Текст книги "Афера"

Автор книги: Стивен Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Глава 25

Если на свете и существуют мужские заведения, то «Спаркс-стейк-хаус» был, безусловно, одним из них. От обязательной предобеденной выпивки возле крашеной деревянной стойки бара, где посетителей обслуживали исключительно мужчины-сицилийцы, до клетчатых скатертей на столиках и гигантских порций бифштекса с кровью – все заявляло о мужском начале. Сюда частенько захаживали спортивные знаменитости – все стены были украшены их автографами. Члены гильдии любителей ленча с тремя мартини приглашали сюда только самых важных своих деловых партнеров, чтобы произвести на них впечатление. Мафиози из «Коза ностра», самого крутого из тайных братств Нью-Йорка, тоже почитали это место, чуть не ползала занимали. Крестный отец скончался прямо у выхода из ресторана, с брюхом, набитым местными бифштексами, и с дюжиной пуль убийцы.

Это было одно из любимейших мест Фэлкона. Еда несравненная, богатый выбор вин лучших сортов, хозяин – старый приятель.

Фэлкон нарочно опоздал на полчаса, и когда шел через фойе, яркое солнце уже сменялось приятным полумраком. При мысли о том, что Кассандра Стоун не находила себе места эти последние полчаса, он улыбнулся.

Габриэле, метрдотель с замашками диктатора, встретил Фэлкона у дверей. Они обменялись крепким рукопожатием, в ходе которого десятидолларовая купюра перекочевала из одной ладони в другую. После чего Габриэле слегка отступил назад и кивком указал в направлении стойки. При этом на лице его появилось странное выражение, но Фэлкон не придал этому значения.

– Свистни, как будешь готов, малыш, – сказал хозяин своим глубоким гортанным голосом.

– Спасибо, Поли. – Фэлкон улыбнулся старшему приятелю, вспоминая многочисленные вечеринки, которые он устраивал здесь в честь заключения особенно выгодных сделок, когда работал в банке Уинтропа. Да, славные были деньки. Похоже, теперь они возвращаются.

Фэлкон повернулся к стойке, полагая увидеть беспомощное существо, Кассандру Стоун, которой после тридцатиминутного пребывания среди шумных и бесцеремонных мужчин он покажется маяком в штормовую погоду. Его ждало горькое разочарование.

Кассандра сидела на высокой табуретке и, сосредоточившись на чем-то зажатом в ладони, широко улыбалась. Вокруг нее тесно сомкнулись четверо здоровяков, а их опоясывал другой, внешний, не столь плотный круг людей, не спускавших глаз с Кассандры и ее ближайших соседей. Вместе с публикой последние, наблюдая за происходящим и время от времени прикладываясь к бокалам, то стонали, то издавали победный клич. Бармены тоже были поглощены неким действом. Фэлкон, посмотрев в ту сторону, так и не понял, что происходит. Он оглянулся на Габриэле, но тот лишь пожал плечами.

Фэлкон направился к стойке, раздвинув сначала галерку, затем партер.

– Кассандра! – Он крепко стиснул ее руку.

– А, Эндрю, это вы, как поживаете?

– Прекрасно. Что это вы тут делаете?

– Играю, как видите. Фальшивый покер. – Она кивнула на свое ближайшее окружение.

При помощи серийных номеров на долларовых купюрах – восемь зеленых цифр на лицевой стороне, обрамленных прописными буквами, – игроки могли сделать чисто покерную комбинацию: две семерки, три четверки и так далее. Добавляя к ним наугад серийные номера на купюрах других игроков, которые те держали лицом вниз, набиравшиеся комбинации могли получиться весьма значительными, это зависело от общего количества участников игры. Игра идет по часовой стрелке до тех пор, пока кого-нибудь не «вызовут». Этот последний украдкой проверяет все купюры. Если в результате сложения всех серийных номеров всех игроков «вызванный» получает цифру, до которой торговался – допустим, десять восьмерок, – все деньги достаются ему и игра начинается заново. Если же нет, он кладет свою купюру на стойку, где она будет ждать победителя, а игра продолжается без него, с теми же купюрами. Фэлкон перевел взгляд вниз и увидел в руке Кассандры двадцатидолларовую банкноту. Такие же были у четверых мужчин. Так, так, выходит, она – игрок. И по приличным ставкам играет, даже если это фальшивый покер. Надо бы к этой женщине поближе приглядеться.

