Текст книги "Загадка персидского кота (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Так и было, я помню.

– Я занимаюсь не столько делом Ноэля или смертью Тодда, – продолжал сержант, – все восходит к Розмери Фрезер. С этого конца и надо рассматривать дело. Я стараюсь найти мотив преступления.

– А что вы узнали про Кандиду Норинг?

– Что? – воскликнул сержант. – Откуда вы знаете?

– Было вполне естественно, что вы ее заподозрили, так как она была единственным другом Розмери на пароходе. Обыкновенные пароходные знакомства но вызывают смертоубийственных осложнений.

Он кивнул.

– Да, я снесся с полицией в Буффало. Хотел узнать, не получает ли Кандида наследства после своей подруги, и не было ли у них какого-нибудь общего предмета страсти. Но Кандида Норинг не только ничего не выигрывает от смерти мисс Фрезер. Наоборот, она много от этого теряет. Она мечтала поехать вокруг света в качестве компаньонки Розмери. Без Розмери нет путешествия. Что касается любовных увлечений, то Розмери в своем городке была известна тем, что слегка влюблялась во всякого красивого молодого человека, но никогда не увлекалась серьезно. Кандида Норинг, наоборот, держалась неприступно и ожидала великой страсти.

– Интересно, если это правда, – признала мисс Уизерс. – Есть у вас какая-нибудь теория?

– Есть, – сказал Секкер. – Кто-то убил Розмери и теперь либо убивает всех возможных свидетелей, посылая им записки из дневника убитой девушки, чтобы набросить на них подозрение, или кто-то, наоборот, хочет отомстить за убийство Розмери и, чтобы не промахнуться, убивает по очереди всех, кто мог бы оказаться виновным. Что вы скажете?

– Изобретательно! – согласилась мисс Уизерс. – А какие же могли быть мотивы для первого убийства?

– У Кандиды – никаких. Разве что у них была ссора, о которой мы не знаем. У достопочтенной Эмилии – тоже никаких, разве что она хотела оберечь своего племянника от предприимчивой женщины, но это сомнительно. Миссис Хаммонд – это возможно, если она подозревала, что у Розмери было свиданье с ее мужем в этом знаменитом чулане. Но от Кандиды мы слышали, что там действующим лицом был Ноэль.

– Вы все выбираете женщин.

– Не забудьте, что таинственная миисис Чарльз, которая рассылала эти послания в черной рамке, также была женщина.

– Не обязательно, – сказала мисс Уизерс. – Разве вам не случалось слышать, что молодые люди иногда играют роль девиц?

– Вы хотите сказать, что под меховым манто...

– Могли скрываться брюки. Ищите лучше, у кого могли быть мотивы для преступления.

– Питер Ноэль мог убить Розмери, раз он запутался с нею, а не хотел терять своего золотого рудника в виде вдовы из Миннеаполиса. Но он, конечно, не мог ни рассылать писем, ни убить Тодда, ни совершить покушение на Кандиду по той простой причине, что он умер.

– Продолжайте, – сказала мисс Уизерс.

– Энди Тодд, он был жестоко обижен на Розмери. Но если он ее убил, при чем же тут Ноэль? И как он мог затем совершать преступления после того, как размозжил себе голову в колодце лифта?

– Правильное соображение!

– Реверсон? Он заинтересовался Розмери. Но ничего большего мы не знаем. Есть еще, конечно, Хаммонд, который разумеется, мог начать роман с Розмери, и потом убить ее по какой-нибудь причине – может быть из-за своей жены. Доктора я оставляю в стороне, так как он один имеет алиби: он все время был в своем кабинете и играл в кости в ту ночь.

– Вы упускаете еще одно лицо, – напомнила мисс Уизерс.

Сержант нахмурился, потом улыбнулся:

– Вас самих? Это смешно. Я установил, кто вы такая.

– В подобном деле ничто не смешно. Но, если вы хотите знать, я имела в виду не себя.

