Текст книги "Производные счастья (СИ)"

Автор книги: Светлана Чистякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– За машиной. Александр Николаевич звонил.

– А-а. Он что, даже не зайдёт?

– Маш, он просил извиниться. Сказал, что в другой раз тебя навестит. У него сегодня какие-то планы.

– Понятненько. Нарусик?

– Что?

– Тебя ждать обратно или можно сразу на все замки запираться?

– Марья!

– А что я такого спросила? Думаешь я слепая, да? Думаешь не вижу, как он на тебя всё время пялится?

– Ничего он не пялится!

– Хорошо – смотрит. Хотя по мне, это одно и то же. И вообще, этот ваш страстный поцелуй в подъезде! – Маша мечтательно закатила глаза, – просто обязан иметь продолжение. И не надевай эту футболку! Бежевая маечка тебе больше идёт. Ты в ней такая соблазнительная! И не вздумай напялить мокасины!

– Боже! Вот ведь воспитала советчицу на свою голову! Ладно, пошла я.

– Ну-ну. Счастливо! И я между прочим болею за дядю Сашу.

– Да кто бы сомневался.

Машка чуть ли не силой выпихнула её на площадку и с замиранием сердца Нара ступила на ступеньку, мысленно уговаривая себя вести себя естественно и не строить из себя обманутую девственницу. Тем более, что уже всё равно поздняк метаться.

Глава 9

Северинцев стоял у пассажирской двери, облокотившись о крышу, и пока Нара шла от крыльца до машины, так смотрел на неё, что она моментально почувствовала себя голой.

«Зря я вырядилась в такую откровенную маечку, – мысленно сказала она себе, – монашеская ряса пришлась бы гораздо более кстати».

Он помог ей забраться в машину, заботливо застегнул ремень безопасности, успев при этом вскользь пройтись губами по её шее и сообщить сводящим с ума шёпотом о том, как он соскучился.

В салоне приглушённо звучала тихая классическая музыка, какая именно Нара не знала, но она очень соответствовала образу Северинцева. Вряд ли бы профессор стал слушать тяжёлый рок или русский шансон. Пока он разворачивался и выезжал со двора, Нара думала о том, что всё происходит слишком быстро. Конфетно-букетный период они благополучно проскочили, не считать же пару вечеров в её кухоньке за оный, почти сразу же приступив к главному, и чем всё закончится, оставалось только гадать.

Северинцев её душевных терзаний казалось не замечал совсем или просто делал вид, чтобы не смущать, просто молча смотрел на дорогу и тихонько насвистывал в такт музыке.

– Как дела в клинике? – спросила Нара, чтобы хоть что-то сказать.

– В общем – ничего, а в частности хуже некуда, – ответил Северинцев, мельком взглянув на неё, – убита ещё одна девушка. Настя Прохорова…

Нара охнула, а Северинцев продолжил:

– И я вот теперь сижу и голову ломаю, как сделать так, чтобы ты не попала под раздачу.

– А я здесь при чём?

– Понимаешь, девочка, обе – Поля и Настя, твои коллеги. Ладно бы работали в разных отделениях, но они из оперблока. Я конечно не сыщик Гуров, но даже мне понятно, что тот, кто это делает, слишком избирателен в своих пристрастиях. Пока ты болеешь дома, ты в безопасности, а дальше… Следующей жертвой может стать кто угодно.

– Так вы поэтому запретили меня выписывать? Заботитесь о моей безопасности?

Автомобиль остановился на светофоре, и он ласково прикоснулся к её щеке, завёл прядку волос за ухо, привлекая внимание и заставляя повернуться к нему:

– Солнышко моё, – тихим проникновенным голосом начал он, – для женщины, которая с такой страстью отвечала мне сегодня утром, ты слишком консервативна. Отпусти себя, позволь чувствам и эмоциям взять верх над разумом. Давай мы с тобой в клинике поиграем в деда Мороза и Снегурочку. Сейчас мы одни и к чёрту официоз! Договорились?

