Текст книги "Мертвецы идут"

Автор книги: Стив Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Гвардейцы сходились с некронами в ближнем бою, не давая тем пустить в ход гауссово оружие. Конечно, это значило смерть для храбрецов если не от рук выбранного противника, то от лезвий призраков, круживших над полем боя. Тем не менее на место каждого убитого солдата тотчас вставал новый. Некроны, осыпаемые с расстояния огнем лазганов, хеллганов и вспышками мелтаганов, падали, их оружие, обладавшее чудовищной разрушительной силой, все же уступало оружию Гвардии в дальности боя. И тогда в бой вступил первый из вражеских танков, и первый же сгусток зеленой энергии, сорвавшийся с его башни, пробил зияющую брешь в обороне имперцев. «Медузы» перевели на него огонь, и вскоре серия прямых попаданий разорвала некронский танк на части. Дымящиеся куски темно-зеленого металла посыпались на землю, но другие боевые машины неумолимо приближались.

Гюнтер продолжал вести огонь по пехоте некронов, его лазган был способен вполне эффективно удерживать их, если хорошенько прицеливаться. Он считал выстрелы, пока не насчитал двадцать пять. Перезарядил батарею и вновь открыл огонь. Он несколько раз задел цель по касательной, и лишь один враг рухнул, да и то через несколько секунд вновь поднялся. Но тут весь вражеский отряд, по которому он стрелял, был уничтожен снарядом «Медузы», и Гюнтер задумался: в чем смысл его пребывания на поле битвы, что изменит его присутствие? Он знал, как ответили бы солдаты Корпуса Смерти, любой из них.

Они, словно стихия, как волны прибоя, накатывали на врагов – и разбивались о них, как об утес. Каждая их жизнь выигрывала несколько секунд, нужных «Медузам» для перезарядки, и солдаты в масках-черепах продолжали подтачивать этот утес.

Гюнтеру стала немного яснее и тактика некронов. Он вдруг понял, что они сосредотачивают усилия на одном участке линии криговцев. И некроны прорвались сквозь нее. Залп гаусс-пушек ударил по одной из «Медуз» и – невероятно – содрал броню с каркаса, словно плоть с костей. Тем временем два некронских танка продвинулись вглубь рядов Корпуса Смерти, и засверкали изумрудные молнии, выкашивавшие просеки шириной в пять человек зараз. Имперские войска, пришедшие в смятение, старались перестроиться, когда прямо над головами гвардейцев пролетели некроны-скиммеры, быстро расправившиеся со второй «Медузой».

Тут Гюнтер услышал за спиной новый звук – грохот копыт, и в мгновение ока обстановка вновь изменилась. Всадники Смерти Крига атаковали врага с флангов. Они занялись некронами по периметру, ошеломив их скоростью появления. Их охотничьи копья несли взрывчатку, способную разнести некрона-пехотинца на части.

Враг повел огонь по животным, но это были не обычные лошади. Их выращивали в подземных ульях Крига и аугментировали так, чтобы они могли приспособиться к условиям на поверхности. Лошадям была имплантирована подкожная броня и система впрыска наркотиков, чтобы держать их на стимуляторах, сохраняя нужный уровень агрессии и способность переносить любую, кроме совсем уж запредельной, боль.

Конечно, прямое попадание зеленых молний животные не выдерживали. Но они атаковали с такой жестокостью и яростью, что немногие некроны успели вскинуть оружие, прежде чем были сбиты с ног и растоптаны мощными копытами. При этом опытные всадники наводили свои копья и стреляли с невероятной меткостью, невзирая на то что вытворяли их кони, вставая на дыбы и лягаясь. Глаза всадников, спрятанные за линзами противогазов, бесстрастно смотрели из-под шлемов. Казалось, что эти люди правят скакунами безо всяких усилий.

