Текст книги "Шепот (СИ)"

Автор книги: Света Сорока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21–22

Дорогие читатели!

Математически мной было выяснено, что меня читает примерно 20 человек (как минимум). а лайков кот наплакал, камментов ещё меньше, а пол книги то ужо прочитанно.

А у меня между прочим творческий кризис. вот любовную линию писать надо, а кого с кем свести я и не знаю. так что если вы хоть как то не покажите своё присутствие, мой муз, и так стоящий в дверях, шустро отчалит и проды будут появлятся с завидной нерегулярностью! всё я пала так низко что начело клянчить внимание. дальше некуда.

21

Я поведала Каре про то, что рассказал мне Ли. Подруга лишь удивлённо таращила глаза и открывала рот, но потом, собравшись с мыслями, решилась их озвучить:

– Как можно считать, что ты рожденный, когда ты выращенный? И главное зачем? Выращенным живётся легче, их не проверяю постоянно, да и вообще. Зачем человеку заведомо говорить, что он отстающий?

– Может один из родителей пытался что-то скрыть. Например, рожденный ребёнок умер, а отец попросил не говорить матери и подменил ребёнка?

– И какой комитет пойдёт на это?

– Ну, не комитет, сотрудники… Те пойдут, которым жаль будет. Люди разные бывают. Меня вон не забрали в Лагерь, хотя сейчас я знаю, что я по всем параметрам, первый клиент.

– Ага, все вокруг хотят тебе помочь. Я думала ты избавилась от этих мыслей.

– Ну да. Теперь я считаю, что все должны мне помогать, – хмыкнула я.

– Обязаны, – широко улыбнулась в ответ подруга, – не знаю, странно всё это. Почему тогда он не вернулся когда узнал?

– Ли сказал, что он немного съехал по фазе, – потупила я взгляд, но вдруг встрепенулась, – а как он выглядел? Опиши.

Кара задумалась. Её взор остановился, лицо немного заострилось, мне даже стало как-то не по себе.

– У него чёрные, непослушные волосы… он их не любил стричь, и чёлка постоянно падала на глаза… глаза у него большие, цвета молочного шоколада и всегда задумчивые. Прямой нос и брови в разлёт. А ещё у него тонкие кисти, с длинными, нервическими, музыкальными пальцами. Губы у него узкие, светлые, но когда он целует…

– Мадам, да вы поэт. Он худой? Какой рост? – прервала её я, а то сейчас дело зайдёт туда, куда я не планировала.

Кара словно бы вышла из транса, встряхнув головой:

– Худой, рост чуть выше меня, на пол головы.

– Описание конечно, редко такого встретишь, – саркастически заметила я.

Но у самой в голове навязчиво сидел образ врача, который мне помогал полгода назад, когда я нашла Мари. Я изо всех сил, напряла память, пытаясь очистить его лицо от тумана боли, но перед глазами были только волосы цвета вороньего крыла, буйно спадающие на лицо.

– Слушай, а это не мог быть врач в том поселении, где была Мари? Может у тебя фото сохранилось? – Кара лишь растеряно посмотрела на меня, – ладно, вот найдём где жить, да сходим проверить? – задорно спросила я у подруги, как будто это была не опасная вылазка, а прогулка по тенистому саду. Она лишь неуверенно кивнула.

А вечером следующего дня Тэкео объявил собрание. Вернулась группа Новака. Он суетливо скакал, по палатке предводителя, словно резвый пони, чем нестерпимо меня нервировал. Надо заметить, последнее время, мой характер начал портится, меня раздражали люди не согласные со мной, а ещё жутко бесило слишком яркое проявление эмоций.

– Поздравляю друзья! Кажется, мы нашли деревню, – начал Тэкео, когда все собрались, – группа Новака наткнулась на неё, в сутках пути отсюда…

– Она не разрушенная, но без жителей. Скорее всего, была оставлена по программе переселения, – не стерпел командир группы, – многие дома в отличном состоянии…

В этот момент полог палатки отодвинулся и нашему взору предстал Маркус, опирающийся о какую-то палку. При появлении гостя Новак насторожено замолчал.

