Текст книги "Мать не одиночка (СИ)"
Автор книги: Светла Литвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 11
Ирина
Обиделся Ваня, на констатацию факта, а я теперь чувствовала свою вину. Даже рагу, которое так старательно избавила от ненавистной мне варёной моркови, стало безразлично.
Но я не побежала за ним рассыпаясь в извинениях, толку-то? Ване нужно время побыть одному. Я ещё поначалу удивлялась, такому своеобразному выбору отдыха для такого человека, как он. Ведь солидный и обеспеченный Иван Олегович Реутов никак не вязался с санаторием Родник. Минимум шашлыки у шикарного особняка, в котором он наверняка и обитает и максиму шумная вечеринка среди длинноногих красоток, на какой ни будь дорогущей яхте в океане, или ещё какой курорт. Теперь же всё стало ясно. Тихий санаторий его устраивал, лишь потому, что тут до вчерашнего дня было мало людей.
Они его бесили и раздражали и, хотя, я старалась этого не замечать, его негатив рвался наружу. У него пропал аппетит, он стал резким, нервным и я его тоже, кажется, неслабо так подбешивала. Вот и сижу теперь одна, со своим обезморковленным рагу, наблюдаю за детками, которые, к слову тоже Ваню нервировали. Осознание этого, подтолкнуло к пониманию того, что мы с ним разные и совсем не подходим друг другу. Больше, чем этот санаторий нам ничего хорошего не светит.
Я люблю людей. Шумные компании и жизнерадостных детей, а Ваню это всё раздражает. В лучшем случае он просто будет отдельно, а я отдельно, встречаться мы будем только в спальне, и о шумной шикарной свадьбе, и о детях можно не мечтать. В худшем, Иван просто запрет меня дома, и заставить жить так, как это интересно ему. Без шумных посиделок с друзьями, носящихся с визгом по дому детей. Да и работать не пустит, и к маме не пустит, как обещал. Слишком собственник и слишком ревнив к тому же. И маму мою терпеть не станет ни в гостях, ни как-то иначе.
Мне бы задуматься, прекратить всё пока непоздно, но я же встала и пошла к нему в номер. Триста пятый. Стояла у дверей, и радовалась как дура, что номера у нас хоть и разные, но всё же тусовалась я у Ивана, и вроде его это не раздражало. Не понимала еще, что разные номера, это не Ванина интеллигентность, или желание личного пространства, а просто-напросто это был хитрый ход с его стороны.
Тем было печальнее осознавать спустя время, что всё, что будет дальше, непросто потому что мы не сошлись характерами, а потому, что он, это распланировал.
Провести со мной неделю и уехать не попрощавшись, таким был его план.
Я постучала.
– Ещё парочка оскорблений? – резко открыв дверь, возмущённо спросил Ваня.
Он был явно из душа. Вкусно пах гелем с ароматом морского бриза, гладко выбрит и к тому же в махровом халате. Намывался, пока я в одиночку сидела брошенкой в столовой.
– Прости. – мило улыбнулась ему стоя на пороге.
– Да ладно. Заходи. – Ваня схватил меня за руку и затащил в свой номер.
– Кино будем смотреть? – спросила его, усаживаясь на кровать поудобней.
– На самом деле, я хотел тебе кое в чём признаться. – робко начал Ваня, достав какой-то баллон из холодильника.
– В чём? – мне стало немного не по себе, потому что я понятия не имела что там в его руках.
– У меня есть небольшая слабость. Я люблю лизать. – прям в лоб, он сказал это с таким лицом…
С лицом маньяка. Глаза нездорово блестели и немного навыкате, и такая улыбочка на лице гаденькая. Я нервно рассмеялась. Ещё вспомнился недавний случай со сгущёнкой. Точно! Он же лизнул меня в нос. Тогда посчитала это забавной шуткой.
– Ты меня пугаешь… – сказала сквозь смех, в надежде, что это все же шутка такая.
– Да брось ты. Раздевайся милая, я по твоей вине не поел, будешь моей тарелкой. – с этими словами, он развернул мне баллон, это оказались взбитые сливки.
Откуда он их только достал?
Я опешила, не зная, что и сказать. Ни словечка не шло на язык.
– Тебе понравится. – шепнул Ваня на ухо, склонившись ко мне.
Маньячина.
