Текст книги "Воскрешение майя"

Автор книги: Стив Альтен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Глава седьмая

17 января 2016

Капитолийский холм

Вашингтон, округ Колумбия

Президент Эннис Чейни поднялся на помост, обменялся рукопожатиями со спикером Конгресса и Марион Ралло, первой женщиной, занявшей должность вице-президента, затем повернулся к аплодирующей публике – членам Конгресса и простым американцам.

– Благодарю, мистер спикер, вице-президент Ралло, члены Конгресса, наши почетные гости и все граждане Америки. Начну с одной пространной цитаты, которую все же считаю необходимым довести до вашего сведения: «Дело Америки – это в значительной мере дело всего Человечества. Многие обстоятельства, как уже возникшие, так и ожидающие нас в перспективе, касаются не только нашей страны, но являются общими для всего мира. С учетом этих обстоятельств формируются принципы всех тех, кого заботит судьба Человечества… Общество в любом своем состоянии есть благо, правительство, даже самое лучшее, есть лишь необходимое зло, а в худшем случае – зло нестерпимое, ибо, когда мы терпим по вине правительствате же невзгоды, каких можно было бы ожидать в стране без правительства,несчастья наши усугубляются от осознания того, что причины наших страданий созданы нами и никем другим». [10]10
  Пейн Т. Избранные сочинения / Под ред. М.П. Баскина. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 21–64. Пер. с англ. Ф.Ф. Вермель.


[Закрыть]

Чейни поднял взгляд от листка с текстом.

– Впервые эти слова были изложены в Филадельфии, 14 февраля 1776 года, в памфлете Томаса Пейна «Здравый смысл». Текст этого памфлета был адресован американским колонистам, которые, с одной стороны, боялись перемен, но с другой – все же склонялись к мысли об отделении от Англии. Мы, как и наши предки, испытываем ту же боязнь перемен, а страхи подчас приводят к войне. События 11 сентября 2001 года повели нас по трудному пути, и мы шли вперед, руководствуясь самыми благими намерениями, не замечая, что направляемся в ад. Из мира, сплотившегося против терроризма, мы превратились в нации, разъединенные глобализмом, паранойей и жадностью. Наши лидеры требовали все больших жертв во имя общей свободы, но в конечном итоге именно свободу мы чуть не утратили в этой борьбе.

Как и наши предки в 1776-м, мы стоим сейчас на перекрестке американской истории. Мы могли свернуть с пути демократии и покориться своим страхам, но вместо этого все как один объединились перед лицом Бога и выстояли против тех, кто угрожал нашей Конституции.

Чейни сделал паузу, когда Конгресс дружно поднялся, аплодируя.

– На протяжении десятков лет над миром нависала тень войны, но теперь мы рука об руку с остальными нациями поведем человечество по пути мира и добра. Равенство, образование и передовые технологии поднимут экономику, обеспечат процветание. Но прежде чем встать с колен, нужно сбросить кандалы, которые тянут нас на путь регресса и разрушения. Первой цепью этих кандалов я считаю зависимость от ископаемого топлива. Наши лидеры весьма благосклонно воспринимали предложения перейти на более экологичные, чистые, новые источники энергии, однако в итоге активно поддерживали зависимость нашей страны от ОПЕК, поскольку сами вкладывали средства в нефтяную индустрию. Пришло время раз и навсегда избавиться от этой зависимости. Стремление перевести Америку на новые виды энергии обусловлено еще и тем, что в природных источниках земного шара осталось не более половины триллиона баррелей нефти. 75 % этих источников находятся на территориях стран с авторитарными режимами. К 2025 году, по предварительным оценкам экспертов, цена на нефть вырастет в четыре раза. К 2040-му это приведет к невероятному повышению цен и всемирному экономическому кризису. Одновременно с этим индустриализация стран третьего мира требует все больше и больше энергии. За два последних десятилетия ее потребление возросло от 15 триллионов ватт до 40 и более триллионов. Бурное развитие индустрии приводит к кислотным дождям, загрязнению атмосферы, к усилению парникового эффекта, от которого тают те остатки льда, что еще сохранились до наших дней в Арктике и Антарктике.

Глубоко посаженные глаза Чейни уставились в объектив ближайшей камеры.

– С 2017 года наш девиз: «Очищение и озеленение».

