Текст книги "Герои не умирают (СИ)"

Автор книги: Светлана Багдерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

о

взрослые подразумевали, говоря «тихий ужас». Именно это. Когда в разгар королевского увеселения тишину нарушал лишь одинокий шелест листвы.

Со стороны парка налетел порыв ветра, и ноздрей их коснулся едва уловимый запах чего-то тошнотворного, будто жгли перья, обвалянные в смоле. Найз, исподтишка не сводивший глаз со своего поверженного кумира, увидел, как лицо Тигра закаменело и стало бледнее лунного света.

«Струсил, струсил, струсил!!! Кот облезлый! Хвост поджал! Тени своей испугался!» – со странной смесью горечи и презрения взвыло всё существо мальчика, и неожиданно словно нож в сердце повернули: Фалько – струсил!..

«Это не Фалько, Фалько погиб смертью храбрых, Фалько больше нет и никогда не будет!» – яростно вспыхнуло в мозгу, заглушая все остальные чувства. – «Это Тигр! Гельтанский вор и бандит!»

И тут же необъяснимо, но с невероятной силой ему захотелось, чтобы из-за забора появилось нечто, разогнавшее королевский праздник, и разорвало гардекора, или напугало так, чтобы он, спотыкаясь и падая, с воплями побежал в кусты, или заставило броситься на колени, вымаливая пощаду – а уже потом разорвало… Потому что продажный мерзавец Тигр, трус и мародер, занявший место героя, походя укравший его лицо, его привычки, его жизнь, не заслуживал другой участи. Настоящий Фалько пал в той схватке в Лесном замке, изрубленный вражескими мечами. Тот, кто этой ночью убивал беззащитных людей из-за денег и мести, мог быть кем угодно – только не его идеалом, кумиром сотен тысяч эрегорцев. Нет, обожание и восхищение тем Фалько, капитаном Бессмертных, давшим отчаянный бой гвардии Симарона, зная, что обречен, в душе его не угасло ничуть. Но именно поэтому при каждом взгляде на Тигра он заново чувствовал себя брошенным и преданным, и ненависть к нему, человеку, убившему Фалько, вспыхивала с новой силой. А с ней – желание доказать, что подлый гардекор не имел ничего общего с капитаном Бессмертных. Доказать всему миру, Анику, дяде Лимбе, но прежде всего…

– …себе… Что там… случилось? – пробился сквозь морок обиды и ненависти дрожащий шепот Аника.

– Кажется, праздник отменили, – пробормотал Фалько.

Найз сконфуженно моргнул, не понимая, отвлекся ли он на секунду или на несколько минут, и впился неприязненным взглядом в лицо гардекора.

«Страшно, да? Ну, давай, беги отсюда! Просто так беги, чт

о

тебе какая-то мелочь под ногами! Хотя ты же любишь выглядеть героем! Значит, соври нам! Наплети чего-нибудь! Оправдайся!»

Гардекор выдохнул, поджимая губы, и глаза его блеснули холодным сосредоточенным светом хищника, выходившего на тропу охоты:

– Мне нужно, чтобы один из вас немедленно скакал в город и нашел капитана королевской гвардии. Второй пойдет со мной в парк проводником. Я отпущу его сразу, как смогу, и буду защищать его… тоже как смогу. Но если вы оба захотите вернуться в Рэйтаду… – Фалько обвел мальчиков серьезным взглядом, – то будете тысячу раз правы.

– И что мы должны сказать капитану? – хмуро спросил Найз.

– Я знаю… знавал… капитана Дагона, – не отвечая, как показалось друзьям, на вопрос, медленно, будто взвешивая каждое слово, проговорил гардекор. – Он – один из Бессмертных. Кажется, вы их так называете. Скажите ему… Скажите, что из парка Летнего дворца пахнет жжеными перьями и смолой. И что ему нужно спешить.

– Но нас к капитану и близко не подпустят! – жалобно воскликнул Аник. – Кто мы такие! Нас на воротах даже слушать не станут!

– Тогда пострадает много людей, – тихо произнес Фалько.

– Много?.. – побледнел рыжий мальчик.

– Или очень много, – уточнил он и обвел жестким взглядом мальчишек: – Зависит от вас.