– Я чему-то помешал? – спокойно осведомился визитёр.

– Немного, – сквозь зубы процедил Тэкео.

– Ну, извините, – без капли сожаления в голосе сказал пришелец, – на днях ваша подружка, – он указал подбородком на меня, – спрашивала о местности, где был бой. О той местности я ничего не могу сказать, но могу рассказать, где примерно находились военные, я не думаю, что они будут активно перегруппировываться. Тем более что я полагаю, мой бывший командир даже не до конца сообразил с кем была стычка.

Предводитель повстанцев лишь приподнял бровь и указал рукой на карту, как бы приглашая изобразить анонсируемое, Маркус доковылял до стола и, взяв один из карандашей, в изобилии валявшихся на столе, склонился над картой:

– Где мы сейчас? Где-то здесь? – я недоверчиво смотрела на него. С чего это такое желание помогать?

– Вот здесь, – немного поправил его Тэкео.

– Ну, смотрите, вот здесь и вот здесь, большие отряды были. Вот ещё здесь, но они сосредоточены на этих зонах, – мужчина лёгкими штрихами обозначал войска. Широкими стрелками указывая, направление их возможного движения, – куда дальше лежит наш путь?

Айрис, как раз стоявшая с нужной стороны карты, указала нашу цель.

– Здесь особенно никого нет. Только вот тут, – он нарисовал небольшой кружок, – есть малочисленная военчасть. В этом районе, насколько я знаю, всё спокойно, но это уже не наше Общество. Его позиции я представляю потому, что идёт соперничество за территорию того мелкого Общества, последствия боёв с которым, мы наблюдали по пути сюда. Ну, собственно вот то, что я знаю, – мужчина положил карандаш, стрельнул в меня глазами и, сопровождаемый молчанием, покинул совещание.

Я выглянула в окошко, он не остался подслушивать, как я ожидала, а поковылял к столовой.

– Я ему не доверяю, – первой нарушила тишину я.

– Интересно с чего это, – Тэкео склонился над картой, иногда согласно кивая головой самому себе.

– Не знаю, не нравится он мне.

– Ты мне тоже не нравишься, – поднял голову предводитель повстанцев, – но я тебя не выгоняю и даже неплохо работаю с тобой, как мне кажется.

– Ты готов верить каждому встречному-поперечному!

– Да причем тут это? – вскипел Ганс, новый командир одного из отрядов. Он был молод и горяч, но силён, бывший спортсмен, внешность настоящего арийца портил только нос, который неудачно сросся после перелома. В остальном же он был почти идеалом красоты, прямые пшеничные волосы были красиво подстрижены, умные голубые глаза смотрели с вызовом, волевой подбородок, заставлял понимать, что ты будешь подчиняться, а красивые, пухлые губы поясняли, что женщины будут подчиняться по своей воле. Он пришел совсем недавно, пару месяцев назад, но очень быстро впал в милость к Тэкео и тот сделал его главарём группы, надо заметить командир из него получился не плохой. А уж как млели от него свободные дамы, и говорить нечего. Единственными его недостатками был юношеский максимализм и горячность, – человек старается, хочет помочь!

– Что-то раньше не очень хотел!

– Может ты у него тоже доверия не вызываешь, – хмыкнул предводитель повстанцев, – как минимум его информация похожа на правду. Почему бы её не учесть.

– Я согласна с любым вашим решением, – не сдержалась я и пулей вылетела из палатки. Пусть сами там решают, перерешивают, итог я узнаю у Рико.

Меня не просто трясло, меня колотило от злости, как на реактивной метле я долетела до кострища и принялась наматывать круги около него. Идти в таком настрое в лес я не могла. Я не скоро успокоюсь, а к злой мне Герман точно не придёт.

Сколько я так мотылялась? Наверное, минут тридцать, а может и меньше. Остановила меня Айрис:

– Чем тебе так этот Маркус не угодил?

– Не знаю, – зло зашипела я, предвидя, что меня начнут уговаривать быть к нему лояльной, но эта женщина в очередной раз меня удивила.