– Пошли. – Фэлкон мягко потянул ее за рукав.

– Но мы еще не закончили. – Однако Кассандра охотно соскользнула с табурета и последовала за Фэлконом.

Послышался недовольный ропот.

– Вы уж извините меня, ребята. – Кассандра небрежно помахала партнерам на прощание.

– Ну и как, сколько проиграла? – осведомился Фэлкон, отходя от стойки и направляясь в ресторанный зал.

– Выиграла три сотни. Я думала, что вы заставите меня ждать, и подготовилась соответствующим образом. Если ты женщина, к тебе всегда прилипнут мужчины – любители фальшивого покера. Ты им кажешься легкой добычей. Я начала с однодолларовых банкнот, с пятерок, пусть не сомневаются, что возьмут меня голыми руками. А потом игра пошла посерьезнее.

– И вам это нравится, не так ли?

– А как же иначе? – Кассандра извлекла из бумажника пачку банкнот и помахала у него перед носом.

Фэлкон посмотрел на нее и покачал головой.

– Серьезные игроки на наличные не играют, у них банковские карточки.

Кассандра откинула голову и засмеялась. Ох уж эти деятели с Уолл-стрит! Всегда найдут возможность подколоть.

Они дошли до места, где восседал хозяин.

– Эндрю, ты что, перед обедом не выпьешь? – Казалось, Габриэле немного обеспокоен.

– Да нет, Поли, мы просто поедим.

– Ну что ж. Сюда, пожалуйста. – Габриэле двинулся вперед, лавируя между столиками. – Слушай, – обернулся он через плечо, – ты же вроде когда звонил утром, говорил, что мне придется уделить ей внимание.

Фэлкон закашлялся, чтобы заглушить слова хозяина, но напрасно – Кассандра услышала его. Усаживаясь на стул, услужливо придвинутый ей Габриэле, она посмотрела на Фэлкона и выразительно подняла брови.

Габриэле пошел за официантом. Фэлкон посмотрел на Кассандру, готовый к вопросам о «Пенн-мар» или к упрекам за то, что нарочно заставил ее прождать полчаса. Но не последовало ни того, ни другого. Его просто угощали отличным обедом. В течение примерно часа они ели, пили, болтали о том, о сем – о новостях светской жизни, спорте, модах, о местах, где им случалось бывать. Да, эта женщина произвела на него впечатление. И немалое.

– Как насчет десерта, Кассандра? У них тут подают роскошный тирамису.

По знаку Габриэле к ним подошел официант и поспешно убрал со стола.

– Увы! – Кассандра глубоко вздохнула и перевела взгляд на официанта. – Черный кофе, пожалуйста.

– В таком случае мне тоже.

Официант кивнул и отошел.

– Ну что ж, Эндрю, пора отрабатывать обед. Задаром в «Файнэншиал кроникл» не кормят.

Фэлкон откинулся на мягкую спинку стула.

– Поехали. Теперь, когда я подзаправился немного, можно.

Кассандра пропустила эту реплику мимо ушей.

– Расскажите мне что-нибудь о себе. Что-нибудь, не связанное ни с «Пенн-мар», ни с делами, ни даже с Нью-Йорком.

– Это что же, вот так вы и извлекаете устрицу из раковины?

– А как же, это основа основ. Начинаем. Итак, расскажите мне что-нибудь. Какой-нибудь секрет, например, раскройте.

– Что-что? – Фэлкон усмехнулся и внимательно посмотрел на Кассандру. Она от него не отставала, пила ровно столько же, бокал в бокал.

– Вы кажетесь мне человеком, у которого наверняка есть секреты. Вот вы и откройте хотя бы один.

– С вами не соскучишься, это уж точно. – Фэлкон допил вино. – Ладно, допустим, у меня есть секреты – только допустим, я ничего не утверждаю, но допустим. Так с чего бы это я стал открывать их журналистке, с которой знаком без года неделю?

– А потому что вы мне доверяете. Скорее всего, среди ваших знакомых немного таких, кому можно довериться, а вам такой человек нужен. Я же вижу. А на меня вы действительно можете положиться. И вам будет лучше. Я это точно знаю. Верьте мне, – решительно закончила она.