Долго после ухода молодого детектива мисс Уизерс лежала в постели, перебирая список лиц. «Было бы много проще, если бы Розмери была морской звездой, – думала она, – или если бы я понимала значение слов Лулу Хаммонд после следствия».

На последний вопрос она получила ответ на следующее же утро. Около 11 часов ее вызвал к телефону Том Хаммонд.

– Хотел вам сообщить, чтобы вы не трудились искать мою жену, – заявил он. – Конечно, у вас были самые лучшие намерения.

– Вы хотите сказать, что она вернулась?

– Нет, я хочу сказать, что только что получил от нее телеграмму из Парижа. Лулу начинает там дело о разводе.

– Могу я спросить, какие у вас планы?

– Можете, – рявкнул Том Хаммонд в телефон. – Пойти и напиться вдрызг.

ГЛАВА 10. Крик чайки

Паддингтонский вокзал никогда не считался особенно спокойным местом, а появление достопочтенной Эмилии, Кандиды Норинг и Лесли Реверсона со всем их многочисленным багажом не прибавляло порядка и спокойствия. Тобермори пронзительно и злобно мяукал из своего мешка, высовывая через отверстия свои лапы с блестящими когтями. Дикон, пессимистический снегирь, путешествовавший в клетке, завернутой в газетную бумагу, от времени до времени испускал слабое «чик-чилик».

Эмилия, как всегда, распоряжалась. Она отправила Кандиду за газетами, послала Лесли посмотреть, не заняты ли их места в первом классе, а сама ждала посреди груды чемоданов и саквояжей, пока за нею не пришел носильщик.

– Наши места не заняты, – говорил Лесли, стоявший у вагона. Но нам надо взять другое отделение. В нашем сидит этот отвратительный детеныш Хаммондов.

– Ах, разве я не сказала, что миссис Хаммонд посылает своего сына в Тентон-Холл, и что я решила ей предложить...

– Предложить!.. – воскликнул Лесли.

– Но ведь это только на несколько часов, – ответила тетка. – Он слишком молод, чтобы ехал один.

– Ну, – сказал Реверсон, – как бы то ни было – вот он уже там. Вырезывает свои инициалы на стекле при помощи какого-то орудия.

– Это ребенок, – сказала Эмилия и повернулась к Кандиде. – Вы ничего не имеете против того, что он с нами?

– Ничего, – ответила Кандида. – Будет очень приятно!

Все разместились в отделении. Лесли и Джеральд у окон, Эмилия и Кандида друг против друга у выхода в коридор. Дикон поместился на полке для багажа, а Тобермори в своем мешке под сидением. Эмилия сочла долгом представить всех друг другу.

– Это мисс Норинг, а это мистер Реверсон, Джеральд, – сказала она.

Мальчик что-то буркнул и продолжал выцарапывать на оконном стекле непечатное слово из пяти букв. Потом вдруг повернулся к Кандиде.

– Есть у вас ячменный сахар? – спросил он.

– К сожалению, нет, – ответила девушка, старавшаяся ради Лесли задобрить Джеральда.

– Даже и шоколада нет?

– Даже и шоколада.

– Так я и думал! – сказал Джеральд, достал из кармана мешочек с конфетами и выложил на окно четыре неаппетитных карамели.

Поезд двинулся. За окнами скользили пейзажи, тонущие в тумане. Кандида стала вглядываться в тот предмет, которым мальчик царапал стекло.

– Да ведь это бриллиант, – воскликнула она.

– Дайте мне поглядеть, – сказала Эмилия мальчику.

Тот протянул ей на грязной ладони брильянт солитер.

– Как, – воскликнула англичанка. – Откуда это?

Джепальд сунул кольцо в карман.

– Мне его дала мать.

– Твоя мать дала тебе свое обручальное кольцо?

– Именно так, – ответил Джеральд, но видя, что ему не верят, добавил: – В сущности дала... Она бросила его в ящик для отбросов, а я подобрал его.

