Текст книги "Афера"

Автор книги: Стивен Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Знаете что, господа, шли бы вы подобру-поздорову, а то больно сделаю.

Все трое рассмеялись, ударили по рукам и вдруг стали очень серьезными.

Первым рванулся вперед громила. И тут же получил страшный удар в левое колено. Он перегнулся пополам, и в этот самый момент Феникс обхватил его за шею. Не тратя времени на поиски самого удобного места, он сдавил ему дыхательное горло и со страшной силой рванул вниз. Это был убийственный контрудар.

Часть горла осталась в руке у Грея. Громила рухнул на бетонный пол, жадно хватая ртом воздух. Феникс молча продемонстрировал окровавленную плоть двум другим. Те повернулись и бросились прочь.

* * *

Сто двадцать шестая улица. Фэлкон подтянулся и рухнул на платформу. С него градом катил пот – не только от жары, страха и изнеможения, но еще и потому, что он страдал клаустрофобией. От Фэлкона потребовались все силы, физические и нервные, чтобы промчаться через туннель. Но иного выхода не было.

– Вам плохо? – над Фэлконом склонилась мулатка с добрым лицом.

Фэлкон улыбнулся, все еще тяжело дыша.

– Нет, нет, спасибо. – Он приподнялся, взял ее руку, поцеловал и снова опустился на холодный пол.

Итак, по крайней мере, одна из них стучит на него «Семерке». Дженни или Алексис. Кассандра исключается. Ей он не говорил, где остановился. И из Бэттери-парк его не вели. В этом Фэлкон не сомневался. Одна из них продала душу. В обмен на что? Деньги? Месть? Фэлкон перевернулся на живот и с трудом встал на колени. Надо идти. В любой момент из тоннеля может показаться Феникс Грей. Фэлкон встряхнул головой. Сейчас не так важно, почему одна из них заложила его, важен сам факт. И необходимо выяснить, кто именно.

Глава 30

Фэлкон лежал на кровати и просматривал еще пахнущий свежей типографской краской выпуск «Файнэншиал кроникл», только что купленный им в вестибюле «Принстон-Хайат отель». Здесь же, на ночном столике, лежали не развернутые еще номера «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнал». Заголовки были везде одни и те же – «Пенн-мар», Южный Национальный, угроза обвала всей банковской системы. Фэлкон решил начать с «Кроникл». Другие издания подождут.

Фэлкон только начал читать материал, посвященный вчерашнему очередному падению – на 12 пунктов – индекса Доу Джонса, как внимание его привлекало заглавие:

«Президент замешан в шпионской деятельности „Лоудстар“».

– Это еще что за... – Фэлкон похолодел. Текст статьи гласил:

"Р. Уокер Дэвис.

Специальный корреспондент «Файнэншиал кроникл».

Вашингтон, округ Колумбия. 16 августа. Сегодня утром официальные представители Комиссии по ценным бумагам и биржам министерства юстиции и Федерального бюро расследований провели обыск в вашингтонском представительстве «Лоудстар инвестмент менеджмент», солидной и преуспевающей фирме, известной главным образом тем, что она ведет дела ряда крупных деятелей, в том числе президента.

Общая картина пока неясна, но, судя по всему, властные структуры получили информацию о том, что в ходе схватки за приобретение «Пенн-мар кемиклз», закончившейся победой нью-йоркской инвестиционной компании «Винс и К°», «Лоудстар» нарушила запрет на использование конфиденциальной информации. По имеющимся сведениям, «Лоудстар» приобрела 645 акций «Пенн-мар» по цене 31 доллар за акцию 2 июля, то есть немногим более чем за неделю до того, как «Винс» вышла на тендер с предложением 75 долларов за акцию. Окончательная цена составила 85 долларов, что дает приблизительно 15-процентную прибыль в месяц. Помимо того, фирма заключила контракт на приобретение ценных бумаг по заранее оговоренной цене (опцион «колл»), прибыль по которым составляет еще 143 тысячи долларов. Контракт был заключен от имени президента США Буфорда Уоррена.