Демократы поднялись и зааплодировали, большинство республиканцев осталось сидеть.

– Самым реальным выходом из кризиса является использование солнечной энергии. Эта энергия бесконечна и чиста, но ее стоимость остается весьма высокой, поскольку требуется перестраивать под нее все технологии. Несколько десятков лет назад правительство выделило более 100 миллионов на ядерные разработки, и это дало импульс к перестройке всей индустрии. Огромное количество средств было инвестировано в урановые топливные циклы. Теперь мы собираемся проделать то же самое с переходом на энергию солнца, ветра и водородных двигателей. Чтобы освободить бюджетные средства на программу реструктуризации, мы упраздним СОИ [11]11
  Стратегическая оборонная инициатива – Strategic Defense Initiative.


[Закрыть], опасную и дорогостоящую программу, которая всегда портила отношения Соединенных Штатов с Китаем и Россией, а в итоге привела к страшным событиям 2012 года.

Бурные аплодисменты.

– Эти перемены требуют конкретных обязательств, а не простого сотрясания воздуха лозунгами и девизами. Администрации Клинтона и Буша закладывали в бюджет деньги на производство автомобилей с водородными двигателями. Президент Буш обещал нам светлое будущее: заменить двигатели внутреннего сгорания, использовать новые виды энергии вместо ядерной, но при этом мои предшественники состояли в тайном сговоре с нефтяными магнатами. Прогрессивный план энергообеспечения предусматривает выделение 50 млрд. долларов на производство автомобилей с водородными двигателями, разработку систем, работающих на энергии солнца, ветра и биомассы. Более того, в ближайшие тридцать дней Белый дом ознакомит вас с законопроектом, предусматривающим с 2023 года запрет на производство автомобилей с двигателями внутреннего сгорания.

Президент остановился, поскольку его последние слова утонули в громе аплодисментов.

– Топливные батареи заменят бензин. Будут созданы новые рабочие места. Экономика начнет процветать, атмосфера Земли очистится, а Соединенные Штаты Америки поддержат всемирную программу по сохранению озонового слоя!

Аудитория снова взорвалась аплодисментами.

– Перемены всегда нелегки, но они крайне необходимы. Война с терроризмом привела нас к переменам, которые коснулись гражданских прав и свобод, служащих основой нашего общества. В течение следующих двух месяцев я попрошу Конгресс принять решение о роспуске Департамента национальной безопасности и поставлю вопрос о восстановлении запретов на разведывательные операции в том объеме, в котором они действовали до 11 сентября 2001-го.

Чейни снова замолчал, отметив, что на этот раз аплодировали стоя представители обеих партий.

Белль Глейд, Флорида

Лилит Еве Робинсон три с половиной года. Пристегнутая ремнями детской безопасности, она сидит на заднем сидении «бьюика», приобретенного преподобным Морхедом еще в 2003 году. Преподобный приоткрыл окна и оставил радио включенным, чтобы девочка не скучала во время его визита к недавно овдовевшей Перри Энн Уильямс.

Мочевой пузырь девочки был переполнен, а живот бурчал в унисон с низким рокочущим голосом, доносящимся из радиоприемника. Малышка не ела уже семь часов, с самого ленча, и знала, что не получит еды до тех пор, пока дедушка не выйдет из дома вдовы, а это произойдет не раньше половины двенадцатого ночи.

Внезапно Лилит перестала ерзать и прислушалась к словам Президента. Ее подсознание впитывало их как губка.

– Дорогие американцы, у человечества есть будущее, яркое, как звезды в полночном небе. В этом году мы отменим мораторий НАСА на новые проекты, и нашей новой, аполитической целью станет колонизация Марса. Человечество способно объединиться, стать лучше, обрести гармонию. Благодарю вас. Благослови вас Господь! Благослови Господь Америку!

Лилит расстегнула зажимы ремней и выкарабкалась из детского креслица. Повозившись с замком, открыла дверцу машины, вылезла наружу и оглянулась.

В доме вдовы свет не горел. Из открытого окна спальни доносилось хихиканье ее дедушки и миссис Уильямс.

Лилит стянула штанишки, присела и пописала на дорожку. Потом посмотрела вверх и застыла, глядя широко раскрытыми глазами на россыпь звезд и полную луну.

