Текст книги "Мертвецы идут"

Автор книги: Стив Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Гюнтер понял, что они приближаются, когда услышал удары кирок и вой буров. Вскоре облачко света, испускаемое группой, смешалось с другими, и в этом свете он увидал блеск аугментических частей тел.

– Мне казалось, я упомянул это в разговоре, – сказал Херриксон. – Большинство моих людей отказываются работать в этом туннеле. Пришлось положиться на сервиторов, а вы знаете, каково иметь с ними дело. За ними нужно постоянно присматривать…

Гюнтер равнодушно кивнул. Десять здешних сервиторов, вполне вероятно, были выращены в баках. «Не лучше мутантов, – подумал он, – но эти хотя бы запрограммированы на службу Империуму».

Как сервиторы-шахтеры они уже были аугментированы соответствующим оборудованием, подходящим для работы здесь. Их респираторы были сращены с плотью и костями, заменив каждому нижнюю половину лица. Руки были заменены на буры и отбойные молотки, а мышечные стимуляторы и гормоны роста давали им достаточно сил для работы, которая угробила бы обычного человека. Гюнтер старался держаться от них подальше.

Гораздо больше его заинтересовала колонна.

Артефакт стоял в правом ответвлении туннеля, оканчивающегося тупиком. Около двух метров в высоту – нет, немного меньше, даже чуть ниже Гюнтера. Выглядит как небольшой обелиск с пирамидальным навершием размером с человеческую голову. Стояло сооружение на квадратном постаменте, еще не полностью выкопанном из задней стенки. Колонна высечена из гладко отполированного камня. Хотя Гюнтер не мог разглядеть точно из-за полумрака и пыли, но ему показалось, что у камня бледно-зеленый оттенок.

– Что это за камень? – спросил он у Херриксона, но тот лишь пожал плечами. – И что тут за знаки?

Крейц подскочила ближе, осветив столб лучом фонарика.

– Мы думали, письмена какие-то, – предположил Херриксон.

– Не похоже ни на один известный мне язык, – заявил Гюнтер, хотя уловил идею Херриксона. Знаки действительно походили на письменность: последовательность символов, некоторые часто повторяются. Четыре ряда знаков опоясывали верх колонны, и еще один, пятый, обвивал ее снизу. Многие буквы – если это действительно были они – имели в своей основе окружность, но с тангенциальными или радиальными линиями, соединяющими их замысловатым образом.

– Кажется, вновь начинается, – сказал один из шахтеров низким, не сулившим ничего хорошего голосом.

– Что начинается? – спросил Гюнтер.

Херриксон нахмурился:

– Ничего. Ему мерещится.

– Разве вы не ощущаете? – возмутился рабочий. – Давление в голове? Как в прошлый раз, когда я смотрел на эту… эту…

Теперь странное чувство охватило и Гюнтера тоже. Точно что-то росло внутри его черепа, пытаясь прорваться наружу. От этой мысли его затошнило. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул. Ощущения слегка поутихли. «Херриксон прав», – подумал Гюнтер. Шахтерам мерещится, а их страх оказался заразным.

Он вновь посмотрел на колонну, к которой приближалась Крейц. Слишком поздно просить ее не прикасаться к камню. Гюнтер почувствовал себя идиотом, когда она сделала копию надписи своим неутомимым стилом. Чего он, собственно, ожидал? Шахтеры высекли столб из стены, так что их руки касались его тысячи раз.

– Кажется, я видел достаточно, – сказал Гюнтер, стараясь не выдать волнения дрожью в голосе. – Спасибо, что обратили мое внимание на это. Я… я доложу начальству и сообщу решение. И пока… пока этот артефакт никому не причинил вреда, думаю, можете продолжать работу. Пусть тут работают сервиторы. Мы должны выполнить норму.

Херриксон кивнул и направился к выходу из тупика. Крейц, казалось, не хотела покидать колонну, но выпрямилась, сделала последние пометки в инфопланшете и покорно последовала за начальником. Они едва сделали шагов семь обратно, когда один из рабочих остановился и застыл.

