Текст книги "Кровь неба (в сокращении)"

Автор книги: Стив Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Да, – кивнул я. – Я вас понимаю.

– Мы съездили туда и вернулись домой. А потом, как узнали, помчались сюда. Вас поджидали. – Он посмотрел на мои ноги. – А почему в шлепанцах?

– Долгая история, – сказал я.

– Ну ладно, нам пора. Надо кое с кем переговорить. Поехали, Джей…

Они направились к своей машине.

– Эй! – обернулся он вдруг. – Полицейские нам правду сказали? Моего брата действительно сожгли?

– Да, – ответил я. – Их всех сожгли.

– Их сожгли, Дал… – подал голос его приятель.

– Да, я слышал.

– Я просто хотел сказать…

– Все, хватит! Поехали!

Они сели в машину и укатили.

– Ты в порядке? – спросил я Винни.

Винни стоял, опираясь на капот.

– В полном, – ответил он. – Это была разминка.

– Ты о чем?

– Завтра будет хуже, – сказал он. – Завтра мне придется разговаривать с родными.

Глава седьмая

Когда я проснулся, шел снег. Легкий октябрьский снежок. Дорогу можно было пока не чистить. Часы показывали 12 часов 34 минуты. Значит, проспал я часов четырнадцать. Я поставил ноги на пол, и ступни заныли от холода. Я принял горячий душ, сбрил шестидневную щетину и оделся.

А потом завел грузовичок и тронулся в путь. У дома Винни машины не было. Должно быть, поехал к матери.

Я направился в «Глазго-Инн». Джеки посмотрел на меня, как смотрят на живого мертвеца, и сделал мне омлет из пяти яиц. И подал его с холодным «Молсоном». А я сидел у огня и блаженствовал.

– Так ты расскажешь, что случилось?

Я целый час рассказывал ему все в подробностях. И мне становилось легче на душе. А когда я закончил, он выдал мне еще одно пиво, и я задремал прямо у камина.

Когда я вернулся, в моей двери торчала записка: «Служба по Тому завтра в час дня».

Я проехал по дороге чуть дальше. Стены нового дома стояли, укрытые брезентом. Я не верил своим глазам. Неужели я в самом деле стал строить дом в октябре? Вот псих! На обратном пути я проверил остальные хижины. В двух еще жили, две пустовали. Уехавшие все за собой прибрали и оставили на столе деньги. Да, благородные люди лучники.

Вечером я снова отправился в «Глазго» – ужинать. Я снова сидел у камина и вспоминал события последней недели. Пятеро погибло. Машину кто-то увез за несколько километров. Наверняка у Гэннона был сообщник. Но кто?

А еще эти вчерашние – здоровяк Джей и брат Реда, как там его… Дал, кажется. Я мысленно вспомнил весь разговор, слово в слово. Эти люди что-то знали. Во всяком случае, имели какие-то предположения. Они нам и помогут все выяснить.

Спать я лег рано, спал долго и, проснувшись, почувствовал себя почти полноценным человеком. Я надел старый черный костюм, несколько минут провозился с галстуком и поехал. Винни дома, понятное дело, не было, и я направился прямо в резервацию. Увидев скопление машин у культурного центра, я сразу сообразил, куда мне.

В главном зале собралось человек двести или триста. Зал был простой и строгий, с высокими потолками, с картинами, изображавшими деревья, животных, горы, и с гербом Бей-Миллс на стене. Посреди зала был огромный камин, в котором полыхал огонь. Пахло табаком.

Винни подошел ко мне и пожал руку. На лице по-прежнему была повязка.

– Ты выглядишь гораздо лучше, Алекс, – сказал он.

– И ты тоже, – приврал я. Видно было, как он измучен.

Его мать крепко меня обняла.

– Спасибо тебе! Спасибо за все, что ты сделал. Теперь ты мой сын, – сказала она.

Я пожимал руки остальным родственникам Винни, а сам думал: как же они устраивают похороны Томми – ведь тело его еще в Канаде, в морге. Но потом мне все объяснили. По традиции оджибве, похороны длятся несколько дней. Люди приходят, проводят время с родственниками умершего, едят, уходят. И на следующий день возвращаются.

Какой-то мужчина встал и начал говорить о том, что человек должен жить мирно и спокойно, а когда его время на земле заканчивается, он должен отправиться за заходящим солнцем на запад, по Тропе душ в Землю душ. Я вспомнил, что Том был назван в честь закатного неба и это было дурным знаком.

