Текст книги "Мать не одиночка (СИ)"

Автор книги: Светла Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Что? – спросила на автомате, не успев толком осознать смысл его фразы, утирая при этом салфеткой перепачканное в соусе лицо.

– Ты на этот гамбургер так рот широко открывала. Смекаешь, о чём я? – он ещё и бровями поиграл, вдобавок к этому пошлому намёку.

Глава 6

Иван

Ах Пчёлка, Пчёлка.

По цветку гуляет пчёлка,

В пчёлке спрятана иголка.

И тому, кто ловит пчёл,

Пчёлка делает укол.

Я, уколов не боюсь,

Если надо уколюсь.

Цветочки на Пчёлку повлияли как надо. На то она и Пчёлка. А я поначалу думал, что придётся ещё бегать за ней с этими розами. Но нет, сама подошла, рученьки свои протянула, взяла букетик. Я аж вздохнул с облегчением. Впервые, казалось, так напрягаюсь из-за бабы, если первой не считать, но там понятно почему. А тут прям удивительно. Благодарность даже прожужжала Пчёлка, ошалело стреляя, глазами куда попало, в меня только не попало.

Открыл ей дверь, а то знаю уже, какая юркая Ирочка, отвлекусь, стартанет сразу же. Она под весом букета, пыхтела, забираясь в салон, шуба длинная мешала ей. Решив помочь, подтолкнул Ирину, сетуя про себя, что зима нынче, хорошо бы лето было. Попишну Иркину потискать через тонкое платье поудачней будет, чем через толстый мех.

В ресторане, почти с ходу начал развешивать длинную лапшу на аккуратные Ирины ушки. Тут же раскраснелась Ирочка от волнения. Похоже, хорошо зашла лапша про Москву. Я ещё пару куплетов спел ей, за маму и прочие блага, заслушалась Пчёлка, губку в сомнении прикусила.

Потом бургер принесли, и когда Ира начала есть, я просто был убит. Как она его ела! Ааааа! Впервые видел такое, и это было чертовски возбуждающе. Даже интерес к еде пропал. В голове замелькали пошлые картинки, на самой скромной из которых была клубника со сливками на голом Иреном теле.

– Дай-ка угадаю. Ты это специально замутила? Думала я посмотрю, как ты устряпалась и отвалю? Так, ты ошиблась Пчёлка, я тебя теперь ещё больше хочу. – раскусил же её ещё на стадии заказа, слили Ирку её же ехидные глазёнки.

– Что? – в недоумении спросила Пчела, утирая перепачканную мордашку.

– Ты на этот гамбургер так рот широко открывала. Смекаешь, о чём я? – пошлятина так и пёрла из меня.

Ещё Пчёлка поартачится, превращусь в маньяка сексуального.

– Не понимаю, о чём ты Ваня? – манерно взяв в руку стакан с водой, Ира залпом его осушила.

А от этого Ваня из её раскрасневшихся пухлых губ, в груди что-то защекотало. И от этой щекотки непонятной, но кажется знакомой, стало тревожно. Ну нахер! Не надо мне такой гадости в моём теле. Аж передёрнуло всего.

– Девушка можно счёт! – махнул рукой официантке, она тут же юркнула к бару.

– Ты же ничего не съел. – вдруг возмутилась Ира, глядя на мои почти нетронутые тарелки.

Не сдержался, рассмеялся.

– Что? Я сказала что-то смешное? – спросила Ирина, не понимая моего смеха.

– Смешно да. Морозишься от меня, а сама вон заботливая какая. За питание моё переживаешь.

Поняв свой косяк, Ира фыркнула, и встав из-за стола, отправилась в дамскую комнату.

Долго там тусовалась, я уже и расплатиться успел. Букет и вещи из гардероба забрать. Если бы не шуба её в моих руках, то решил бы, что она в окно от меня улизнула.

Вышла ко мне уже совсем другая Ира. По платью её узнал, и то не сразу. На макушке выросла идиотская бабинка вместо шикарных локонов и от приятного макияжа лишь серый оттенок под глазами, похожий на синяки от усталости. В общем, угробила Ира весь свой марафет-шмарофет. Видать, решила, что угробит тем самым мою потенцию. Да я и сам был бы рад, заколебался чет я с ней уже. Девочки-первооткрывательницы мира похоти и разврата и те посговорчивей будут чем эта Пчела ядовитая.

