Текст книги "Испытание веры"

Автор книги: Стерлинг Ланье

Соавторы: Василий Щепетнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Переодеваться? Не лучше ли самому…

– Нет, – довольно-таки невежливо перебил Иеро Рэндольф. – Ваша ментальная сила пригодится вам позже. Тратить ее на одежду, поверьте, не стоит.

Иеро поверил.

Одежда была такая же, как и у Рэндольфа, если не роскошней. Черный бархат под рукою казался теплым и мягким, пышные кружева тончайшей работы, золотое шитье. На сапожках пряжки – и то золотые. Здесь, в Межмирье что золото, что грязь, одно. Нет, поправил он себя, золото нужно творить, а грязь получается сама. Разумеется, одежда была точно впору, да и как иначе? Это ведь не материя, не кожа, не золото, а лишь ментальные каркасы, сотворенные неведомыми мастерами.

– Теперь шляпу и шпагу, пер Иеро.

Шляпа чудная, широкополая, с перьями. А вот шпага вызвала сомнение. Тонкая, гибкая, легкая, куда ей против меча. Игрушка.

– Это же ментальное оружие пер Иеро. Здесь не крепость важна, скорость.

– Но… Нам что, придется-таки сходиться в рукопашной? – с надеждой спросил Иеро.

– Вряд ли. Просто традиция.

Шпага, впрочем, выглядела эффектно – рукоять украшена драгоценными камнями, над эфесом трудились искусные ювелиры. Фу, опять. Не ювелиры, а мастера иллюзий.

Он кое-как пристроил шпажонку. Традиция традицией, а без оружия все равно, что голый.

– Ничего не мешает?

Иеро прошелся по покою, двигая руками, выделывая невероятные па и антраша. В бесчисленных зеркалах отражался высокий и стройный юноша – он в Нави был вершком выше себя – явного. Ментальные каркасы окончательно приняли форму тела Иеро. Ментального тела.

– Я готов.

– И еще одно, пер Иеро, – похоже, главную новость почтенный Рэндольф приберег напоследок. – Битва Миров – штука тонкая. Здесь все мы, представители Нашего Мира, заодно, хотя, понятно, в Раа всяк играет за себя.

– Представители нашего Мира?

– Пять бойцов. Лучших мастеров Раа. Сейчас мы познакомимся с ними. Помните, пер Иеро, здесь и сейчас все мы – один отряд.

Потому держите себя в руках, не выказывайте вражды и неприязни.

– Вражды? К своим товарищам?

– Скорее, временным союзникам – на сегодняшний поединок. А внутримировые отношения не должны мешать нам перед лицом Иных Миров.

Издалека раздался удар гонга.

– Что ж, пер Иеро, нам пора.

Двери, огромные, в три человеческих роста, сами раскрылись при их приближении. Ничего удивительного, ментальная механика.

Они вышли в анфиладу, роскошью своею оставляющую далеко позади все, виденное Иеро прежде. Он почувствовал мощь древних мастеров. Века прошли, тысячелетия, быть может, много дольше, и теперь изменить здесь хоть что-нибудь трудненько – инерция времени не позволит.

Но он и не думал ничего менять. Он даже не очень-то и смотрел на окружающую его красоту.

Иеро смотрел лишь на человека, одетого точно так же, как и он. Роскошный камзол, панталоны, сапоги, шляпа с пером. Но шляпа не могла скрыть полностью голый череп, а белоснежные кружева только соперничали с бледностью лица, лица, которое у Темных Мастеров было одно на всех.

– Спокойно, пер Иеро, – прошептал почтенный Рэндольф. – Ему вас видеть тоже радости мало, а разве заметно?

Действительно, Темный Мастер учтиво улыбнулся и отвесил изысканный поклон.

– Позвольте представиться, мастер Голубого круга C'Видлер.

Он и ножкой шаркнул как-то особенно ловко. Иеро ничего не оставалось, как вернуть поклон, пусть и не столь изящный.

– Пер Иеро, поселение Но-Ом.

– Слухи о мастерстве священника из Но-Ома дошли до Голубого круга и в мире Яви, – сделал комплимент Темный Мастер.