Утренний обыск, проведенный служащими трех правительственных учреждений, выявил существенные обстоятельства, в том числе меморандум, из которого следует, что президент лично поручил Виктору Фаринхолту приобрести от его имени акции «Пенн-мар».

Президент через своего пресс-секретаря Питера Арланда официально опроверг наличие каких-либо контактов с Фаринхолтом или другими работниками «Лоудстар» с тех пор, как четыре года назад фирма по его поручению провела одну кредитную операцию. Сегодня, на четыре часа пополудни, намечена пресс-конференция президента. Прямой репортаж с нее будут вести все четыре главных телеканала, а также Си-эн-эн.

Высокопоставленный представитель Белого дома, пожелавший остаться неназванным, признал, что ситуация, если ею не заняться немедленно, может быть чревата весьма серьезными последствиями. К сожалению, добавил он, президент вынужден уделять почти все свое время национальному банковскому кризису, вызванному недавними событиями вокруг «Пенн-мар» и Южного Национального, а также продолжающемуся падению курса акций на фондовой бирже".

Газетный лист скользнул Фэлкону на грудь. «Лоудстар инвестмент менеджмент». Четвертая папка. Он рассеянно посмотрел на серую сумку, стоявшую на столе рядом с остатками заказанного в номер завтрака, и рассмеялся. Немыслимо! Вот, оказывается, к чему дело клонится – хотят скинуть действующую администрацию. «Пенн-мар», Южный Национальный, «Семерка», недвижимость, «Лоудстар». Все сходится. Семеро консерваторов-янки объединились против одного либерала-южанина. Жаждут опорочить его и отослать назад, в Алабаму. А вместо него поставить своих людей. И все у них получается. Эти ублюдки близки к победе.

Фэлкон снова взял газеты и пробежал статью о продолжающемся свободном падении индекса Доу и развале банковской системы. В статье – а это была первополосная передовая – не только пересказывались события вчерашнего дня, но и перечислялись во всех подробностях неудачные попытки президента справиться с возникшей ситуацией. В статье с возмущением говорилось, что, назначив Картера Филипелли, человека с явно диктаторскими замашками, на пост директора Федеральной резервной системы, президент, собственно, и породил нынешний кризис на Уолл-стрит. Филипелли отстранил от реального участия в финансовой жизни страны местных работников ФРС и взял всю власть в свои руки. За последние четыре года Филипелли и его аппарат настолько прибрали к рукам все дела, что люди, повседневно отслеживающие состояние банковской системы страны, потеряли представление о том, какую политику следует вести в отношении банковских учреждений, да и вообще о собственной роли в поддержании жизнеспособности системы. Результат – многочисленные нарушения финансовой дисциплины, о чем свидетельствуют и выступления видных республиканцев-сенаторов и конгрессменов – членов соответствующих комитетов обеих палат. Четыре года назад под страну была заложена мина замедленного действия, которая ждет своего часа, чтобы взорваться, но, составляя в комитетах меньшинство, люди лишены возможности реально воздействовать на ситуацию.

А теперь президент слишком вяло реагирует на происходящее. Он сосредоточен на том, чтобы опровергнуть свою связь с «Лоудстар» и давнишние взаимоотношения с Виктором Фаринхолтом, обвинения в использовании конфиденциальной информации, о чем говорят все больше, и говорят о так называемом меморандуме Лейна. Сам президент занят исключительно личными делами, а аппарат его пребывает в состоянии паралича. В Белом доме царит хаос. Между тем национальная экономика на грани коллапса.