Не стал ей говорить, что зря она старалась и что всё равно стоит у меня на неё, а тем более после того поедания бургера. А то испугается ещё и в машину ко мне не сядет.

– Спасибо за ужин. – Ириша эту благодарность выдавила из себя с трудом, одевая шкурку.

Видимо, задело Пчёлку, моё молчаливое отсутствие реакции, на её поистине наивные ухищрения.

– Цветы. – вручил ей опять букет и направился на выход, открывая Ире двери.

Джентльмен!

– Ты меня домой подвезёшь? Или мне такси тогда нужно вызвать. – спросила Ира, переминаясь с ноги на ногу у машины, пока я нашаривал ключи в кармане.

– Нет я тебя тут брошу. В мою машину с гнёздами на голове нельзя, а то ещё увидит кто и подумает, что я с тобой. – засмеялся, от Иркиной, тут же скривившейся мордашки.

– Очень смешно. – она покачала головой вроде как передразнивая меня, и села в уже открытую мной машину.

– Вредных привычек у меня кстати нет. – уже по пути к Ире домой, ляпнул я ни с того ни с сего, и только потом подумал, а оно было кстати?

– Похвально. А у меня их куча целая. – довольная свой находчивостью заявила Ирочка.

Забавно, но она совсем не старалась мне понравиться и как-то угодить, и нравилась мне тем самым только больше.

– Каких это? – я не заметил, чтоб Ира курила или пила, почему только напрягся сейчас неясно.

Что мне за дело до её привычек?

На мне эта дрянь никак не отразится, не успеет. Уж всяко разно, не собираюсь я отводить на Иру, более пяти дней, пусть она мне хоть трижды нравится. Ей вон серьёзных отношений подавай, а я для них не создан, ещё лет десять как минимум. А через десять лет Ирка будет уже не очень. И так не идеальная красотка, брюнетка к тому же, а мне всегда голубоглазые блондинки нравились. Нет. Точно нет.

– Кофе много пью, я неряха, транжира, и вообще, у меня скверный характер. – вредные привычки Ира высасывала из пальца, последних два пункта к привычкам даже отнести было нельзя.

– Мне подходит. Денег у меня много, транжирь на здоровье. Убираться в моём доме не нужно, есть домработница. И кофемашина имеется, кнопку только нажать. Хотя кофе я не одобряю, на ночь его пить всё же вредно, но ты и так вредная. Тебе можно. – засмеялся, а Пчёлка зарычала и затрясла кулачками в воздухе.

Эко её вштырило. Уже б сдалась давно, получили бы удовольствие да разбежались. Нет же! Упрямая, хочет бодаться.

– Ну что мне сделать, чтоб ты отстал от меня?! – почти взмолилась Ира, опять дырки во мне простреливая глазёнками.

– Так, отдаться мне. Я тебе целый день об этом толкую. – сказал со смехом, ну вроде как шутка, но вдруг Ира буквально поймёт и больше время терять не будем.

Ан нет. Ириша и как шутку это не восприняла и на буквальное не согласная. Понял я это, когда мне в лицо со свистом и характерным шлепком цветочки прилетели. Смачно так букетом Ира зарядила по роже и макушке досталось моей. И смешно и сука за рулём же я матушку твою за ногу!

За первым ударом последовал ещё один, выставил спешно руку, дабы оградиться от цветочной атаки, а сам с дороги съехать пытаюсь. Уже вон, чуть не сбил одну на свою голову, цветами впервые по морде лица получаю.

Весь букет эта истеричка об меня распидорасила, пока я на обочину пытался съехать.

– Отстань от меня! Сволочь! Хамло трамвайное! Ненавижу! Кобелиная морда! – и ещё много чего горячего летело в мой адрес из Иркиного рта, вместе с ударами.

Как мог, рукой оборонялся, но левый глаз не уберёг. Прилетело ему, я сразу стал одноглазым. Ну теперь точно с тебя не слезу, пока моральный вред не возместишь Пчела бешеная. Притормозил, выскочил из машины, освободившись от хлёстких ударов, сразу тридцать одной палкой. Потирая, пострадавший, слезящийся глаз двинулся за ней.