– О! – сказала достопочтенная Эмилия.

– Я вам его не отдам, – сказал Джеральд и углубился в журнал.

Но спокойствие длилось, недолго. Скоро снегирь стал отчаянно метаться по клетке, громко и отчаянно чирикая.

– Бедный Дикон, – сказала Эмилия. – Не страдаешь ли ты от поездной качки?

Но Кандида скоро обнаружила, в чем дело. Джеральд метко посылал в клетку бумажные шарики, которые поражали Дикона прямо в грудь, и заставляли его метаться.

– Слушайте, – воскликнул Лесли, – не делайте этого. Неблагородно издеваться над пойманной птицей.

– Не суйтесь не в свое дело, – начал наследник имени Хаммонд. Но Кандида, чтобы отвести ссору, сделала вид, что интересуется журналами мальчика, и некоторое время они ехали спокойно.

Однажды, когда Лесли вышел в коридор, Джеральд обратился к Кандиде:

– Он влюблен в вас.

– Детям не следует...

– Ну, меня не проведете! Терпеть не могу барышень, – неожиданно закончил Джеральд.

Виды за окнами становились более красивыми. Но Джеральда, они не интересовали.

– У нас в Америке фермы в десять раз больше, – говорил он.

У одной из станций ждала пара красивых белых лошадей.

– Посмотри, какие большие лошади, – сказала Кандида.

Но и лошади не имели успеха.

– Совершеннейшая дрянь, – сказал Джеральд. – У нас в Америке лошади в десять раз больше.

Наконец, контролер прошел, и Тобермори, изнывавший два часа в дорожном мешке, был выпущен и с недовольным видом улегся на колени к своей хозяйке. Джеральд заинтересовался.

– Скверный старый кот, – сказал он. – У нас есть кошка. В десять раз больше.

– Я советую вам не тревожить Тобермори, – резко сказала достопочтенная Эмилия.

Джеральд с недовольным видом уселся в угол.

Зазвонили к завтраку. Этим были довольны все, кроме Тобермори, которому пришлось вернуться в мешок.

– Проголодался, маленький человек? – ласково спросила достопочтенная Эмилия у Джеральда.

– Да, – ответил тот, передразнивая. – Маленький человечек очень-очень голоден. И он заказал кельнеру пудинг, торт, и меренги с мороженым.

– Надо бы взять еще что-нибудь другое, – попробовала возразить Эмилия. Но неукротимый Джеральд сурово посмотрел на нее.

– Кажется, я могу иметь, что хочу? Кажется, мать дала мне деньги для этого? Кажется...

– Но разве мать позволяет вам есть одно сладкое?

Он кивнул:

– Мать говорит, что следует поощрять естественные наклонности детей. Она вычитала это в одной книге.

Молодые люди за столом смотрели с неудовольствием, как Джеральд, чавкая, поглощал пудинг и торт. Когда он заказал себе вторую порцию пудинга, Кандида встала.

– Я, пожалуй, пройдусь по поезду, – сказала она.

Лесли последовал за нею.

– Ушли миловаться, – объявил Джеральд, глотая меренгу. – Как в фильме.

Достопочтенная Эмилия только вздохнула.

Лесли и Кандида стояли в вестибюле вагона и курили. Мимо них проносились зеленые склоны Аллермура.

– Как красиво, – воскликнула Кандида.

– Это еще ничего. Только подождите Корнуэльса – там большие черные утесы над морем, с маленькими рыбачьими деревушками из серого камня. – Ему надоело говорить о ландшафтах. – У нас, – сказал он, – есть чудесное поле для гольфа около Динсуля. Вы, конечно, играете?

– Немножко, – признала Кандида.

– Вам в Корнуэльсе очень понравится. Вы знаете, очень существенно, чтобы вам понравилось.

– Почему? – спросила Кандида.