– Стараемся, – неопределенно ответил Иеро. Не будет он любезничать с Темным Мастером. Не может. Не так воспитан. Мастерство священника – это ведь он о пере Кельвине. А вдруг именно Темные мастера его и убили, пера Кельвина? Лицемеры.

Или все-таки не они?

Из другой комнаты появились двое – черные, как смола, толстые приземистые человечки. А эти откуда?

Темный Мастер и с ними вел себя безукоризненно.

– Герцог Н'Гобба, королевство Ган, – представился в ответ один коротышка.

– Граф Н'Гобба, королевство Ган, – добавил второй.

– Мы близнецы, – вдруг улыбнулся первый, – но я на полчаса старше, и потому герцог.

Напряжение спало. Ничего, это ведь Навь, а в Нави всякое случается, утешил себя Иеро.

– Кто же у нас будет пятым? – спросил младший близнец, граф.

– Скорее, первым, – ответил темный Мастер. – Давид Блюменталь. А вот и он!

– Я не опоздал? – Давид Блюменталь оказался седым сгорбленным стариком, но глаза его из-под кустистых бровей смотрели живо и молодо. – Вижу, все уже в сборе?

– Пробили только первый гонг, рабби Блюменталь, – почтительно ответил герцог.

– А! Тогда ничего. Я подзадержался, шляпа никак не хотела трансформироваться. Пришлось припоздниться. Эта задачка оказалась покрепче этюда Рети, но я таки справился.

Действительно, на голове у старика была не шляпа, а маленькая шапочка. Зачем? Наверное, старик суеверен.

– Итак, все в сборе, – продолжил Блюменталь. – Люди взрослые, крепкие, проверенные.

Он внезапно повернулся к Иеро, – Вы, кажется, прежде не сражались на Арене Миров? Позвольте дать вам один совет, – он взял Иеро под руку и отвел вглубь комнаты. – Кажется, мы с вами не встречались ни в Яви, ни в Нави?

– Нет, – ответил Иеро.

– Вы не пер Кельвин, – это был не вопрос – утверждение. – Я знаю, пер Кельвин мертв. Пригласить Вас была моя идея. Но скажите прямо: вы вообще-то знакомы с искусством Раа?

– Очень поверхностно. То есть я знаю правила, траектории фигур, принципы атаки и обороны – и, пожалуй, все.

– Замечательно, – искренне обрадовался старик. – Могло быть много хуже. По крайней мере, не придется изображать обморок перед началом схватки. Сражайтесь, как можете. Явите силу духа – все остальное вторично. Да, надеюсь, вы ничего не сказали о смерти пера Кельвина остальным?

– Нет.

– Отлично. Пусть они считают, что в пятом секторе играет мастер. Иначе занервничают, будут пытаться победить любой ценой, а когда готов платить любую цену, цена часто оказывается выше, чем предполагалось. Вернемся к остальным.

Чувствовалось, что все были возбуждены. Путь бой и ментальный, а все равно – бой. Но – с кем? Этого не знал никто.

– Сейчас прозвучит второй гонг, и мы пойдем на Арену, – объяснял почтенный Рэндольф. – Там определится, какой Мир будет нам противостоять.

И сразу же низкий, тяжелый звук даже не пронесся, а прошествовал по анфиладе.

– Пора, господа, – торжественно объявил почтенный Рэндольф.

– Веди нас, предводитель, – Блюменталь ответил голосом самым будничным.

– Предводитель? – тихо спросил Иеро.

– Да. Прежде он был сильнейшим бойцом Раа нашего Мира – или одним из сильнейших, – но после одного случая полностью утратил свою силу. Теперь представляет команду нашего мира в качестве распорядителя. Должен сказать, та еще работенка.

Они шли из комнаты в комнату, пока не очутились перед совершенно уж невероятными дверьми. В них могла пройти, не наклоняясь, шеренга из пяти всадников на лорсах. А прошли пятеро обыкновенных людей – их построил опять же шеренгою почтенный Рэндольф. сам особливо шедший впереди.

Подобная Арена могла существовать только в Нави. В Яви же она вместила бы в себя все поселение Но-Ом, и места осталось бы еще для парочки иных поселений. Стрела, выпущенная из самого мощного лука, не достала бы свода Арены, удерживаемого неведомою силой в головокружительной высоте. Воистину небесная твердь! Неведомые мастера изобразили на тверди звезды, Солнце и Луну – и солнце действительно сияла, луна спокойно светила, звезды таинственно мерцали.

