Текст книги "Загадка персидского кота (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Убирайтесь к черту... О, будьте вы прокляты, упирайтесь... – Ее голос был тихим и нежным, но он долго еще звучал в ушах Кандиды. Она потихоньку удалилась.

Достопочтенная Эмилия прошла в свою каюту, чтобы сменить неудобное платье на фланелевый капот.

– Бедная девушка, – говорила она. – Не люблю я таких шуток.

 В дверь каюты кто-то слегка царапнул. Она радостно вскочила. За дверью стоял Тобермори. Его шелковая серебристая шерстка была потрепана и испачкана. Огонь борьбы горел еще в его глазах. Он тихо вошел, неся в зубах пучок перьев.

– Тоби! – воскликнула Эмилия.

Тобермори выпустил перья изо рта, и они оказались довольно жирным снегирем. Птица тотчас же вскочила на ноги и расправила крылья. Тобермори сбил ее с ног быстрым ударом лапы, и посмотрел на свою хозяйку. «Мое!» – воскликнул он вразумительным кошачьим языком. Но ему не долго пришлось размышлять. Его схватили за шиворот и бросили на верхнюю койку. Достопочтенная Эмилия подобрала испуганного снегиря и прижала его к своей щеке.

– Бедная, бедная птичка, – лепетала она. Снегирь впал в полный пессимизм и не решался шелохнуться. Ему было все равно, съест ли его огромное существо или маленькое. Достопочтенная Эмилия заметила, как сильно билось сердце птички, как были изранены ее лапки. – Бедная, бедная пичужка!

Потом она позвонила. Когда явился служитель, она спросила клетку для птицы. Служитель сомневался в том, что можно найти клетку, но признал после долгих размышлений, что пароходный столяр может ее сделать из проволоки и веревок.

–  Пусть он сделает ее завтра же утром, – сказала Эмилия. – Пусть поторопится.

Тобермори с верхней койки наблюдал за происходящим. Он отвоевал этого снегиря у пароходного кота, который недооценил своего шелковистого и женственного на вид противника, а теперь сидел и зализывал свои раны.

У Эмилии появилась чудесная мысль. Под койкой стоял мешок, в котором возили Тобермори. Она сунула туда снегиря и заперла мешок. Снегирь запрыгал в своем новом помещении – минуту назад он ожидал худшего.

Глаза Тобермори загорелись. Если бы еще эта женщина съела свою добычу – но так просто отложить ее в сторону, ведь это же было прямое оскорбление ему. И еще такая жирная птица! Тобермори мрачно растянулся на койке и не захотел мурлыкать.

На палубе мисс Гильдегарда Уизерс поместилась на складном стуле. Дул теплый и резкий ветер навстречу пароходу. Мисс Уизерс чувствовала некоторую досаду по поводу этой загадочной бури в стакане воды, которая испортила капитанский обед. Чего испугалась эта девушка в белом, эта стройная, гордая мисс Фрезер?

Подняв, голову, мисс Уизерс увидела ту девушку, о которой она думала. Розмери Фрезер шла по слабо-освещенной палубе, на ней было только белое вечернее платье и нелепый шарф – длинный развевающийся флаг темно-синего цвета. «Дитя мое! – подумала мисс Уизерс. – Да вы насмерть простудитесь».

Стул ее стоял в тени спасательной лодки, и девушка, по-видимому, не заметила ее. Розмери остановилась у перил и смотрела в ночной туман. Она курила темную папироску, и искры весело летели по ветру.

«Надо бы ей сказать пройти в каюту и взять пальто», – снова сказала себе мисс Уизерс. Но она не встала. «Современная молодежь отличается изумительной физической сопротивляемостью. Она пьет бесчисленные коктейли, танцует всю ночь, выходит на мороз в тонких шелковых чулках и в самом легком платье. Может быть, правда вырабатывается раса, отличающаяся особой выносливостью»... Она откинулась в своем кресле, закрыв глаза. Ее размышления прервал встревоженный женский голос.

– Простите меня, – сказала Кандида Норинг, наклоняясь над стулом мисс Уизерс. – Я ищу мисс Фрезер. Я знаю, что она поднялась сюда. Вы ее видели?