Я поел за длинным столом вместе с родственниками, потом попрощался со всеми. Винни вышел меня проводить.

– Спасибо, что пришел, – сказал он.

– А как же иначе?

– Маме наверняка будет приятно, если ты опять заедешь.

– Обязательно заеду, – пообещал я. – Нам с тобой еще нужно кое-что обсудить.

– Сейчас я даже думать ни о чем не могу. Попозже, ладно?

– Ладно. – И я отправился домой спать.

На следующее утро я заглянул к Джеки, и он спросил, где я был вечером. Я рассказал, что похороны продлятся несколько дней. Он попросил меня подождать и пошел наверх надеть костюм. А потом повесил на дверь записку «Уехал на похороны» и отправился со мной к родственникам Винни.

После ужина многие остались, рассказывали про Тома, про то, как он на все был готов, чтобы помочь друзьям, вспоминали всякие смешные истории. Винни выглядел неважно, и я понял, что с разговором о людях из Детройта надо повременить.

На третий день похорон я снова приехал туда под вечер и снова слушал истории про Тома. Винни выглядел еще хуже. Масква был прав, когда говорил, что дух Винни болен.

На четвертый день Винни упал в обморок. Его подняли, усадили на диван, дали воды. А он все норовил вскочить на ноги.

– Парни, я в норме! Просто на секунду вырубился.

На пятый день из Канады прибыл гроб с останками Тома. Поминки продолжались в католической церкви резервации. Отслужили мессу, гроб отвезли на Мишн-Хилл, на кладбище.

Когда похороны закончились, Винни отправился один к обрыву. Я последовал за ним. Сверху открывался вид на озеро.

– Чудесное место! – сказал я. – Таким и должен быть последний приют.

Я тут же понял, что сморозил глупость, но Винни обернулся ко мне и грустно улыбнулся:

– Место хорошее…

– Твоя мама сказала, что я теперь ей как сын. Выходит, мы с тобой братья?

– Конечно.

– Слушай, я так и не успел у тебя спросить, что значит слово, которым ты назвал меня на базе, когда мы завязли в грязи. Ты сказал, что на языке оджибве меня бы звали Мада… дальше не помню.

– Мадавайяш, «ветер-пустобрех», – улыбнулся он.

– Тебе повезло, что ты теперь мой брат, а то бы я тебе врезал.

– Раз ты теперь мой брат, придется тебе идти со мной в парильню.

– В парильню? Так положено после похорон?

– Нет. Это они специально для меня устраивают, – сказал Винни. – Тебе тоже будет полезно.

– Я хотел с тобой кое-что обсудить, – сказал я. – Речь идет о брате Реда и о его приятеле.

– Алекс, я не хочу, чтобы ты этим занимался. Тома больше нет. И тут уж ничем не поможешь.

– Неужели мы так и не выясним, почему это случилось?

– Ладно, поговорим об этом позже.

– Винни…

– Обещаю, Алекс. Поговорим.

Мы поехали к кузену Винни, который построил у себя во дворе баню, точнее, парильню. Каркас из связанных между собой жердей был покрыт брезентом и старыми коврами. Мужчины уже развели в сторонке костер, где грели камни, которые потом на лопате относили в парильню.

Всего нас было одиннадцать человек. Индейцы – мужчины разных возрастов – разделись. При других обстоятельствах я бы ни за что к ним не присоединился, но тут подумал, да что уж там, и тоже разделся.

Зайдя в парильню, я чуть не задохнулся – такой был горячий пар, но тут же почувствовал, как расслабились все мышцы. В ямке посредине поблескивали раскаленные камни. Я сел рядом с остальными и закрыл глаза. Кто-то набрал ковш ледяной воды и плеснул на камни, а потом добавил шалфея. Про шалфей даже я знаю, что это лекарственная трава. Я очень надеялся, что Винни он поможет и мой друг станет прежним.

Мы провели в парильне около часа. Это была лучшая из бань, где мне довелось побывать. Я истекал потом, и вместе с каждой каплей из моего тела выходила вся отрава, а из головы – дурные мысли. Все происходило в полном молчании.

Наконец кто-то отодвинул полог, и мы выползли наружу. Воздух был такой же холодный, как вода в канадском озере, но в дрожь меня не бросило. Только приятно пощипывало кожу. Одевшись, я поискал глазами Винни. Оказалось, что он все еще в парильне, спит.

