Текст книги "Хозяйка сумрачной грани (СИ)"

Автор книги: Светлана Шёпот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Никогда раньше не ощущала себя так, словно меня размазали по земле, перед этим прокрутив через мясорубку. Болело, кажется, все, что только могло болеть.

К моему огорчению, я даже закричать не могла. То ли голоса не было, то ли попросту сил на крик. Именно поэтому я только и смогла, что тихо замычать, пытаясь открыть глаза и узнать, что же это такое со мной произошло. Вот не верила, что подобное состояние я могла заработать, банально перепив накануне. Да и не пила никогда столько, чтобы ощущать себя прилепившейся к подошве жвачке.

Глаза удалось открыть с попытки двухсотой. Нет, я не считала, просто так показалось. Я очень надеялась, что все мои страдания закончатся после того, как смогу хоть что-нибудь увидеть. Вот только не тут-то было.

Реальность не желала становиться четкой. Все расплывалось. Глаза дико резануло, отчего сразу потекли слезы, которых хотелось немедленно стереть – больно уж жгучими они оказались. Такое ощущение, будто какой-то умник насыпал мне перца в глаза. Моментально засвербело в переносице. В голове потяжелело. Мне кажется, там даже что-то защелкало. Скверное ощущение.

Почему-то было такое чувство, что тело забыло, как должно работать. Не понимаю, как глаза вообще смогла открыть. Хорошо хоть дышу рефлекторно.

Когда мне удалось открыть рот, то я немедленно попыталась хоть что-то сказать. Звук, вылетевший из меня, напоминал хриплое карканье умирающей вороны. Но, к моему облегчению, благодаря этому «стону», я все-таки смогла привлечь к себе внимание. Перед глазами возникло большое светлое пятно. Кто-то как-то торопливо и непонятно заговорил. Звук врезался в мозг подобно ржавой игле. Зажмурившись, я снова застонала, мысленно моля человека замолчать. Я уже и не рада была, что на меня обратили внимание.

Не знаю, что помогло, но спустя некоторое время человек замолчал. Я выдохнула  и сосредоточилась на своем теле.

Итак, что со мной такое произошло? Отчего все так может болеть? Меня сбил автобус? Я упала с крыши? Ну, нет, такое невозможно. Я никогда не забиралась на крыши высоток. Делать мне больше нечего. Хотя, эта идея полностью бы объясняла мое состояние.

Что еще могло произойти? В нашем доме произошел пожар и меня знатно пожгло? Взорвался газ? Провалилась в люк с кипятком? На меня упало дерево?

Ничего из того, что пришло в голову не вызывало сильных чувств. Наверное, я могла сделать вывод из этого, что ничего подобного со мной не происходило, иначе что-то в голове точно бы отложилось. Тогда, почему я себя чувствую столь плохо?

Думаю, стоит начать вспоминать более ранние события.

Итак, что я вообще помню?

Мое имя Катя, я живу в городе, снимаю квартиру. Кажется, с утра я как обычно отправилась на работу, потом встретила Вилиарна. Он так и не смог сделать кровать, поэтому мне пришлось ему помогать, а потом мы вместе с ним очищали деревья от черной сажи и, кажется, заматывали в водоросли его отца, чтобы тот смог похудеть.

Стоп! Стоп, стоп, стоп. Что-то тут не то.

Начну сначала.

Меня зовут Катя? Да, в этом я уверена. Хотя, в голове крутится еще какое-то странное имя Катарэя. Что это? Ник для какого-то сайта? Не помню.

Я точно жила в городе. А еще в лесу. В лесу? Ну да. Точно помню, что у меня был дом, стоящий на поляне посреди старого леса. Мне там нравилось. А еще был колодец, и я хотела построить дровяник и беседку.

Странно. Что с моими воспоминаниями? Такое чувство, что я перепутала сон с реальностью и никак не могу понять, где правда, а где вымысел.

Помню, что снимала квартиру. У меня был парень и подруга, мать, отчим и брат. А еще Вилиарн. Он чудесным образом оказался потомком того самого принца, который наложил проклятие.