– Вы слышите это? – спросил он. – Скажите, что слышите… это гудение…

Они остановились, прислушиваясь. Гюнтер хотел уже сказать, что ничего не слышит, но тут заговорила Крейц:

– Да-да, я слышу…

– Это просто акустика, – покачал головой Херриксон. – Она играет странные шутки с человеческим слухом. Это, наверное, сервиторы где-то бурят…

– Да, скорее всего, вы правы, – согласился Гюнтер. – Ничего такого…

Он вновь пошел вперед, но тут вдруг звук показался отчетливее. Он подумал, что это шум механизмов – возможно, буровое оборудование в соседнем туннеле. Но по мере усиления звук становился выше и все более разнородным, пока не превратился в хор нечеловеческих голосов. Гюнтер не хотел оборачиваться, не хотел снова видеть каменную колонну, но не удержался. Он обернулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как сервитор, которого не волновало происходящее, поднял груз руды и покатил его к выходу из туннеля, по направлению к Гюнтеру и остальным. Проходя мимо колонны, сервитор случайно задел ее левой конечностью.

Гюнтера ослепила ярко-зеленая вспышка. Он отступил назад, зажмурившись. На сетчатке отпечаталась картина того, как очертания скелета превращаются во прах в этом ужасающем свете. Позже, когда зрение начало возвращаться, он увидел оплавленную аугментическую руку в луже шлака – и никаких других признаков злополучного сервитора. Шум стал громче и пронзительнее, больше похожим на визжание буров. Херриксон сотворил знамение аквилы, и Гюнтер испугался, когда двое сервиторов – а потом и третий, и четвертый – оставили работу и преклонили колени перед колонной. Он никогда не видел, чтобы они вели себя подобным образом.

– Что… что случилось? – заикаясь, спросил один из шахтеров.

– Что нам делать? – захныкала Крейц. – Мистер Соресон, что нам делать?

– Не трогайте эту штуку, – скомандовал Херриксон, пока Гюнтер пытался выдавить из себя хоть слово. – Уходим из туннеля, медленно и спокойно. Опечатаем его, пока СПО не разберется с этим.

– Колонна! – заорал другой шахтер. – Смотрите, она светится!

Он не ошибся. Невероятно, но странный камень светился изнутри. Свет был отвратительным гнойно-зеленым, и при одном только взгляде на колонну Гюнтера вновь затошнило. Возможно, просто от мысли о том, что пыль, которую он вдыхает через респиратор, содержит частички испепеленного сервитора. Все послушались Херриксона и попятились к выходу из туннеля.

– Что, если это бомба? – предположил один из шахтеров. – Что, если она накапливает энергию для взрыва?

Все шестеро обменялись тревожными взглядами. А потом Гюнтер повернулся и бросился прочь из туннеля, словно все демоны варпа гнались за ним. В захлестнувшем сердце ужасе он не думал, что его сочтут трусом, и не заботился, что скажет Арекс, когда услышит об этом. Он даже не замечал, сколько раз врезался на ходу в камень, пока бежал почти что вслепую. Все, что волновало его в эту минуту, – убраться как можно дальше от нечестивого артефакта. Похоже, остальные думали так же – они бежали прямо за ним.

Гюнтер первым выскочил в пещеру с лифтовыми шахтами в вихре грязи и пыли.

– Срочно всем эвакуироваться! – крикнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Всем немедленно убираться отсюда! Там… там…

Он не мог подобрать слова, но на помощь пришел Херриксон.

– Возникла угроза безопасности в одном из туннелей. Мистер Соресон прибыл из Оффицио Примарис, и он решил…

Гюнтер нетерпеливо кивнул:

– Нужно связаться с бригадирами ближайших шахт, предупредить и их тоже.

