Текст книги "Все о страсти"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Обе его руки были под юбкой: одна осторожно мяла живот, другая раздвигала набухшие складки.
Она чувствовала, какой стала горячей и скользкой. Обнаженные бедра и попка прижимались к ткани его брюк – постоянное напоминание о ее уязвимости.
– Продолжай изучать дерево.
Она с присвистом втянула воздух, подняла голову и устремила взгляд на голые ветки.
Один палец проник внутрь. Она вцепилась в подлокотники, готовясь к новой атаке. Горло перехватило. Он погладил ее и окунулся еще глубже. Она напряглась, сжалась, изнемогая от сладкой боли. Больше! Она хочет больше!
К первому пальцу присоединился второй. Ее тело мгновенно среагировало, – жадно, страстно: она достигла точки странной отрешенности, когда могла наслаждаться, чувствовать и в то же время наблюдать. Он продвинулся еще глубже, пальцы продолжали шевелиться.
– Нет! – выдохнула она, отчаянно тряся головой.
Он и не подумал останавливаться.
– Требовательная женщина!
Его тон был серьезен, почти мрачен. Издевательски мрачен.
Он прижал ладонь к ее влажным складкам и замер.
– Ты по-прежнему сосредоточена на ветках?
Ее взгляд был устремлен в нужном направлении, но она уже ничего не видела.
– Да.
– Некоторые из них узловатые, верно?
Она вгляделась в сгущавшиеся сумерки, смутно сознавая, как он снимает руку с ее живота и расстегивает брюки, выпуская на волю истомившуюся плоть. Она мгновенно выпустила подлокотник и, заведя руку за спину, потянулась к нему.
Он шлепнул ее по пальцам.
– Сказано же тебе думать о ветках. Узловатых. Тех, что потолще и покрасивее.
Но у нее на уме был только один красивый, толстый и узловатый предмет, не имевший ничего общего с деревьями. С фамильными, возможно, но не обычными. Она смутно вспомнила, зачем пришла в библиотеку, и тут же снова все забыла, вынуждая себя вглядываться в дерево.
Его рука властно легла на ее живот.
– Смотри на дерево. Сконцентрируйся на ветках.
Она ничего не понимала, но послушно делала, как он просил, заставляя разум и глаза сфокусироваться на голых ветках, находя узловатые толстые сучья.
Он слегка поднял ее, отодвинул назад, устраиваясь поудобнее… и опустил вниз.
И Франческа внезапно поняла, почему смотрит на деревья.
Он вынул пальцы, но рука оставалась внизу, направляя упругий ствол в гостеприимную расщелину. Сейчас он входил в нее медленно, неустанно наполняя, пока полностью не насадил на себя.
И она чувствовала каждый дюйм, каждое сиюсекундное ощущение, усиленное тем обстоятельством, что, поскольку ее мысли и чувства были заняты другим, предвкушаемое стало неожиданным. Он сделал все, чтобы ее нервное восприятие обострилось, чтобы она еще интенсивнее реагировала на его проникновение. Так оно и случилось.
Закрыв глаза, она бессильно откинула голову ему на плечо и впилась ногтями в подлокотники кресла. Это медленное овладение не оказалось потрясением, но застало ее врасплох. И заставило ощутить, что их близость в чем-то недозволена.
Но на этом все не закончилось.
Он обхватил ее руками и стал легонько раскачиваться в чувственном танце слияния. Франческа, закрыв глаза, сконцентрировавшись на кое-чем ином, кроме веток, тяжело опираясь о подлокотники, начала двигаться. Кресло оказалось чересчур широким, а ее руки – слишком слабыми, чтобы она могла приподниматься. Но это оказалось вовсе ни к чему. Сейчас командовал он.
И она отдалась в его руки. На его волю. Позволила диктовать ритм и темп их танца. Сейчас ее чувства были куда более восприимчивы, чем обычно. Целиком сфокусированы на соитии их тел.
Безвольно плывя по волнам блаженства, она выпустила подлокотники и обняла Джайлза.