– Иди сюда моя шальная! Императрица мать твою! – открыв дверь, рывком выдернул Ирочку из машины.

Мне бы её мордашкой в сугроб затолкать, а я повалил её на снег самим собой. Вместе на кучу рухнули. Придавил. Дрыгалась Ира, но молчала, задыхалась от внезапной и бурной истерики. Глаз сука слезится открыть не могу, темно вокруг, но мы в свете фонаря и фар.

Сам отдышался, подавив полностью Иркино сопротивление.

– Сама злюка напросилась. Иди сюда зараза кусачая. – схватил её под шею и добрался до пухлых губ, подтягивая к себе.

Ирка замычала, кулачки глухим градом забились в мою спину, пока я старался нежно, медленно, но, верно, прокладывать языком путь в её сладкий ротик. Поддалась, знал, что поддастся. Удары прекратились, поцелуй стал взаимным. Губы у неё нежные, горячие и сладкие. Языком провожу по ним, а внутри опять это херовая щекотка. Перекатился на спину, чтоб Ира не мёрзла на снегу ведь да и тяжёлый я. Кто б догадался, что посреди города обочина резкой горкой вниз идёт. А туда ещё и снег сваливают.

Это был самый экстремальный поцелуй в моей жизни.

Сначала было неожиданно, потом смешно и только у Иры дома, на кухне, пришло осознание, что всё могло закончиться намного плачевней.

Стукнись Ира веском, а не лбом о глыбу льда, и всё! Покуйте в ящик молодую красивую.

– Ай! Подуй, подуй! – трепыхаясь ручонками, запищала Ира, когда залил ей ссадину на лбу зелёнкой.

Подул, сдерживая смех.

– Шишак знатный у тебя, а потом синяк на пол-лица расплывётся. – со знанием дела оценил ущерб.

Всё-таки парнем я был бедовым. Ссадины такие повидал и на своей морде лица, и на лицах друзей. Правда те были получены в драках, а не о снежные валуны с кусками льда под сладостный поцелуй.

Оглянулся на секунду, зелёнку в аптечку бросить, поворачиваюсь, бля! Секунда и мы уже плывём.

Ирка наматывала сопли на кулак сначала молча, сил набиралась, в лёгкие воздуха побольше, а потом ка-а-к разревелась!

Нет ну я, конечно, знаю все эти бабские уловки. Слезу пустить, как поссать сходить. Поэтому меня такое не трогало никогда.

Но тут видно было что другое. Искренне, по-детски, что ли. Сам от себя не ожидал, присел перед ней на корточки, задницей печку с места выселяю и давай слёзки утирать.

Слёзки блядь! Не сопли-слюни-нюни, а слёзки! Откуда слова-то такие в моей голове взялись?!

– Ну ты чего расписюнилась-то? Кончай реветь, сейчас в аптеку за бодягой сгоняю, намажем на ночь хорошенько, всё пройдёт. Дня три и как новенькая будешь. – ободрил как мог.

– Три дня?! Как я с таким лицом на работу буду ходить? Я и так не красавица, а тут ещё шишак как рог носорога и синяк на пол-лица! – обиженно возмутилась Пчёлка.

– Ты меня тоже вон как разукрасила. – поднялся, посмотрел в зеркало, что за углом висело в прихожей.

Левый глаз опух, но вроде целый и даже видит, только слезится всё время и красный – наркоманский. И хотя розы выбирал без шипов, с десяток царапин моя морда излучала.

– Можно сказать, что мы в аварию попали. – заключил я.

– Нет. Увольняй меня к чёрту, а с такой зелёной блямбой на лбу я не покажусь в управлении. – мужественно, с придыханием произнесла Ира, встав у зеркала рядом со мной.

Пару секунд мы пялились на наши рожи, а потом не сговариваясь, рассмеялись как дети.

Глава 7

Ирина

– Ладно. Хорош хохотать, иди ложись, а то вдруг сотрясение. Где у тебя спальня? – Иван огляделся.

– Так, нет спальни. Однушка же. – призналась я.

– А где ты спишь-то? – на лице Вани появилось искреннее удивление.