* * *

– Дедушка, когда я вырасту, то сяду в ракету и полечу в космос!

Квентон проскочил перекресток под запрещающим знаком, чуть не столкнувшись с подростком на моторизированном скейте.

– Космос? Не болтай ерунды!

– А почему я не могу полететь в космос?

– Космос для астронавтов. А ты не станешь астронавтом.

– Почему?

– Потому что прежде, чем стать астронавтом, нужно закончить колледж, а я не собираюсь отправлять тебя в колледж.

– Почему?

– Потому что это стоит денег, больших денег. Хочешь учиться в колледже, выходи замуж за богатея.

– Ну и выйду.

– Вот и хорошо. И чем скорей, тем лучше. А теперь заткнись, не мешай мне вести эту колымагу.

Особняк Гэбриэлов, Лонгбот Ки, Флорида

Океанские волны с шипением накатывались на пляж. Песчаные крабы выбегали из своих убежищ, надеясь найти какую-нибудь поживу.

Джейкоб Гэбриэл отступил от телескопа, уступая место тете Эвелин.

Она прижалась правым глазом к окуляру.

– Ого. Ты действительно можешь рассмотреть лунную поверхность.

– Когда мы с братом вырастем, то отправимся в космос.

Эвелин Стронгин шагнула назад, чувствуя себя слегка неуютно от той уверенности, которая прозвучала в голосе мальчика.

– Почему ты так думаешь, Джейкоб?

– Потому что там Шибальба.Мой папа в Шибальбе.Мама говорит, что когда мы вырастем, то увидим его.

– Откуда ты знаешь, что Шибальбаименно там?

Он пожал плечами.

– Просто знаю.

Джейкоб прильнул к окуляру и продолжил:

– Мама говорит, что ты можешь общаться с мертвыми.

– С душами тех, кто ушел.

– Научи меня.

– Возможно, когда ты станешь немного постарше… А что еще ты можешь показать мне в этот телескоп?

– Ты научишь меня говорить с папой?

– Не знаю.

– Потому что он не умер?

– Да, потому что он не умер.

– Но у него же кровь Хун-Ахпу, как у нас, верно?

– Ну, я думаю…

– Тогда я смогу говорить с ним. Научи меня.

– Когда подрастешь.

– Но я хочу поговорить с ним сейчас.

– Ты еще не готов. Когда мы общаемся с представителями потустороннего мира, нам могут ответить другие, недружелюбные духи. Если ты недостаточно силен, они могут обмануть тебя. Научись терпению, Джейкоб, твое время придет очень скоро.

* * *

– Он невероятно любознательный, – сказала Эвелин, наливая себе очередную чашку кофе. – Мальчик обладает врожденным чутьем этого мира. Говорить с ним – все равно что общаться со взрослым, помещенным в тело ребенка.

Доминика отвела взгляд от компьютера.

– Я волнуюсь за Джейкоба. Его мозг развивается слишком быстро.

– Возможно, ты слишком многое ему рассказываешь.

– В том-то и дело, что я ничего ему не рассказываю. Он сам рыщет по Интернету, сам выбирает, что читать. И с головой погрузился в легенды майя…

– А что насчет его брата?

– Мэнни гораздо больше похож на обычного ребенка. Он плевать хотел на легенды майя, и это злит Джейка. К сожалению, разница между их врожденными способностями становится ощутимее с каждым днем. Одному богу известно, как я буду справляться с Джейком, когда он подрастет.

Эвелин заглянула Доминике через плечо.

– Девочка, над чем это ты работаешь?

– Программа учета новорожденных. Ты знаешь, что количество рожденных 22 сентября 2013 года равно 723 981?

– Ну и что?.. Ты ищешь Мерзость?

– Да, среди всех синеглазых младенцев. Этот критерий сократил список до трехсот тысяч имен. Конечно, программа учитывает только 68 % населения, но это лишь начало…

– Начало чего? Уничтожения?

– Ты сама сказала, что нужно беречься ребенка, рожденного одновременно с близнецами. Мерзость уже украла у меня Майкла и нарушила пространственно-временной континуум. Если я смогу убить ее здесь, в этом времени…

– Прекрати! – Эвелин склонилась над ее плечом и выключила компьютер. – Ты никогда не достигнешь желаемого, идя таким путем. Даже если найдешь этого ребенка, что тогда, Доминика? Что ты сделаешь? Убьешь младенца?