И снова стоп.

Последняя часть больше походит на сюжет фэнтези фильма, чем на реальность. Какие принцы? Какие проклятия? Откуда это взялось в моей голове? Да я даже программы про экстрасенсов и всяких гадалок не смотрю!

Пока размышляла, начала нервничать, поэтому прервала поток мыслей и постаралась сосредоточиться на дыхание. Честно говоря, даже с ним были какие-то проблемы. Казалось, что грудная клетка поднимается с трудом, будто на меня что-то давит.

Второй раз осмысливать все оказалось проще. Я стала вспоминать свою жизнь с самого начала. Конечно, я не помнила многих мелочей, вроде того, что я делала или ела в тот или иной день. Но самые запоминающиеся моменты все еще хранились в памяти. Самое интересное, что моя память могла сохранить какую-нибудь мелочь, а более значимые события со временем стирались.

Например, я помнила момент, когда соседка спросила меня, сколько мне лет, и я показала на пальцах, что пять. Помнила, как на площадке около ножки одного из разноцветных грибков, нашла поганку и чуть ее не съела. Меня остановила мама, разговаривающая с кем-то неподалеку. Таких вот моментов о раннем детстве было немного, но все они не выходили за грань реальности.

Учеба, работа, различные встречи, мамина свадьба, рождение брата. Образы словно мелькали перед глазами и я по-прежнему не находила ничего подозрительного. Помнила эльфа Леголаса, но отчетливо понимала, что он не реальный человек, а всего лишь персонаж из книги и фильма. А вот Вилиарн почему-то казался мне живым и реальным. И это странно. Иностранцев (а кто еще может носить такое имя?) в моих знакомых не было. Может быть, это тоже всего лишь ник из сети?

Постепенно в своих воспоминаниях я добралась до последнего, что помнила из реальности. Поездка на маршрутке и помощь какой-то бабушке.

Вот с этого момента начинаются странности.

Лес, дом, Вилиарн, проклятие, Граня, черная зловещая книга, прохождение ритуала. Все это казалось таким же реальным, как и ежедневная поездка на работу и выпитый вечером после тяжелого дня кофе.

Из размышлений меня вырвал голос рядом. Я невольно вздрогнула и тут же застонала от прокатившейся по всему телу боли. Приоткрыв глаза, я снова увидела перед собой большое светлое пятно. Глаза заслезились.

Мне хотелось спросить хоть что-нибудь, узнать, что происходит, но вместо этого я смогла лишь прохрипеть. Странно, но в голосе человека, нависающего надо мной, послышалось нечто вроде радости.

Судя по интонациям, он что-то меня спрашивал. Ладно, похрипим еще. Хотя, горло уже горит. Такое ощущение, что я давно не говорила.

Спустя некоторое время я ощутила себя уставшей. Вздохнув, закрыла глаза и почти сразу отключилась.

Следующее мое пробуждение оказалось немного приятнее. Такой сильной боли, как в прошлый раз, я не ощущала. Впрочем, двигаться я все еще не могла. Стоило мне хотя бы немного напрячься, как тело словно сводило судорогой. Казалось, что у меня нет ни капли сил.

Видела я тоже гораздо лучше. Светлые пятна приобрели в положенных местах затемнения. То есть, теперь я могла понять, где глаза, а где рот человека.

Со мной явно пытались говорить. Речь была совершенно непонятной. Честно говоря, то, что слышала, с трудом можно было принять за речь. Люди вокруг меня просто производили какие-то звуки. Иногда мне казалось, что мои уши наполнены водой, отчего все так искажается.

Несмотря на все это, я пыталась хоть как-то общаться с ними. Говорить я не могла, двигаться тоже, но при этом усиленно мычала. А еще моргала, пыталась смотреть по сторонам, открывала и закрывала рот. Вроде такие простые действия, но мне они стоили больших усилий.

Судя по бурным восклицания, моя активность весьма нравилась врачам. Ну а кто еще может за мной ухаживать?