– Мистер Соресон, – запротестовала Крейц, – у вас нет полномочий…

– Да мне наплевать! – огрызнулся Гюнтер, пугаясь собственной смелости. – Отсюда мы не сможем связаться с губернатором, чтобы получить разрешение, а пока мы добираемся до поверхности…

Он взглянул на лифты и осекся, вспомнив, каким же долгим был путь вниз. Не дав ему снова смутиться, Херриксон командовал напуганными шахтерами, отсылая их в другие туннели, чтобы сообщить об эвакуации. Взяв Гюнтера за плечо, он уверенно повел его к ближайшему лифту. Крейц суетливо следовала за ними.

– А вы разве не с нами? – спросил Гюнтер у Херриксона.

Бригадир помотал головой:

– В этом секторе больше двух сотен рабочих, не считая сервиторов, а лифт за раз поднимает лишь пятерых. На то, чтобы вывезти всех, понадобится больше часа, и я не брошу тут ни одного человека.

Гюнтер не знал, что ответить. Он испытывал облегчение от того, что Херриксон отпустил его.

– Пойдем, – обратился он к Крейц, – кто-то же должен подняться наверх, добраться до коммлинка и сообщить об увиденном.

Первые рабочие уже покидали ближайший туннель, и Херриксон посадил трех из них в лифт вместе с Гюнтером и Крейц, закрыл двери и отправил лифт наверх. Подъем по шахте прошел в гробовой тишине и длился, казалось, целую вечность.

Глава четвертая

Арекс вовсе не собиралась подслушивать разговор дяди. Просто шла мимо его кабинета и услышала голос, приглушенный дубовой дверью. Губернатор Хенрик говорил с кем-то по коммлинку. Она уже почти прошла мимо, когда услышала имя «Гюнтер Соресон», заставившее ее остановиться. Девушка на цыпочках вернулась обратно и прижалась к двери щекой. Сначала ничего не могла различить, так громко билось сердце.

– Не можем больше оставаться в стороне, – сказал Хенрик. – На сей раз это больше, чем несколько мраморных глыб. Эта находка, в смысле колонна…

Ответом послужило неразличимое гудение в коммлинке. Тем временем голос дяди стал громче и разборчивее.

– Речь идет о безопасности моих людей, моей планеты. Пока не будет проведено тщательное расследование, я не хочу рисковать…

Коммлинк вновь что-то прожужжал.

– Как я уже говорил, – ответил Хенрик, – свидетелем последнего происшествия был инспектор того сектора. У меня его отчет.

Итак, поняла Арекс, дядя точно имеет в виду Гюнтера. Что же с ним произошло?

– Я уже распорядился, – ответил Хенрик собеседнику. – Все шахты в радиусе километра от Иероним-сити эвакуированы и запечатаны. Работы не возобновятся, пока я не буду уверен, что это безопасно.

Коммлинк снова загудел. Дядя снова заговорил, на этот раз тише, так что Арекс пришлось напрячь слух.

– Ну да, – пробормотал Хенрик, – возможно, теперь Администратум оценит, насколько все серьезно. Сюда направляется полковник. Посмотрим, что он обо всем этом скажет.

Девушка услышала шарканье: из кухни поднимался сервитор. Она отпрыгнула от двери и проследовала по коридору, едва удерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Происходило что-то большое и значительное, что-то, что могло сделать интереснее жизнь племянницы губернатора. Обычно дядя не посвящал ее в такие дела – но в этот раз у нее был союзник.

Этим вечером ужин подали рано. Арекс сидела за полированным столом напротив дяди Хенрика и ковыряла вилкой в тарелке без всякого аппетита, несмотря на то что был подан свежепойманный лоброс. Она спрашивала дядю, как прошел день, но он, как и обычно, дал уклончивый, неопределенный ответ, покачав головой так, что его двойной подбородок затрясся. Ей хотелось спросить у него про Гюнтера. Она звонила Соресону в офис, но его не оказалось на месте.

– Я слышала, – сказала она, – как кое-кто из персонала говорит, что в шахтах какие-то неприятности.

Хенрик нахмурился и проворчал, что это не ее дело.

