Текст книги "Загадка персидского кота (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 13.
Тобермори действует

Гильдегарда Уизерс плохо провела эту ночь. Несколько раз ей чудилось, что какая-то белая фигура проходит через ее комнату и исчезает в тени. Это видение повторялось несколько раз. Потом только она сообразила, что принимала за призрак – скользивший по стене луч ярких фонарей автомобиля, проезжавшего по береговому шоссе.

Ровно в восемь часов утра ее занавески раздвинулись с громким звоном металлических колец.

– Доброе утро, сударыня! Погода не особенно, но может проясниться. Приготовить вам ванну?

Мисс Уизерс открыла глаза и увидела, что к ней подходит Тревес с чашкой дымящегося чая в руках. – Как вы хотите яйца – всмятку?

– Нет, – сказала мисс Уизерс, – вкрутую.

– Благодарю вас, сударыня. Я принесу вам поднос через пятнадцать минут.

– Не трудитесь, я спущусь завтракать со всеми.

Тревес остановился у двери и откашлялся.

– Простите, сударыня, но миледи обыкновенно предупреждает своих гостей в Динсуле, что в течение трех дней в неделе в замок пускают публику. Сегодня понедельник, и каждую минуту может явиться компания туристов. Но им не разрешают подниматься наверх, и миледи проводит большую часть дня в верхних комнатах. Обед подают в гостиной, а утреннее кофе я бы предложил вам выпить здесь.

– О, конечно, – согласилась, мисс Уизерс. – А остальные?

– Мистер Лесли и молодая особа уже позавтракали в своих комнатах и собираются идти играть в гольф. Я заказал им автомобиль.

– А ваша хозяйка?

– Миледи уже позавтракала и сейчас она, наверное, в ванне.

– Когда вы принесете мне поднос, не забудьте газету, – сказала она.

– Они прибывают из Лондона не раньше десяти часов утра, – сказал он и удалился.

Мисс Уизерс выпила чай, надела капот и вышла в коридор. Ванная была между комнатами ее и Кандиды. Она отворила дверь и увидела, что Кандида как раз насыпала купальные соли в полную ванну.

– Простите, – сказала мисс Уизерс.

– Пожалуйста, – с улыбкой ответила Кандида. – А я думала, что я заперла дверь. Но я моментально буду готова. Лесли ждет меня, чтобы идти играть в гольф.

– Иногда полезно, чтобы молодой человек подождал, – заметила мисс Уизерс.

Она вернулась к себе в комнату, где ее ждал завтрак из чая, холодного поджаренного хлеба, слишком крутых яиц и кусочка сала. Надеясь, что Кандида уже готова, она прошла к ванной и попробовала открыть дверь. Но на этот раз она была заперта; изнутри слышалось журчание бегущей воды. Мисс Уизерс вернулась в свою комнату. Через мгновение в дверь постучал Тревес.

Он взял поднос и начал спускаться по лестнице, как вдруг раздался страшнейший грохот со стороны комнаты достопочтенной Эмилии. Тревес уронил поднос, подхватил его налету и поставил на стол.

Через мгновение он вернулся, через руку у него висел Тобермори, точно кусок серого меха.

– Задаст ему за это хозяйка. Это ее птица, сударыня. Красногрудая американская птица, которую она привезла с собой.

– Так что ж с ней?

– Кот сшиб клетку со стола, сударыня. Она упала на пол и разбилась, и он съел птицу целиком, с перьями и с когтями!

Мисс Уизерс покачала головой.

– Доложили вы вашей хозяйке?

– Она в ванне, сударыня. Я не хотел ее беспокоить, сударыня. Самое лучшее взять Тоби на кухню.

– В виде наказания?

– Нет, сударыня. Видите ли, если хозяйка увидит, что клетка разбита, она может подумать, что птица улетела в открытое окно. А иначе она бы побила кота сложенной газетой, а это приносит несчастье.

– Почему?

– В наших местах поверье, что если наказать кошку, то это принесет несчастье всему дому. Собак – сколько угодно, но не кошек. У кошек могущественные друзья. «Они», как мы выражаемся.

Заинтересованная этой особенностью Корнуэльса, мисс Уизерс решила принять участие в покровительстве Тобермори.