Своим ответом Лесли оправдал предсказание Джеральда. Он обнял Кандиду Норинг и поцеловал ее в угол рта. Кандида оттолкнула его, тяжело дыша. Она была больше удивлена тем, что ей это было приятно, чем поведением Лесли. Смеясь, она сказала:

– Хорошо, что я не сообщила вам, что играю в теннис и катаюсь на лодке! Что бы тогда случилось? Идемте обратно к вашей тетке.

Когда они все вернулись в купе, Лесли жертвенно предложил взять мальчика с собой в другое отделение, чтобы Кандида могла спокойно побеседовать с Эмилией.

– Мужское влияние может быть ему только полезно, – сказал он.

Но справиться с мальчиком оказалось не так легко. Джеральд в другом отделении тотчас же начал царапать брильянтом по стеклу.

– Послушайте, кондуктор может быть недоволен, – сказал Лесли. – Вы тут нацарапали совсем нехорошее слово.

Джелальд откинулся на сидении и стал напевать песенку про «Большого злого волка».

Полчаса прослушав такое пение, Лесли воскликнул:

– Не могли ли бы вы переменить напев?

– Убирайтесь к черту, – ответил Джеральд. – Впрочем, я замолчу, если вы на следующей остановке купите мне ячменный сахар.

– Ладно, – сказал Реверсон. На следующей станции он купил Джеральду коробку слабительных пилюль Магльса в шоколадной оболочке. Мальчик засунул сразу несколько штук в рот и стал их жадно жевать.

– Вы любите эту дылду Норинг, – вдруг сказал Джеральд.

– Прошу вас говорить почтительно про мисс Норинг, или я так вас изобью, что вы и в две недели этого не забудете!

– Попробуйте! – сказал Джеральд. – Мой отец раз меня высек, и я показал ему. Держу пари, он дорого бы дал за то, чтобы никогда меня пальцем не тронул.

Достопочтенная Эмилия и Кандида в это время мирно разговаривали. Эмилия рассказывала про свой любимый замок Динсуль.

– Он будет принадлежать Лесли, когда я умру, – сказала она. – Имение неделимо. Жаль, что ваш первый вечер у нас будет испорчен присутствием этого ужасного ребенка.

Поезд остановился в Пензансе. Стали собирать вещи. Вдруг в купе раздался отчаянный вопль. Эмилия обернулась и увидала, что с руки Джеральда Хаммонда течет кровь, а Тобермори, изогнув спину, забился в угол и ждет, выпустив когти, точно боксер, приготовившийся к удару.

– Проклятый старый кот, он укусил меня! – вопил Джеральд, – я только тронул его за его старый хвост...

Достопочтенная Эмилия успокоила Тобермори и посадила его в мешок, а Кандида перевязала мальчику руку.

– Говорила я вам, чтобы вы не тревожили Тобермори, – раздраженно сказала достопочтенная Эмилия.

На вокзале их ждал приятный сюрприз. На платформе стоял человек со светлыми белокурыми волосами и решительным выражением лица. Он представился. Это оказался представитель школы Тентон-Холл.

– Мастер Лесли телеграфировал мне из Плимута, – пояснил учитель. – Как поживаете, Хаммонд?

Хаммонд был весьма недоволен.

– Не люблю я вашу старую школу, – сказал он.

– Надеюсь, что это не так, – ответил учитель. – Но позвольте указать вам, что это не имеет особого значения.

Учитель и Джеральд сели в автомобиль и уехали.

– Лесли, – сказала тетка, – иногда ты положительно подаешь надежды. А как прилив, Треварта? – спросила она у кучера.

– Сейчас начался отлив, миледи.

Они проехали около мили по улицам с небольшими каменными домиками и затем свернули на извилистую дорогу, шедшую по самому берегу бухты. Едко пахло соленой рыбой. Достопочтенная Эмилия жадно вдыхала этот запах.

– Мы почти что дома, – сказала она.