Нара почувствовала, как под его пристальным взглядом, в котором плескалось ничем не замутнённое желание, к щекам приливает кровь. Заворожённая его бархатным голосом, она смогла только кивнуть. Он улыбнулся и вдруг неожиданно чмокнул её в нос:

– Вот и ладушки! Ты моя умничка! Поехали дальше.

* * *

… – Что-то я не вижу здесь автомастерской, – Нара с недоумением оглядывала огромный двор, утопающий в зелени и цветах, с яркой детской площадкой посередине, огороженный по периметру высоким кованым забором и шлагбаумом на въезде. Во дворе стояло всего лишь два двухэтажных дома с тремя подъездами в каждом.

– И не увидишь. Я здесь живу. Твой «Мотя», стоит в моем гараже. Мой школьный приятель отремонтировал его, и он терпеливо ждёт свою хозяйку, – Северинцев въехал на дорожку, ведущую к одному из подъездов, достал из кармана брелок и нажал на кнопку. Гаражная дверь поднялась вверх.

– Мотя! – счастливо пискнула Нара, – и было чему радоваться: начищенный и отполированный железный друг, выглядел теперь как новенький.

– Стой, не торопись, сейчас я в гараж заеду, а потом уже пойдёшь обниматься со своим «Мотей», – сказал Северинцев таким тоном, будто сам починил машину.

Нара обследовала салон, заглянула под капот, даже повернула пару раз ключ в замке зажигания.

– Ну что, ты готова с ним расстаться ненадолго? – спросил он, подавая ей сумочку с документами.

– Ой! Спасибо тебе! Он стал даже лучше, чем был! Правда! – Она убрала сумку в бардачок.

– Ну так! Толик у нас в этих делах спец, – пожал плечами Саня, – только, Нара, он настоятельно советовал тебе не держать документы в бардачке. Тем более права.

– Да. Спасибо, я учту.

– Нара.

– Да.

– По имени меня назвать – слабо?

– Эээ, н– нет.

– Ну и?

– Саша, – тихо прошептала она.

– Что? Не слышу. Смелее. Ну, давай же.

– Саша, – уже громче сказала она.

– Отлично! Лучше бы Саня, конечно, но и так сойдёт для первого раза.

– Саня, – повторила Нара.

Северинцев рассмеялся совсем уж счастливым смехом и потащил её в сторону лифта.

– Пойдём, принцесса. Я приглашаю тебя в гости.

– Здесь что, всего одна квартира?

– Угу. Это трёхквартирный дом.

– Ничего себе!

– Мне не очень здесь нравится. Эту квартиру мама с Ольгой выбирали. Мне ничего не оставалось, как согласиться, чтобы не обидеть их.

– А сам ты, где хотел бы жить? – они зашли в лифт и Саня нажал на кнопку.

– М-м. Где-нибудь в деревне. Такой, знаешь ли, уютный домик… – договорить он не успел. Дверь лифта распахнулась и на пороге их уже ждала, высокая красивая женщина с такими же, как у Северинцева тёмными как южная ночь глазами.

– Господи! Мелкий, где тебя носит? – возмутилась красавица, – я уже все глаза проглядела! – Ты когда обещал дома быть? Всё такой же безалаберный как в детстве!

– Нара, познакомься, – подставляя щёку для поцелуя, чуть смущённо отрекомендовал женщину Саня, – это бесцеремонное создание называется Ольгой. И она моя сестра.

– Угу, – доброжелательно кивнула Ольга, – и заметь, мелкий – старшая сестра, которую ты должен хотя бы иногда слушать. Проходи, детка, не стесняйся, – она обратилась к смущённой Наре, вовсе не ожидавшей увидеть здесь кого-то ещё.

Северинцев закатил глаза, неприметно махнув Наре рукой, мол, не обращай внимания:

– Оль, ты купила то, что я просил?

– Конечно. Всё в холодильнике. И всё же зря ты не позволил мне похозяйничать на кухне. Держу пари – опять с утра голодный.

– Ольга!