– Оставьте его у меня в комнате, – сказала она. – Я скажу, что он был все время у меня.

Она осталась наедине с котом, который сначала осмотрел ее комнату, обнюхал ее вещи, улегся на ее постель и стал на нее смотреть. Учительница стала гладить его серебристую шерсть и сняла несколько мягких перьев, повисших на его баках. Наконец, он замурлыкал.

Но мисс Уизерс не намеревалась провести весь день в капоте. Она снова попробовала дверь в ванную – она оказалась незаперта, и большой железный ключ упал на пол внутри ванной, когда она отворила дверь. Она заперлась и услышала чьи-то быстрые шаги, пробегавшие мимо дверей. Очевидно, это Кандида торопилась на партию гольфа.

Она приняла ванну после того, как тщательно повесила мокрое полотенце, которая Кандида небрежно бросила на край ванны. Мисс Уизерс не была такой любительницей горячей воды, как достопочтенная Эмилия. Очень скоро она выбралась из ванны на удивительно мягкий и сухой коврик и с наслаждением растерла свое  длинное и угловатое тело быстрыми, но сильными движениями.

После ванны она вернулась к себе в комнату и быстро оделась. Вдруг Тобермори встал, потянулся и соскочил на пол. Он подошел к двери и громко крикнул: «Мяу».

– Тише, – сказала мисс Уизерс.

– Мя-я-у, – повторил Тобермори. Но выйти он не хотел. Когда она отворила дверь, он остался в комнате.

Через пять минут постучал Тревес и принес блюдце с молоком.

– Тоби всегда завтракает в это время, – объяснил он. – А животным после мяса всегда хочется пить.

– Мяяу, – сказал Тоби и с шумным удовольствием начал лакать молоко.

– От снегиря осталось только несколько перышек, – объяснил Тревес.

Он унес блюдце, а Тобермори вскочил опять на постель и снова замурлыкал. У мисс Уизерс не было времени его гладить. Было около девяти часов, и у нее было много дел. Уже первая группа туристов входила в нижний коридор, когда она подошла к телефону. Они остановились, и все уставились на нее.

Тысячи мелких сомнений осаждали мисс Уизерс. Но над всем преобладал один вопрос. Две недели назад Розмери Фрезер была посредине Атлантического океана. Если она тогда же умерла, как могло ее тело вчера оказаться в Темзе? Океанские течения делают странные вещи, но никакое океанское течение не могло пронести мертвое тело на расстояние 900 миль и выбросить его у самого порога Скотланд-Ярда. Это было уже слишком, даже в истории преступлений. Но Розмери Фрезер не могла умереть и в Лондоне две недели назад. Это было также невозможно. Где-то в глубине ума мисс Уизерс мелькал остерегающей красный свет, но она не обратила на него внимания.

Она вызвала номер отеля в Пензансе и попросила сержанта.

– У меня для вас есть сведения, – сказал молодой человек, – явиться мне в замок?

Мисс Уизерс собиралась сказать «да», когда дверь в маленькую комнату внезапно распахнулась.

– Тут вы видите отлично сохранившейся образчик исчезнувшей эпохи, – говорил проводник, показывая на камин позади нее. Но туристы все посмотрели на мисс Уизерс, и некоторые из них захихикали.

– Лучше приду я, – крикнула она в телефон.

Через полчаса, вызвав по телефону шлюпку и воспользовавшись услугами местного автобуса, она прибыла в отель, где ее ждал молодой Секкер.

– Вот, – сказал он, – полное описание тела, найденного в Темзе: женщина лет двадцати, с темными волосами, тонкими костями, на одной ноге белая вечерняя туфелька; белые шелковые чулки; французское белье тонкого качества; обрывки белого шелкового платья; разорванный синий шарф на шее. Шарф, очевидно, пострадал от соприкосновения с пароходным винтом. Глубокие раны на теле и на лице, некоторые нанесенные до смерти, некоторые после. Причина смерти – одна из ран на голове.

– Что это? – сказала мисс Уизерс. – Тут материал для нескольких дней обдумывания. Я должна бежать домой, переговорить с хозяйкой.

– Я знаю, что вы что-то почуяли, – сказал Секкер. – Можете меня в это посвятить?

– Я ничего не знаю, – солгала Гильдегарда Уизерс. – Я право должна идти. Я вам протелефонирую.