Иеро нарочно задержал взгляд на своде – подготовиться, к тому, что было внизу, под сводом. Но – все равно готовым не был.

– Это лемуты? – спросил о, оправившись от первого потрясения.

– Это разумные расы Иных Миров, – ответил Блюменталь.

Они оказались в секторе, отделенном от подобных же секторов невысоким барьером, ажурною кованой решеткой в половину роста.

Нет, не золотая решетка. Медная. Но блестит и сверкает, словно лишь мгновение назад ее надраил усердный подмастерье.

Секторов на арене было множество, и в каждом секторе стояло по шесть существ – пятеро в шеренгу, как и они, а один спереди и сбоку. Были среди них и люди, но они отнюдь не составляли большинства. Но кроме людей здесь находились существа самые разные. Рядом с ними – не совсем и рядом, в двадцати шагах, – были забавные маленькие существа, стоявшие на задних лапках, а передними беспрестанно теребившие собственные ушки. Глаза их поблескивали от любопытства и радости.

– Мурлены, – прошептал Блюменталь. – Надеюсь, нас минет чаша сия.

– Они что, опасные? – не поверил Иеро. Мурлены казались симпатичными, почти игрушечными зверьками.

– В битве Раа – чрезвычайно. Редко кому удавалось победить их, побежденным же несть числа.

– Положим, вы, рабби, победили мурлена, и бой этот вошел в учебники всех Миров.

– Это было двенадцать лет назад, герцог. С тех пор я стал осторожнее, но не сильнее. Уж лучше бы нам выпали кархародонты.

– Кто?

– А вы посмотрите налево.

Слева от них был бассейн, в глубине которого скрывалась тень. Вот она приблизилась к поверхности водной глади. Высунуло огромную остроконечную морду, раскрыло кошмарную зубатую пасть! И в пасть эту могла въехать та же пятерка всадников на лорсах, но уж выбраться обратно – никогда.

– Левиафан!

– Нет, пер Иеро, Левиафан, пожалуй, будет и побольше, но он не правит Миром.

– Неужели эта тварь разумна?

– Сама она считает, что таки да. Во всяком случае, она не из последних в иерархии Раа.

– Как же они… они…

– Все они не поместились здесь, а остаются в специальных покоях. Это их распорядитель. Кархародонты связаны особой ментальной связью со своими прислужниками, видите, рядом с распорядителем.

Действительно, у пасти чудовища вились несколько крохотных полурыб-полулюдей. То есть крохотными они были только в сравнении с распорядителем-кархародонтом. Поставь человека рядом, поди, вышли бы вровень.

Кархародонт зевнул и вновь погрузился в воду. Иеро невольно ухватился за рукоять шпажонки. Смешно. Нашел за что хвататься.

– Злые языки говорят, что в сражении участвуют именно прислужники, – заметив реакцию Иеро, продолжил рабби Блюменталь. – Во всяком случае, им есть за что сражаться – за собственную жизнь. Побежденный кархародонт тут же, на арене пожирает своего прислужника.

– Да, если такое чудовище проникнет в наш Мир… – Иеро не окончил фразы. Без того ясно.

Дальше, по другую сторону бассейна была делегация людей – или почти людей. Головы, правда, собачьи, но после кархародонта – просто родня, да и только. Еще дальше – большие птицы на мощных голенастых ногах с пышными хвостами. Ну, у птиц клювы есть. Клюнет раз – и нету глаза. Еще дальше какие-то сухопутные осьминоги. Всего же команд было не меньше сотни – и всем места хватало.

Арена представляла собой круглый зал, но зал стоил плаца. Тысячи бойцов могли бы проводить на нем самые разнообразные маневры, не испытывая ни малейшего стеснения. Здесь не в Раа сражаться, а устраивать битвы парзов.

Тут кархародонт снова вынырнул, и Иеро возблагодарил провидение, что сражаться придется именно в Раа, что кархародонту парз – легкая закуска, не более.

В центре арены высилась круглая площадь, на которой располагались несколько десятков примечательных существ, более всего напоминавших садовых слизней, только размером не уступавших грокону. Они медленно передвигались по площади, шевеля рожками-стебельками.