– А что я должна делать, Эвелин? Сидеть и ждать, когда какая-то мразь отнимет у меня сыновей?

– В отличие от твоих сыновей, которые будут готовы к своему будущему, ребенок Хун-Ахпу, рожденный одновременно с ними, понятия не имеет о том, что его ждет. Как и все младенцы, он просто невинное создание, сосуд Господень, который ждет, чтобы его наполнили. То, что этот ребенок, как сказала моя сестра, когда-нибудь станет Мерзостью, обусловлено только грядущими бедами на его пути. А твоя миссия Изначальной Матери состоит в том, чтобы готовить сыновей к битве, а не пытаться взять на себя роль Бога.

Часть четвертая
ДЕТСТВО

Земля – колыбель человечества, но нельзя вечно оставаться в колыбели.

Константин Циолковский

И призвал Иаков сыновей своих и сказал: соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни.

Бытие 49:1

Глава восьмая

ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

22 сентября 2020

особняк Гэбриэлов

Лонгбот Ки, Флорида

Тусклые лампы подсветки заливали спальню семилетнего Иммануэля Гэбриэла мягким бронзовым светом. Темноволосый мальчик мирно сопел во сне.

Джейкоб встал над ним, ехидно улыбаясь.

– Подъем, ленивый сукин сын!

Мэнни рывком сел на кровати, чувствуя, как колотится сердце.

– А?

– Ты выключил будильник. А теперь вставай, пора тренироваться.

– Пошел вон! – Иммануэль лег и натянул одеяло на голову.

Джейкоб просунул руку под одеяло, вытащил брата и вскинул его над головой на вытянутых руках.

– Помогите! Ма…

– Ты отстаешь, Мэнни. Ты должен быть во всем равным мне, а не…

– Отвали от меня, придурок!

– Слабак.

– Ма! Ма, он опять это делает!

Первыми прибежали охранники в пижамах.

– Опять? – Соль покачал головой и сунул пистолет обратно в кобуру.

– Ладно тебе, Джейк, – попросил Перец. – Поставь брата на пол.

Доминика отодвинула охранников и шагнула в комнату.

– Джейкоб Гэбриэл, немедленно отпусти своего брата!

Мэнни рухнул на пол, с глухим стуком врезавшись лицом в ковер. Затем сел, вытирая кровь, струящуюся из разбитого носа.

Лицо Доминики побледнело.

– Черт побери, Джейкоб, посмотри, что ты наделал!

– Это его вина. Он должен был перекатиться после падения. Сэнсей ведь научил его этому еще месяц назад.

– Сейчас шесть утра!

– Когда боги Смерти придут за нами, они не будут спрашивать, который час. Нам нужно быть готовыми.

– Я тебя ненавижу! – завопил Иммануэль. – Ты больной придурок!

– Я Супермен. А ты всего лишь Кларк Кент [12]12
  Герой комиксов (а затем и фильма) Супермен – борец с нарушителями закона. Он – представитель инопланетной цивилизации. Кларк Кент – это имя Супермена в обычной жизни, когда он не использует своих особых способностей.


[Закрыть], рохля бесполезный.

Доминика шагнула к Джейкобу, но светловолосый мальчик, обладая молниеносной реакцией, уже успел перескочить на другую сторону кровати.

– Самонадеянная смертная! Ты не сможешь поймать Супермена!

Соль пошел на перехват. Игра началась.

Джейкоб финт влево, затем перепрыгнул через тумбочку и проскользнул под протянутыми к нему руками охранника.

Перец, отказываясь играть, просто загородил собой дверь.

– Игра окончена, Джейк.

Мальчик не останавливаясь подпрыгнул и буквально пробежал по воздуху, колотя ногами. Его правая ступня врезалась в массивную грудь охранника, затем последовал блок ударов – и Перец вынужден был попятиться к открытой двери.

Джейкоб ушел в кувырок, приземлился на ноги и помчался по коридору в кухню, к черному входу.

– Супермен… да-да-да…

Перец сел, потирая грудь.

– Черт. Как он это сделал?

Доминика была вне себя.

