Текст книги "Оле, Мальорка !"
Автор книги: Стенли Морган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глэдис с Эсмой выбрались самыми последними и, повиснув на мне с двух сторон, замкнули колонну туристов, которые, нетерпеливо поводя носами, устремились к накрытым во дворе столам. Длинные столы были уставлены нескончаемыми вереницами стаканов, доверху наполненных какой-то адской смесью, именовавшейся пуншем. Опаснейшая штука, скажу я вам. Вкус, как у фруктового сока, а вот крепость убийственная. По замыслу организаторов, тот, кто не свалится сразу, дальше уже особой разборчивостью отличаться не будет.
Я вручил Глэдис и Эсме по стакану. Залпом осушив их, девушки провозгласили, что в жизни не пробовали такой вкуснятины.
– Как мне здесь нравится! – воскликнула Глэдис, обводя глазами внутренний двор маслобойни и хозяйственные постройки. – Так романтично!
Посреди двора трое испанцев в широкополых шляпах и костюмах средневековых трубадуров лупили по струнам гитар и истерически визжали про испанскую луну в испанском июне. Вокруг же, не обращая на них ни малейшего внимания, бесновались восемьдесят семь тысяч туристов, опорожняя один за другим стаканы с бесплатным пуншем и надеясь, что никто не заметит их стремления заполучить за внесенные деньги как можно больше – напомню, что именно этого и добивались коварные организаторы фиесты.
В следующую минуту молодой англичанин, аляповато разодетый в пышное платье кабальеро, громко провозгласил:
– Дамы и господа! Добро пожаловать на нашу замечательную фиесту! Прошу вас, проходите внутрь и рассаживайтесь! Начинается грандиозный банкет!
Всякий раз, как я его слышал, меня разбирал смех. Уж больно старался человек.
– Что случилось? – спросила Глэдис.
– Так, просто настроение хорошее, – улыбнулся я. – Дух фиесты заразителен. Идемте, подберем вам места получше.
Мы влились в толпу, которая втискивалась в одну из дверей. Внутри в два ряда выстроились банкетные столы, между которыми оставался узенький проход. В проходе бестолково суетились официанты и курьеры, пытавшиеся рассадить гостей поудобнее. Впрочем, это было явным преувеличением, потому что люди лепились друг к другу, как сельди в бочке.
Я успел ухватить Глэдис за локоть, когда гигантская воронка людского водоворота уже начала втягивать её, и усадил её и Эсму на вполне пристойные места спиной к проходу.
За нами проскочили Фред Стейли, миссис Фартинг, Джордж Дарнли с супругой, Альберт Фитч и Элла с Дорис – все оживленно гоготали и на ходу выделывали танцевальные па.
Фред Стейли бесцеремонно шлепнулся на скамью рядом с Глэдис и пребольно вмазался коленом по ножке стола, прикрытой длинной скатертью. Да, сегодня был явно не его день.
Много видавшие своды старой маслобойни огласил дикий вопль.
– Ничего страшного, мистер Стейли, – посочувствовала Глэдис. – Давайте я разотру её.
– Ой, ну и давка, – простонал Альберт Фитч.
Я прекрасно понимал беднягу – плотно стиснутый между высоченным Фредом Стейли и могучей Эллой Харботл, он, казалось, вот-вот вообще исчезнет из вида.
– Ничего, мистер Фитч, – утешил я. – Зато вы можете от души напиться шампанского. Вот эта бутылка, например, целиком для вас.
Я протянул ему одну из тысячи пузатых бутылок, выстроившихся на столе, как солдаты игрушечной армии.
– "Коза-Плонк" урожая 1972 года, – прочитал я. – Прелестная шипучка.
Я откупорил ему бутылку, но вместо ожидаемого громкого хлопка послышалось только змеиное шипение. Альберт поморщился. Я наполнил ему бокал.
– Вот попробуйте. Оно поднимет вам настроение.
Фитч пригубил бокал и скорчил гримасу.
– Как вы сказали – прелестная шипучка? По-моему, это скорее – позорная вонючка.
– Уймись, Альберт, – накинулась на него Элла. – Чего ты ещё ожидал за свои два фунта – "Вдову Клико" что ли?