– Тем не менее, – сказал он, чуть погодя, – нам надо поговорить. Ближайшие неделю-две я буду очень занят. Уже сегодня вечером у меня важная встреча, и я… А ты, кстати, давно не видела свою тетю.

– Нет! – возмутилась племянница.

– Пожалуйста, Арекс, не спорь со мной. Я думаю, тебе лучше провести немного времени с тетей в Имперской Бухте.

Он всегда обращался с ней как с ребенком. А ей уже был двадцать один год – вполне достаточно, чтобы самой принимать решения. Впрочем, Арекс объясняла ему это с четырнадцати лет – безуспешно. Нелегко живется девушке, чей дядя управляет планетой.

У Хенрика было трое сыновей. Все они вступили в Имперскую Гвардию, и все, как и его брат, отец Арекс, погибли на далеких фронтах. Иногда, в моменты озарения, она понимала, почему дядя о ней так печется. Но сейчас был не один из таких моментов.

Девушка оттолкнула тарелку, шумно встала и вышла из столовой. Там, снаружи, прижалась лицом к стене, содрогаясь в отчаянии. Она знала, что будет дальше. Завтра или даже сегодня вечером в ее дверь постучат, и она увидит телохранителей. Дядя Хенрик не принимал возражений. Порою собственные апартаменты в Высоком Шпиле казались Арекс тюрьмой. Она даже подумывала покинуть дядин дом, приняв предложение одного из многочисленных женихов, которых находил ей опять-таки дядя. Увы, ни один из них ей не нравился.

Арекс сама не знала, что нашла в Гюнтере Соресоне. Когда они впервые встретились, он так оробел, что не мог связать двух слов. Возможно, именно стеснительность и отличала его в выгодную сторону от языкастых щеголей, подбираемых дядей. Но ей сложно было представить будущее, в котором они могли бы быть вместе.

Сейчас, впрочем, это не имело значения. Арекс собиралась найти Гюнтера. Она впервые отправится в его блок. Если он еще не дома, она подождет. Ей нужно сказать ему то, о чем промолчала накануне вечером: что она его любит. Раньше, чем за ней придут, чтоб перевезти в Имперскую Бухту, девушка хотела узнать, от чего на сей раз защищает ее дядя Хенрик.

Арекс сбежала по лестнице – так ей было легче успокоиться, и она не хотела оказаться запертой в лифте. Привратнику она сказала, что собирается погулять по саду и желает побыть одна. Скрывшись из виду, перелезла через стену и приземлилась на общественной эстакаде. На остановке в полутора кварталах ждали два автотаксо. Арекс забралась в первое из них, провела идентификационным жетоном по считывающему устройству и выбрала адрес Гюнтера на гололитической карте. Двигатель включился с легким гудением и запахом озона, после чего автотаксо двинулось с места.

Почти сразу оно заехало на платформу лифта и снова остановилось. Сквозь большое выпуклое ветровое стекло Арекс смотрела на плоские крыши нижних башен, окружавших ее, пока лифт не начал опускаться. В этот момент резкий вой заставил ее поднять глаза вверх, и она увидела яркий след, рассекающий темнеющий небосвод. Военный транспорт, заходящий на посадку в Порт-Иероним. Без сомнения, гость ее дяди. В другое время она бы с радостью осталась дома, надеясь подслушать какую-нибудь информацию. Этим вечером, однако, ее ждали более важные дела.

Раньше она никогда не гостила у Гюнтера, поэтому пришлось ориентироваться по карте – точнее, красной пунктирной линии, означавшей предполагаемый маршрут таксо. Она спустилась чуть пониже уровня его дома с расчетом вскочить на ближайшую эстакаду. Там таксо плавно сбросило скорость, пробираясь между медленно двигающимися толпами людей. Их было слишком много, чтобы следовать по маршруту. Затем гололит отключился, и таксо остановилось.