– Богом клянусь, этот ребенок меня в могилу сведет. Пойдем, Мэнни, найдем лед для компресса.

Она подняла мальчика на ноги и вывела из комнаты.

Куртц посмотрел на гиганта напарника.

– Теперь ты понимаешь, почему мы с Карлой так и не завели детей.

Белль Глейд, Флорида

6:17

Рассветные лучи заиграли на поверхности озера Окичоби, раскрашивая волшебными оранжевыми оттенками корпуса яхт и паромов, стройные ряды которых покачивались у пристани. Отели, казино, рестораны и магазины были еще закрыты, отдыхая от ночного наплыва туристов. Пеликаны и песочники пировали на оставшемся с ночи мусоре.

К югу от залитых солнечным светом чистеньких улиц, у моста через канал, был водружен дорожный знак, предупреждающий о том, что здесь заканчивается туристическая зона. Знак на другой стороне моста приглашал в подлинный Белль Глейд.

Решетки на окнах и витринах магазинов говорили сами за себя, при этом характеризуя соответствующим образом быт и нравы городка.

Доходы от азартных игр никак не отражались на этом анклаве бедности, если не считать благоустройством увеличение штата полиции и пристройку нового крыла к зданию местной тюрьмы. При этом здание начальной школы было темным и угрюмым, в окнах крошечных классов натужно скрипели древние кондиционеры, выплевывая теплые волны пропахшего плесенью воздуха. Двумя кварталами дальше располагалась церковь преподобного Морхеда, которая уже давно плакала по ремонту. За грязной парковкой, по которой ночью деловито шастают крысы, располагалась четырехкомнатная хибарка с пожелтевшими от времени стенами в облупившихся черных потеках.

В день своего рождения семилетняя Лилит Ева Робинсон проснулась мгновенно. Посмотрела на вентилятор под потолком. Сконцентрировалась.

– Шесть… семнадцать.

Она перекатилась на бок и посмотрела на часы. Было 6:17 утра.

Лилит вылезла из своей постели на софе. Сложила простыни, одеяло и подушки, после чего пошла на кухню. Вынула из холодильника два яйца, взбила их, вылила на сковороду. Поставила на плиту, зажгла огонь.

Посетила туалет, потом вымыла в ванной лицо и руки. Выдавила на растрепанную щетку последний комочек зубной пасты, хорошо понимая, что нового тюбика не увидит еще как минимум неделю. Прополоскала рот. Натянула платье, висевшее на ручке двери, и уставилась на свое отражение в зеркале.

Кожа цвета какао. Высокие скулы. Синие глаза и длинные волнистые черные волосы. Дочь покойной Маделины была красавицей, но, несмотря на это, одноклассники ее люто ненавидели.

– Лилит Ева!

Дверь рывком распахнулась, и девочку выволокли из ванной.

– Ты это видишь? – Квентон Морхед сунул ей под нос сковороду со сгоревшей яичницей. – Третий раз за неделю! Что, во имя Господа, с тобой творится, девочка?

Лилит не ответила. Ответить сейчас означало спровоцировать баптистского священника на физическую расправу.

– Я с тобой говорю, маленькая язычница. Отвечай!

Тишина.

– Будь ты проклята. Такая же, как твоя мать. Тебя ждут шесть ударов, и на сей раз я не собираюсь слушать твое хныканье. – Она заметила электрошнур с узлами, который священник сжимал в правой руке. Левой он развернул девочку, сжав ее запястье.

– Почему (свист и шлепок) Господь (свист и шлепок) связал меня (свист и шлепок) с такими, как ты, просто не понимаю!

Лилит взглянула ему в лицо, сморгнув слезы и чувствуя, как ей больно дышать.

– Прости, дедушка.

– Прости, черт бы тебя побрал! Марш в школу! Завтрак окончен!

Она проскользнула мимо него, схватила школьную сумку и выбежала за дверь.

Бренди Таунсон ждала ее снаружи. Они молча пошли рядом.

–  Ты его ненавидишь, верно?

– Я сама виновата, – ответила Лилит.

–  Он тебя не любит. Тебя никто не любит.

– А ты меня любишь. Бренди?

– Эй, придурочная, ты с кем говоришь?

Лилит подняла взгляд и увидела Данта и его приятелей из четвертого класса. Она почувствовала, как теплая струйка мочи стекает по ноге.