В это мгновение нас буквально затопил поток вновь нахлынувших туристов, целая орда которых, нестройно горланя, ворвалась в битком набитый зал. Возглавлял варварское нашествие знакомый мне курьер "Мидас Турз" Кейт Бил, жилистый плюгавенький человечек с неожиданно могучим басом. Взгромоздясь на скамью, он зычно выкрикнул:
– Объявляю всеобщую попойку! Набрасывайтесь на шампанское, друзья! Все задарма! Пейте, сколько влезет, потом ещё принесут. И учтите: если вы не прикончите все бутылки, что красуются на этом столе, то я проиграю пари фирме "Голд Хок Турз". Я поспорил с их курьером, что мои ребята перепьют его банду. Что скажете – обставим их?
– Д-дааааа! – раздался выкрик восьмидесяти глоток.
И началось такое, что всем чертям стало жарко. Со всех сторон неслось шипение и бульканье, слышались громкие тосты. Бил еле успевал оттаскивать опустевшие бутылки, заменяя их непочатыми.
В довершение беды, в зал переместились трубадуры. "Гранаду" они играли и выли так громко, будто им платили за количество децибел. Чтобы сосед вас услышал, приходилось орать ему прямо в ухо. По воздуху летала еда. Горячие картофелины падали на пол, а ноги сновавших взад-вперед курьеров и официантов тут же превращали их в пюре.
Кто-то из обслуги прохаживался вдоль рядов со здоровенной винной флягой, подстрекая подвыпивших гостей ловить ртом струю вина с довольно изрядной высоты. Как ни странно, на подначку клевали многие. Достаточно чуть-чуть завести группу – и даже самые благопристойные люди начинают вести себя, как отъявленные забулдыги с лужеными глотками.
То тут, то там гости пили шампанское, постепенно поднимая руку выше и выше и пытаясь ловить губами тонкую струйку. Некоторые кашляли, другие обливались; вино ручейками текло по головам, попадало на лицо, проникало за шиворот…
Я решил, что пора повидаться с Патриком, который сидел в соседнем зале.
– Я ненадолго отлучусь, ребята, – проорал я, выбираясь из-за стола. Если что понадобится, кричите.
Ха, в этом пандемониуме не услышали бы и иерихонскую трубу.
Выходя из зала, я носом к носу столкнулся с Диком Перри, одним из удачливых владельцев фермы. Дик – низкорослый человечек средних лет, внешностью и повадками напоминающий страхового агента, каковым вполне вероятно и был до совершения выгодной сделки. Он был в рубашке с короткими рукавами и в галстуке. Что бы ни случилось, Дик неизменно бывает при галстуке.
Узнав меня, он приветственно вскинул руку, пробормотал "Здорово, Расс" и обвел зал наметанным хозяйским взглядом.
– Недурно, недурно, – пробубнил он, прекрасно зная, что без банки вазелина не смог бы втиснуть сюда даже кошку.
– Маловато сегодня народу, Дик, – пожаловался я. – Тебе нужно щедрее тратиться на рекламу.
Дик ухмыльнулся и подмигнул мне.
Я выбрался на безлюдный двор. В свежем вечернем воздухе витали таинственные ароматы средневековой Испании. Чистое небо было усыпано яркими звездами. Прелестная ночь, подумал я. Ночь, предназначенная для любви. Какая жалость, что нужно делить её с полумиллионом любителей заложить за ворот. Вот бы рядом оказалась Донна… или Джин… или Руби…
Я невольно улыбнулся, припоминая Руби – начинающую художницу из Лондона, прилетевшую сюда всего на одну неделю в самом начале мая. Боже, какое счастье, что всего на неделю. Месяц общения с Руби – и урну с моим прахом пришлось бы пересылать домой самолетом. В-ва!
Впустив в легкие свежий воздух, я вошел в соседний зал и поморщился шум и гвалт здесь стояли ещё покруче.
Патрика я заприметил в дальнем углу. Он стоял и откупоривал бутылки со всей скоростью, на которую был способен. Я подкатил к нему и гаркнул прямо в ухо:
– Молился ли ты на ночь, Холмс? Готовься к смерти, предатель!
Он подскочил, как ужаленный.
– Расс, малыш, как я рад тебя видеть! Точнее – как ты мне безразличен! Хватай бутылку и помоги мне – мои бедняжки умирают от жажды.
– Я тебе помогу, гад, – пообещал я. – Кирпичом по башке! На сей раз ты меня достал…
– Что ты, Рассик, я же просто пошутил. Не принимай близко к сердцу…
– Я не о том, – перебил я, извлекая пробку из бутылки, которую он мне ловко всучил. – Потом, после тебя мне ещё раз позвонили в дверь и я, будучи уверен, что это снова ты, окатил из сифона нашего викария.