– Как? – воскликнула мисс Уизерс. – Она там, у перил.

Она запнулась, так как Розмери Фрезер больше не стояла у перил. Ее вовсе не было на палубе.

– Я только что поднялась по лестнице, – сказала Кандида. – Она не проходила мимо меня. Если ее здесь нет, то она должна была пройти мимо вас.

Но мисс Уизерс не слышала стука высоких каблучков по деревянной палубе.

– Она не проходила мимо меня, – сказала учительница. – Она должна быть тут.

В недоумении  учительница поднялась с места. Кандида задрожала.

–  Розмери! – крикнула она еще раз на ветер.

Но только ветер отвечал непонятным языком. А Розмери Фрезер не было.

ГЛАВА 3.
Скотланд-Ярд

– Она пыталась покончить с собой, – воскликнула Кандида.

Мисс Уизерс встала со стула и поглядела на свои часы. Было три минуты двенадцатого.

Они обе стояли у перил, глядя на мерцающую полосу пены. По обе стороны качались спасательный лодки.

– Они могут спустить лодку. Они могут остановить пароход, –  сказала Кандида. Она побежала по палубе, но мисс Уизерс задержала ее.

– Подождите, – сказала учительница. – Дитя мое, сообразите. Я не слышала всплеска. Она могла проскользнуть мимо вас в темноте или спрятаться за спасательную лодку. Я не могу этому поверить. Была ли у ней какая либо уважительная причина, чтобы кончать с собой?

Кандида Норинг покачала головой. Никакой действительной причины. Нет, конечно, никакой...

– Вы найдете ее в каюте, когда спуститесь, – посоветовала учительница. – Пойдите и взгляните, а я посмотрю на палубу.

Кандида кивнула. Краска начала возвращаться на ее лицо. Уходя она кивнула через плечо.

– Я вернусь к вам сюда.

Мисс Уизерс старательно осмотрела палубу, от лестницы, ведущей на мостик, до перил. Она заглянула в окно комнаты для радио, где толстый Спаркс разглядывал коллекцию открыток. Она попробовала проникнуть в чулан для белья, но замок был уже починен. Наконец, мисс Уизерс вернулась к тому месту, где на ее глазах стояла Розмери с развевающимся по ветру синим шарфом. Она всматривалась во тьму, но ночь хранила свою тайну. Ветер казался холоднее. Она, прождала минут десять, может быть пятнадцать. Кандида не возвращалась. Нашла ли она свою подругу? Мисс Уизерс почувствовала, что ей становится холодно. Она прошла по палубе, соображая, был ли всплеск. Может быть, она задремала и не услышала его?

Она поглядела на мостик и увидела там широкие плечи капитана Эверета на фоне неба. Это, конечно, было его дело, а не ее. Почему, правда, куда она ни попадает, всякие тревоги падают именно на ее плечи! Она чувствовала себя слабой и усталой.

Ее усталость мигом прошла, когда она увидела, что появилась Кандида Норинг. Девушка почти бежала. Она не остановилась около мисс Уизерс, а поспешно вскарабкалась на капитанский мостик. Мисс Уизерс стала прислушиваться.

– Она пропала! – кричала Кандида. – Остановите пароход, я говорю вам! Поверните, ради Бога поверните! Кто-то крикнул хриплый приказ. Что-то загадочно зашумело в машинном отделении, и мисс Уизерс почувствовала замедление хода машин в утробе корабля. Пробило восемь ударов – полночь.

– Ради Бога, – буркнул капитан. – Что вы говорите? Ваша подруга, наверное, в чьей-нибудь каюте. Я не могу повернуть пароход и терять время потому, что вы вообразили...

Кандида схватилась за его мундир.

– Я говорю вам... я знаю... – воскликнула она. – Потому что никто не видел, как она падает...

Капитан Эверет после некоторого колебания крикнул:

– Поверните. – Со своим помощником он стал быстро рассуждать. – Когда вы ее хватились? – спросил он к Кандиды.

– О, я не знаю, но я ее давно ищу.

Капитан в отчаянии пожал плечами. Вдруг на мостик взглянуло длинное американской лицо. По лестнице поднималась мисс Гильдегарда Уизерс.