– Я не уверенна, меня ещё не вылизывали… – замешкавшись, попыталась как-то избежать этой участи быть тарелкой, но Ваня был проворней.
Стянул с меня разом платье и лифчик, не дав встать. Повалил спиной на кровать, стянул всё остальное, оставляя меня абсолютно голой, принялся трясти баллон, плотоядно меня разглядывая.
– Знаешь, мне тогда в душ нужно. – я снова попыталась встать.
– Не нужно. – Ваня, мягко, но настойчиво уложил меня горячей ладонью обратно, он ловко, большим пальцем руки, откинул крышку баллона, и скинул халат, под которым был только голый и возбужденный Ваня.
Мне ещё не верилось. Этот мужик, брутал, лизун. Лизун!
– Кхм. Холодно. – пискнула и моментально покрылась гусиной кожей, когда на моё тело с характерным звуком легла холодная белая полоска взбитых сливок, от пупка, до шеи.
– Так надо. Мм. – коротко пояснил Ваня, припал ртом, толи к сливкам, то ли к моему животу, и стонал сейчас блаженно, похлеще, чем от утреннего минета.
Не спорю, было приятно. Контраст холодного и горячего, стоны некогда сильного и независимого мужчины, сейчас такого слабого и беззащитного у моего живота, все это было классно. Я даже расслабилась, пока не поняла, Ваня словно в трансе, одержим своими действиями и сливки ему не нужны, они, видно, для меня были отвлекающим манёвром. Он просто маниакально лизал меня. Не целовал и не прикусывал, а просто лизал. Как собака. При этом ещё и постанывал. На несколько минут я напряглась. Нужно было время, чтобы как-то свыкнутся с происходящим. Убедить себя, что Ваня – не каннибал и его фетиш закончится лишь шикарным сексом, а не расчленённой мной.
В итоге я потешила себя тем, что это невероятное доверие с Ваниной стороны и просто расслабилась, получая удовольствие без всяких подозрений, а Ваня это заметил.
– Да…вот так…я тебя не обижу…не бойся, это странно, но согласись, тебе же приятно? – Ваня отвлёкся, почувствовав моё расслабление, и приподнялся к моим губам, нашёптывая эти слова, прижимая меня к себе.
– Д-да… – не сразу ответила, задумавшись на десяток секунд над ответом.
– Я знал, что могу тебе довериться. – радость в голосе Вани тоже усыпляла моё недоверие к происходящему, и поцелуй опять же, нежный.
Их до этого момента было много, но сейчас он был особенным. Словно мы с Ваней одно целое, родное и неделимое.
В субботу в санаторий приехали еще отдыхающие. Сидеть в обед парой было непозволительной роскошью даже для Ивана. К нам подсела семейная пара с двумя детьми. Мама Светлана, отец семейства Дмитрий и два сына, Виталий лет трех, и Алексей лет семи. Ваня, естественно, пытался сохранять спокойствие, но маленький мальчик Витя, не хотел есть суп, делать по нему шлеп-шлеп ложкой, было ему интересней. Но что такое шлеп-шлеп? Это, естественно, брызги супа в разные стороны.
– Витя! Прекрати сейчас же! Дай сюда. – мама Вити выхватила из его маленькой руки ложку, но было поздно.
Ваня утерся и, не скрывая своей брезгливости и презрения, покинул столовую, так толком и не поев.
– Это из-за нас да? – с огорчением спросила девушка, утирая салфеткой детей по очереди, а отцу семейства было все равно, он не вылезал из телефона.
– Нет, это из-за него. – мило улыбнулась, сведя все до смешной ситуации не более.
– А вы катались с горки? Не слишком крутая? С детьми можно? – спросила Света, переводя тему.
– Я не знаю. У меня нет детей. Но вчера на горке были дети. – призналась ей.
Света отвлеклась на Витю, а я прям приуныла, неспешной ковыряя свой обед. Ванин характер в сторону окружающих, был словно палка в колесе наших отношений. После обеда не пошла я к Ване. Планов у нас не было, не успели договориться. Оделась у себя в номере, которой пустовал, выполняя только роль моего шкафа.