– За какие-то двадцать минут вы выигрываете триста долларов в игре под названием «фальшивый покер». Вы – газетный репортер, рыщущий в поисках жареного для своей газеты. И я должен верить вам? Сомнительно как-то. Вот в Атлантик-Сити с вами, пожалуй, стоило бы отправиться. Но это все.

– А что, вы правы, – улыбнулась Кассандра. – У меня там совсем неплохо получается.

– Знаете что, давайте зайдем с другого конца. Это вы мне что-нибудь о себе расскажите.

Душу свою Фэлкон открывать не собирается, это Кассандре стало ясно.

– Ну что ж. Я родилась в Атланте тридцать четыре года назад. Училась на факультете журналистики университета Эмори, получала стипендию. В «Кроникл» работаю четыре года, перешла туда из «Миннеаполис стар трибюн», где проработала семь лет. Любимая команда – «Лос-Анджелес рейдерс», хотя под названием «Оукленд рейдерс» она мне нравилась больше. На бирже не играю, предпочитаю надежные вклады под фиксированный процент. Что скажете на все это?

У Фэлкона в глазах заблестели веселые искорки. Эта дамочка за словом в карман не полезет. И язычок острый как бритва. «Ей следовало бы быть банкиром», – подумалось ему.

– Замужем?

– Была в молодости. Ничего из этого не вышло.

– Что, развелись?

– Ну да.

– Дети?

– Есть. Сын. – Кассандра повернулась в сторону бара.

– И сколько же ему?

– Сейчас должно быть восемнадцать.

– Извините. – Фэлкон отвел взгляд.

– За что, собственно?

– Вы сказали «должно быть», и я подумал, что он умер.

Кассандра немного помолчала.

– Нет, я отдала его приемным родителям. – Она пристально посмотрела на Фэлкона, словно пытаясь понять, не осуждает ли он ее, как многие из тех, кто узнавал этот маленький секрет. Но ничего подобного Кассандра не уловила.

Официант принес кофе, и, пока он расставлял блюдца, чашки и дымящийся кофейник, они молчали. Чувствуя, что его присутствие стесняет их, официант поспешно ретировался.

– Итак, вы хотите узнать кое-что обо мне? – нарушил затянувшееся молчание Фэлкон. Почему-то ему казалось, что о себе Кассандра рассказала чистую правду, хотя бы для того, чтобы установить между ними атмосферу доверия. Да, он уверен, все так и есть, как она говорит. Он умел читать по лицам, и от него не ускользнуло, как скорбно сжались у нее губы при мысли о сыне, которого она столько лет не видела.

– Не надо меня жалеть, Эндрю. Все нормально. Девчонкой я сделала глупость. Но сейчас все уже давно прошло.

Фэлкон отмахнулся.

– Как можно жалеть человека, который за полчаса выигрывает три сотни? К тому же ведь, как я понимаю, мы не о вас, а обо мне собирались потолковать? – Фэлкон разлил кофе по чашкам. Кассандра только усмехнулась. – Ну, где ваш блокнот или что там у вас?

– Ну да, конечно, все вы думаете, что репортеры носят коричневые шляпы с широкими полями и таскают с собой блокнот, и если не кладут его перед собой, то вам как-то неуютно. Вроде журналист без блокнота – что психиатр без кушетки в кабинете. Господи, а я-то думала, вы не захотите, чтобы я записывала.

– Довольно! – Фэлкон поднял руки. – Родом я из Восточной Пенсильвании. Учился в тамошнем университете, потом на экономическом факультете Гарварда, откуда прямиком попал в инвестиционный банк «Уинтроп, Хокинс и К°». Ушел из банка...

– И занялся на пару с Ридом Бернстайном компьютерами, – прервала его Кассандра. – Это мне известно. И про банк – тоже. Более того, я могу проследить вашу биографию до второго курса Пенсильванского университета. Но вот что было до этого – темный лес. И все мои источники информации ничего не дают. Словно только тогда ваша жизнь и началась.

– Что ж, придется вам копнуть поглубже.

– А семья?

– Поступая в колледж, я уходил из дома навсегда.

– Почему?

– С отцом не поладили.

