Текст книги "Оле, Мальорка !"
Автор книги: Стенли Морган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Э-ээ, миштер Тобин?
– Да.
– Это Уильям Рэндалл.
– Кто?
– Уильям Рэндалл… Из "Шан-Виншента".
Рэндалл, старый гороховый стручок, с которым я повстречался сегодня утром в туалете! Какого черта этому хрычу…
– Какого чер… Чем я могу вам помочь, мистер Рэндалл?
– Я, э-ээ… Видите ли, дело ошень деликатное. Можно мне войти?
Что случилось со стариканом? Он как-то странно выговаривал слова.
– Это не совсем удобно, – выкрикнул я. – Я, э-ээ… принимаю ванну.
– Кто деревянный? – переспросил старый глухарь.
– Я сказал – я принимаю ванну! – проорал я.
– Ох, ижвините. Дело в моих вштавных жубах. Я их потерял на песке. То ешть, не я, а моя жена, но мне пришлошь отдать ей швои.
Понятно теперь, почему он так странно говорил. Даже голос исказился.
– На каком песке? – спросил я.
– С кем не знаком? – переспросил Рэндалл.
– Где именно ваша жена потеряла свои зубы?
– Они выпали у неё ижо рта, миштер Тобин. Она так громко хохотала, что они выпали прямо на мягкий пешок…
– Я понимаю, что они выпали у неё изо рта, мистер Рэндалл. Но где это случилось?
Кошмар какой-то! Сдохнуть можно от такой нелепости. Внезапно я почувствовал, что рядом кто-то стоит, и обернулся. Донна сложила губы в немой вопрос: "Кто там?".
Я молча приложил палец к губам, а потом, передумав, погладил нежный сосок. Донна радостно захихикала и схватила моего Геркулеса.
– Перестань! – вырвалось у меня.
– Что? – донеслось из-за двери.
– Вы… Ой! Вы слышали, о чем я вас спросил, мистер Рэндалл? выкрикнул я, отбиваясь от Донны.
– Нет, но мне показалось, что кто-то сказал: "перестань!".
Воистину чудеса вытворяет человеческий слух.
– Я спросил, где именно ваша жена потеряла свои зубы?
Донна, которая ещё ничего не знала про его зубы, зашлась от смеха, глядя на меня, как на идиота.
– Не хочу показатша невежливым, миштер Тобин, но, жнай мы, где она их потеряла, мы бы их шами нашли.
– Да, верно, – согласился я, бдительно следя за Донной, которая изготовилась к новому нападению. – Чем я могу… А-аа!.. вам помочь, мистер…
Я согнулся пополам – Донна все-таки изловчилась и сграбастала моего Герка.
– Прекрати, Донна, это клиент!
– Вот это? – с невинным видом осведомилась она.
– Нет, за дверью.
– Э-ээ, у ваш вшо в порядке, миштер Тобин? – донесся взволнованный голос Рэндалла.
– Да, все замечательно. У меня просто… ногу свело.
Мне удалось высвободить Герка из цепкой хватки Донны и я стиснул её за запястья.
– Чем я могу вам помочь, мистер Рэндалл?
– Не жнаю, – простонал несчастный. – Но не могу же я идти на фиешту беж жубов. Теперь вшо оштавшееша время пойдет нашмарку…
Бедняга, казалось, вот-вот расплачется.
– Хорошо, – решился я, крутанув бедрами, чтобы защититься от шаловливой ножки Донны. – Возвращайтесь в отель, а я сейчас же организую поиски. Скажите Франческо, чтобы помог вам.
– Хорошо, дружище. Благодарю ваш. Ижвините жа бешпокойштво.
Я услышал, как он зашаркал прочь, и выпустил Донну.
– Ты просто ненормальная, – укоризненно произнес я. – Разве так можно? В присутствиии клиента…
– В пришутштвии клиента, – передразнила она.
Я поднял голову. В её глазах снова заплясали бесенята. Пальцы превратились в когти, а зубы плотоядно ощерились.
– Полезай в постель, – прорычала она. – Не то я за себя не отвечаю…
– Донна, умоляю! Этот бедняга остался без зубов…
Донна вздохнула и надула хорошенькие губки.
– Противный!
– Извини, солнышко, но я должен идти. Чем больше ждать, тем труднее будет их найти.
– А сколько я должна ждать?
Я пожал плечами.
– Не знаю, но уж к четырем то я точно вернусь. – Я обнял её за плечи и прижал к себе. – Просто невероятно, чтобы такое могло случиться.
