Текст книги "В сетях шпионажа"

Автор книги: Сверре Хартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Секретное совещание в Берлине

Едва ли стоит входить во все детали деятельности Бенеке в Норвегии. Многие люди, встречавшиеся на его пути и плененные обходительностью капитана, охотно отвечали на его вопросы и тем самым оказывали ему косвенную помощь. Даже германский посланник в Норвегии доктор Зам, вначале не догадывавшийся о настоящей миссии «инженера» Бенеке, немало ему помогал. А тот очень хорошо играл свою роль технического консультанта крупного сталелитейного треста и акционера различных концернов. Он производил видимость состоятельного человека, использующего свой отпуск для деловых поездок то па юг, то на север до Нарвика и еще дальше – в Страну полночного солнца.

Однажды вечером – это было поздней осенью 1938 года – «инженер» вместе с секретарем миссии бароном Нейгаузом был приглашен на квартиру к германскому посланнику. Многие недели до этого Бенеке скитался по стране и потому искренне обрадовался предоставившейся возможности побыть среди соотечественников, с которыми можно говорить более или менее открыто. Да, там он отдохнет от мыслей о задании, от маскировки, от постоянного напряжения нервов, необходимого разведи чику, чтобы не проронить неосторожного слова или замечания, забудет на время опасность быть разоблаченным.

Сильный снегопад задержал Бенеке на пути из Лиллехаммера. Приехав в Осло, он только на минуту забежал в «Гранд-отель», чтобы переодеться. Ртуть в термометре опустилась намного ниже нуля. С Осло-фиорда дул резкий ветер, бросавший в лицо колючую снежную крупу. Тем более приятным показалось капитану тепло уютной квартиры посланника, когда он через несколько минут вошел в здание германской миссии на улице Драмменсвейен. Посланник Зам, или, как его называли друзья в Германии, длинный Зам, радушно приветствовал Бенеке. Вскоре гостей позвали к столу, и понимающий толк в этих делах Бенеке убедился, что слухи об особенной кухне Зама вполне справедливы.

После ужина завязалась оживленная беседа. Разговор шел главным образом о различных экономических вопросах. Дипломатов интересовало, какое впечатление произвела Норвегия на их компетентного соотечественника. Бенеке охотно делился своими наблюдениями.

После кофе госпожа Зам и секретарь посольства покинули компанию, а посланник и Бенеке уютно расположились у камина, в котором весело потрескивали дрова. Капитан испытывал истинное наслаждение: здесь он сможет наконец спокойно отдохнуть, здесь не нужно прятать лицо от резких порывов колючего ветра с моря, заставляющего тревожно дрожать кроны деревьев и вызывающего своими унылыми злобными завываниями настороженность и страх. Такая обстановка сближает людей. Момент несомненно подходящий для маленького сюрприза. Но может ли он, Бенеке, поведать посланнику хотя бы часть своих секретов? Собственно говоря, он не должен ничего ему говорить. Таков закон его службы. Но Бенеке знал, что адмирал Канарис, когда речь шла о деле, не был педантом и всегда поощрял тех подчиненных, которые в нужный момент действовали не по шаблону.

В течение вечера Бенеке хорошо изучил посланника. Он чувствовал, что доктор Зам, выражаясь осторожным языком дипломатов, довольно критически относился к Гитлеру. Секретом полишинеля было то, что антинацистские настроения доктора Зама явились поводом для перевода бывшего президента сената города Данцига с должности бургомистра Берлина на политически безопасный пост посланника в Осло.

Бенеке наконец решился и в ярких выражениях рассказал посланнику о своей настоящей работе. Посланник оживился. Было видно, что рассказ разведчика удивил и в высшей степени заинтересовал его. Отбросив всякие церемонии, посланник тут же задал Бенеке очевидно крайне волновавший его вопрос. Ему хотелось знать, какие выводы сделал Бенеке из своих наблюдений. Бенеке удачно сымпровизировал что-то, и разговор принял еще более откровенный характер. Доктор Зам стал выяснять, что может сделать миссия для облегчения работы Бенеке и как это выполнить. Ведь, собственно говоря, дипломат и разведчик делали одно общее дело. А Бенеке сумел убедить посланника, что задание, которое он выполняет, не связано с непосредственным ущербом для Норвегии.

– Нельзя ли устроить вас где-нибудь консулом или генеральным консулом? – предложил посланник.

– Нет, – подумав, ответил Бенеке. – Это было бы нецелесообразно. В этом случае я был бы привязан к одному месту. А это не входит в мои планы.

