Текст книги "Нынче в порфире…"

Автор книги: Стиг Трентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

НЕЗНАКОМЕЦ

Мы уже надели плащи, как вдруг Веспер Юнсон, ойкнув, бросился назад в кабинет. Вернулся он с двумя письмами.

– Вот это вам бы следовало прочесть раньше меня, – сказал он, протягивая мне одно из них.

– Адресовано-то Хелен Лесслер,– отозвался я, глянув на серый конверт.

На обороте вверху ровным энергичным почерком было написано: Свен Лесслер, Сакснесгорден, Марсфьеллъ.

– Ах ты, черт,– воскликнул я,– это же то самое письмо, которое она получила от свекра в понедельник после обеда.

Он кивнул.

– По ее словам, она хотела показать его сегодня вам. Потому и звонила. А отдала мне, так уж вышло. Еще она хотела сообщить, что, как выяснилось, шпионил за ней Лео Лесслер. Вчера она застигла его на лестнице сразу после вашего ухода.

– Я так и думал, что это он. Я ведь тоже его видел. Не пойму только, зачем он за ней шпионил.

– По-моему, он вовсе и не шпионил,– неожиданно сказал Веспер Юнсон.

– Да?

Он покачал головой.

– Что у нее выведывать? Ткацкие приемы? Нет, дорогой мой, уверяю вас, Лео Лесслер просто хотел выложить ей свои неурядицы, но так и не решился. В последние дни его жизнь превратилась в сущий ад. Он совершенно извелся – то ли ему молчать, то ли говорить, а по слабости характера, даже пока было время, выхода не нашел. Ну а когда наконец собрался с духом, тут его и убили.

– Но почему он вздумал исповедаться именно Хелен? – вставил я.

Он посмотрел на меня как-то странно.

– Прочтите письмо.

И я прочитал:

Сакснесгорден

Воскресенье, 27 мая 1945 г.

Дорогая Хелен!

Я решился сделать шаг, который резко изменит мою жизнь. Поэтому мне очень важно повидать тебя и услышать твое мнение. Удобно ли тебе навестить меня дома завтра, т. е. в понедельник, вечером, в начале десятого? По определенным соображениям будет лучше, если ты придешь не обычным путем, а через сад на крыше, т. е. через дом 11 по Урведерсгренд. Ты ведь знаешь, там наверху есть железная дверца, ведущая на крышу. Она будет не заперта. Возможно, это секретничанье удивляет тебя, но, поверь, на то есть причины, которые ты наверняка вполне поймешь. И еще: очень прошу, никому ни слова. Не сможешь прийти – забудь все это.

С сердечным приветом

твой свекор.

P. S. Хочу лишь добавить, что придешь не одна ты.

Т. с.

Я сложил письмо и сунул в конверт.

– Речь, конечно же, шла о его скорой женитьбе,– сказал я.

– А теперь прочтите вот это.

Веспер Юнсон подал мне второе письмо. Оно было адресовано Лео Лесслеру, гостиница «Бельведер», Нюбругатан, 64, Стокгольм.

Сакснесгорден

Воскресенье, 27 мая 1945 г.

Лео!

Я выезжаю тотчас, отослав это письмо, и таким образом завтра после обеда буду в Стокгольме. Хотелось бы поговорить с тобой об одном крайне важном обстоятельстве сугубо личного характера. Не зайдешь ли ты ко мне завтра вечером, т. е. в понедельник, в начале десятого? По определенным причинам, которые ты узнаешь позже, прошу тебя прийти через сад на крыше, ты знаешь, через железную дверцу. Войти надо, стало быть, с Урведерсгренд, 11.

Надеюсь, ты сохранишь все это в тайне. Иначе у меня будут неприятности.

С сердечным приветом

Свен.

Я внимательно присмотрелся к марке.

– А это не подделка?

– Нет-нет. Письмо несомненно написано Свеном Лесслером.

Я задумался.

– Значит, то самое, которое Лео Лесслер получил от портье перед отъездом в цирк.

Он кивнул.

– И безусловно то самое, которое он вскрывал в антракте на глазах у датчан. Как раз около девяти вечера. Видимо, раньше прочитать не успел.

– Но разве он не говорил, что, прочитав, порвал письмо и бросил в урну, в цирке?

– Стало быть, соврал, так как мы нашли это письмо у него во внутреннем кармане.

Веспер Юнсон протянул руку, я отдал письмо, и он запер его в стол.