Он что-то одобрительно пробормотал и крепче прижал ее к себе. Она чувствовала его страсть в каждом движении, каждом толчке, и сама забилась в сладких судорогах, не помня себя. Не зная, сколько это продолжалось. Должно быть, целую вечность. Он воспользовался моментом, чтобы насладиться ею более полно, смаковать сокровище ее тела, так тесно сомкнутого вокруг его плоти.
И гадал, сколько еще выдержит. Как долго самообладание позволит ему вынести этот обжигающий жар, давление тесных шелковистых ножен. Откинувшись на спинку кресла, он потянул ее на себя. В такой позе он мог продлить их слияние еще на некоторое время. Он намеревался полностью воспользоваться плодами своих трудов. Отдать, показать ей все, что мог.
Франческа лежала на нем, расслабленная, словно бескостная, и только легкая морщинка между бровями говорила о том, что она в полном сознании.
Он продолжал двигаться, все больше погружаясь в горячую влагу и наслаждение ее плотью.
– Мне все еще следует смотреть на ветки?
– Если хочешь.
Держа свою правую руку на ее животе, он вынул левую из-под юбок и снова стал легонько обводить груди.
Франческа довольно замурлыкала. Ему показалось, что ей сейчас не до деревьев.
Немного позже она спросила:
– Так будет продолжаться до конца, или есть что-то еще?
В голосе не слышалось ничего, кроме любопытства – ученица, вопрошающая наставника. Он понял, что она имеет в виду.
– Еще, и куда больше, чем ты предполагаешь.
Следующая стадия. Следующий уровень ощущений. Они дрейфовали в волнах обостренной чуткости, где способность ощущать была усилена таким образом, что не вызывала настойчивой потребности, давая им свободу наслаждаться, продлевать близость и глубже ее ценить.
Он перешел к более изощренным ласкам: мял ее груди, снова и снова перекатывал между пальцами ноющие соски. Она тяжело дышала. Бедра непроизвольно подергивались. Она бессильно запрокинула голову. Он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй.
Языки их сплелись. Откуда-то нахлынул шквал желания. Пронесся, сметая все на своем пути.
Она вжалась в него бедрами, забирая его в себя, маня вонзиться в нее и освободить. Но он упрямо придерживался ритма, безжалостно пользуясь моментом. Пока поцелуй не стал исступленным.
Он проник правой рукой под ее юбки, туда, где набухали влагой черные завитки, к тому месту, где пульсировал и ныл маленький бугорок. Он обвел его пальцем, и она охнула.
Продолжая теребить затвердевшую горошинку, он наполнил ее раз, другой, третий, все в том же сводящем с ума медленном ритме. Потом замедлил его еще больше, готовя ее к тому, что должно произойти, чуть отстранился и глубоко вонзился в нее.
Она разлетелась, как упавшее стекло. Он выпил губами ее вопль и повторил выпад. Она судорожно вцепилась в него, не в силах владеть собой, утопая в океане ощущений. Продолжая держать ее одной рукой, он врезался еще глубже. Еще раз. Еще.
Она снова с очередным воплем разлетелась на мельчайшие брызги, как раз в тот момент, когда разрядка настигла его. Обнимая ее, он изливал свое семя в ее лоно, ощущал, как бессильно она обмяла, с какой готовностью принимает его. Как сильно желает.
Часто дыша, он откинулся на спинку кресла и прижал Франческу к себе.
– Напомни мне, – пробормотал он, – научить тебя любоваться цветами.
– Они чем-то отличаются от деревьев? – удивилась она.
– Чтобы оценить цветы по достоинству, приходится стоять.
Они лежали в кресле, все еще соединенные, не замечая, как летит время. Не желая пошевелиться и нарушить очарование момента. Уничтожить хрупкий мир, рожденный близостью.
Джайлз погладил ее по голове. Пальцы запутались в длинных локонах, выбившихся из узла.
Он не добивался этого. Ни ее страсти, ни ума, ни любви. Ничего не хотел.
Но она твердо вознамерилась дать ему это. То, на что часть его так отчаянно хотела предъявить права. Но… но он был не уверен, что сможет заплатить ее цену. Он знал, какова эта цена, знал, чего она хочет взамен, но даже сейчас, после четырехдневного размышления, понятия не имел, способен ли это дать.
Она была шансом, ухватиться за который он не мог… или мог? Неизвестно. И все же он понимал, что лучшего не получит. Не встретит женщину более очаровательную, более достойную его доверия.