Пользуясь передышкой, «Медузы» снова выпустили залп, и еще два вражеских танка остановились, пылая. Снайперы с мелтаганами сняли оставшихся призраков и скиммеров. Даже Гюнтер убил еще одного пехотинца, пытавшегося взять на мушку всадника. К павшим подходили квартирмейстеры, собиравшие снаряжение, и гвардейцы, даже с самыми ужасными ранами, вновь вставали в строй, подобно неуязвимым некронам. Взвод Крига прижал к завалу небольшую группу некронов-пехотинцев, но, пока Гюнтер прицеливался, некроны исчезли. «Что это значит? Все кончено?» – подумал он.

Чувства говорили Гюнтеру, что радоваться еще рано. Пока он искал, куда бы выстрелить, взгляд зацепился за парящий над полем аппарат, изрыгавший подкрепление некронов. «Новые, – подумал Гюнтер, – или отремонтированные старые?» В любом случае битва была далека от завершения.

Тем временем подошла к концу его третья обойма. В таких случаях предписывалось обращаться к квартирмейстеру за амуницией. Однако куда ближе оказалось тело бойца СПО, его бывшего сержанта. Труп был изуродован когтями призрака, но еще сжимал лазган. Чтобы добраться до него, Гюнтеру пришлось бы покинуть укрытие, но разве у него был выбор? Все равно он ожидал умереть сегодня.

Он говорил это себе на протяжении нескольких последних недель. Он думал, что смирился. Но сейчас, посреди адского грохота и зловония смерти, он, заложник милости разрушительных сил, понял, что до смирения ему еще далеко. Часть его сознания цеплялась за кадры военных хроник и надеялась преодолеть все трудности, вернуться домой в почете и славе. В конце концов, он один из самых многообещающих рекрутов.

Теперь он осознавал, что на передовой, в войнах вроде этой, никакой опыт и выучка не спасут от смерти. Выживание не зависело от умения увернуться от гауссова луча или осколка снаряда – все это за пределами возможностей человека.

Поэтому выжить – значит оказаться в нужное время в нужном месте. Не справа или слева, не спереди и не сзади. Проще говоря, все определялось везением, слепой удачей, прихотью Императора. Поняв это, Гюнтер окончательно избавился от остатков страха или ужаса. Он все равно умрет: не сегодня, так завтра или через неделю. Это, скорее всего, случится в одно мгновение, он даже не успеет увидеть убийцу. Поэтому имеет значение лишь то, что он сумеет сделать в этот промежуток.

Гюнтер плохо помнил лицо Арекс. Он делал это ради нее, только ради нее. Но в определенный момент, не осознавая этого, он потерял надежду, что они когда-нибудь снова будут вместе. «Так даже лучше», – подумал он. Мужчина, которого она любила, который любил ее, – этого мужчины все равно больше нет. Возможно, она однажды вновь услышит его имя; может, даже навестит его могилу – если таковая у него будет – и с нежностью вспомнит то недолгое время, что они были вместе. Может, ей даже скажут, что Гюнтер сражался и умер за нее.

Если так, пусть она сможет гордиться им. Оценив, насколько возможно, обстановку и то, что никто не смотрит в его сторону, он бросился к телу сержанта, упал рядом с ним, вырвал лазган. А потом, подражая гвардейцам Корпуса Смерти, с которыми он почувствовал такое родство, о возможности которого даже не подозревал, побежал на врага.

Да, Гюнтер Соресон ожидал смерти сегодня.

Но он еще был жив.

Глава девятнадцатая

Пока Хенрик разыскал полковника Сто восемьдесят шестого, с него сошло семь потов. Он взлетел по лестнице, перепрыгивая по три ступеньки, и бежал по терминалу космопорта, пока не заболело в груди. Потом выбежал на склон холма, стал пробираться между палаток. Там стояли поливаемые дождем, исхудавшие беженцы, обратив глаза на восток, и губернатор взглянул туда же.

До этого он не смотрел в ту сторону и вообще не покидал кабинета почти неделю. За это время город был разрушен почти до основания, став тенью себя былого. Изуродованный силуэт Иероним-сити теперь освещен вспышками огня и окутан клубами дыма. Генерал-губернатор понял, что опоздал.