– Погодите, – сказал сержант. – Неужели вы мне ничего не скажете? Старый Каннон никогда не верил в мою теорию о том, что эти убийства совершала сама Розмери,  я должен же ему что-нибудь предложить...

Она только покачала головой и удалилась. Несколько минут она прождала автобуса, но он не появлялся, и она двинулась к пристани пешком. Скоро она достигла дома, на котором стояло: «Пристанище для моряков. Читальня и развлечения». Она решительными шагами вошла в читальный зал, достала с книжной полки книгу «Нормальное мореплавание» капитана Ризенберга и погрузилась в изучение чертежей. Наконец, она нашла то, что искала и поставила книгу на место. Так вот как обстояло дело!

Мисс Уизерс вышла на улицу и, так как автобуса все еще не было, она пошла дальше по направлению к берегу. Ее нагнал автомобиль.

– Садитесь, – крикнул Лесли Реверсон.

Мисс Уизерс колебалась так долго, что это могло показаться невежливым. Наконец она села в автомобиль, и ее так качнуло, что она упала на сиденье между обоими молодыми людьми.

– Как прошел матч? – спросила она.

– Чудесно, – сказал Лесли, – я побил Канди 88 против 94.

– Я была не в ударе, – сказала Кандида. – Как можно играть в гольф, когда вы настаивали... вы знаете на чем!

– Это же не тайна, – сказал Лесли. Вид у него был ликующий. – Я хочу, чтобы она назначила день. Тетя согласится – я уверен, что она бы простила нам даже, если бы мы обвенчались без ее ведома. Но Канди не хочет говорить «да» и не хочет говорить «нет». Спросите у нее, почему.

– Мне нет надобности спрашивать у Кандиды, почему она не хочет назначить день, – ответила мисс Уизерс, – потому что я это знаю.

– Как? Почему? – воскликнул Лесли.

Мисс Уизерс странно улыбнулась.

– Сказать ему? – спросила она у Кандиды.

– Я полагаю... – начала Кандида и остановилась.

– Сказать ему истинную причину? – повторила спокойно мисс Уизерс.

Кандида ничего не сказала. Автомобиль приближался к дамбе, еще не высохшей от только что начавшегося отлива. Девушка медленно покачала головой. Она пощупала в кармане своего пальто.

– Боже, – воскликнула она, – остановите автомобиль.

Они остановились.

– Лесли, – сказала Кандида. – Я забыла свою сумочку на поле для гольфа. Я вынимала из нее пудреницу, когда мы остановились у той скамейки около седьмой лужайки, там, где вы... там, где мы отдыхали. Не могли бы вы?..

– Конечно. Я завезу вас в замок и помчусь за сумочкой.

– Ничего, я охотно дойду пешком по дамбе, – сказала Кандида.

Молодой человек помчался обратно, а мисс Уизерс и Кандида по узкой черной полосе, возвышавшейся над водой, направились к Динсулю. Некоторое время они шли молча.

– Как давно вы знали? – спросила наконец Кандида.

– С тех пор, как я приехала из Лондона, –  ответила мисс Уизерс. – Но как же мы теперь поступим?

Кандида пожала плечами.

– Нам бы следовало поговорить хорошенько, – сказала мисс Уизерс. Устроить совещание комитета путей и средств. Задача это не простая.

– Простая... – вздохнула Кандида.

Тревес пустил их в замок.

– Надеюсь, что туристов больше нет? – спросила мисс Уизерс.

– Нет, сударыня. Последняя партия только что ушла. Но была неприятность. Я боюсь, что барыня будет недовольна, когда узнает. Один из посетителей захотел осмотреть верхний этаж замка, что строго воспрещается. Когда его задержали, он оказался весьма неприятным. Тревес потер свой подбородок, который казался сильно распухшим.

– Это был высокий молодой человек с усиками? – спросила мисс Уизерс.

– О, – ответил Тревес, – вы, наверное, его встретили на дамбе.

Мисс Уизерс и Кандида поднялись по лестнице. Когда они приближались к комнате мисс Уизерс, она подумала. «Как кстати, что им сейчас не попалась по дороге достопочтенная Эмилия». Мисс Уизерс заперла дверь. Кандида села на постель. Учительница поместилась на кресле, а Тобермори ласково терся около ее ног.