– Хорошо, мы найдем! Мы скажем! – пылко закивал Аник. – Мы уже бежим! Скачем, то есть! Мы прорвемся! Найз, ноги в руки, дуем отсюда!

– Значит, оба ух

о

дите, – бесстрастно проговорил Фалько, не спрашивая – констатируя факт. – Ну что ж… Садитесь. Так все равно быстрее, чем пешком, и если один свалится, есть, кому поднимать. До рудников возвращайтесь тем же путем, которым ехали сюда. Оттуда до города – лучше по Королевскому тракту. Не останавливайтесь и не разговаривайте ни с кем.

– Помрем, но отыщем капитана! – поклялся Аник с расширенными от возбуждения и страха глазами.

– Да уж постарайтесь лучше не помирать. Бедняга Дагон, увидев перед собой два привидения, такого деру даст – не поймаете, – приглушенно хохотнул гардекор, и физиономия рыжего невольно расплылась в кривобокой улыбке.

Фалько подхватил его, легко, будто куклу, посадил на лошадь, и ободряюще сжал плечо. Аник благодарно кивнул. Следующим был усажен Найз. Наткнувшись на его колючий взгляд сверху вниз, гардекор лишь хмыкнул и шлепнул лошадь по крупу. Та не спеша тронулась с места.

– Радетель в попутчики, – тихо пожелал он по эрегорской традиции, приложив кулак к плечу. – Удачи. И помните, про меня – ни слова. Вы пришли на заработки и увидели, что случилось. Про запах упомяните как бы невзначай, но несколько раз, пока до него не дойдет. Понятно?

– Понятно, – серьезно насупился Аник и, безотчетно подражая Фалько, шепотом скомандовал: – Но, пошла, хорошая!

Кобыла послушно ускорила шаг.

А Фалько, точно моментально забыв про своих гонцов, проверил, как мечи достаются из ножен, пробежался руками по телу, плечам и ногам, будто что-то нащупывая, и мягко ступил на дорогу – как тигр на тропу охоты.

Найз, до последнего исподтишка не сводивший с него взгляда, извернулся, едва не падая и, чувствуя себя обманутым каким-то непонятным способом, возмущенно прошипел:

– А вы куда?

– Схожу прогуляться. Когда еще выпадет шанс поглазеть на сборище упившихся в стельку королей и герцогинь, – обернулся Фалько.

Плутовская ухмылка застала мальчика врасплох, палицей ударив под дых, на мгновение выбивая отвращение, досаду, обиды, злость…

Не понимая, что делает, а, самое главное, зачем, он не то сполз, не то свалился с лошади и, продираясь напролом через кусты, кинулся к гардекору:

– Я с вами!

* * *

Фалько легко перемахнул через ограду. Его проводник, выдохнув и втянув и без того впалый живот, выбрал участок, свободный от украшений, и принялся протискиваться между прутьями. Преодолев шедевр кузнечного искусства Эрегора, мальчик спрыгнул с каменного фундамента на клумбу и замер: точно в дурном сне, сделав всего один шаг, он очутился не в сонной теплой эрегорской ночи, а в каком-то ее бредовом подобии – удушливом, липком и непроницаемом, как деготь. Он оглянулся в поисках Тигра и увидел, что тот застыл, напряженно вслушиваясь и всматриваясь во мрак. Найз ревниво последовал примеру, и немедленно до слуха его донеслись – или почудились? – отдаленные крики и звон металла о металл. Справа, слева, спереди… Заставая врасплох, за деревьями вспыхнул на долю секунды и пропал лиловый огонь, не успев ни испугать, ни оставить бликов под веками, и тут же налетевший с той стороны ветер бросил в лицо новую порцию смрада – перья, жженые в смоле. Странный запах для королевского празднества…

– Где-то кто-то сражается, – пробормотал он, просто чтобы услышать звук собственного голоса – и едва не подпрыгнул, почувствовав, как на плечо легла тяжелая рука.

– Слушай меня внимательно, Найз, – голос гардекора над его головой прозвучал тихо, но серьезно. – От этого будет зависеть твоя жизнь. И, возможно, моя. Я везде иду первым. Ты – шагах в трех позади. Если дело дойдет до драки – отбеги и спрячься. Защищать одного человека проще, чем двух. Если прикажу – беги и не оглядывайся. Если меня ранят или убьют… или случится что-то еще… постарайся выбраться из парка. Не получится – спрячься и дождись капитана Дагона. И самое главное: говори только шепотом. Чем меньше звуков мы будем издавать – тем лучше.