Полковник стоял за полугусеничной машиной, рассматривая пейзаж в магнокуляры. Он никак не отреагировал на появление генерал-губернатора, но Хенрик все равно начал разговор. Волнуясь, он говорил сбивчиво и невнятно, но, по крайней мере, привлек внимание полковника.

– Вы же согласились, – напомнил тот, не отнимая от глаз магнокуляры, – более того, вы даже настаивали, чтобы Силы планетарной обороны были полностью задействованы в наступлении.

– Да, – ответил Хенрик, – но не так. Не…

– Вы предоставили определять их расстановку моим командирам рот.

– Пушечное мясо! – взорвался Хенрик. – Вы использовали моих людей как пушечное мясо, послали их на передовую, как на бойню! Все отчеты, все доклады, что я получаю, говорят об одном – там резня!

– Они солдаты, генерал Хенрик, и знали, на что идут.

– Но они… так много… большинство из них… их готовили всего три недели. Даже наши самые опытные бойцы никогда не встречались ни с чем подобным! К тому же они плохо вооружены.

Полковник повернулся лишь для того, чтоб безучастно взглянуть на генерала сквозь круглые линзы противогаза.

– Вот именно поэтому, – объяснил он, – они так дешево ценятся.

– Поэтому они – расходный материал, вы имели в виду, – сказал с горечью Хенрик.

– Можно и так сказать. Вам следует гордиться своими людьми, генерал. Мои командиры докладывают, что СПО задачу выполнили, причем очень хорошо. Они удерживали некронов на минуту дольше, чем мы рассчитывали. Все благодаря тренировкам.

– Вы говорите о них так, как будто они лишь… Они ведь люди, черт возьми, у каждого из них была семья, работа – жизнь. Оглянитесь вокруг, полковник. Видите лица людей вокруг? Каждый из них молится за кого-то, кого они знали и любили. То, что для вас всего лишь цифра, для них значит смысл всей жизни. Как я им объясню, почему их братья и сыновья не вернутся?

Он помнил, как получил известие о гибели своих сыновей. Три извещения за восемнадцать месяцев, но Хенрик не забыл ни единого слова из них.

– Граждане вашего мира слишком мягкотелы, – равнодушно ответил полковник. – Они забыли о долге перед Императором.

Это было словно пощечина, и Хенрик не выдержал:

– Я должен был знать, что вы не поймете. Вам чуждо все человеческое. Даже свое лицо вы никогда не показываете. Хоть о ком-то вы беспокоитесь? Есть ли кто-то, кто скучает по вам?

Криговец повернулся спиной к собеседнику и снова поднес к глазам магнокуляры.

– Я к вам обращаюсь, полковник! – прорычал губернатор. – И на этот раз вы меня выслушаете. Хотя мы служим в разных войсках, но формально я старше по званию. По моим сведениям, вы командуете полком без году неделя. В то время как я…

– Вы хотели бы, чтобы погибли мои гвардейцы?

Неожиданный вопрос застал генерала врасплох.

– Вы бы предпочли пожертвовать воинами Крига, оставив оборону мира на ваших плохо экипированных новичков? Это бы выглядело как измена.

– Да нет же, – растерялся Хенрик, – я совсем не это имел в виду. Все жизни одинаково ценны. Просто ваши люди лучше, чем мои…

– Если вы хотите увидеть кровь криговцев, Хенрик, то вам осталось подождать всего лишь несколько часов. Мы умрем, как вам того хотелось.

– Полковник, извините. Я не собирался…

Он все еще лепетал какие-то слова, когда полковник, глядя в бинокль, стал поворачиваться на север. Он больше не слушал генерала. Комм-бусина в ухе полковника, несомненно, принесла плохие вести.

– Что случилось? – спросил Хенрик. – Что не так?

– Пауки, – мрачно сказал полковник. – Металлические пауки, вылетающие из некронских танков. Они рвут гвардию в клочья.