– Можно вносить предложения, – сказала мисс Уизерс.

Но предложений не было. Кандида могла бы, но не хотела, а Тобермори хотел бы, но не мог их сделать. Тогда учительница сказала что у нее было на уме. Обе женщины имели длинный, длинный разговор.

В час дня Тревес постучал в дверь.

– Завтрак подают через двадцать минут в гостиной барыни.

– Тревес, – сказала мисс Уизерс, – вызовите, пожалуйста, автомобиль так, чтобы он ждал в такое время, чтобы попасть к поезду 4.30 в Лондон.

– Сейчас, сударыня. Помочь вам уложиться?

– Автомобиль для меня, – сказала Кандида Норинг. – Нет, благодарю вас, я сама управлюсь.

– Не тревожьтесь, – сказала мисс Уизерс Кандиде. – Я не воспользуюсь тем, что вы мне дали, если только это не будет вопросом жизни и смерти кого-нибудь. Теперь бегите и освежитесь к обеду. Все кончится хорошо.

Кандида остановилась в дверях.

– Но полиция. Что если они меня заподозрят?

Мисс Уизерс слегка улыбнулась.

– Не заподозрят. Полиция всегда из-за деревьев не видит леса.

Учительница вымыла руки и лицо в ванной. Хотя достопочтенная Эмилия и расхваливала динсульский водопровод с горячей и холодной водой, – вода оказалась еле теплой.

По пути в гостиную мисс Уизерс встретила Тревеса, который сказал, что внизу ее ждет господин. Она поспешила вниз и увидела сержанта Секкера.

– Простите, – сказал он, – что я так вваливаюсь. –  Он показал ей листок бумаги. – Все кончено и я промахнулся. Я только что получил эту телеграмму от главного инспектора Каннона. Она пришла вчера вечером, но какой-то дурак служитель так ее засунул мне под дверь, что она застряла под ковром.

Послание гласило: «Держите Норринг под наблюдением пока прибуду с ордером. Если попытается бежать арестуйте ее за убийство Питера Ноэля и Эндрю Тодда».

– Ради Бога! – воскликнула Уизерс. Да ведь это невозможно!

Он пожал плечами.

– Как могла Кандида заставить Ноэля проглотить яд? Как могла она заставить Тодда броситься в колодец лифта? Если вы думаете, что она способна была рискнуть умереть с отравленной папиросой во рту, ответьте мне на один вопрос: Кандида приехала сюда вместе с достопочтенной Эмилией. Как же она могла получить письмо с черной каймой, отправленное из Лондона на на два дня позже?

– Я сам думаю, что Каннон с ума сошел. Но я только винтик в колесе, вы знаете. В ожидании ордера я обязан теперь не упускать мисс Норинг из виду.

– Придумайте какой-нибудь повод, чтобы остаться в замке, – сказала мисс Уизерс. – Идемте поздороваться с достопочтенной Эмилией.

Они прошли в гостиную, где только что появился Лесли Реверсон.

– Что за времена! – сказал он. – Я осмотрел все гольфовое поле и не мог найти сумочку Канди. Надо будет ей купить другую.

Тревес стоял в дверях с обеспокоенным видом. Мисс Уизерс спросила его, готов ли завтрак.

– Да, сударыня, – сказал он. – Завтрак подан, но я не знаю, как быть. Барыни нет. Она никогда так долго не оставалась.

– Что? Где? – спросила Уизерс.

– Барыня любит читать и дремать в своей ванне, но она никогда не оставалась в ней так долго, как сегодня утром. Вода еще течет, но на стук никакого ответа. Дверь в ванную заперта.

– Идемте! – скомандовала мисс Уизерс. Они направились к двери.

Четыре раза сержант Секкер всею своей тяжестью бросался на дверь той комнаты, где некогда предок хозяйки замка дал по капле истечь своей крови. Но дверь выдержала напор. Мисс Уизерс нагнулась к замочной скважине.

– Засов заперт изнутри, – сказала она и повела всех через коридор к другому выходу.

– Дверь эта всегда заперта, – сказал Тревес.