– Ну что ж, пора,– сказал он, а уже на лестнице спросил: – Что бы вы сделали на месте Лео Лесслера? Вернулись бы в зал и досмотрели ревю до конца?

– Нет,– сказал я.– Я бы поехал на Урведерсгренд. Ведь на такси я бы вполне добрался туда к условленному часу.

Он наклонил голову.

– По-моему, Лео Лесслер именно так и поступил. Он ведь не только материально зависел от брата, он явно был на редкость любопытен.

Наши шаги гулким эхом наполнили пустой вестибюль, мы прошли через караулку и очутились на улице. У подъезда стояла служебная машина Веспера Юнсона. Мы сели впереди.

– Странно, что старый моряк не видел Лео, когда тот шел через сад,– сказал я.

Он включил первую скорость, машина тронулась.

– Моряка там уже не было. Ведь сразу после девяти он ушел домой.

– Вы правы,– пробормотал я.

Он притушил фары и свернул в поперечную улицу.

– Теперь становится понятно,– продолжил я.– Лео Лесслер застал убийцу на месте преступления.

– Вот-вот,– подхватил Веспер Юнсон.

Я задумался.

– Значит, так… в десять минут десятого Свен Лесслер уже определенно был утоплен в ванне, и убийца скорее всего раздевал труп.– Я помолчал и добавил: – И для Лео, и для убийцы это наверняка был шок, да какой!

– Без сомнения,– сказал начальник уголовной полиции.– Удивительно только, что убийца не разделался с Лео Лесслером прямо тогда же.

– Не иначе как Лео был у него в руках,– предположил я.– К примеру, занял денег под фальшивый вексель и все такое. Дела-то у Лео шли скверно, и, похоже, он был не слишком щепетилен по части способов добывания денег. Видимо, убийца пригрозил разоблачить его махинации, твердо зная, что это заставит Лео держать язык за зубами.

Мы выехали к перекрестку Васагатан и Кунгсгатан. Свет фонарей и неоновой рекламы призрачно плескался на мокром асфальте, автомобили и автобусы теснились на мостовых, тротуары кишели пешеходами.

– Ну а Хелен? – сказал я.– Она ведь не пошла на таинственную встречу. Плохо себя чувствовала и весь вечер в понедельник не выходила из дому.

– По крайней мере она так говорит,– ответил Веспер Юнсон.

– Думаете, лжет?

Он пожал плечами.

– Я спросил, почему раньше она так упорно отказывалась дать мне письмо. Говорит, из уважения к свекру. Он ведь просил ее не распространяться об этом. А вы как считаете, убедительно ее объяснение или нет?

– Не знаю,– промямлил я.

Некоторое время он молчал, сосредоточив все внимание на дороге. Потом вдруг сказал:

– Как бы там ни было, теперь можно сделать вывод, почему он окружил назначенную встречу такой тайной. С самого начала мы должны уяснить себе, что человек он был традиционной, старой закваски, с очень ярко выраженными родственными чувствами и, видимо, питал необычайное уважение к старшей сестре. Он предвидел, что будущая женитьба не только произведет сенсацию, но и вызовет неодобрение, и догадывался, что именно сестра будет возражать больше всех. Только подумать: старый хрыч женится на молоденькой девчонке, которая вполне годится ему в дочери. Она, ясное дело, зарится на его деньги. Нет, это попросту неприлично. Позор на всю родню! И так далее, и так далее. Понимаете, что я имею в виду?

Я присвистнул.

– Стало быть, Свен Лесслер назначил эту секретную встречу в надежде привлечь брата и невестку на свою сторону. Хотел загодя обеспечить себе поддержку родни.

– Совершенно верно,– кивнул Веспер Юнсон.

– Тогда понятно его желание, чтобы все было шито-крыто,– сказал я.– Но не слишком ли он переосторожничал, когда велел им идти через сад на крыше?

Начальник уголовной полиции покачал головой.

– Вы забываете старушку Таппер. Свен Лесслер, конечно, отпустил ее на этот вечер, но он ведь не знал, уйдет она или вдруг останется дома. Приди Лео и Хелен обычным путем – и она открыла бы им дверь. Свен Лесслер предпочел не рисковать. А то ведь она побежит к своей прежней хозяйке, его сестре Кларе, и все выболтает.

Веспер Юнсон опять умолк. Мои мысли переключились на предстоящий визит.

– Кем же оказался незнакомец? – спросил я.