– Да мало ли восемнадцатилетних подростков не ладят с отцами?

– Мне нечего добавить.

– Стало быть, задачу мою вы облегчить не хотите?

– По-моему, для статьи, которую вы собираетесь написать, прошлое мое совсем не нужно. Читателям оно совершенно неинтересно.

– Да? А мне кажется, что, если написать о вас очерк, к вам потоком пойдут письма от женщин.

Фэлкон молча улыбнулся.

– Ну так как, услышу я что-нибудь? – спросила Кассандра.

– Знаете что, пошли в Центральный парк, прогуляемся. Я расскажу вам все, что вы захотите узнать про сделку с «Пенн-мар» и вообще про Уолл-стрит. Уверяю вас, отличная статья получится. Масса всяких подробностей, мало кому известных.

– Отлично, пошли, – улыбнулась Кассандра.

Фэлкон поднялся и протянул ей руку.

– А закончить интервью можно славным ужином.

Кассандра покачала головой.

– Ах, Эндрю, Эндрю, – вздохнула она.

– А что такое? – Выглядел он как мальчишка, застигнутый на том, что он украдкой тащит пирожное из вазочки.

– По-моему, вам пришла в голову мысль, что неплохо бы заняться межрасовым сексом.

– Ничего подобного!

– Впрочем, не важно, все равно у меня сегодня вечером любовное свидание.

– Ну так отмените его, со мной вам будет куда интереснее.

– Думаете? – прищурилась Кассандра.

– Уверен.

– Она бы очень удивилась, услышав это, – засмеялась Кассандра.

Глава 26

– Познакомьтесь, Эндрю Фэлкон – Генри Лэндон, президент «Пенн-мар кемиклз», – представил мужчин друг другу Чеймберс.

Фэлкон внимательно посмотрел на него. Старик выглядел гораздо лучше, чем при последней встрече в Нью-Йорке. На впалых щеках его появился румянец. Быть может, несколько дней на посту нового руководителя «Пенн-мар» и отсутствие стресса, связанного со всей этой сделкой, это именно то, что доктор прописал. Фэлкон все еще никак не мог понять, что же все-таки за болезнь у Чеймберса. Когда они вместе летели из Нью-Йорка, он спросил Барксдейла, но тот либо сам не знал, либо не захотел говорить.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Фэлкон почувствовал, что ладонь у нового знакомого потная. «И чего это малый так нервничает, – подумал он, – Чеймберс ведь уже неделю назад перебрался сюда».

– Рад познакомиться, мистер Фэлкон. Зовите меня Датч. – Дикция у Лэндона была отменная.

– Хорошо, Датч, как скажете. – На вид Фэлкон дал бы ему лет шестьдесят. Среднего роста, на макушке лысина, над поясом, удерживающим коричневые брюки из полиэстера, нависал животик. У Лэндона явно есть опыт работы в инженерных подразделениях компании. Собственно, биография его была Фэлкону известна – он и ежегодный отчет «Пенн-мар» читал, и на соответствующие сайты заходил. И все равно личное знакомство никаким чтением не заменишь.

На Лэндоне была желтая рубашка с короткими рукавами – катышки на воротнике указывали на то, что она не из чистой шерсти, синтетика. Пластмассовый футляр, выглядывающий из нагрудного кармана, набит разноцветными карандашами; в него же вложен и небольшой калькулятор. Очки у Лэндона с толстыми стеклами; на них виднелись пятна и следы перхоти. Физически он на вид очень хил, прямо божий одуванчик. Инженерная работа ему, судя по всему, впрок не пошла.

– А это Лекс Сотос, главный финансист компании.

Сотос молча протянул Фэлкону руку. Ладонь у него была совершенно сухая. И очень холодная.