Вышла на улицу, позвонила маме. Немного поболтав с ней, решила прогуляться по парку. Подумать о нас с Ваней. Может то, что я себе надумала, намечтала, вообще, самообман? Ваня за все это время, больше ни разу не поднимал тему переезда к нему в Москву. Мы вообще, не говорили про возвращение домой. Все мои мысли о будущем с ним, питались его отношением ко мне, действия, а ни слова, которым я бы и не поверила особо. Но кто сказал, что лапшой на ушах могут быть только слова?
Да и не было больше этих слов. Только поступки и невозможность оторваться друг от друга, желая изучить каждую клеточку и нежелание выбираться из кровати.
Я еще много чего перетерла в мозгу, успела немного подмерзнуть, хотела вернуться в санаторий, но меня догнал Ваня.
– Ирка! Бананов в уши натолкала? – с этим вопросом он полез под шапку, сунул даже палец в мое ухо, проверяя нет ли в нем желтенького фрукта.
– Нет. – выдохнув, призналась ему.
– Я тебя зову, зову, а ты не слышишь тетеря глухая! – возмущался Ваня, и тяжело дышал, видимо, бежал за мной издалека, а я вся в своих мыслях и правда его не слышала.
– Я просто задумалась. Где ты санки слимонил? – спросила Ваню, увидев сначала веревку в его руке, а потом советские санки за его спиной.
– Что за словечки Пчела? Не слимонил я, а попросил покататься. Садись давай. – Ваня дернул санки, подождал пока я усядусь.
– Только небыстро, а то я свалюсь. – попросила Ваню, попа моя с детских санок выросла еще лет пятнадцать назад.
– А я так понял, что ты любишь побыстрей. – пошленько ухмыльнувшись, поддел меня, за что получил снежок в спину.
Хотела по довольной ухмылке попасть, но успел увернуться прыткий мужик.
Ваня назло разогнался как можно быстрей. Я смеялась и от страха упасть, все крепче цеплялась за края санок. Из-под полозьев в лицо летел снег, от которого я еще и жмурилась. Ну и как водиться, на повороте, с санками я рассталась. Свалилась, покатываясь на утоптанном снегу от хохота.
– Растяпа! – Ваня, улыбаясь, вернулся за мной, он пытался меня поднять, но я так обхохатывалась, что не могла ему помочь, а силенок у Вани не хватило.
Второй день мужик плохо ест.
– Ну вставай давай! Что ты тут, вон вся в снегу вывалялась как маленькая. – Ванина очередная попытка меня поднять, закончилась тем, что он плюхнулся сначала рядом, а потом на меня перекатился.
– Ты меня придавил. – констатировала я, когда отсмеялась.
Ваня смотрел на меня, я на него.
Серьезно.
Пронзительно. Не знаю, о чем Ваня думал в этот момент, но явно о чем-то серьезном. Я даже не смела отвести взгляда, или вставить еще хоть слово. Мне казалось, сейчас он скажет что-то важное, то самое глубокое, о чувствах ко мне. Ведь они были эти чувства, их нельзя было не заметить.
– Вставай а? – попросил Ваня, после недолгой вдумчиво-молчаливой паузы и созерцания моей, как он говорил моськи.
– Встаю. – а сама под ним лежу, как я встану-то.
Так, и пролежали с ним еще минуту, молча, пялясь друг на друга. Два идиота, ни бе, ни ме, ни кукареку.
Глава 12
Иван
Что же это творится-то?! Я словно крышкой поехал. Взял и признался Пчеле в своей мании. Никогда. Никому.
Сливки же приготовил, что мешало, как обычно, устроить сливочную прелюдию? Бабы под сливки и не разбирают мой фетиш. Нет же, сказал. Еще и довольный стою, весь такой честный маньяк блядь! Ирка испугалась, да я бы сам испугался, рожа у меня была больно хищная и наверняка решила она, что я ее сожру сейчас. Напряглась конкретно. Я ж уже предвкушать начал, что оближу всю Ирку с ног до головы без дурацких тошнотных сливок. Немного, правда, настоять пришлось, а то слинять Пчелка хотела.
Но я не дал. Сама виновата. С хера ли она такая чудная, что мой язык меня не слушается? Вот и заставил ее немного разгребать.
А Ирка от холодных сливок еще такими пупырками крупными покрылась. Кайф.
Только к кайфу еще всякой хрени кучка как водится прилагается. В субботу совсем накрыло меня. Все и все бесят, а Ирка милаха бляха муха! И в груди эта щекотка идиотская. Смотрю на нее и начинается щекотун блядь!