Сначала Арекс подумала, что транспортное средство забарахлило. Пробормотала несколько ругательств в адрес технопровидцев, в чьи обязанности входило обеспечивать надежность работы. Однако вскоре заметила, что город погрузился во тьму. Уличным фонарям не пришло еще время зажечься, однако мгновением раньше окна и вывески горели. Теперь же нигде не светилось ни свечки, ничто не обозначало присутствие людей. Арекс удивилась тому, насколько рано сумерки наступают на нижних уровнях, гораздо раньше, чем добираются до ее окна в Высоком Шпиле.

Она нажала на руну двери таксо, еще и еще раз. Безрезультатно. Тогда извернулась в кресле и пнула заевшую дверь ногой, налегая всем весом, пока та не поддалась. Воздух здесь оказался куда холоднее, чем наверху. Еще секунду назад люди на эстакаде двигались целенаправленно, теперь же они неуверенно суетились, вопросительно глядя друг на друга, будто бы кто-то знал ответ, объясняющий происходящее. Арекс шла, опустив голову, страшась встретиться с кем-то глазами, словно ее непременно должны узнать.

Тут до ее ушей дошел ропот толпы, и повторяющиеся слова подтвердили то, что она уже подозревала: «Отключение… весь район… может, не только он… на верхних уровнях тоже темно…» Арекс вдруг поняла, как далеко она сейчас от родного дома. Беспилотные таксо питаются электричеством от эстакад. Если слухи правдивы и весь район обесточен, значит, не работает никакой транспорт, включая лифты. Как долго ей придется карабкаться по всем этим лестницам, даже если предположить, что они не заперты?

Конечно, всегда можно вызвать на помощь прокторов, подумала Арекс. Их машины вроде бы питаются от автономных подстанций. Но тогда придется объяснять дяде Хенрику, что она тут делает. Что бы она ни сказала, это вызовет подозрения и заставит дядю докапываться до истины.

Арекс заставила себя успокоиться. Насколько она знала, электроснабжение могли восстановить в любую секунду. Если отключение затронуло и верхние этажи, то наверняка техножрецы делают все возможное для починки.

Тем временем, подумала девушка, она может вспомнить расположение окрестных домов, как оно изображалось на карте в кабине таксо, и попытаться найти дом Гюнтера.

Она плотнее застегнула пальто и пошла. Она знала, что, по данным статистики, эти уровни гораздо безопаснее тех, на которых они с Гюнтером гуляли вчера вечером. И все-таки темнота ее пугала. Сумерки скрывали лица окружающих людей, и казалось, что все мимо проходящие скрывают свои недобрые намерения. Сумерки подозрительно сгущались в углах, темных окнах и аллеях, напоминая Арекс о недавней встрече с розовоглазым мутантом.

Как и в тот раз, она сняла подаренное матерью ожерелье и спрятала его в карман. Вдали показался дом Гюнтера. Арекс ускорила шаг, думая, что всего через несколько минут окажется в безопасности, в его объятиях, и все беспочвенные страхи исчезнут. Но вдруг впереди показалась новая тень – большая и зловещая. Тень сгустилась в вечернем небе, похожая на облако, – но раньше Арекс таких никогда не видела. Повисев между верхушками башен, тень стала быстро спускаться к земле, угрожающе увеличиваясь в размерах. И тогда Арекс поняла, что это за туча.

Рой. Рой насекомых.

В ужасе девушка наблюдала, как рой растет. Пульсирующая масса, казалось, вобрала в себя мириады существ, к которым непрестанно стягивались новые, вылетавшие с нижних уровней. Арекс не могла взять в толк, что заставило всегда спокойных насекомых ее мира вести себя таким образом. И тут поняла, что они не издают никаких звуков. Она удивилась: почему они не жужжат?

Возможно, именно потому-то Арекс и проглядела опасность. А еще – из-за невозможности в полумраке оценить расстояние до тварей и их количество. Затем наконец рой увидели все вокруг. Люди бешено заорали и бросились искать укрытия в ближайших зданиях. Тут Арекс поняла, что рой перестал сгущаться и теперь летит.

И летит к ней.

Она попятилась, но ее взгляд все еще был прикован к чудовищному зрелищу, а мозг отказывался осознать увиденное. Наконец она стряхнула оцепенение, взяла себя в руки и стала искать пути к отступлению.

