Текст книги "Все о страсти"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
– Несмотря на скромную жизнь…
Он осекся, найдя вход в тесную расщелину, и, чуть нажав, вошел в ее влажный грот. Ее стон пронесся по комнате. Ощутив инстинктивное сопротивление ее тела, он остановился выжидая.
– Несмотря на мое консервативное воспитание… Несмотря на репутацию записного развратника… думаю, что мог бы научить тебя кое-чему.
– Я всей душой готова учиться, – искренне пробормотала она.
Он чувствовал, как бьется ее сердце… в груди… в тугих глубинах лона. Схватившись за ее бедра, он проник чуть глубже, еще глубже, дюйм за дюймом, пока не заполнил до отказа. Пока не утвердился в ней. И все это время он следил за ее глазами. Наблюдал, как они темнеют, заволакиваются туманом, пока наконец ее веки не опустились.
С тихим вздохом она словно растаяла в его объятиях. Она нагнулась, их губы встретились, и с этого момента ничто больше не имело значения. Кроме того, что пылало между ними. Кроме страсти, желания и исступленной потребности, владевших ими.
Что же… не такой уж плохой фундамент для брака.
– Убирайся!
Франческа проснулась от сдержанного голоса Джайлза. Откинув с лица простыню, она выглянула как раз вовремя, чтобы увидеть закрывающуюся дверь спальни. Удивленно моргая, она повернулась к растянувшемуся рядом Джайлзу: огромному, горячему, твердому и совершенно голому.
– Что…
– Как зовут твою горничную? – Милли.
– Ты должна объяснить Милли, что нельзя входить в твою спальню по утрам, пока ты не позвонишь.
– Почему?
Повернув к ней голову, он тихо рассмеялся, так, что затряслась кровать, и потянулся к жене.
– Насколько я понял, ты никогда не подглядывала за родителями по утрам.
– Нет, конечно, нет. А почему…
Франческа ахнула и поскорее закрыла рот. Потом облизнула губы и посмотрела на мужа:
– Утром?
– Угу, – кивнул он, притягивая ее к себе.
– Простите, мэм, это больше не повторится, клянусь…
– Все в порядке, Милли. Это я не сообразила… Нужно было сразу тебя предупредить. Больше не стоит говорить на эту тему.
Франческа надеялась, что у нее не слишком красные щеки. Она ничего не сказала горничной, потому что не представляла…
Отведя взгляд от Милли, все еще ломавшей руки, она поправила утреннее платье.
– Кажется, я готова. Пожалуйста, передай миссис Кантл, что я желаю видеть ее в семейной гостиной в десять.
– Да, мэм.
Присмиревшая Милли сделала реверанс.
Франческа направилась в утреннюю столовую. Еда. Теперь необычайный аппетит матери по утрам вполне объясним.
Джайлз и Хорэс позавтракали раньше, и граф отправился на прогулку верхом. Франческа искренне не понимала, откуда у него взялись силы, но была рада, что не придется выносить понимающий взгляд серых глаз.
Леди Элизабет и Хенни присоединились к ней. Поев, они удалились в семейную гостиную. Миссис Кантл, ростом ничуть не выше Франчески, но куда более полная и одетая в строгое черное платье, появилась ровно в десять и почтительно присела перед дамами.
– Вы желали видеть меня, мэм? – спросила она, ни к кому в особенности не обращаясь, явно не зная, кто послал за ней: новая или старая графиня.
– Да, – улыбнулась Франческа. – Поскольку леди Элизабет сегодня днем перебирается во вдовий дом, я хочу этим утром пройтись по дому и посмотреть, как ведется хозяйство. У вас найдется время сопровождать нас?
Миссис Кантл старалась сдержаться, но ее глаза просияли.
– Если бы только мы могли обсудить меню, мэм, – попросила она Франческу. – Я не могу предоставить язычника самому себе. Этот разбойник нуждается в постоянном надзоре.