На третий день (или третье пробуждение) зрение еще больше улучшилось. Теперь я могла видеть намного больше. То, что я увидела, заставило меня слегка напрячься. Помещение, в котором я находилась, никак не походило на больницу. Да и люди, ухаживающие за мной, ничем не напоминали врачей. Самое время начать паниковать, но я лишь постаралась принять происходящее, как данность. Какая разница, где я, главное – жива. С остальным потом разберусь.

Слух тоже улучшился. Теперь я могла понять, что люди именно говорят, а не журчат, как ручьи в лесу. Правда, от этого их речь не стала более понятной. Впрочем, иногда проскальзывали отдельные слова, которые словно что-то пробуждали во мне, какие-то знания. И да, речь совсем не походила на знакомый мне с детства русский язык.

А еще я смогла пошевелить пальцами. Это привело в бурный восторг женщину. Она постоянно находилась при мне. Даже ночевала в той же комнате, на небольшой кровати рядом со мной.

Когда она увидела, как мои усилия увенчались успехом, то расплакалась, а потом куда-то умчалась. Спустя минут десять, в комнату ввалился бородатый мужчина. Подскочив к кровати, он застыл столбом, глядя на меня сверху вниз. И да, я его помнила. Вчера он тоже тут был. Возможно, и в самый первый день, но тогда весь мир для меня выглядел, как размытое пятно.

Он перевел взгляд с моих глаз, от которых оторвался с явным трудом на лежащую поверх одеяла руку. Присев на край кровати, мужчина осторожно подхватил мою руку, придерживая ее так, будто она была сделана из тонкого хрусталя.

Я не стала томить его долго и кое-как шевельнула указательным пальцем. Бородач застыл, глядя на мою руку неотрывно. Думает, что показалось. А как тебе такое? Шевельнула сразу несколькими пальцами. Удалось это с трудом. Понятия не имею, что со мной случилось (надеюсь, меня не парализовало, пока все указывало именно на это), но тело подчинялось с громадным трудом.

Наклонившись, бородач прижал мои пальцы к своей щеке. Так он просидел пару минут, а потом выпрямился. Аккуратно положив руку на кровать, он встал и что-то мне сказал. Я в ответ мыкнула. Кивнув, мужчина резко развернулся и вышел из комнаты. На его месте тут же возникла что-то воркующая женщина.

Надо сказать, что выглядели все эти люди крайне странно, словно сбежали все разом со съемок исторического фильма. Моей реальности они не подходили. Зато отлично бы смотрелись в реальности, где живет Вилиарн. От воспоминаний о нем, все внутри сжалось и вспыхнуло. На глазах вскипели слезы.

Может быть, он тоже здесь?

С каждым новым днем мое состояние улучшалось. Правда, для этого приходилось прилагать громадные усилия. День ото дня зрение становилось лучше, как и слух. Больше всего в самом начале меня радовало то, что прошла боль.

Когда я впервые увидела свое тело, то испытала сильнейший шок. Сразу вспомнились девушки, страдающие дистрофией. Скелет. Я походила на скелет, обтянутый кожей. Ни о каких мышцах речи не шло. После этого мне стало понятно, почему я не могу двигаться. Казалось, мое тело никогда ничего подобного не делало.

Проблем добавляли и весьма серьезные пролежни. Женщина, присматривающая за мной, следила за ними, но, судя по всему, всего этого было недостаточно.

Немного подумав, я выделила две первоначальные задачи.

Первая – обучиться новому языку. Чем больше проходило времени, тем сильнее во мне крепла уверенность, что раньше я все-таки знала этот язык. Так что я не учила, а вспоминала. Через несколько дней я уже могла сказать слово другое. Голос при этом у меня был хриплым, постоянно тянуло на кашель.

Вторая задача состояла в том, чтобы как можно скорее встать на ноги. Меня несколько раздражал моя полная неспособность двигаться. Хотелось самостоятельности. Банально помыться самой, без помощи посторонних.

Поначалу тело приходилось буквально заставлять двигаться. Чтобы понять каково это, достаточно представить себя полностью обездвиженным. Сколько бы я не пыталась сдвинуть с места хотя бы часть своего тела, оно оставалось почти полностью глухим к командам сознания.