– Мне он тоже как-то не по душе. Но всё-таки, почему он тебе не приглянулся?

– Когда я к нему подошла, он лопухом прикинулся: «Ничего не знаю, ничего не ведаю», а тут здрасти вам, готов рассказать всё, что знаю.

– Может, переосмыслил?

– Очень сомневаюсь, он мне тут толкал речь об удобстве жизни в Обществе.

– Но там ведь удобнее жить.

– Что ж вы оттуда ушли? – ехидно подняла я бровь, – нет что-то с ним не так, у меня живот крутит от него.

– Может, съела чего?

Я аж покраснела от негодования, но что ответить не смогла придумать.

– Не злись, – примиряюще сказала Айрис, – я понимаю тебя и поддерживаю, но чтобы отказаться от его помощи и отговорить других нужны доводы, а не «нутро».

– Вообще не понимаю, откуда у него вся эта информация? То есть местность, где они воевали, он не видел, а планы расположения войск знает, и не только своих, но и чужих.

– Вот! Вот это уже ближе к доводам. Надо смотреть за ним вовсю.

– Я сказала Кондрату.

– Молодец, – Айрис как всегда неожиданно оборвала разговор и, не прощаясь, удалилась. Многих раздражала эта её манера, а я… я в последнее время начала её понимать.

22

Сборы много времени не заняли. Мы, при каждом переходе, все больше и больше скарба теряли, или приходилось оставлять, или пропадало в пути. Поэтому, как говорится, бедному собраться – только подпоясаться. Через сутки наш, сильно поредевший отряд выдвинулся в путь. Шли хорошо, чуть ли ни как на прогулке, погода была превосходной, нападать на нас никто не собирался, а это расслабляет, очень расслабляет.

Мы поплатились за это на второй день. Только выдвинувшись после обеда, сытые и разомлевшие мы даже не шли, а брели, лениво перебирая ногами, когда на нас словно из мешка, посыпались солдаты Общества, они как полчище муравьёв, казалось, лезли из всех щелей. Мы, вскинув ружья, принялись отстреливаться. Они близко не подходили, а мы не могли идти в рукопашку и оставить без защиты тех, кто не мог сам за себя постоять. Хотя надо заметить ближний бой был предпочтительней с боеприпасами у нас не особо шуршало.

Как так получилось, что меня и несколько ребят отрезало от прочей команды, не ведаю. Только в один момент я поняла, что нас берут в кольцо, а патронов то кот наплакал. Я, сцепив зубы, прицельно отстреливала тех, кто решился подойти на расстояние пары шагов. Нас пока, в пылу битвы, ещё не хватились. А команда у меня как назло подобралась неопытная, молодняк, только Кондрат хоть что-то соображал. Мальчишки палили без разбора. Вдруг, сзади, кто-то рыкнул незнакомым голосом. Я резко обернулась и увидела Маркуса, которого совсем недавно не было. Чётко понимала, что он появился уже, когда кольцо начало сжиматься. Как он тут оказался? Мой новоприобретённый боец стоял, закрывая собой мою спину, оголившуюся перед противником. Кто-то из тех, кто был сзади отвлекся, ринувшись в другую сторону. Спаситель одной рукой держался за плечо, а раненной рукой рьяно отстреливался. «Прямо герой» ехидно пронеслось в голове. Ещё пара залпов и в холостую защелкал автомат одного из мальчишек, немудрено они, перепугавшись, палили куда придётся. Я трёхнула своим оружием, оно стало на порядок легче, значит и мне осталось не так много патрон, вовремя развернувшись, я прошила одного из противников, прицелившегося в Маркуса.

Признаться, по чести, я начала прощаться с белым светом, нам не отбиться самим. Это было понятно каждому, но тут нас хватились и сжимающийся круг разбила моя команда, подоспевшая как никогда кстати. Недолгий бой и, к моему огромному удивлению, противник разбит и сбегает, теряя тапки.

– Хорошо Маркус подоспел и тебя собой закрыл, – говорит Малыш, хлопая меня по плечу, когда мы плетёмся вдвоём, измотанные, но, как и другие, стремимся унести ноги, прочь, подальше от места боя.