– Это подтверждает худшие опасения, – сказал Хенрик, – армия некронов продолжает расти. Кажется, каждый раз, когда мы с ними встречаемся, они выставляют новые, еще более мощные создания. Полковник, мы думали, что нас больше, но если…

– Не отступать, – сказал полковник. Потом он сделал паузу, прислушиваясь к ответу. – Командам «Медуз» целиться в пауков, попытайтесь определить их слабое место. Один из них только что… Мне докладывают, что он двигается после попадания. Они живучи. Но он ранен. Паук ранен.

Полковник неожиданно выпрыгнул из полугусеничной машины и зашагал к космопорту в сопровождении пары адъютантов, а Хенрик поспешил за ним.

– Я возвращаюсь в штаб, – сказал полковник. – Нужно запросить подкрепления из Сорок второго и Сто третьего полков.

– Думаете, они нам понадобятся? Мы проигрываем?

– Ресурсы некронов, должно быть, подходят к концу. Я думаю, что пауки – последняя линия обороны, иначе почему мы не встречали их раньше? Мы близки к завершению войны, осталось закончить эту битву, а исход балансирует на лезвии ножа. Я предлагаю вам обдумать это, вместо того чтобы лелеять свои раненые чувства.

Генерал-губернатор открыл рот, но так и не нашел, что на это ответить. Он снова посмотрел на город и подумал о тех, кто погиб там и продолжает погибать, и задумался: мог ли он их спасти? Правда заключалась в том, что он перестал даже пытаться, после того как потерял Арекс. Ему следует сделать то, что надлежало с самого начала: связаться с Департаменто Муниторум и в самых решительных выражениях подать жалобу на действия Корпуса Смерти Крига в его мире. Впрочем, для столь решительного поступка нужна полная уверенность в своей правоте. А полковник пошатнул в нем эту уверенность.

Губернатор вернулся в свой кабинет подавленным и хотел проверить вокс-донесения с поля боя, но передумал. Он решил собраться с мыслями, посидев несколько минут в тишине. Машинально сунув руки в карманы шинели, он нащупал инфопланшет с расшифрованным сообщением.

Оно пришло сегодня утром по каналу командной связи СПО, набранное шифром, не использовавшимся восемь лет. Только несколько офицеров знали о самом наличии депеши, и только Хенрик знал ее содержание. Два часа он напрягал память, прежде чем смог расшифровать последовательность. Всего лишь одиннадцать слов, но он перечитал их сотни раз:

Хенрик. У нас твоя семья. Отмени атаку. У тебя один день.

Генерал откинулся в кресле и потер усталые глаза. Если бы Костеллин был тут. Но от него до сих пор не слышно ни слова. Он доверял мудрому совету комиссара, его рассудительности. Меньше всего Хенрику хотелось показывать сообщение полковнику, так как его ответ было легко предсказать. Полковник, однако, уже стоял в дверях. Генерал виновато отдернул руку от кармана. Как долго он там стоял, наблюдая?

– Как все прошло? – растерянно спросил Хенрик. – Я имею в виду, с подкреплением?

– Получили еще десять взводов. Это меньше, чем я рассчитывал, но тоже может хватить. Еще Сто третий полк послал шесть «Медуз». Однако если вы сможете выделить еще бойцов…

– Нет, – сказал Хенрик резче, чем хотел. – Вы же понимаете, что если б я мог, то… Но все мужчины, способные носить оружие, и так уже его носят. В космопорту сейчас только больные или раненые.

– На планете есть и другие города.

– Они прислали все, что могли, несмотря на бунты. Но даже если бы мы успели призвать всех, нам нечем их вооружить. Мы собрали и отремонтировали все лазганы, какие нашли. Скоро мы сможем вооружить людей только ножами.

Полковник кивнул, соглашаясь с этим, и похлопал по кобуре болт-пистолета.

– Здесь я больше ничего не смогу сделать. Отправляюсь на фронт. Присоединитесь?