Но однажды я проснулась и поняла, что что-то изменилось. И да, тело ощущалось намного лучше. Складывалось такое ощущение, словно в моем мозгу кто-то переключил рубильник.

Конечно, я не встала и не забегала сразу. Нет, такого не бывает. Мне пришлось долго и упорно разрабатывать мышцы. Я занималась лежа. Сначала по несколько минут, после которых лежала, едва дыша. Постепенно время увеличивалось. Мышцы первое время адски болели, потом привыкли. Правда, стоило мне начать какую-то другую тренировку, как боль возвращалась.

Попутно я «изучала» язык.

Через какое-то время моих языковых навыков хватило, чтобы разобраться немного в ситуации. Поначалу я со скепсисом отнеслась к истории, рассказанной Вертой – женщиной, постоянно находящейся рядом со мной. Но однажды она произнесла одну фамилию, которая выбила почву из-под моих ног.

Данмар!

Перед глазами тут же вспыхнуло воспоминание.

– Мое имя… – начала я и запнулась. И как себя теперь называть? Старым земным? Здесь оно явно будет звучать чужеродно. Имя принцессы я брать не хочу, всё-таки оно много значит в судьбе человека, мало ли, чем подобное может аукнуться. Тогда, что делать? – Катарэя, – сказала я, изменив свое настоящее имя. Думаю, этого будет достаточно. – Как зовут тебя?

Судя по нахмуренному виду, мужчина рассчитывал на что угодно, но не на простое знакомство.

– Вилиарн Данмар, – спустя несколько секунд назвался он, а потом, чуть подумав, добавил: – Наследник графа Данмар.

– Наследник? – я удивленно глянула на него.

Это все перевернуло во мне. Воспоминания легли в предназначенные для них ячейки. Я поняла, кто я и где я.

«Значит, мне удалось», – подумала я и выдохнула, сдерживая счастливый смех.

Когда я шла в замок принцессы, то, откровенно говоря, не надеялась, что все получится. И вот я здесь. И судя по словам Верты, даже не слишком далеко от Вилиарна. Правда, сейчас мое тело отличается от моего прошлого. К тому же, существуют еще некоторые проблемы, но я надеялась, что у меня хватит времени для восстановления. Появляться перед Вилиарном в виде высушенной и беспомощной мумии мне не хотелось.

Итак, теперь мое имя Кайя Ворифол, старшая дочь герцога Ворифол. Почти шестнадцать лет назад жена герцога родила близнецов. Вот только старшая девочка родилась с большой проблемой. Если младшая ничем не отличалась от обычных детей, то старшая напоминала собой пустую оболочку. Жена герцога вскоре умерла, а сам Ворифол решил скрыть рождение близнецов, представив миру только младшую дочь.

Старшей дочери герцог дал имя, отвел для нее несколько дальних комнат и покрыл ее рождение тайной. О том, что у него родилось две дочери вместо одной, знали очень немногие. Даже своей младшей дочери он доверил эту тайну только после того, как та повзрослела достаточно для того, чтобы понимать всю серьезность ситуации и хранить молчание.

В самом начале герцог приводил к дочери знахарок и целительниц, но все в один голос твердили, что с телом девочки все в порядке, просто отсутствует дух. Чаще всего герцогу советовали просто умертвить пустую оболочку. Естественно, он не соглашался, ведь, несмотря ни на что, он любил старшую дочь не меньше младшей. Часто бывал у нее, читал книги, гладил по волосам. В последние годы он отчаялся и никого не звал.

Вот поэтому мое пробуждение было воспринято всеми, как самое натуральное чудо.

Я была искреннее благодарна этому человеку, который сохранил мое тело. Теперь я поняла, что значила фраза про чуть более позднее рождение. В этом теле никогда не было души, оно изначально предназначалось мне. По сути, человек – это душа. А тело лишь оболочка, которая необходима для нормальной жизни. В этом мире я родилась не тогда, когда на свет появилось это тело, а тогда, когда я (душа) соединилась с ним.