И действительно, будучи, например, генеральным консулом в Бергене, Бенеке не смог бы внезапно появляться то в Нарвике, то в Тронхейме или в Ставангере. Это могло показаться подозрительным, и полиция по делам иностранцев навострила бы уши. Таким образом, речь могла идти только о той или иной должности в аппарате самой миссии. Может быть, в качестве пресс-атташе? Впрочем, нет. Это – сфера деятельности партийных функционеров и прежде всего представителей внешнеполитических организаций.

«Как же быть?» – думал посланник, и вдруг его лицо осветилось улыбкой.

– Постойте, – сказал он, – Бенеке, ведь у вас же коммерческое образование, а официально вы значитесь консультантом сталелитейного треста. Ничего не будет странного, если дипломированный инженер станет помощником торгового атташе.

Да, это было наиболее подходящее прикрытие. Тем более что несколько дней тому назад миссия получила сообщение из Берлина о том, что доктор Мангельсдорф будет переведен из Стокгольма в Осло в качестве торгового атташе. И это было как нельзя кстати, потому что такой крупный специалист мог один справиться с делами, а Бенеке получал необходимую ему свободу передвижения и действий.

Так провидение в лице доброжелательного шефа миссии дало в руки капитана крупную козырную карту, сыгравшую несколько позднее, на одном важном совещании, решающую роль.

Спустя две недели Бенеке вернулся в Ганновер. Там он узнал, что его уже перевели в Берлин, так как новое задание выходило за пределы функций местного офицера отдела III-D. А еще через некоторое время адмирал Канарис созвал у себя секретное совещание. Присутствовали майор Енке – личный адъютант Канариса, он же начальник отдела кадров абвера, подполковник Остер – начальник организационного отдела, полковник Ганс Пикенброк – начальник разведывательного отдела, подполковник Рудольф Бамлер – начальник отдела контрразведки и майор Иоахим Роледер – бывший непосредственный начальник капитана Бенеке. Роледер заменил Рихарда Протце, который вместе со своей теткой был направлен в Голландию для руководства деятельностью немецкой разведки против Франции. В совещании принимали участие и офицеры – порученцы Гитлера и фон Риббентропа, а также три офицера отдела III-D, не считая Бенеке.

– Господа, – обратился Канарис к последним четырем офицерам, – я должен сообщить вам нечто совершенно новое и важное. Вам надлежит отправиться в те страны, в которых вы время от времени работали до сих пор, а именно – в Египет, Грецию, Румынию и Норвегию. Каждый из вас назначается руководителем разведывательной организации в соответствующей стране. Думаю, что не стоит объяснять вам, что это значит. Офицер, который поедет в Египет, будет работать под видом коммерсанта и создаст в Каире торговую фирму. Руководитель разведки в Румынии назначается помощником военного атташе в Бухаресте, а офицеры, направляющиеся в Грецию и Норвегию, будут работать консулами. Имеются ли у вас какие-нибудь замечания?

Слово попросил капитан Бенеке.

– Господин адмирал, – сказал он. – Подробные сведения, которые я накопил о положении в Норвегии, дают мне право утверждать, что в качестве консула я не смогу пользоваться необходимой свободой передвижения. Я прошу поэтому разрешить мне отправиться в Норвегию по дипломатической линии в качестве помощника торгового атташе при нашей миссии в Осло. Для этого мне, разумеется, нужен дипломатический паспорт.

Офицер – порученец Риббентропа вскочил и назвал это предложение неприемлемым и даже откровенно фантастическим.

– Нельзя злоупотреблять дипломатическим статутом, – заявил он, – и позволять офицерам абвера действовать под маской торговых атташе. Если начальник разведывательной организации будет разоблачен, это может привести к серьезным осложнениям.

Вот тут-то Бенеке и пустил в ход свой главный козырь.

– Две недели тому назад, – невозмутимо ответил он представителю министерства иностранных дел, – я беседовал по этому поводу с нашим посланником в Норвегии доктором Замом. Он согласен с моим предложением!

Канарис улыбнулся и, обернувшись в сторону застигнутого врасплох порученца от Риббентропа, произнес:

– Все возражения со стороны вашего министерства вы должны уладить сами. Возможно, было бы лучше, если бы вы отправились туда немедленно. Сошлитесь на беседу капитана Бенеке с посланником. Я думаю, будущему помощнику торгового атташе достаточно будет четырехнедельных курсов в Берлине. Ведь у капитана многолетний опыт торговой и экономической деятельности…

И, повернувшись с довольным видом к Бенеке, Канарис добавил:

– Сообщите посланнику, что вы прибудете в Норвегию в качестве помощника торгового атташе ровно через пять недель.