Арекс побежала к ближайшему дому, но увидела, что путь блокирован застывшими от ужаса и мечущимися людьми. Прокладывая себе путь локтями, она оказалась у основания каменной лестницы, но и оттуда ее оттолкнули, прежде чем она начала взбираться. Наверху лестницы началась драка, означавшая, что те, кто прорвался внутрь здания, решили закрыть за собой массивные двери, отгородившись ими от тех невезучих, что остались снаружи. Здесь явно не приходилось рассчитывать на убежище.

Арекс оглянулась через плечо, и сердце немедленно ушло в пятки. Рой висел уже почти что над головой, настолько близко, что она могла разглядеть составлявших его насекомых. Отливающие серебром и слишком крупные, они не имели ничего общего с любыми созданиями этого мира. Некоторые превосходили размерами крысу, были и крупнее. Они летели, но Арекс не видела крыльев. Наконец насекомые настигли людей, раздались первые крики.

Девушка оказалась в центре бури – насекомые просто кишели повсюду: и вверху, и внизу, и вокруг. Одно из них на лету вспороло платье и рассекло кожу. До этого Арекс думала, что облако двигается бесшумно, но теперь уши заполнил скрежет одного панциря о другой. Она замахала руками в наивном порыве отогнать насекомых. Ее кулак врезался в маленькое твердое тело и отбросил насекомое, но десяток других тотчас же заняли его место.

Женщина рядом с ней забилась в агонии: твари содрали кожу с ее лица. Арекс почувствовала, как что-то запуталось в волосах; это ввергло ее в панику, и она с криками стала выдирать жука. Удалось отделаться несколькими новыми царапинами. Она пыталась постоянно двигаться, надеясь, что чудо или милость Императора помогут ей выбраться из облака. Между тем рядом гибли люди, падая друг на друга и загораживая своими телами путь. Неожиданно Арекс почувствовала кое-что еще. Град осколков посыпался сверху, и кусок кирпича оставил кровоподтек на щеке.

Рой атаковал здание. Значительная его часть просто врезалась в дом, в котором Арекс искала укрытие. Насекомые пробили в кладке изрядную брешь, раскрошили кирпич, разбили окна, и Арекс с ужасом увидела, как целая секция здания обрушивается. Девушка снова пустилась бежать, но к насекомым добавилась еще и кирпичная пыль. Арекс не сделала и десяти шагов, как ее легкие не выдержали и она закашлялась. Из глаз брызнули слезы, щеки стали мокрыми, и она не знала – от слез или от крови.

Все эти люди, сотни людей, которые укрылись в том доме… Не говоря уже о ярусах верхней башни, не видных отсюда, а еще эстакады, прикрепленные к нему… Происходящее казалось слишком нереальным, чтобы Арекс могла поверить в него. Она могла думать только о своем спасении, хотя ей казалось, что это безнадежно.

Она последовала за потоком людей, устремившихся на край эстакады. Многие стали перебираться через заграждение и прыгать, спасая свои жизни. Только когда Арекс сама добралась до заграждения, поняла, что прыгать некуда. Внизу не было другой эстакады. Охваченные ужасом беглецы, избежав жвал кровожадных хищников, превращались в кровавое месиво несколькими километрами ниже.

Все, что могла сейчас сделать Арекс, – рвануть назад, не позволяя толпе увлечь себя через перила. Она полуослепла, голова кружилась; она не понимала, сколько крови потеряла, но еще не собиралась умирать. Она наткнулась на какую-то железную штуку, высотой доходившую до груди, и шире, чем она могла обхватить. Перебирая руками по скользкой поверхности, Арекс поняла наконец, что это. Похоже, будто сам Император решил вмешаться в ее судьбу.