–  Беги, – шепнула Бренди.

И Лилит помчалась по лужайке к парковке церкви.

Мальчишки гнались за ней примерно квартал, потом сдались и отстали.

Лилит Ева Робинсон хоть и была придурочной, но при этом очень быстрой. Так что никто из учащихся не мог ее догнать.

Особняк Гэбриэлов, Лонгбот Ки, Флорида

Беспилотный разведывательный аппарат Сикорского-3000 замедлил свой полет на высоте шести метров над берегом, и его тень заплясала на мокром песке. Почти метр в диаметре, овальной формы, с отверстием в центре, где горизонтально, как у вертолета, вращаются лопасти, – PAC-3000 разработан специально для движения на малой скорости. Его топливные батареи рассчитаны на семнадцать часов непрерывного полета.

Под алюминиевым днищем аппарата располагаются три камеры наблюдения с обзором в 360 градусов.

Одна из камер повернулась к двум фигурам, бегущим по краю прибоя.

Джейкоб Гэбриэл мельком взглянул на робота и прибавил ходу. Его ноги работали, как хорошо отлаженные поршни автомобильного двигателя. Бег по лодыжки в воде изматывал сам по себе, даже без загубника от акваланга, через который он дышал. Такая пробежка была составной частью тренировки по боевым погружениям. Удары сердитых волн сегодня были непредсказуемы, выбивали мальчика из ритма. Молочная кислота накапливалась в мускулах.

Эта кислота нужна Джейку. Он должен тренировать свою способность обходиться без кислорода, если собирается выжить в Шибальбе.Снова взглянув на аппарат слежения, Джейк сфокусировался на цифровом таймере.

19:07… 19:08… 19:09…

Еще одиннадцать минут. Вперед…

Светловолосый мальчик повернул голову влево. Его брат бежал по мокрому песку. Он, похоже, выбился из сил, однако темпа не терял. Джейкоб пригнулся и побежал быстрее.

Иммануэль заметил, что брат обгоняет его, но, несмотря на то, что ноги буквально сводило от боли, гордость, которую Джейк постоянно уязвлял своими насмешками, не позволяла ему сдаться.

Втянув соленый воздух пересохшим горлом, он из последних сил рванулся вперед, приноравливаясь к темпу своего брата.

* * *

Данные камер слежения отображались на мониторе в обшитой дубом гостиной. Рабби Штейнберг и его жена Минди сидели на зеленом кожаном диване и с интересом наблюдали за тренировкой мальчиков.

Доминика вышла из кухни и протянула гостям бокалы чая со льдом. Напиток, имеющий вкус персика, был новейшим биоэликсиром, понижающим кровяное давление и уровень холестерина.

Доминика опустилась в кресло, которое тут же отреагировало на ее появление тем, что электромагнитное поле начало плавно массировать мышцы ее спины и шеи.

– Посмотрите, – сказала Доминика, указывая на экран. – Джейкоб, как всегда, впереди. Мэнни, как всегда, отстает. Я волнуюсь за него. Наверное, мальчика нужно заставить больше работать в спортзале.

Рабби покачал головой.

– Не понимаю, к чему ты готовишь этих детей? К Олимпийским играм?

– Я и не жду понимания, – ответила Доминика. – То, что Господь предназначил моим мальчикам, бесспорно, требует специальной подготовки.

– Да неужели? И тебе это сообщил сам Бог?

– Рабби, пожалуйста…

– Все дело в этой ерунде, изложенной в «Пополь Вух».

– Ерунде? – Она резко развернулась к нему. – А вы были в той ерунде, когда начали приземляться «трутни», а инопланетный корабль поднялся из залива? Были там, когда исчез Мик?

Минди обняла ее за плечи.

– Успокойся, дорогая. Ты делаешь то, что можешь. Никто в этом не сомневается. Верно, Ричард?

Рабби пожал плечами.

– Я не хотел тебя расстраивать. Оба мальчика – прекрасные спортсмены. Подумай хотя б о том, чтобы отправить их в младшую Лигу.

– Это не обсуждается. Вы хоть представляете себе, что будет, если они начнут соревноваться на публике?

– Подружатся с ровесниками и осчастливят пару тренеров.