– А судьи кто? – спросил Иеро, догадываясь об ответе.

– Они и есть, – подтвердил рабби Блюменталь. – Очень древний народ. Но мнится мне, что они лишь представители сил еще более древних и уж несомненно, более могущественных.

В центре площади сверкал серебряный гонг, у которого стоял мускулистый, великолепно сложенный человек. Великан! Росту в нем было футов девять, не меньше.

– Голем, – пояснил Блюменталь.

Голем ударил в гонг. Все смолкло. Иеро по привычке взглянул на Блюменталя, ожидая разъяснения, но тот лишь прижал палец к губам.

Время молчания.

Повинуясь неслышимой команде – быть может, имя ей была традиция – распорядители бойцов двинулись к центру арены.

Пошел туда и почтенный Рэндольф.

Иеро почувствовал, как у него поднимаются волосы. Очень уж ему не нравились слизни, даже больше, чем кархародонты. Чуждым, бесчеловечны веяло от них. Еще бы – бесчеловечным, они же слизни! Тут иное. Иеро чувствовал, что все они, собравшиеся здесь, на арене люди, мурлены, кархародонты и прочие существа, значат для слизней не больше, чем фигурки Раа, деревянные, костяные или бронзовые, причем деревяшки чужие, в которых не вложено ни капли собственного труда, и потому выбросить их, сжечь, просто смести в ящик ничуточки не жалко. Если Нечистый хочет покорить, подчинить себе людей, то для слизней люди были вообще ничем.

Пройдя по арене, распорядители стали подниматься на возвышение по лестницам, и сейчас Иеро мог оценить размеры сооружения по достоинству.

Почтенный Рэндольф выглядел отсюда размером с палец, следовательно, прикинул Иеро, до центра арены двести пятьдесят шагов. А в поперечнике так и все пятьсот. Очень величественное сооружение. Языческий храм, внезапно понял он. Понял – и ободрился. Старые боги сильны и могущественны, но лишь для тех, кому неведом Бог Истинный.

Он начал молиться, и молитвою укрепил свой дух до такой степени, что смог спокойно смотреть и на слизней, и на кархародонтов, и на все прочие порождения Множества Миров.

Краем глаза он видел, что и остальные черпают силы в молитвах. Рабби Блюменталь поклоняется тому же богу, что и он сам, Богу с Большой Буквы, хоть и на особый, присущий давидам, манер. А герцог и граф? К кому взывает темный мастер C'Видлер, лучше и не думать. Пока. Вернется в Явь, тогда и подумает. Быть может, этот эпизод все-таки сохранится в памяти?

Ой, вряд ли.

Что делали распорядители, можно было только догадываться. Они подходили к слизням, жестикулировали, но голоса сюда не долетали. Далеко.

Собственно не так уж и далеко. Какое упражнение подойдет лучше? Ухо волка? Но действуют ли законы Яви здесь, в Нави?

Действуют! Иеро напряг слух и смог разобрать слова почтенного Рэндольфа. К сожалению, языка, на котором говорил распорядитель, он не знал. Верно, язык слизней? Представлял он собою одни лишь гласные и был певуч и красив.

– Иииеееаааау аааеаю е?

– Еее! – ответил слизень. Голос его напоминал блеянье козленка.

– Оооа ыыыи э ю й? – несмотря на то, что язык, на котором говорил почтенный Рэндольф, был Иеро непонятен, по интонациям было ясно, что обращается человек к слизню почтительно, но с достоинством.

– Аа у!

Дальше Иеро слушать не стал – Ухо волка требовало сил, а их стоило поберечь до будущего сражения.

Искусству Раа в семинарии не учили. Считалось, что Раа отнимает слишком много времени, которое стоит потратить с большею пользой. Но сражаться на полях Раа и не возбранялось, если семинарист преуспевал в обязательных дисциплинах. «Раа есть иллюзия, – говорили наставники, – иллюзия равенства. В реальном мире никогда силы не бывают равными, никогда удары не наносятся поочередно, никогда не существует правил, которые нельзя было бы нарушить. Но в сражениях Раа есть и правда. Например, как и в жизни побеждает тот, кто не просто сильнее, а сильнее в нужном месте и в нужное время».