Он вновь подтвердил свою склонность отвечать как бы невпопад.

– Сколько времени потратили, пока отыскали этого незнакомца,– сказал он.– Данных никаких, разве только одно: незнакомец знал Гильберта Лесслера и отношения у них были не самые лучшие.

– Именно так я и написал в моем… ну, скажем, резюме, верно? – заметил я.

Он, будто и не слыша меня, продолжал:

– Вот почему первым делом мы решили выяснить, были ли у Гильберта Лесслера недруги. Прежде всего, кредиторы – их у него было пруд пруди. Возможно, незнакомец – человек, которого Гильберт каким-то образом обманул, возможно, это частный кредитор, решивший стребовать с отца Гильбертов долг. Мы проработали эту версию, но безрезультатно.

Тогда мы пошли по другому пути. Неприязнь могла возникнуть и в связи с амурными делишками. Ведь по части прекрасного пола Гильберт тоже был довольно легкомыслен. В его квартире полно фотографий юных красоток с нежными посвящениями и без оных. Поголовная проверка заняла бы не один день, но нам повезло. Первая – мимо, вторая тоже, а вот третья дала нам прочную ниточку. Белокурая такая девчушка по имени Сив Исинг. Разыскать ее оказалось нетрудно. Она живет на Лидингё, учится в театральном училище. Я побеседовал с ее педагогом и узнал вот что: маленькая проказница, с виду очаровательная, но, увы, ни ума, ни таланта. В последнее время она крутила роман с Гильбертом Лесслером. Зато раньше Сив Исинг встречалась с одним коллегой по училищу и бессовестным образом бросила его, как только на горизонте появился Гильберт.– Веспер Юнсон помолчал и добавил: – Мне достаточно было услышать имя отвергнутого, и я тотчас смекнул, что он-то нам и нужен.

Спросить я не успел – он затормозил и вышел из машины. Перед нами был большой темный дом на маленькой улочке где-то за церковью св. Энгельбректа. Ни слова не говоря, Веспер Юнсон запер машину и вперевалку заспешил к ближайшей парадной. Я зашагал следом.

Секундой позже на лестнице вспыхнул свет и дверь отворилась, изнутри. На пороге стояла весьма упитанная старушенция. Я во все глаза уставился на нее. Хильда Таппер!

Скрипучий лифт медленно повез нас наверх. Седовласая служанка глядела в сторону, бесцветные губы непрерывно шевелились. Внезапно полицейский начальник положил руку ей на плечо.

– Блефовать нехорошо, фрекен Таппер,– сказал он дружелюбно.– Выигрываешь редко, а проигрываешь часто.

– Мне бы следовало это знать,– пробормотала она, глаза ее, к моему изумлению, были полны слез.

Она первой вышла из лифта и враскачку просеменила по лестничной площадке к одной из дверей. Пока она открывала, я успел прочитать на табличке фамилию Денер.

Мы очутились в просторном холле – зеленая лампа заливала призрачным светом старинное стрелковое оружие, рядами развешенное по темным стенам. Из полуоткрытой двери доносились голоса. Через секунду они смолкли, послышались шаги, и в холл вышла Клара Денер. Остренькое личико было бледно и напряженно, живые птичьи глаза перебегали с одного на другого. В конце концов взгляд остановился на Веспере Юнсоне.

– Он здесь,– сказала она, скупым жестом показывая за закрытую дверь в торцевой стене.– Но, может быть, вы скажете мне сначала, в чем дело? Я его мать и, полагаю, вправе требовать этого.

– Вы все узнаете, когда я с ним поговорю,– спокойно и неожиданно веско ответил он. Сделал мне знак и первым шагнул к закрытой двери. Постучал.

Я услышал тяжелые шаги, в замке повернулся ключ, и дверь открылась – на пороге стоял молодой, рослый парень. На вид лет двадцати пяти, необычайно крепкого телосложения, с массивным квадратным лицом; неопределенного цвета глаза угрюмо, исподлобья смотрели на нас.

– Юнсон, начальник уголовной полиции,– сказал мой спутник, протягивая ему руку.– Вас ведь предупредили о нашем визите.

Парень не ответил, но, неуклюже поклонившись, пропустил нас в комнату. Она была маленькая, даже высокий потолок никак не увеличивал зрительно ее размера. Прежде всего бросалась в глаза спартанская меблировка. Шкафчик, наполовину заполненный книгами, железная кровать под безукоризненно гладким покрывалом, небольшой письменный стол и несколько стульев с матерчатыми сиденьями. На голых белых стенах – ряд унылых литографий.