Фэлкон быстро пробежал полосы «Уолл-стрит джорнал», затем «Нью-Йорк таймс». Тут тоже было множество материалов, посвященных «Пенн-мар», судебному процессу, вчерашним поистине поразительным разоблачениям в Балтиморском суде; и далее – неплатежеспособности Южного Национального; трещинам во всем здании финансовой системы страны; банкам, которые, подобно Южному Национальному (а особенно тем, что вместе с ним кредитовали «Пенн-мар»), внезапно столкнулись с трудностями; длинным очередям к банкам, вытянувшимся по всей стране; падению индекса Доу Джонса. Но об обыске в «Лоудстар» сообщается лишь в коротких заметках, а о меморандуме Лейна не упоминается вообще. С обыском нагрянули в два часа утра, слишком поздно, чтобы «Джорнал» или даже «Нью-Йорк таймс» успели написать об этом событии подробно. А в «Кроникл» весьма прозорливо придерживали место до самого последнего момента. Оно и неудивительно – Бейли Хендерсон, президент и главный редактор газеты, был точно осведомлен о том, что должно произойти. «Семерка» превратила «Кроникл» в инструмент манипулирования общественным сознанием. Неудивительно, что газету продают по такой низкой цене. На прибыль от ее распространения «Семерке» наплевать. Ей нужен рынок акций.

Таково одно главных правил, которым руководствуется любой агрессор: бери в свои руки прессу. Контролируй информационные потоки. Говори людям то, что они хотят услышать.

«Файнэншиал кроникл» выступила со статьей об обыске в «Лоудстар», потому что ее контролирует «Семерка». Они используют «Кроникл» не просто для того, чтобы оказывать воздействие на читателей, разбирающихся в финансовых делах – их процент в общей читательской массе невелик, – но и намереваясь подгрести под себя все остальные газеты страны. Их руководство, видя, что «Кроникл» дает один сенсационный материал за другим, начнет подстегивать своих репортеров: ищите! копайте! Они бросят на этот участок всех своих людей и велят им уделять меньше времени на поиски независимых источников информации и экспертов, лишь бы поспеть к праздничному пирогу. Начинается массовое безумие, и жертвой его становится Буфорд Уоррен.

Фэлкон переключил телевизор на канал Си-эн-эн. Корреспондент стоит перед зданием, где расположено вашингтонское отделение «Лоудстар». Подтверждается существование меморандума Лейна, как и то, что, по словам источника, пожелавшего остаться неназванным, содержание его может нанести значительный ущерб репутации президента. Обнаружились следы пребывания Лейна в «Лоудстар», а именно – файл в главном компьютере фирмы. В этот момент телевизионная картинка неожиданно сменилась – место действия перенеслось в Нью-Йорк, к штаб-квартире Южного Национального на Парк-авеню. У входа – вооруженные охранники, пропускающие внутрь только официальных лиц. Внезапно подъезжает автобус, из него выскакивают полицейские в камуфляже.

Фэлкон покачал головой. Да, президенту Буфорду Уоррену не позавидуешь. Банковская система рушится, как карточный домик. А тут еще это обвинение в использовании конфиденциальной информации висит на шее – знак бесчестия величиной в штат Техас. Фэлкон снова перевел взгляд на сумку. Знак фальшивый, но знают об этом только он и еще несколько человек.

Фэлкон вернулся к телевизору. Если не случится чего-либо экстраординарного, политической карьере Буфорда Уоррена конец. Лежа в гостиничном номере, где он скрывался от людей, разработавших этот гнусный план, Фэлкон физически ощущал, как почва уходит из-под ног президента. Вот уж пресса порезвится. Наконец-то у страны появился президент, пользующийся доверием людей, сам выходец из среднего класса, из глубинки. И тут вдруг выясняется: он такой же, как все политиканы, даже хуже, потому что поймал всех на крючок, попросту обжулил. Оказывается, Уоррен хитрее всех – набивает себе, используя положение, карман, а в это самое время разлетается на части вся национальная банковская система. Гореть Уоррену в аду – если только Фэлкон не поможет ему каким-нибудь образом. Ключ у него в руках, вернее в той серой сумке, что стоит на столе.

Фэлкон посмотрел на часы. Пора. Он потянулся к ночному столику, поднял трубку и набрал номер.