– Для кого? – насупился Найз, понимая разумность сказанного, но не желая признать из упрямства.

– Для нас, – кратко ответил гардекор и, усмехнувшись, добавил: – И еще. Постарайся забыть о том, что случилось на рудниках. Твой сверлящий взор даже Симарона довел бы до самоубийства, а мне мой рассудок этой ночью еще пригодится.

При упоминании колдуна мальчик нахмурился, пытаясь поймать неуловимую, но близкую догадку, вспомнить что-то, сообразить… Невзначай один из рассказов дяди Лимбы всплыл в памяти, и тут же он ощутил, как в районе желудка зародился и стал подрастать, вымораживая грудь, неровный кусок льда.

– Перья… смола… Магия! Это магия!

Фалько нехотя кивнул:

– Боюсь, ты прав. Сполохи, вспышки, вонь… И еще кое-что. Когда я ехал вдоль берега, видел, как какие-то тени скользили над волнами. Они мне показались игрой лунного света на воде… Но кто мог подумать, что маг такой силы ни с того, ни сего свалится нам на головы! Конечно, вряд ли это сам Симарон выкарабкался из вечной бездны с кипящим льдом, куда отправил его Амза… но, похоже, колдун, поработавший тут, тоже не ученик.

– Но магов… Магов больше нет! По приказу короля убивают всех, у кого обнаружатся хотя бы крошечные способности! И не только в Эрегоре, я слышал! Везде!

– Значит, всё-таки не везде. Как видишь, – возразил гардекор и серьезно глянул на мальчика: – Теперь ты знаешь всё. И если захочешь вернуться…

– Нет! – яростно выплюнул Найз – как вызов Тигру.

Но спорить тот не стал.

– Тогда давай определяться, – он отстегнул плащ и бросил у ограды. Нелепая шляпа полетела следом, обнажая зачесанные назад не по моде коротко стриженные черные волосы с редкой проседью. Рука с небрежным изяществом вытянул меч из заплечных ножен. На среднем пальце в тусклом свете осколка месяца блеснуло оранжево-черное кольцо – тигриная голова, снятое с руки гельтанца, убитого у аптеки.

«Вор», – снова екнуло сердце мальчишки.

Фалько, не обращая внимания на осуждающий взгляд, деловито выудил кинжал из-за голенища, поправил несколько метательных ножей на своей персоне и обернулся. Белозубая улыбка сверкнула, на мгновение рассеивая тьму и враждебность:

– Мой придворный туалет закончен. Время аудиенции! Сдается мне, фанфары, алый ковер и фрейлины с игристым вином и закусками на золотых подносах нас заждались!

– Скорее, не дождались. Вино стало теплым, как брага, а закуски протухли, – губы Найза невольно растянулись в ответной улыбке, но почти сразу же плотно сжались.

– Придется ограничиться фрейлинами и подносами, я не требовательный, – с шутовской скромностью потупился Фалько, будто не замечая перемены. – И кстати, мы далеко от парадных ворот?

– Парадные дистанта два – два с половиной направо, – отведя глаза, сухо проговорил Найз. – Потому что от них до задних, говорят, пять дистантов по дороге, а мы до них не доехали.

– А сам дворец?

– Вглубь парка будет. Полдистанта, наверное, от парадных.

Гардекор посерьезнел и кивнул:

– Хорошо. Идем туда.

* * *

Как уговаривались, Тигр пошел впереди, неслышно ступая по мягкой траве, вслушиваясь, вглядываясь, а иногда, казалось мальчику, даже впитывая кожей всё, что их окружало. В почти кромешной тьме разглядеть можно было – и то еле-еле – лишь кроны деревьев и горизонт, но гардекор, то спешно, то медленно, всё шел и шел, лишь изредка оглядываясь, чтобы задать вопрос о направлении. Пару раз он неожиданно останавливался – так, что Найз едва не утыкался в его спину, и после что-то обходил нешироким полукругом. На третий раз любопытство мальчика взяло верх над осторожностью, и он, вместо того, чтобы следовать за Тигром, быстро шагнул к обходимому пространству… и споткнулся обо что-то.