Чем больше я размышлял о случившемся, тем более невероятным оно мне казалось. Подумайте сами: как можно, смеясь, потерять свои зубы? Нет, этот случай войдет в книгу курьерских курьезов. Мне многое порассказывали, но это будет воистину верхом нелепости.
Я быстро оделся, и Донна проводила меня до двери. На прощание я легонько поцеловал её и шлепнул по попке.
– Не простудись. Я быстро вернусь… Ей-богу!
Я вихрем слетел с лестницы, в два прыжка очутился в "мерседесе", в мгновение ока домчал до "Сан-Винсента" и лихо притормозил перед главным входом. Взбежав по ступенькам, я поспешно подошел к Франческо. Он поднял голову, кивнул, увидев меня, и вернулся к разложенным на столе бумагам.
– Ну как? – выпалил я, переводя дух.
Франческо кинул на меня недоуменный взгляд.
– Они… Они нашли их?
Франческо лизнул почтовую марку, налепил её на конверт и лишь потом спросил:
– Что?
– Нашли они их? Я имею в виду мистера Рэндалла?
– Что?
– Разве мистер Рэндалл… Ну, я имею в виду его зубы… То есть, зубы его жены…
Франческо посмотрел на меня, как на помешанного.
– Зубы его жены?
Стоявший рядом пожилой англичанин, которого я не знал, метнул на меня подозрительный взгляд.
– Вы видели мистера Рэндалла? – спросил я Франческо.
– Да. Они с миссис Рэндалл несколько минут назад прошли здесь, возвращаясь с обеда.
– С обеда?
– Да. Они вышли из ресторана.
Неприятный холодок пробежал у меня по спине. Что-то здесь было не так.
– А где они сейчас? – спросил я. – Вы не заметили, куда они направились?
Франческо пожал плечами.
– Они прошли через бар. На пляж или на внутренний дворик, не знаю.
– Спасибо, Франческо.
Я проскочил через бар и выбежал на залитую солнцем террасу. Чету Рэндаллов я заметил сразу – старички сидели в шезлонгах на пляже, безмятежно наблюдая за четверкой купальщиков, плескавшихся на мелководье.
Что за чертовщина? И как они успели пообедать, ведь в "Сан-Винсенте" нужно дожидаться минут пятнадцать, пока вам подадут суп. Да и сам обед занимает не меньше часа.
Я сбежал по лестнице и приблизился к Рэндаллам. Заметив меня, старик приветливо взмахнул рукой.
– Рад вас видеть, мистер Тобин.
Его жена при виде меня заулыбалась. У меня сердце оборвалось – у неё были свои натуральные зубы! Не все, конечно, старые и покореженные, но свои!
Меня подло поимели. Обвели вокруг пальца.
– А я вот тут прогуливаюсь, мистер Рэндалл, – тупо пробормотал я.
– Да, денек сегодня замечательный, – закивал он. – Просто на славу.
– Мистер Рэндалл, – проблеял я, чувствуя себя последним идиотом, – вы случайно не заходили ко мне минут пятнадцать назад?
– К вам? – переспросил он, пытаясь определить, не ослышался ли.
– Нет, конечно, – неуклюже рассмеялся я. – Должно быть, это был мистер Рендалл. У вас просто фамилии похожи.
– Наверное, – закивал он, довольный, что недоразумение прояснилось.
– Что ж, мне пора идти. До вечера.
Вне себя я помчался к машине. Подлетев к ней, я увидел на ветровом стекле записку. Вот что я прочитал:
"ПОКА ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТО ПОСЛАНИЕ, Я ПРОЩАЮСЬ С ДОННОЙ. КАК СЛЕДУЕТ. НАИЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ.
АЛЬВАРЕС БЫСТРЫЙ."
Мерзкая записка была начертана гаденьким почерком наиподлейшего негодяя Патрика.
Погоди, ирландский мерзавец! Ты у меня попляшешь! Я тебе яйца на ходу оборву!
Обратный путь занял у меня несколько секунд. Так мне показалось. Взлетев по лестнице, я сразу увидел ещё одну записку, приколотую к двери моей квартиры:
"НЕ ЗЛИСЬ, СТАРИК, ТЫ ЗРЯ ТЕРЯЕШЬ ДРАГОЦЕННОЕ ВРЕМЯ. УВИДИМСЯ НА ФИЕСТЕ. ПЕРВЫЙ ФРУ-ФРУ – ТВОЙ.
ПАТРИК В. ХОЛМС – ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ ЗА РАЗУМНУЮ ЦЕНУ. ОСОБЫЕ СКИДКИ ДЛЯ ОРГИЙ."