Я появилась в одном мире, в одной стране, в одно время с Вилиарном – это очень и очень меня радовало. А еще то, что он до сих пор свободен, хотя помолвка с моей сестрой меня несколько напрягала. Но, насколько я поняла, Юна не горела желанием выходить за моего любимого человека. За это я готова была расцеловать эту наивную девочку.

Да, мы познакомились с Юной. Она глядела на меня громадными удивленными глазами, я же в это время пристально рассматривала ее, пытаясь понять, как буду выглядеть, когда немного поправлю свое здоровье. Зеркало я не просила по той простой причине, что не желала видеть иссохшую мумию. Боюсь, это бы испортило мне все настроение.

То, что я увидела, меня весьма порадовало. Юна оказалась очень красивой. Лицо сердечком, пухлые губки, голубые глаза, светлые волосы, высокий лоб, ровный носик, длинные темные ресницы, чистая и светлая кожа.

– Почему у тебя глаза зеленые? – были ее первые слова.

Я даже сразу не поняла, что она имеет в виду, а потом просто улыбнулась, обрадовавшись. Значит, зеленые? Это показалось мне чем-то восхитительным, ведь зеленые глаза – привычная часть прошлой меня.

Сестра оказалась самой обычной, чуть капризной девчонкой, которую мало что интересовало. Она рассказала мне о той самой, единственной и неповторимой любви, за которую можно и умереть. Любовь звали Фридрихом. Столько восхвалений в чужой адрес я еще никогда не слышала. Даже самой стало интересно посмотреть на этого нереального человека. Не знаю, почему, но Юна вдруг решила, что только я, как сестра, могу ее понять. Наверное, именно поэтому каждый раз приходя ко мне, она только и делала, что говорила о парне. А еще зачитывала письма от него. Зачитывала, надо сказать, буквально до дыр.

В зеркало взглянуть я решилась только после того, как смогла нормально сидеть.

Да уж, до красавицы мне еще далеко. Во всем облике меня радовали только глаза. Они действительно оказались насыщенно-зеленого цвета. Остальное… Что могу сказать? Кормить и еще раз кормить.

Непривычный цвет волос поначалу немного сбивал. Наверное, многие мечтают стать натуральной блондинкой, но меня раньше и мой рыжий цвет волос вполне устраивал. Впрочем, трагедию из-за этого делать я не стала. В самом деле, какая мелочь, учитывая, что мне удалось избежать смерти.

С Вилиарном я планировала встретиться на балу. Его, кстати, отец отодвинул по моей просьбе. Юна не стала возражать, надеясь, что за время отсрочки у нее получится уговорить отца не выдавать ее замуж за Данмара.

После того, как согласие герцога было получено, я начала прилагать к своим тренировкам еще больше усилий. Встать было трудно. Ноги не держали совершенно. Поначалу я могла стоять всего пару секунд, а потом колени подкашивались. Постепенно время увеличивалось.

За моим первым шагом наблюдала вся семья. Когда я кое-как смогла передвинуть ногу и переместить вес, то ощутила себя победителем. Это было невероятное чувство!

После того дела пошли веселее. Каждый день был наполнен преодолением себя и прошлых результатов. Через некоторое время я могла вставать без поддержки и ходить, опираясь на сконструированную специально для меня опору. Далеко из комнаты я не выходила, впрочем, еще через время стала покидать и ее пределы, увеличивая пройденное расстояние все больше и больше.

Герцог на радостях хотел завалить меня платьями, но я воспротивилась, понимая, что постепенно набираю вес, а значит, вскоре все пошитые платья станут для меня попросту малы.

Несмотря на все трудности, я с огромным облегчением наблюдала за происходящими с телом изменениями. Серый цвет кожи становился день ото дня все свежее. Лицо постепенно округлялось, и об торчащие скулы больше нельзя было порезаться. Глаза блестели жаждой жизни, синяки под ними постепенно исчезали. Губы наливались пухлостью и сочностью.

До полного выздоровления было еще долго, но я не сдавалась.

Бал приближался, а значит, и моя встреча с Вилиарном.