Честность, искренность, цельность натуры. Страстная распутница, которая загоралась в его объятиях, и прекрасная, уверенная в себе, гордая графиня были одной и той же женщиной. Ни одна роль не была навязанной. Просто различные грани истинного характера. Поэтому люди и относились к ней так хорошо: в ней не было ни унции фальши.
Понять ее лучше, узнать о ней больше, стать ее другом – все эти желания превратились в навязчивую потребность, стали одержимостью. В точности как стремление владеть ею физически.
Он продолжал гладить ее по волосам, прислушиваясь к тихому дыханию.
Варвар, дремавший в нем, желал дать ей все, что она хотела, и взамен потребовать все, что она предлагала ему. Или по крайней мере попытаться. Осторожный, осмотрительный джентльмен клялся, что даже попытка – дело рискованное. Что, если она удастся? Как он справится с тем, что за ней последует?
И все же отказать ей невозможно: они только что доказали это друг другу. Мудрый человек никогда не затевает ссор в спальне.
Он и не собирался. Не мог. Нужно попробовать иной подход. По крайней мере поискать компромисс, если таковой существует. Хотя бы этим он обязан ей.
А возможно, и себе.
Глава 12
– Хочешь поехать покататься после завтрака?
Франческа подняла глаза от тарелки:
– Покататься?
Джайлз поставил на стол чашку с кофе.
– Я как-то обещал показать тебе Гаттинг. Сегодня я еду в ту сторону. Мы могли бы на обратном пути завернуть в деревню.
– С удовольствием! Только мне нужно переодеться.
– Не торопись. Сначала я должен встретиться с Галлахером. Когда будешь готова, приходи в кабинет.
Франческа изо всех сил старалась не выказать удивления.
– Да, разумеется.
Она вынудила себя пить чай медленно и подождать, пока он уйдет, прежде чем метнуться наверх, – Милли! – вскричала она, вбегая в комнату. – Мою амазонку! Быстро!
Сбросив платье, она натянула бархатную юбку.
– Хотела бы я покататься? Ха!
До сих пор он ничего подобного не спрашивал. Прийти в кабинет? Она знала, где находится кабинет, но ни разу там не была: не хотела вторгаться без приглашения в его царство.
Стоя перед зеркалом, она застегнула короткий жакет, взбила кружевное жабо и подняла глаза к небу:
– Благодарю тебя, Боже!
Нет ничего хуже, чем любить кого-то и не иметь ни малейшего понятия, позволит ли себе предмет любви ответить на твои чувства.
Стуча каблуками, она быстро сбежала по ступенькам и направилась в его кабинет – в одной руке перчатки, в другой стек, изумрудное перо задорно приплясывает над ухом. Лакей поспешил открыть ей дверь. Франческа лучезарно улыбнулась и переступила порог.
Джайлз сидел за столом. Галлахер устроился перед ним на стуле. При виде хозяйки он поднялся и поклонился.
Джайлз весело усмехнулся:
– Мы почти закончили. Почему бы тебе не присесть на минуту? Я скоро буду готов.
Он взмахом показал на уютное кресло в углу. Она уселась и неожиданно для себя увлеклась разговором. Речь шла о коттеджах арендаторов. Она мысленно отмечала, о чем следует спросить позже: не стоит вмешиваться в их беседу. Еще будет время высказать свое мнение, когда он его спросит. Если он и пригласил ее покататься, это еще не значит, что он готов впустить ее дальше, в эту область своей жизни.
Ибо поместье было той областью, куда он имел полное право не пускать никого вообще. Так поступали многие люди его положения, но Франческа надеялась, что у них все будет по-другому. Управлять большими поместьями было сложно, и ей очень хотелось помочь Джайлзу. Ее интересовал вовсе не вопрос дохода, прибыли и количество мешков зерна с каждого поля. Люди – вот что было для нее главным. Дух общности. Совместная энергия, служившая залогом успеха. В таком имении, как Ламборн, обитатели напоминали большую разветвленную семью, процветание которой зависело от того, как каждый выполняет порученное ему дело.