Кабина автотаксо. Скорее всего, того самого, которое она оставила несколько минут назад. Да, так и есть. Замок на двери сломан после удара. Арекс распахнула дверь и оказалась внутри. Затем с еще большим усилием закрыла дверь за собой. Та хоть и не отрезала полностью звуки творящейся снаружи бойни, но все же приглушила их достаточно, чтобы девушка смогла собраться с мыслями. Протерев глаза, она обнаружила, что не одна в кабине.

На руке по-прежнему болталось насекомое. Арекс вцепилась в него и оторвала вместе с куском своей кожи. Девушка ударила мерзкую тварь о приборную доску и удовлетворенно услышала, как захрустел раздавленный панцирь. Тем не менее существо продолжало корчиться в руках. В этот момент новая волна насекомых бросилась на лобовое стекло. Арекс закричала и выронила жука.

Ветровое стекло треснуло, но, к счастью, все-таки выдержало. Тварь упала на колени Арекс и злобно уставилась на нее единственным зеленым глазом. Девушка наконец смогла рассмотреть странное создание как следует. Оно чем-то напоминало обычного жука, если не считать брони из посеребренных пластин. Тварь выглядела бы полностью механической, если бы не вонючая зеленая слизь, вытекшая из трещин в панцире, перепачкав приборную доску и пол. С отвращением девушка сбросила жука на пол. Тот упал на спину, суча в воздухе двумя рядами лапок. Арекс топтала его, пока тот не затих.

Тут нечто большое и тяжелое рухнуло на крышу машины. На мгновение девушка испугалась, что таксо не выдержит и погребет ее под обломками. Трещины в ветровом стекле поползли паутиной. Арекс поняла, что, как только стекло рассыплется, она станет легкой добычей в ловушке. Но тут все закончилось. Рой исчез с той же внезапностью, что и появился, и Арекс осталась одна, рыдая и дрожа, одна в смятой скорлупе кабины. Ее платье изорвано в клочья, руки и плечи изранены, но бешеный грохот сердца казался единственным звуком в мире.

Арекс думала, что останется тут навсегда, поскольку боялась выглянуть из кабины. Когда она наконец собрала всю волю в кулак, оказалось, что дверь заклинило, и пришлось снова выбивать ее, на этот раз уже с большими усилиями. Вывалившись из машины, она оказалась посреди руин. Воздух был заполнен пылью. Большей частью башни выстояли, но несколько из них все же упали, погребя под собой эстакады. То, что едва не расплющило ее автотаксо, оказалось осколком эстакады, упавшим с высоты двадцати уровней.

Страшнее же всего были лежавшие всюду искалеченные, разорванные тела, и нельзя было сказать, скольких погребло под обломками. Кое-кто еще дергался, пытаясь выбраться из-под завалов. Арекс слышала плач и сдавленные крики о помощи. Она понимала, что должна сделать что-то для этих людей, но не знала, за что хвататься. К тому же голова все еще кружилась, а ноги подкашивались. Она осела наземь, как пустой мешок: сначала упала на колени, а потом скорчилась на груде мусора. Веки налились свинцом, мысли путались, так что Арекс не могла понять, что ей пришлось сегодня испытать, не могла осознать ни причин, ни последствий. На нее нахлынуло забытье, суля возможность погрузиться в сон без сновидений. Возможно, когда она проснется, решила Арекс, найдется кто-то, кто ей все объяснит. Дядя Хенрик, например, офицеры СПО или Гюнтер…

Гюнтер.Случайная мысль словно взбрызнула в вены адреналин, заставила девушку проснуться и вновь ощутить частое биение сердца. Гюнтер. Он живет как раз на этом уровне, в одном из тех домов, что пострадали от роя. Что, если они разрушили именно егодом? Он мог не заметить приближения роя. Может быть, у него даже не было шанса убежать.

Раньше Арекс не видела будущего, в котором они могли быть вместе. Но теперь не представляла себе будущего без него. Заставила себя встать на ноги, вглядываясь в завесу пыли, пытаясь вспомнить, где была эстакада до разрушения, чтобы сориентироваться. Она должна вспомнить, в каком доме он живет. Надо найти его и убедиться, что с ним все в порядке. Он должна идти – ради него.