– Девушку в последний раз видели у перил за несколько минут до одиннадцати, – сообщила она.

–  Час тому назад! Боже мой. Мы же делаем восемнадцать узлов.

Капитан повернулся к своему помощнику.

– Можете направить пароход на прежний курс.

Снова зазвенели сигналы и пароход стал качаться по-прежнему.

– Но вы должны повернуть! – протестовала Кандида.

Капитан Эверет покачал головой:

– Мы могли бы добраться до этого места только через час. Никакой пловец в мире не выдержал бы столько времени. – Он глубоко вздохнул. – Но, может быть, вы ошиблись. Я велю обыскать пароход.

Он спустился с лестницы. Кандида с деревянным видом следовала за ним.

– Эта девушка не стала бы кончать с собой, – говорил капитан Эверет. – Она была так весела сегодня за обедом, вы все смеялись и шутили.

Кандида тихо сказала, что она не говорила про самоубийство, но он продолжал!

– Помяните мое слово: девица Фрезер преблагополучно пребывает где-нибудь по тому, что я о ней слыхал, она имеет привычку прятаться в необычных местах. Пойдем, посмотрим. Не стоит беспокоить остальных пассажиров. Мы найдем ее, не беспокойтесь.

Капитан ходил и смотрел, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом; его помощники обыскивали пароход; но Розмери Фрезер не нашли. На этот раз она не спряталась для любовного свидания в каком-либо потайном месте на «Американском Дипломате».

«Розмари Фрезер, 19-ти лет», – записал капитан Эверет в книгу под датой 21-го сентября, – «без вести пропала».

Мисс Гильдегарда Уизерс долго сидела с Кандидой.

– Я могу понять, что стыд по поводу действительного или воображаемого прегрешения мог довести ее до самоубийства, – соглашалась учительница. – Но я не понимаю, почему она ушла, не оставив записки, или почему она вырвала половину страниц этой маленькой книги.

На коленях у нее лежал дневник Розмери в кожаном переплете.

– Розмери взяла с собой все, что она написала, – сказала Кандида. – Она не хотела, чтобы кто-нибудь прочел тайны ее сердца. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, кто был тот человек, из-за которого она потеряла то, что называют ее «добрым именем».

Мисс Уизерс поглядела на загорелое лицо девушки.

– Вы знаете, кто это был?

Кандида только покачала головой.

– Я могла бы догадаться, – сказала она, – но я не хочу.

В это время Том Хаммонд как раз поднял свою растрепанную голову с подушки и увидел, что его жена Лулу стоит в дверях.

– Я не слышал гонга, – сказал он веселым голосом, но умолк, заметив выражение ее лица.

– Вам, пожалуй, следует знать, – сказала она не своим голосом, – что Розмери Фрезер упала за борт этой ночью. Я думала, что это может вас заинтересовать.

И она захлопнула дверь каюты.

Достопочтенная Эмилия была так занята устройством  импровизированной клетки для птицы, что не сразу поняла значение вестей. Тобермори мрачно смотрел со своей подушки, не отрывая взгляда от птицы, которая, по всем правилам, принадлежала ему. Снегирь терпеливо ждал, чтобы свершилась его судьба.

– Бедная девушка, – сказала Эмилия. – Уж эти американки!

Эти же слова она повторила за завтраком своему племяннику, Лесли Реверсону.

– Я рада, что ты не путался с подобной девушкой, – заметила она.

Молодой Реверсон ответил, что если он не путался с Розмери, то это был вина Розмери, а не его.

Доктор Уэйт совершенно не мог завтракать. Он все время потирал свою лысую голову.

– Как же это? – повторял он. – У нее не такой вид.

– Не какой вид? – спросила вдруг мисс Уизерс.

– Не такой вид, чтобы она стала кончать с собой.

– А что, если она не покончила с собой? – сказала учительница и встала из-за стола. Она прошла на палубу. Прежде всего, она направилась к тому месту, где в последний раз видела Розмери. Она постояла там некоторое время и спустилась вниз. «Кажется, у меня появляются навязчивые идеи, – говорила она себе. – Почему бы самоубийству не быть простым самоубийством? Особенно раз мисс Норинг говорит, что девушка боялась, как бы полковник и его жена, знакомые с ее отцом в Буффало, не распустили по свету эту сплетню и как бы ее с позором не отозвали домой с кругосветного путешествия».