Надо было сваливать скорей. Я даже сумку собрал. Хотел Ирку найти. Попрощаться. Но в номере ее не было, вышел из санатория, спер санки как в бреду. Плохо стояли. Детские ж наверняка, а мне все равно. Вот как клин оказывается, входит, надо срочно линять, чтоб без труда от него избавиться. Иду по парку, почти бегу, Ирку высматриваю, а у самого сердце из груди рвется, как я ей скажу то блядь что сваливаю? А про то, что валить нужно как заезженная пластинка в голове, в разных вариантах повторяется.
Куда Ирке такой как я? Мизантроп как она сказала, я с ней несогласен, конечно, но вот суп в лицо ей хорошо заходит, а мне такой радости не нужно. Да и на такой, как Ира жениться нужно, она ж и детей поди захочет, а мне это хомут еще лет десять как не улыбается.
Увидел ее из далека, шагала медленно и ни хрена не слышала. Догнал. Вроде вот, говори что хотел, а она с этими санками пристала. Пришлось катать ее. Свалилась, меня еще уронила. Валяшка прям.
Лежу на ней. Пялюсь на неё, а она на меня. И словно язык проглотил. Не могу ей сказать и все тут. Словно ребенка на хуй пошлю, а не взрослой бабе рукой помашу.
– Вставай а? – попросил ее, не в силах прощаться сейчас и вот так.
– Встаю. – говорит, а сама не шевелится.
Еще минуту ее разглядывал. На кой черт только мне это надо то?! Разглядывать ее.
– И как не стыдно вам?! На пять минут отошли с ребенком в туалет. Ладно бы дети, а то взрослые люди! Бессовестные! – запыхавшаяся женщина с краснощеким ребенком, хапнула санки, по всей видимости, ее детеныша и крича что-то гневное, я не особо разбирал, усадила пацана на санки, плюнула в нашу сторону и покатила отпрыска в другую.
– Ваня, Ваня. Слимонил-таки санки. И как? Не стыдно тебе? – качая головой, оттряхивая снег с шубы, с иронией спросила Ирка.
– Смотри! Снегирь! – отвлек ее, она повернулась в поисках снегиря глазами, а я по-детски толкнул ее в сугроб.
Вот так Ирка на меня влияет. Охота ей секреты рассказывать свои, санки для нее воровать, топить ее в бассейне, чтоб спасти, и в сугробы заваливать. И еще много желаний глупых на ее счет в голове моей дурной бродило.
– Ах! – Ирка возмущенно выдохнула, неуклюже и очень смешно шлепнувшись, в рыхлую, снежную кучу.
Я немного понаблюдал, как она выбирается и дал деру. Вот так провалилась первая попытка уехать домой.
– Я же догоню тебя! Стой гад! – раздразнил Пчелу, она гневно кричала мне вслед, догоняя и забрасывая снежками.
Правда, они как обычно до меня не долетали. Так, и бегал от нее, пока Ирка не выдохлась и не плюхнулась сама в ближайший сугроб. Смешная такая. Чучундра чучундрой, шапка съехала, щеки красные, запыхалась, волосы как у ведьмы в разные стороны из-под шапки торчат, даже вон сопля под носом заблестела, а она ее так смешно варежкой утерла.
– Быстро ты сдалась Пчелка. – подошел к ней, и плюхнулся рядом.
Ирка делала вид, что я ей уже неинтересен, но в неожиданный момент, в морду мне снежок таки прилетел.
– Это нарыв! – пока я рожу утирал, она уже успела отбежать.
Догнал я ее влет, закинул на плечо хохочущую заразу и потащил в номер.
Уже пройдя мимо Иркиного номера, понял, надо возвращаться, а то в моем-то номере сумка собрана, а у меня уже стоит и вроде как не до прощаний пока.
– Че ты меня в гости не приглашаешь? Идем к тебе, а то зря, выходит, два номера занимаем. – потянул Ирку за руку обратно к ее номеру.
– Пошли, я же не против. – согласилась она, улыбаясь почти смущенно.
– Эм. Мне кое-что нужно, забыл, я сейчас. – уже зайдя в Иркин номер, не получилось наброситься на нее со всей страстью, презервативов-то с собой не было.