Сорвав записку, я ворвался в квартиру. Из гостиной вышла Донна, почти одетая. Во всяком случае на ней были солнечные очки.
– Киска моя, как ты быстро…
– Где он? – проревел я.
– Кто?
– Патрик! Он был здесь?
Донна озадаченно покачала головой.
– Нет. А ты нашел зубы?
– Он был здесь? Он хоть постучался?
– Нет же, – заулыбалась Донна. – Никого здесь не было.
Я испустил вздох облегчения.
– Вот ирландский подлец!
Я потряс головой и расхохотался.
– А в чем дело? Что случилось?
Я вручил ей записки. Пока она читала, я объяснил, что произошло.
– Патрик! – взвизгнула она, давясь от смеха. – Вот умница! Я думай, что это безумно смешно.
Слезы потекли у неё по щекам. Я забыл вам сказать, что, волнуясь или смеясь, Донна иногда очень потешно коверкает английские слова.
– Я рад, что ты это так воспринимаешь. А вот я думай, что сегодня вечером переломаю ему все кости. И одну мышцу, – мстительно добавил я, припомнив анатомию. – Ее я отрежу ржавой пилой, медленно…
Но Донна меня не слушала. Схватив меня рукой за ширинку, она целенаправленно двинулась по направлению к спальне.
Донна явно вознамерилась компенсировать себя за неудобства, причиненные розыгрышем Рэндалла-Холмса.
Она была гейшей, одалиской, изголодавшейся тигрицей и ещё доброй сотней других необузданных и фантастических существ, и развязка уже приближалась, когда мои барабанные перепонки с грохотом разорвал звонок в дверь. Мы с Донной чертыхнулись и, бормоча проклятия, недоуменно уставились друг на дружку.
– Чтоб их разорвало! – вырвалось у меня.
– Не отвечай! Не подходи! – требовала Донна.
– Ни за какие коврижки, – кивал я.
– Кто бы там ни был.
– Пусть хоть сам генерал Франко.
Но звонок прозвенел снова, требовательный и самоуверенный. Я горестно пожал плечами: сосредоточиться на том, чем мы с Донной занимались, было в таких условиях все равно невозможно.
– Подожди, малышка, – шепнул я. – Сейчас я с ними расправлюсь.
Донна жалобно захныкала.
– Знаю, знаю, но в противном случае нам все равно не будет покоя. На этот раз я кастрирую проклятый звонок. Вырву жало…
Я выскользнул из постели и прошлепал к входной двери. Откровенно говоря, эта процедура мне уже порядком поднадоела.
– Да, кто там? – спросил я.
Снаружи что-то зашелестело. Потом послышалось:
– Мистер Тобин?
Я весь напрягся. Неуловимые нотки подсказывали – снова Патрик!
– Что?
– Моя фамилия Хуисон. Я – викарий англиканской церкви в Пальме. Могу я поговорить с вами?
Черт побери, ну точно Патрик! Никаких сомнений. Уж слишком старательно он изображал степенного святошу-викария. Самое смешное, что я прекрасно знал этого викария – пару месяцев назад мы познакомились, когда он приезжал в "Сан-Винсент". Это был маленький толстячок по имени Рен, говоривший с легким корнуэльским акцентом. Что ж, набожный католик (а, может, и еретик) Патрик, отлично знавший, что я никогда не хожу в церковь, на сей раз жестоко просчитался. Ха!
Я с трудом сдержал смех, мгновенно замыслив адский план мести. Поделом негодяю. Больше он ко мне не пристанет. И фамилию ведь какую изобрел Хуисон!
– Одну минуточку, господин викарий, сейчас я оденусь! – выкрикнул я, знаком подзывая Донну. Когда она на цыпочках подкралась ко мне, я прошептал:
– Снова Патрик! На сей раз изображает викария!
Донна подавила смешок, а Патрик тем временем произнес:
– Может быть, я зайду попозже?
– Нет, нет, подождите, пожалуйста. Одну секундочку. По какому… э-ээ… поводу вы хотите меня видеть?
Спрашивая, я одновременно шептал Донне:
– Скорее принеси из гостиной сифон с газировкой!
Донна метнулась в гостиную, а Патрик ответил:
– Мне про вас рассказал ваш представитель в Пальме, мистер Тобин. Я обхожу всех местных курьеров, чтобы удостовериться в том, что английским туристам сообщают, где расположена наша церковь…
Замечательно, Патрик, ты очень изобретательный! – злорадно подумал я. Донна принесла сифон. Я взял его и прошептал:
– По команде "давай!", быстро распахни дверь!