Может, ее взгляды и наивны, но, судя по его идеям реформы избирательного права, похоже, что их мнения во многом совпадают. Ну а пока только и оставалось, что выжидать. И лениво разглядывать комнату.
Стены кабинета, как и в библиотеке, тоже были уставлены книгами, в большинстве своем счетными. Обозревая стройные ряды, она могла бы поклясться, что некоторые тома относятся к тому времени, когда Роулингсам еще не было пожаловано графство. Только на одной полке теснились тома, не имевшие отношения к бухгалтерии.
Франческа вдруг застыла. Один фолиант в красном сафьяновом переплете отличался корешком шириной не менее шести дюймов…
Она поднялась и подошла к полке. Книга действительно оказалась Библией, которую она искала.
Позади скрипнул стул. Франческа обернулась. Это Галлахер, поднявшись, поклонился сначала Джайлзу, потом ей.
– Миледи, надеюсь, вы хорошо проведете время.
– Спасибо, – улыбнулась Франческа. – Думаю, так и будет.
Муж тоже встал из-за стола и направился к ней.
– Ну что, едем?
Франческа снова повернулась к полке.
– Эта Библия… можно мне ее взять? Твоя матушка упомянула, что там скопировано фамильное древо.
– Совершенно верно.
Он вытащил книгу и с сомнением оглядел тоненькую фигурку жены.
– Пожалуй, я отдам ее Ирвину. Пусть отнесет в твою гостиную.
Франческа обрадованно взяла его под руку, торопясь поскорее сесть в седло.
– Прекрасная мысль.
Уже через несколько минут они выехали со двора. Джайлз повел коней к откосу. Оттуда они полетели, как две стрелы.
Франческа на миг оглянулась. Глаза ее сверкнули вызовом. Пригнувшись к гриве Реджины, она послала лошадь вперед. Кобыла ускорила бег. Но и серый не отставал ни на шаг. Ветер превратил волосы Франчески в черный шелковистый стяг. Свежий, бодрящий воздух наполнил легкие. Сжимая бока кобылы коленями, Франческа все подгоняла ее вперед.
Бок о бок они мчались по холмам. Утренний холодок окутал их. Как передать владевшее ими возбуждение гонки, скорости, скачки?
Лошади и всадники слились в единое целое; топот копыт вторил стуку сердец.
– Постой!
Франческа немедленно повиновалась. Лошади пошли шагом. Здесь отрог был менее крут. Джайлз остановил коня. Франческа последовала его примеру.
Ее грудь бурно вздымалась. Он тяжело дышал. Их глаза встретились, и оба засмеялись, по-дурацки счастливые. Франческа откинула назад непокорные локоны, сознавая, что Джайлз с хозяйским видом оглядывает ее.
Она оглянулась на него, широко раскрыв вопрошающие глаза.
Его губы дернулись. Протянув руку, он шутливо дернул за перо на ее шляпке:
– Пойдем. Иначе мы так тут и останемся.
Он тронул серого. Франческа поехала за ним.
Они медленно ехали вдоль невысоких холмов. Внизу лежали сжатые поля, на которых были сложены вязанки сена и золотистые снопы.
– Это все твоя земля?
– Вниз по реке и дальше.
Он провел дугу от востока к югу и обратно к замку.
– Границы владений образуют нечто вроде овала.
– А Гаттинг?
– На другом берегу реки. Вперед!
Они последовали по дорожке между зеленых лугов, проскакали по каменному мосту. Джайлз пустил серого в галоп. Франческа последовала его примеру. Дорожка делала крутой поворот. Впереди показался старый дом, высившийся среди полей. К нему вела узкая аллея.
У самого начала аллеи Джайлз остановил серого и кивнул на дом:
– Гаттинг. Сначала здесь был небольшой замок, но с годами его перестроили так, что от первоначального здания мало что осталось.
– В нем жили арендаторы?
– И живут. Они в родстве с моими арендаторами, и я знаю им цену. Хорошие, трудолюбивые люди. Нет смысла просить их освободить дом. Лучше поедем наверх. Оттуда ты увидишь всю землю Гаттинга.
Франческа подстегнула кобылу. Они остановились на взгорке.
– Чарлз рассказал мне, как Гаттинг перешел Роулингсам и почему я его унаследовала. Покажи мне границы.