Битва Раа свершалась на поле из шестидесяти четырех клеток. Каждый из противников имел по шестнадцать бойцов – по восемь ратников и по восемь специалистов. Два огнеметателя, два заклинателя, два всадника, герой и король.

Критическим специалистом был король – его смерть означала поражение в битве. Сильнейшим был герой, который один стоил всех бойцов. Боец мог стать и героем, если достигнет Предела Раа, восьмой горизонтали поля Боя. Иеро обучил искусству Раа однокорытник, отдававший Раа каждую свободную склянку. Не одно сражение разыграли они долгими вечерами прошлой осени, и Иеро не всегда уходил побежденным. Но здесь, здесь ведь лучшие бойцы миров!

Ничего. Нет хуже страха, чем страх самого страха. Он будет биться изо всех сил, не позволяя отчаянию взять над собою верх еще до начала сражения.

Он исполнился покоя и уверенности, и чувство это, очевидно, передалось окружающим. Вот в чем смысл командной битвы. Трусость и мужество, спокойствие и паника способны передаваться остальным, и потому очень важно явить лучшие свои качества.

Тем более, если бок о бок сражается Мастер Тьмы. Перед ним дать слабину недопустимо совершенно.

Царившее молчание не нарушилось, и тогда, когда распорядители начали спускаться с возвышения на арену. Волна, безмолвная, но отчетливая, пробежала по арене, коснувшись сердца каждого бойца.

Распорядители возвращались неспешно, торжественно, подчиняясь ритуалу сотен веков.

Но стоило распорядителям присоединиться к своим отрядам, как тишина сменилась бурей. Шум, крик, возгласы, призывающие к битве! Кархародонт, встречая прислужника (не самому же гиганту идти посуху), так ударил хвостом по воде, что брызги окатили Иеро и его товарищей.

– Это он нарочно, – сказал, отряхиваясь, почтенный Рэндольф.

– Следовательно…

– Да. Нам, можно сказать, повезло – они наш первый противник.

– Отлично, – герцог в порыве сил хлопнул графа по спине. – Давно хотел сразиться с этими тварями. Это тебе не селявок на пшено таскать, милый граф.

– Я бы предпочел селявок, – ответил не менее бодро граф Н'Гобба.

Но рабби Блюменталь восторгов их не разделял.

– Не хвались, на рать едучи, – остудил он близнецов. – Эти бестии совсем не глупы. Почувствуют вкус крови – и только держись! Стоит кархародонтам победить хотя бы в одной схватке, как следующий бой они играют с удесятеренной энергией.

– Но сейчас-то крови они не вкусили, рабби. Так что…

Внезапно свод окрасился желтым, теплым светом. Внезапно для Иеро. Остальные же приняли изменение, как долгожданное.

– Веди же Рэндольф, нас скорее в бой, – пропел тенорком Темный Мастер.

– Веду – коротко ответил почтенный Рэндольф.

И повел. На полпути между местом построения и центральны возвышением оказался боевой сектор.

Пять площадок для боя. В аббатстве они были маленькими, пядь на пядь, самые большие – локоть на локоть. Тут они представляли собою квадраты в три шага сторона. Понятно, бойцы-то разные, маленькую площадку и не разглядишь.

– Не спеши, – шепнул ему рабби Блюменталь, подмигивая, – и, главное, не горбись!

– Что?

Но Блюменталь уже отошел к своей площадке.

Не спешить – понятно. Если кархародонты свирепеют от первой выигранной битвы, значит, в схватке Мира Иеро с Миром Кархародонтов Иеро должен продержаться, пока остальные мастера не закончат свои поединки. Избрать медленное, надежное построение. Тянуть время, изматывать противника.

Но что значит – не горбись? Не пригибайся к земле, вот что. Не обрекай себя на неудачу, Расправь плечи, распрямись, дай противнику понять, что имеет тот дело не с мальчиком, но мужем.

Иеро приосанился, прошел уверенным шагом вдоль своих деревянных бойцов, прикоснулся к каждому, чтобы почувствовать, наладить контакт между ними и собой.

Ему выпало сражаться на стороне Света. Он скосил глаза. На соседней с ним площадке ждал своего противника Мастер Тьмы, и ему выпало защищать дело Тьмы.