«Язычник» – должно быть, Фердинанд.
– Насколько я понимаю, у вас есть еще кухарка? – спросила она, метнув взгляд на леди Элизабет, но ответила миссис Кантл:
– Совершенно верно, мадам, и в этом заключается часть проблемы. Как бы там ни было, а у Фердинанда не отнимешь…
– Мастерства?
– Да, мэм. Что ни говори, а готовить он умеет. Но кухарка много лет служит в этой семье. Кормила хозяина разве что не с пеленок, знает все его любимые блюда… но никак не поладит с Фердинандом.
И нетрудно понять почему. С появлением Фердинанда кухарке пришлось отойти на второй план.
– А чем она славится?
Миссис Кантл нахмурилась.
– Что она готовит лучше всего? Супы? Пирожные?
– Пудинги, мэм. Ее пудинг с лимоном и творогом – одно из любимых блюд хозяина, а торт с патокой – просто верх совершенства!
– Прекрасно! – Франческа встала. – Начнем наше путешествие с кухни. Я поговорю с Фердинандом, мы решим насчет меню, и я посмотрю, может, удастся уладить дело.
Заинтригованная леди Элизабет присоединилась к ним. Миссис Кантл повела их паутиной коридоров и маленьких помещений. Они прошли мимо буфетной, где правил Ирвин, и остановились, чтобы полюбоваться серебром и посудой.
– Кстати, – обратилась Франческа к свекрови, – я не спросила, как вы будете управляться во вдовьем доме. Вам понадобятся дворецкий, кухарка и горничные…
– О, обо всем уже позаботились, дорогая, – заверила леди Элизабет, коснувшись ее руки. – В таком крупном поместье всегда найдется немало людей, желающих работать у господ. Вдовий дом стоит в полной готовности еще с прошлой недели. Наши горничные и камердинер Хорэса сейчас переносят туда последние вещи, и днем мы отправимся в новое жилище.
Франческа, поколебавшись, кивнула. Она не вправе справляться и любопытствовать, что должна чувствовать леди Элизабет, покидая дом, в который вошла невестой и которым правила много лет.
– Нет, я ни о чем не сожалею, – усмехнулась свекровь, поняв ее мысли. – Этот дом так велик, и у меня просто нет ни сил, ни желания, со всем справляться. Я искренне рада переложить тяжесть на ваши плечи.
Франческа взглянула в глаза ее светлости, серые, как у сына, но куда мягче.
– Я сделаю все возможное, чтобы все шло так же гладко, как при вас.
Леди Элизабет сжала ее руку:
– Дорогая, если вы сумеете справиться с Фердинандом, мне до вас далеко.
Перед ними открылась дверь кухни, состоящей из двух огромных, похожих на пещеры помещений. В первой комнате целую стену занимал очаг с выложенными кирпичом печами, вертелами и сковородами, подвешенными над огромными решетками. В центре комнаты возвышался разделочный стол, в нише виднелся другой, поменьше, обеденный, предназначенный для слуг. Кастрюли и горшки сверкали на стенах, на полках, свешивались с крюков. В воздухе витали вкусные запахи. Во второй комнате, очевидно, находилась судомойня.
В обоих помещениях царила бурная деятельность. Центральный стол был завален овощами. На одном конце месила тесто краснолицая особа.
– Это кухарка, – прошептала миссис Кантл Франческе. – Ее зовут Доэрти. Но мы всегда называем ее просто кухаркой.
Множество подростков, поварят и судомоек шныряли под ногами. Кухарка, занятая своим тестом, не поднимала глаз: шарканье подошв по каменным плитам пола и звяканье посуды заглушили их шаги.
Несмотря на суматоху, можно было с первого взгляда узнать Фердинанда. Тощий мужчина с оливковой кожей и черными, Спадающими на лоб волосами, с молниеносной скоростью орудовал ножом, успевая одновременно отдавать приказы на искаженном английском двум судомойкам, которые, как пчелки, порхали вокруг него.