Веспер Юнсон без стеснения опустился на стул, скрестил ноги и вынул свой блокнот.

– Итак, вы – Винсент Денер,– сказал он, пристально глядя на молодого человека.

– Да,– буркнул тот и отбросил назад длинные волосы, которые незамедлительно вновь упали на лоб.

Я заметил, что он в перчатках, и удивился: зачем они ему?

– Братьев и сестер нет?

Парень мотнул большой головой. А полицейский начальник продолжил:

– Вам двадцать пять лет, вы неженаты и собираетесь стать актером?

– Режиссером,– угрюмо, едва слышно поправил он. Веспер Юнсон захлопнул блокнот, встал и прошел к письменному столу. Через секунду в руке у него была небольшая, в рамке, фотография белокурой девушки.

– Фрекен Исинг, верно? – холодно сказал он.

Винсент Денер стиснул широкие губы и не сказал ни слова. На щеках выступили красные пятна. Он теребил мятый коричневый пиджак, обтягивавший могучую талию, словно шкурка колбасу.

Веспер Юнсон поставил фотографию на место.

– Я понимаю, молодой человек,– мягко сказал он.– И не стану попусту терзать вас. Сядьте вон там, и мы быстренько во всем разберемся.

Винсент Денер опустился на скрипучую кровать, и начальник уголовной полиции продолжал:

– Я хочу только одного: расскажите-ка мне честно и откровенно, что вы делали вечером в понедельник с половины девятого до десяти минут десятого.

Парень побледнел. Буркнул что-то невнятное. Веспер Юнсон покачал головой.

– Я ведь знаю, что вы делали,– спокойно заметил он.– Мне просто хочется услышать подтверждение.

Винсент Денер смотрел в пол. Большие руки судорожно обхватили колени.

– У вас экзема? – продолжал полицейский.

Парень в замешательстве поднял голову и бросил взгляд на свои перчатки.

– Да,– нерешительно проговорил он.– Давно уже. Веспер Юнсон кивнул.

– И по этой простой причине вы не оставили отпечатков пальцев в квартире вашего дяди.

– После девяти я был в «Рише»,– промямлил он.

– Знаю,– невозмутимо отозвался начальник уголовной полиции.– Вы сидели в баре за столиком у окна вместе с несколькими приятелями по театральному училищу, верно?

Молодой Денер, похоже, был ошеломлен.

– Да,– подтвердил он.

– Вы знали, что ваши коллеги там, потому и зашли в «Риш». Вообще-то вы редко бываете в таких местах. Алиби себе хотели обеспечить, а?

Винсент Денер молчал. Ни дать ни взять школьник-переросток перед директором. Веспер Юнсон продолжал:

– Отпираться бессмысленно. Фрекен Таппер сегодня утром все мне рассказала.

Испуг и замешательство проступили сквозь угрюмую маску.

– Хильда? – хрипло вырвалось у него.

Взгляд полицейского был полон укоризны.

– Нехорошо с вашей стороны играть на ее преданности.

– У меня и в мыслях этого не было,– запротестовал он.

– Не объявившись, вы заставили ее лгать дальше.

– Знаю,– в отчаянии сказал он.

Веспер Юнсон смотрел на него с симпатией.

– Выкладывайте-ка все начистоту, молодой человек, спать крепче будете.

Он глубоко вздохнул.

– Мы с ребятами хотим поставить шиллеровскую «Смерть Валленштейна». Но у меня нет денег. А театральное помещение так просто не сдают, требуют финансовых поручительств.

– Вы обращались за помощью к матери?

Он горько усмехнулся.

– Мама не даст мне ни гроша. Она никогда не одобряла мое увлечение театром… Хотела, чтобы я стал офицером, как папа, или дельцом.

Веспер Юнсон кивнул.

– Понимаю. Обычная, старая песня.