– Отдел переводов.

– Эдди?

– Это вы, мистер Фэлкон? – Мартинес понизил голос.

– Я. Ну как, отыскали что-нибудь?

Мартинес не ответил. Через трубку доносился шум в комнате, но и на этом фоне было слышно, как тяжело дышит Мартинес.

– Эдди, вы слышите меня?

– Да, да. Я... я все нашел, – прошептал он.

У Фэлкона забилось сердце.

– Что именно?

– Телеграфные переводы.

Слова Мартинеса тонули в других голосах.

– Эдди, громче, пожалуйста, я почти ничего не слышу. Что там у вас происходит?

– Сумасшедший дом. Все катится к чертовой матери. Клиенты штурмуют банк. Я не могу долго говорить.

– Так что же все-таки вы нашли? – спросил Фэлкон.

– Тысячу переводов.

– Тысячу?

– Ну да, глазам своим не поверил. Они начали поступать еще в январе. Последний пришел в июне. Всего тысяча. Как вам это?

– Но как вы поняли, что искали именно это?

– Сначала, как вы и предполагали, я обнаружил миллиард долларов. Ровно миллиард. Каждое из новых поступлений составляло энное количество долларов и семь центов. Всего тысяча вкладов, общая сумма – миллиард. Помните, вы говорили мне – ищи что-нибудь, связанное с «Пенн-мар» или «Семеркой»? Вот так я и напал на след. Семь центов повторяются в каждом переводе. Я сложил все эти переводы, кончающиеся на семь, и получил миллиард.

– Ясно. – Фэлкон дрожал. Он услышал больше, чем рассчитывал. В трубке эхом отозвался пронзительный женский голос.

– Эдди! – громко крикнул Фэлкон, не давая ему отвлечься.

– Да? – Голос Мартинеса прерывался. Он явно нервничал. «Как бы действительно семью не подставить». Фэлкон словно читал на расстоянии его мысли.

– Все в порядке, Эдди, клянусь вам, все в порядке.

– Надеюсь, мистер Фэлкон. Знали бы вы, как я надеюсь на это.

– А обратные адреса этих переводов удалось проследить?

– Да. Они приходили из самых разных мест, но изначальная точка – некий инвестиционный банк «Уинтроп, Хокинс и К°».

У Фэлкона чуть трубка из руки не выпала.

– Отлично сработано, Эдди. Распечатку сделаете?

– Уже сделал. Она у меня в ящике.

– Здорово. Завтра возьму.

– Где?

– Где скажете.

– Бруклин-Хайтс. На Променаде, в полдень. Про мои деньги не забыли, мистер Фэлкон?

– Две с половиной тысячи, Эдди. Две с половиной. А сейчас занимайтесь своими делами. До завтра, ровно в полдень.

– Да, чуть не забыл, мистер Фэлкон...

– Слушаю вас.

– Есть кое-что еще.

– А именно?

– Я обнаружил еще один перевод, помимо той тысячи.

– Не понял.

– Видите ли, это перевод на ваш счет. От девятого июля. На сумму 30 тысяч долларов. Отправитель распорядился перевести его на один из ваших счетов – тот, что в «Ситибэнк». И там еще есть пометка – «В счет оплаты за акции „Пенн-мар“».

У Фэлкона перехватило дыхание. Девятое июля... А на следующий день «Винс» объявила об участии в тендере. Получается, что обвинение в использовании конфиденциальной информации собираются предъявить и ему. Вот ублюдки! Каким-то образом им удалось даже отыскать его тайный счет в «Ситибэнк». Фэлкон выругал себя за то, что вовремя не закрыл его.

– А номер счета в Южном Национальном не подскажете?

Мартинес продиктовал его.

Фэлкон рассмеялся. Это не тот счет, который ему открыли, когда он пришел на работу в банк. Какой-то другой, и о нем ему явно знать не следует, по крайней мере, до суда.