Это могло быть достаточным поводом для самоубийства такой чувствительной натуры, как Розмери, в первый раз в своей жизни вышедшей из под родительской опеки. И все же...

Мисс Уизерс вдруг остановилась. Человек в синей морской форме стоял у перил и из его пальцев сыпалось что-то белое, подхватываемое ветром. Она подошла и увидела, что это был Питер Ноэль.

– Занимаетесь уборкой? – спросила она.

– Да, таково преимущество парохода, – ответил Ноэль. – Все, что не нужно, прямо бросаем за борт. Я избавляюсь от старой колоды карт. Следовало уже несколько недель тому назад ее выбросить.

Он вежливо улыбнулся и ушел. Мисс Уизерс осталась стоять у перил, глядя на струи воды, рассекаемые мощными винтами. Где-то там, к западу, была Америка, и там, за линией горизонта, стройная девушка в белом нашла себе холодную могилу. И вдруг мисс Уизерс заметила маленький комочек бумаги, меньше почтовой марки, крепко прижатый ветром к влажному металлу перил. Она взяла его в руки, и снова стала ходить. Вернувшись к себе в каюту, она стала разглядывать клочок бумаги. Он этого стоил. Никогда еще мисс Уизерс не видала игральных карт из белой тонкой почтовой бумаги с голубыми линиями, никогда она не видела, чтобы на карте было нацарапано: "озме".

Полчаса она старалась придумать, отрывок какого слова это может быть. Наконец, она положила бумажку в свою сумку и позвонила миссис Снокс. Пароходная прислуга явилась немедленно. Мисс Уизерс заказала себе ванну, а затем, вынув из сумки бумажку в пять долларов, добавила.

– Я прошу вас сделать для меня еще что-то.

Мисс Снокс за пять долларов была готова на что угодно. Глаза ее расширились, когда она услышала инструкцию мисс Уизерс. "Что бы я ни делала и где бы я ни была, придите и скажите мне".

Через полчаса мисс Гильдегарда вылезла из ванны, оделась и направилась к двери, на которой была дощечка с надписью «Капитан».

Капитан Эверет сидел за своим столом и вид у него был мрачный. Перед ним лежала копия телеграммы, только что полученной по радио от его начальства в Нью-Йорке:

«Приложите все усилия выяснить тайну девицы Фрезер. Родители неудовлетворены и очень влиятельны. Жаль, что не повернули и не спустили лодки. Представьте полный отчет сюда и в Лондон».

–  У меня было одно предложение, – начала мисс Уизерс. – Нельзя ли было бы выяснить, где находились некоторые пассажиры в тот момент, когда Розмери Фрезер, по-видимому, упала за борт?

– Что? – с неудовольствием отозвался капитан, – вы подозреваете?... Вы хотите сказать?..

– Я пока ничего не подозреваю, – ответила мисс Уизерс. – Но если бы мы знали, где были пассажиры, мы могли бы что-нибудь выяснить из того, слышал ли кто-нибудь всплеск или нет.

Капитан Эверет покачал головой.

– Это только встревожило бы пассажиров, – сказал он. – Они решили бы, что проверяют их алиби. К тому же, если бы кто-нибудь услышал что-нибудь, он уже об этом рассказал бы.

– Есть другие способы убить кота, кроме как обкормить его маслом! – загадочно заметила мисс Уизерс и обиженно удалилась. Она, однако, не оставляла своей идеи.

Когда все собрались за столом к завтраку, она подняла разговор о судьбе Розмери. Большинство сходилось на том, что она покончила с собой от стыда, но Лесли Реверсон высказал предположение, что она случайно упала за борт.

– У меня есть идея, – сказала мисс Уизерс. – Давайте, сообразим, где мы все находились между без четверти одиннадцать и пятью минутами двенадцатого. Как будто, за это время девушка упала за борт. Может быть, кто-нибудь находился недалеко от правого борта парохода? Если это так, и если никто не слышал всплеска, это значить, что либо она упала через противоположный борт, либо что это случилось в другой час.