Напротив располагались прислужники кархародонтов. Иеро внимательно осмотрел своего противника. Ростом с Иеро, покрытый блестящей чешуей, тот представлял собою выше пояса копию человека, а ниже – рыбу с горизонтально направленным хвостом, и потому не ходил, а ползал, опираясь на руки. Получалось не очень ловко.

Словно с калекою биться.

Не спеши, не спеши. Как знать, быть может этот вид – уловка, не более. Ведь прислужник кархародонта – не более, чем манипулятор, а противостоит ему огромное чудовище, что плещется в бассейне или даже за его пределами.

– Мир надеется, что каждый исполнит свой долг – сказал напутственное слово почтенный Рэндольф.

Распорядитель-прислужник только рот раскрыл, а звука никакого не издал. Говорлив, как рыба.

Опять раздался удар гонга. Факел, что стоял с края площадки на стороне Иеро вспыхнул. Горит он ровно склянку – об этом рассказал почтенный Рэндольф. Сгорит раньше, чем окончится сражение – и он проиграет, пусть даже будет обладать полным преимуществом.

Потому тянуть-то время он потянет, но не дольше, чем горит его факел.

Иеро наклонился и двинул своего королевского бойца на два поля вперед. Лучший ход, начинающий схватку, говорил ему однокашник.

Факел Иеро погас и вспыхнул факел прислужника. Все честно, без обмана. прислужник подвинул своего королевского бойца на одну клетку вперед, что-то мне знакомое. Та-ак…

Опять загорелся факел Иеро. Уходя с площадки, прислужник хвостом задел пару собственных бойцов, и те покатились навстречу отряду Иеро.

Иеро хотел было поставить их на место, но поймал запрещающий взгляд почтенного Рэндольфа.

– Справедливости! – крикнул Рэндольф. – Требую справедливости!

От возвышения в центре арены слетела гигантская, в половину Иеро, стрекоза. Она зависла над площадкою, где началась схватка Иеро с кархародонтом.

– Аа! Оо у ееей ей ей – запел почтенный Рэндольф. Со своей стороны и распорядитель кархародонтов издал пищащие звуки, что-то вроде «йа-йа-йа!»

Стрекоза облетела площадку, повернула к возвышению.

– Это старый трюк, – разъяснил Рэндольф Иеро. – Он, – кивнув на прислужника кархародонтов, – нарочно свалил своих бойцов, чтобы ты потратил время и наш факел скорее сгорел. По правилам, он обязан восстановить порядок за свое время. Теперь он будет наказан.

Оба факела вдруг ушли вниз, под мраморные плиты арены. Спустя несколько мгновений они вернулись. Нет, не они, другие. Факел Иеро был новенький, полномерный, а прислужнику достался коротышка, вполовину от факела Иеро, да еще и горящий. Наказание. Теперь у противника вдвое меньше времени.

Прислужник поспешил восстановить порядок в рядах своих бойцов.

Иеро задумался. Как ответить? вдруг он услышал шепот прислужника:

– Милосердия прошу, святой отец! Милосердия! Меня убьют, если я допущу поражение!

Вот как! Оказывается, прислужник может говорить и знает римский язык! И еще он знает, что Иеро священник! Хорошо подготовил урок, нечего не скажешь.

Иеро понял – это просто уловка. Очередная уловка, и больше ничего. Разжалобить противника, попытаться отыграть потерянное время.

Ничего, мы тоже не простаки!

Он поставил героического бойца рядом с королевским и ответил:

– Милосердие Господа безгранично. Я согласен заключить мир, – и посмотрел на вспыхнувший факел прислужника.

Тот смотрел на огонь, мучительно раздумывая. Или ожидая приказа от партнера-кархародонта. Иеро почти видел мысли прислужника – обманул, обманул! Получить мир в самом начале схватки, когда времени вдвое меньше – невероятная удача, особенно против могучего бойца.

Одного прислужник не знал – что перед ним не могучий боец пер Кельвин, а зеленый Иеро, который второй-то ход знал, а вот что дальше даже и не думал.

– Благодарю, – наконец, вымолвил прислужник. Быть может, он и в самом деле был благодарен. Все-таки сейчас не съедят.

Опять прилетела стрекоза, сделала круг и унеслась к возвышению.

Что ж, начал неплохо. Не победил, но и не проиграл.

Почтенный Рэндольф подошел к Иеро и шепотом спросил:

– Как вам удалось?