Все ясно – перед ним лицевая и оборотная стороны «Пенн-мар кемиклз». Если Лэндон – господин Нутро, то этот малый – явно господин Наружность. Сотос – высокий, почти шесть футов четыре дюйма ростом, в отличной физической форме. Возраст – от сорока пяти до шестидесяти пяти. Темный, с едва различимыми светлыми полосами костюм сидит на нем безупречно. Светлая рубашка накрахмалена до хруста, вызывающе красный галстук с голубыми жирафами. Пиджак застегнут на все пуговицы, брюки с манжетами. Лицо и руки сильно загорели. Ясно, что это частый посетитель площадки для гольфа, примыкающей к зданию, где расположена штаб-квартира компании. Сотос поспешно отдернул руку. Он высокомерен, на грани дурных манер. Очевидно, как руководитель финансовой службы крупной компании, он считает, что Южный Национальный нуждается в нем больше, чем он – в Южном Национальном. Ибо кому, как не ему, известно, с какой стороны бутерброд намазан маслом и где собака зарыта. О финансах компании Сотос знает все, в том числе и то, что ни по каким декларациям не выяснишь. И если Южный Национальный вместе с «Винс и К°» поведут себя не так, как надо, он способен устроить им веселую жизнь. Таков его подход.

– А это Фил Барксдейл, заместитель председателя правления Южного Национального, – завершил процедуру знакомства Чеймберс.

Барксдейл обменялся рукопожатиями с людьми из «Пенн-мар». Сотос приветствовал его почти так же покровительственно, как и Фэлкона.

Покончив с формальностями, пятеро мужчин уселись за столом для заседаний. Лэндон и Сотос устроились по одну сторону, остальные – напротив. «Это еще не команда. Чтобы создать ее, нужно время. Так всегда бывает», – подумал Фэлкон.

Он внимательно посмотрел на своих визави. У Лэндона бегали глаза, сидел он, положив на стол сжатые в кулак руки. Сотос же, откинувшись на спинку стула, разглядывал что-то на стене поверх головы Фэлкона. Тот улыбнулся. Забавный спектакль предстоит.

– Господа, спасибо, что согласились уделить нам с Фэлконом немного времени. – Комнату заполнил густой баритон Барксдейла. – Хочу также поблагодарить, – Барксдейл повернулся к Чеймберсу, – своего друга Девона Чеймберса за то, что он устроил эту встречу.

– Позвольте заверить вас, – заговорил Лэндон, – что мы с Лексом счастливы, что поближе познакомились с Девоном за эти несколько дней, и не сомневаемся, что его опыт и знания очень пригодятся «Пенн-мар кемиклз». Мы также рады будем совместно работать с «Винс и К°» и Южным Национальным.

Фэлкон едва сдержал улыбку. Этот малый так нервничает, что с трудом выдавливает слова. Он хочет убедиться, что нравится новым хозяевам. Нет, Бхутто явно ошибся в этом человеке. Когда прозвучало первое – «захватническое» – предложение, он, должно быть, наговорил этим парням кучу всякой чепухи. Фэлкон будто видел, как индиец уверяет Лэндона и Сотоса, что у «Винс и К°» нет ни единого шанса выиграть сражение, поэтому им незачем ползать на коленях перед какими-то клоунами из третьестепенного бутика, называющего себя инвестиционной компанией. И все они, наверное, долго и от души хохотали. Даже в самых страшных кошмарах этим двоим не представлялось, что сегодняшняя встреча вообще когда-либо состоится. Фэлкон чувствовал это. То, что они более не контролируют работу «Пенн-мар», свалилось на них, как камень с крыши на голову. Сейчас они начинают постепенно понимать, что теперь у них снова есть начальство – Чеймберс и Барксдейл. И что отныне им уже не придется вести дела так, будто «Пенн-мар» – их личная вотчина, не считаясь, как скорее всего и было раньше, с мнением многочисленных держателей акций. Интересно наблюдать, как по-разному реагируют эти двое на новую ситуацию. Лэндона волнует его работа, Сотоса – его самолюбие.

– Как вам обоим прекрасно известно, – Барксдейл откашлялся, – Южный Национальный в этой сделке не просто один из инвесторов. Наш банк является одновременно агентом целого консорциума других банков, американских и зарубежных, которые вложили в сделку в общей сложности двадцать восемь миллиардов долларов. Именно в этой связи мы и сочли необходимым поскорее встретиться с вами. И вот мы здесь.

– И вот вы здесь, – саркастически повторил Сотос. – Какой процент акций достался вам от тендера?

– Девяносто восемь и шесть десятых. А оставшиеся одну и четыре десятых мы подцепили к поезду не далее как вчера, – пояснил Фэлкон.

– Хорошо сказано, – поморщился Сотос. – Подцепили. – В голосе его прозвучала горечь.