Я занял удобную позицию у двери и изготовился.
– Извините, что заставляю вас ждать, викарий!
– Может быть, я все-таки загляну попозже, мистер Тобин?
Нет, малыш, придется тебе испить эту чашу до дна!
– Что-что? – переспросил я.
Патрик приблизился к двери вплотную.
– Я говорю, может быть…
– Давай! – завопил я.
Донна распахнула дверь и я брызнул ему прямо в морду. Пппшшшшшшшшшшшш!!! Блеск! Мощная пенистая струя ударила ему в левый глаз. Патрик по-поросячьи завизжал, попятился, взмахнул руками и, оступившись, плюхнулся навзничь. Потом присел, медленно выпрямился, близоруко заморгал, и ошалело уставился на меня, стряхивая пену.
У меня отвисла челюсть. Я ещё раз взглянул на него, потом перевел взгляд на Донну, затем козлом скакнул через порог и захлопнул дверь.
– В чем дело? – недоуменно спросила Донна.
– О, дьявол!
– Расс…
– Дьявол и преисподняя!
– Расс, в чем дело?
– Это был не Патрик…
– Что?
– Это был не Патрик, черт его дери! Я окатил водой настоящего викария!
– Настоящего?
– Да.
– О Боже!
– Я угодил ему прямо в глаз. Бедняга сидел на заднице, вымокший до ушей.
– Может, помочь ему?
– И он увидел меня вот так – нагишом!
Она хихикнула.
– Донна, это вовсе не смешно.
– Да, ты прав.
– Он пожалуется на меня Ардмонту!
– О, нет!
– Пожалуй, я должен выйти и объяснить ему, что случилось.
– В таком виде? – прыснула она, указывая на безвольно поникшего Геркулеса.
– Я догоню его.
Я рысью помчался в спальню, поспешно натянул брюки, набросил рубашку и выскочил из подъезда в тот самый миг, когда "фольксваген", за рулем которого сидел викарий, яростно фыркая, выезжал со двора. Я проводил его беспомощным взглядом.
Что ж, похоже, я сам подписал свой смертный приговор. Когда Уолтер Пейн узнает о случившемся, он вышлет меня в Лондон ближайшим же рейсом. Зануда Пейн, наш управляющий в Пальме, невзлюбил меня с первого взгляда, а теперь… Такой подарок. О, дьявольщина!
И надо же было такому случиться.
Вернувшись в квартиру, я застал Донну на кровати. Бедняжка рыдала навзрыд. Плечи её содрогались. Я присел рядом и сочувственно обнял её.
– Не плачь, малышка. Я устроюсь на другую работу.
Донна приподняла мордашку, по которой ручьем струились слезы.
– Не плачь? – взвизгнула она.
Гнусная тварь вовсе не рыдала, а умирала от смеха!
– О Боже, – заходилась она. – Видел бы ты свою физиономию…
– Донна!
– А викарий! Прямо в рыло!
Я тоже не выдержал и рассмеялся. Мы хохотали до тех пор, пока ей не настало время проходить паспортный контроль. Вот тогда она прильнула ко мне, и на глазах у неё выступили уже другие слезы. Настоящие.
Я прошептал:
– Прощай, малышка. Мне было замечательно с тобой. Береги себя. Будет возможность, черкани мне пару строк.
Донна кивнула, поцеловала меня и скрылась за барьером.
Проводив её взглядом, я вернулся к машине, думая про себя, не наткнусь ли по возвращении на пару здоровенных санитаров со смирительной рубашкой.
В моих ушах зазвучала речь Хуисона на суде:
– Он совершенно безумен, ваша честь. Мало того, что открыл дверь абсолютно голый, так ещё и окатил меня водой из сифона. Ради спокойствия и благополучия нашего почтенного общества, предлагаю немедленно заключить его в сумасшедший дом на остаток лет…
Что ж, я не стал бы его винить. Большего сумасбродства нельзя было и вообразить.
Как ни странно, санитаров у меня дома не оказалось. Зато меня поджидала телеграмма. Ее прислали из Лондона, и радости моей по прочтении не было конца. Вот, что я прочитал:
"ПРИЛЕТАЮ ВОСКРЕСЕНЬЕ ВОСЬМОГО ИЮНЯ 19–00 ТЧК ГОТОВЬ ПЫШНУЮ ВСТРЕЧУ ВЗВОДОМ ПОДРУГ ТЧК ЕСЛИ НЕ ВСТРЕТИШЬ ЗПТ УБЬЮ ТЧК ТОНИ ТЧК"
Некоторые из вас уже читали про Тони Дейна. Это тот самый приятель, с которым я познакомился в ливерпульской больнице во время работы сборщиком долгов. Это Тони увлек меня в Лондон и побудил сниматься в телевизионных роликах, за что я ему несказанно благодарен.