– Нет, – поспешно ответил Хенрик. – Я… Вы правы, может быть. Возможно, я еще могу что-то сделать тут. Я думаю, что могу связаться с администрациями городов, надавить на них. Может быть, есть забытые склады или…

– Экипировка, – сказал полковник, – вполовину не так важна, как те, кто будет владеть ею. Когда этот бой закончится, у нас будет вооружение, чтобы поделиться им.

– Я сделаю, что смогу.

Однако стоило двери закрыться за полковником, Хенрик вновь спрятал лицо в ладонях. Он думал о безымянных согражданах, которых он согласился отправить на смерть, и спросил себя: как получилось, что он снова сделал то, что хотел криговец?

В кабинете стало темно, но Хенрик не находил в себе сил подняться и включить свет. Тишину нарушал только бессвязный шорох приемника. Хенрик был один – и одинок. Его офицеры, обязанные держать его в курсе событий, хотя и находились далеко от фронта, оставались слишком близко к нему, чтобы чувствовать себя комфортно. Он считал удачей, если между ругательствами и выкрикиванием приказов они сообщали ему хоть что-нибудь.

Те новости, что удалось получить, обнадеживали. Атака Всадников Смерти отбросила некронов на добрых пятьдесят метров. Большая часть их пехоты полегла в бою, а тела – те, что не были расплавлены мелтами, – исчезли на глазах. Перелом оказался возможен благодаря новым «Медузам», прибывшим с юга, бомбардировавшим пирамидообразные танки и пауков некронов долгие бесценные минуты, пока до них не добрались скиммеры врага.

– Врагам не удается вывести из игры мелтаганы, – оптимистично докладывал полковник Браун. – Даже когда они прицеливаются в гренадера, тот успевает перебросить ружье товарищу, прежде чем погибнуть.

Хенрик снова перечитал сообщение. Сутки почти прошли, день клонится к вечеру. Вряд ли послание прислали некроны, хотя сначала его и посетило это ужасающее предположение. Скорее, это кто-то из жителей города, что, впрочем, немного обнадеживает. Значит, его подданные предали Императора, вступили в сговор с врагом. Ответный звонок пришел от ворчливого администратора, разбуженного так рано и затаившего раздражение из-за того, что для него пока не нашлось места на эвакуационном корабле. Хенрик передал запрос полковника на новые ресурсы и выслушал гневные протесты, включавшие перечень инцидентов, с которыми уже приходилось разбираться администрациям городов. Он дождался, когда администратор замолкнет, и добавил в список требований медикаменты.

Наконец все закончилось. Подтверждение пришло от обессилевшего майора, с удивлением доложившего, что оставшиеся некроны исчезли у него на глазах. Выйдя на общий канал, Хенрик услышал, как полковник посылает гренадеров с подрывными зарядами в основной генераторум. Затем посыпались запросы о медицинской помощи. Генерал отключил приемник прежде, чем посчитали потери. Все равно, решил он, ему скоро сообщат все это. Хенрик еще долго сидел в кресле в темноте и тишине. Настоящий труд для генерал-губернатора лишь начинался.

Поднялось солнце, хотя небо осталось серым. Хенрик не спал двадцать пять часов, а не ел еще дольше. Хотя он не хотел ни того ни другого, организм все же нуждался в отдыхе.

Генерал столько раз произносил слова соболезнований, что они потеряли для него смысл. Посетил раненых солдат в казармах, служивших теперь госпиталями. Благодарил их, заверяя, что только их мужество и жертва обеспечивали эту важную победу. Спорил с криговскими квартирмейстерами, несогласными тратить медикаменты на тех, кто, по их мнению, и так умрет. Из бойцов СПО с поля боя вернулись очень немногие, и не было никаких празднований в честь победы. Из воинов Крига выжило еще меньше, за исключением тяжелораненых. Но все еще оставались позиции, которые надо было удержать, и большинство бойцов вернули на фронт. В помощь им придавали нескольких солдат СПО, и, конечно, никто не советовался, не спрашивал Хенрика. Это мешало составить полный список потерь и давало ложные надежды родственникам.