– Что «Ольга»? Я уже скоро сорок пять лет как Ольга. Вот была бы мама жива…

– Оль, ну хватит, правда! Что ты со мной как с маленьким!

– Потому что для меня ты всегда будешь младшим братцем. Пусть ты хоть трижды крутой хирург, для меня ты всё тот же малыш, за которым мне поручили приглядывать. Вот когда у тебя будет семья, и я удостоверюсь что ты, моя радость, в надежных руках супруги, только тогда отстану от тебя.

Нара с интересом наблюдала за женщиной, которая действительно заботилась о нём, как о маленьком мальчике.

– Нарочка! Приятно было познакомиться, – Ольга протянула руку для прощания:

– Надеюсь, ты с Санькой поладишь. На самом деле он добрый.

– Эй, вообще-то я здесь. А ты говоришь обо мне в третьем лице, – Северинцев уже обнимал её за талию. И когда он успел это сделать?

– Я в курсе. Ладно, счастливо оставаться, ребята! Сань, я хотела с тобой кое-что обсудить, но пожалуй, чуть позже. Не срочно. Нара, если что – можешь жаловаться мне. Я поделюсь с тобой одним проверенным способом.

Она ещё раз чмокнула брата в щёку, сделала Наре ручкой и направилась к лифту.

Когда Ольга ушла, он схватил Нару и прижал к себе, перемежая слова поцелуями:

– Ты извини, девочка, я не знал, что Олька здесь будет… Мы созванивались сегодня, я просил кое-что купить к ужину… Обычно, она не дожидается меня… Ом-м-м, какая же ты… У меня от тебя просто крышу сносит…

– Твоя сестра права, – ей всё же удалось вывернуться из его рук, – ты наверняка сегодня не обедал. Так что сначала ужин!

– Я не хочу есть, – он снова попытался её поймать, но неудачно, – поверь, меня мучает совсем другой голод!

– О-о! Как тут всё красиво, – Нара сделал вид, что не расслышала последних слов, разглядывая кухню.

– Красиво? Да ладно! Всё это напоминает мне операционную, – проворчал он, открывая холодильник и разглядывая содержимое пакетов, принесенных Ольгой.

Нара подумала, что в этом есть доля правды. Рабочий стол прихотливо изогнутой формы находился в центре помещения, и вкупе с нависающей над ним вытянутой лампой наводил на мысль об операционном столе.

– А мне нравится.

– Надеюсь, мне удастся когда-нибудь съехать отсюда, – сказал Северинцев, придирчиво рассматривая мясо. – В маленький дом с деревянной мебелью, человеческой кухней и спальней, не похожей на зал ожидания аэропорта. Потому что это не квартира, а монстр. Она слишком велика для меня одного. И вообще, – тоном капризного мальчишки, продолжил он, – если я сейчас вот прямо тут помру, ты будешь виновата.

– Ну, ты до сих пор жив, – усмехнулась Нара, – И от этого ещё никто не умер. Лучше скажи, чем помочь.

– Уверена? – он снова притянул её к себе, заглядывая в глаза.

– Да.

– Ну хорошо. Только знай, я отомщу и очень жестоко!

– Согласна. Так что нужно делать.

– Тогда займись салатом. А я мясо пожарю.

– Йес, профессор!

– Ещё раз так назовёшь меня, отшлёпаю!

– Хм. А Ольга тоже доктор? – Нара сложила в миску крупные спелые помидоры и направилась к мойке.

– Нет. Она пианистка. Бывшая. Большие надежды подавала. Но. Выскочила замуж и всё. Карьера на том и закончилась. – Саша извлёк из глубин шкафа ступку и пест, всыпал туда специи, и через секунду по кухне разнесся остропряный аромат такой душистой смеси, что Нара даже чихнула. – Будь здорова!

– Угу.

– Ольга вообще-то в Испании живёт. Здесь наездами бывает. Отца проведать ну и меня заодно повоспитывать по старой памяти.

– Она красивая.

– Да? Наверное. Но ты всё равно лучше.

– Льстец!

– Правда. Ты – моя женщина, поэтому ты лучше.