Джайлз с охотой повиновался. По сравнению с остальным поместьем Гаттинг казался совсем небольшим. Франческа так и сказала. Но муж принялся объяснять, в чем заключается значение Гаттинга.
– Без него управление землями по эту сторону превращалось в настоящую головную боль.
– Которую исцелил наш брак? – засмеялась она.
– Которую исцелил наш брак, – серьезно повторил он.
Они ехали в полном мире и согласии, направляясь через поля на запад, и наконец добрались до еще одной тропинки.
Джайлз повернул к реке.
– Она приведет нас к деревне.
Еще один узкий мостик помог им перебраться на другую сторону Ламборна. Они скакали мимо садов, окруженных каменными оградами. Впереди виднелась квадратная церковь, словно нависшая над деревней. Тут же располагалось кладбище. Они наткнулись на аккуратный коттедж за белым забором. Дорожка кончалась у ворот церкви.
Джайлз остановился на повороте и подождал Франческу.
– Вот она, деревня Ламборн.
Улица круто шла вниз, потом постепенно поднималась наверх. Там, где домов уже не было, улица плавно вливалась в большую дорогу, по которой в канун свадьбы катился ее экипаж.
По обе стороны удочки теснились здания всех видов, от сельских домиков, тесно примыкавших один к другому, до более зажиточных коттеджей, окруженных палисадниками. Деревня могла похвастаться также разнообразными лавками, объявлявшими о своем существования ярко раскрашенными вывесками, нависавшими над узкими тротуарами. Самыми большими были вывески двух гостиниц.
– Я не думала, что деревня так велика.
– В поместье живет достаточно много людей, не говоря уже о деревне и соседних имениях. Достаточно, чтобы базарные дни проходили оживленно.
– И две гостиницы, – заметила Франческа, показывая на первую, с гордым названием «Черный бык».
– Время почти обеденное, – отозвался Джайлз. – Мы можем оставить лошадей в «Красном голубе» и прогуляться по деревне, а потом пообедаем в гостинице.
Франческа едва удержалась, чтобы не подпрыгнуть от радости.
– Я бы с удовольствием.
«Красный голубь» оказался большим постоялым двором. Вручив поводья веснушчатому пареньку, Джайлз проводил Франческу в большой зал.
– Харрис!
Из двери высунулась круглая лысая голова. За ней показалось дородное тело в черном одеянии с белым передником, завязанным на бедрах. Хозяин поспешил к знатным посетителям.
– Милорд! Вот так радость!
Взгляд его остановился на Франческе.
– Дорогая, позволь тебе представить Харриса. Его семья владела «Красным голубем» столько же лет, сколько Лам-борн находится в собственности Роулингсов. Говорят, что первый Харрис служил под знаменами одного из наших предков, а выйдя в отставку, стал содержать гостиницу. Харрис, это леди Франческа, моя графиня.
Харрис просиял и низко поклонился.
– Какое редкое счастье, миледи, приветствовать вас в этом доме!
Франческа улыбнулась.
– Мы оставили лошадей с твоим Томми, – объявил Джайлз, заметив заинтересованные взгляды посетителей. – Я собираюсь показать леди Франческе деревню, а потом мы хотели пообедать. В отдельной комнате.
– Разумеется, милорд. В той гостиной, что выходит в сад? Оттуда открывается прекрасный вид на розы и реку.
Джайлз вопросительно посмотрел на Франческу.
– Звучит заманчиво, – согласилась она.
Джайлз снова взял ее под руку.
– Мы вернемся через час.
– Я все приготовлю, милорд.
Выйдя на улицу, Джайлз повел Франческу к лавкам. Первая оказалась пекарней.
– Что за соблазнительный запах! – вздохнула Франческа, пытаясь заглянуть внутрь сквозь запотевшие стекла. На пороге появилась пухленькая краснолицая женщина, вытиравшая запачканные мукой руки о просторный фартук.
– Миссис Дакетт! – кивнул Джайлз.
Женщина почтительно присела, не сводя глаз с Франчески. Джайлз едва скрыл улыбку.
– Позвольте представить вас леди Франческе, моей супруге.
Миссис Дакетт изобразила почти придворный реверанс.