У Патрика даже челюсть отвисла.
– Что ты с ним сделал!
– Бедняга шлепнулся на задницу, мокрый с ног до головы. Хуже того – я ещё выскочил за дверь в чем мать родила…
Перестав изумляться, Патрик сперва пришел в ужас, а потом, полностью осознав случившееся, разразился диким хохотом. Он вел себя совершенно непристойно, приседая, закатывая глаза и хлопая себя по ляжкам.
– В жизни так не смеялся, – простонал наконец он, утирая слезы. Господи, и что ты натворил…
– Я сам себя уволил, вот что.
– Поделом тебе, не будешь якшаться с этими святошами. Окажись на его месте отец Кинкейд из моего прихода, он бы попросил тебя плеснуть в него стаканчиком виски впридачу к содовой.
– Как бы то ни было, викарий отбыл в страшном гневе. Должно быть, прямиком отправился в Пальму, к Уолтеру Пейну. С минуты на минуту я жду его звонка с требованием выметаться отсюда.
– Пейн улетел в Лондон на три дня. Я сегодня днем заезжал в контору. Может, тебе стоит сгонять к викарию и объяснить…
– Непременно сгоняю.
– И – не волнуйся. Никто тебя в разгар сезона не уволит. Тем более, что такие замечательные курьеры на дороге не валяются.
– Не утешай меня…
– Послушай, – он придвинулся ко мне вплотную. – У меня есть замечательные новости! Сегодня днем прилетели четыре самых потрясающих телки, которых ты когда-либо видел за всю свою праздную и никчемную жизнь. Грандиозные девки! Они сейчас в "Марбелье" – принимают душ и наводят марафет. Я договорился, что по окончании этой бодяги мы устроим у меня маленький междусобойчик. На тебя рассчитывать? Я пригласил ещё Кена Плейстоу и Дики Берджесса из Пальмы, чтобы нас было восемь. Девчонки пробудут здесь всего пару дней – они хотят объехать Мальорку, Менорку и Ивису, – и мы не должны ударить в грязь лицом.
– Грандиозные, говоришь?
– Рассел! – Патрик прикинулся обиженным. – Ты мне не веришь? Я хоть раз подводил тебя?
– Прости, – покаянно произнес я, потрепав его по руке. – Ляпнул сгоряча. Жаль, что они так ненадолго – в воскресенье прилетает Тони Дейн.
– Вот как? Что ж, погуляем на славу. Ничего, на его долю тоже хватит. Подберем ему подходящую кралю. – Патрик поставил на стол откупоренные бутылки и с ухмылкой повернулся ко мне. – Пожалуй, нам нужно будет до воскресенья отоспаться впрок.
– С кем отоспаться?
Он хохотнул и потянулся за очередной бутылкой.
– Или ты забыл, что на тебя рассчитывает Эсма? – мстительно напомнил я.
– Что ж, придется дать Эсме от ворот поворот, – вздохнул Патрик. – При всем к ней уважении. В конце концов, стоит ли портить аппетит, пожирая сардины, когда тебе уготовано целое блюдо черной икры? Эти четверо – лучшие во всей Европе! Гарантирую.
– Да, звучит заманчиво. Ладно, мне пора возвращаться к моим пташкам. На фру-фру увидимся.
– Только не подведи меня, – серьезно произнес Патрик. – Я уже нашептал про тебя совершенно сногсшибательной блондинке – она, пожалуй, лучшая из всей четверки, – и она уже слюнки пускает от нетерпения.
– Патрик, – выдавил я, проглотив внезапно появившийся в горле комок. Порой выдаются редкие минутки, когда ты становишься похож на человека.
– Вали отсюда, жалкий льстец. После фиесты – мчись ко мне.
– Примчусь! – пообещал я.
К своей пастве я возвращался в самом приподнятом настроении, жизнерадостно насвистывая себе под нос. Судя по всему, девчонки и впрямь были классные. Похоже, ночка обещала выдаться бурной и запоминающейся. Нужно только побыстрее распихать моих пьянчужек по постелям.
Войдя в банкетный зал, я сразу увидел, что пир на моем столе идет горой. В потешных бумажных шляпах, мои клиенты перебрасывались озорными шутками и веселились, как дети. Перекрывая шум и гам, слышалось заливистое хихиканье Глэдис. Подойдя поближе, я разглядел, что хихикать её заставляют отнюдь не остроты Фреда Стейли, а его шаловливая ручонка, прокравшаяся под скатертью и щекочущая Глэдис за ногу.