– О, пожалуйста! На них будут нападать при первой же возможности…

– И все же это было бы им полезно. Особенно Мэнни, – заметила Минди. – Мальчикам нужны друзья-сверстники. Сегодня их день рождения, а здесь совсем нет детей. Это неправильно. Мэнни такой добрый мальчик, но он постоянно грустит.

– Он ненавидит это место, – согласилась Доминика. – А может быть, просто ненавидит своего брата. Так или иначе, я очень боюсь отпускать их куда-либо из поместья.

– Возможно, ты чрезмерно опекаешь их?

– Чрезмерно?! Вокруг бродят тысячи психов, Минди, ты-ся-чи. Одни из них хотят сделать моих мальчиков богами, другие хотят их убить. Охрана получает сотни писем в неделю, и многие из них посвящены именно таким проектам. Меня от этого давно уже тошнит.

– Я не знала.

– Мы – пленники в золотой клетке. Джейку все равно, но бедный Мэнни… Он только и говорит о том, как будет играть в футбол и баскетбол. Это разбивает мне сердце.

– А что Джейк? Чем он хочет заниматься, когда вырастет?

– Джейк постоянно тренируется. Он инстинктивно чувствует, что его ждет впереди. Встает до рассвета, плавает, потом два часа сидит за компьютером, изучая Бог знает что. После завтрака идет в тренажерный зал, до ленча занимается с тибетским монахом…

– Ему семь лет, – сказал рабби. – Он должен читать комиксы и… и играть на лужайке!

– Вы не понимаете? Он не похож на других детей. Игры Джейка – занятия трансцендентной медитацией. Иногда он «играет», зависнув под потолком вверх ногами, иногда погружается в ледяную ванну.

– Ледяную ванну?!

– Этому его научил монах. Он сказал, что холод заставляет мозг перенаправлять кровь к внутренним органам. Сначала Джейк мог оставаться в воде не более тридцати секунд… Сейчас уже пятнадцать минут… Однажды я проверяла его пульс и, клянусь, не могла найти его.

– Чем мы можем помочь? – спросила Минди.

– Меня беспокоит то, что мальчики растут без отца. Соль и Перец больше похожи на старших братьев…

Доминика посмотрела на рабби.

– Ладно, ладно, я с ними поговорю. Может, даже выясню, куда направить энергию Джейка в мирных целях.

* * *

Джейкоб вошел в кабинет.

– Да, сэр, вы хотели меня видеть?

Рабби отвел взгляд от монитора.

– Что? А обнять дядю?

Джек бросил холодный взгляд.

– Вы что-то хотели, сэр? Через полчаса у меня урок джиу-джитсу, и мне действительно некогда…

– Джиу-джитсу подождет. Я хочу поговорить с тобой об иудаизме, – рабби широко улыбнулся.

Никакой реакции.

– Знаешь, твоя бабушка по отцу была еврейкой, и родители матери тоже.

– Вообще-то, сэр, мою маму удочерили. Ее настоящая мать была из племени майя. А отец был…

– Ладно, не имеет значения. Важна только история. Мама рассказала мне о том, что ты интересуешься книгой «Пополь Вух».

– Да, сэр. Это Святое писание.

– Да, сэр, да, сэр… Зови меня рабби или дядя Рич, хорошо? Я не спорю с тем, что «Пополь Вух» – Святое писание, вот только ему… пятьсот лет? Библия же – Святое писание, которому несколько тысячелетий. – Он развернулся на стуле и проговорил в микрофон компьютера: – Открыть Тору. Иврит.

Экран заполнился символами.

– Мама говорит, что ты читаешь и пишешь на нескольких языках. Иврит ты тоже знаешь?

– Нет, сэр… эээ… рабби. – Синие глаза смотрели на голографическое табло часов, висящих над монитором. – Меня это не интересует…

– Не интересует? Ты меня удивляешь. Я считал тебя тем, кто ищет знания, ищет истину.

– «Пополь Вух»…

– «Пополь Вух» неточна, Джейкоб, она написана через много лет после ухода этого дяди Ку-ку…

– Кукулькана.

– Да, верно. После ухода Кукулькана. А вот Пятикнижие Моисея… Оно было написано три тысячи лет назад самим Моисеем.

Джейкоб почувствовал шепот мысли на периферии сознания.