– Спокойно, Лекс. – Лэндон нервно улыбнулся сидевшим напротив него.

– Так или иначе, на следующей неделе мы планируем провести здесь, в Толедо, встречу с представителями всех заинтересованных лиц. Займется этим Эндрю. – Барксдейл указал на Фэлкона. – А еще через неделю мы проведем совещание с потенциальными инвесторами по акциям повышенного риска.

– Слушайте-ка, Барксдейл, а какова в этой сделке доля Южного Национального? – Сотос подался вперед.

Барксдейл искоса посмотрел на Чеймберса, тот слегка кивнул.

– На данный момент – тринадцать миллиардов. Три – собственный капитал контролируемых нами фондов, шесть – акции повышенного риска, четыре – то, что нам должны.

– Таким образом, «Винс» – просто прикрытие. А настоящие владельцы – это вы, ребята.

– У «Винс и К°» семьдесят пять процентов голосующих акций. Большая часть приобретенных нами страховок не дает права голосовать.

– В таком случае ваш приятель, – Сотос кивком указал на Чеймберса, – заключил неплохую сделку.

– Мы полагаем, что это для всех нас неплохая сделка, – возразил Барксдейл.

– Ладно, ну а что с нынешним руководством «Пенн-мар»? – осведомился Сотос. Тон его становился все более агрессивным.

– Лекс, я же просил вас. – Лэндон с трудом сдерживал дрожь в голосе.

– Да ладно, Датч, все нормально. – Дышал Чеймберс хрипло, что не помешало ему метнуть в сторону Сотоса весьма зловещий взгляд.

Такой взгляд Фэлкон видел уже второй раз. И он ему не нравился.

– Датч, – продолжал Чеймберс, – мы передадим вам целый пакет предложений, касающихся штатного расписания, и сегодня же во второй половине дня обсудим его. Что касается вас лично, могу уже сейчас сказать: мы будем счастливы работать вместе.

На некоторое время в комнате повисла тишина.

– Ну а со мной что? – Сотос оглядел собравшихся.

– Фэлкон, – Чеймберс кивнул, – вам слово.

Тот без колебаний подхватил эстафету:

– Слушайте, Лекс, мальчик мой, вы ведь любите играть в гольф, не так ли?

Сотос метнул на него презрительный взгляд. «Ну что ж, позабавимся», – подумал Фэлкон.

– Допустим. – Сотос внезапно охрип. Металл в его голосе плавился, как тает лед в аду. Ему вдруг стало ясно, что он полностью просчитался в оценке ситуации.

– В таком случае вам повезло. Отныне у вас останется масса времени для игры. Правда играть вы будете на другой площадке, не той, что примыкает к этому зданию. Вы уволены, – холодно закончил Фэлкон.

Еще в самолете Барксдейл сказал ему, что хочет избавиться от Сотоса. Чеймберс считает его слишком высокомерным типом и к тому же слабым работником. Фэлкон возражал. Возникнут дополнительные трудности с перепродажей банковских векселей и акций. Увольняя главного финансиста, сложно рассчитывать на энтузиазм потенциальных инвесторов. Но Барксдейл стоял на своем. У него есть ясные указания Чеймберса. А тот – генерал, он же, Барксдейл, всего лишь сержант. Но самому ему выметать этот мусор не по душе. Барксдейл ненавидел всякие свары. Вот и решил он отфутболить это дело Фэлкону. Такая возможность у него была. Потому что в данном случае он не сержант, а заместитель председателя правления банка.

– Уволены. – Ну а Фэлкон сейчас готов был заняться уборкой мусора. Этот малый – самое настоящее говно. Да и с инвесторами ему явно не справиться. – В вашем распоряжении ровно полчаса, чтобы освободить помещение. Пока вы будете собирать личные вещи, за вами понаблюдает охрана.

Сотос уставился на Фэлкона, приоткрыв рот.

– Да вы что, охренели тут все? – взвизгнул он.

– Вполне возможно, но вопрос решен, – улыбнулся Фэлкон. Он оказался прав. Спектакль получился на славу.

Сотос повернулся к Лэндону, но тот отвел глаза от того, кто только что стал его бывшим сослуживцем.