Маркус меня закрыл. Почему? В какой это момент моя жизнь стала ему дороже своей? В голове что-то не укладывалось, или его поведение, или его слова. И чему я верила меньше я не знала. Почему он, то беспринципный эгоист, то герой и главный помощник всем и вся. И места подскажем, и жизнь спасём, а главное, почему он не сказал другим, что нас окружили, раз уж он увидел, зачем кинулся один, один он много не положит, а так мог обезопасить себя и реально помочь нам, а не создать видимость. Сейчас же его вынуждены тащить другие люди, а он герой и едет с комфортом. «Так нельзя, человек ранен», оборвала я сама себя. Но на душе всё равно скребли кошки, посыпая её мелко истолчённым недоверием к этому мужчине. Недолго он ехал на повозке, уже на следующий день он изъявил желание какой-то путь пройти сам. Узнала я об этом, когда эта лиса, опираясь о палку, подошла ко мне:

– Ну что Ася, похож я того кто осознал, что был неправ?

– А ты осознал? – не поднимая головы от земли, нелюбезно поинтересовалась я, сосредоточенно разглядывая травинки под своими ногами.

Они то гнулись к земле, примятые то лапой зверя, то ногой человека, а некоторые топорщились, словно перья у нахохлившегося воробья зимой, то там, то тут проглядывал поздний цветок, иной раз и гриб, но это редко. Я шла почти в конце, те, кто шли раньше, в основном востроглазые ребята, подмечали и грибы и ягоды, собирая их, чтобы отправить потом в общий котёл. Да и по чести говоря, травинки меня интересовали больше, они, придавленные ногой, пригибались, но уже через некоторое время измятый эластичный стебель находил в себе силы, чтобы выпрямить сам себя. Мне думалось о том, сколько же сил на это надо и смогу ли я, как эта травинка, наконец, выпрямить себя, чтобы жить нормально. Чтобы спасть по ночам, чтобы не было такой насущной необходимости постоянно куда-то бежать.

– … Слышишь? – выдернул меня из размышлений голос моего попутчика.

– Нет, не слышу, – честно ответила я, – да и не очень то хочу. Что мне хочешь поведать? Что ты самый замечательный из всех существующих? Не поверишь, я бы тебя так же закрыла собой, не думая о своей жизни. Я тебе больше скажу, даже Кондрат, который тебя на дух не переносит, пошел бы тебя закрывать собой, потому что мы не приучены смотреть, как гибнут люди. Мы все приучены защищать тех, кто рядом.

Маркус пробежался по мне взглядом и сокрушенно покачал головой, будто говоря, что я всё неверно понимаю.

– Всем нужно время на осмысление.

– Я видела тех, кому нужно было время. Это были потерянные люди, которые не представляли, куда им идти и что делать. Растерянность от того, что их бытие рассыпалась в прах, была видна. А есть ещё одна стадия – отрицание. Ты не растерян, ты не отрицаешь, ты ищешь выгоду. Это уже другое. Это склад характера, а мне такие характеры не нравятся. Такой человек продаст меня за банку еды. У такого индивидуума нет целей, ориентиров, у него во главе угла одно – нажива.

– Ты очень мудрая девушка. Ты в курсе?

– Не подлизывайся.

– Но у тебя так мало опыта, – будто не замечая моей язвительности, продолжал он, – я пожил немного побольше, и повидал тоже поболей. В мире нет ничего только чёрного или белого. Человек вечно сомневающееся существо. Да и скажи, как мне не сомневаться. Вот, например, ты. Ты молода, да ты росла в одних обстоятельствах, а сейчас они изменились.

– С чего это ты решил? – хмуро поинтересовалась я.

– Вижу. Ты приняла это устройство мира тяжело, но в начале пути. Я же по нему пошел, почему я не свернул, когда начал понимать? Всё просто, человеку сложно отказываться от того в чём он рос, особенно если ему там всё равно сытно и тепло. Ты-то осознала это во время мытарств и лишений. Я воин, военный, если тебе угодно, это в моей крови. У меня даже других вариантов на тесте не было. Это редко у рождённых, знаешь? Обычно у нас есть выбор. Но мне не повезло. Я взрослый мужчина и мне сложно за один миг поменять мировоззрение.