Экипаж обогнул извилину скалистого обрыва и они понеслись по узким улицам рыбачьей деревушки и выехали на каменный мол.

– Вот мы и приехали, – сказал Лесли.

Кандида выглянула из окна автомобиля и увидела только ряд каменных домиков и тысячи сушащихся рыбачьих сетей.

– Нравится вам?

– Очень, – сказала она, разглядывая деревню. – Но я не вижу...

– И не увидите, пока не обернетесь.

Кандида повернулась и увидела в какой-нибудь четверти мили от берега скалистый остров, поднимавшийся из воды, как бронированный кулак. Он был увенчан серыми, заросшими мхом, стенами.

– Могло бы быть лучше, – сказала Эмилия. – Но это наш дом.

У мола четыре человека в выцветших ливреях ждали с веслами у лодки.

– Тут есть мол и шоссе для автомобилей, – объяснил Лесли, – но они открываются только во время отлива. Обычно мы вызываем лодку по телефону.

Они направились на лодке к высокой скале. У ее подножья была маленькая пристань. Высоко над ними, на фоне неба, возвышались мрачные очертания замка.

– Он должен быть ужасно старым, – сказала Кандида.

– Замок построил один из моих предков, – сказала Эмилия. – Его звали Асер Пендрагон.

– Как, отец короля Артура?! – воскликнула Кандида в изумлении.

Достопочтенная Эмилия просияла и кивнула. Они начали подниматься на утес по самой длинной лестнице, какую Кандида когда-либо видала.

– Вот, – сказала она, – единственное место на свете, где мы будем в безопасности от тех вещей, которые случаются в Лондоне.

Они подошли к великолепным воротам, над которыми нависала решетка с  большими заржавленными зубцами.

– Это подъемные ворота, – объяснил Лесли, – единственные действующие подъемные ворота в южной Англии.

– Эта решетка падает моментально, если потянуть за большую цепь в нашем зале, – добавила Эмилия, – но для того, чтобы ее поднять, нужно по крайней мере четыре сильных человека. Нам стоило очень дорого, когда мы позволяли туристам тянуть за эту цепь!

Они вошли в замок и Эмилия  протянула мешок с Тобермори улыбающемуся лакею. Она взяла на руки большого кота.

– Вот, мы и дома, – сказала она ему. – И как же мы рады!

Лесли подошел к Кандиде, чтобы взять ее накидку, и вдруг из кармана его пальто что-то упало на пол. Он поглядел вниз, побледнел как полотно и выдвинул вперед ногу.

– Тревес покажет вам вашу комнату, – сказал он Кандиде.

Кандида тяжело дышала.

– А что?..

– Но Лесли Реверсон покачал головой. Он быстро нагнулся и сунул обратно в карман выпавший из него предмет. Кандида, однако, успела разглядеть, что это был белый конверт с черной каймой.

Над замком носилась чайка, увлекаемая ветром, и издавала отчаянные крики, как потерянная душа в аду.

ГЛАВА 11.
Ловушка

Инспектор Каннон сделал несколько шагов по комнате.

– Хорошо, – сказал он. – Я готов признать, что Розмери Фрезер не была задушена шарфом, как я предполагал. Предположим, что она была убита другим способом. Я все-таки утверждаю, что она могла погрузиться в воду без всплеска только, если бы ее спустили – если не на шарфе, то на веревке.

– Погодите минутку, – сказал сержант. – Предположим, что она вообще не упала в воду.

Каннон нахмурился.

– Она исчезла, не так ли? Как иначе это объяснить? Не улетела же она? Не могла же она оставаться два дня на пароходе незамеченной?

– Простите, сэр. Предположим, она была убита, и что ее тело было где-нибудь спрятано на несколько часов и спущено в воду в такой момент, когда всплеск был бы незамечен. Или что она спряталась по какой-либо причине и была убита позже?