Мы отнесли Винни в машину. Он не проснулся, и одевать его мы не стали. Просто укутали одеялами.

– Отвезите Винни домой, – сказал я. – Я о нем позабочусь.

– Мы отвезем его домой, – сказал Бак, кузен Винни.

– Ладно. Я поеду за вами.

– Я хотел сказать, что он останется дома, в резервации.

И он, и остальные смотрели на меня в упор. Мгновение – и от их гостеприимства не осталось и следа.

– Спасибо вам за все, – сказал Бак. – Теперь мы сами позаботимся о Винни.

Спасибо, говорит. Спасибо, теперь мы сами. Как же мне захотелось ему врезать! Ему и им всем.

– Он теперь мой брат. И вы между нами не становитесь.

Бак не пошевелился. Делать было нечего. Я молча покачал головой и уехал.

На меня вдруг навалилась такая усталость, что я остановил машину и просидел минут пять, слушая, как свистит ветер. Подумал про то, как хорошо сидеть у Джеки, греться у камина. И ни о чем не думать.

Но потом развернул машину и поехал обратно.

Если уж делать глупости, то хотя бы не в одиночку. А коли Винни мне помочь не может, выбор у меня невелик.

Пора было мне пообщаться со своим компаньоном.

Леона Пруделла я нашел в автомагазине в Су-Сент-Мари – он демонстрировал потенциальному покупателю и его сынишке преимущества «Арктик кэт».

– Это сани настоящие, – услышал я.

Да, истинные ценители только так их и называют: сани, а не снегоходы. Тут он увидел меня и, сказав: «Прошу меня извинить», подошел.

Он нисколько не изменился – сто десять килограммов живого веса, неуемная энергия, рыжая шевелюра. Некогда Леон уговорил меня стать его компаньоном, но «Детективное бюро Пруделла и Макнайта» просуществовало недолго. Ничего у нас не вышло.

– Бог ты мой! Алекс! Как ты?

– Да ты, наверное, слышал…

– Разумеется. Читал в газете – и про тебя, и про Винни.

– Не хотелось тебя беспокоить, но мне больше не к кому обратиться. Мне нужна кое-какая информация.

– Правда?

У него заблестели глаза, и я понял, что он заглотил наживку.

– Ты подожди, я сейчас здесь закончу, и мы пойдем куда-нибудь, побеседуем.

Но мужчина с сыном уже испарились.

– Вот, всех твоих покупателей распугал, – вздохнул я.

– Да они бы все равно ничего не купили. Ну, куда направимся?

– У тебя дома компьютер есть? – спросил я. – Мне нужно проверить пару людей.

– Ясно. Поедем на моей машине. Свою оставь здесь.

– Тебе же тогда придется везти меня обратно.

– Ничего страшного. Поехали. Подробности – по пути.

Он сел за руль все той же старенькой «шеви-нова».

– Рад тебя видеть, – сказал я. – Дома все в порядке?

– В полном. Элинор так рада, что я угомонился. – Угомонился – то есть закрыл свою контору и больше не покупает дорогущих прослушивающих устройств. – Ну, выкладывай, что у тебя там.

– Дело вот в чем… – И я рассказал всю историю с самого начала. – И знаешь, такая странная вещь… Чем чаще я повторяю это имя – Ред Олбрайт, – тем больше оно кажется мне знакомым. У меня есть подозрение, что я слышал его раньше.

– Говоришь, он из Детройта? Ты же там служил в полиции.

– Восемь лет. До восемьдесят четвертого года.

– Так, может, вы тогда и встречались?

– Не исключено, – согласился я. – Но я не помню.

– Вот его мы сначала и проверим. Доступ к базам данных у меня сохранился.

– Разве за это не надо платить?

– Надо, но совсем немного.

Мы приехали к нему домой, я крепко обнял жену Леона Элинор. Она, конечно, была мне рада, но в ее взгляде читалась и озабоченность. Элинор всегда с юмором относилась к амбициям Леона-сыщика – до тех пор, пока его чуть не пристрелили. И мое появление ее насторожило.

– Я обещал помочь Алексу, – сказал Леон. – Надо кое-кого отыскать.

Она выдавила из себя улыбку. Леон повел меня в комнату для гостей: там у него стоял компьютер.