Неожиданно для себя я поняла, что внимательно его слушаю, он умел привлекать внимание, заставлять себя слушать. Это мне не понравилось. У меня не было цели люто ненавидеть его, но и идти на поводу его рассуждений не хотелось.

– Тебе надо отдохнуть, – жестко оборвала я его словоизлияния и пошла быстрее, желая нагнать медповозку, рядом с которой шел Ли, при нём Маркус не будет пытаться со мной беседовать. Я была в этом уверена и он не обманул мои ожидания. Поначалу он ускорил шаг, но увидев, куда я иду, поотстал.

Глава 23 – 24

23

На третий день мы, наконец, добрались до той деревушки, о которой рассказывал Новак. Она была не очень большая, всего десяток домов, всем с трудом удастся разместиться, но она располагалась в лесу, деревья не только обступали её плотным кольцом, оно уже обживались среди домов. Видимо люди не жили тут уже несколько десятков лет. Большое количество стройматериалов не могло ни радовать. В первый же день, обойдя территорию, мы наметили границы забора, площадь которую задумал огородить Тэкео поражала своими размерами, похоже, он надеялся увеличить постройки до тридцати – сорока домов. Он продумал даже площадку для тренировок и тир. Похоже, предводитель повстанцев тоже устал скитаться. Эти полгода вымотали многих, не смотря на то, что многие, кто остался в живых, были с повстанцами давно, но всё же многие из нас впитали оседлый образ жизни, вместе с молоком матери.

Уже на второй день закипела работа. Редкий человек не участвовал в строительстве.

Например, не у дел осталась я, тяжести мне таскать не давали, в столярном деле я была не очень умна, оставалось перемывать существующие дома, да обустраивать кухню. По моим прикидкам, уже через пару недель по ночам начнутся заморозки. Возможно, я и ошибалась, но мы сейчас были ближе к моему дому, нежели к тем субтропикам, где долгое время обретались повстанцы.

Кара тоже была из этих мест, они с Айрис организовали бурную деятельность по сбору дров и камней, для печей, когда посёлок блестел от чистоты. Мужчины же с толком подошли к строительству забора: вырубая деревья вне периметра деревни. А те, кто не годился строительства, принялись рыть ров. Похоже, все решили здесь поселиться надолго. Даже я заразилась всеобщим позитивом и начала прикидывать, где к следующему году неплохо было бы сделать поле, а лучше несколько.

Бурная деятельность длилась неделю, пока мы не узнали, что караван с едой который шел к нам – расстрелян, ещё через неделю примерно то же случилось с поставкой боеприпасов. Народ задумался. Конечно, мы не теряли времени даром. Лично я ходила на охоту. Молодняк с ретивостью рыскал по лесу собирая грибы да ягоды. Дамы постарше, под предводительством Кары, активно делали заготовки, соля половину мяса и закатывая грибы да ягоды, но как же быть с овощами и оружием, не рогатинами же нам воевать. Было решено попробовать найти деревеньку неподалёку, наше поселение выращенных было слишком далеко отсюда.

И снова начались патрули да вылазки. Но место мы выбрали хорошо, подальше от людей. А пройдя дальше мы натыкались на стену из армии Общества. Похоже, они решили взять нас измором. Какой смысл воевать, если зимой у нас кончится еда, лекарства и патроны. Но голь на выдумки хитра, я предложила посылать по одному гонцу во все стороны, там, где не пройдёт отряд, один человек может проскользнуть.

Еда то была не столь насущной проблемой, пока, а вот патроны и лекарства были нужны. Наши гонцы не только посещали помогавших нам, но и оповещали кого только можно, что к нам надо двигаться с едой и медикаментами, объясняя историю про засаду. Но была и ещё одна стратегическая хитрость, которую предложил Ли. Пара гонцов должны были остаться за окружением, набрать отряд и прорвать оцепление врага, проведя и людей и пронеся еду и медикаменты.

