы мне кусок «Ночного пожара» вернули?

– А как же, еще месяц назад отдала вам в собственные руки.

– Я не могу его найти!

– Он был в такой папочке зелененькой, вы его куда-то на стеллаж засу… то есть положили.

– Черт знает что, – проворчал «поросенок» и исчез, словно провалился в люк.

– Из-за чего же они на вас покусились? – спросила я, решив поддержать ее шутку. Если это, конечно, была шутка.

– Из-за папашки, разумеется, чтобы оказать на него давление.

– Так вы дочь обеспеченных родителей? «Новых русских»?

– Я дочь жуликов, – лучезарно улыбнулась она и пояснила, видя мое недоумение: – У папашки своя газета была, а этим типам нужна была какая-то офигенно крутая реклама. Он им в такой форме за мое освобождение и заплатил. А потом у них дело лопнуло, они деньгу огребли и смылись, а папашину газетку закрыли. Доигрался.

Меня внезапно осенило.

– А как его газета называлась? Случайно не «Экономика и коммерция»?

– Она самая. Батя уже все локти себе изгрыз, да поздно.

Я подняла глаза к небесам, благодаря их за этот неожиданный подарок, а затем спросила, сдерживая волнение:

– Так вас зовут Юлия Алексеевна Мордвинова?

– Ну да, – Юля посмотрела на меня с веселым недоумением, – а что?

Я схватила ее за руки и с жаром затараторила, путаясь в словах:

– Юля, это судьба! Вы себе не представляете… мне надо столько вам рассказать. И узнать все-все об этом вашем похищении! Меня ведь тоже впутали в эту историю, правда, как бы поточнее сказать, с другой стороны.

– Да ну? Вас что, тоже похищали? – с интересом спросила она.

– Нет, слава богу, пока никто не покушался. Мне кое-что другое подстроили! Поедем ко мне, я все расскажу.

– Сейчас не могу, – Юля посмотрела на свои огромные мужские наручные часы, – мне еще кое-куда забежать нужно. А вот к шести вечера, пожалуй, сумею. Вы где живете?

Я подробно записала ей свой адрес и телефон и, заручившись твердым обещанием, что она непременно приедет, полетела домой, даже позабыв узнать у Ирины Львовны, когда мне приходить за деньгами.

* * *

Вбежав в квартиру, я, не снимая куртки и кроссовок, бросилась к телефону.

Макар Захарович поднял трубку сразу, как будто дожидался моего звонка.

– Это я! Угадайте, кто ко мне сегодня в гости придет?

– Неужто Вадим объявился? – оживился старик.

– Нет, но этот гость еще интереснее. Дочь Мордвинова!

– Ну, дела. Как это ты ее поймала?

Я рассказала.

Макар Захарович только хмыкал и гмыкал, а потом предупредил:

– Ты не всему верь, что она там тебе наплетет. Похищение какое-то, ишь ты… У нас пока, слава богу, не Чикаго.

– Обещаю, я буду жутко недоверчивой.

– «Жутко» не надо, а то она просечет. Кстати, ты оказалась права. Мордвинов-то на «Щелковской» проживает.

– Ура!

– Чего «ура»-то? Это как раз не самое главное. Тебя там уже понесло, что ли? Угомонись! И как его дочь уйдет, сразу звони.

– Разумеется. А вы думаете, она похищение выдумала?

– Может, и нет. Запоминай каждое слово и постарайся узнать, не участвовал ли твой неуловимый Вадим и в этом дельце.

* * *

Я еще не успела ликвидировать все последствия партизанского налета на свою квартиру, но так вышло даже лучше.

Войдя, Юля с любопытством огляделась, а я заметила:

– Вполне возможно, что у меня порезвились те же, кто вас похищал.

– И давно это произошло? – живо спросила девушка.

– Полторы недели назад. Сейчас расскажу. – И я коротко изложила основное.

Слушала Юля, нахмурив брови и напряженно о чем-то размышляя, отчего ее лицо приобрело подобие серьезности.

– Опять частный детектив, – резюмировала она. – Persona suspecta[1]1
  Persona suspecta – подозрительная личность (лат.).


[Закрыть], хм. Не может быть, чтобы это оказалось простым совпадением.

– Почему – опять? – удивилась я.

– Сейчас объясню. Это у меня, как всегда, слова впереди мыслей скачут. Просто в мою историю тоже какой-то частный сыщик затесался.

Так. Как сказала бы Алиса, «все чудесенее и чудесенее». Или что-то вроде этого. Я осторожно спросила:

– А вы о своем хоть что-нибудь знаете?