Но мисс Уизерс уже действовала изогнутой шпилькой. Через мгновение она повернула ручку и дверь отворилась. Вода еще бежала из теплого крана. Достопочтенная Эмилия лежала в мыльной воде огромной старомодной ванны. Колени ее были приподняты, а голова под водой. Сержант опустился на колени около ванны.

– Она еще теплая, – воскликнула он. – Есть шанс...

Накинув купальный халат на неподвижное тело, они перенесли его в спальню и положили на тахте. Сержант Секкер стал применять искусственное дыхание. Мисс Уизерс наблюдала за ним: лицо ее казалось неподвижной маской. Но как будто вся синева ушла из ее глаз, и они стали тёмно-серыми озерами...

Сержант наконец остановился.

– Ничего не выходит, – сказал он.

– Вы уверены, что она умерла? – спросила мисс Уизерс.

– Совершенно уверен. Но это случилось недавно. Конечно, полицейский врач это лучше разберет. Будьте добры, пройдите к телефону – по правилам полицейский должен сторожить тело.

– Так вы думаете, что тут дело нечисто?

Сержант Секкер пожал плечами.

– Запах горького миндаля не чувствуется, на теле никаких следов насилия нет, но не мы судьи в этом деле.

Мисс Уизерс поглядела на спокойное, удовлетворенное выражение лица умершей. За последние несколько недель она прониклась симпатией и уважением к этой энергичной и добродушной особе, которая лежала еще теплая и такая неподвижная.

– Мы это узнаем, – сказала она. – Мы это очень скоро узнаем.

Глава 14.
Сдержанность Тобермори

Мисс Уизерс встретила Лесли Реверсона на верхней площадке лестницы.

– Скажите, из-за чего тут буча? Добрый старый Тревес пробежал мимо меня с совершенно позеленевшим лицом.

Она сказала ему, из-за чего была буча. Он побелел.

– Нет, – сказал Лесли Реверсон, – этого не могло случиться с тетей.

– Это случилось, – резко ответила мисс Уизерс. – Я послала за властями. Где Кандида?

– Канди? Она в своей комнате. Сказала что-то насчет укладывания вещей, и я хотел вас спросить, почему.

– Не сейчас, во всяком случае. Позовите Кандиду и приведите ее в гостиную. Надо будет ответить на несколько вопросов.

– Но я не понимаю...

Мисс Уизерс не стала вступать в объяснения. Она быстрыми шагами спустилась по лестнице. Телефонный разговор занял очень мало времени. Когда она вернулась в большую гостиную Динсуля, она застала Кандиду на диване, а Лесли старался ее приободрить. Почти тотчас же раздался громкий стук в ворота.

– Полиция, – воскликнул Лесли. – Я пойду...

Мисс Уизерс сделала повелительный жест рукой.

– Если это полиция, я буду говорить с ними, – сказала она. – Но едва ли местные власти могут передвигаться с быстротою молнии. В передней вместо отряда полиции оказалась Лулу Хаммонд. Она купила себе в Париже новую, очень привлекательную шляпу, но выражение ее лица было далеко не привлекательным.

– Вы? – воскликнула она, увидев мисс Уизерс. – Вот тоже!..

– Добрый вечер, – спокойно сказала учительница. – Мы кажется с вами знакомы.

– Бросьте, – выпалила Лулу. – Она хватила из кармана записную книжку и показала телеграмму. – Я хочу, чтобы вы мне это объяснили.

Мисс Уизерс взяла телеграмму, содержание которой она отлично знала.

– Подпись моя, – заметила она и прочла вслух: – «Джеральд серьезно пострадал. Немедленно приезжайте». – Она улыбнулась. – Конечно, страдания эти касались только его чувств, но намерения у меня были самые лучшие.

– Намерения! – вскрикнула Лулу. – Да знаете ли вы, что я бросила все, что делала в Париже, и полетела через канал Бог знает в какой час? А там мне сказали, что скорейший путь в Сент Айвес на другом аэроплане. Это мне стоило целое состояние, а Джеральда я нашла в превосходном виде. Что это, скверная шутка? Разве не достаточно было их на пароходе?

Лулу остановилась, чтобы перевести дух, и в это время четыре полицейских вошло в переднюю.

– Где тело? – спросил первый из них.

– Сюда, сэр, – окликнул сверху сержант Секкер.

– Тело? – прошептала Лулу Хаммонд. – Он сказал – тело?