После того боя Маркус, как только пошел на поправку, рвался добровольцем, мотивируя это тем, что он только и умеет что воевать, собрать и натаскать группу он сможет, как-никак военный со стажем. Пел он красиво. Да и когда случилось ему пару раз побывать гонцом, приходил с хорошим прибытком. На мой вкус даже со слишком хорошим, ребята всегда несли что-то одно или лекарства, или оружие с патронами, честно скажу, не гнушались и воровством, или еду. Маркус же нёс всё. А ещё любой свободный момент он крутился около меня пуще Кондрата, то звал тренироваться, то пытался поговорить, то ещё чего, но всегда встречал упорную стену отчуждения.

Даже Кара и та предлагала взглянуть на него. По правде говоря, смотреть было на что, высокий, статный, мощный. Не красавец, но интересный. Тёмно-русые волосы, посеребрённые сединой, завивались, украшая шевелюру крупными волнами, умные серые глаза, казалось, заглядывали самые сокровенны уголки души, прямой широкий нос не портил, хотя и делал немного простоватым, высокие скулы и некрупный рот дополняли картину, складываясь в гармоничное, суровое мужское лицо. Возможно, если представить, что сердце моё не было занято и, если бы мне не казалось, будто внутри этой интересной оболочки всё напрочь сгнило, я, наверное, смотрела б на него большими влюблёнными глазами. Но этого не было, а оставшаяся, лёгкая хромота, как ни странно, заставляла прорисовывать и вовсе глубокую черту, разделяющую его и Германа. Подруга меня не понимала, Риши и тот проникся к нему симпатией, я не редко заставала их беседующими и только Ли, молчаливо, поддерживал меня.

– Он тебе тоже не нравится? – спросила я как-то друга.

– Что-то нём не так, – скупо подтвердил мои домыслы он.

А Маркус не сбавлял напора, поняв, что я тренируюсь только с Ли, стал набиваться третьим, но друг его жестко отшил, мотивируя это тем, что ему самому тренировка не нужна, а мою хрупкую тушку он никому не доверит. Я присутствовала при разговоре и услышав о своей хрупкости так и подавилась яблоком, после чего Ли долго хлопал меня по спине. На хрупкую я точно не тянула. Не смотря на скудное питание и постоянную физнагрузку, мой вес, по прикидкам, уже перевалил за семьдесят килограмм.

И вот, набрали всё ж таки с пятак добровольцев сколачивать команды – бригады и отправили их за оцепление. К тому времени забор был выстроен, а холода по ночам начали входить в силу, начался сентябрь.

Весь месяц мы сидели как на иголках. Я почти перестала спать. Друзья меня не выпускали лес, а я с трудом находила себе применение, всё чаще переставая реагировать на окружающую действительность, когда, сигналя на полном ходу, к нам на ворота понёсся грузовик. Откуда он появился, мы не знали. Вслед ему неслась канонада выстрелов и взрывов, но мы, на свой страх и риск, не закрыли ворота. Завязая задними колёсами, он влетел в деревню и тут же из кабины выскочил Маркус, крича и призывая помочь втащить автомобиль в импровизированную крепость. Все мужчины, кто мог, кинулись на подмогу и втащили, таки, трофей. Только створки ворот сомкнулись, как в лесу показалась вторая машина. Меньшая по размеру, но вооруженная со всех щелей. То, что она была меньше и водитель побоялся таранить наш забор с наскоку, сослужило им плохую службу, это был единственный шанс, что им повезёт. Откровенно говоря, забор они бы не протаранили, а вот во рву увязли б, не зря мы там развели никогда не просыхающую грязь. Два дня, с небольшими перерывами, военные поливали наше обиталищем градом из пуль. Почему они не взялись за более серьёзные снаряды, я не поняла и сильно не задумывалась. Может они не были так оснащены.

С Маркусом приехало с десяток молодцев, разного возраста и внешнего вида. Кто-то, казалось, только вчера покинул деревню, так пялил глаза на всё вокруг, что становилось смешно, кто-то наоборот был «тёртым калачом» и взирал на многое с олимпийским спокойствием. Но главным событием была малолитражка. Во-первых, она просто была, это уже было огромным событием, во-вторых, она была загружена под завязку чем только можно, начиная от кухонной утвари и заканчивая автоматами и «магазинами» для них.