– Почти ничего. Я его даже не разглядела толком. Меня держали на втором этаже какой-то дачи. Я только увидела, что подъехала машина, из нее вышел тип в вязаной спортивной шапочке и темных очках. Как у тонтон-макута.

– А машина какая?

– «Ауди», кажется. Ярко-красная. По-моему, такой цвет называется «коррида».

– Да, не похоже что-то. Хотя в наше время машину раздобыть легко, если деньги имеешь.

– У него еще усы были, – вспомнила Юля. – Он все время, пока к дому шел, рукой их поглаживал.

«Явное не то, – подумала я. – У Вадима никаких усов нет. Может, раньше и были. А разъезжал он, когда мы познакомились, на том замечательно красивом синем «Форд-Эскорте». Хотя это тоже еще ни о чем не говорит».

– Как в поговорке, без поллитры не разобраться, – ухмыльнулась Юля, видя мои затруднения с опознанием.

– А кстати, Юля, как вы относитесь к холодному пиву?

– С полным одобрением.

Мы сбегали за пивом, распили по баночке светлого «Хольстена» и перешли наконец на «ты», после чего наше общение потекло намного свободнее.

– Итак, – подытожила я, – и в твоей, и в моей историях действует некий частный детектив, но мы не можем установить, одно ли это лицо. Есть у меня, правда, идея, как это проверить косвенным образом. Скажи, а где твои родители живут?

– На «Щелковской», а что?

«Совпадает! Лелик – Алексей Петрович – Юлия Алексеевна!»

– И давно? – замирающим голосом спросила я.

– Да лет семь уже, наверное.

Юля ждала ответной реакции, а у меня язык не поворачивался рассказать, что я незаконным путем попала в квартиру ее родителей и, как в сказке про трех медведей – «Кто ел из моей миски?» – попивала там их мартини и прочее.

Юля, видимо, расценила мое молчание как невысказанный вопрос и добавила:

– После того как отец затеял издавать эту газету, они оба просто помешались на светском образе жизни. Убрали перегородку между своей спальней и гостиной и стали к моей комнатушке подъезжать. Я тогда с трудом отбилась. Теперь-то уж, наверное, и мои десять метров прибавили к своему дикому проекту.

– Да уж, – машинально пробормотала я. – Разумеется, прибавили.

– Откуда ты знаешь?

– Да ниоткуда, – вывернулась я. – Просто, судя по твоим словам, они не очень-то привыкли с другими людьми считаться.

– Абсолютно, – кивнула Юля.

Слава богу, она ни о чем не догадалась, а рассказывать ей об этом я не спешила. Мы помолчали и вскрыли по следующей банке пива.

– Ну и как, сработала твоя косвенная проверка? – поинтересовалась Юля.

– Увы, нет. – Я окончательно решила, что пока ничего ей не скажу. Все-таки она дочь Мордвинова, того еще афериста. Очень неприятно подозревать неизвестно в чем эту забавную девчонку, но, с другой стороны, Вадим тоже вначале выглядел уж таким милым и обаятельным, а потом вон что началось.

– Давай лучше о твоем похищении поговорим, – предложила я. – Когда это случилось?

– В феврале, сразу после моего дня рождения. Собственно, с него и началось.

* * *

Отношения с родителями давно зашли в безнадежный тупик, и Юля решила отметить свой день рождения в общежитии МГУ. Как обычно, на сабантуй набежали друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей, было очень шумно, весело и бестолково. Именинницу все время приглашали танцевать. Скоро она устала и предложила прогуляться по зимней вечерней Москве. Особенно охотно ее призыв поддержали два парня, которые выглядели постарше остальных и которых толком никто из Юлиных сокурсников не знал. Постепенно все свои отсеялись, и с девушкой остались только эти двое. Одного звали Миша, другого Костя. Совершенно синие от мороза, они предложили погреться дома у Миши, который жил неподалеку от «Арбатской». К этому времени они уже добрались до центра. Юля согласилась.

* * *

– Костя мне красного вина налил, чтобы у меня зубы клацать перестали. Я как выпила, так сразу отключилась и очухалась уже на даче у их босса.

– И никто ничего не заметил? – поразилась я.

– А чего тут замечательного? Двое парней в кожаных куртках вывели под руки пьяненькую девицу, запихнули ее в машину и поехали развлекаться дальше. Картинка всем знакомая.

– Значит, очнулась ты на даче. И где же она находится?