Внезапно у него зазвонил сотовый.

– Солнышко, – попросил он, – подай пожалуйста трубку, у меня руки в мясе.

Нара взяла лежащий на столе телефон, нажала приём и поднесла к его уху.

– Северинцев. Да. Когда? Давление? Какая кровопотеря? Уже еду.

Нара вслушивалась в отрывистые фразы, уже понимая, что их вечер вдвоём безнадёжно испорчен.

– Чёрт! – он швырнул трубу на стол, – чёрт! Как же не вовремя. Нара, – он вытер руки салфетками, подошёл к ней, обнимая за талию, – мне нужно в клинику. Там пулевое привезли. Но ты останешься здесь. Я вернусь и мы продолжим наш вечер. Согласна?

– Хорошо. Я ужин сама приготовлю.

– Да к лешему ужин. Ты мне нужна, а не ужин. А впрочем, делай что пожелаешь. Только дождись меня. Обязательно!

– Куда ж я от тебя денусь. Поезжай уже. Тебя ждут.

– Я постараюсь побыстрей вернуться.

Оставшись одна, Нара пожарила стейки, сделала салат, всё время посматривая на настенные часы. Прошёл всего лишь час, а ей казалось, что он отсутствует целую вечность. Чтобы хоть чем-то себя занять, она решила прогуляться по комнатам, заодно присматриваясь к обстановке. В таких огромных квартирах, она не была ещё ни разу.

Что ж. Неплохо. Стильно и дорого, но на удивление уютно и обжито. Нара почему – то думала, что жильё Северинцева должно быть более безликим и холодным.

Повсюду – он. Его халат, небрежно брошенный на стул. Коллекция дисков. Любимый коньяк. Подборка книг. Всё под рукой. Умеет он получать удовольствие от правильно организованных бытовых мелочей. В приоткрытом шкафу – вереница накрахмаленных рубашек. Отглаженные костюмы. Коллекция запонок и зажимов для галстука. Отдельная стойка для огромного количества этих самых галстуков.

Репродукция Рембрандта на стене. Фотография родителей в серебряной рамочке на письменном столе. Еще фото. Все семейство на берегу моря. Сане – лет шесть, не больше. Серьезная мордочка и ладное телосложение на фоне худенькой голенастой девочки в очках, в которой Нара не сразу узнала Ольгу.

То ли дело теперь… Ольга – красавица. Ну и Саня… да что там – очень хорош собой.

Нара приблизилась к огромному в пол зеркалу. Она знала, что производит впечатление на мужчин, но Северинцев? Как он её разглядывал… Что он вообще думает, Саня? Вот бы влезть ему в голову и разобраться во всех хитросплетениях его нынешних мотивов и действий.

Какие глупости в голову приходят! Она опустилась на диван и прикрыла глаза. Ну когда он придёт? Нара понимала, что возвращение Северинцева не зависит от его или её желания, что он придёт обязательно, но лишь тогда, когда убедится в том, что операция прошла успешно и мысленно молилась о том, чтобы бог послал ему удачу. Часы пробили полночь, а его всё не было и Нара сама не заметила, как уснула.

… Её разбудили ласковые руки, ласкающие её тело, губы, целующие её куда придётся и хриплый, прерывистый шёпот:

– Я вернулся, солнышко… боже… как же я соскучился… ты моя девочка…

– Саня, – она сонно провела ладонью по густым волосам, – я уснула нечаянно. Тебя долго не было, – она обвила руками его шею, когда он взял её на руки и понёс в спальню.

Прохладный воздух ударил в лицо, и её кожи коснулась шелковистая ткань. А потом – крепкие объятия, и её тело вжалось в его – уже полуобнажённое, горячее, чуть влажное от пота и такое же нетерпеливое, как её собственное. Она снова прижалась к его губам, не в силах насытиться глубокими, страстными поцелуями, недоумевая, как же она жила без них до сих пор?!