– Палкой в глаз… – ругнулся он, падая на непонятный предмет – и сдавленно ойкнул.

В ноздри ударил железистый запах крови.

Фалько мгновенно обернулся, но не сделал и попытки помочь. Выглянувший из-за тучи осколок месяца осветил его бесстрастное лицо, прогалину в рощице чужестранных деревьев, названия которых Найз сроду не ведал – и неподвижное тело стражника в парадной кирасе королевской гвардии.

– Илис!.. – задохнулся ужасом Найз, и впервые за весь вечер происходящее обрело для него реальность – холодную, жуткую реальность смерти и жизни. Смерти тех, кого знал, и жизни – его. – Он на воротах нас встречал! Улыбался! Он из нашей слободы!..

Дождавшись, пока его проводник поднимется, трясясь и держа перед собой запачканные кровью руки, словно те стали чужими, Фалько протянул ему носовой платок.

– Теперь твое любопытство удовлетворено? – тихо спросил гардекор, наблюдая, как парнишка исступленно оттирает ладони и пальцы.

– Вы могли мне сказать! – шепотом, сорвавшимся на всхлип, выкрикнул мальчик.

– Я думал, ты догадаешься, – отвернулся Фалько – и застыл.

За кустами послышались шаги, и через несколько секунд ветки затрещали под тяжестью пробивающегося сквозь него тела. Найз попятился, растерянный и испуганный – и тут брякнула, поднимаясь, заслонка потайного фонаря. Свет, тусклый, но неожиданно-яркий после ночного мрака, ударил в глаза, слепя. Мальчик отпрянул, вскидывая руки к лицу, потерял равновесие… Падая, он услышал яростный звон стали о сталь.

Перекатившись наугад, он попытался вскочить, наткнулся на что-то, снова упал, метнулся в другую сторону, и вдруг почувствовал, как за плечо ухватила чья-то сильная рука. Он в ужасе рванулся, кое-как разлепляя слезящиеся глаза…

Первым, что он увидел, было встревоженное лицо гардекора, склонившегося над ним.

– Всё в порядке?

Найз кивнул, торопливо поднялся на дрожащие ноги, и взгляд его забегал по поляне, замечая перевернувшийся, но не погасший фонарь, пару мечей на притоптанной траве, Илиса и огромного бородатого воина в зеленой кольчуге на голое тело, уткнувшегося рядом в траву.

– К-кто это?

– Барзоанец.

– К-к…что?! – ахнул мальчик. – Но острова Барзоа – в тысячах дистантов от нас! Между нами – два моря! Береговые крепости! Королевский флот! Если бы пираты напали и разгромили их всех, в Рэйтаде уже знали бы, наверное?..

– Похоже, всё перечисленное находится в добром здравии и порядке, – гардекор задумчиво потер подбородок. – Ставлю на то, что маг провел их под вуалью невидимости мимо носа у всех.

– Но что им тут делать?!

– Захватить это сборище полупьяных королей, конечно. Они такими набегами живут, и весьма неплохо. Представь только, какой можно получить выкуп за десяток монархов, да еще с женами!

Найз представил. И представил еще раз. И снова.

– Н-наверное… очень… большой?..

– Прибавь к этой цифре еще сто раз по столько же – и на том пока остановимся, – хмыкнул Фалько.

– И короли отдадут эти деньги пиратам?! – поразился Найз.

Гардекор презрительно фыркнул:

– Это лучше, чем профукать их на фаворитов или спустить на турниры, украшения и бега! Барзоанцы купят на них продовольствия в Истаре и Далайне, те потратят их еще на что-нибудь еще полезное, хотя бы на закупки меди или кож в Эрегоре и Гельтании, к примеру… В результате, все получат свои капиталы обратно, да еще с пользой для страны. Забавно, правда?

– Но барзоанцы – грабители и убийцы! – мальчик не увидел – и не хотел видеть – в ситуации ничего забавного.

– Поневоле. На их камнях ничего не растет, кроме корабельного леса и умелых воинов, а на голодный желудок добрым быть сложно.

«Собака с собакой погрызется, а вор вора поймет», – невольно вспомнилась поговорка, и обида снова наполнила сердце Найза:

– Какая разница, по воле или неволе, голодные или сытые?! Они всё равно остаются бандитами! И ведь зачем-то вы же полезли в парк! Зачем, если не хотели ничего…

– Чтобы проверить, всё ли в порядке со стариком Сеноном, – пожал плечами гардекор, словно не мог взять в толк, как такой очевидный факт может быть кому-то непонятен. – Теперь я знаю, что его жизни ничего не грозит, а значит, можно успокоиться.