– Хорошо, возьми ключ, я пойду в душ. – улыбаясь, Ирка протянула мне ключ от номера.
– Зачем мне ключ? Ты же в номере. – я ее не понял, тупею на глазах.
– Я буду в душе. И дверь запирать не стану…в ванную комнату… – Ира игриво закусила губу и тут до меня дошло, о чем это она.
– Хорошо. – согласился с ней, не удержавшись от очередного поцелуя.
Потом Ира скинула шубу и юркнула за дверь ванной комнаты. Я пошел к себе, уже осознавая, уехать из этого санатория мне будет пиздец как сложно.
Вернувшись в Ирин номер, скинул быстро одежду и зашел в ванную комнату. Ирка уже грелась под горячей водой, за прозрачной шторкой, переступая с ноги на ногу. Сердце грохотало в груди, и опять эта щекотка дурацкая, бесящая, отчего только неясно. Что в ней плохого? Я сам этого не знал, но яро ей сопротивлялся и не хотел я этого чувствовать.
Забрался за шторку в душ, прижимая Ирку животом к стене.
– Ждала меня? – задал самый идиотский вопрос, несильно сжимая руками ее шикарную грудь.
– Конечно, ждала. – со смехом ответила Ирка.
Хохотушка она, это я уже давно понял.
– Молодец какая. – похвалил ее, борясь с желанием сжать все ее тело своими крепкими руками.
Вместо этого просто прошелся ладонями вдоль ее тела. И языком собрал горячие капли воды с ее шеи, откинув мокрые Иркины волосы в сторону.
Она шумно дышала и плевалась водой, что попадала ей в рот, и при этом терлась об меня своей попкой. Только я не торопился, несмотря на то, что за это время так и не смог насытиться сексом с Иркой, решил подразнить ее.
Ее стон ласкал мой слух, когда мои же пальцы проникли внутрь нее. Начал медленно ласкать ее, дразнить зная, Ирка медленно не любит, а она прогибалась им навстречу желая больше, глубже.
Я прошелся языком по ее щеке балдея от ее тихих, приглушенных водой стонов, захватил мочку ее ушка. Ирка выгнулась сильнее, прижимаясь ко мне всем телом, даже ногой меня своей по ноге погладить умудрилась, а я это заметил. Я все-все замечал, терзая губами ее ушко, и продолжая двигать пальцами внутри нее, вырезал в своей памяти каждый ее стон, каждое движение, вздрагивание, желание быть ближе к телу. Все! Даже то, что ее мокрые волосы опускаются ниже лопаток, а когда они сухие, выше.
Ира откинула голову назад, правда, ненадолго, вода попала ей на лицо, она, фыркнув, как кошка, тут же рассмеялась. Сдерживаться уже сил не осталось. Сменил пальцы на член.
Ирка довольно застонала, прогибаясь и прижимаясь лбом к стене. Я опять пристал к ее уху, не давало оно мне покоя это ушко. Прикусывая мочку, лаская его языком, стал двигаться. Сразу быстро и глубоко проникая в неё с каждым новым толчком, так ей нравится, и я черт возьми это знаю, хотя мне всегда до звезды было че там бабам нравится. Двигался в ней резко, не останавливаясь, придерживая ее одной рукой под живот. Капли воды стали непросто горячими, обжигающими. И воздуха не хватало, и он стал горячим, душным. Все поплыло перед глазами в яркой вспышке одновременного оргазма. Ирка чуть не сползла вниз, я удержал, прижав ее к себе. Сейчас, я и сам был не против полежать и охладиться.
Мы выбрались из душа, тяжело дыша, развалились поперек кровати. Капли воды на Иркином теле там и манили, облизать ее всю, с ног до головы.
Отдышавшись, Ира перекатилась на мою грудь. Сейчас она была еще сексуальней и желанней, чем обычно. Темные мокрые волосы, бледная кожа, блестящие глаза и алые губы, как розы в вазе на столе.
Ирке хотелось продолжения «банкета». Она начала медленно покусывать мочку уха, на что мой член реагировал твердым согласием. Я прикрыл глаза, уплывая в мир невероятного блаженства, еще не зная, что скоро стану заложником этого мира. Мира, в который проводить меня сможет только Ирка.