– Садись, – сказал он. – Итак, кого ищем?

– Его зовут Ред Олбрайт.

– Сначала – стандартный поиск по открытым базам данных. Я проверю весь штат Мичиган.

Через несколько секунд он сообщил:

– Есть Ред Олбрайт в Порт-Гуроне.

– Нет, вряд ли это он, – ответил я. – Ред, скорее всего, кличка. Может, проверим его брата? Его зовут Дал.

– Возможно, это тоже сокращенное имя, ну да ладно. Будем искать все имена, начинающиеся с этих букв. Та-ак, одного нашли. Даллас Олбрайт из Гросс-Пойнта.

– Это, скорее всего, он. Что мы можем про него узнать?

– Да что угодно. Чем занимается, привлекался ли и так далее. Здесь есть все, Алекс.

Через час мы выяснили, что Даллас Олбрайт – совладелец «Олбрайт энтерпрайзез» в Детройте, а среди совладельцев имеется еще Роланд Олбрайт. Мы решили, что это и есть Ред. Мы нашли его домашний адрес и адрес фирмы. Но не обнаружили никаких упоминаний о братьях в полицейских сводках. Похоже, перед законом оба чисты.

Хэнка Гэннона мы тоже проверили. Отыскали только его адрес в Садбери и номер лицензии пилота.

– У меня есть один приятель из газеты, – сказал Леон. – Если я его хорошенько попрошу, он проверит по поисковой системе «Лексис-Нексис».

– Это та, которая проверяет все газеты страны?

– Ага. За последние двадцать лет.

– Это было бы здорово, Леон. – Я глянул в окно. Солнце уже село. – Мне пора.

– Я подброшу тебя до грузовика.

В кухне за столом сидели двое детей и делали уроки. Они посмотрели на меня, кажется, с укором.

– Я только довезу Алекса до машины, – сказал Леон.

Никто ему не поверил.

– Ты уж прости, – сказал я, когда мы вышли. – Не стоило тебя впутывать. И твою семью тоже.

– Да все нормально. Это же пустяки.

Когда мы ехали к магазину, он сказал:

– Слушай, я вот что подумал… Говоришь, брат Винни был освобожден досрочно?

– Да, и что?

– Я вовсе не хочу ничего утверждать, да только странная подобралась компания: наркоторговец, люди при деньгах и летчик с собственным самолетом. Это тебя не наводит ни на какие мысли?

– Конечно, наводит. Если бы я не был знаком с Томом, сказал бы, что это вызывает подозрения.

– Ты только на рожон не лезь, хорошо? – попросил Леон. – Сам понимаешь, эти люди могут быть опасны.

– Понимаю.

– У тебя пистолет заряжен?

– У меня больше нет пистолета, – ответил я.

– Дело твое, – сказал Леон.

Я покосился на него и воскликнул:

– Даже не вздумай! Не нужен мне никакой пистолет.

– С чего ты взял, что я дам тебе пистолет? Снабжение оружием в Мичигане карается законом.

Через несколько минут Леон высадил меня у грузовичка. Я поблагодарил его и уехал. По дороге домой заглянул в «Глазго», поужинал и отправился к себе.

И впервые за последнее время мучился бессонницей.

На следующее утро я решил позвонить констеблю Рено в Херст. Помехи на линии были такие, словно я звонил на Луну.

– Макнайт? Что у вас?

– Я просто хотел вас кое о чем спросить, – сказал я. – Вчера доставили тело Тома. Насколько я понимаю, судмедэксперты свою работу закончили.

– И в чем тут вопрос?

– Констебль, не злитесь. Можно называть вас Натали?

– Лучше не надо.

Я отвел трубку в сторону и досчитал до трех.

– Вы мне совсем ничего не скажете?

– Думаю, Макнайт, есть только одно, что может вам пригодиться. В нужное время расскажете об этом родственникам. Тома сначала застрелили. И подожгли уже мертвое тело.

– А остальных?

– Остальным меньше повезло.

– Он, наверное, сопротивлялся, – предположил я.

– Еще вопросы будут?

– У вас есть хоть какая-нибудь информация о том, почему это произошло?

– На этот вопрос я отвечать не буду. Могу только сказать, что ничего конкретного мы пока не выяснили.

– А как вы поживаете?

– Просто замечательно, Макнайт. Сами могли бы догадаться.

– Они стараются не смотреть вам в глаза, да? – сказал я.