– Все хорошо? – спросил я.
– Да-ааа! – грянул оглушительный рев.
– Замечательно, Расс! – выкрикнула Элла. – Еда… ик! – офигительная!
– Выпей шампучки, старина, – предложил Альберт Фитч, вставая, заметно покачиваясь и не замечая, что золотистая жидкость течет у него по пиджаку.
– Нет, спасибо, мистер Фитч, – с улыбкой отказался я. – я выпил уже шесть стаканов.
– А я – шестнадцать! – захохотал он. – После пятнадцатой даже стало нравиться.
– Кому-нибудь что-нибудь нужно? – спросил я.
– Пока нет, – отозвался Джордж Дарнли с дальнего конца стола, заговорщически подмигивая мне. – А вот когда вернусь в отель – тогда непременно!
– Ха, вы только послушайте моего благоверного! – засмеялась его жена. – Слышали, что сказал мистер Раз-в-год? Шампанское ударило ему в голову.
– Потерпи, старушка, – погрозил ей Дарнли. – Не зря эту шипучку прозвали Коза-Плонк – в неё добавляют истертый в порошок рог горного козла, который по мощи не уступает носорожьему!
– Если твой горный козел тоже проявляет свою удаль раз в году, то мне понятно, откуда у него такие рога! – нашлась его бойкая на язык супруга.
Джордж замолотил по столу ручищами и громко заржал.
– А где миссис Поппет? – поинтересовался я.
– А где она может быть? – презрительно фыркнула миссис Фартинг. – Она уже раз пять выходила. Я даже предложила ей прихватить тарелку с собой, чтобы не бегать взад-вперед.
– Как вы себя чувствуете, мистер Рэндалл? – спросил я.
Старый Вилли по самые уши увяз в аппетитной цыплячьей ножке.
Дорис Черепахоу легонько саданула ему под ребра.
– Чего? – встрепенулся он, похожий на вспугнутого хорька.
– Расс спрашивает, как вы себя чувствуете! – прокричала она ему в ухо.
– О, прекрасно, прекрасно, – расплылся Вилли.
Мне показалось, что он самый счастливый человек в этом зале. Во всяком случае, единственный, кто не слышал адского шума.
– А пудинг дадут? – спросил он, близоруко щурясь.
– Сейчас принесут мороженое и яблочный пирог! – крикнул я.
Он удовлетворенно кивнул и с удвоенной яростью вцепился в ногу.
Кто-то потянул меня за рукав. Я обернулся и увидел Эсму.
– Расс, вы видели Патрика?
В моей голове тут же созрел план мести.
– Да, но он по уши занят. Бедняга ждет не дождется окончания банкета, чтобы наконец потанцевать с вами. Вы уж не подведите его…
Меня прервал дикий визг Глэдис.
– О, Фред! – засмеялась она. – Как вам не стыдно!
Внезапно она позеленела и рухнула ему на колени.
Что ж, вот и первая жертва бурного празднества. Мне не привыкать к этому зрелищу. В среднем, за одну фиесту мы теряли четверых бойцов. Чаще почему-то – именно молоденьких девиц.
– Пойдем со мной, милая, – приговаривал я, пытаясь приподнять её. Подышим свежим воздухом.
Вокруг ахали и охали, предлагали помочь, но я, подхватив её за подмышки, уже волок безжизненное тело по проходу.
Во дворе Глэдис открыла глаза и промямлила:
– Ох, Расс, как мне плохо… Должно быть, что-то съела…
– Да, Глэдис, – кивнул я. – Несвежую ветчину подсунули, сволочи!
Я затащил её на открытую танцплощадку и усадил на скамью перед эстрадой.
– Посиди здесь, малышка. Старайся дышать глубже.
Она благодарно приникла белокурой головой к моему плечу и тут же засопела. Я закурил и погрузился в изучение ночного неба.
Идиллия продлилась недолго. Я успел сделать лишь три затяжки, как хлопнула дверь и внутрь ввалилась четверка длинноволосых бродяг с гитарами. Остальное оборудование – около восьми тысяч тонн усилителей и микрофонов было уже на сцене. Затем быстро вбежал Дик Перри. Он всегда проверяет аппаратуру, прежде чем подать сигнал о начале всеобщего безумства. Осторожный малый. Тертый калач. Знает, что порой один сгоревший предохранитель способен превратить праздник в катастрофу.