Сидевшие за докторским столом переглянулись. Лулу Хаммонд первая нарушила молчание.

– Я не слышала ничего, – сказала на. – Я легла в постель и заснула. Спал также наш милейший Джеральд, радость и гордость дома Хаммонд.

Лесли Реверсон старался припомнить, но мог только сказать, что он прошел в бар и что тот почему-то оказался закрытым. Он взял книгу из библиотеки и пошел читать в свою каюту. Достопочтенная Эмилия сообщила, что около одиннадцати часов она была на кухне, чтобы достать хлебные крошки для своего нового любимца.

– Сама я дремала на палубе, как вам известно, –  сказала мисс Уизерс. – Мисс Норинг искала свою подругу и поднялась наверх около одиннадцати. Она говорит, что ничего не слышала.

Том Хаммонд поглядел на доктора.

– Кажется, я выиграл около одиннадцати часов три доллара, не так ли? – сказал он.

Доктор Уэйт кивнул:

– Да, как будто. Нас собралось 5-6 человек – эконом, младший помощник капитана, мистер Хаммонд и полковник. Позже зашел Ноэль и проиграл пару долларов. Это уже было после того, как вы ушли, – обратился он к Реверсону.

– О, да, – сказал Реверсон, – я забыл об этом упомянуть.

– Мы играем по маленькой, так, чтобы провести время, – поспешил вставить доктор.

Когда он кончил свой завтрак, мисс Уизерс пошла за ним и сказала, что хотела бы посмотреть его кабинет. Он ввел ее в небольшое помещение, отлично оборудованное всевозможными медицинскими принадлежностями. В стеклянном шкафчике стояли бутылочки с ярлыками. Мисс Уизерс попробовала дверцу и увидела, что она не заперта.

– У вас тут много всяких лекарств, – сказала она.

– Так полагается, – ответил Уэйт. – С парохода, знаете, не пошлешь в аптеку.

В кабинете было два люка, выходившие на нижнюю палубу около того места, где мисс Уизерс в последний раз видела Розмери Фрезер. После расспросов доктор признал, что во время игры в кости некоторые из игроков  выходили, чтобы достать себе бутерброды и кофе в буфете. Он также плохо помнил часы. Он мог только сказать, что молодой Реверсон около десяти входил и выходил.

– Юноша как будто был чем-то расстроен, – вспомнил доктор.

Мисс Уизерс показала на люки.

– А окошки были открыты?

– Свежий воздух не годится для игры, – объяснил Уэйт. – Через эти окна мы бы не услышали и сирену.

– Я не думаю... – начала мисс Уизерс, как вдруг раздался стук в дверь. На пороге появилась миссис Снокс.

– Мисс Норинг берет ванну! – крикнула она и удалилась, а учительница тотчас же последовала за нею.

Доктор Уэйт сидел за рюмкой бренди, удивленно нахмурив лоб.

– Почему, собственно, мисс Норинг не должна брать ванну? – громко спросил он. Происходило нечто, чего он не понимал. Он вышел из кабинета  и, увидев Лулу Хаммонд, попробовал сообщить ей удивительную новость.

– Мисс Норинг берет ванну, – сказал он.

– Изумительно! – сказала Лулу Хаммонд и прошла дальше.

В это самое время мисс Гильдегарда Уизерс, самого почтенного вида дама на всем пароходе, стояла на коленях перед дверью каюты мисс Норинг. Она запаслась изогнутой шпилькой, но оказалось, что к двери подходит ее собственный ключ. Мисс Уизерс вошла, заперла за собой дверь и затянула занавеску. Потом она посмотрела на часы. У нее оставалось по крайней мере пятнадцать минут времени.

Она просмотрела багаж, как Кандиды, так и пропавшей девушки, со старательностью таможенного чиновника. Результат был равен нулю. Над койкой Кандиды было три книжки: «Путь Свана». «Побег» Филиппа Макдональда и «Сонеты» Эдны Сент-Винсент Миллей. В сетке у койки Розмери была книжка Коллет «Молодая парижанка» и экземпляр «Истинной истории». Мисс Уизерс переворачивала матрасы, заглядывала за картины, даже просмотрела ковер. Наконец, она добралась до сумочки Кандиды, где нашла только пачку папирос, несколько серебряных монет и бумажек, и зажигалку. Она могла бы поклясться, что во всей каюте нет страниц, вырванных из дневника Розмери. С немалыми угрызениями совести мисс Уизерс положила все на места, вышла из каюты и заперла за собою дверь.