Мисс Уизерс вкратце объяснила, что произошло.

– Поверьте мне, я не думала, что вы попадете сюда при таких обстоятельствах. Но я должна была бы вам кое-что сказать и не могла упомянуть об этом в телеграмме.

– Но что же случилось с достопочтенной Эмилией?

– Это как раз мы и хотим выяснить, – сказала мисс Уизерс.

– Я остановилась в гостинице «Королевы» в Пензансе, – сказала Лулу мисс Уизерс. – Говорю на случай, если вы хотите объяснить мне эту глупую шутку. Наверное вас Том как-нибудь обошел. Но если вы задумали играть роль примирительницы, то знайте, что это ни к чему.

– Ваш муж тут не при чем, – сказала мисс Уизерс.

Лулу, не слушая ее, направилась к двери, но рослый полицейский остановил ее.

– Простите, сударыня, – сказал он. – Вам придется обождать.

– Но я только что вошла, – протестовала Лулу. – Я тут не живу.

– Тем более вам не приходится жалеть о задержке, – отозвался констебль. – Этот замок – местная достопримечательность. Его стоит посмотреть.

– Фу! – ответила Лулу. Она вернулась в гостиную и бросилась в кресло. Настало бесконечное молчание. Даже Кандиде и Лесли было нечего сказать друг другу.

– Если кто-нибудь не скажет что-нибудь пока не пробьют часы, я начну кричать и кататься по полу, – сквозь зубы проговорила Кандида.

Как раз в то мгновение, когда старые стенные часы зашипели, приготовляясь к бою, на лестнице раздались тяжелые шаги. Это был один из полицейских. Он кивнул Лесли Реверсону.

– Главный констебль хочет сказать вам слово, сэр. По тону чувствовалось, что полицейский обращался к новому хозяину замка и что Динсуль со своими стенами, бойницами, дубовой облицовкой стен, со своими гобеленами, чайками и туристами, стал собственностью этого испуганного юноши. Бросив Кандиде последний отчаянный взгляд, Лесли Реверсон вышел из комнаты и поднялся по лестнице следом за констеблем. Он вернулся через десять минут. Вид у него был, точно с его плеч свалилась огромная тяжесть.

Вызвали Кандиду, и она также вернулась с гораздо менее озабоченным видом.

– Ваш черед, сударыня, – сказал полицейский.

Мисс Уизерс по его пятам поднялась по лестнице. Ее ввели в будуар достопочтенной Эмилии. За столом сидел человек в реглане. Перед нам лежала открытая записная книжка.

– Вот эта дама, о которой я вам говорил, – сказал сержант Секкер. – Мисс Уизерс – главный констебль Польфран.

Она имела много вопросов, но все ее попытки получить сведения были пресечены в корне. Короткие резкие вопросы сыпались из уст человека, сидевшего за столом. Когда она закончила свое повествование о запертых дверях и нахождении тела в ванне, дверь из спальни отворилась и вошел человек, всем видом своим свидетельствовавший, что это провинциальный врач.

– Ну что же, доктор?

– Я знал, что это рано или поздно случится, – ответил врач. – Как вы знаете, я занимаюсь также и частной практикой и лет двадцать уже знаю мисс Пендавид. У нее был слабый сердечный клапан, и несколько месяцев тому назад я дал ей нюхательные соли и предупредил ее, чтобы она не пыталась править автомобилем или плавать, или вообще заниматься чем-нибудь таким, при чем сердечный припадок мог бы представлять опасность. С ней, очевидно, случился припадок, когда она сидела в полной ванне и она утонула. Все данные свидетельствуют, что смерть наступила от утопления.

– Погодите, доктор, – сказал главный констебль. – У этой женщины могли быть сердечные припадки, но кроме того, она опасалась за свою жизнь. Недавно она получила угрожающее письмо и сержант Секкер из Скотланд-Ярда находится здесь для производства расследования. Поэтому крайне важно установить, есть ли что-нибудь подозрительное вокруг этой смерти.

– Кажется, я могу узнать смерть от утопления, когда имею дело с таким фактом! – недовольно заметил доктор. –  Кроме того, она находилась в помещении, запертом изнутри. Польфран кивнул и, обращаясь к Секкеру, заметил:

– Ну, сержант, вы убедились в том, что этот случай не имеет ничего общего с тем делом, которое привело вас сюда?