– На диване. – кажется, я его шокировала и опухший Ванин глаз задёргался.

Ну вот! Довела мужика до тика, а он меня до бешенства, так что мы квиты с ним.

– Как это на диване? – переспросил он, и словно не веря мне, завернул в закуток, где была только ванная комната, совмещённая с туалетом.

– Ну так, очень удобно на нём спать, там такая ямка уютная есть, я в ней утопаю и сладко сплю. – начала с улыбкой и весельем рекламировать свой, а точнее, хозяйский диван, который из всех диванов, на которых мне довелось поспать, был самый удобный.

– Ямка. – протянул задумчиво Ваня и начал одеваться.

Я стояла у кухонного проёма, сложив руки на груди. Стало вдруг грустно. Не хотела, чтобы Ваня уходил. То гнала его всячески, даже не выдержала и букет об него уничтожила, а теперь смотрела, как он угрюмо одевается и даже слёзы на глазах навернулись. Не потому, что уходит, правда, а потому какая у него реакция на мой, а хозяйский диван с ямкой. Словно это я тот самый диван, такой вот вроде уютный, но это ж блин диван, а не кровать.

– Ключи от квартиры давай. – обувшись, заявил Ваня.

– Мм. Зачем тебе? – не поняла его совсем.

– За бодягой поеду, а ты в ямку и на бочок. Спать. А то, правда, сотрясение может быть, а это не шутки. Ты и так психическая, тебе сотрясение никак нельзя. – начав серьёзно, Иван скатился опять до шуточек, хвастая тридцатью двумя зубами.

– Там нижний замок заедает, надо ключом потеребить, пока он не провернётся. – сунула ему ключи.

Бодяга мне очень была нужна. Про увольнение, я, конечно, погорячилась, и надеялась, что с помощью этого средства, буду выглядеть херово, но получше, чем сейчас.

– Разберёмся. А ты в ямку, и чтоб спала уже, когда вернусь. – требовательно приказал Иван, и что удивительно, я не могла возразить.

– А как же ушиб? Его же намазать нужно. – это уже был скорей интерес с моей стороны, нежели возражение.

– Я намажу. Даже не сомневайся. – Ваня щёлкнул меня по носу и вышел за дверь.

Я ещё постояла какое-то время у закрытой двери, и пошла в ванную комнату. На глаза попались ножницы у раковины. Я даже не сомневалась, распустила свой пучок волос и начесав прядь, обрезала волосы. С чёлкой я ходила года два назад. Она мне шла, но возни с ней было много. А теперь, похоже, выбора нет. Подравняла кончики и оценив результат, забралась в ванну под прохладный душ.

Хотела смыть с себя все впечатления, но только наоборот предалась воспоминаниям, под быстрые удары падающих сверху капель воды.

Когда вышла напрочь из себя, и начала лупить Ивана розами, совсем не думала о последствиях. Только надеялась, что он наконец-то оставит меня в покое, пусть даже и выкинет за этот беспредел из своей машины. А вместо этого…поцелуй. От воспоминаний в груди разлилось волнение. Наверное, если бы этот поцелуй был грубым и со злостью, я бы ещё между ног Ивану заехала, укусила бы. Или не знаю, лицо бы расцарапала, или ещё что-то.

Но поцелуй был нежным. Подкупающим, не подавляющим всякое сопротивление, а зарождающим желание ответить взаимностью. Это было на самом деле удивительно. И страшно. Страшно, потому что я начала сдаваться после этого поцелуя.

Он словно смыл всё против, оставив после себя только все за.

Я ещё недолго постояла так под душем, предаваясь смешным и приятным воспоминаниям, исключая из памяти встречу со снежным отвалом. Потом на отвали, чисто механически потёрлась мочалкой, щедро забулькав её гелем для душа. Смыла с себя ароматную пену, не переставая улыбаться, так как гель для душа у меня был самый что ни на есть пчелиный. С ароматом мёда и пчелиным маточным молочком.