Известие о его приезде сразу взбодрило меня. Я, правда, с трудом представил, что от меня останется к концу июня, если я буду проводить время в обществе таких ловеласов, как Тони и Патрик. От одной мысли мне стало зябко.
Впрочем, вполне возможно, что уже завтра мне дадут расчет и пинком вышвырнут с Мальорки. Ну и что? Плевать мне на Пейна, решил я. Останусь здесь за свой счет.
Забравшись под душ и радостно напевая, я смыл с себя дорожную грязь и облачился в фирменный синий пиджак и серые брюки, готовясь к фиесте.
Ах, фиеста!
Черт возьми, знай я наперед, во что она выльется, я бы простоял под душем всю ночь.
Глава вторая
К "Польенсе" я подкатил немного заранее, чтобы разыскать всех своих клиентов и запихнуть их в автобус (как правило, эта процедура отнимает у меня около получаса), но, уже войдя в вестибюль, понял, что меня ожидает довольно жаркий вечер.
В гомерическом хохоте, несущемся со стороны бара, без труда угадывалось обильное воздействие алкоголя, что, впрочем, было мне только на руку – уже разогревшаяся компания не нуждалась в том, чтобы её развлекали.
– И-ии, мистер Тобин! – радостно взвизгнула Дорис Черепахоу. – Идите к нам, тяпнем рюмашку!
– Ага, тяпнем! – поддакнула Элла Харботл, помахивая стаканом, в котором легко угадывалась "Кровавая Мэри".
В следующий миг меня окружила весело гогочущая толпа клиентов, каждый из которых норовил влить в меня галлон какого-нибудь спиртного напитка. Приняв от кого-то кружку пива, я огляделся по сторонам, пытаясь определить, удастся ли мне до полуночи загнать этих выпивох в автобус.
Уильям Рэндалл демонстрировал миссис Фартинг танцевальные па прошлого века. Судя по особенно виртуозному пируэту, выполненному на одной ноге, престарелый глухарь не просыхал с самого утра.
Глэдис Уэнтворт и Эсма Болд сидели на высоких табуретах у стойки бара, строя глазки бармену Хуану, застенчивому с вида и довольно привлекательному молодому островитянину, который, если верить молве, не пропускал ни одной юбки.
Девушки выглядели совершенно обворожительно. Эсма была в золотистом парчовом платье с прорезями в самых интересных местах; Глэдис же выставляла всем на обозрение свои ажурные трусики и грандиозный бюст – она была облачена в немыслимое микроплатьице, декольтированное до самого низа. Во всяком случае, я без труда видел не только обе половинки спелого грейпфрута, но и её пупок. Зрелище первоклассное – так наверняка считал Хуан. Бедняга настолько окосел от прелестей Глэдис, что, наполняя её стакан, пролил почти полбутылки на стойку бара.
– Привет, Хуан! – выкрикнул я, стараясь перекрыть пандемониум.
– Добрый вечер, сэр, – откликнулся он, ухитрившись-таки плеснуть пару капель лимонада в рюмку виски, не отрывая взгляда от декольте Глэдис.
Я приблизился к девушкам.
– Вы выглядите совершенно сногсшибательно. Глаз не отвести.
– Вы тоже, – проворковала Глэдис, нагибаясь и щупая ткань, из которой был сделан мой пиджак. – Потрясный материальчик.
Черт побери, я и в самом деле видел её пупок!
– Ваш – тоже, – промямлил я, умирая от желания прикоснуться к её парчовому платьицу.
Звон за моей спиной возвестил, что Хуан наконец разбил бутылку. Немудрено – то, на что он пялился, было зрелищем не для слабонервных.
Глэдис подняла голову и одарила меня улыбкой, которую я бы рискнул назвать сексуальной.
– Не забудьте, что обещали сегодня вечером станцевать со мной фру-фру, – напомнила она.
– Глэдис, – произнес я, борясь с нечеловеческим искушением и мужественно глядя прямо ей в глаза, – мне ничего на свете так не хочется, как сплясать с вами фру-фру. Желание Глэдис – закон. Клиент всегда прав. Курьерские наставления гласят, что выполнять любые пожелания клиента – мой священный долг. Я обязан оказывать любые услуги, которые помогут клиенту лучше отдохнуть. Насколько я понимаю, фру-фру вполне можно отнести к понятию "услуги".