– Миледи! Добро пожаловать в деревню Ламборн!
Франческа улыбнулась владелице и справилась о заведении миссис Дакетт. Та была счастлива показать графине все. Так они добрались до конца улицы, а потом перешли на другую сторону Джайлз обнаружил, что успел за это время многое узнать.
Он ожидал, что владельцы давок будут рады приветствовать графиню, но не предполагал, что она так искренне заинтересуется и деревней, и их делами. Но она так и сыпала вопросами, а глаза блестели неподдельным любопытством.
Постепенно он осознал, что на многое смотрит сквозь призму ее мнения. И был поражен тем, что видит. Но это было еще не все. Он знал здесь всех, и его знали все. Обычно он становился центром внимания. Но не сегодня. Сего-днл он был кем-то вроде постороннего наблюдателя, в то время как Франческа оказалась на знакомой почве и оживленно переговаривалась с обитателями деревушки. Она притягивала их, как пламя свечи мотыльков. И он никак не мог понять, в чем кроется ее секрет. В уверенности? Чистосердечии? Прямоте?
Он наблюдал, как она прощается со шляпницей, увидел, как они обменялись веселыми улыбками.
И тут он понял. Причина всему – непоколебимая вера Франчески в счастье, твердая убежденность в том, что счастье существует, что стоит только протянуть руку – и оно рядом, близко, независимо от богатств, титула или положения. Счастье для каждого!
И эта убежденность окутывала ее словно плащом, затрагивая всех, кто приближался к ней.
Она повернулась к нему с ослепительной улыбкой, зажегшей ее глаза. Он взял ее руку, поколебался… поднес к губам. Ее рот изумленно приоткрылся.
– Пойдем. Пора обедать.
И, кивнув польщенной шляпнице, вывел Франческу из лавки.
– У нее прекрасный товар, – заметила та, оглядываясь на тонкое кружево.
Но Джайлз решительно тащил ее вперед.
– Мама и Хенни иногда пользуются ее услугами.
– Хм… может быть…
– Чиллингуорт!
Они остановились и обернулись. Франческа увидела немолодую пару, переходившую улицу.
– Сэр Генри и леди Мидлшем, – пробормотал Джайлз и наспех добавил: – От Гилмартинов отличаются как небо от земли.
Он представил жену соседям. Леди Мидлшем, симпатичная женщина с искрящимися глазами, весело кивнула. Сэр Генри, типичный сельский сквайр, склонился над ее рукой, назвал «милой маленькой штучкой» и немедля стал допрашивать Джайлза насчет реки.
– Уж извините их, – шепнула леди Мидлшем. – Наши земли лежат к северу и западу от замка, на другом берегу реки. Вот они и договариваются насчет рыбалки.
– Как? Джайлз любит рыбалку?
– И очень. Попросите его взять вас с собой. Поверьте, это прекрасный отдых. Ничего не делаешь, только смотришь, как они играют со своими удочками.
– Нужно попробовать, – рассмеялась Франческа.
– Да, и мы будем рады, если вы нас навестите. – Леди Мидлшем сделала гримаску. – Собственно говоря, мы должны бы нанести визит первыми, но я всегда путаюсь в формальностях. – Она сжала руку Франчески. – Теперь, когда мы познакомились, давайте без церемоний. Если у вас есть время, приезжайте. Когда мы будем проходить мимо замка, обязательно заглянем. Насколько я поняла, Элизабет и Хен-ни сейчас во вдовьем доме?
Они продолжали дружелюбно болтать, и Франческа заметила, что Джайлз и сэр Генри прекрасно ладят. Что же, вот ее первый шанс войти в общество!
– Графиня!
Все поспешно обернулись и узрели всадника в черном, гарцующего на вороном жеребце. Ланселот Гилмартин картинно поклонился; его лошадь нервно заплясала, едва не сбив леди Мидлшем.
– Эй, вы! – завопил сэр Генри, поспешно оттаскивая жену. – Смотрите, куда едете!
Ланселот смерил надменным взглядом сэра Генри и снова устремил взор темных очей на Франческу.
– Я хотел поблагодарить вас за гостеприимство. И спросить: может быть, вы согласитесь прогуляться со мной по холмам? Я мог бы показать вам Сэвн-Бэрроуз. В этих семи холмах царит поистине жуткая атмосфера. Весьма романтично.