* * *

Штаб-квартира «Пенн-мар» напоминала Фэлкону штаб-квартиру известной компании по производству покрышек и резины «Гудийр», расположенную в Экроне, в противоположном конце штата. Работая в банке «Уинтроп, Хокинс и К°», Фэлкон был довольно тесно с ней связан. Те же четыре этажа, только здешнее здание длиннее и шире, стало быть, просторнее – кабинеты занимали сотни тысяч квадратных футов площади. Подобно множеству служебных помещений крупных компаний на Среднем Западе, это здание соорудили в 50-е годы прошлого века, когда в моде были размеры, а функциональность и экономия не входили в словарь руководителей компаний. Теперь «Пенн-мар» нужна лишь половина имеющихся площадей, ибо за последние несколько лет проведены «синергетические увольнения» персонала. Целое крыло здания – то самое, что осматривал сейчас Фэлкон, – едва ли не полностью пустовало.

Длинный, выстланный кафельной плиткой коридор, куда выходили сотни кабинетов (кроме одного-двух, пустые), тянулся бесконечно. Его слабо освещали довольно безвкусные люстры. Стены заставлены длинными стеклянными ящиками в темной деревянной оправе. Ящики же забиты черно-белыми фотографиями старых мануфактур, образцами вышедших из употребления продуктов, спортивными трофеями местных команд и иными призами и грамотами.

Фэлкон остановился у фотографии команды по софтболу, один из участников которой держал в руках кубок чемпионов Индианвудской летней лиги 1964 года. Все ребята подстрижены на один манер. Он улыбнулся и глубоко вздохнул. В старом коридоре пахнет плесенью. Все это напомнило Фэлкону государственную школу в Филадельфии, где он некогда учился.

Он двинулся дальше. Шаги его гулким эхом отдавались в пустынным коридоре. Увольнение Сотоса прошло, мягко говоря, не гладко. Когда он завопил, что подаст в суд на «Винс», вызвали охрану, и та выпроводила его, не дав даже времени собрать личные вещи. Фэлкон понимал, каково ему сейчас, но ни малейшего сочувствия к Сотосу не испытывал.

После того, как тот ушел, Чеймберс предложил сделать перерыв, с чем все охотно согласились. Вот Фэлкон и пошел прогуляться. Ему нравилась здешняя архитектура, он вообще любил старые здания: хотел сбросить напряжение, немного расслабиться. И еще – отыскать кабинет Чеймберса.

Фэлкон продолжал путь по длинному полутемному коридору. Вот-вот должна появиться статья Кассандры в «Файнэншиал кроникл». После обеда он провел с ней три часа в Центральном парке и пересказал все подробности крупнейшей в истории сделки, а также посвятил ее во внутреннюю жизнь Уолл-стрит. Кассандра, естественно, выразила признательность и, вопреки обычаю, обещала показать гранки.

Вчера Фэлкон позвонил в редакцию, говорил с ее сослуживцами, самой же Кассандры, как он и предполагал, не оказалось на месте. Отзывались все о ней наилучшим образом – честна, справедлива, пунктуальна, заслуживает доверия.

Фэлкон остановился и начал рассматривать очередную фотографию. На случай если ему кто-то вдруг встретится, лучше не вызывать подозрений, будто он здесь по какому-то делу. Может, кабинеты только кажутся пустыми, а глядишь, и впрямь кто-нибудь выйдет. Фэлкон смотрел на фотографию и ничего не видел. В голове у него роилось слишком много вопросов. Надо бы избавиться от них. Просто забыть. Но не получается. Это не в его характере. И ему известно только одно место, где можно начать поиски, не объявляя об этом городу и миру. Но следует соблюдать осторожность.

Номер кабинета Чеймберса еще не значился в общем списке – так сказали Фэлкону в приемной. Стало быть, придется справляться самому. Некоторое время назад, сразу после того, как объявили перерыв в заседании, он последовал за Чеймберсом на безопасном расстоянии, но когда тот второй раз оглянулся, Фэлкон, не желая выдавать своих планов, свернул в туалет. А теперь вот заблудился в лабиринтах гигантского здания.

Из одного из кабинетов в дальнем конце коридора доносился стук. Словно маяк вспыхнул во тьме ночи. Фэлкон направился в ту сторону.

– Добрый день.