Сержант, однако, еще не был в этом уверен.

– Мне будет легче вам ответить, когда я узнаю точное время смерти.

– Это легко определить, – вмешался доктор. – Во всяком случае, меньше трех часов тому назад. Тело остывает примерно на два градуса в час. Температура его сейчас около тридцати градусов, значит время смерти приходится между 11 ч. 15 м. и 11 ч. 30 м.

– Отлично, – сказал констебль. – Вы слышали заявление молодого Реверсона о том, что он и молодая дама, гостящая в замке, отправились играть в гольф в девять часов и вернулись около часа. Молодая особа показала то же самое. Эта дама, – он показал на мисс Уизерс, – подтверждает их показания, так же как и служитель. Реверсон был единственный человек, который мог извлечь выгоду из смерти своей тетки, причем надо иметь в виду, что он все равно бы унаследовал все через несколько лет. Конечно, мы можем еще справиться у сторожей поля для игры в гольф, но я не думаю, чтобы это необходимо.

Сержант был того же мнения.

– Только странно, что это случилось именно сейчас, – заметил он.

– Мисс Пендавид, вероятно, ничего бы не имела против отсрочки этого события! – отозвался доктор.

– Отлично, – сказал главный констебль. – Следствие, конечно, будет, но я не считаю нужным назначать вскрытие тела, разве что этого потребует молодой Реверсон в качестве ближайшего родственника.

– Он не потребует, – тихо сказала мисс Уизерс. Она спустилась с лестницы, испытывая чувство огромного облегчения. Это было совпадение, но ведь такие вещи случаются. Одно время она боялась, что ее игра с огнем привела к ужасной ошибке, но все поворачивалось к лучшему. Она прошла в свою комнату, взяла с собой сумочку и снова спустилась вниз.

Там царило большое оживление. Как раз появился па сцене главный инспектор Каннон в полосатом автомобильном плаще и шапочке. Вокруг его ног образовывались небольшие лужицы воды.

«Боже мой, – сказала себе мисс Уизерс, – неужели Скотланд-Ярд так богат аэропланами? – Она ждала его только с пятичасовым поездом. – Во всяком случае теперь уже все это займет мало времени».

В гостиной около окна стоял Том Хаммонд. Около его сапог также были небольшие лужицы. Встреча мужа и жены была видимо не особенно сердечной. Лулу стояла спиной к нему и сердито глядела на мисс Уизерс.

– А вы еще говорили, что Том тут не причем, – укоризненно сказала она.

– Пеняйте на м-ра Каннона, – ответила мисс Уизерс. – Это, по-видимому, он сопровождал вашего мужа в Динсуль.

– Мы встретились на дамбе, или как там зовут проход к этому кинематографическому зданию, – ответил Том. – Сегодня утром я приходил сюда и меня вышвырнули. Сегодня днем меня отсюда не выпускают.

Мисс Уизерс сообразила, что Хаммон и был тем молодым человеком, с которым Тревес имел утреннее неприятное объяснение. Лесли Реверсон собрался с духом и вспомнил о своих обязанностях хозяина.

– Знаете, – сказал он, – время уходит; нам, пожалуй, следовало бы выпить чаю. – Он потянул за звонок, но никто не отозвался. Верный Тревес оказывался неуловимым.

Чаю никому не хотелось. Настало долгое молчание. Слышно было только ровное тиканье больших стенных часов в коридоре. Они пробили три раза и замолкли.

– Мы могли бы загадывать загадки, – предложила Лулу Хаммонд. – Знает ли кто-нибудь хорошие салонные игры?

– Я предложила бы сыграть в правду, – сказала мисс Уизерс, – но в это время появился полицейский.

– Мисс Норинг, – сказал он. – Главный инспектор хочет сказать вам несколько слов.

– Началось!.. – Мисс Уизерс вздохнула. Она встала и снова опустилась в кресло.

Кандида нервными шагами вышла из комнаты. Она больше не появлялась.

– Простите, – сказала мисс Уизерс, которая не могла выдержать роль зрительницы.