Никогда не спала в пижамах, они вечно перекручиваются во сне и это жутко неудобно. В пижаме я обычно хожу по дому, но сегодня пришлось сделать исключение. Упрятав свою тушку во фланелевую клетку, я разложила диван, застелила его и спряталась под одеялом. Заснуть я бы наверно не смогла, даже под снотворной таблеткой. Без конца, только и прислушивалась к звукам. За окном, в подъезде, и ждала, когда в замочной скважине провернётся ключ.

Полежать вот так в бездейственном ожидании, мне довелось недолго, даже глаза к темноте не успели привыкнуть. За окном раздалось громкое урчание мотора, потом писк сигнализации. Сердце моё загуляло. Я быстренько приняла самую естественную, и непринуждённую позу для сна, поправив несколько раз одеяло, и начала притворяться. Типа я сплю.

Только когда входная дверь открылась и в квартиру тихонько зашёл Ваня, моё сердце отстукивало так, что слышно было наверняка и Ване тоже. Он тихо прошагал в комнату, подсвечивая себе, по всей видимости, телефоном. Зашуршал пакетиком, что его разозлило, он громко засопел. Потом из коробочки достал мазь и присел на диван, рядом со мной типа спящей.

– Это чё такое? Ты на хрена? Не ну ты ду…Дульсинея ты Пчела. – светя мне в лицо чем-то ярким, Иван разразился громким недовольством над моей головой.

– Не поняла. – пришлось открыть глаза, и даже изображать только что потревоженный сон, у меня не получилось.

– Мозг-то, видать, пострадал всё же. Смотри чё. – Иван сунул мне тюбик под нос.

– Ну мазь. Это не бодяга. – скосив глаза к тюбику, только успела прочитать первую букву Э.

– Аптекарша сказала, что нельзя тебе бодягу на твою ссадину. – Иван поднялся с дивана и пошарил по стене, в поисках выключателя.

Найдя его, громко треснул по нему. Я немного растерялась, мне была непонятна его реакция.

– Мм. Не поняла, чего ты злишься-то? – спросила его, усаживаясь повыше, и он сел обратно на диван, так близко, что смогла уловить цвет его глаз.

Тёмные, зелёные. Впервые такие видела. Из далека они казались мне карими.

– Чёлку на кой х…хрен ты отрезала?! Я тебе куда это мазать буду? На волосья твои?! – Иван опять сунул мне под нос тюбик с надписью эплан, а потом качнулся резко вперёд, забирая шумно ноздрями воздух, ещё спросил; – И чем ты так пахнешь? Торт медовый хомячила, пока я в аптеку мотался? Есть чё поесть, а то с тобой ей-богу Ира, от истощения помру. Одни нервы сплошные. – он резко поднялся и со словами; – Ну ты с чёлкой придумай чего, а я пойду поем пока. На кухню приходи, я тебя там помажу, раз уж один хрен не спишь. – вышел из комнаты.

Пока я выбиралась из-под одеяла, рыскала по комнате в поисках заколки, из кухни доносились странные звуки. Нет, для кухни звуки были самые нормальные, но не для Ивана. Он гремел посудой, кажется, яйца разбивал и что-то резал. Хотя…картошку он начистил быстро и профессионально, а главное, до этого, он быстро её нашёл. Видимо немного в курсе, как живут обычные люди и готовит ему не только повар ресторана или домработница.

Заколола чёлку невидимкой и пошла на кухню.

Мой слух меня не обманул, яичницу Иван жарил. Но что такого в яичнице? Ничего особенного. Поразили меня куски хлеба, которые Ваня, щедро смазывал майонезом, выдавливая его из дойпака. Присела молча на табуретку. От комментария удержалась, но глупая улыбка всё же вылезла на моё лицо. Иван, весь такой солидный, стоит в фартуке и готовит себе студенческий ужин. Ещё медовый тортик вспомнился. Хотелось рассмеяться, но я сдержалась. А то обидится мужик.

– Ага. Сейчас руки помою, займусь тобой. Голова не болит? Не тошнит? – Ваня, закончив с бутербродами, обратил внимание на меня.

– Нет. Не болит и не тошнит. Разве что ссадина только ноет немного и всё. – ответила, по-детски, пряча ноги под табурет.

– Хорошо. – Ваня одобрительно подмигнул мне и принялся намывать руки.

Так, их отмывал, словно он хирург не меньше. А я всё это время только нервы мотала самой себе, непонятным волнением.