Когда она проходила по коридору, из ванной комнаты вышла Кандида Норинг в коричневом халате. Ее темные волосы висели большими прядями. У нее был усталый и больной вид.

– Вы бы спросили у доктора какое-нибудь снотворное, – сказала мисс Уизерс. – У вас Бог знает какой вид.

– Разве? Я не ложилась, я все равно не могу заснуть.

– Глупости, – ответила мисс Уизерс. – Не считайте, что ответственность на вас. Завтра вечером мы прибываем в Темзу и Скотланд-Ярд быстро выяснит тайну. Они знатоки по этой части.

– Скотланд-Ярд? – сказала Кандида, широко раскрывая глаза. – Я не знала...

– Эконом говорит, что они всегда выполняют все формальности, в случае смерти на море.

– Слава Богу, – сказала Кандида с явным облегчением. – А то я так и не знала, что же мне телеграфировать родным Розмери. Я, правда, пойду вниз и попрошу что-нибудь у доктора.

Она удалилась, а мисс Уизерс прошла к себе в каюту, легла и заснула и не слышала ни слова из той горькой семейной распри, которая происходила в соседней каюте, – ни односложных восклицаний Лулу Хаммонд, ни сердитых запутанных фраз Тома.

Она проспала обед и проснулась только вечером и вышла пройтись но палубе. В этот вечер никто не танцевал, никто не играл в бридж, бар закрыли в десять часов, и под дверью доктора не было света. По палубе расхаживал Том Хаммонд, растерянно посасывая пустую трубку.

Такое затишье продолжалось и на следующий день. Вечером никто не ложился, так как «Американский Дипломат», пройдя в тумане мимо огней и белых утесов Дувра, вошел в суживающуюся реку, которую мисс Уизерс по запаху сразу признала за Темзу. Машины умолкли, заскрипела ржавая якорная цепь и пароход остановился перед огромной электрической рекламой, прославлявшей «0X0».

– Пассажиров просят в салон, – кричал служитель, обходя каюты.

Мисс Уизерс выглянула в люк и увидела, что маленький черный катер приближался к ним по реке. Все хотели знать, пустят ли их на берег. Эконом уверял, что таможни закрываются в шесть часов вечера и открываются только утром.

– Зачем же тогда мы здесь? – спросила достопочтенная Эмилия.

Никто не мог ей ответить.

На палубе послышались голоса, и в салон вошел капитан Эверет в со провождении своего помощника Дженкинса и высокого грузного человека в котелке и желтой куртке военного покроя.

Несмотря на благодушное невинное лицо и светло-белокурые волосы этого человека, мисс Гильдегарда Уизерс сразу поняла, что она имеет перед собою детектива из бюро уголовного розыска. Она угадала это по бледно-карим глазам, которые взглядывали раз, и уже все знали.

Все трое прошли в курительную комнату. Настало молчание.

– Я английская гражданка, – начала достопочтенная Эмилия и умолкла.

Все нервничали и никому не хотелось разговаривать. Замолчал даже ужасный Джеральд. Энди Тодд делал вид, что читает.

Наконец, занавеска курительной комнаты распахнулась, и капитан Эверет выглянул в салон. Он сделал знак Питеру Ноэлю, стоявшему тут же в своей узкой форме, и что-то ему шепнул.

– Мисс Гильдегарда Уизерс, – выкрикнул Ноэль.

Мисс Уизерс вошла в комнату и увидела, что оба пароходных офицера сидят на диване, а детектив прямо смотрит на нее из-за столика для игры в бридж. Сесть ей никто не предложил.

– Это главный инспектор Каннон из Скотланд-Ярда, – сказал капитан Эверет. – Он хочет задать вам несколько вопросов.

Мисс Уизерс хотела заговорить, но детектив начал сам.