– Угу, – радостно захихикала Глэдис, и вдруг громко икнула. – Ох, извините.
Хуан едва не подавился.
– Девушки, – серьезно заговорил я, посмотрев на часы. – Если мы сейчас не загоним всю шайку-лейку в автобус, то опоздаем на фиесту. – Я повернулся к орущей компании и громко провозгласил:
– Друзья! Допивайте до дна и идемте к автобусу.
– Ни за что! – проквакал за моей спиной срывающийся фальцет.
Я обернулся и увидел Альберта Фитча, долговязого зануду с водянистыми глазками, жирафьей шеей, тонкими губами и огромным крючковатым носом, при виде которого у меня сразу начинали чесаться руки.
Я выдавил вежливую улыбку.
– Уже десять минут восьмого, мистер Фитч. Мы же не хотим опоздать на фиесту, не правда ли?
Так я сказал. А про себя подумал вот что: "А ну вытряхивайся из кресла, скотина, не то я вставлю тебе в нос оливку и забью её внутрь клюшкой для гольфа".
– Идемте, друзья… – снова воззвал я. – Вперед, по коням!
Никто даже ухом не повел. Я пожал плечами и повернулся к девушкам.
– Никто не хочет ехать. Можно подумать, что их приглашают не на фиесту, а на похороны.
– Просто у вас серьезный соперник, – объяснила Эсма. – У Фреда Стейла сегодня день рождения.
Она кивком указала на огромного краснорожего бегемота, который, я был уверен, смеялся, не переставая, вот уже целую неделю. Когда бы я его ни встречал, толстяк покатывался со смеху. Я прочитал в анкете, что Стейли фермер, и я не без оснований подозревал, что денег у него куры не клюют. Может, именно поэтому он такой веселый.
– Он уже заказал всем по четыре круга выпивки, – похвасталась Эсма. Очень щедрый толстячок.
– Тогда понятно, почему никто не торопится, – кивнул я. Мне также стало ясно, почему все так назюзюкались.
– Вот что я вам скажу, – доверительно произнесла Глэдис, опираясь на мою руку – возможно, чтобы не упасть с табурета. – Дайте им ещё пять минут, а потом закатимся на фиесту втроем: вы, я и Эсма. Что вы на это скажете?
– Замечательная мысль! – подхватила Эсма. – А четвертым будет Патрик.
– Патрика я удушу собственными руками, – мстительно пригрозил я. – Его ждет медленная и мучительная смерть.
Эсма захихикала.
– А что он на этот раз отколол?
Я сокрушенно покачал головой.
– Это отдельная и гадкая история, Эсма, слишком отвратительная для ваших нежных ушей. Это история человеческой подлости и чудовищного предательства. Нет, умрет он страшно. Я попрошу Эллу и Дорис посидеть у него на голове.
– Да, это уже серьезно, – засмеялась она. – И все-таки – что он натворил?
Я предостерегающе приподнял руку.
– Хватит об этом. Когда встретите Патрика на фиесте, скажите, что Слепой Пью послал ему черную метку. Его час пробил.
– О Боже! – прыснула Глэдис.
Я снова кинул взгляд на часы.
– Что ж, девочки, пора загружаться в автобус. Вы начинайте со стола Фреда Стейли, а я попробую пробиться к Вилли Рэндаллу.
Девушки послушно сползли с табуретов, едва не ослепив Хуана мельканием обнаженных ляжек, а я решительно зашагал к Уильяму Рэндаллу, который демонстрировал миссис Фартинг танец оторванного рыбьего хвоста и, по-моему, всерьез рисковал заработать себе радикулит.
– Мистер Рэндалл! – окликнул я. – Можно попросить вас пройти в автобус?
Вилли перестал корчить из себя полоумного кенгуру и испуганно оглянулся, не понимая, откуда его зовут.
– В автобус! – проревела ему в ухо миссис Фартинг. – Расс говорит, что пора ехать!
– О, поскакали, – засуетился Рэндалл. – За мной, братва!
Схватив миссис Фартинг в охапку, он поволок её к дверям. Его выходка не ускользнула от внимания остальных. Один за другим, выпивохи начали вылезать из-за столов и, пошатываясь и подхихикивая, брести к выходу.
Убедившись, что все без приключений загрузились в автобус, я вздохнул с облегчением. Первая стадия завершилась благополучно.