Она промолчала.

– Вашего напарника убили, – продолжал я. – Вы в этом не виноваты.

– Это вы меня так утешаете, Макнайт?

– А вам ведь не с кем больше об этом поговорить. Можете мне поверить, никто вас так не поймет, как я.

– Вы что, психотерапевт?

– Да ладно вам, констебль. Я просто хотел…

Разговор прервался.

– Да уж, Алекс, умеешь ты утешить, – сказал я вслух.

Я постарался выкинуть из головы этот звонок, но настроение было испорчено. Я даже в «Глазго» не поехал. Но – словно у меня других проблем не было – я вынужден был признаться себе, что Натали Рено запала мне в душу.

Прошел еще день. Винни оставался с родственниками.

Леон наконец позвонил. Его приятель-журналист проверил по «Лексис-Нексис» Хэнка Гэннона и братьев Олбрайт.

– Про Гэннона он ничего не нашел, – сказал Леон. – А про братьев Олбрайт кое-что было. Какие-то награды от общественных организаций, еще про автосалон, которым Ред некоторое время владел, а потом продал. Да, и еще про стадион. Кажется, он был назван в честь его отца.

– «Олбрайт-филд»! Конечно! Вот откуда я помню это имя!

– Похоже, эта детройтская семейка давно при деньгах, – заметил Леон. – Но в целом ничего необычного.

– Ой, Леон, не знаю. Даллас с приятелем притащились в такую даль – и накинулись с пушками на нас с Винни. Обычные бизнесмены, по-моему, так себя не ведут.

– Быть может, он замел следы прежних подвигов, поэтому о них никому не известно, – предположил Леон.

– Кто знает, Леон… Боюсь, мы так ничего и не выловили, но все равно спасибо.

Я повесил трубку и отправился в «Глазго». Проезжая мимо дома Винни, я подумал, какой у него заброшенный и нежилой вид. И еще подумал о том, что у меня никогда не было брата. И я не знаю, что это такое.

Было воскресенье, поэтому по телевизору в баре показывали футбол. Мы сидели и смотрели, как «Лайонз» изыскивают новые способы продуть матч. Я наконец прочитал газету, которую сохранил для меня Джеки. Статья была написана в телеграфном стиле. Пять трупов обнаружено в лесу на севере Канады. На месте преступления погиб полицейский. Предполагаемый убийца тоже мертв, спастись удалось только двоим мужчинам из Мичигана.

– Как дела у Винни? – спросил Джеки.

– Да я не знаю. Он с родственниками.

– Они о нем заботятся, а ты чувствуешь себя никому не нужным. Может, тебе стоит съездить туда, узнать, как он? А то смотреть тошно, как ты маешься.

В глубине души я знал, что он прав. Да какого черта я здесь торчу? – подумал я и отправился в резервацию. Когда я подъезжал к резервации, пошел колючий снег. Я остановился у дома матери Винни.

Машины Винни там не было.

Я позвонил в звонок. Дверь открыла миссис Леблан. Она за эти дни состарилась лет на двадцать.

– Заходи, Алекс.

– Я заглянул узнать, как Винни. Он что, уехал домой?

Она нахмурилась:

– Домой он уехал три дня назад. На следующий день после похорон Тома.

– Быть такого не может! – сказал я. – Его машины там нет. Он с тех пор не объявлялся?

Она покачала головой:

– Мы решили, что он хочет побыть один. Сам знаешь, какой он. И всегда таким был.

В ее глазах мелькнула тревога.

– Да вы не волнуйтесь, миссис Леблан. Держу пари, он в казино. Либо вышел на работу, либо на пару дней снял себе там комнату. Я съезжу проверю, хорошо?

– Да, Алекс, пожалуйста! Ты мне позвонишь?

– Разумеется. А вы постарайтесь успокоиться.

Я поцеловал ее в щеку и пошел к машине. Сел за руль и чуть ли не вдавил педаль газа в пол. На стоянке у казино Бей-Миллс я поискал глазами машину Винни, но ее там не оказалось. Я помчался в казино Су-Сент-Мари, но и там грузовичка Винни не было.

Вряд ли он сидит в каком-нибудь баре, но на всякий случай я проверил еще две стоянки по дороге в резервацию.