Он отодвинулся, помогая ей раздеться, не забывая о себе, потом достал из прикроватной тумбочки квадратный конвертик:

– Нам это потребуется? Я не особенно люблю их. Но, если для тебя это важно…

Нара помотала головой:

– Я об этом позаботилась.

Он довольно улыбнулся и вдруг резко, без предупреждения перевернул её на живот, подминая под себя.

– Эй! – Нара протестующе вскрикнула. Она считала эту позу слишком развратной и никто из любовников так и не смог уговорить её.

– Тс-с-с, – он прижался губами к её затылку. Провел невесомую дорожку из поцелуев от шеи к позвоночнику, – всё хорошо, солнышко. Расслабься. Я тебя не обижу. Тебе понравится. Обещаю. Слышишь?

Она слышала. От бархатного, вкрадчивого голоса, шепчущего прямо над ухом, живот свело долгим, болезненным спазмом вожделения, превращая внутренности в теплую, пульсирующую губку, готовую и жаждущую вторжения. Нара выгнула спину, опираясь на локти, приподнимая бедра, и умоляюще застонала. Сзади раздался ответный хриплый стон.

Сильный толчок – и вот он уже внутри. Чувствовать его, ощущать, как твердая плоть задевает самые чувствительные точки в животе, как она трётся, выскальзывая, и вновь раздвигая её, врываясь – ещё глубже, ещё нетерпеливее… Слышать его стоны, его дыхание сквозь звуки поступательных движений… Двигаться навстречу, позволяя ему достигнуть самой глубинной, самой затаённой точки, словно впуская в собственную душу, – чтобы содрогнуться от острого наслаждения раз, другой – с каждым разом всё сильнее, заставляя приближаться к пику, к вершине, к небесам…

Всего лишь несколько минут, показавшихся вечностью, несколько мгновений, позволивших узнать друг друга до самой горячей, самой трепетной глубины, – и сильнейший оргазм сотрясает два тела мощным внутренним взрывом. И весь мир трещит по швам: всё остальное отходит на задний план, стирается, становится слишком блёклым, примитивным и в голове нет ни одной мысли, кроме ослепляющего разум наслаждения, в миг когда двое становятся единым целым.

… Нара расслабленно лежала, потерянная в удовольствии, пресыщенная и обессилевшая. Саня опустился рядом на локти, закрыв глаза, уткнулся лбом в подушку, блаженно улыбаясь, и она увидела, как сползает по его виску капелька пота. Нара довольно хмыкнула, потом потянулась и с утомлённой, сытой благодарностью поцеловала его раскрытые губы:

– Спите, профессор Северинцев, – с нарочитой чопорностью сказала она, – у вас завтра снова трудный день.

– Хулиганка, – сонно пробормотал он, ласково проводя по её плечу, – пользуешься моментом, да?

– Угу, – она утвердительно кивнула, лукаво улыбнувшись.

– Ладно-ладно, я вам ещё это припомню, Нара Андреевна.

– Спи, мой хороший, – она натянула на него одеяло, видя, что он уже и в самом деле засыпает, – позже придумаешь как отомстить мне, – легонько провела по волосам, позволяя руке скользнуть дальше по шее к лопаткам.

Когда её взгляд наткнулся на крупную, похожую на фасоль родинку под его левой лопаткой, Нара вытаращила глаза, обвела «фасолинку» пальцем и тут же отдёрнула руку. Но её предосторожность пропала втуне, Северинцев уже крепко спал…

* * *

Нара сладко потянулась и открыла глаза:

– Саня, – позвала она, – Са-аш, – но никто не откликнулся. Она была одна в просторной кровати.

Нара обвела глазами комнату. Окно было забрано глухими римскими шторами и в полумраке спальни было непонятно – ночь сейчас или уже утро. Её взгляд наткнулся на стоящий на тумбочке с её стороны электронный будильник, который показывал девять часов утра. А значит Северинцев уже полтора часа как на работе. Ничего себе! Она вскочила на ноги, завернулась в лёгкое покрывало, только сейчас замечая свёрнутый вчетверо тетрадный листок, одним углом подоткнутый под будильник.