– Успокоиться?

Успокоиться?!

 – голос Найза зазвенел от возмущения. – Не грозит королям – но зато грозит всем остальным! Что будет с теми, кто не король и не граф, и за кого некому заплатить богатый выкуп?! Что будет с нашими слободскими, с прислугой, с артистами, со стражниками, наконец?!

– Не уверен, – медленно проговорил Фалько, словно что-то припоминая, – но полагаю, что их продадут в рабство.

– И вы говорите об этом вот так?! Как будто так и должно быть?!

– Да, а что? – брови гардекора иронично приподнялись. – Неплохая школа жизни, рабство. Для тех, кто выживет.

– Но наши не выживут! Самым младшим и восьми нет! Нужно что-то делать! Мы не можем стоять тут!.. – Найз, не находя больше слов для убеждения, яростно взмахнул кулаками.

– Ты сейчас нас обоих имел в виду? – заботливо уточнил гардекор.

Мальчишка сконфузился.

– Нет… я… не себя, конечно… я… только вас…

– И что же, по-твоему, я должен сделать? – Тигр насмешливо приподнял брови.

– Пробраться, найти, где их заперли, освободить…

Гардекор, нарушая свои же правила конспирации, расхохотался:

– Пробраться среди орды пиратов, найти, где держат несколько сотен рабов, и освободить их – совершенно незаметно! Или ты ожидаешь, что заодно я перебью всех барзоанцев? По пути, пока больше нечем заняться. За кого ты меня принимаешь, парень? За полк королевской гвардии?!

Горечь, унижение и ненависть, копившиеся в душе мальчишки бесконечно-долгие часы, внезапно и в одно мгновение вскипели, вспыхнули, как пр

о

клятый огонь, сжигая под собой мосты из рассудительности и осторожности, и вырвались в лицо ошалевшему Тигру:

– За Фалько!!! Я принимаю тебя за Фалько, капитана Бессмертных! Хотя настоящий Фалько умер двадцать лет назад, а ты – всего лишь убийца, предатель и мародер с его именем и лицом!

– Что?.. – гардекор задохнулся от изумления.

– Я всё про тебя знаю! Всё! – яростно выкрикивал Найз, словно швыряя камни. – И когда понял, что это ты, побежал тебя искать! Как дурак! Думал, что… думал…

Горло мальчишки перехватило, и он, не в силах вымолвить больше ни слова, с полустоном-полурычанием сжал кулаки и подался вперед, точно готов был наброситься на свое падшее божество, бить его, топтать и убить – за то, что пало.

– Ты меня узнал? Узнал? Какого… Что за… Как… Откуда… Сколько тебе… Кто… – обрывки мыслей и догадок, сталкиваясь и опережая друг друга, беспорядочно срывались с языка Тигра, а по лицу его пробегала одна волна эмоций за другой: потрясение, недоверие, ненависть, подозрение, ярость, и пальцы стискивали рукоять кинжала до судороги, до белизны…

Любой человек в здравом уме сейчас опрометью бросился б прочь, но Найз, точно завороженный, стоял, впившись взглядом в лицо своего недавнего кумира, не в силах двинуться с места.

«Кому сейчас больнее – мне или тебе?..»

Внезапно ему стало жаль Тигра. Когда его в последний раз называли по имени – по настоящему имени, не по кличке, придуманной им или кем-то еще? И почти тут же он осознал без малейшего сомнения, точно кто-то шепнул ему на ухо: двадцать лет назад. Перед тем, как капитан Бессмертных потерял сознание в финальном сражении. После – какая бы судьба ни зашвырнула Фалько из Эрегора в невероятно далекую Гельтанию – он не мог назваться именем героя. Особенно считавшегося доблестно павшим. Особенно если сам стал рабом или презренным гладиатором. Кто-то на его месте, может, и смог бы, и кричал бы о своем прошлом геройстве на каждом углу, пока кто-нибудь из случайных эрегорцев не услышал бы и не сообщил королю. Или пока назойливого сумасшедшего не забил бы насмерть надсмотрщик или товарищи по несчастью, что скорее.