Начало смеркаться. Может, он у Мишн-Хилл, на могиле брата? Я поднялся на холм. Машины его там не было. Было только безлюдное кладбище. Я уже собрался уходить, но тут вспомнил, как Винни стоял в день похорон брата над обрывом. И еще вспомнил его слова: «Если хочешь свести счеты с жизнью, ступай на кладбище на Мишн-Хилл. Приветствуешь предков и прыгаешь с обрыва вниз».

И я отправился к обрыву. Было темно, и я ничего не увидел. Я не знал, лежит ли внизу тело Винни. Моего друга. И брата.

– Нет, черт подери! – воскликнул я. – Ты не мог этого сделать. Я знаю, что не мог.

Я взглянул на огни, мерцавшие у берега.

– Так где же ты, приятель?

Мне предстоял трудный разговор. Меньше всего мне хотелось волновать миссис Леблан, но, чтобы выяснить, где Винни, начать нужно было с нее.

Снова увидев меня на крыльце, она удивилась.

– Алекс? Ты его уже нашел?

– Нет, – ответил я. – Миссис Леблан, мне надо с вами поговорить.

– Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Думаю, Винни поехал куда-нибудь, где он может побыть один. Я уверен, с ним все в порядке. – Это прозвучало убедительно. И я надеялся, что это так и есть.

На кухне сидел Бак. Увидев меня, он перешел в гостиную.

– Ты обещал, что позаботишься о нем, – сказал я.

– Ругать меня потом будешь, – ответил он. – Сейчас надо думать, как его искать. У тебя есть соображения?

– Кое-какие есть. Винни знает кого-нибудь в Детройте?

– Зачем ему туда?

– Пара людей из Детройта, возможно, что-то знает.

– Там есть казино. Многие из Су работают там.

Конечно! В Детройте три казино, и одно частично принадлежит племени оджибве. В Детройт каждую неделю ездят автобусы со здешними индейцами.

– Ты можешь узнать, не обращался ли он к кому-нибудь?

– Да. Оставь свой номер телефона, Алекс. Я тебе позвоню.

Я записал ему номер моего мобильного.

– Я займусь этим прямо сейчас, – пообещал он. – И дам тебе знать.

Миссис Леблан проводила его взглядом и обернулась ко мне:

– Я ничего не понимаю.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – сказал я. – Я его найду.

Она выглянула во двор. Слышно было, как заурчал мотор. Это Бак отправился домой, звонить своим знакомым.

И тут меня осенило:

– А у вас есть ключи от его дома?

Она кивнула, вышла и через минуту вернулась.

– Держи. – Она протянула мне ключи. – Я их никому не давала.

– Спасибо, миссис Леблан.

Я поцеловал ее в щеку и ушел. Второй раз за месяц я отправлялся на поиски ее сына.

Возвращаясь в Парадайз, я мысленно твердил одно слово: «Детройт». Когда-то он был моим родным городом, в том смысле что я жил неподалеку и с детства болел за «Лайонз», а потом служил в полиции Детройта. Город я знал вдоль и поперек.

Детройт – город преступников. Как Париж – город фонтанов, а Венеция – каналов. Весь мир знает про преступность в Детройте. Может, это мнение и несправедливо. Может, кто-то считает, что музей изобразительных искусств или новый стадион – это приметы возрождающегося Детройта. Хотелось бы надеяться, что так оно и есть.

Именно отсюда Ред Олбрайт с приятелями отправились на север – охотиться на лосей или еще зачем. Отсюда же вслед за ними отправился брат Реда. Из Канады он вернулся домой – надеялся, что там найдет ответы на мучившие его вопросы.

Кажется, Винни, похоронив брата, тоже отправился сюда.

И тут я вспомнил, что адрес и телефон Далласа Олбрайта благодаря Леону и его компьютеру у меня имеются. Лежат здесь, в машине, в папке, которую дал мне Леон. Я набрал номер. Автоответчик сообщил, что интересующее меня лицо ответить не может, и предложил оставить сообщение.

Я свернул к дому Винни. Остановил машину и, не выключая фар, вышел. При дневном свете я бы разглядел все лучше, но, судя по следам, Винни, похоже, оставлял свою машину за домом. Неужели он даже от меня прятался?

Я выключил мотор и пошел открывать дверь. Я надеялся найти что-нибудь, что подскажет мне, куда он отправился.