Нара всегда поражалась неразборчивости почерков врачей. В областной больнице, где не было своего диктофонного центра, докторам самим приходилось печатать протоколы операций и выписные эпикризы пациентов. Не мудрствуя лукаво, некоторые из хирургов перекладывали сию «почётную» обязанность на сестёр и девчонки-операционники разыгрывали на пальцах, кому достанется очередное счастье встречи с незабываемой врачебной клиносписью.

Нара развернула листок и тяжело вздохнула, предчувствуя очередную «встречу» с прекрасным. Но к её удивлению почерк Северинцева был летящим и лёгким, с чуть наклонёнными влево некрупными округлыми буквами, и очень разборчивым.

«Солнышко! Ты так сладко спала и я не хотел тебя будить. Спасибо за прекрасную ночь. Весь мой дом в твоём распоряжении, как и его хозяин. Я понимаю, что тебе нужно уехать, поэтому ключи оставляю в прихожей. Твой ненаглядный „Мотя“ будет стоять на дорожке у гаража. До вечера». Внизу записки была нарисована уморительно-довольная рожица и стоял шикарный автограф профессора.

Нара сложила записку и поднесла к лицу, вдыхая чуть уловимый аромат его одеколона.

– До вечера, – прошептала она и положив записку на тумбочку направилась в сторону ванной.

* * *

Маша сверяясь по бумажке, тщательно отмеривала специальным стаканчиком «Экодез», периодически зевая. На работу она прискакала раньше всех, потому что, как Маша и подозревала, Нара домой не пришла, а ночевать одной ей было страшно. И зачем она смотрела на ночь глядя этот жуткий сериал, нежно любимый подругой? Полночи потом ей из всех углов мерещились демоны, которые жаждали вселиться в её тело. Конечно, она была не совсем одна, а с Гешкой, но что возьмёшь с несмышлёныша? Поэтому они боялись вместе, с головой накрывшись одеялом. Она задремала только под утро твёрдо пообещав себе никогда больше не отпускать Нару из дома на ночь, ну или как вариант – не смотреть одной ужастики, потому что Нару было жалко. Надо же ей устраивать свою личную жизнь. А дядя Саша был самым достойным кандидатом на эту самую жизнь.

– Манечка! Ось ты хде! Та ты шо ж у таку ранищу робить прийшла? Чи не спиться тоби! Така ж вще молоденька, тики б спать.

– Да я выспалась, баб Валь. Да и к деткам очень хочется побыстрей попасть. Вы же обещали, что как только я всё сделаю, позволите мне их повидать.

– А як жеж! Ось як управимся так и пидем. Я тоби отведу к большеньким деткам. Вони этажом ниже лежать. Но нам можно туды. Так шо часиков у десьять и пидем.

– Ура!

Баба Валя ушла, а Маша, наведя раствор нужной концентрации, с удвоенной энергией принялась за уборку и к десяти часам, в плиты коридора уже можно было глядеться как в зеркало, а на всех выступающих поверхностях не было ни единой пылинки. Она уже заканчивала мыть коридор, когда её окликнула Юлия Сергеевна:

– Маша! Крылова!

– Да, Юлия Сергеевна!

– К телефону внутреннему подойди, – старшая медсестра протягивала ей трубку.

– Сейчас.

Маша аккуратно сняла перчатки:

– Алло, – она осторожно поднесла трубку к уху, гадая, кто бы это мог быть, если Нарка на больничном, а от дяди Саши звонка вряд ли дождёшься.

– Машунь, здравствуй.

– Добрый день.

– Что, не узнала?

– Неа.

– Ну значит разбогатею скоро. Это дядя Володя.

– Ой! И правда! – Маша подпрыгнула на месте от радости. И как она могла забыть о старом друге своего папы.

– Маш, я по делу звоню. Помнишь, я говорил тебе, что у тебя группа редкая?

– Помню.

– Так вот я хочу, чтобы у нас в банке был её образец. На всякий случай. Растёшь ты быстро, ещё немного и станешь совершеннолетней. Ты ведь не откажешься стать донором для деток?