– Насчет помещения я все же договорился, оставалось только внести гарантийный залог – пять тысяч крон. Я потыкался туда-сюда, попробовал собрать деньги по подписке, но безуспешно. И в конце концов подумал: а вдруг мамин брат Свен Лесслер согласится на это? Он всегда был щедр ко мне, прошлый год выручил с семестровым взносом в училище. Конечно, тайком от мамы… Ну так вот, в этот вторник владельцы помещения ждали ответа. Значит, с дядей нужно было поговорить раньше. Но дни шли, а он все сидел в горах, не возвращался. И написать я не мог – никто ведь не знал, где он находится… В минувший понедельник был крайний срок. Я позвонил Хильде – не то два, не то три раза, но о дяде по-прежнему ни слуху ни духу. В итоге она обещала позвонить, как только что-нибудь узнает. И действительно позвонила. В самом начале шестого. Сказала, что дядя наконец-то вернулся в Стокгольм. Но говорить об этом никому нельзя, даже маме.– Он скривился. – Ну, это-то было нетрудно… Когда дядя придет домой, Хильда не знала. Он ей сказал, что пообедает в городе и ждать его не надо. Но я-то не мог не повидать его в этот день, ведь назавтра надо было сообщить насчет гарантийного залога. Я здорово нервничал и понятия не имел, как поступить. В конце концов решил, что лучше всего поехать к дяде на квартиру и ждать там.

Винсент Денер умолк, ослабил ворот рубашки. Он явно был взбудоражен и чувствовал себя не в своей тарелке.

– И вы отправились на Урведерсгренд? – мягко спросил Веспер Юнсон.

Парень не отрывал глаз от выцветшего коврика возле кровати.

– Да.

– И приехали вы туда около половины девятого?

Он кивнул.

– А открыла вам фрекен Таппер?

– Да,– прошептал он.

– И что же?

– Она сказала, что дяди еще нет, но я могу подождать. Само собой, я должен помалкивать, что узнал от нее о дядином возвращении. Зашел, дескать, совершенно случайно… Я поднялся наверх, в гостиную. Немного погодя на лестнице послышались шаги…

– Минутку, – перебил Веспер Юнсон.– Вы ничего не пили в баре?

– Нет, – ответил он,– ничего спиртного. Только стакан содовой. В горле ужасно пересохло.

– Вы сели на диван у бара и выпили воду?

– Нет, поставил стакан на стойку и отошел к радиоле.

Начальник уголовной полиции присвистнул.

– Я включил пластинку. Вальс из «Кавалера розы». Чудесная музыка. По-моему, лучше ее просто на свете нет.

– И тут вы услыхали шаги?

– Да. Сперва я подумал, что это дядя, а оказалось – кузен, Гильберт Лесслер. Он спросил, что я делаю здесь наверху, но я объяснять не стал – ему-то какое дело? Он открыл бар, налил себе коньяку. Было заметно, что мое присутствие действует ему на нервы. Он все время ко мне цеплялся.

– Из-за чего?

Голос у него дрогнул.

– Ну… как вам сказать… из-за всякого-разного. Насмехался над моими театральными планами.

– А фрекен Исинг не упоминал?

Парень буркнул что-то невразумительное.

– Понятно,– сказал Веспер Юнсон.– А вы ему что ответили?

– Ничего. Правда, мы чуть не подрались. Он вдруг сказал, чтобы я выключил радиолу. Его, мол, тошнит от этих сантиментов. Я тоже разозлился и сказал: что хочу, то и завожу. Тогда он заорал, что мне, дескать, вообще нечего тут делать. И толкнул меня, ну а я его. Пластинку мы, кажется, испортили. Очень уж она противно скрежетнула.

Винсент Денер замолчал, отбросил непослушный вихор.

– Долго еще дрались? – спросил полицейский начальник.

– Нет,– тихо ответил он.– Я послал его к черту И спустился в библиотеку.

– И что же вы делали в библиотеке?

– Сперва ничего. Я просто кипел от злости. Чего уж тут хорошего – отступить перед Гильбертом, но у меня не было другого выхода. А вообще-то я мог свалить его одной левой.

– Значит, вы метались по библиотеке, будто лев по клетке?

На крупном, но детском лице мелькнула тень улыбки.

– Вначале так и было. А потом я успокоился.

– И решили поиграть в бильярд? – спросил Веспер Юнсон.

– Не-ет. Я взял энциклопедию, если быть точным – Шведскую энциклопедию. Хотел посмотреть, как выглядело ручное огнестрельное оружие времен Тридцатилетней войны.

– Ага, для постановки?

– Да. В «Смерти Валленштейна» появляются несколько вооруженных солдат.

– Значит, посмотрели, как оно выглядит?

Он покачал головой.