Она ласкала шею, грудь, медленно спускаясь вниз. Все вроде как обычно, но я получал от этих ее действий невероятное возбуждение. А когда она спустилась до паха и коснулась кончиком языка до члена обхватив его рукой, не сдержал стона. Минет Ирка делала охрененный и делала его с жаждой, ласкала языком при этом не забывая про меня самого. Поглаживала рукой мой живот, сжимала пальцами не только мой член, но и бедра. Впервые мне давали понять, что я весь интересен, а не только то, что у меня ниже пояса. И впервые я так стонал, сжимая руками не голову девушки, а одеяло.
Это был прям настоящий марафон, который не очень хорошо закончился ближе к ужину.
Ирка так на мне скакала, что резинка не выдержала, а я был не в себе, как и она, чтоб вовремя это заметить. Только после того, как кончил и освободил Иру увидел.
– Черт! Дуй-ка быстро в душ. – продемонстрировал ей остатки не выдержавшего нашей страсти гандона, Ирка как всегда засмеялась, подскочив с кровати, юркнула за дверь ванной комнаты.
Хорошо, что она меня до этого подоила несколько раз, но меньше всего сейчас хотел для Ирки проблем.
Потом был ужин. На этот раз с нами сидели две пары пенсионеров, поэтому удалось нормально поесть. После ужина Ирка продула мне в боулинг, и мы вернулись в ее номер. Сил ни на что уже не было, мы просто легли спать. И я вымотанный заснул, даже несмотря на уже точно неминуемое приближение прощания.
Глава 13
Ирина
Засыпала в крепких Ваниных объятьях, а утром проснулась одна. Странно, завтрак я проспала, и Ваня меня не разбудил. Я быстро умылась, оделась, и дошла до его номера, но его там не было. На звонки он тоже не отвечал. Может решил сходить на процедуры?
– А могу я узнать, где Иван Олегович из трехсот пятого? – сердце мое билось как бешеное, когда я обратилась с этим вопросом к администратору.
– Эм. Минутку. А, Реутов с трехсот пятого? Так, он утром выселился. А вы с трехсот первого правильно? – улыбающаяся девушка понятия не имела, что только что мне сказала.
Да и до меня не сразу дошло, хотя руки заметно задрожали.
– Да. – быстро ответила ей, в надежде, что для меня есть хоть записка, может у Вани что-то срочное.
– Для вас на время выселения после четырнадцати ноль-ноль, заказано и оплачено такси. Так что успейте собраться. – она ответила мне, все так же мило улыбнувшись, почти лишив надежды.
Но я сейчас еще потешила себя тем, что записка возможно есть в номере просто я ее не заметила.
– Да. Спасибо. А я могу на лошади еще покататься? – не верилось, хотела оттянуть момент, когда все точно выяснится.
– Да. До двух часов всё проплачено и включено.
– Спасибо. – поблагодарила работницу санатория и вернулась в номер.
Не глядя в поисках записки, я оделась.
Я замерла. Внутри и немного снаружи. Реакции стали заторможенными. Одевшись потеплей, пошла в конюшню. Денис молча выдал мне Фердинанда и помог забраться на него. Меня отпустили одну, я оказалось хорошей ученицей. Конь громко фыркнул и забил копытом, тряся головой. Наверно ему впервые хотелось проскакать галопом в тон моему сердцу, но он, словно чувствуя что я в ступоре, медленно побрёл по тропинке.
Он вёз меня по моей памяти. По дороге то и дело всплывали кадры. У той ели Ваня повалил меня в снег и целовал. За тем поворотом я свалилась с санок. И ещё много, где мне встречалась счастливая пара, которая с каждым воспоминанием имела ко мне всё меньшее и меньшее отношение.
Вернувшись в номер продрогшая, я отогревалась и собирала вещи. Каждый взгляд на телефон отдавался тревогой в груди. Но я не смела больше звонить. Я замерла в ожидании чего-то неизвестного, хотя и дураку было бы уже всё ясно.
До двух часов я сиротливо проторчала в фойе со своей сумкой, сжимая в руке телефон. Порываясь то позвонить Ивану, то удалить его номер телефона из памяти. Обрывала каждый порыв тем, что и то, и то будет неправильным.
А когда села в такси, и таксист повез меня домой, я долго терла лоб, но в итоге все же расплакалась.
– Что-то случилось у вас девушка? – водитель притормозил даже.