– Моисей написал Библию?

– Ну, большую ее часть… А знаешь ли ты, что Тора – это единственная книга, которая все это время переписывалась слово в слово, значок к значку? И что если хоть одна буква оказывалась не на своем месте, такой Библией нельзя было пользоваться? Этоты знаешь?

– Нет… рабби. – Джейкоб потер висок и закрыл глаза.

– Мальчик, ты в порядке?

Джейк кивнул.

– Просто у меня было явное дежавю.Я уже проживал этот момент.

– Что, прости?

– Этот момент. Я его уже проживал. И вы тоже.

Рабби казался сбитым с толку.

– Кто тебя всему этому научил?

– Никто. Просто так бывает. – Мальчик взобрался на колени рабби и уставился на экран.

Джейкоб Гэбриэл не мог читать на иврите, но смотрел на текст как завороженный.

– Тут что-то есть.

– Что ты имеешь в виду?

– Буквы прыгают. Очень сложно рассмотреть.

Штейнберг наклонился к экрану. Прочитал абзац.

– По-моему, все нормально. Давай посидим и вместе поучимся. Я расскажу тебе об алфавите и…

– Пробелы. Они все портят, разрывают смысл и не позволяют увидеть полную картину. Компьютер, скрыть пробелы между словами и предложениями.

Текст на экране мгновенно перестроился.

– Ого! – Ярко-синие глаза Джейка расширились. – Вот! Теперь все видно гораздо лучше!

Сердце Штейнберга замерло.

– Что? Что видно?

Мальчик указал на одну из строк.

– Вот эти буквы, например. Они вам о чем-нибудь говорят?

– “ .” – Рабби побледнел и внимательно взглянул на мальчика. – Это означает «Конец дней». Как ты смог выбрать…

– А теперь вот это, – Джейкоб ткнул пальцем в одну букву, потом в другую, на три строки ниже и левее, затем показал на другие, составляющие замысловатый узор.

–  . Ядерный холокост. Джейкоб, как ты…

– А вот эти буквы?

– Я понял. Ты просто играешь в одну из своих развивающих игр. Очень умно.

– Просто скажите мне, что означают эти буквы!

Рабби неуверенно пожал плечами, потом перевел взгляд на экран… . Год 5772.

– Ого!

– Нет, это еврейский календарь. В пересчете мы получим… 2012.

Джейкоб закрыл глаза и повторил:

– Конец Дней. Ядерный холокост. 2012. Все это здесь…

– Ладно, Джейкоб Гэбриэл, игрушки кончились. Кто тебя этому научил?

– Никто.

– Ты на уроках слышал о коде Библии?

– А разве у Библии есть код?

– Хватит. Я не собираюсь заниматься чепухой!

Джейкоб спрыгнул на пол.

– Скажите же мне!

Рабби заметил мольбу в глазах мальчика. Он не шутит…

– В тексте Торы изначально спрятана криптограмма, закодированное послание, которое относится к истории человечества. Исаак Ньютон был первым, кто предположил это, но до самого конца девяностых годов, даже с использованием передовых компьютерных технологий, израильские математики так и не могли вычислить этот код.

– Так он настоящий?

– Не знаю.

– Вы врете. Скажите мне правду!

– Я не лгу. По словам тех, кто пытается расшифровать код, – да, он реален. Но по словам тех, кто всерьез изучает религию, это все чепуха. – Штейнберг внимательно следил за выражением лица Джейка: – Ты и вправду не знал?

– Но если там предсказано будущее, почему…

– Там не предсказано будущее. Согласно Талмуду «все предусмотрено, но нам дана свобода воли». Другими словами, что бы ни было закодировано в тексте Библии, это лишь предупреждение о возможномбудущем. Только от наших действий зависит, сбудется все это или нет.

– И все же…

– И ничего же. Код Библии можно взломать, только зная ключевую фразу или слово, которые определяют порядок построения остальных текстов… Признавайся, ты ведь знал, что искать?

– Я не знал. Некоторые буквы просто сами ко мне прыгнули.

Рабби Штейнберг почувствовал, как кровь отливает от лица. Если он и вправду может смотреть сквозь текст и видеть истинные слова, то… о, Господи…

– Научите меня ивриту, дядя Рич. Научите меня сейчас же!