– Картина ясна, – ответил Каннон. – Девица Фрезер стояла у перил около места, где висели две спасательные лодки. Позади нее была дверь, ведущая в кабинет радиотелеграфиста, и две двери, ведущие в кабинки боцмана и капитана. Обе были заперты. Затем имелись лестница на капитанский мостик и лестница на нижнюю палубу. По последней поднималась девица Норинг. Куда могла деться пропавшая?

– Что, если за спасательными лодками скрывался какой-нибудь мужчина? Что, если он убил девицу Фрезер и спрятал ее под чехол спасательной лодки? Или что она забралась в спасательную лодку на свидание с кем-нибудь и была там убита?

– Не пройдет! – сказал Каннон. – Когда девица пропала, конечно, ее искали и в спасательных лодках.

– Да, но только на следующий день.

В дверь постучали.

– Пришла дама, – сказал констебль, – по фамилии Уизерс.

– О Боже! – сказал Каннон, – эта американская ищейка. Что же, примем ее, у нее бывают идеи.

Через мгновение в комнату вошла мисс Гильдегарда Уизерс. Каннон предложил ей стул, но напомнил, что он очень занят.

– Во первых, – начала мисс Уизерс, – я хочу знать, как подвигается у вас дело Фрезер-Ноэль-Тодд и так далее.

– Дело еще не закончено.

– У меня к вам просьба. Не можете ли вы телеграфировать полиции в Буффало и узнать, не обладала ли Розмери Фрезер особыми талантами в водяном спорте – плавании, нырянии и т. д.?

– Так! Вы думаете, что она так хорошо плавает, что могла бы проплыть шестьсот миль до берега?

– Нет, я этого не думаю, – ответила мисс Уизерс. – Хотя если бы выяснилось, что она была на прошлой неделе в Лондоне, это сильно упростило бы дело.

– Скотланд-Ярд не верит в привидения, – сказал Каннон. – Могу вам сообщить, что у нас есть подробный отчет о личности Розмери Фрезер, и она не отличалась атлетическими или спортивными наклонностями.

– Благодарю вас. Не буду вам больше мешать. Если у меня появятся новые идеи или я замечу еще убийства...

– Круг должен быть закончен, – сказал Каннон. – Лица, замешанные в это дело, рассеялись на все четыре стороны.

– Мне сдается, что круг еще не совсем закончен, – заметила мисс Уизерс. – Не знаю, занимаетесь ли вы делами семейства Хаммонд. Они также получили письмо с черной каймой.

Каннон перелистал какие-то бумаги.

– Ребенка отправили в школу в Корнуэльсе. Миссис Хаммонд в Париже, вне нашего ведения.

– Но Том Хаммонд в Лондоне, и, по имеющимся у меня сведениям, он пьет запоем. В таком состоянии он представляет легкую добычу. Припомните, что и Эдди Тодд был мертвецки пьян, когда он упал в колодец лифта

– И что же из этого?

– Я думаю, что Хаммонду следует посоветовать последовать примеру других и покинуть Лондон. Впрочем, я знаю, каковы ваши намерения в этом деле. Вы будете ждать, пока не окажутся убитыми все лица, замешанные в этом деле, кроме одного. Затем арестуете последнего оставшегося и решите, что теперь уже ошибки быть не может. И с этими словами мисс Уизерс покинула комнату.

– Что же, это была бы недурная идея, – заметил инспектор. – Кстати, она подала мне идею. Хаммонд отмечен убийцей: он получил письмо с черной каймой. Если его увидят в городе в пьяном виде, это может создать для него опасность.

– Но мы не можем дать ему полицейскую охрану, если он сам об этом не попросит.

– Этого я и не предлагаю. Мы его не предупредим. Мы не будем спугивать убийцу – это будет ловушка.

– Что?

– Да, ловушка, с Хаммондом в виде приманки.

Мисс Гильдегарда Уизерс сидела и писала письмо в своей комнате. Она адресовала его достопочтенной Эмилии.