На телефоне Винни я нажал на кнопку повторного набора номера – чтобы выяснить, куда он звонил. И снова услышал автоответчик. Это был архивный отдел газеты «Детройт ньюс», он открыт с 8.30 до 16.30. Мне предлагалось позвонить позже или оставить сообщение.

Я осмотрел дом. Дом отличный – небольшой, но ухоженный. На кровати индейское покрывало. Плита начищена, как любимая винтовка, медный чайник сияет.

Поэтому он и уехал из резервации, подумал я. Сбежал от тепла и шума, хотя бы и от счастливого шума. Он любит жить просто – строго, чисто, трезво, одиноко.

Удивил меня только компьютер у него на столе. Я и не знал, что у Винни есть компьютер. И понял, что это – моя единственная надежда. Только я не мог заставить компьютер со мной поговорить.

Было полдевятого вечера. Я представил себе, как Леон укладывает детей спать. Звонит телефон, Леон говорит Элинор, что ему нужно ненадолго отлучиться: Алексу понадобилась помощь. И еще я представил себе выражение ее лица.

Я снял трубку и набрал номер. Леон сказал, что сейчас приедет. Как я и предполагал.

Я ждал Леона и осматривал дом. Нашел в корзине скомканный лист бумаги. Расправил его и увидел, что это факс, полученный Винни от «Детройт ньюс». Но это был только сопроводительный лист. А сам текст Винни, по-видимому, увез с собой.

Леон появился минут через двадцать.

– Уютное местечко, – сказал он, оглядевшись. – Ну, и что ты успел узнать?

– Пока немного. – Я рассказал ему про газету и показал найденную бумажку.

Леон запустил пятерню в рыжую шевелюру и произнес:

– Он что-то откопал в газетах. Может, искал в совсем старых выпусках. Которые недоступны «Лексис-Нексис». Думаешь, он поехал в Детройт, чтобы узнать, что случилось на самом деле?

– А еще, – добавил я, – чтобы найти тех, кто в этом виновен. Он может натворить дел.

– Сейчас проверим его компьютер, – сказал Леон.

– Принтер у него вместе с факсом. Так… я могу войти в систему только как гость. Попробуем узнать, на какие сайты он заходил.

– Знаешь, Леон, я в этом ни черта не понимаю. Ты уж как-нибудь без меня узнавай.

– Смотри, я открываю браузер, – сказал он. – Нажимаю вот сюда, и открывается список веб-сайтов.

– «Детройт ньюс» я вижу! А остальное – это что?

– Ничего особенного. Поисковики и еще какой-то про казино. Настоящий хакер вытащил бы всю историю, но я, увы, знаком только с самыми примитивными приемами. Так что, Алекс, ты уж извини.

– Чего ты извиняешься? Я тебя в такую даль зазвал.

– Давай попробуем вот что. Проверим файлы, которые были созданы или изменены за последние несколько дней.

Пока Леон возился с компьютером, я взял лежавшую у плиты прихватку. Она была цветов племени оджибве – желто-красно-черно-белая. Это у оджибве и четыре стороны света, и четыре расы, и четыре времени года. Наверняка ее для Винни сшила миссис Леблан.

– Так, минуточку, а это что такое?

– Что, Леон?

– Это программа для карт. Ну, даешь адрес и получаешь карту со всеми указателями.

– А ты можешь узнать, какой адрес она выдала?

– Нет. Может, что и получится, если зайти на сайт. – Он набрал адрес сайта. – Так, если здесь сохраняются последние запросы… – Он нажал на кнопку. – Да, парочка есть.

– Полагаю, адреса детройтские.

– Нет, – ответил Леон.

– А какие же?

– Садбери, Канада. Ты знаешь, кто там живет?

– Знаю, – ответил я, взглянув на экран. Два адреса. – А телефоны указаны?

– Нет, только адреса и карты, – ответил Леон. – А о ком, собственно, речь? Я ведь могу их и по-другому поискать.

– Если это в Садбери, то это Хелен Сен-Жан, а еще Рон и Милли… – Я попытался вспомнить их фамилию, но не смог.

– Я проверю Сен-Жан.

– Трембли! – вспомнил я. – Рон и Милли Трембли.

– На Сен-Жан ничего нет, – сказал Леон. – Впрочем, одинокие женщины часто не заносят свои имена в справочники. Попробую Трембли.

– Не понимаю, зачем они ему понадобились?

– Это же люди с базы, да?

– Да.

– Телефона Трембли тоже нет. Я могу отыскать, но из дома, по своей базе данных. Нам все равно по дороге.