Кто-то.

Но не Фалько.

Фалько – это имя человека на белом коне во главе отряда Бессмертных, а не замордованного ничтожества с галеры, и уж тем более не ручного убийцы подлого чужого короля.

Фалько не стал бандитом.

Фалько умер.

И снова, как несколько часов назад, горе копьем пронзило сердце мальчугана, но на этот раз разрывалось оно от жалости не к себе, а к человеку, скатившемуся из героев в подонки. Человеку, забывшему свое имя.

– Откуда ты меня знаешь?! – сильные руки схватили его за грудки, вырывая из краткого забытья, и рубаха затрещала под натиском. – Говори!

– Дядя рассказывал, – карие глаза, полные боли, встретились с глазами зелеными, пылающими отчаянным гневом.

– Какой еще дядя?! – казалось, еще чуть-чуть, и пальцы Фалько сожмут не ветхую ткань, а горло мальчишки.

– Лимба, – тихо и просто ответил пацан.

– Что?.. – голос гардекора сорвался, а пальцы разжались. – Что ты сказал? Лимба?

Лимба?..

Тот самый? Живой?.. Он жив?!

Найз молча кивнул.

– Так это ты для него?..

Новый кивок.

– Он знает?..

Мальчик отвел взгляд.

– Я сказал… что это был… не ты, – еле слышно прошептал он. – Что я ошибся. Что Фалько… на самом деле погиб. Тогда. У стен Звездной башни.

Зеленые глаза опустились.

– Ты… правильно ему сказал, – медленно выдохнул гардекор. – Горящая задница Долдыка… Ты…

Не договорив, он отвернулся.

«Вот и всё, – устало подумал Найз. – Он знает, что я знаю. Думал, убьет меня… Да если бы даже и убил – какая теперь разница…»

Ненависти больше не было. Не было ни злости, ни обиды, а лишь огромная, всепоглощающая усталость, опустошение и горечь, отравлявшая, как полынная настойка, душу до самых ее дальних уголков, так, что уж лучше бы и впрямь убил его Тигр – и покончил с этой бесконечной м

у

кой длиною в ночь. Ведь как ни старался Найз убедить себя, что капитан Бессмертных погиб у Звездной башни, всё существо его кричало, не давая забыть ни на мгновение, о том, что Тигр и Фалько едины, и разделить их может только смерть – настоящая смерть человека, носившего эти имена.

«Лучше бы он меня убил…» – мальчик теребил воротник, машинально вытягивая из обрыскавшегося края нитку за ниткой. – «Потому что я дурак, осёл и болван… Я злился на него, а сам всё это время надеялся, что он окажется не таким, что он другой, отважный, бескорыстный, самоотверженный, каких рождается один на миллион, как говорил дядя Лимба… Ведь он не убил нас на руднике… и в парк полез… И у него такой взгляд… и улыбка… Такой человек, как он, не имеет права улыбаться

так!

.. А он… он… Теперь он сам подтвердил, что…» – Найз сглотнул пересохшим горлом, сунул руку в карман штанов и нащупал там заскорузлый комок материи. Платок Фалько! Полдня назад он жизнь бы отдал и еще немного больше, чтобы завладеть таким сокровищем, а сейчас…

Чувствуя, что усмешка его больше похожа на гримасу, мальчик скомкал батистовый квадратик, шершавый от засохшей крови Илиса, и бросил в кусты.

Вот и всё.

«Хотя, может, мне не себя надо больше жалеть, а его? – пришла в голову неожиданная мысль. – Ведь Фалько умер для нас обоих. Только у меня не стало героя, а у него – половины себя. И может быть, он этого даже не замечал…»

Найз постоял еще с полминуты, переминаясь с ноги на ногу, потом медленно повернулся и побрел прочь.

– Ты куда? – требовательный хриплый шепот остановил его на полушаге.

– Обратно, – тусклым голосом отозвался он, не оглядываясь и не поднимая головы. – Королям ничего не грозит. А остальным рабство только пойдет на пользу. Тебе тут нечего делать. Вот прискачет отряд капитана Дагона, тогда…

– Тогда барзоанцев и духу тут может не быть, – неожиданно холодно прервал его Фалько.

– Но ты же сам сказал, что они хотят получить выкуп за?.. – обернулся Найз.