– Не успел. Только я открыл книгу, как наверху послышался шум, а затем громкий хлопок. Я долго стоял, не двигаясь, глядя в пространство. До меня толком и не дошло, что это был выстрел. Потом я отложил книгу и прошел к раздвижным дверям. Они каким-то образом захлопнулись, и я изрядно повозился, пока открыл. Однако в столовой…

– Значит, войдя в библиотеку, вы закрыли за собой дверь? – перебил Веспер Юнсон.

Он кивнул.

– Со злости я рванул ее слишком сильно. Наверно, оттого она и захлопнулась.

– А что произошло дальше?

– В столовой никого не было. Правда, мне казалось, что и шум, и хлопок донеслись откуда-то сверху, поэтому я поднялся на второй этаж.– Он облизнул губы и, помолчав, тихо выговорил: – И там я увидел его.

Начальник уголовной полиции смотрел на него в упор.

– В верхнем холле? – спросил он.

Парень закрыл лицо руками.

– Нет,– пробормотал он,– Гильберт лежал в гостиной у камина. Грудь была вся в крови.

В комнатке повисла тишина. Только часы тикали где-то неподалеку.

– Вы понимали, что он мертв? – спросил Веспер Юнсон.

– Я так подумал.

– Вы не заметили в комнате больше ничего необычного, кроме вашего мертвого кузена?

Он задумался.

– В углу, там, где бар, царил полный разгром. По-моему, даже зеркало в баре было разбито.

– Вы никого не видели и не слышали?

– Не-ет.

– Вы подошли к кузену?

Он мотнул головой.

– Я остался у двери. Прямо оцепенел. В голове билась только одна мысль: полиция решит, что это я убил его. Ведь всего минуту-другую назад мы ссорились. Я рассвирепел, и у меня в общем-то было желание…

– Понятно. – Веспер Юнсон задумчиво пригладил усы.– И что же вы сделали?

– Сбежал, – смущенно признался Винсент Денер.– Даже Хильду не предупредил. Потом сел на трамвай и поехал прямиком в «Риш». Знаю, дурость это. Я всю ночь глаз не сомкнул. Утром хотел пойти в полицию, но тут явилась Хильда и сказала, что не сообщила полицейским о моем вчерашнем визите. Мол, упомянула только, что приходил какой-то незнакомец. Она понимала, что Гильберта застрелил не я, но опасалась, что полиция в это не поверит. Ведь ей было известно, как плохо ладили мы с Гильбертом.

– В результате вы передумали и в полицию не пошли?

– Побоялся,– пробормотал он.

Веспер Юнсон захлопнул блокнот и встал.

– Вы не слышали из библиотеки, чтобы открылась входная дверь? – спросил он.

Винсент Денер покачал головой.

– И ничего особенного не видели и не слышали? Помимо того, что уже рассказали.

– Нет.

– А на лестнице ни с кем не столкнулись?

– Столкнулся. Не то на втором, не то на третьем этаже из какой-то квартиры вышел мужчина. Но я видел его лишь мельком, и он меня тоже.

– Это был привратник,– сообщил Веспер Юнсон с нежданной готовностью.– И вы правы, он не смог вас описать.– Он быстро подал Винсенту Денеру руку.– Пусть это послужит вам уроком, молодой человек.– Секунду он помедлил, потом пожал плечами.– Впрочем, нет… не стану больше отягощать вашу совесть. Удачи вам со «Смертью Валленштейна». Доброй ночи.

Мы вышли в холл, и, к моему удивлению, Веспер Юнсон решительно направился ко второй двери, которая по-прежнему была приоткрыта.

Мы очутились в просторной комнате – темные панели, тяжелая уродливая люстра. За тускло освещенным обеденным столом сидели и разговаривали трое: брат и сестра Лесслер и белокурая Мэри. Клара Денер с достоинством встала.

– Ну так что же? – приказным тоном бросила она.

Веспер Юнсон холодно смотрел на нее.

– Ваш сын находился там, когда был убит Гильберт Лесслер,– сказал он.

Уму непостижимо, как она владела собой. Лицо только чуточку дрогнуло.

– Надеюсь, вы не воображаете, что мой сын причастен к этим преступлениям,– резко сказала она.

– Я ничего не воображаю,– спокойно ответил он.– В противном случае вполне мог бы заподозрить, что это вы убили своего брата.

Ее холодный взгляд стал неприятно острым, колючим.

– Будьте добры объясниться, сударь.

Веспер Юнсон пожал плечами.

– Вы ведь тоже находились у Шлюза сегодня в девять вечера, когда был убит Лео Лесслер,– сказал он.