– Вера двигает горы, – ответил Иеро.

Рэндольф посмотрел на Иеро другим взглядом – уважительным и оценивающим. Переоценивающим. Очевидно, вносил поправку на неожиданный мир в схватке Иеро с кархародонтом.

(Примечание автора: роман этот, разумеется, есть повествование о Мире Иеро. Но ничьи на втором ходу в истории шахмат встречалась и в нашем Мире, так, аналогично схватке Иеро – Кархародонт протекала партия мастеров Бульовчик (эло 2425) – Коник (2370), Белград, 1988 год 1.e4 e5. 2.d4 1/2-1/2)

Иеро же ощутил противную слабость в ногах. Отчего в ногах-то, сражался же головой?

Пронесло. Выкрутился. Но повторить трюк дважды вряд ли удастся.

Он посматривал на поля в отдалении. Всюду кипели страсти – распорядители взывали к справедливости, стрекозы сновали над сражающимися, и лишь сами мастера хранили невозмутимость.

Герцог окончил свою схватку и, довольный, утирал батистовым платком бисеринки пота с век. Победил!

Рабби Блюменталь, похоже, прислужника просто не видел. Двигал себе фигуры и двигал. Потом, удовлетворенный, отошел от площадки, а факел соперника вспыхнул ослепительно и погас. Смерть неприятельскому королю. Обычно до смерти старались не доводить, капитулировали ранее. Никакой разницы, поражение есть поражение, а все ж не так стыдно.

Граф же принял предложенный прислужником мир. Перехватив взгляд Рэндольфа, пожал плечами – так уж случилось. Прислужник радостно прошлепал к бассейну.

Темный Мастер теснил противника по всем направлениям. Бедный прислужник кархародонтов что-то пищал, но C'Видлер не обращал на него никакого внимания. Хищная улыбка его была сродни оскалу самого кархародонта, который время от времени поднимался из глубины бассейна.

Иеро отвернулся – смотреть на агонию прислужника не хотелось. Куда приятнее рассматривать саму Арену.

Стены ее, украшенные мозаикой, массивные внизу, вверху представляли собой переплетение арок, балконов и витражей, что придавало вид легкости и воздушности. Свет, проходя сквозь золотые витражи, наполнял пространство спокойным теплом.

А светила, изображенные на своде, двигались! Из-за предела свода выплыла вторая луна, много больше первой, и не желтая, а багрово-красная. Тревожная луна.

Великого мастерства зодчие строили Арену.

Небосвод зачаровывал. Смотреть да смотреть. Потом рассказать там, в Яви. Да забудется все, истает, словно роса утренняя.

Нужно потолковать с кем-нибудь. С Рэндольфом, с кем же еще, не с Темным же мастером. Потолковать и узнать, нет ли способа удержать в памяти Явь и Навь. Сейчас и здесь ему казалось, будто там, в Яви, Рэндольф смотрел на него особенно, другим взглядом. Знал о предстоящей встрече здесь? Значит, есть возможность удержать в себе происходящее в Нави?

Он оглянулся, пытаясь как можно глубже запечатлеть в памяти виденное – чудесный купол-твердь, витражи и арки, колонны, а больше всего – представителей Миров.

Наконец, и Темный Мастер добил несчастного прислужника. Тот пополз к бассейну ломанным, неуверенным путем. Подполз и прыгнул в воду.

Никто его не съел. По крайней мере, не съел на виду. А что случится в покоях – как знать. В конце концов, и герцог, и рабби ведь победили кархародонтов, отчего же он смотрит именно на противника Темного Мастера? Видно, подспудно дает о себе знать неприязнь к слугам Нечистого. Я-де беленький, а он черненький.

А разве не так и есть на самом деле?

– Итак, начало недурное, – сказал почтенный Рэндольф.

– Широко шагать – панталоны порвать можно, – скептический голос рабби был струей полуночного ветра в майском вишневом саду. – Посмотрим, на кого теперь выведет нас швейцарская кривая.

– Какая кривая? – спросил Темный Мастер C'Видлер.

– Царства Швей. Сказочной страны, где живут большие умельцы добираться до цели кружным путем. Пустое, мастер C'Видлер, стариковское пустословие. Мы отлично провели первый бой. Ваш маневр огнеметателями превосходен.