– Не будь идиотом, малый, – нетерпеливо фыркнул гардекор. – С колдуном или без, осады целой армии им в вашем кукольном дворце не пережить. Даже если они будут держать королей как заложников, то стоит им отпустить последнего, как они все – покойники.

– Значит, они должны уплыть к себе! – осенило мальчишку.

– Да. Под покровом магии их уже в десятке клозов никто не заметит. Выберутся в Дикие Воды – и тогда ищи каплю в море, как говорят у нас в Гельтании.

Была ли в последних словах издевка, и если да, то над кем, Найз не успел понять, потому что гардекор продолжил, неспешно, но уверенно, четко и емко проговаривая каждое слово, точно гвозди вколачивал:

– Поэтому. Мы. Не должны. Дать. Им уйти.

– Но что мы… то есть ты… можешь сделать?! – сумасшедшая радость, тем безумнее, чем глубже минуту назад было уныние, захлестнула мальчишку, вознося на крыльях ликования. Он внутренне отпрянул, спешно напоминая себе, что глупые надежды – лишь путь к очередному разочарованию, но счастье увидеть перед собой не Тигра, а Фалько, смел

о

на своей дороге всё. – Ты один, а их – орды!

– Это их проблема, – пренебрежительно хмыкнул Фалько, тщательно делая вид, что не видит в своем проводнике никакой перемены. – И одна идея у меня имеется. Ты когда-нибудь слышал про брандеры?

– Про… что? – растерялся Найз.

– Баркасы, шлюпки, ялы – что угодно плавучее, заполненное смолой, маслом и прочими неприятными и – что самое главное – очень горючими веществами. Их прицепляют к вражеским кораблям при помощи кошек, поджигают… и команде приходится искать новую работу. Знаешь о таких?

– Н-нет… да… вроде…

– Ну так вот, – спокойно, точно на плацу перед учениями новобранцев, продолжил Фалько, – с их помощью мы можем уничтожить барзоанский корабль или серьезно испортить его.

– Тогда бежим скорее к морю! – глаза мальчишки загорелись азартом. Он рванулся вперед, нетерпеливо ощупывая взглядом горизонт в поисках ориентиров, и гардекор едва успел ухватить его за воротник.

– Бежим, – согласился он. – И скорее. Только давай для начала определимся с небольшим изъяном нашего плана.

– Каким? – упало сердце Найза.

– У нас нет ни лодки, ни горючих материалов, ни кошек, ни людей, чтобы посадить на весла.

– И… что нам делать? – вытянулась мальчишеская физиономия.

Фалько снисходительно взглянул на него, словно на особо непонятливого рекрута.

– Конечно же, раздобыть всё, чего не хватает.

– Но где?!

– Смолу закажем в Гельтании, кошки привезем из Далайны, масло – из Истара, крепкие лодки строят в Рэйтаде, пара недель – и у нас на руках всё самое лучшее… – поучительно начал гардекор, но, видя нешуточное потрясение на лице мальчика, закатил глаза: – Дырявые штаны Радетеля, Найз! Естественно, мы найдем всё здесь! Масло должно быть на складе. Кошки – сложнее, но на один раз забросить в снасти можно что-то придумать. Лодки… Я слышал, здесь есть каналы…

– Да, самые настоящие! – не дав ему закончить, пылко затараторил мальчишка. – Это была река, она рекой и осталась – выше по течению, а при строительстве парка ее разбили на каналы, чтобы король мог на корабликах кататься, и так она теперь в море и впадает, по частям, каналами!

– Значит, на возвышении оказался только дворец, а все развлечения – вниз по склону и на равнине… – задумчиво проговорил гардекор.

– Да! На склоне – рощи и пещеры, но не настоящие, специально выдолбленные, а на равнине – каналы, беседки, гроты, фонтаны всякие, еще рощи…

Фалько, решив что-то для себя, кивнул, выпрямился, расправляя плечи, и вдохнул полной грудью. Найз последовал его примеру, но тут же скривился: запах смолы и жженых перьев стал слабее, но не исчез.

– Божественный аромат приключений и подвигов, – внезапно подмигнул ему Фалько.

– Не думал, что на самом деле они так воняют, – пробормотал мальчик.

– И это еще не самый плохой их букет, – ухмыльнулся гардекор и сделал шаг в темноту.