"Всадники" взгромоздились на эстраду, воткнули свои электрогитары в розетки и взяли несколько аккордов. Все было в порядке. Дик помчался за публикой.
Пробегая мимо нас, он на секунду остановился.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, Дик, – улыбнулся я. – Я вывел мисс Уэнтворт прогуляться. Ей кажется, что ветчина была несвежая.
Он приподнял бровь, услышав сказку, которую ему рассказывали в тысячный раз, и поспешил дальше.
В следующий миг широкие двустворчатые ворота распахнулись, и на открытую арену, сметая все на своем пути, хлынула примерно восемнадцатимиллионная орда подвыпивших, приплясывающих и нестройно распевающих гуннов; большинство из них были в бумажных шляпах и тащили пакетики с серпантином.
Едва первая волна варваров накатила на танцплощадку, "Всадники" ударили по струнам и принялись наяривать адский коктейль, в котором с трудом угадывалось попурри из некогда модных рок'н'роллов. И две тысячи пар, не замечая столов, скамей и стульев, ринулись прямиком на площадку, топоча и подпрыгивая, как стадо обкурившихся травки носорогов.
В воздухе замелькали серпантиновые змейки. Они цеплялись за ветви невысоких деревьев и свешивались с них, как разноцветные тарзаньи лианы. Серпантиновые ленты ненадолго обвивались вокруг танцующих, словно змеи вокруг сыновей Лаокоона, а потом сползали вниз и втаптывались в землю сотнями ошалевших каблуков.
Невесть откуда выпорхнувшие официанты стайками сновали между столами, лихорадочно собирая заказы. Вот когда началась настоящая фиеста! Каждый старался перещеголять всех остальных.
Вот, наконец, и мои клиенты. Во главе – неподражаемая Элла Харботл. Заприметив меня, она тут же отделилась от остальных и ринулась ко мне, рассекая танцующих, как ледокол в арктических морях.
– Расс, ты обещал со мной потанцевать!
Она выдернула меня на площадку, словно морковку из грядки, и принялась топать и дергаться, сотрясая землю. При каждом скачке её колоссальные груди содрогались и подпрыгивали, в такт музыке.
– И-ии, как здорово! – взвизгнула она, пыхтя и отдуваясь. – Как я рада, что мы приехали сюда.
– И я рад, что вам нравится, Элла.
– Слушай, что это ты сейчас отколол?
– Что? Ах, это… – Я и сам не знал, что именно танцую. По-моему, это было нечто среднее между растиранием спины банным полотенцем и потугами ковбоя, пытавшегося научиться ходить после десяти лет в седле. – Это называется фруг, Элла – нашелся я.
– Не ври, – засмеялась она.
Я огляделся по сторонам и почти сразу заприметил Глэдис. Она полулежала с закрытыми глазами на плече у здоровенного светловолосого и похожего на шведа парня, круглая физиономия которого выражала нескрываемое блаженство. Еще бы: одна его рука покоилась на левой груди Глэдис, а вторая скрылась где-то под юбчонкой.
Мимо пронеслись на скорости сорок узлов Вилли Рэндалл и миссис Фартинг. Я невольно поежился, глядя, как они едва не раздавили парочку уединившихся в углу влюбленных, а потом лишь чудом не опрокинули одноногого старичка с протезом.
А вот и Эсма! Какой-то долговязый оболтус придавил её к себе, громко чавкая жевательной резинкой и старательно ощупывая здоровенной лапищей хорошенькую попку девушки.
Что ж, вроде все шло нормально. Я покосился на часы. Девять тридцать. Еще полчаса танцев, затем кабаре, потом ещё час танцев и – по домам. Я размечтался о блондинке, которую уготовил мне Патрик. Должно быть, она и впрямь стоящая, иначе прохвост не стал бы так суетиться. Эх…
Все шло свои чередом вплоть до без четверти двенадцати, а потом… Впрочем, не буду забегать вперед.