Франческа отчетливо ощущала едва сдерживаемый гнев Джайлза. Сейчас последует взрыв…
– Благодарю вас, нет, – с холодной улыбкой бросила она, обводя рукой присутствующих. – Мы все утро объезжали холмы, так что днем мне предстоит переделать немало дел. Прошу вас: передать привет и выражение моего искреннего почтения своим родителям вместе с благодарностью за визит.
Мрачная гримаса исказила чересчур красивые черты Ланселота. Очевидно, осознав, что ведет себя по меньшей мере невежливо, он отступил и был вынужден смириться с отказом. Правда, у него все же не хватило ума повести себя, как подобает джентльмену.
– Может, в другой раз, – пробормотал он и, коротко кивнув, пришпорил лошадь. Несчастное животное встала на дыбы и рванулось вперед.
– Наглый щенок! – прошипел сэр Генри, глядя вслед удалявшемуся всаднику.
Франческа взяла Джайлза за руку.
– Надеюсь, он скоро повзрослеет и научится хорошим манерам.
Этим замечанием она разом ответила на все вопросы, которые, должно быть, вертелись на языке леди Мидлшем. Отнесшись к нему как к глупому мальчишке, Франческа безмолвно предложила присутствующим следовать ее примеру, в чем и преуспела.
Леди Мидлшем на прощание пожала ей руку. Сэр Генри улыбнулся и выразил надежду на скорую встречу.
Они расстались, и графская чета направилась в «Красный голубь».
Франческа вновь сжала руку Джайлза:
– Ланселот – просто испорченный юнец, не представляющий ни малейшего интереса для меня и, следовательно, не имеющий никакого значения для тебя.
Джайлз бросил на нее косой взгляд, но ничего не ответил.
Харрис выбежал навстречу, чтобы проводить их в гостиную. Франческа с удовольствием отметила, что в комнате уютно и от блюд исходят аппетитные ароматы.
Хозяин и его пышногрудая дочь накрыли на стол и почтительно удалились.
Еда оказалась такой же восхитительной на вкус, как и на вид. Франческа не стеснялась в похвалах.
Случайно подняв глаза, она заметила веселый блеск в глазах мужа.
– В чем дело? – удивилась она. Тот, помявшись, ответил:
– Я представил тебя на званом обеде в Лондоне. Ты вызовешь настоящую панику.
– Почему?
– Дамы из общества не выказывают так явственно свой аппетит.
Франческа удивленно похлопала ресницами.
– Если уж приходится есть, неплохо бы заодно и насладиться едой!
– Ты права, – рассмеялся он.
За столом могли усесться четверо. Они сидели лицом к лицу, так что можно было свободно разговаривать и не опасаться чужих ушей. За обедом Франческа расспрашивала Джайлза о поместье, обрадованная тем, что муж отвечает охотно и без колебаний. Они обсудили события прошлого года, успехи и неудачи и виды на урожай: сейчас как раз шла уборка.
Вернулся Харрис, чтобы убрать посуду, поставил на стол блюдо с фруктами и снова вышел.
Выбрав кисточку винограда, Франческа спросила:
– Семьи арендаторов… они давно здесь живут?
– В основном да.
Наблюдая, как виноградина исчезает у нее во рту, Джайлз увлажнял языком внезапно пересохшие губы.
– Честно говоря, я не знаю ни одной новой семьи, которая бы поселилась здесь за последние несколько лет.
– Значит, они привыкли ко всем…
За первой виноградиной последовала вторая.
– …местным традициям.
– Думаю, да.
Она повертела в пальцах третью виноградину.
– А каковы они, эти традиции? Ты упоминал о базарном дне.
– Да, ярмарка бывает здесь каждый месяц. Вероятно это и есть традиция. И если бы она прервалась, все наверняка очень расстроились бы.
– А что еще? Возможно, какие-то благотворительные собрания, которые устраивает церковь? – продолжала допрашивать Франческа.
Джайлз лукаво усмехнулся:
– Было бы легче, объясни ты с самого начала, что именно хочешь знать.
Вместо ответа она сунула в рот виноградину и капризно наморщила носик.