Бенеке пришлось немало потрудиться в министерстве иностранных дел, чтобы усвоить весь круг обязанностей торгового атташе. Затем ему было присвоено звание майора, и с кличкой «доктор Альтфатер» («Старик»), которой он должен был подписывать донесения абверу, Бенеке взял курс на Норвегию.

1 декабря германская миссия в Осло объявила о прибытии в Норвегию нового помощника торгового атташе. Весьма скоро состоялась аудиенция в королевском дворце. Так руководитель германской разведывательной организации в Норвегии стал дипломатом.

«Организация» Бенеке

После прихода к власти Гитлера в 1933 году абверу не разрешалось вести шпионаж в Великобритании. Только в 1936 году, то есть почти одновременно со вступлением Германии в демилитаризованную Рейнскую область, ограничения в этом вопросе подверглись пересмотру. Абвер мог теперь использовать легальные каналы, по засылка тайных агентов через Ла-Манш по-прежнему исключалась. Это необычное явление можно было объяснить только предвзятым отношением Гитлера к Великобритании, его уверенностью в том, что ему удастся прийти к полюбовному соглашению с англичанами о разделе сфер влияния. Однако к осени 1937 года, а другими словами, к тому времени, когда капитан Бенеке уже выполнял в Норвегии свое первое «контрольное» задание, этот запрет начал терять силу.

В своей книге о германской военной разведывательной службе бывший руководитель разведки в Стамбуле гамбургский адвокат Пауль Леверкюн писал, что засылка агентов в Великобританию была чрезвычайно трудным делом. Во-первых, следить за подступами к острову было значительно легче, чем обеспечивать непроходимость сухопутных границ. Во-вторых, каждый англичанин, независимо от того, из каких слоев населения он происходит, испытывает врожденную страсть к детективным историям и сам может быть неплохим детективом.

И не случайно, что Конан Дойль, отец современной детективной литературы, и Эдгар Уоллес – оба были англичанами. Средний англичанин, как бы вежлив он ни был в обращении с людьми, встречает всех иностранцев с недоверием.

Адмнрал Канарнс прилагал все усилия к тому, чтобы найти решение, которое позволяло бы даже в напряженное время, при мобилизации, и в случае начала войны продолжать сбор информации в прежних масштабах. Поэтому было очень важно создать плацдармы в нейтральных странах, в особенности в странах, находившихся в близких экономических и других связях с государствами, которые больше всего интересовали германскую разведку, но сами, вероятно, остались бы вне конфликтов между великими державами.

В частной беседе, состоявшейся 14 октября 1953 года, ныне покойный генерал Курт фон Типпельскирх, который перед войной был в генеральном штабе начальником отдела, занимавшегося изучением армий западных государств, заявил автору этих строк следующее:

– В августе – сентябре 1938 года можно было, исходя из технических и организационных соображений, ожидать сравнительно близкого начала войны. Имея в виду эту возможность, адмирал Канарис и создал в странах Европы свои разветвленные организации.

В политическом отношении Норвегия принадлежала к странам западной ориентации. Но для германского абвера она представляла собой прежде всего трамплин на Восток. Именно отсюда открывались возможности для проникновения в глубь «русского сфинкса»[18]18
  Это откровенное признание бывшего гитлеровского генерала показывает истинные цели, преследовавшиеся фашистами при подготовке и проведении оккупации Норвегии. Овладение Норвегией, занимающей по отношению к Советскому Союзу положение стратегического форпоста, давало гитлеровцам возможность блокировать важнейший советский порт Мурманск и Северный морской путь, а также позволяло выйти глубоко в тыл советско-германского фронта. В не меньшей степени Норвегия была нужна Гитлеру и для оказания давления на Финляндию. – Прим. ред.


[Закрыть].

Подполковник Эрих Прук, бывший в то время начальником группы «Восток» в управлении абвера, рассказывает, что именно он предложил адмиралу Канарису создать разведывательную организацию в Норвегии. Характерно, что для подобных «организаций» вовсе не нужно было использовать офицеров-профессионалов. Для этой цели вполне годились лица, занимавшиеся торговыми и другими делами; в общем, любые проверенные люди, которые, будучи офицерами резерва, имели бы подходящую гражданскую профессию. Это было необходимо для того, чтобы они могли обосноваться в чужой стране на более или менее продолжительный срок. Разведывательные организации являлись административными базами абвера в нейтральных странах и создавались там, как правило, еще в мирное время. Если в случае войны Германия оказалась бы отрезанной от некоторых стран, с которыми она поддерживала связи, базы абвера стали бы ее опорными пунктами.