Трое оставшихся легко простили ее уход. Том Хаммонд смотрел на свою жену. Лулу Хаммонд делала вид, что читает какую-то книгу, но держала ее вверх ногами. Лесли Реверсон в душе желал, чтобы все ушли, кроме Кандиды.

Мисс Уизерс встретила сержанта Секкера в верхнем коридоре.

– Где они? – спросила она. – Каннон и эта девушка. Арестовал он ее?

– Нет, – сказал сержант. – Видите ли...

В эту минуту главный инспектор Каннон вышел из комнаты Кандиды в коридор. Мисс Уизерс обратилась к нему:

– Раньше, чем вы арестуете эту девушку, выслушайте меня. Разве вы не понимаете...

Каннон устало улыбнулся.

– Вы опять тут? Что же, можете узнать, что я провел весь день, добиваясь ордера на арест девицы Норинг, а сегодня утром мне в нем отказали. Недостаточные данные, решили они, эти идиоты! А у меня было отлично построенное обвинение против нее.

– Отлично построенное обвинение! А что же, вы никогда не думаете о справедливости?

– Это дело суда.

– Но если вы прибыли не за тем, что бы ее арестовать...

– Я прибыл сюда, – сказал Каннон, – чтобы покончить со всем этим делом. Департамент прокуратуры отказал мне в ордере на арест, но у нас есть другие средства. Я приехал предупредить Кандиду Норинг, что Скотланд-Ярд все знает о ней и что в пять дней ее виза будет аннулирована. Она должна убираться из Англии.

– Это, вероятно, разобьет ее сердце.

– Уж скорее мое, – шутливо заметил главный инспектор. – Но у меня связаны руки. Вы же не думаете, что она имеет какое-нибудь отношение к смерти мисс Эмилии Пендавид? Я, конечно, уделил большое внимание этой возможности.

– Только в том случае, если бы она могла быть в двух местах сразу, – признала мисс Уизерс. —Легко справиться на гольфовом поле и удостовериться, что Реверсон и Кандида говорят правду.

– Я уже это сделал, – сказал сержант Секкер, – они прибыли до девяти, и их видели на поле до начала первого.

Каннон кивнул:

– Дело ясно. Полицейского врача не проведешь. А он клянется, что достопочтенная Эмилия умерла между четвертью и половиной двенадцатого в запертой изнутри ванной. Ну, пожелаю вам добрый день, сударыня, мы с сержантом возвращаемся в Лондон к нашим обычным занятиям.

– Вы берете Кандиду с собой? – спросила мисс Уизерс.

– Она не арестована, а у меня всего двухместный автомобиль. Но она укладывает свои вещи и говорит, что уезжает сегодня же. Мы, конечно, посмотрим, что бы она уехала с ближайшим же пароходом в Америку.

– Так кончается загадка похищенного цианистого калия! – прошептала мисс Уизерс. – Я полагаю, что Кандида Норинг созналась в преступлениях, узнав, что вы не намерены ее арестовать?

– Она не так глупа, – сказал Каннон. – Я был бы рад, если бы это так случилось. Но она только смиренно выслушала меня и обещала уехать из Англии.

– Я не осуждаю ее, – сказала учительница. Она пожала на прощанье руки обоим детективам.

– Доброго пути, – пожелал ей сержант Секкер.

– Но я никуда не еду!

– Ну, когда вы поедете.

Оставив их, она поднялась к себе. Казалось, все было кончено, а предостерегающий красный сигнал все еще мерцал в глубине ее ума. Она прошла в свою комнату и начала укладываться. Незачем было оставаться. Лесли Реверсон, разумеется, в ней не нуждался, а его тетке больше никто не был нужен.

Тобермори поднялся со своей подушки и потянулся. Для этого большого серебристо-серого кота день наверное был и длинным, и скучным. Он мигнул своими янтарными глазами и испустил голодное мяуканье.

– Ненасытное глупое чудовище, – сказала ему мисс Уизерс. – И ты еще представляешься голодным после того пиршества, которое ты себе устроил сегодня утром?

Но Тобермори был голоден, несмотря на те перья, которые она утром вынула из его рта. Он мяукнул еще раз, потом сел, выпрямив шею, в позе своих предков, священных кошек Персии или древнего Египта. Тобермори начал умывать свою мордочку с великолепным равнодушием к мисс Уизерс и ко всему на свете кроме собственного я.