– И что? Неужели меня так и видно насквозь?
Джайлз молча наблюдал, как она давит ягоду зубами, как глотает сладкий сок.
Сложив руки на столе, она умоляюще взглянула на мужа.
– Твоя матушка упоминала, что когда-то здесь справляли праздник урожая, и не в деревне, а в замке. Церковь не имела к нему никакого отношения.
Хотя по его лицу ничего нельзя было прочесть, в глазах, должно быть, что-то мелькнуло, потому что Франческа быстро добавила:
– Конечно, о нем много лет как забыли…
– С самой смерти отца.
– Верно, но твой отец погиб более двадцати лет назад.
Он не возразил. Не объяснил, что большинство арендаторов просто не помнят такого праздника.
– Ты стал графом, я – твоей женой. Новое поколение, новая эра. Основной целью праздника было поблагодарить работников поместья за их труды по обработке земли, севу и сбору урожая. Тебе небезразличны твои люди, ты заботишься о своих арендаторах. Теперь, когда я здесь, только справедливо, что мы снова возобновим эту традицию.
Она была права, и все же потребовалось некоторое время, чтобы он привык к мысли о возобновлении праздника, хозяином которого ему предстоит стать. В воспоминаниях Джайлза эта роль неизменно принадлежала его отцу. После его гибели не было и речи о том, что это ежегодное событие будет продолжаться, несмотря на то что традиция на самом деле была очень старой.
Времена переменились. И приспособиться к ним иногда означало возродить старые обычаи.
У нее достало ума не настаивать на своем. Оставить эту тему. Вместо этого она терпеливо выжидала его решения. Он прекрасно понимал, что, если откажет, она обязательно приведет новые доводы, пусть и не сейчас.
Он слегка улыбнулся, вспоминая ее предыдущий вопрос. Ее видно насквозь? Да легче пройти по канату с закрытыми глазами!
При виде его полуулыбки в ней загорелась надежда. Он позволил себе раздвинуть губы чуть шире.
– Хорошо. Если ты и дальше желаешь играть роль моей графини…
Он осекся. Их глаза встретились. Все напускное спокойствие Франчески мигом испарилось.
Наклонив голову, он намеренно бесстрастно продолжал:
– Не вижу причин отказывать тебе. – И после небольшой паузы добавил: – Я не встану на твоем пути.
Она поняла, что он имеет в виду. Все, что он имел в виду. И поэтому порывисто встала, обошла вокруг стола, повернулась и грациозно опустилась ему на колени.
– А ты тоже сыграешь свою роль?
– На празднике? – спокойно осведомился он. – Да.
Других обещаний он ей не дал.
Она всмотрелась в него и улыбнулась своей обычной теплой, неотразимо сияющей улыбкой:
– Спасибо.
С этим единственным словом она обняла его и поцеловала, нежно, но без привычного пыла.
Наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц, он ощутил, как в душе шевельнулся голод. Почувствовал, как вновь восстает варвар. Но сейчас его аппетиты не имели ничего общего с похотью или даже с желанием. Нечто другое. Нечто большее.
Он поцеловал ее в ответ, и она вернула поцелуй. И это было все. Просто минута духовной близости. Супружеская ласка. Ничего больше. Всего лишь единение сердец.
Чуть позже она отстранилась, и он отпустил ее. Франческа выглядела счастливой и довольной.
– Итак, как мы разгласим новость? Осталось всего несколько недель. Кому первому нужно сообщить?
– Харрису. – Джайлз поставил жену на ноги, поднялся сам и повел ее к двери. – Мы пригласим всю деревню и арендаторов, а Харрис разнесет об этом весть не хуже любого глашатая.
Итак, они все сказали Харрису, и началась подготовка к празднику урожая. На следующий день Франческа получила письмо от Чарлза, в котором тот принимал приглашение в гости и писал, что Френни вне себя от восторга по поводу будущего визита.
Франческа не знала, что и думать. Возможно, Джайлз был прав, и Френни тогда просто переутомилась от предсвадебной суматохи. Это означало, что джентльмен Френни был либо кем-то другим, либо плодом ее воображения. Трудно сказать, разумеется, пока не приедут родственники. Ничего, это подождет.