«Дорогая мисс Пендавид, – писала она. – Я много думала о событиях последней недели, и я все более и более убеждаюсь, что мы еще не достигли конца трагедии. Скотланд-Ярд в полном недоумении. Мой долг предупредить вас, чтобы вы принимали величайшие предосторожности. Помните, что вы и ваш племянник – единственные из сидевших за столом доктора, которые еще не получили угрозы. Предостерегите ваших слуг, и запирайте на ночь ваши двери и окна. Будьте подозрительной в отношении всех и всего, особенно того, что получается по почте. И напишите мне, а также уведомьте Скотланд-Ярд, если вы получите одно из этих ужасных писем».

Она подписалась: «Гильдегарда—Марта Уизерс» и положила послание в конверт с адресом: «Достопочтенной Эмилии Пендавид, замок Динсуль, Корнуэльс».

Следующие два дня она посвятила поискам таинственной миссис Чарльз. Эта таинственная молодая женщина, – если вообще это была женщина, – снимала комнаты в дешевых отелях около Черинг-Крос. Она носила беличье пальто с высоко-поднятым воротником. Одна горничная, получив хорошую мзду, рассказала, что «Миссис Чарльз» однажды курила сигару в своей комнате и что вообще она отличалась странными привычками, пропадала по ночам и возвращалась в середине дня.

Как-то раз мисс Уизерс телефонировала сержанту Секкеру, чтобы узнать, куда девались остатки дневника и другие вещи, принадлежавшие Розмери Фрезер.

– Все было отослано ее родным в Соединенные Штаты.

Однажды вечером, это был четвертый вечер с отъезда достопочтенной Эмилии в Корнуэльс, мисс Уизерс без цели бродила по улицам Сохо, как вдруг она на противоположном тротуаре увидела Тома Хаммонда, быстро шагавшего в северном направлении. «Интересно, куда он идет», – подумала она. Любопытство у нее оказалось достаточно сильным, чтобы на некотором расстоянии последовать за молодым человеком.

Он свернул на Оксфорд стрит и зашел там в ресторан. Мисс Уизерс заняла наблюдательный пост у выставки ювелира. Ждать ей пришлось недолго. Через несколько минут Том Хаммонд вышел из бара нетвердыми шагами и направился дальше на север. Мисс Уизерс знала, что этот квартал не принадлежал к числу самых безопасных. Попадавшиеся ей навстречу молодые люди с грязными белыми шарфами на шее не внушали ей доверия. Тем не менее, она храбро следовала за Хаммондом.

Еще раз Том Хаммонд зашел в какой-то подозрительный маленький бар, походка его стала еще более шаткой, и он снова направился к северу. Он остановился в узком проходе около Мидльсекского госпиталя и стал разглядывать какой-то кусок бумаги.

В эту самую минуту мисс Уизерс заметила, что не она одна следует за Томом Хаммондом. Какой-то неряшливо одетый человек с грязным белым шарфом, в кепке, низко надвинутой на лоб, остановился так же, как она, чтобы не подходить слишком близко к молодому человеку.

Том нашел то, что искал на бумажке, и позвонил. Отворилась дверь и закрылась за ним. Мисс Уизерс не могла разглядеть другого наблюдателя, но знала, что и он поджидает тут же, в темноте. Не зная, что делать, она решилась на рискованный шаг; можно было предположить, что Том и дальше будет идти к северу, она отошла от двери, сделала круг по соседним уличкам, и подошла к той же двери с другой стороны. Там она остановилась под аркой ворот и стала ждать. Создавшееся положение совершенно не подходило к той теории, которую она себе создала. «Однако, думала она, если мужчина может сойти за женщину в меховом манто, женщина может сойти за мужчину в грязном шарфе и кепке».

Наконец, снова открылась дверь, и Том Хаммонд появился на улице. Он шел, выписывая выкрутасы, но двигался в ее направлении. Мисс Уизерс наблюдала за его продвижением. Когда он проходил мимо нее, она вышла и остановилась. Крадущиеся шаги приближались к ней. Она увидала юношескую фигуру, низко надвинутую на лоб кепку, – и решила действовать.