Пожилая секретарша оторвалась от клавиатуры и посмотрела на него сквозь очки в роговой оправе.

– Добрый день.

Фэлкон попытался прикинуться простодушным жителем Толедо, но его безнадежно выдавал деловой костюм. Уж она-то знала, что местным и в голову не придет так одеваться.

– Чем-нибудь помочь?

– Да. Туалет ищу.

– Похоже, вы немного сбились с дороги? – Он явно внушал ей подозрения. Эту часть здания давно уже все покинули, туалеты тут искать некому.

– Наверное. – Фэлкон помолчал. – По правде говоря, мне нужен также кабинет мистера Чеймберса. Его ждут в зале заседаний правления.

– А почему вы ему не позвонили?

Фэлкон улыбнулся. Тепло. Видимо, это секретарша Чеймберса, иначе с чего она так оберегает его?

– Да прогуляться захотелось, знаете ли. Чудесное, должен сказать, здание. Кстати, не вы ли изображены на фотографии, которую я видел в другом конце коридора? С кубком в руках?

Секретарша зарделась.

– Ну да, я.

Полминуты спустя Фэлкон уже точно знал, где находится кабинет Чеймберса.

* * *

Фэлкон вглядывался в темноте в здание «Пенн-мар». Ночью оно сверкало, как корабль, бесшумно скользящий по поверхности спокойного моря. Дружелюбное, ничем не грозящее, оно, казалось, зазывало его к себе. Фэлкон ткнул в какую-то кнопку на своих электронных часах. Циферблат засветился голубовато-зеленым светом: четверть одиннадцатого. На длинной извилистой дороге, проходящей через все поле для гольфа, вспыхнули автомобильные фары. Прячась за высокими самшитовыми деревьями, Фэлкон пополз дальше. Машина медленно описала круг перед главным входом и остановилась у массивных двойных дверей. Отсюда до Фэлкона было ярдов пятьдесят, и все же в кругу света, отбрасываемого лампой над главным входом, он разглядел лица вылезающих из седана охранников. Один прислонился к машине и закурил сигарету, другой поспешно двинулся вдоль здания, освещая себе путь сильным фонарем. Пятно света скользило рывками в ритм шагу.

Несколько минут спустя охранник, только что растворившийся в темноте, вновь появился с другой стороны здания, у главного входа. Фэлкон вновь сверился со временем, прикрыв на всякий случай ладонью светящийся циферблат. Обход здания занял у охранника ровно восемь минут, как и полчаса назад. И за эти восемь минут внутрь он явно не входил, иначе обход занял бы куда больше времени.

Охранники сели в машину и направились к будке, прилепившейся к подножию холма, примерно в полумиле от штаб-квартиры компании, на пересечении шоссе и подъездной дорожки. Гигантская живая изгородь, возвышающаяся над железным забором, который отделял «Пенн-мар» от остального мира, совершенно заглушала шум проезжающих по шоссе автомобилей. Но для Фэлкона она два часа назад оказалась серьезным препятствием.

Габаритные огни седана растворились в ночной темноте. Что ж, если уж он решился на это, другого времени не будет. В его распоряжении двадцать минут, потом охранники вернутся; если, конечно, интервалы между обходами у них одинаковые и все пойдет по расписанию, как это было, начиная с половины девятого. Фэлкон вылез из-под самшитовых деревьев, выпрямился и побежал вдоль длинной извилистой аллеи, обсаженной кленами. Пробежав несколько сотен ярдов, Фэлкон очутился у восточной стороны здания, напротив главного входа. Здесь было совершенно темно, а значит, входить всего безопаснее. Фэлкон скользнул за большой дуб, прижался к стволу, внимательно огляделся и стремительно рванул по коротко подстриженной лужайке к кирпичной стене, до которой было примерно сто футов.

Он находился в отличной форме и все равно запыхался. Ночь стояла душная, небо было затянуто облаками – тут Фэлкону повезло, ибо наступило полнолуние, о чем он узнал, позвонив в Вашингтон в Национальную метеорологическую службу. Кто-нибудь счел бы это пустой тратой времени, но Фэлкон знал, что мелочей в таких делах не бывает. Пунктуальность – это полоса, отделяющая победу от поражения. А эту партию проиграть он не должен. Не может проиграть ее.