Темный Мастер зарделся.

– Я лишь повторил идею вашего знаменитого боя с мурленом, рабби Блюменталь.

Так, обмениваясь любезностями, они кружили по отведенному им сектору.

Наконец, где-то вдалеке завершился последний бой, о чем поведал очередной удар гонга. И тут же барьеры, разделявшие сектора, ушли вниз, исчезли в мраморном полу. Одновременно с этим золотистый свет опять стал розовым. Кому-то розовое, говорят, нравится, как цвет мира, Иеро же видел в нем не столь уж далекие кровь и огонь.

– Время дружеских встреч, – объявил почтенный Рэндольф.

– С кем? – что-то он слишком много вопросов задает. А как не спрашивать, если не знаешь?

– С нашими противниками, пер Иеро. Порой мне кажется, что это и есть наиболее ответственная часть Битвы Миров. Помните, никогда, ни при каких обстоятельствах вы не должны применять физическую силу. Вас могут оскорблять словесно – терпите или ругайтесь в ответ, или читайте проповеди, только не убивайте. Физическая ссора с противником переводит Мир на самую нижнюю ступень Лестницы Миров независимо от результата, показанного Миром.

– Я, собственно, и не собираюсь никого убивать, почтенный Рэндольф.

– Вот и славно. Тогда идите, посмотрите. Здесь есть на что посмотреть. Не уходите далеко, с непривычки бывает трудно вернуться вовремя.

– А когда это – вовремя?

– Через склянку, пер Иеро.

– Всего-то?

– Мы ведь в Нави.

– А… – понял Иеро. Время в Нави тянулось иначе, чем в Яви. Склянка могла длиться и день, и луну. И наоборот.

– Пер Иеро, не хотите с нами? Проведаем кое-кого, – позвали его герцог и граф.

Иеро принял предложение. Действительно, не с Темным же Мастером ему оставаться. А рабби Блюменталь уже тихонько ускользнул – к давидам Иных Миров, как шепнул ему почтенный Рэндольф.

– Хочу, – ответил он. Можно было бы сказать что-нибудь изысканно-куртуазное, но ему показалось, что куртуазностью и герцог и граф сыты по горло.

Они вышли из сектора и пошли по дорожке, выложенной желтым камнем.

– К кархародонтам, думаю, лучше и не соваться, – герцог был бодр и весел, граф тоже, и Иеро невольно поддался общему настроению. – С ними-то и в лучшие времена ухо востро держи, а уж сейчас…

Они прошли по ажурному мостику над бассейном.

В глубине воды виднелось темно-бурое пятно.

– Сожрали-таки, – с отвращением сказал герцог.

– Несчастные, – добавил граф. – Твоего, поди, сожрали-то.

Иеро вздрогнул. Значит, и в самом деле прислужнику грозила смерть. Хорошо, что он не настоящий мастер Раа. Тогда бы он встал перед мучительным выбором – побеждать, и тем обрекать невинное существо на смерть, или предлагать мир, подвергая свой родной Мир опасности спуститься на ступеньку другую по Лестнице Миров.

Они прошли дальше.

– Бельфлаи. Очень симпатичные существа, – герцог приглашающе вытянул руку, сюда, мол.

– Особенно Льга, – непонятно ухмыльнулся граф.

– Особенно Льга, – серьезно подтвердил герцог.

Они вошли в сектор бельфлаев.

Навстречу им выпорхнула бабочка. Нет, бабочка-человек. Еще раз нет. Крылатая дева.

– Привет вам, бескрылые! – голос ее звучал серебряным колокольчиком.

– Привет, жестокосердная, – ответил поклон герцог со всей учтивостью. Граф перещеголял его, выписав шляпою вензель необычайной сложности. Их, герцогов да графов с колыбели учат галантности. Нечего и пытаться угнаться за ними. Потому Иеро лишь слегка склонил голову.

И вообще! Нечего ему, служителю церкви, пялиться на порождение неизвестно кого.

Но глаз от крылатой девы оторвать было трудно.

Она лишь немногим уступала в росте Иеро, но сложением своим, хрупким и, в то же время, оставляющим ощущение исключительной гибкости и крепости, зачаровывала. Лицо же пленяло необычной, ангельскою красотой.