К волнующему событию я смогла немного восстановить тело. Конечно, моей выносливости пока не хватало на долгие прогулки. Да и с танцами мне придется повременить, но я, по крайней мере, могла просто поприсутствовать на балу, не боясь свалиться в самом начале.

Чем ближе подбиралось время бала, тем больше я начинала нервничать. Я часто смотрелась в зеркало и постоянно находила у себя все новые и новые недостатки.

Скулы казались все еще слишком острыми. Ресницы недостаточно длинными. Губам хотелось придать большей яркости, а коже здоровья – иногда она выглядела донельзя серой. Выпирающие ребра приводили в отчаяние, как и крохотная грудь. На ноги–палки я вообще смотреть не могла. У скелета они и то полнее.

Самым привлекательным в себе я считала глаза и волосы. Оказалось, что быть блондинкой с зелеными глазами тоже не плохо. К тому же, волосы у этого тела были вполне хорошими – длинными, достаточно густыми и блестящими. Мне нравилось, как они отливали на солнце.

Платье мне шили заранее с небольшим, скажем так, запасом в надежде, что к назначенному времени я поправлюсь еще немного.

Сейчас, стоя перед ростовым зеркалом, я призналась, что подобная идея пришла нам кстати. Я действительно поправилась. Впрочем, даже так походила на тонкую тростинку, которую может сдуть любой сильный ветер.

Платье мне пошили, конечно же, зеленое. Этот цвет я всегда предпочитала другим. С длинными и рыжими волосами, да в зеленом платье, я всегда выглядела как ирландская ведьма, сошедшая со страниц древних сказаний. Сейчас на меня из зеркала смотрела лесная нимфа, большеглазая, светловолосая и донельзя хрупкая.

С помощью платья и прически удалось скрыть самые бросающиеся в глаза недостатки, которые все еще оставались. Правда, я все равно выглядела заметно тоньше сестры.

Повертевшись перед зеркалом, я устало вздохнула и с тоской посмотрела на кровать. Сегодня пришлось встать слишком рано, чтобы все успеть до начала праздника.

Признаюсь честно, меня трясло. Не помогало ничего. От волнения, охватывающего все тело, начало подташнивать. Живот крутило так, что время от времени мне всё-таки приходилось уединяться в уборной.

Юна, судя по зеленому цвету лица, тоже ощущала себя не лучшим образом. Комнаты у нас были разными, но сегодня сестра по какой-то причине пожелала одеваться у меня.

Она болтала без умолку, смеялась странным смехом, постоянно взмахивала руками, задевая то мастера, то служанок, помогающих ей одеться. В общем, вела себя очень нервно. Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять, Юна не может найти себе места.

– Так, – начала я, когда сестра едва не выбила одной из служанок глаз, – выйдите, пожалуйста.

Слуги, как мне кажется, только облегченно выдохнули, глянули на меня с благодарностью и торопливо покинули комнату. Надо сказать, что работающие в замке люди до сих пор относились ко мне с некоторой долей страха. Так как в мои комнаты входить раньше можно было только Верте, герцогу и Юне, то это не осталось без внимания прислуги. Люди тут же навыдумывали кучу страшилок об этих комнат. Самая безобидная из них, что здесь живет дух покойной жены герцога. О самой невероятной я промолчу. Когда я впервые услышала об этом, то просто подивилась фантазии людей.

– Что с тобой? – спросила я, аккуратно присаживаясь на стул. Помять платье мне совершенно не хотелось.

Неожиданно Юна выпячила нижнюю губу, прямо как маленький ребенок, и расплакалась. Я даже растерялась от подобного.

Встав, я торопливо подошла к сестре и обняла ее. Юна тут же прижалась ко мне, начиная плакать еще горше.

– Я не хочу за него замууууж, – провыла она, утыкаясь носом мне в плечо.

Слегка отстранив ее, я взглянула в покрасневшие глаза. Нетрудно было догадаться, о чем именно она говорит. За последние несколько месяцев, я слышала столько о великой любви Юны, что могла рассказать содержимое всех ее любовных писем даже посреди ночи.