Люди столпились около автомобиля, не обращая на изредка просачивающиеся через редут пули. Это было не событие, это было чудо. Маку быстро организовал бригаду из поселенцев, и он в каких-то тридцать минут разгрузил машину, а потом просто осыпался на землю.

– Ноги что-то не держат, – нервно хмыкнул он, подняв на меня глаза. Да-да я одна из первых оказалась у ворот, но только потому, что сегодня была моя смена дежурить на воротах.

Тем же вечером Тэкео собрал всех командиров групп, а главным героем был конечно бывший пленник, а ныне самый ярый повстанец. Его расспрашивали как это ему удалось. Надо заметить, что он вернулся первый из всех ушедших, я не сильно забегу вперёд рассказав, что из пяти вернулось ещё трое, но явно не с таким фурором, с гораздо меньшим грузом и уж конечно без автомобиля.

Маркус поведал, что грузовик, который он пригнал, военный. По его словам, за неделю он сколотил гоп – бригаду. Последующие две недели они чистили мед. центры и склады с продовольствием и, им даже удалось просочится в один из лагерей. Это было бесценно, потому что там хранились препараты для серьёзных операций. Последним аккордом этой симфонии было проникновение в воен. часть недалеко от нашего поселения. Этот налёт они разрабатывали ещё неделю, потому что нужно было чётко просчитать местонахождение складов, их охрану и автомобиль. На грузовик Маркус нацелился ещё когда уходил из поселения, по его словам, ну нужна же нам была какая-то тягловая сила. А потому надо было проследить, когда подходящий автомобиль будет с заполненным баком.

Все слушали его с открытым ртом, мне даже показалось, что многие через раз дышали. Меня же почему-то потряхивало от раздражения. Да, головой я понимала, что он герой. Он решил большое количество наших проблем и выполни все до единой, поставленные задачи. Но я ему не верила. Может это банальная зависть? Посетила мою голову мысль. Я отмахнулась от неё как от назойливого комара.

24

В свете последних событий, когда Маркус практически превратился в божество, мне ещё с большей силой захотелось унести из поселения ноги и я решила, что, наверное, самое время отправляться на поиски пары подруги. С этой целью я, как-то вечером, отвела сторонку Ли и поведала эту идею. Понравилась ли она ему? Конечно! Он сказал, что я дура набитая и много ещё нелицеприятных слов, но столкнувшись с непробиваемой решимостью на мордахе, устало вздохнул и поинтересовался:

– И когда?

– Ну… – помялась я, – думаю в течение нескольких дней. Тэкео не будет ждать всех отправленных. Тем более что сегодня вернулся второй гонец.

– Кто пойдёт?

– Я, ты и Кара.

– А она сможет? – поднял бровь друг.

– Должна. Без неё мы этого товарища не опознаем. Мы можем только предполагать кто это.

– Её то хоть спросила?

– Да, – я потёрла лоб, – утверждает, что готова.

– Осталось убедить Тэкео.

– Сомневаюсь, что он будет кочевряжиться. Теперь у него есть Маркус – царь и бог.

Я оказалась права Тэкео, без писка отпустил нас, только кивнув. Сборы заняли несколько дней. Как бушевал Риши не передать словами:

– Ладно эта полоумная, – тряс он за плечи подругу, – ну ты-то адекватный человек! Зачем поддаёшься её бредовым идеям?

– Но это надо мне, а не ей, – вяло отбивалась она, – эта мысль уже давно не идёт у меня из головы, особенно теперь, когда у меня есть Мари. Ребёнку нужна нормальная семья, даже в таких ненормальных условиях, – мы решили не рассказывать Риши историю о том, что суженый Кары тоже оказался выращенным и тем более, что вроде бы у него шарики заехали за ролики, а ещё я старалась не думать о том, где будет жить подруга, когда мы его найдём. Сюда Тэкео его не допустит. Не сомневаюсь, что он его отлично помнит.