Без четверти двенадцать я сидел под раскидистым деревом и мирно покуривал. Программу я выполнил успешно, перетанцевал со всеми желающими, и теперь только дожидался полуночи, чтобы погрузить своих гуляк в автобус и двинуться в обратный путь. Внезапно со стороны эстрады послышался страшный треск, а аппаратура совершенно взбесилась. Снопы искр, молнии, вопли людей…
Я отшвырнул окурок в сторону и ринулся к месту катастрофы. Не сумев пробиться сквозь толпу, я обогнул сцену сзади, миновал лабиринт колонок и проводов и… В трех футах передо мной лежал не кто иной, как Вилли Рэндалл, на котором верхом сидела миссис Фартинг. А на коленях у миссис Фартинг пристроился косматый гитарист; все трое были с ног до головы опутаны проводами.
Один из "Всадников" держал в руках сломанную пополам электрогитару, пялясь на неё с открытым ртом, словно недоумевая, что на него свалилось.
Вилли жалобно постанывал, а миссис Фартинг отчаянно барахталась, пытаясь натянуть юбку на длинные, почти до коленок, небесно-голубые трусы.
– Мистер Рэндалл… Миссис Фартинг… – залопотал я. – Вы не пострадали?
– Я сижу на микрофоне! – взвыл Вилли.
– О, дьявольщина! – простонал ведущий гитарист.
– Танцор чертов! – выругалась миссис Фартинг.
– Что случилось? – спросил я.
– Я сижу прямо на микрофоне, – пожаловался Рэндалл.
– Это все он со своими дурацкими фортелями, – процедила миссис Фартинг. – Запутался в проводах и повалил меня.
– Господи, вот срань-то, – стонал гитарист.
К нам через толпу пробился Дик Перри. На лбу его выступили капельки пота.
– Не беспокойтесь, дамы и господа! – громко говорил он. – Все в порядке. Это пустяки… Расступитесь, пожалуйста. Сейчас мы продолжим танцы. – Он помог гитаристу подняться. – Живей, Харольд, на сцену! Начинайте играть.
– Чем? – взвыл Харольд, потрясая перед носом Дика обломками гитары с торчащими, как волосы Горгоны-Медузы струнами. – Вот этой сранью? Может, я лучше свистеть буду?
– Замени ее! Возьми где-нибудь другую гитару. Живей! Пошевеливайся!
Я помог миссис Фартинг встать. Она раздраженно поправила юбку и напустилась на бедного Вилли, который все ещё сидел на полу.
– Все, Уильям Рэндалл! Больше я с вами не танцую!
– Нога… Моя нога! – стонал Вилли.
Я протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но Рэндалл завопил, как резаный:
– Ой, нога! Я сломал эту чертову ногу! Не трогайте меня, Бога ради!
Проклятье, только этого мне недоставало! Что делать курьеру в такой ситуации? Как ни старался, я никак не мог припомнить, что советуют "Наставления" в подобных случаях.
– Нужно найти врача, – сказал я Дику Перри.
– Нельзя оставлять его здесь, – замахал руками Дик. – Его затопчут до смерти.
– Только не трогайте меня! – заверещал Рэндалл. – У меня сломана нога!
Миссис Рэндалл пробилась к мужу, причитая, ругаясь и квохча, как наседка.
– Что ты теперь натворил, старый остолоп? Нечего было выпендриваться.
– Я сломал ногу, – проскулил Вилли. – И я вовсе не выпендривался.
– Я загорожу его стульями, – нашелся Дик. – Надеюсь, этого будет достаточно.
Он кинулся отдавать распоряжения, а я отправился звонить знакомому врачу в Пальму. Да, похоже, мои планы безнадежно рассыпались в пух и прах. Вилли придется отвезти в пальмскую больницу. Потом, высадив клиентов в Магалуфе, я буду вынужден снова мчаться в Пальму, в больницу. В лучшем случае, загляну к Патрику завтра днем, на чай.
Когда я вернулся на танцплощадку, Дик Перри, стоя на эстраде, рассыпал толпе привычные комплименты:
– Еще раз спасибо всем за такой замечательный вечер. Надеюсь, вы хорошо отдохнули, а я, в свою очередь, хочу сказать, что обрел множество прекрасных друзей, и надеюсь увидеть вас снова на следующий год…
Откуда ни возьмись, вынырнули и засуетились курьеры, загонявшие свои выводки по автобусам. Я поспешил в банкетный зал и, влетев в него, едва не упал, споткнувшись о ноги Фреда Стейли, который храпел на стуле, вытянув ноги перед собой.
– Безнадега, – прокомментировал Альберт Фитч. Он сидел уронив голову на пустые бутылки, и ехидно щурился на меня. – Его и вдесятером не сдвинешь. Мы уж пытались его растолкать, но все без толку.