Генерал-лейтенант фон Бентивегни, бывший начальник отдела контрразведки у адмирала Канариса, рассказывает, что организация такой «базы» в Норвегии диктовалась целым рядом практических соображений. Так, например, возникла необходимость иметь специальные «административные центры» для упорядочения вопросов вознаграждения и общего руководства теми офицерами, которые уже работали в стране или прибывали сюда впервые. Разведывательные организации обычно создавались при наличии двух и более офицеров, особенно когда в одном районе действовали офицер разведки и офицер контрразведки. Но никто из офицеров, связанных с «организацией», не мог работать против страны, в которой он находился. Это была одна из заповедей Канариса.

Бенеке был направлен в Норвегию еще при предшественнике фон Бентивегни – подполковнике Бамлере, пробывшем на этом посту до 1 марта 1939 года. По мнению Бентивегни, не было необходимости придавать миссии Бенеке политический характер. Очень возможно, что абвер установил, что разведка других стран, и в первую очередь Великобритании, использует Норвегию в качестве арены для ведения военной разведки против Германии и что эти страны забрасывают своих агентов в Германию через Норвегию или вербуют норвежцев и иностранцев, проживающих в Норвегии, для своей разведывательной службы.

Деятельность Бенеке ни при каких обстоятельствах не могла быть направлена против Норвегии; он должен был работать только против обосновавшихся в Норвегии разведывательных организаций третьих стран. Таким образом, как неоднократно подчеркивал Бентивегни, сама Норвегия являлась только «районом операций». Другими словами, разведгруппа в Норвегии была создана в расчете на предстоящие события и в какой-то мере под давлением обстоятельств. С одной стороны, было гораздо лучше и проще держать здесь одного человека в течение длительного времени. Пребывание в стране без твердо определенного задания облегчает возможность изучения народа и условий его жизни. Правда, результаты часто бывают обратно пропорциональны расходам, но зато шансы быть раскрытым остаются минимальными. А в задачу всякого разведчика как раз и входит сохранение себя до тех пор, пока не разразится война. Кроме того, содержание в любой стране одного человека обходится недорого. Но с другой стороны, и это, пожалуй, главное, создание в стране разведывательной организации серьезно облегчает деятельность офицеров-разведчиков, позволяет подготовить «базу», которую всегда можно расширить.

Двуликий Янус

Ясно, что первое время после аудиенции у короля Бенеке пришлось заниматься делами торгового представительства, но при этом он не забывал и своих обязанностей как руководителя разведгруппы. Такое положение требовало, чтобы он надел маску двуликого Януса[19]19
  Древнеримское божество дверей и начала любого действия, изображавшееся с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны; в переносном смысле означает – двуличный человек. – Прим. ред.


[Закрыть]. Подлинные цели пребывания Бенеке в Норвегии должны были сохраняться в абсолютной тайне в узком кругу сотрудников германской миссии в Осло. Помимо доктора Зама в тайну были посвящены только секретарь миссии фон Нейгауз и торговый атташе доктор Мангельсдорф. Это было необходимо, так как в противном случае нельзя было бы избежать различных столкновений и даже ссор. Бенеке мог уделять доктору Мангельсдорфу и делам торгового представительства лишь очень немного времени. Он был целиком поглощен организацией поездок по стране, заводил нужные ему знакомства и т. п.

Когда Бенеке возвращался из своих многочисленных поездок, он охотно, с глазу на глаз делился впечатлениями с доктором Замом. Именно это обстоятельство посланник ценил больше всего, и, само собой разумеется, отношения между ними с каждым днем становились все более тесными. Руководство абвера вряд ли одобрило бы действия майора, посвящавшего в свои дела постороннего свидетеля. Но Бенеке считал себя ответственным только лично перед Канарисом и спокойно продолжал работать так, как хотел. И надо сказать, что, доверившись посланнику, Бенеке не проиграл: доктор Зам, как правило, давал ему очень полезные советы, касавшиеся отдельных деталей выполняемых майором задач, и указывал ему лиц, которыми стоило заняться.