– А черт ее знает. Обратно когда ехали, после «выкупа», отец уж крутил-крутил, петлял-петлял… В Москву по Владимирке возвращались. Так что дача могла быть где угодно, в Петушках или там в Купавне.

– Ты очень испугалась?

– Нисколечко! А вот разозлилась страшно, от покушения на свободу моей драгоценной личности.

Помня наказ Макара Захаровича, я тщилась не выказать своего недоверия. Вообще я разрывалась между двумя противоположными эмоциями: с одной стороны, Юля мне сразу очень понравилась своей открытостью и раскованностью, а с другой, я все время напоминала себе, что она и вправду дочь жулика, а гены – вещь сильная. Так я и мучилась все время, пока она рассказывала о своем историческом пребывании на даче.

* * *

Юля приподняла голову, ставшую почему-то очень тяжелой, и увидела, что лежит на широкой мягкой кровати в совершенно незнакомой комнате. На дощатых, без обоев, стенах висели фотографии яхт, лошадей и каких-то спортсменов. Кроме кровати, в комнате стояли шкаф, стол, два-три стула и большое кресло. Занавеска на окне была приспущена, и за ней качались голые ветви какого-то дерева с раскисшим от снега вороньим гнездом.

«Где это я? – подумала Юля. – Неужели до потери пульса напилась? Раньше за мной такого не водилось. Ничего не помню».

Она села на кровати. Голова буквально тянула вниз, хотелось лечь и заснуть, ни о чем не думая. Пересилив себя, девушка подошла к двери и с удивлением обнаружила, что та заперта! Она подергала ручку, потом, не зная, что делать дальше, огляделась и подошла к окну. Оно было забито наглухо, и воздух проникал в комнату только через маленькую, с ладонь, форточку. За окном Юля увидела обширный участок с ровными рядами засыпанных снегом грядок и аккуратно подстриженных кустов. За ними серели деревенские дома и торчал ржаво-кирпичный палец водонапорной башни.

«Как это я сюда попала? – Юля удивлялась все больше и больше. – Мы вроде ни на какую дачу не собирались».

В двери заскрежетал ключ, Юля быстро обернулась. Дверь открылась, и вошел Костя. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Юля уже хотела улыбнуться и поздороваться, но парень взирал на нее таким холодным и пустым взглядом, что ей почему-то стало немного не по себе.

– Куда это вы меня заволокли? – спросила наконец девушка.

– Не волнуйся, – сказал Костя. – Веди себя тихо, и скоро домой поедешь.

– Чего-о? Это еще почему…

– По кочану! Босс тебе все объяснит. Есть хочешь?

Юля не ответила. Какой там еще босс?!

Костя крикнул кому-то в коридор:

– Кругляк, тащи жратву!

В комнату бочком-бочком влез небритый коротышка, покосился на Юлю и поставил на стол поднос с какой-то снедью.

– Привет, Точило, – хрипло сказал он.

– Привет. Ешь быстрее, и пошли к боссу, – велел Костя.

– Да к какому еще боссу? – Юля начала приходить в себя и наконец возмутилась в полную силу. – Что это вообще за дела?!

– Босс тебе объяснит, что за дела. Ешь живее!

– Еще чего!

– Ишь, шустрая какая, – заметил Кругляк, топтавшийся на пороге.

– Помолчи! Не хочешь жрать, ходи голодная. А с боссом тебе поговорить придется, – спокойно сказал Костя – Точило.

– В таком случае пусть сам сюда и явится! – Юля улеглась на кровать, нахально возложив ноги в ботинках прямо на покрывало, и закурила.

– Кругляк, – негромко сказал Точило, – ступай передай боссу, что девочке вздумалось покобениться.

Кругляк выкатился в коридор.

Точило запер дверь и прислонился к ней спиной. Юля продолжала курить, стряхивая пепел прямо на покрывало, и с интересом думала, что будет дальше? Конечно, ей было немного страшно, но, раз насиловать ее вроде никто пока не собирался, она загнала свое беспокойство поглубже и решила держаться независимо. В дверь вежливо постучали. Точило отворил, и Юля услышала вкрадчивый Голос:

– Юлия Алексеевна, я вполне понимаю ваше состояние, но нам необходимо объясниться.

Юля повернулась на локте и увидела невысокого полного мужчину средних лет, в обычном сером костюме и в очках. Его редеющие волосы неопределенного цвета были зачесаны со лба назад в тщетном усилии прикрыть обширную лысину.