Я толкнул Фреда в плечо.
– Мистер Стейли! Мистер Стейли!
Я толкнул его сильнее, но едва успел подхватить, когда Фред, покачнувшись, стал съезжать на пол.
– Говорил я тебе, – покачал головой Фитч. – Придется подогнать автобус прямо сюда.
– Последите за ним, – попросил я Фитча. – А я пока соберу остальных.
– А чего за ним следить? Неужели ты думаешь, что он способен куда-нибудь удрать?
Ох, дождешься ты у меня, Фитч, подумал я. В один прекрасный день я все-таки вколочу в тебя бейсбольной битой оливку. И – куда!
Потом я обнаружил Дорис, Эллу, чету Дарнли, ещё одну супружескую пару по фамилии Декстер и миссис Фартинг. Они сидели за столом, настолько заставленном бутылками, стаканами и прочей всячиной, что, попытавшись втиснуть на него ещё хоть одну рюмку, вы бы неизбежно столкнули что-нибудь на пол. Кампания дружно распевала "Под развесистыми каштанами" и, похоже, совершенно не собиралась в обратный путь.
Увидев меня, Элла радостно взвизгнула:
– И-ии, привет, Рассик! Ты не видел, куда делась миссис Поппет? Она отошла минут пятнадцать назад, но так и не вернулась.
– Может, её засосало в унитаз, – хмыкнул Джордж Дарнли. – Если поспешим, успеем поймать старушку, когда её смоет в море!
– Джордж, не хами! – сверкнула глазами его жена.
– Пора в автобус, друзья, – сказал я. – Элла, вы не заглянете по дороге в дамский туалет – вдруг она ещё там?
– Если же её там не окажется, загляните в мужской, – посоветовал Джордж. – Элси обожает разнообразие.
– Джордж, я тебя убью… – простонала миссис Дарнли.
– Увидимся в автобусе, – бросил я и поспешил на поиски миссис Поппет.
– Стойте, Расс! – выкрикнул вдогонку Джордж. – Я вспомнил анекдот, как такая пьяная старушенция, не найдя автобуса, заблудилась, и её обнаружили в коровьем загоне. Она лежала, держась за вымя и теребя сосок. Так вот, она потребовала, чтобы её оставили в покое. "Не трогайте меня! Когда мы ехали сюда, я сидела рядом с водителем, и на обратном пути тоже буду сидеть рядом с ним…". Ха-ха-ха!
– Джордж! Я разведусь с тобой!
– Загляните в коровник, Расс! – напутствовал он меня.
Я обошел танцплощадку и подвел итоги. В сборе были все, кроме Глэдис, Эсмы и миссис Поппет.
Глэдис с Эсмой я нашел в дискотеке. Глэдис я узнал по микро-платьицу, которое было задрано до ушей; здоровенный швед присосался к ней, как паук. Эсма получала свою порцию внимания от тощего парня в джинсах и кроссовках. Все были настолько увлечены своим занятием, что даже не заметили, как я вошел.
Я пару раз кашлянул, довольно громко, но потом, видя, что это не возымело действия, потрепал Эсму по плечу. Тощий приподнял голову, выплюнул изо рта жвачку и процедил:
– Отвали, приятель! Не видишь, что я занят?.
– А я с тобой не танцевать пришел, – отшил его я.
Эсма узнала голос и сонно прищурилась.
– Привет, Расс…
– Пора ехать, Эсма. Ты не видела миссис Поппет?
– Видела – час назад. Она опять потерялась?
– Да. Хотя, думаю, мы знаем, где её искать.
– Можно, мы ещё разок станцуем?
– Можно. Но только разок.
Эсма снова приникла к плечу тощего, а я поспешил дальше.
Элла, пыхтя, приблизилась ко мне.
– В сортире её нет, Расс.
– Спасибо, Элла, идите в автобус.
Она заковыляла прочь, а я пошел проведать Вилли. Его уже заботливо переместили на шезлонг, а миссис Рэндалл, Дик Перри и Элиза, жена Дика, сидели вокруг и вели сочувственную беседу. Вилли выглядел очень довольным. Держа в одной руке сигарету, а в другой – стакан с каким-то пойлом, он, похоже, согласился бы провести здесь остаток отпуска.
– Доктор уже выехал, мистер Рэндалл! – громко произнес я. – Будет здесь минут через двадцать-двадцать пять. Как вы себя чувствуете?