– Ты это о чем?

– Мы ведь едем в Садбери?

– Леон, если я посреди ночи потащу тебя в Канаду, твоя супруга мне шею свернет. А я всего лишь еду за Винни.

– Если все так просто, почему бы не подождать до утра?

– Может, и подожду. – Я не хотел говорить ему, как я волнуюсь и как рвусь в путь.

– Врать не умеешь. Ладно, езжай. Я отправлюсь домой, проверю все и позвоню тебе на мобильный.

– Спасибо, Леон. Снова ты меня выручаешь.

Он отдал мне две распечатанные карты и отправился домой, а я поехал к мосту. Пограничник задал мне стандартные вопросы об оружии и наркотиках. Я сообщил, что ни того, ни другого не везу. Он пожелал мне счастливого пути.

На сей раз мой путь лежал на восток, а не на север. Я миновал Су-Сент-Мари, потом проехал по берегу Северного пролива. В начале двенадцатого позвонил Леон, сообщил телефонные номера. Я, не выпуская руля, записал их в блокнот.

– Спасибо, Леон.

– Ты сейчас где?

– Через пару часов буду в Садбери.

– Какой ты шустрый! Слушай, Алекс, я оставил у тебя в машине небольшой подарочек – на всякий случай.

– Леон, ты спятил?

– Я просто забочусь о своем компаньоне, – сказал он. – Поищи под задним бампером со стороны водителя. Это мой «Ругер-Р90».

– Когда это ты успел?

– Как приехал к Винни.

– Леон, богом клянусь… – Я вспомнил про границу, которую только что миновал. Выходит, я солгал…

– Береги себя, Алекс. Жаль, конечно, что меня нет рядом. На обратном пути обязательно позвони.

И он повесил трубку до того, как я успел ответить.

Я посмотрел на аппарат, задумчиво покачал головой и набрал номера, которые мне сообщил Леон. По первому был автоответчик: голос Хелен Сен-Жан сообщил, что она не может подойти к телефону. Раздался сигнал, и я замер.

– Хелен, – сказал я наконец, – это Алекс Макнайт. Извините за поздний звонок. У меня срочное дело. – Я назвал номер своего мобильного и попросил ее мне перезвонить.

Потом я набрал второй номер. На седьмом гудке я понял, что у четы Трембли, по-видимому, нет автоответчика.

Около часа ночи я увидел дымовую трубу «Супер». Ее высота четыреста метров, и это самая высокая дымовая труба в мире. Я ехал мимо куч шлака, которыми был завален весь город. Свернул с автострады на местное шоссе.

Вскоре я оказался на тихой улочке. Времени было половина второго. На минуту я притормозил, включил свет и посмотрел карты. Дом Трембли был ближе. И я поехал туда. Фонарь не горел, и я чуть было не пропустил поворот.

Оказавшись на нужной мне улице, я стал высматривать номера домов. 212, 214, 216. Я остановился у дома Трембли и вышел. В окнах темно. Я поднялся на крыльцо. Входная дверь была приоткрыта. Я легонько постучал. Тишина.

– Эй, – крикнул я, – дома есть кто?

В ответ – ни звука.

Дверь-то почему не заперта! Я ее толкнул, она отворилась еще на несколько сантиметров. В глубине дома горел свет.

Я почуял запах бензина. И другой запах. Тоже знакомый.

Надо было мне тогда уйти. Развернуться и ехать домой.

Но я вошел. Стол опрокинут, на полу цветочный горшок, весь ковер в грязи. Под дверью я заметил тонкую полоску света.

И этот запах…

Где ты, Винни? Винни, ты здесь?

Я пересек холл. Все тихо-мирно.

У двери я остановился. Надавил на нее плечом и толкнул. Она чуть-чуть приоткрылась, но дальше не пошла. Ей мешало что-то тяжелое. Но я все-таки ухитрился просунуть в щель голову. Я уже знал, что там увижу. Как только почуял этот запах, сразу понял. Но зря я думал, что готов ко всему. К такому привыкнуть невозможно.

За дверью была ванная. И свет такой яркий, что после полумрака резало глаза. Ослепительная белизна и жуткий вид обгоревшей плоти на белом-белом полу. И пахнет горелым.

Тел было два. В ванне – женское: голова на бортике, рука повисла. Второе тело на полу, у самой двери.