– Мазь хорошая, на вот почитай. – Иван шагнул ко мне, и сунул в руки инструкцию, сам принялся намазывать мою шишку.

Отвлекающий Ванин манёвр, вообще, не сработал. Какой читать? Когда он так близко, ещё и касается меня. Буквы просто расплывались, и даже если удавалось прочесть слово целиком, смысл его терялся в воспоминаниях о поцелуе в сугробе у дороги.

– Всё! На прибери, с собой взять не забудь. – в мои руки, к инструкции прилетела коробочка и тюбик.

– Куда взять? – спросила его, пытаясь прибрать всё в упаковку, своими неслушающимися руками.

– А я не сказал, что ли? – Иван, прищурив глаза, посмотрел хитро на меня.

– Нет. – сухо ответила и проглотила воздух.

– Так, в санаторий с утра поедем. Я уже договорился. Подлечим твою голову и мой глаз, и кстати, на вот. Закапай мне. А то я сам не могу. Глаз закрывается. – Иван сунул мне флакон капель, достав его и кармана брюк.

Мы поменялись с ним местами. Он сел на табурет и так запрокинул голову, что пришлось подойти к нему вплотную. Уже через секунду оказалась между Ваниных ног, а он обхватил мои ноги руками. Что скрывать, это было чертовски приятно.

– Глаза открой. – попросила его, навострив пипетку над левым глазом.

– Говорю ж, не могу. Сама открывай, твоих рук дело, вот и пошевеливайся бодренько, я же голодный. И злой. – на последнем заявлении мои ноги были ощутимо сжаты крепкими ручищами.

Глава 8

Иван

– Такс. Готовься я открываю. – не сразу понял, о чем это Ира – Пчела медовая, ножки отвлекали, как и радостная мысль о том, что она не брыкается, и не фыркает от моих прикосновений.

И вот головой вроде она ударилась и это даже заметно, а глюки я ловлю. Ирка пахла медом. Терпеть мед не могу, в детстве отец для фотки заставил кусать мерзкие, медовые соты, и, как назло, кадр не получался, челюсть от сласти сводило. Но то, как пахла эта Пчелка, только пробуждало аппетиты.

Ира пальчиками раскрыла мой несчастный левый и туда брызнула холодная струя. Весь флакон мне в глаз выдавила. Пакость.

– Я ж тебе не весь тюбик мази на лицо выдавил, и пижаму твою не обляпал. Ты что наделала? – негодовал, больше оттого, что ноги Ирочки пришлось отпустит, чтоб харю утереть.

– Ой я случайно. Можно феном высушить. Снимай рубашку. – сказав последнее, Ирочка покраснела и робко отступила.

– Ага. Счаззз! Чай мне сделай, а это дай сюда. – забрал у нее капли, проверил, ну точно, весь флакончик мне выплеснула и не только глаз залила, но и рубашку.

– С сахаром? – уточнила Ира, делая шаг к столу с чайником.

– Да. Слушай, а у тебя купальник есть? – притулился спиной к холодильнику, и поняв, что тот никуда не собирается, расслабился.

– Есть. А тебе зачем? – смешная Ирочка еще и шутки шутить изволила.

– Поносить взять хочу, а ты, что подумала? – спросил ее, а сам пялился на попу в клетку.

– Я подумала, что в санатории есть бассейн. – соображает.

– Есть, так что, возьми купальник. – попросил ее настоятельно, очень хотелось на Ирочку в купальнике посмотреть, хотя я уже и не сомневался, что погляжу на нее и без всего.

– Это сложно. – ответила она, хмуря бровки и ставя передо мной кружку с чаем и то, что я себе накашеварил.

– Почему? – спросил ее, откусывая кусок хлеба с майонезом.

Рядом с простой как валенок Ирочкой, сам становился простым, еще немного и за лапшой заварной побегу, и исключительно в ларек. Бич-пакет из ларька всегда казался вкусней, чем из магазина.

– Потому что на улице декабрь и последний раз я видела купальник месяца три назад. Он давно почил где-то в глубинах моего шкафа под тоннами шмотья. – паясничая, объяснилась Ирка.