Как и большинство юных девушек, сестра считала эту любовь той самой, единственной и последней. Она была полностью уверена, если потеряет возлюбленного, то обязательно умрет. Наверное, именно такой любви посвящают стихи, которые потом остаются в веках, воспевая это светлое чувство.

Поначалу я относилась к чувствам Юны с небольшой иронией, что ли, с легким скепсисом. Мол, сколько у тебя еще тех самых «последних» будет. Но потом все обдумала и призналась, что не права. Кто знает, может, Юна всю жизнь будет любить своего Фридриха.

Выбросив из головы лишние мысли, я сосредоточилась на сестре. То, что она не хочет выходить замуж за Вилиарна – очень хорошо. Плохо было бы, будь все наоборот. А так все поворачивается для меня удачной стороной.

Помолвка уже прошла, но можно ведь подтолкнуть отца к мысли, что жизнь Юне портить не стоит. А если он беспокоится о потере репутации, то у него есть еще одна дочь – я.

– Ну не плач, – попросила я, осторожно поглаживая сестру по голове. – Отец все поймет. Мы ему объясним. Хочешь, я за него выйду? – выпалила я и замерла.

Чувствовала я себя при этом несколько странно. С одной стороны, я вроде как помогаю сестре. Да и замуж за Вилиарна мне хочется. А с другой стороны, поступаю не слишком честно, показывая себя с благородной стороны, имея при этом свои корыстные мотивы.

Впрочем, какая разница. О моих мотивах все равно никто не узнает. А со своей совестью я как-нибудь договорюсь. Сестра не любит Вилиарна, я люблю, так почему я должны испытывать стыд?

– Ты не понимаешь, – провыла Юна, явно не расслышавшая моих слов. Она душераздирающе всхлипнула, а потом застыла. – Что? – пробормотала она, поднимая голову и глядя на меня заплаканными глазами. Вот, теперь нужно будет придумывать, как убрать эту красноту. Хороши сестры, одна худая и бледная, другая с красными глазами и распухшим носом.

– Я могу выйти за Вилиарна Данмара вместо тебя, – повторила. Ну вот, выглядит так, будто я собралась жертвовать собой ради сестры. Как-то нехорошо, получается. Да какая, в самом деле, разница!

– Нет, что ты, – пролепетала Юна, отпуская меня и отходя на шаг. – Я не могу с тобой так поступить, – не слишком убедительно добавила она, бегая взглядом по комнате. Было видно, что мысль ей очень нравится, но признаваться она не спешит.

– Перестань, – махнула я рукой, улыбнувшись. – Сама подумай. Это хорошая идея. Да, я не знакома с ним и никогда раньше не видела. Но не думаю, что отец выбрал бы для своей любимой дочери плохого человека в женихи.

– Вот именно! – вскрикнула Юна, резко поворачиваясь ко мне. – Ты его не видела. Он холодный, бесчувственный человек. Ему все безразлично. Он даже когда смотрит на тебя, кажется, будто не видит! Это ужасно!

– Перестань, – я вернулась к стулу и села. Долго стоять или ходить мне было еще сложно. – Я уверена, что в глубине души он хороший человек, просто не показывает это все.

Иногда, слушая описание Вилиарна от Юны, мне начинало казаться, что мы знакомы с разными людьми. Надеюсь, это не какая-нибудь параллельная вселенная, почти полностью повторяющая прошлый мир.

– Если и так, то где-то очень глубоко, – хмуро выдала Юна и сложила руки на груди. – В любом случае, я думаю, что это…

– Хорошая идея, – вкрадчиво сказала я, перебивая сестру. – Согласись? К тому же, первой замуж должна выходить я, как старшая сестра.

– Это да, – Юна кивнула. Выглядела она при этом полностью успокоившейся.

– К тому же, в нашем королевстве не так много подходящих нам по статусу и возрасту женихов. Данмары – вполне соответствуют стандартам, которые предъявляет для женихов наш отец.

Говорить что-то настолько расчетливое мне не слишком нравилось, но что еще я могла сказать?

Юна как-то скисла после моих слов.

– Сына барона он не считает подходящей партией, – пробормотала она, снова едва не плача.