Устраивая прием, посланник очень часто спрашивал Бенеке, кого тот хотел бы пригласить к столу. Правда, во время больших официальных торжеств особые интересы руководителя нелегальной разведки, естественно, не могли учитываться, и согласно дипломатическому табелю рангов помощник торгового атташе должен был сидеть за столом довольно далеко. Но это не имело значения, потому что, если нужно было свести Бенеке с кем-нибудь из гостей, доктор Зам исключительно ловко делал так, чтобы после официальной части приема нужное лицо оказывалось около столика или стула помощника атташе. А уж что может быть лучше беседы за чашкой кофе с хорошим коньяком, когда тебя не стесняют чересчур разговорчивые соседи.

Много интересных знакомств завязал Бенеке на этих приемах. Среди лиц, с которыми он встречался, бывали и иностранцы, находившиеся в Норвегии по торговым делам, и сотрудники итальянского и финского посольств. Но особенно высоко ценил Бенеке знакомство с британским пресс-атташе. Это был не только приятный собеседник; майор знал, что англичанина волнуют те же вопросы, которыми интересуется и он сам. В свою очередь и пресс-атташе догадывался, какими «торговыми делами» занят Бенеке. Но, боясь собственного разоблачения, англичанин не посмел разоблачить офицера управления Канариса. Тем более он не мог представить норвежским властям изобличающие Бенеке доказательства. Ведь майору не составляло особого труда помешать противнику в этом, а в случае необходимости он мог прикрыться своей дипломатической неприкосновенностью. Это значительно облегчало положение Бенеке. Кроме того, Бенеке отлично усвоил заповедь разведчика, гласящую, что, чем наглее и самоувереннее держит он себя во вражеском окружении, тем меньше улик оказывается у его противников.

Марина

В пансионате г-жи Бертельсен по улице Бюгдэй-алле жила одна бывшая балерина, державшая напротив, в Автомобильном пассаже, танц-класс. Марина Ли, так звали эту женщину, была хорошо знакома со многими влиятельными людьми, и ее танц-класс всегда был полон учеников. С помощью искусных женских чар и умения нравиться мужчинам ей удавалось скрывать недостатки техники и отсутствие таланта. Большое обаяние Марины позволяло ей располагать к себе не только учеников, но и многих коллег. Даже завзятые знатоки искусства Терпсихоры, поддаваясь очарованию, невольно переоценивали ее способности. В сущности, Марина Ли была настоящим хамелеоном. Она могла меняться в зависимости от окружающей обстановки, показывая все новые и новые стороны своей удивительной личности, но никогда не раскрывая своего настоящего лица.

Бертольд Бенеке познакомился с ней в Бергене еще в апреле 1939 года. Марина обучала там нескольких учеников танцам, и Бенеке, воспользовавшись свободным вечером, как-то решил ближе познакомиться с этим видом искусства. Старая хозяйка дома, где остановился Бенеке, еще накануне рассказала ему, что Марина пишет небольшие скетчи и водевили для театров и концертных групп и разъезжает с ними по всей Норвегии. По просьбе капитана хозяйка пригласила Марину после спектакля к себе домой и познакомила их. А через день Бенеке уже сам пригласил Марину на концерт.

Возвратившись с концерта, они просидели вдвоем до глубокой ночи. Марина стала ближайшим другом и сотрудницей Бенеке, его лучшим агентом.

Так постепенно Бенеке увеличивал круг завербованных им агентов. У него был свой особый подход к каждому из них, и это позволяло ему довольно удачно вести игру. Вплоть до начала войны в сентябре 1939 года он не прибегал к помощи немецких агентов, и это, несомненно, способствовало тому, что норвежской тайной полиции и полиции по делам иностранцев было трудно найти то звено, которое замыкало бы круг деятельности «помощника торгового атташе».

Наиболее ценными помощниками Бенеке стали Марина и один молодой австриец Эммерих Неймейер, с которым Бенеке познакомился еще в 1938 году. В начале 1935 года Неймейер вместе со своим братом приехал в Норвегию из Голландии. По всей вероятности, братья бежали из Штирии после убийства Дольфуса[20]20
  Дольфус – австрийский канцлер, убит нацистами в 1934 году. – Прим. ред.


[Закрыть] и неудавшегося государственного переворота. Через Швейцарию и Францию они добрались до Голландии, намереваясь отсюда просить политического убежища у русских. Попав затем в Норвегию, Эммерих Неймейер почему-то никуда больше не поехал, а получил здесь постоянный вид на жительство и стал работать на одном из крупнейших предприятий страны. В феврале 1938 года, то есть в то время, когда Германия объявила об аншлюсе Австрии, включив ее в гитлеровский рейх, бывший социал-демократ и пацифист Неймейер познакомился с Бенеке.