Хенрик сел за стол во временной столовой, где обедали усталые офицеры. Наполнив тарелку неаппетитной пастой, он вяло потыкал в нее ложкой. Полковник Браун первым решился высказать то, о чем все думали.

– Я думаю, – осторожно начал он, – мы могли бы послужить Императору лучше. Не подумайте, я не хочу, чтобы это звучало нелояльно…

– Ты, похоже, имеешь в виду, – подхватил Хенрик, – что стоило начать полную эвакуацию, как только этого потребовали некроны.

– Если б имелись ресурсы для штурма, – нахмурился Браун. – Если б Департаменте Муниторум прислал не четыре полка, а больше. Ради Императора, мы послали на фронт гражданских!

– Мы потеряли столько людей! – пожаловался молодой смуглый майор Хоук. – Но я думаю, с некронами необходимо драться.

– Драться – да, – сказал полковник Браун. – Но так?

– Я начинаю думать, что у Костеллина была хорошая идея, – сказал Хенрик. – Экстерминатус! Мы, конечно, потеряли бы планету. Император знает, как была бы ужасна для нас лишь одна мысль об этом. Сначала. Но мы бы уничтожили некронов одним ударом, не потеряв ни одной жизни. Если, конечно, мы успели бы всех эвакуировать.

– У нас не хватало кораблей, – заметил еще один молодой майор. – Да куда бы мы полетели?

– Мы должны были потребовать корабли! – сказал Хенрик, стукнув кулаком по столу. – И мир для колонизации. Я виноват. Я позволил Департаменте Муниторум – нет, Корпусу Смерти Крига – поставить на нас эксперимент.

– А что, если, – раздался ледяной голос позади, – за то время, что потребовалось бы на организацию эвакуации, некроны пробудились бы и распространились по системе?

В очередной раз Хенрик не услышал, как приблизился полковник Сто восемьдесят шестого. Зато сейчас, ободренный поддержкой офицеров, он не чувствовал себя таким одиноким. Хенрик встал, решив расквитаться с ним.

– И чего мы добились, сражаясь вашим способом? – спросил он. – За что наши люди погибали сегодня? Разрушение одного вторичного генераторума? Какая от этого польза, если Костеллин не смог добраться до основного?

– Мы нанесли некронам удар, от которого они…

– То же самое вы говорили после боя Сорок второго полка, но враги вернулись и стали только сильнее. Правда в том, что мы не знаем пределов способностей некронов к восстановлению. Мы не знаем, сколько солдат они могут пробудить, или… или произвести, или переместить откуда-то еще. Но вас это не волнует, ведь так, полковник? Вы увидели маленький шанс прославиться, и цена, выраженная в человеческих жизнях, ничего для вас не значит.

– Что вы от меня хотите? Чтобы я отвел войска? Оставил некронов на вас? Чтобы люди, уже отдавшие свои жизни, сделали это напрасно?

– Я просто хочу, чтобы вы… Я губернатор этого мира, а вы… с той минуты, как вы попали сюда, вы игнорировали меня, принижали, плевать хотели на мои интересы…

– Вы слишком высоко цените жизнь отдельных личностей, Хенрик, тех, у кого, для вас, есть имя и лицо. Я сражаюсь ради миллионов жизней, которым угрожают некроны. Если вы не можете принять это, если так хотите подать на мои действия в этом мире жалобу… это, конечно, ваше право.

– Я так и сделаю, – воинственно сказал Хенрик. – Именно это я и сделаю, как и должен был в самом начале.

– Тогда будьте осторожны, – прорычал полковник, – чтобы наши враги не использовали вашу слабость против вас. И знайте, что я не позволю этому случиться.

Хенрик отослал сообщение. В конце концов, у него не оставалось выбора. Он не мог больше сидеть, ничего не делая, не мог жить с сожалениями. Однако его все равно подташнивало. Он сидел, спрятав лицо в ладони, прикрыв глаза и понимая, что теперь уже точно не сумеет заснуть. До тех пор, пока не получит ответ.