– Что ж, Эдди, спасибо большое. – Фэлкон секунду помолчал. – Это не то, о чем вы подумали.

– А я ни о чем не подумал, мистер Фэлкон. Я вообще ни о чем не думаю. Я просто хочу получить свои две с половиной тысячи. До завтра, мистер Фэлкон.

На том конце провода раздался сигнал отбоя. Фэлкон повесил трубку, тут же вновь поднял ее и набрал еще один номер. Пришло время ответов.

– Да, слушаю, – откликнулся мягкий женский голос.

– Это Эндрю.

– Господи, где ты? – Женщина явно заволновалась.

– Лучше тебе не знать. Для тебя же лучше. Безопаснее.

– Безопаснее? Да что происходит-то, можешь объяснить? Ну же! Говори, где ты? Глядишь, чем-нибудь полезной окажусь. Ну пожалуйста, не молчи.

– Повторяю, лучше тебе этого не знать. Увидимся завтра.

– Где?

– В поезде Трентон – Нью-Йорк. «Нью-Джерси трэнзит» называется.

– Не понимаю, почему в поезде? Почему нельзя в городе встретиться?

– Пожалуйста, делай, как я говорю. – Фэлкон не сдержал раздражения.

– Ладно. Извини. Я просто беспокоюсь. Неужели не понятно? Я ведь люблю тебя. И хочу помочь. Но мне надо знать, что происходит. Все газеты трубят про «Пенн-мар». Это как-нибудь связано?..

– Да.

– О Господи! Ладно, так где мне искать тебя?

– Поезд приходит из Трентона в Линден завтра в восемь часов шесть минут утра. Садись в первый вагон – если считать от локомотива. Я буду там. Ясно?

– Конечно. Линден. Поезд из Нью-Джерси в северном направлении. Шесть минут девятого. Первый вагон. Буду.

– Тогда до завтра.

– Я люблю тебя.

– А я тебя. – Фэлкон повесил трубку и посмотрел на экран телевизора. Стало быть, Грэнвилл собирается поймать его на использовании конфиденциальной информации. Далее суд с большой оглаской, тюрьма, а перед тем небольшая поощрительная сумма судье, чтобы засадил понадежнее. Итак, Грэнвилл стремится к игре без правил. Что ж, тем лучше. Ведь он не знает, что такое настоящая уличная драка.

* * *

– Алло, это Резерфорд.

– Да, слушаю. – Феникс Грей выглянул из окна своего номера в гостинице «Паркер меридиен». Держаться следует уверенно. Словно все идет, как надо. Словно Фэлкон вчера вечером от него не ушел. Вот он сказал Резерфорду с самого утра, что Фэлкон так и не появился в своей берлоге.

– Как сегодня все прошло?

– Без сучка и задоринки. Я был там до того момента, как появились менты. Завтра будет объявлено о гибели Бормана. Машина сгорела. Но менты нашли отлетевший номер. Я своими глазами видел.

– А тело?

– Обгорело так, что не узнать.

– Откуда такая уверенность?

– Я сам его сжег, еще до того, как засунул в машину. – Грей рассмеялся.

– Ну да, конечно. – Резерфорд помолчал. – У нас тут кое-какая новая информация появилась.

Грей очистил банан. В ноздри ему ударил сильный запах.

– Что за информация?

– Завтра Фэлкон встречается с нашим человеком в поезде, идущем в Нью-Йорк из Трентона.

– Откуда сведения? – Феникс отхватил изрядный кусок банана.

– Она сама мне сказала.

– А, ну да, эта женщина. – Во рту у Феникса была каша.

– Как вас, собственно, следует понимать?

Феникс доел банан.

– Вчерашняя ее информация не подтвердилась.

– Да? А мой друг утверждает, что вполне подтвердилась.

Феникс уловил в тоне Резерфорда металлические нотки.

– Ваш друг?