Схватив зонтик за кончик, она изо всей силы ударила им по голове незнакомца, появившегося из прохода, и во весь голос начала кричать:

– На помощь! Полиция! На помощь!

Кепка, очевидно, смягчила силу удара, потому что незнакомец не упал. Он повернул к ней удивленное лицо, а она продолжала кричать:

– На помощь! Убивают!

Раздался утешительный гул бегущих ног, и она перестала размахивать зонтиком, а вместо этого вцепилась в свою жертву, крепко держа ее обеими руками.

– Не пробуйте уйти, – предупреждала она.

Но незнакомец и не пробовал...

К удивлению и радости мисс Уизерс, к ним подбежал не кто иной, как главный инспектор Каннон, а из подъехавшего такси выскочило три полицейских в форме.

– Я поймала его, – объявила она Каннону.

Том Хаммонд также повернул обратно и, мигая, смотрел на развертывающуюся перед ним сцену.

Жертве мисс Уизерс сделалось дурно, и учительница, не сдержав тяжести тела, дала ему опуститься на землю.

– Поймали? Вот как, – странным голосом сказал инспектор Каннон, наклоняясь над оглушенным.

– Я видела, как он крадется за Томом Хаммондом, и сообразила, что пьяный станет легкой добычей убийцы.

– Благородный поступок, – сказал инспектор. – У нас была та же мысль, и мы тоже ждали, чтобы появился убийца. Тем не менее, я сильно опасаюсь, что и мы, и вы ошиблись.

– Как – ошиблись? Он крался за Хаммондом.

– Я это знаю, – сказал Каннон. Он брызнул в лицо лежащего на земле водой из стакана, который ему поднес полицейский, сорвал грязный белый шарф и кепку, и мисс Уизерс увидала спокойное бледное лицо сержанта Секкера, на лбу которого возвышалась шишка величиной с яйцо. Секкер приоткрыл глаза.

– Хороший удар, – сказал он. – Я заметил вас час тому назад, но надеялся, что вы отстанете.

– Ради Бога, простите, – сказала мисс Уизерс.

– Я знаю, – сказал сержант, – побуждения были наилучшие.

Том Хаммонд, сильно побледневший, казался почти трезвым.

– А я и не знал, что служу для вас приманкой, – сказал он. – Лучше мне пойти выспаться.

– Погодите, – запротестовал сержант. – Идея была неплохая. Будьте молодцом, сыграйте роль пьяного, а мы постережем, не появится ли убийца.

– Нет, – сказал Том Хаммонд. – Это больше не пройдет. За кого вы меня принимаете? – И он направился искать такси.

Мисс Уизерс протянула руку сержанту.

– Еще раз, очень сожалею. Если бы я знала ваши намеренья, я бы не стала в это впутываться.

Ее довезли до отеля на полицейском автомобиле. Мисс Уизерс чувствовала себя смертельно усталой. Но вся усталость с нее моментально соскочила, как только она прочла телеграмму, врученную ей ночным дежурным конторщиком. Телеграмма была из Пензанса, от Эмилии Пендавид: «Только что получила предостерегающее письмо из Лондона. Приезжайте немедленно. Возьмитесь за дело, как профессионал или как друг. Охотно покрою умеренные издержки. Срочно телеграфируйте решение».

Мисс Уизерс даже не улыбнулась по поводу осторожного слова «умеренные».

– Есть у вас расписание Западной железной дороги? – спросила она конторщика. – Я уезжаю завтра утром.

Она увидела, что поезд отходит с Паддингтонского вокзала в пять часов утра и прибывает в Пезанс в 12 ч. 45 мин.

В то самое утро, как Уизерс выезжала из Лондона с поездом Западной железной дороги, тело Розмери Фрезер всплыло в Темзе во время прилива.