– Замечательно, Расс. Сволочная нога болит, но, если ею не двигать, то терпеть вполне можно.
– Я вынужден пока вас покинуть. Отвезу остальных в Магалуф. Но вы остаетесь в надежных руках. Вас доставят в пальмскую больницу и сделают рентген, а я уже приеду прямо туда.
– Спасибо, Расс.
Я посмотрел на Перри.
– Дик, можно вас на минутку?
Когда мы с ним отошли в сторону, я сказал:
– Боюсь, что мы потеряли одного клиента. Старушку – миссис Поппет. Это – настоящий божий одуванчик. Если в автобусе её нет, то нам придется организовать поиски.
– Она перебрала?
– Разумеется. Как и все остальные.
– Где же её искать?
– Бог знает. На всякий случай, проверьте все туалеты – вдруг она уснула.
– Что?
– Она почти все время не вылезала из сортира, а день как-никак выдался утомительный. Возможно, она и впрямь уснула.
Приближаясь к нашему автобусу, сиротливо стоявшему за воротами, я проводил унылым взглядом длинную вереницу ярких огоньков, тянувшихся к шоссе. Да, наш автобус определенно отойдет последним.
Антонио, наш водитель, заприметив меня, радостно заулыбался и оживленно замахал руками, давая мне понять: "Да, приятель, нализались они замечательно".
Прямо в проходе лихо отплясывали Дорис Черепахоу и Джордж Дарнли, а остальные громко подбадривали их и хлопали в ладоши в такт оглушительной музыке.
Я влез в автобус и попросил Антонио выключить радио.
В ответ раздался дружный вой разочарования.
– Извините, друзья, что нарушаю ваше веселье, но настала пора снова пересчитать вас. Вы не присядете на минутку?
Все послушно расселись по местам и я произвел подсчет. Фантастика! Если не считать миссис Поппет, то в сборе были все.
– Кто-нибудь видел миссис Поппет в течение последних десяти-пятнадцати минут? – взмолился я.
Ответа не последовало.
– Хорошо, танцы продолжаются. Я отправляюсь на поиски. Надеюсь, что не заставлю вас долго ждать.
– Не спеши, дружок, – проскрипел Фред Дейли. – Мы домой не рвемся.
Возможно, ты и не рвешься, подумал я, а вот Глэдис явно мечтает побыстрее оказаться в постели. Бедняжка полулежала в кресле, с закрытыми глазами. Выглядела она бледной и измученной.
– Как дела, Глэдис? – спросил я.
– Поехали в отель, Расс, – простонала она.
– Одну минутку, детка. Только отыщу миссис Поппет.
Я соскочил с подножки и потрусил к Дику Перри, который приближался со стороны главной усадьбы.
– Бесполезно, Расс, – он развел руками. – Я обшарил все углы. Как в воду канула. И куда, черт побери, она могла запропаститься?
Я беспомощно пожал плечами.
– Не представляю, Дик. – Я оглянулся по сторонам. Спрятаться там было и вправду негде. – Что же мне теперь делать, черт возьми?
– Отвези пока остальных, Расс. Я отряжу на поиски всех своих орлов и, если нам посчастливится обнаружить твою беглянку, то я уж постерегу её до твоего возвращения.
– Спасибо, Дик, я так и сделаю. Я позвоню из Магалуфа и, если она найдется, заскочу за ней по пути в Пальму, к Рэндаллу. Дьявольщина – ну и ночка!
Я влез в автобус и кивнул Антонио.
– Газуй, приятель. И не ползи, как черепаха – у меня ещё дел невпроворот.
Антонио только этого и ждал. Его хлебом не корми, а позволь пришпорить своего жестяного жеребца и припустить во весь опор. Пару-тройку раз мы, казалось, уже безнадежно опаздывали, выезжая из Магалуфа в аэропорт, но в итоге неизменно поспевали вовремя. Антонио обожает носиться со скоростью звука по извилистым горным дорогам, демонстрируя свою удаль на предательски крутых поворотах, молодецки протискиваясь между припаркованными машинами и лихо минуя придорожные дома буквально на расстоянии слоя побелки. Но вообще-то он – настоящий ас в своем деле.
Едва мы выкатили на шоссе, как он поднажал на акселератор. Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят… Автобус мчал, как на крыльях. Пассажиры смеялись и улюлюкали, наслаждаясь быстрой ездой и свежим ветерком, задувавшим в приспущенные окна. Все шло замечательно.