– Да, мой друг. Он описал мне жуткую сцену, разыгравшуюся на платформе станции метро на Сто тридцать пятой улице. У какого-то чернокожего трахею вырвали.

– Это ваш друг говорит? – Голос Феникса Грея понизился почти до шепота.

– Да. Не промахнитесь на этот раз, Феникс. Иначе это будет ваш последний промах.

– Все понял, сэр.

– И не пытайтесь опять обмануть меня.

– Так точно, сэр.

– Фэлкон будет в поезде, отправляющемся из Трентона, Нью-Джерси – Нью-Йорк, хотя, где он на него сядет, я не знаю. С нашим человеком он встречается в Линдене. Там поезд останавливается в восемь ноль шесть, и дама должна сесть в первый вагон. Что делать, вы знаете.

– Ясно, сэр. – Грей понюхал пальцы. Они резко пахли бананом. – А с чего это Фэлкону пришло в голову встречаться с ней? Неужели он настолько ей доверяет?

– Может, и не настолько. Но допустим, он считает, что ему удастся как-то использовать ее против нас. К тому же у нас нет времени на подозрения. А в общем, не знаю. В любом случае, появившись там завтра, мы ничего не теряем.

– Да, конечно, терять нечего.

– Кстати, Феникс, а как вы в конце концов разобрались с нашим другом мистером Праушем?

Феникс сделал глоток пепси-колы и улыбнулся.

– Его теперь зовут Борманом, и бедняга врезался на машине в скалу.

* * *

Президент быстро прошел мимо своих помощников, выстроившихся в коротком переходе, ведущем в конференц-зал Белого дома. Он решительно поднялся на возвышение и, заняв свое обычное место на трибуне с президентской печатью, покровительственной улыбкой приветствовал собравшихся журналистов. От софитов было сегодня особенно жарко, но президент не подал вида. Это было бы самоубийством.

– Добрый вечер. Извините за небольшое опоздание, но сегодня, сами понимаете, день был тяжелый. – Президент полностью владел собой. – Я зачитаю короткое заявление, а потом отвечу на несколько вопросов. – Он сделал паузу и откашлялся. – Позвольте начать с того, что банковская система страны по-прежнему вполне здорова. Сегодня на протяжении всего дня должностные лица из нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы совещались с руководством Южного Национального банка. Он сейчас испытывает кое-какие проблемы с ликвидностью, но мы считаем, что все свои обязательства перед вкладчиками банк выполнит.

– А когда он снова откроется? – выкрикнул кто-то из задних рядов?

Президент слегка отвернулся от софитов и прикрыл глаза, пытаясь разглядеть, что это за наглец не дает ему дочитать до конца приготовленный текст заявления. Ничего из этого не получилось, и он про себя отметил: надо распорядиться, чтобы помощники выяснили и больше этого типа на подобного рода брифинги не допускали. Но кто же все-таки это? Уж не бандит ли какой-нибудь из «Кроникл»?

– Мы рассчитываем, что это произойдет в конце следующей недели.

По залу пробежал ропот. Только в конце следующей недели, да и то, судя по тону, президент даже в этом не вполне уверен.

– Вы должны понять, Южный Национальный – крупное учреждение и его преждевременное открытие может оказать разрушительное... – Президент прикусил язык, но было уже поздно.

– Разрушительное? – раздался тот же голос. – Как это понять – разрушительное?

Зазвучали и другие голоса, вопросы посыпались один за другим, распространяясь со скоростью пожара.

– Тихо! – Президент поднял руки и нервно посмотрел в сторону телекамер. Надо же быть таким болваном! И как только это слово вылетело у него изо рта? – Тихо! Позвольте мне дочитать заявление, иначе никаких вопросов.

Журналисты постепенно успокоились.