– Ну что ты придумала? Как ты его найдёшь? Да и где? Сама же говорила, что он пришел к повстанцам, а его здесь нет.

– Ли сказал, что, кажется, знает кого мы ищем, он потом ушел отсюда.

– Ушел? Сам? Кара – это очень странно, понимаешь? Ну, сама скажи, куда отсюда можно уйти? Не в Общество же!

– Но вот Ася же как-то жила. Да и я жила почти без документов…

– Помнишь, чем это закончилось? Не по Лагерям же вы его собрались искать.

– С нами Ли пойдёт, он поможет, – пискнула я.

– Ты вообще молчи! Ты о чём думаешь? – гроза разбушевалась с новой силой, – Ты родишь с месяца на месяц, вон пузо уже на нос лезет! А всё тебя тащит куда-то! Вот поведай мне, что вы делать будите если у тебя роды начнутся? А ребёнка куда денете. С твоим протеканием беременности, когда тебе через день приходится колоть поддерживающие, опять лезешь рисковать!

Врач был прав, я всё время была на уколах. Ещё в начале беременности я, как-то ночью, проснулась от того, что подо мной было мокро. Поднеся руку к глазам, я увидела, что мои пальцы испачканы чем-то тёмным. Панике я растолкала Риши, а он в свою очередь сбегал и разбудил другую врачиху, они долго химичили, подбирая мне лекарства. С тех пор, раз в два дня, мне кололи какую-то смесь лекарств, даже в поход друг выдавал мне мензурку с лекарством и резиновый жгут, чтобы я могла сама вводить себе в вену лекарство.

– Риши ну как я могу спокойно спать, когда моя подруга мучается, – пошла в наступление я, – она же для меня сделала то же, рискуя своей жизнью и счастьем. Долг платежом красен.

– Могла бы отдавать свои долги после рождения ребёнка, – он устало опустился на траву у дома, скрестив по-турецки ноги.

– И как ты себе это представляешь? Я с младенцем на руках, куда-то потащусь?

– Ну, с животом тебе же ничего не мешает тащиться.

– Сейчас мне не приходится беспокоиться о том, что малышке холодно и хочется есть.

– Ася, ты хоть понимаешь, что с вами обеими будет если вы попадёте в лапы Общества.

– Плавали, знаем.

– Нет, не «знаем» – передразнил он меня, – я толкую не о тебе и Каре, а о тебе и твоём не рожденном малыше. Ты тогда-то представляла интерес для исследований, теперь же и вовсе шикарный подопытный кролик! Думаешь материалы о том, что ты была немой куда-то делись? Шиш два, есть твоя деревня и есть база данных, в которой ты – немая.

Я сжалась от его слов, об этом я даже не думала, но отступать было некуда:

– Это как посмотреть. В общем вопрос решенный.

– А как не смотри, – парировал друг.

– Ася может, всё-таки не пойдем? – робко поинтересовалась подруга.

– Если из-за меня, то это пустое. Я всё равно не смогу сидеть здесь. На поиски не пойду, так собирать бригаду, – я сознательно умолчала, что на это мероприятие Ли и меня не пустит и сам не пойдёт. Я по его глазам видела, что дурость ради подруги он готов терпеть, а вот мои личные сумасшествия нет. Чувствую стоит мне рыпнуться, он меня по рукам и ногам свяжет.

Хорошо хоть метания подруги носили исключительно моральный характер, не мешая при этом собирать вещи к походу. Когда все было почти готово к нам подошел Маркус:

– Уходить собираетесь? – спросил он таким тоном, каким спрашивают про погоду, когда беседа не клеится.

– Как видишь, – буркнула я. Это точно не тот человек, о котором я буду тосковать.

Он кивнул и ушел. Не долго мы «томились» без его общества, уже через пять минут он вернулся с походной картой. Разложив её на земле, начал рассказать, где не стоит появляться, где могут быть солдаты противника и прочие мелочи. Рассказывал подробно, не забывая помечать места, где можно схоронится и деревни, где благосклонно относятся повстанцам. По окончании своего ликбеза он вручил карту Ли.