Вторая же заключалась в том, чтобы рассадить их по местам и пересчитать.
– Мистер Рэндалл, – позвал я, стоя в проходе. – Сядьте, пожалуйста, мистер Рэндалл!
Бакалейщик Джордж Дарнли потянул разошедшегося старикана за рукав.
– Расс просит вас сесть.
– Есть? Нет, не хочу, – отмахнулся Рэндалл.
– Сядьте, Вилли!
– А, сию минуточку… Извините.
– Миссис Черепахоу! – окликнул я.
– Потерпи, киска, – фыркнула толстуха. – Я и так стараюсь.
Она оглянулась, прицелилась и плюхнулась на сиденье с такой силой, что автобус жалобно задребезжал и заметно покачнулся.
– Дорис! – заверещала Элла Харботл. – Ты села на мою сумочку! Ты раздавила мое зеркальце…
– Скажи мне спасибо! – обрадованно заржала Дорис. – Представляешь, от скольких неприятностей я тебя уберегла!
– Вы только её послушайте! Да тебя даже в приличное море купаться не пустят, чтоб ты цунами не устроила!
И толстушки радостно захохотали.
– Миссис Фартинг, – тем временем взывал я. – Сядьте, пожалуйста!
– Пожалуйста, милок, – с готовностью закивала она, со всего размаха наступая на ногу Фреду Стейли.
– Аа-и-ииииии!
– Извини, Фредушка! Надо же – в твой день рождения… Ах я, дуреха!
Пожалуй, впервые с момента рождения Фреду было не до смеха.
Наконец, все расселись.
Глэдис с Эсмой захватили переднее сиденье через проход от меня – я сидел один за спиной у водителя. Не могу сказать, чтобы меня это очень обрадовало – всякий раз, обращаясь к туристам, я был вынужден заглядывать прямо в декольте Глэдис. Ужас! Тем не менее и в нашем деле нужно уметь идти на жертвы. Я тяжело сглотнул и настроил себя на страдания.
Через силу отодрав взгляд от розовых сосков Глэдис, я объявил:
– Теперь, пожалуйста, посидите спокойно, чтобы я мог вас пересчитать.
С первой попытки у меня вышло тридцать четыре. А записались тридцать пять.
Я снова пересчитал головы. На сей раз получилось тридцать три. Затем из-под сиденья вынырнула голова Фитча. Тридцать четыре.
– Извините, – шмыгнул носом Фитч. – Сигарету уронил.
И ведь наверняка нарочно. Прохвост!
– Кого-то не хватает, – сказал я. – Мне придется проверять по списку.
– Это миссис Поппет! – выкрикнула сзади миссис Фартинг. – Она, наверное, в туалете.
– Бедняжка, она вечно торчит в клозете, – вздохнула Дорис Черепахоу. Говорит, что это у них семейное.
– Что именно? – поинтересовалась Элла.
– Она не сказала.
– Надо было выйти замуж за водопроводчика, – хихикнула Элла.
Я повернулся к нашему водителю Антонио, приятному пареньку с расплющенным ухом и без передних зубов – результат расхождения во мнениях с одним пьяным мадридским таксистом.
– Запускай двигатель, – сказал я. – А я посмотрю в отеле.
Я быстро прошагал в вестибюль, перехватил какую-то горничную и отправил её в туалет с просьбой передать миссис Поппет, что мы её ждем.
Пару минут спустя дверь туалета распахнулась и оттуда выпорхнула раскрасневшаяся миссис Поппет, на ходу оправляя юбки.
– Извините, мистер Торбин, это не моя вина. Там не оказалось бумаги, а я обнаружила это слишком поздно… Если бы не ваша горничная, я бы просидела там до утра…
Она семенила впереди меня, сокрушенно мотая головой и приговаривая:
– Спасибо мистеру Торбину, не то мне бы там пришлось всю ночь сидеть… Понимаете, там не было бумаги, – это уже в автобусе. – Я застряла…
– Нужно было попрыгать вверх-вниз, Элси, – донесся сзади чей-то озорный выкрик. – Оно бы само высохло.
– Молчи, негодница, – отбивалась миссис Поппет. – Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моем месте.
– Поехали, Антонио! – скомандовал я и посмотрел на часы. Без десяти восемь. Замечательное достижение, учитывая возникшие осложнения.
Автобус выкатил на шоссе, а я включил микрофон и подул в него.
– Проверка микрофона… раз… два… три…
– Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, – продолжил за меня Фред Стейли.
Остальные тут же подхватили:
– Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы мой рассказ! Ура!