– Вы последний человек, видевший Розмери Фрезер? – спросил он, и начал записывать раньше, чем она закончила свой ответ. В течение пяти минут она отвечала на вопрос за вопросом и рассказала все, что она знала, но ничего из того, что она подозревала насчет исчезновения Розмери Фрезер.

– Благодарю вас, – сказал Каннон без особого интереса. Она вышла.

– Мисс Кандида Норинг, – вызвал Ноэль.

Кандида встала, потушила папиросу и прошла к занавеске с видом Жанны д-Арк, идущей на костер. Руки ее были засунуты в глубокие карманы жакета из верблюжьей шерсти, и ноги как будто не совсем твердо ее держали. На пороге она покачнулась около Ноэля, и он ободрительно улыбнулся. Улыбка затем мгновенно исчезла с его лица.

Мисс Уизерс увидела, что он оглядел все три выхода из комнаты. У каждого стоял пароходный офицер. Ноэль, нахмурился. Она спрашивала себя, не испортил ли ужас, выражавшийся на лице Кандиды, его невинное увлечение ролью церемониймейстера. Он поднес руку к жилетному карману и снова ее отдернул. Он поправил свой галстук и стал ждать.

Они ждали – бесконечное время. Лулу Хаммонд взглянула на своего мужа и, встретив его взгляд, отвернулась. Минуты тянулись бесконечно. Наконец, занавеска раздвинулась, и появилась Кандида. Все глаза устремились на нее, в поисках следов истерики. Но Кандида Норинг улыбалась. В ее руке тлела темная папироска.

Новая пауза – и на пороге показался капитан Эверет. Он сделал знак Питеру Ноэлю, но на этот раз не назвал никакого имени. И Ноэль вдруг понял. Он глубоко втянул в себя воздух и выпрямился. Потом он прошел через занавеску, и густые драпри замкнулись за ним. Мисс Уизерс подошла поближе к двери, но она ничего не могла расслышать.

В курительной комнате главный инспектор  Каннон стоял спокойно, отложив свою записную книжку. Стояли также капитан и его помощники.

– Ну? – спросил Ноэль.

Детектив заговорил быстро, нараспев.

– Питер Ноэль, в виду сведений, представленных мне, мой долг арестовать вас за убийство Розмери Фрезер.

Красивое лицо Ноэля превратилось в маску недоумения и удивления. Рот его нелепо открылся и закрылся.

– Хотите вы сделать заявление? Мои долг предупредить вас, что вы не обязаны его делать и что оно может быть использовано против вас.

Питер Ноэль вдруг рассмеялся. Рука его была в кармане его синего форменного жакета, и, когда его смех перешел в припадок кашля, он закрыл рукою рот.

– Без таких штук! – крикнул Каннон. Его методический ум уже готовил заранее запись в книжку: «Арестованный пытался устранить вещественную улику, проглотив ее».

Ноэль улыбался. Он протянул руки за наручниками, – которых не оказалось.

– Я ничего не могу сказать, кроме того, что это совершеннейший вздор, – заявил он. – Ведите меня на берег, если так полагается, но кто-то набил ваши мозги ерундой. Если Розмери Фрезер была убита, я, во всяком случае, слышу об этом в первый раз!

Инспектор Каннон испытал известное беспокойство. Этот спокойный уверенный голос не подходил виновному или даже встревоженному человеку.

– У меня славный шанс предъявить иск за неосновательный арест, – сказал Ноэль. – Ну что же, действуйте.

Его быстро обыскали. Капитан Эверет нервничал, и Дженкинс шепотом протестовал:

– Я говорю вам, что он играл в кости с доктором.

Ноэль снова закашлялся, на этот раз более естественно. Он отстранил большие смуглые руки детектива.

– Погодите минутку, погодите минутку, – крикнул Ноэль.

– Без таких штук! – загремел Каннон. Он почувствовал, что арестованный навалился на него всей своей тяжестью. – Без подобных фокусов!

Но этот фокус Питера Ноэля оказался за пределами власти Скотланд-Ярда. Он схватился за занавеску и упал вперед. Женщины в салоне закричали, когда мертвец с лицом, искаженным, ужасом в удивлением, рухнул с порога в их среду.