Он пришел раньше, чем Хенрик ожидал. В дверь коротко постучали, и полковник Сто восемьдесят шестого ворвался в кабинет, не ожидая приглашения. Немедленно стало ясно, что стряслось что-то плохое. Сопровождали полковника два майора-криговца, вставшие по стойке смирно у двери.

– Что такое? – спросил Хенрик, вставая.

– Есть подозрение, – ответил полковник, – что в наши ряды затесался предатель.

– Нет. В смысле, я не могу в это поверить. Но кто…

– Вы пришли сюда сразу же после нашего разговора в столовой?

– Ну да, практически. Если не считать встречи с одной беженкой. Ее сыну пятнадцать лет. Он попал на фронт, и его ранили свои…

– Вы не покидали кабинет в последние полтора часа?

– Нет, конечно. А почему вы спрашиваете, полковник? Почему вы…

– Вы посылали за это время кому-либо сообщения?

– Вполне возможно. Да, я говорил с администратором Телониус-сити. Они сказали, что ситуация осложнилась. Некоторые жители нижних уровней отвернулись от Императора. Они начали поклоняться некронам, вы можете вообразить такое? Естественно, я приказал немедленно их…

– Что-то еще? – прорычал полковник.

– Я не… Нет. Больше ничего. Я не… Я не посылал свою жалобу, если вы об этом. Я думаю, что, возможно… я немного погорячился и, может быть… может быть, мы поговорим об этом позже, завтра, когда дела не будут так… когда мы не будем настолько уставшими.

– Мой вокс-оператор засек передачу, посланную из этого кабинета.

Хенрик ошеломленно уставился на него. «Он же не мог знать… Или мог?»

– Она была послана, – продолжил полковник, – по командному каналу СПО.

– Этот канал, – быстро сказал Хенрик, – для частной связи между мной и моими офицерами. У вас нет права…

– Еще при первой встрече, генерал, я предупреждал вас, что планета на военном положении. Это значит, что все происходящее на ней – мое дело. Это дает мне право.

Он протянул ему инфопланшет, и тот чуть не вывалился из трясущихся рук губернатора. Хенрик изучил содержание, и его охватил ужас. Слова сообщения были ему хорошо знакомы, но он все равно прочитал его, потом еще и еще, пытаясь тянуть время.

– Мне сообщили, что его отправили сегодня в девять тридцать утра в ответ на другое, полученное вчера в девять сорок шесть.

– Вы знали об этом? Как?.. Вы ждали, разве нет? Ждали, чтобы посмотреть, что я буду делать? Но… код, которым я послал сообщение… Вы не способны его расшифровать. Как, во имя Святой Терры…

– Теперь это едва ли имеет значение, Хенрик.

– Да. Думаю, вы правы. – Хенрик вздохнул, побежденный, и уселся обратно в кресло. – Полагаю, вы хотите, чтобы я объяснился… Вы должны понять, полковник. Попробуйте понять, пожалуйста. Арекс – единственная моя семья. Я всю жизнь посвятил… Какой толк от Империума, от всех наших армий, если мы не можем защитить одну девушку?

– Империум держится, только пока мы сами держимся вместе. Вот почему существуют законы о сотрудничестве с…

– Сотрудничество? – закричал Хенрик. – Нет, вы не можете обвинить меня… Вы прочли сообщение, я просто… Я пытался выиграть время. Я не мог отменить атаку, даже если бы захотел, вы знаете это лучше, чем кто-либо. Я просто подумал, если бы удалось заставить этих людей думать, что… Если бы я мог внушить им мысль, что можно заключить сделку, тогда, вероятно… Я просто не мог оставить ее умирать. Она моя племянница, полковник. Что бы вы сделали?

Как только Хенрик договорил, то понял свою ошибку.

Полковник Сто восемьдесят шестого достал болт-пистолет и навел на голову генерал-губернатора.

– Я вас честно предупреждал, – тихо произнес он, и последним, что увидел Тальмар Хенрик, была вспышка выстрела.