– Вы не обращайте, пожалуйста, внимания. Просто мне нужно. – пересилив себя, просила.
Водитель оказался понятливый. Даже сделал музыку погромче, вновь трогаясь с места. Слёзы катились градом до самого дома, а в онемевшей руке лежал телефон.
Зайдя в квартиру, не раздеваясь, я рухнула лицом в диван с ямкой и громко разревелась.
На работу я шла с таким лицом, словно не в санатории отдыхала, а пахала где-то в угольном забое, не видя света и не дыша чистым воздухом. Я не звонила больше Ване, и он не перезванивал мне. Это конец. С этой мыслью я и зашла в свой кабинет и сердце в радости словно ожило, забилось по-настоящему с жаждой жизни. Кинулась к букету на столе. От чего-то решила, что это что-то значит и обязательно что-то хорошее.
Трясущимися руками взяла конверт, торчащий из букета алых роз.
Ноги подкашивались и пришлось сесть, когда прочитала.
«Спасибо за самую прекрасную командировку.»
Наступив на горло собственной гордости, абсолютно не зная, что скажу, потянулась в сумку за телефоном. Как в бреду, нажимала несколько десятков раз вызов номера Ивана, и всё занято и занято. И так, пока до меня не дошло, что мой номер просто в черном списке его телефона. В груди что-то щекотало. Так, противно. Как изжога, только тут не помогут лекарства.
Я была опустошена. До самого Нового года ходила как неживая, словно кукла автомат. Посещала маму, делая вид что всё хорошо. Пыталась запихивать в себя еду и как-то жить. Не плакала больше, видимо, в глубине души, я была готова к такому повороту. Звоночки поступали и до всего этого. Но и не вспоминать не могла. Сны постоянно снились. Всё о чём я наивно мечтала, сбывалось в них. В этом был плюс, я хорошо спала. Даже слишком. С каждым днём всё трудней было поднять голову от подушки. Новогодние праздники прошли в ожидании чуда и редко прерывающегося сна. Я уже в эти дни заподозрила неладное. Невозможно же спать с десяти вечера до обеда, а потом после обеда дремать ещё часик полтора и валиться с ног в те же десять вечера.
Не было тошноты, и про задержку я поняла совсем внезапно. Лежала в ванной в уже остывшей воде, бездумно блуждая взглядом по стене и полкам с предметами, пока не запнулась об упаковку с прокладками.
Так быстро я еще не собиралась никогда.
Вернувшись домой, рискнув, нарушила инструкцию сделав тест сразу же. Несмотря на день, а не утро, две яркие полоски замелькали перед глазами. И опять началась ломка. Несмотря на низкий поступок Ивана, я так и не смогла удалить его номер из телефона и ближе к вечеру снова нажала кнопку вызова.
Ничего нового я не услышала. Все те же гудки «занято». Я закусила губу, чтоб та предательски не дрожала и сдержала подступившие слезы. У меня не было сомнений рожать мне или нет. После Ваниной выходки, вообще, на мужиков смотреть не могла, отбил охоту. А мне двадцать пятый год как никак. Хочу ребёнка.
Жизнь заиграла новыми красками. Такими же яркими как эти две полоски на белом куске лакмусовой бумажки.
– А ты чего в пуховике? Где твоя шубка шикарная? Долго ты, кстати, прятать от меня будешь своего кавалера? Такой подарок шикарный подарил, наверняка серьезно к тебе относится, можно и с мамой познакомить. – пришла к маме сдаваться, а она, того не ведая, мне душу травит.
– Мама вот я тебе тут принесла, сможешь как-то зашить? – не отвечая на ее вопросы, сразу шубой ее своей заняла.
– Это как так? Как ты умудрилась? Это – вот за такие деньжищи тебе гнилье подсунули? Ты посмотри, а! Даже не по шву! Я зашить-то зашью, но видно же будет. – мамино возмущение не знало границ, куда ей сейчас о ребенке говорить?
План мой был хорош только в уме, а на деле полный отстой.
– Ну ты зашей как-нибудь, я шарфиком прикрою. Я уже пробовала, нормально. – с утра распрощалась с той шикарной шубой.