– Леди и джентльмены… – начал я.
– Спой нам, Расс!
– Леди и…
– Ладно, не ломайся! Расскажи анекдотик! – послышались выкрики.
– …добро пожаловать в…
– Бодро катаясь галопом… – громко проорал Джордж Дарнли.
– Не смей, Джордж, – взвилась его жена.
– Мэри свалилась на…
– Джордж!
– …землю, – невинным голосом закончил Джордж. – А ты что подумала, милая?
– Леди и джентльмены, – снова начал я.
– Молодец, Джордж! – раздался чей-то голос. – Еще знаешь такие?
– Ага, – расхохотался Джордж. – Про китайца по фамилии Фуй…
– Джордж! – завопила его праведная супруга.
– Нет, ребята, пожалуй не стоит…
– Леди и джентльмены, – в третий раз повторил я.
– Джордж, это не про то, как он менялся фамилиями с Фером?
– В самую точку, – обрадовался Джордж, отбиваясь от жены. – Только концовку вам придется домыслить самим, не то меня прикончат…
– Леди и джентльмены…
Безнадежно. Я собирался рассказать им про поджидавшие нас по дороге красоты, но им было явно не до созерцания природы.
– Ну что, будем петь? – завопил я в микрофон.
– Да-аа! – грянул хор. И тут же Дорис Черепахоу звонко затянула "Молодушку".
Всю дорогу разбитная компания веселилась до упада.
Уже приближаясь к ферме, мы миновали добрую дюжину автобусов, выстроившихся гуськом вдоль шоссе. Они уже изрыгнули своих пассажиров на ферме и теперь чинно дожидались окончания фиесты. За нами тянулся хвост ещё из полудюжины автобусов. А всего, по моим подсчетам, их ожидалось до полусотни.
Для тех из вас, кто не имел счастья насладиться настоящей фиестой где-нибудь между Аликанте и Акапулько, позвольте вкратце обрисовать обстановку.
Пару лет назад два англичанина приобрели за бесценок оливковую плантацию в десяти милях от Пальмы и не пожалели денег на то, чтобы превратить её в настоящую туристическую Мекку.
Вот что они сделали, например, с фермой. Центральный двор, окруженный допотопными маслобойнями, превратили в гигантский банкетный зал. Под открытым небом разместились столы с выпивкой, а в бывших маслобойнях протянулись ряды длинных столов с резными скамьями, а все стены были увешаны всякой средневековой галиматьей – бронзовыми лампами и кубками, рыцарскими шлемами, мечами, щитами и копьями.
Программа на вечер была намечена следующая: после "банкета" (меню состояло из холодной ветчины и копченых цыплят, печеной картошки, зеленого салата и такого количества дешевого сладкого шампанского, которое только можно проглотить за час) всем, кто ещё был способен идти, предлагалось проковылять на открытую танцевальную площадку и плясать до одури. Точнее до полуночи.
Примерно на десять вечера намечалось сорокапятиминутное выступление скверного ансамбля фламенко, затянутого, на мой взгляд, минут на сорок. Впрочем, к тому времени клиентам полагалось так набраться, что они выдержали бы и не такое, лишь бы шампанское лилось рекой. А уж шампанское не иссякало, ведь после первой смены бутылок за спиртное приходилось уже доплачивать.
Танцевали туристы под музыку, которую обеспечивал довольно недурной квартет молодых волосатиков-англичан, почему-то называвших себя "Всадниками". Их лиц я ещё до сих пор так и не видел. В качестве альтернативы предлагалась дискотека, размещавшаяся в одном из бывших амбаров, но, насколько я помню, туда никто никогда не забредал. Впрочем, если вы предпочитаете адской какофонии тихое и уединенное местечко, то этот амбар как раз для вас.
Итак, автобус вкатил на ферму, и Антонио заглушил двигатель.
– Вот мы и приехали! – жизнерадостно возвестил я. – Высаживайтесь – и задайте им перца! Во дворе вас ждет море бесплатной выпивки.
В ответ, как и ожидалось, грянул дружный хор восторженных возгласов. Можно подумать, что мои любители бесплатной выпивки и впрямь что-то выигрывали – тогда как на самом деле за пару уплаченных ими фунтов можно было купить целый ящик предлагавшейся им дрянной шипучки да ещё принести устроителям празднества тридцать шиллингов чистой прибыли.
Я спрыгнул первым и помог спуститься на землю женщинам и самым пожилым из моих клиентов. Дух фиесты уже захватил всех. Мои старички смеялись и веселились, как дети на пикнике.