Я мысленно чертыхнулась.

– Зато у тебя появится время, чтобы убедить отца, – добавила я торопливо.

Юна задумалась. Шмыгнув носом, она стерла несколько капель слез и поглядела на меня.

– Ты точно уверена? – робко спросила она.

– Конечно, – заверила я ее, улыбаясь.

– Но у нас нет времени что-то решать. Отец сегодня в середине бала объявит все о нашей свадьбе.

– До середины бала еще полно времени, – встав, я подошла к сестре и подхватила ее руки. – За это время можно придумать что угодно.

Юна молчала пару секунд, а потом ослепляющее улыбнулась и кинулась обниматься.

– Спасибо тебе! – сквозь счастливый смех, поблагодарила она. – Ты такая замечательная! Жаль, что тебе пришлось так долго спать. Ты себе не представляешь, как скучно мне было в детстве.

Прикрыв глаза, я затолкала легкое недовольство собой в самый дальний уголок. В любви, как на войне. Тем более я всё равно не могу сказать правду. Мне как-то не хочется узнавать, как поведет себя герцог, узнав, кто я такая на самом деле. Вдруг его не удовлетворит объяснение, что это тело всегда предназначалось мне.

– Ну, – я неловко отодвинулась и похлопала сестру по плечу, – будем надеяться, что Данмар понравится мне и отец согласится на подобную замену. А теперь поторопись. Нам скоро выходить, а у тебя глаза красным.

– Ой, – Юна подпрыгнула, прикладывая ладони к щекам. – Ты права, – кинувшись к зеркалу, она взглянула на себя и тут же захныкала, как маленькая девочка. – Что же делать? Я выгляжу ужасно!

– Приложу полотенце, смоченное в холодной воде, – предложила я. – Должно помочь. Мне Верта говорила, – на всякий случай добавила я.

После этого все закрутилось заново. Слуги вернулись и продолжили вертеть нас, наводя порядок. Увидев, красные глаза Юны, никто ничего, конечно же, не сказал. Но я уверена, что между собой они это обсудят еще и не раз. И кто знает, до чего додумаются. Я ведь говорила уже, что фантазия местных людей меня иногда донельзя поражает.

Чем ближе было время выхода, тем сильнее я волновалась. На собравшихся в замке посторонних людей мне было все равно. Меня волновало мнение только одного человека. Стоило мне представить его, как внутри сладко замирало и тревожно вибрировало. Ближе к назначенному времени я все издергалась.

– Пора, – сказала Юна и поднялась со стула.

Невольно вздрогнула, на секунду зажмурившись. Я готова была расплакаться от нервозности. Боже, я так не волновалась даже тогда, когда шла устраиваться на свою первую работу.

– Да, ты права, – прошептала, открывая глаза и распрямляя плечи. – Идем, – произнесла я более уверенно и направилась к двери.

Сегодня все решится.

Хотелось бы верить, что Вилиарн не забыл меня. И что он не будет разочарован тем, как я теперь выгляжу. Захочет ли он захочет еще раз меня поцеловать?

Надеюсь, я не зря вернулась в этот мир.

Очень надеюсь.

Отступление 13

– Вот, теперь отлично, – сказал Аарон, поправив на шее брата платок. Вилиарн поморщился, повертев головой.

– Эта новая мода мне совсем не нравится, – признался он, чувствуя, как ткань платка слишком сильно сдавливает горло.

– Терпи, – посоветовал младший брат. Сам он не испытывал никаких трудностей с платком. Ему даже нравилось, что он закрывал большую часть шеи. – Сегодня герцог объявит о вашей с Юной свадьбе. Ты готов?

Сказав это, Аарон внимательно поглядел на брата. Вилиарн безразлично пожал плечами. Он до сих пор не решил, нужна ли ему Юна в качестве жены или нет. В их среде брак по любви – редкий гость. А по взаимной любви так и вовсе нечто из области сказок. Когда он встретил Катарэю, то готов был пойти хоть против всего мира, лишь бы быть с ней, но сейчас, когда ее нет, все остальные женщины утратили для него привлекательность.