* * *

Фалько и Найз бежали к задним воротам, прячась по рощам и живыми изгородями, обходя открытые места и беседки. Оттуда то и дело доносились крики, плач и звон оружия: похоже было, что взятие заложников шло еще вовсю. При каждом звуке голосов Найз втягивал голову в плечи, краснел от стыда, будто лишь от его каприза зависело, броситься на помощь или пройти мимо – но стискивал зубы и бежал дальше.

Первый раз, услышав крики и плач на фоне чужой речи, певучей, как звон стали, он остановил Фалько и потребовал освободить пленных, но гардекор только глянул на него с недоумением:

– Перебьем этих пиратов – набегут другие. Или ты хочешь, чтобы я остатки ночи нянчился с каждым встречным придворным пижоном, и Долдык с ним, с кораблем?

Мальчишка, разрываемый противоречием между большой справедливостью слов гардекора и маленькой несправедливостью его бездействия, яростно прикусил губу, шмыгнул носом – но промолчал. Как бы ему ни хотелось, чтобы Тигр ошибся, чтобы нашелся какой-то выход, позволявший спасти несчастных – но выхода не было. Один человек, даже если его имя было не Тигр, а Фалько, оставался всего лишь одним человеком. Это в играх Найз в его роли бросался в одиночку на десятерых противников и побеждал. Здесь и сейчас их роль была другой – скрытность и быстрота.

– Не хочу, – не поднимая глаз, буркнул он.

– Чем скорее мы разберемся с кораблями, тем быстрее появятся шансы у твоих подзащитных, – голос гардекора прозвучал неожиданно мягко, и заскорузлая от мозолей ладонь потрепала его вихры. – Вперед, парень.

Не дожидаясь ответа, он тенью скользнул за живую изгородь. Мальчик с сердцем, колотящимся от бури эмоций, юркнул за ним.

* * *

Хозяйственные строения Летнего дворца были скрыты за плотной линией деревьев, дабы не оскорблять благородные взоры гостящей знати. От территории парка их отделяли двойные ворота, сбитые из зеленого дерева и украшенные коваными латунными петлями и накладками, изображавшими животных и птиц. Каких именно – было не разобрать, потому что все четыре створки валялись на земле, затоптанные ногами и копытами.

– Вот! – задыхаясь от бега и волнения, ткнул пальцем Найз в зияющие дыры ворот. – Муравьиная слободка, как ее прозвали! Там прислуга живет! И склады с мастерскими тоже там!

Фалько глянул на поверженные створки:

– Саранча подкормиться перед обратной дорогой решила…

– А если они и наше масло увезли?! – от коварно закравшейся мысли сердце мальчика пропустило удар.

– Посмотрим, – бросил гардекор и приложил палец к губам, прислушиваясь. Найз тоже навострил уши.

Шелест листвы… скрип ставни… снова ветер…

– Стой тут! – Фалько внезапно сорвался с места и ринулся во тьму.

– Что?.. – растерянно пискнул Найз, и тут до его слуха откуда-то из глубины слободки донеся вскрик не то человека, не то животного.

Стоять тут?! Да как бы не так!!!

И мальчик кинулся вдогонку.

Свет тощего месяца еле пробивался сквозь облака, и если бы главная улица слободки была не такой широкой, одинокую фигуру в густой тени домов увидеть было бы нелегко. Больше всего Найз боялся, что Тигр свернет в боковой проход и пропадет из виду прежде, чем он его догонит – и опасения его едва не оправдались. Не замедляя бега, гардекор нырнул в проезд слева. Найз, не сводя взгляда с зияющего тьмой проема между складами, поддал ходу.

Кровь стучала в ушах, тяжелое дыхание вырывалось из груди, перестук босых пяток по мостовой отдавался в голове, точно далекие удары молота. Он не слышал, повторился ли крик, и даже боялся подумать, что это мог означать – но несся вперед. Поворот – и впереди замаячил тусклый свет.

Туда!..

Задыхаясь, Найз выскочил на перекресток, завернул направо – и споткнулся о большой медный фонарь. Тот опрокинулся, со звоном роняя заслонку – и неожиданная яркость ударила по глазам, заставляя вскинуть руку к лицу. Единственное, что мальчик успел заметить – лежавшую женщину.