– Банки стоят прочно, Федеральная резервная система полностью контролирует ситуацию. По этому вопросу мне добавить нечего. Далее мне хотелось бы заявить, что я ни в коей мере не причастен к обыскам, имевшим место в штаб-квартире «Лоудстар инвестмент менеджмент» нынче утром. С Виктором Фаринхолтом я знаком давно, но тесных отношений с ним не поддерживаю. Моя жена и я, подобно нескольким членам Верховного суда, а так же конгрессменам, демократам и республиканцам, пользуемся услугами его фирмы, однако... – Уоррен улыбнулся, словно упоминание о других должностных лицах автоматически освобождало его от любых подозрений в совершении каких бы то ни было грехов, – абсурдно полагать, что я могу даже помыслить о том, чтобы оказать на кого-либо давление или незаконно использовать информацию в целях обогащения. – Сочетание «конфиденциальная информация» Уоррен не использовал, помощники дали ему на этот счет четкие инструкции. – Вот и все, что я имею сказать по этому поводу.

– Господин президент! Господин президент! – немедленно загалдели журналисты.

Президент обвел зал взглядом, и за лесом взметенных вверх рук отыскал наконец Синтию Дрюс, корреспондента «Ю-Эс-Эй тудей», аккредитованного при Белом доме. В своих материалах она никогда не писала ничего дурного ни о нем, ни о его политике. Между ними существовало взаимопонимание. Пусть она и начинает – тон задаст. Президент с улыбкой кивнул ей. Остальные притихли.

– Господин президент, что вы можете сказать о меморандуме Лейна и вашей личной причастности к использованию конфиденциальной информации? – Синтия сразу приступила к делу, и тон ее был резок и решителен.

Президент пристально посмотрел на Синтию и откашлялся. В зале внезапно наступила тишина – устрашающая тишина. Доныне президент чувствовал себя в этом зале как дома, расточал улыбки, дергал за ниточки. Но сегодня все было иначе.

– О содержании этого меморандума мне ничего не известно, поэтому и комментировать нечего. – Он вновь обежал взглядом помещение и остановился на политическом обозревателе «Вашингтон пост» Ричарде Эллете, еще одном своем всегдашнем союзнике.

Тот медленно поднялся с места.

– Господин президент, мне хотелось бы вернуться к вопросу, который задала мисс Дрюс. Скажите все же, что вам известно о меморандуме Лейна, в котором, по слухам, говорится о вашем звонке Питеру Лейну с просьбой купить для вас акции «Пенн-мар». Звонок якобы состоялся за несколько дней до начала тендера. – Эллет говорил агрессивно, словно ему не понравилось то, что президент ушел от ответа на вопрос коллеги.

– Дело расследуется. До окончания – никаких комментариев. – Буфорд Уоррен беспомощно оглянулся на помощников. Все как один, они беззвучно шевелили губами: «Заканчивайте, заканчивайте».

– Расследуется? – вскочил с места старший корреспондент «Уолл-стрит джорнал» Франклин Бреннер. – Кем расследуется? Имя независимого прокурора уже названо?

– Да нет же, нет! – Президент яростно замахал руками.

Но было уже поздно. Зал превратился в растревоженный муравейник: журналисты, помощники, телевизионщики, сам президент – все кричали, не слыша друг друга. Слова «расследование» и «независимый прокурор» произвели эффект разорвавшейся бомбы. И только корреспондент «Файнэншиал кроникл», сидевший в самом последнем ряду – это место было выделено ему еще во времена прежней администрации, – широко улыбался. Президент Уоррен всегда третировал его за слишком острые вопросы. Что ж, теперь пришла пора рассчитаться.

* * *

Уэнделл Смит оглядывал зал заседаний. Скоро полночь, а большинство из присутствующих – членов КОР – прилетели в Вашингтон меньше часа назад срочно организованными чартерами. Чтобы принять их, пришлось продлить обычные часы работы Национального аэропорта. Вид у всех был угрюмый. Единственное исключение – Харолд Батлер. Он улыбался. Смит тоже улыбнулся ему.

Батлер наклонился вперед. Сейчас он сотрет эту чертову улыбку с лица Смита и, видит Бог, сделает это с большим удовольствием.