– А это еще кто такой? – Спросила Юля. – Главный гангстер, что ли?

– Меня зовут Василий Федорович.

– А меня принцесса Лихтенштейн. Требую, чтобы меня немедленно освободили и компенсировали моральный и физический ущерб!

Василий Федорович фальшиво улыбнулся, показав полный рот неестественно белых протезов:

– Обязательно компенсируем, если Алексей Петрович примет наши условия.

– Так это из-за его делишек вы весь этот киднепинг устроили? – Юля расхохоталась. – Жаль, видеокамеры нету! Сюжетец для «Масок», честное слово! А тротил вы где прячете, под подушкой?

– Юля, бросьте вы эти глупости. Я деловой человек. Сейчас вы напишете вашему отцу, и, думаю, уже завтра он за вами приедет.

– Никаких писем я писать не собираюсь. Сами договаривайтесь с этим жуликом о чем хотите.

– Вы, я вижу, домой не торопитесь?

– Чего я там не видала? – Юля пожала плечами.

– А как же институт?

– Не ваша забота.

– Зря хамите, зря. Ну что ж. Сами так сами. Тогда вам придется проскучать здесь несколько дольше.

– А мне вообще никогда скучно не бывает, – и Юля нахально улыбнулась, поняв, что пока ничего страшного с ней не сделают.

* * *

– Я им там жуткий разгром хотела устроить, да жаль, уже на второй день детектив этот прибыл, а к вечеру и сам папашка прикатил. К тому же они дверь все время запирали. Но один сюрпризик я все же успела преподнести, да такой! Они меня навсегда, гады, запомнили! – Юля отхлебнула еще пива.

– Что за сюрпризик? – Я сгорала от любопытства, и мне становилось все труднее подогревать в себе внушенное Макаром Захаровичем недоверие.

– Погоди. Это уже под самый финиш произошло. Сперва об этом детективе расскажу.

* * *

– Ну, кажись, порядочек! – радостно сказал Кругляк, которого Юля упорно обзывала «половым», так как еду ей доставлял исключительно он. – Глянь, посланец от твоего батька привалил.

Юля, листавшая какую-то старую книжку, выкопанную в шкафу, взглянула в окно. По заснеженной утоптанной дорожке к дому направлялся высокий мужчина в вязаной шапочке и темных очках. Зимой эти очки выглядели довольно-таки странно. На ходу он то и дело трогал рукой в перчатке свои пышные темно-рыжие усы, закрывавшие верхнюю губу.

– Все, девонька, скоро домой поедешь. – Кругляк ловко собрал тарелки на поднос и быстро слинял. В спешке он забыл запереть дверь.

* * *

– Я, как увидела, что он дверь не запер, сразу решила: подслушаю! – Юля открыла следующую банку.

– Ты хорошо помнишь, о чем они говорили? И какой голос был у гостя?

– Помню, конечно, – кивнула она. – А голос? Обычный баритон. Он, зараза, очень тихо говорил, как назло! Так что я не всю подоплеку разузнала.

* * *

– Здравствуйте, – услышала Юля, когда, пройдя на цыпочках по узкому темному коридорчику, присела на корточки у лестницы, ведущей вниз на веранду. – С кем имею честь?

– Зовите меня просто Сергеем, – еле расслышала она голос приехавшего мужчины.

– Очень приятно. А меня можете звать Василием Федоровичем, – засмеялся хозяин дачи, изображая гостеприимство. – Вы от Алексея Петровича?

– От него. Он в целом согласен, но тут у него кое-какие встречные предложения.

– Кто ж вы будете? – полюбопытствовал хозяин.

– Сыщик я. Частный. Устраивает?

– Вполне, вполне. Я вообще человек мягкий, сговорчивый… – заверил сыщика Василий Федорович.

Зашелестела бумага, до Юли донеслось легкое покашливание Василия Федоровича.

– Так-так, – сказал он, и Юля уловила запах сигаретного дыма. – Значит, он просит не десять, а пятнадцать процентов? Крутенько берет, между нами говоря…

– Да, он хочет пятнадцать процентов, – подтвердил Сергей, особо выделив голосом слово «хочет».

– Не многовато ли будет?

– Это, как бы сказать, в порядке компенсации. Вы не должны были впутывать в это дело его дочь.

– Он упорно не шел на наши условия. – По голосу было ясно, что Василий Федорович улыбается, демонстрируя гостю свои протезы.

– Значит, неправильно уговаривали.

Послышался скрип половиц. Видимо, кто-то из них принялся расхаживать по комнате. Забулькала жидкость.