Детский сад – штаны на лямках. Но это-то и цепляло. С Иркой можно сидеть в грязной рубахе, с опухшим глазом на трехметровой кухне и с аппетитом уминать студенческой поры хавчик. Совсем не торопясь затащить ее на кол. Успеется.

– Точно! Я и забыл, ты ж неряха, ты ж предупреждала. – не сдержался, подколол Ирку и получил палец под ребро, отчего расхохотался.

– Не балуйся за едой! А то подавишься! – тоном матушки отчитала Ирочка и ушла с кухни, по всей видимости, добывать купальник.

Пока меня не отвлекали ее ножки, быстро и с огромным аппетитом все съел, даже посуду помыл за собой, и отправился на поиски Пчелки. Искать ее труда не составило. Среди горы тряпья, торчала из шкафа только половина ее. Та самая, которая девяносто после шестидесяти, только у Ирки было явно побольше, но, ну очень притягательная половина. Я даже начал облизываться. В людоеда, что ли, превращаюсь?

– Нашла! – громкий крик счастливой находки, раздался из недр деревянного.

Я загадал про себя цвет. Черный. У Ирки точно черный купальник. Ан нет, не черный.

Из шкафа показалась Пчелка, с ярко-желтым купальником. Не хватало на нем только черных полосок.

– Молодец. – похвалил ее старания, хотя бардак она знатный развела.

Страсть как хотелось схватить Ирку и прям там на этих шмотках взять, а потом, увезти с собой в гостиницу. Но я даже целоваться к ней перед уходом не полез. Вовремя смекнул, начну целовать, не дам ей ни собраться, ни выспаться, а потом из гостиницы мы никуда не отчалим, ни в какой санаторий. Успеется.

В номере, быстро собрал свои вещи, сюда я больше возвращаться не собирался. После санатория махну домой.

И хотя, Ире я велел быть готовой к восьми утра, сам, с семи часов уже торчал в машине, усыпанной лепестками роз. И гипнотизируя то дверь подъезда, то окна, в которых горел свет, нервно отстукивал собачий вальс. Так, целый час и просидел – преданный песик блядь, а ровно в восемь, из подъезда вылетела Пчелка. Сумку на себе перла, словно на год собралась.

– Ты меня не расслышала, что ли? Мы до воскресения едем. До того, которое на этой неделе, а не в следующем году. – спросил ее, забирая из рук тяжелую сумку.

– Ничего ты не понимаешь. Это вам мужикам, трусы с носками бросил в пакетик и нормально, у нас все иначе. – не жеманничая, заявила Ира, запрыгивая в машину.

Флакончик два в одном бля. И просто с ней и тут же ахренеть как сложно. Или сложно уже не будет?

Пристроил сумку в багажник и поторопился в машину.

– Как самочувствие? – спросил ее, сев за руль.

– Все хорошо. Шишка за ночь сошла, даже синяк не расплылся. А у тебя как? Глаз вроде не красный. – Ирочка сунулась к моему глазу, оценивая его состояние, а я не будь дураком, сцапал ее.

Ирка не вырывалась, только ближе придвинулась. Надо было давно ее стукнуть хорошенько, глядишь, уже бы кувыркались. Хотя и поцелуи с Ирой, будоражили. Уже и забыл, что так бывает, когда не только член отзывается, но и все тело трепещет, что ли. Хер знает короче, как это состояние описать, не умею я этого, да и забыл давно. И это злило. Отчего? Оно мне надо, вообще, понимать и описывать? Хорошо и ладно.

– Доброе утро. – оторвался от Иры первый.

– Доброе. – Ирка улыбнулась, глазами уже не расстреливает и не сверлит меня, ласковым взглядом пробежалась по мне и уселась на свое место.

– Только обещай, никогда не бить больше меня цветами. – потянулся назад, ебанулся я наверно, но не смог мимо цветочного проехать.

– Обещаю. – смеясь, Ира приняла букет все тех же алых роз, и мы тронулись в путь.

– А мм. Мне нужно на работу звонить? Меня не потеряют? – Ира встрепенулась, уже на выезде из города.

– Нет. Я все уладил. Ты типа на больничном до понедельника.

– Чем мы будем заниматься? Что это за санаторий вообще? Электра? Или Заря? – защебетала Ириша, я аж поморщился.