– Так, так, Уэнделл, говорите, Борман – предусмотрительный человек? – Батлер не скрывал насмешки. – Настолько предусмотрительный, что нынче утром врезался в скалу, вместо того чтобы слушать песни, которые сейчас все поют про его банк. Впрочем, вы, быть может, еще не видели последний выпуск новостей.

Все члены КОР посмотрели на Уэнделла Смита. Они верили ему. И вот что из этого вышло.

– Видел, – спокойно откликнулся Смит. – И приношу извинения всем присутствующим. Я допустил большую ошибку.

– Извинения, Уэнделл, – слова. Вам следует уйти в отставку, – прошипел Батлер, и кое-кто закивал. – А еще я хочу, чтобы соответствующий сенатский комитет занялся расследованием ваших дружеских связей с Уоллесом Борманом. По-моему, тут не все так невинно, как кажется на первый взгляд. – На сей раз закивали многие.

– Ясно. – Смит опустил глаза. – Боюсь, вы несколько торопитесь, Харолд.

– Едва ли, – самодовольно откликнулся Батлер.

Смит поднялся и неторопливо направился к камину. Став прямо под гигантским чучелом орла и пристально глядя на собравшихся, он заговорил:

– Дамы и господа, полагаю, вам известно, что Уорнер Джеймс, президент и исполнительный директор «Д.П. Морган и К°» – один из близких моих друзей. Быть может, кое-кто из вас помнит, что до перехода в Федеральную резервную систему я работал в правлении этой компании. Весь сегодняшний день я провел в переговорах с Уорнером, и вот к чему мы пришли. В принципе компания «Морган» готова приобрести Южный Национальный, причем за очень приличные деньги. Не забудьте о трудной ситуации, в которой оказался банк. Посредником в сделке выступит инвестиционный банк «Уинтроп, Хокинс и К°». Со всеми вкладчиками рассчитаются сполна, будут выполнены и обязательства перед зарубежными депозитариями. В случае вашего согласия соответствующее заявление будет сделано не далее, как завтра утром. Рынок, надо полагать, отреагирует на него самым положительным образом. Полагаю, индекс «Доу Джонс» вернет все или почти все, что потерял за минувшие два дня. – Смит доверительно улыбнулся собравшимся. – Разумеется, Уорнер хотел бы убедиться, что я остаюсь на своем посту. Ему нужны гарантии, ведь это гигантская сделка, даже по масштабам «Морган». Вряд ли ему понравится, если я уйду. – Смит строго посмотрел на собравшихся. Если они хоть слово скажут против него, о «Морган» можно забыть.

Члены КОР не сводили глаз Уэнделла Смита, с присущим ему спокойствием стоявшего под чучелом величественной птицы. Со своими высокими связями он справится с рынками по всему свету. Достаточно одного его телефонного звонка, и все придет в норму. Картеру Филипелли такого было не дано. Да, Смит промахнулся с Борманом, но ведь извинился же, признал свою ошибку, мало того, исправляя ее, привлек в союзники Уорнера Джеймса, руководителя одного из самых мощных мировых банков. Все присутствующие поняли намек, и требование Батлера об отставке Смита не поддержат.

– Полагаю, вам следует продолжать работать, – вымолвил Флинн.

Собравшиеся закивали.

«Стадо овец, – подумал Смит. – Просто стадо овец». Он глубоко вздохнул. Все, как и предполагал Грэнвилл Уинтроп, оказалось очень просто.

Харолд Батлер обмяк в кресле. Напрасно Филипелли думал, что он и президент справятся с этими аристократами-мафиози. Они представляют собой силу большую, нежели любой иной клан на земле. И всякий раз остаются с прибылью. В этом Батлер не сомневался, хотя как именно им это удается, не знал, а доискиваться не осталось энергии. Он посмотрел на орла, раскинувшего могучие крылья над головой Уэнделла Смита. Казалось, хищник насмешливо улыбается ему.