– Ладно, Сергей, не будем ссориться, – с деланным добродушием предложил хозяин. – Выпьете?

– Спасибо, нет, я за рулем. Ну, так что скажете, Василий Федорович?

– Пятнадцать – это все же слишком. На двенадцать я бы еще мог согласиться.

– Так и передать?

– Уверен, он пойдет нам навстречу. В конце концов, Юля пока у нас.

– Надеюсь, вы понимаете, что если хоть пальцем ее тронете…

– Дорогой мой! Да что вы в самом деле! Я бы и не пошел на столь крайнюю меру, будь Алексей Петрович хоть чуточку сговорчивее с самого начала, когда мы только ознакомили его с нашими деловыми предложениями.

– Пятнадцать, – твердо сказал Сергей.

– Двенадцать с половиной, – не менее твердо возразил Василий Федорович.

«Прямо исторический торг между Кисой Воробьяниновым и Остапом!» – подумала Юля.

– Это бесполезный разговор. – Сергей встал, и под его твердыми шагами половицы заскрипели громче. – Видимо, придется Алексею Петровичу самому с вами договариваться.

– Ладно, ладно, успокойтесь, – ворчливо сказал Василий Федорович, отбросив свою фальшивую доброжелательность. – Я не уполномочен решать этот вопрос. Если вы подождете, я созвонюсь кое с кем.

– Некогда мне дожидаться. В общем, или пятнадцать, или Алексей Петрович примет ответные меры.

– Никаких мер он не примет! – жестко сказал хозяин. – Хорошо, пусть приезжает сюда сам. Я постараюсь все уладить к обоюдному удовольствию.

– Да уж, удовольствие что надо, – усмехнулся гость. – Я поехал. Вечером ждите Мордвинова.

* * *

– Я поняла, – Юля отставила в сторонку пустую банку и закурила, – что времени у меня почти нет. И такую память решила по себе оставить, чтобы им тошно сделалось, и очень надолго.

* * *

Юля улеглась поперек кровати, свесив голову и ноги, и принялась стонать на весь дом. Ее очень скоро услышали, и вбежавший Кругляк испуганно спросил:

– Эй, ты чего орешь-то?

– А-а-а! О-о-о! – стонала Юля, жутко гримасничая и мученически закатывая глаза.

Тут в комнате неожиданно появился Мишка, компаньон Кости Точило по похищению, о котором Юля уже сто раз успела забыть, и отпихнул Кругляка плечом:

– Степан, чего это с ней?

– Кабы я знал! Вот, лежит и орет. Судак, чего делать-то?

– Живо-о-от! – стенала Юля, постепенно сползая с кровати на пол. – Отра-ави-и-или меня-а-а, га-а-ды-ы…

Мишка-Судак метнулся в коридор. Через минуту в комнату вбежали Точило и Василий Федорович.

– Ой, пло-охо… – хрипела Юля.

– Ты чем ее накормил, коз-зел? – шипел Василий Федорович, роясь в аптечном шкафчике и осыпая соратников таблетками.

– Чем всегда, ветчиной баночной, – отбивался Кругляк-Степан. – Все жрали, и ничего! Она ж всего месяц назад сделана-то была!

– У-а-у-у! – Юля уже рыдала в голос, правда, от смеха, но перепуганные «гангстеры», к счастью, этого не поняли.

– На! Выпей! Да дайте же ей воды, суки недорезанные! – Василий Федорович наподдал под задницы Точиле и Мишке Судаку, те резво помчались вниз и зазвенели стаканами.

– Что-о это-о?.. – голосом умирающей спросила Юля.

– Слабительное. Где вода, сволочи?!

Вбежал запыхавшийся Точило и протянул Юле стакан. Облив щедрою рукою покрывало, девушка сделала вид, что проглотила таблетку, постонала еще немножко и бросилась в коридор, скорчившись и держась за живот. Под свитером у нее уже было кое-что припасено, не дай бог вывалится!

Заперев за собой дверь туалета, Юля выплюнула таблетку и, не переставая испускать душераздирающие стоны, принялась за свое черное дело.

К счастью, туалет был устроен добротно, как в городской квартире, с шикарным финским унитазом розового цвета. Опустив туда свой «сюрприз», Юля натолкала сверху смятых газет, вытащив их из-под свитера, поглубже пропихнула их «квачом» и спустила воду. Подождала. Первый ком раскисшей от воды бумаги проскочил. Юля навертела второй, не переставая кряхтеть и охать как можно громче.