Неразговорчивой злючкой мне она больше нравится.

– Ни то и ни другое.

– А какое? – копируя мой нервный тон, спросила Ира.

– Родник. – выбрал тот, что поближе к Москве.

– Родник?! Да до него полдня ехать, на электричке быстрей. – Ирочкина бурная реакция быстро сошла на нет, ей даже не требовалось моих объяснений, она вся ушла в телефон, изучать программу санатория Родник.

Через двадцать минут только голос подала.

– Там есть лошади, и горки, а еще есть кинотеатр и боулинг. Я не умею на лошадях кататься, зато в боулинг хорошо играю. А ты? А с горок покатаемся? Там ватрушки есть. – господи, забирал у подъезда девушку двадцати пяти лет, а сейчас ребенок сидит передо мной.

– Ир, пять дней целых. Все переделаем, не по одному разу. И на лошади кататься научишься, и в боулинг не раз проиграешь. – засмеялся, а Пчела, как-то подозрительно отложила цветы на заднее.

Во! Надо над ней подтрунивать иногда. Злючкой она мне больше улыбалась. Злючку проще будет домой отправить в воскресенье, и уехать не оглядываясь в Москву.

На машине, добрались в санаторий к полудню. Успели заселиться и пообедать. Разошлись с Ирой по номерам, чтоб встретиться через час в бассейне.

Я даже задремал в ожидании назначенного времени. Разбудил меня стук в дверь.

– Ты идешь? Я чет боюсь одна идти, пошли вместе. – Ира стояла передо мной в милом платье, с пакетом в руках.

Белое в черную ласточку.

Всегда было пофиг на бабские тряпки.

Че за хрень?! Уже засек пол ее гардероба, и эта явно лишняя информация оседала в моих мозгах, выселяя оттуда воспоминания о разных, фееричных моментах. Пару порнух из своей бурной жизни точно забыл.

Зато теперь помню Иркину пижаму, даже те штаны, в которых в сугроб ее усадил и вот, теперь еще эти идиотские ласточки.

– Пошли. – прихватил плавки, и как телок на веревочке поплелся за Ирой.

Даже за телефон не вспомнил. Напрочь забыл, что для отца я еще на работе.

Иркин зад, за которым я помелся, довел меня до каменного стояка. Теперь стоял душе, пытаясь как-то его унять. В санатории, как назло, было глухо, рядом не одной мужской задницы, на которую бы глянул и отпустило бы меня. Пришлось выйти к бассейну прям так, быстро нырнув в прохладную воду.

Глаз мой зоркий, охочий за Иркиной пятой точкой, сразу засек ее желтенькую под водой.

Ирка плавать не умела, или боялась. Тусовалась на мелкоте, прыгая от бортика до разделителя дорожек из буйков. Уловил момент, когда она доплыла до ленты и схватилась за нее, утопил буйки и Ирочка ушла под воду вместе с ними.

Ирка тонет, я спасатель.

Подплыл к ней довольно быстро, но она уже откашливалась у бортика. Сама спаслась зараза. Зря притопил ее только.

– Ты в порядке? – спросил ее, делая вид что ни при чем, но понимая, шутка была явно неудачной, стремной можно сказать.

Ира кивнула растерянно и повисла на мне, обхватив руками и ногами. Реакция моя на нее и так не прошла, а сейчас и вовсе придавил ее к стене. И если бы не тетка надзирательница за столом, так бы и наставил Ирочке уколов. Она вон, и сама уже не против.

– Молодые люди. Ведите себя прилично. Вы, вообще-то, в лечебном заведении находитесь. Тут люди отдыхают и лечатся. – Тортила в белом халатике прервала гулким замечанием наш с Иркой, по-другому и не назвать, оральный секс.

Потому как на поцелуй это было вообще не похоже, и кто кого трахал языком тоже было непонятно.

Ира смущенно отпустила меня, я оттолкнулся от бортика и ушел под воду, чтоб хоть немного пар спустить, поплыл на другой конец двадцати пятиметрового бассейна. Хотел до вечера дотянуть, чтоб до утра не отвлекаться от Иры, на всякие полдники, ужины и прочую ерундистику.