Примерила ее у зеркала напоследок и со словами не жили богато нечего и начинать, снесла в комиссионку. Даже на продажу не выставили, директриса магазина дочке своей хапнула, в подарок на восемнадцатилетие. А я акрыла тут же кредит и витаминов себе хороших купила. Остатки на ребенка отложила. На кроватку, коляску, должно хватить. Хоть какая-то польза от папаши будет.
– А с той то шубой что? – спросила мама, уходя на кухню к плите.
– Я ее продала. Мама, у меня новости есть. В общем, бабушкой ты скоро станешь. – прошла за мамой, не дожидаясь очередных расспросов о шубе, сообщила новость.
– Ира! Ты совсем, что ли?! – она всплеснула руками и села за стол.
– Видимо да. – мамина реакция была вполне ожидаема.
– А этот? Слинял? – на мамин вопрос просто кивнула.
– Ты идиотка! У тебя такой шанс был, а ты же бестолочь все испортила! Кому ты теперь брюхатая нужна будешь?! Да тебя и с ребенком ни один приличный мужик не примет. Так и будешь, как я маяться. Сколько я тебя учила, учила и все без толку. – под конец плевательной тирады мама скрылась лицом в ладошках и расплакалась.
– Мама, ну ты же не жалеешь, что у тебя я есть? Ну перестань. – подошла к маме, обняла ее со спины.
– Да! Не жалею, но что я тебе дать смогла? Ты мне помогаешь, живешь на съемных квартирах, не такой судьбы я тебе желала доченька. Твое право, конечно, но тяжко тебе с детем будет без мужика. – всхлипывая на каждом слове, мама утирала полотенцем слезы, я же свои едва сдерживала, разревемся вдвоем, это надолго.
– Мне и не нужен мужик. Я и сама справлюсь. Работа есть, жилье есть. Что еще нужно? – в моем понимании все было не шикарно, конечно, но и не бедственно.
– Много ты понимаешь. Это ты сейчас так говоришь, когда тебе на хвост наступили. И кстати, про жилье, договаривайся с хозяйкой квартиры, примет она тебя с детём или нет. А то погонит еще, когда у тебя живот попрет. – мама утерла слезы, успокоилась, опять подошла к плите, помешивая рагу.
– Я уже ей сказала, она не против. За обои только предупредила, что в случае чего, переклеивать буду я. – еще пакет детских вещей мне приперла, про них маме говорить не стала, слишком уж трепетно она к теме поношенных вещей относится.
– О да! Обои – это да. Ты обои с периодичностью раз в месяц уничтожала. Сначала просто рвала, потом вместо альбома использовала. Ежиков не помнишь? Бежевые такие обои с коричневыми ежиками? – от маминых слез и следа не осталось, я подперла щеку рукой, любила слушать ее рассказы про мое детство, а сейчас особенно интересно было.
– Нет. Не помню.
– Ты чай будешь? Кофе тебе не стоит пить. Химия одна. Лучше чай или кофе натуральный, только не вари, а заваривай, так кофеина меньше будет. Так вот, ежики. Ах! Так мне эти обои нравились, я ж их для тебя клеила, но ты писюха мелкая их невзлюбила. Уперла из сумочки моей помаду красную, кстати, вот помаду совсем не жалко было. И как изрисовала все понизу, где могла достать. Два годика тебе было тогда. – мама довольно улыбнулась, заваривая для меня чай.
Так и просидела у нее до позднего вечера, мама при мне заштопала на старой, но рабочей Чайке моего бобра.
– Пирожки возьми. Я в понедельник позвоню Яцкевич Майе, договорюсь с ней, она тебя примет. – имя маминой однокурсницы-врача гинеколога резануло слух.
Пчёлка Майя.
– Хорошо мам. Спасибо! – одевшись, собрала пакеты в кучу и начала открывать дверь.
– А шубу не носи пока. Короткая она у тебя, весь хвост наружу, застудишь, потом рожать-то нечем будет. Хоть бы девочка была. – в маминых глазах снова заблестели слезы.
– Почему девочка?
– Потому что себя-то вспомни, хорошо тебе жилось в неполной семье? А если это пацан будет? Ты, как его растить собираешься? Чему научишь? Ой все иди! – мама махнула рукой, расцеловала меня по-быстрому и выставила за дверь.
Явно избавилась от меня, чтоб лишнего не наговорить. Но даже если бы наговорила, я бы не обиделась на нее.