– Дядь Вова, ну конечно нет. Я с удовольствием!

– Тогда спускайся ко мне. Юлия Сергеевна тебе объяснит, куда идти нужно.

– Хорошо. Я мигом! – Она нажала отбой и подошла к Юлии Сергеевне, кампанию которой нынче составляла Нина Аркадьевна. Женщины о чём-то тихо переговаривались.

– Спасибо, – Маша протянула трубку старшей медсестре.

– Так ты родственница Владимира Петровича, – утвердительно протянула Юлия Сергеевна, видимо слышавшая Машин разговор – так значит, Северинцев за друга хлопотал. А мы то думали.

Маша хотела было сказать, что она вовсе не родня Волкову, что он всего лишь друг её покойного папы, но промолчала – стоявшая рядом со старшей докторица ей почему-то активно не нравилась. Почему? Маша никак не могла этого объяснить, но из осторожности не стала опровергать домыслы начальницы и согласно кивнула.

– Дядя Вова сказал, что Вы объясните, как добраться до его кабинета.

– А ты что сама не знаешь? – поинтересовалась молчавшая до этого Нина Аркадьевна.

– Нет. Я ни разу не была у него на работе. Не приходилось как-то. И вообще, в здешних лабиринтах и заблудиться недолго.

– Это да! – подтвердила Юлия Сергеевна, – пока не привыкнешь, с легкостью заблудишься. Ладно, слушай…

Юлия Сергеевна подробно объяснила ей, на каком этаже выйти из лифта, куда свернуть потом, по какой лестнице спуститься вниз в переход, а там снова спросить у охранника в какой именно коридор пройти, чтобы добраться до поликлиники, где и находился кабинет заведующего трансфузиологией.

– Всё поняла? – закончила она объяснения.

Маша кивнула.

– Тогда одна нога здесь другая там. На всё про всё полчаса.

– Ага. Спасибо! Я быстро!

– Смотри не убейся по дороге, – донеслось до Маши напутствие Юлии Сергеевны, когда она сорвалась с места со спринтерской скоростью.

Маша неслась по лестнице, по своему обыкновению перепрыгивая через три ступеньки. В какой-то момент её нога подвернулась и, она не удержав равновесия, почти кубарем скатилась вниз, прямо в объятия поднимавшегося навстречу человека.

– Девушка, ну что же вы! Нужно быть осторожней! – Он держал её крепко и уверенно, а она так вообще вцепилась в его плечи мёртвой хваткой.

– Ой, извините! – Маша расцепила руки и подняла глаза, встретившись лицом к лицу с симпатичным молодым парнем с копной огненно – рыжих волос, россыпью веснушек на курносом носу и смеющимися глазами золотистого цвета с крохотными коричневыми крапинками. Таких необычных, солнечных глаз Маша не видела ещё ни разу.

– Вы так похожи на Антошку из мультика, – восторженно брякнула Маша и хихикнула.

– А вы – на галчонка из Простоквашино. Такая же взъерошенная. – Парень улыбнулся и на его щеках расцвели очаровательные ямочки, делая его ещё обаятельней. Меня Денис зовут.

– Маша. Только не надо меня на «вы» обзывать. Я ещё не доросла до такого обращения.

– Мне кажется – я тоже.

– Угу.

– Ну так куда же ты так спешишь, галчонок?

– Да мне тут надо. Доктор ждёт, – Маше очень не хотелось покидать гостеприимные объятия, но она всё же осторожно высвободилась.

– Тогда договоримся так. Я провожаю тебя, а потом ты покажешь мне дорогу к оперблоку.

– Да я сама тут второй день работаю. Но я могу позвонить подруге и спросить. Только вот я сомневаюсь, что тебя туда пустят. Это же Операционная. Святая святых!

– Ты дорожку то покажи, а уж дальше я сам разберусь.

– Хорошо, – кивнула Маша. Пойдем?

– Пойдём, – согласился Денис, взял её за руку и они направились на поиски отделения трансфузиологии.