Миссис Кантл откашлялась. Фердинанд поднял голову, нашел глазами экономку и задержался взглядом на хозяйке. Нож замер в воздухе. Франческа была благодарна миссис Кантл, хлопнувшей в ладоши, чтобы привлечь внимание остальных.
Все остановились и уставились на вновь прибывших.
– Ее светлость пожелали осмотреть кухню.
Франческа улыбнулась и двинулась вперед, оглядывая собравшихся, пока не остановилась возле кухарки.
– Вы, я полагаю, кухарка?
Женщина зарделась, усердно закивала головой и подняла руки, только чтобы вновь погрузить их обратно в тесто.
– Э… простите, мэм… – мямлила она, отчаянно оглядываясь, очевидно, в поисках полотенца.
– Нет-нет, не отвлекайтесь, – махнула рукой Франческа, заглядывая в миску. – Это для сегодняшнего хлеба?
После секундной паузы кухарка ответила:
– Для дневной выпечки, мэм.
– Вы печете дважды в день?
– Да, это не так уж и трудно, зато все свежее.
Франческа кивнула и, услышав, как переминается Фердинанд, обернулась к нему.
– А вы Фердинанд?
Он прижал нож к груди и поклонился.
– Bellissima[2]2
Прекраснейшая (ит.).
[Закрыть], – пробормотал он.
Франческа спросила его, в каком районе Рима он родился. На итальянском.
Рот повара снова открылся. Придя в себя, он разразился страстной итальянской тирадой. Немного послушав, Франческа повелительно подняла руку:
– А теперь я хотела бы обсудить сегодняшнее меню. Миссис Кантл, у вас есть бумага и карандаш?
Миссис Кантл поспешила в свою комнату. Фердинанд воспользовался моментом, чтобы протараторить по-итальянски свои предложения. Франческа слушала и кивала. Когда экономка вернулась и приготовилась записывать, Франческа снова остановила повара, перечислила блюда, которые хотела видеть к обеду на сегодняшнем столе, и только потом повернулась к кухарке:
– К чаю я предпочитаю булочки.
В глазах женщины мелькнуло удивление.
– Да, мэм, я могу их испечь для вас.
Фердинанд снова принялся трещать на родном языке, но Франческа не дала ему продолжать.
– Что же до ужина…
Она предложила вечернее меню, дав понять, что на обязанности Фердинанда лежат основные блюда, чем несколько пригладила взъерошенные перья, а затем перешла к десерту.
– Пудинги. Я слышала о лимонно-творожном пудинге. – Она посмотрела на кухарку. – Вы умеете его готовить?
Кухарка метнула взгляд на миссис Кантл, но кивнула:
– Да, мэм.
– Прекрасно. С этого дня на вас лежит обязанность готовить пудинги к ужину.
Лицо Фердинанда исказилось.
– Но…
Он стал перечислять итальянские десерты, но Франческа отрицательно покачала головой и перешла на итальянский.
– Надеюсь, вы понимаете, что ваш хозяин – англичанин?
Фердинанд ошеломленно уставился на нее. Но Франческа спокойно продолжала на том же языке:
– Хотя мы с вами предпочитаем итальянские блюда, было бы неплохо, если бы вы овладели искусством готовить английские пудинги.
– Но я даже не знаю, что такое эти пудинги.
Он ухитрился вложить в последнее слово столько презрения, что Франческа невольно улыбнулась.
– Мудрый, стремящийся к успеху человек уже давно подошел бы к кухарке и попросил бы его поучить.
– Но она терпеть меня не может, – надулся Фердинанд.
– Да, но вы-то, должно быть, уже поняли, что ее наставления могут оказаться полезными, так что нужно найти способ. Может, показать ей, как украсить пудинги. Но перед этим убедить, что вы понимаете, как важны ее пудинги, что это едва ли не лучшее угощение за ужином. Я ожидаю, что вы вместе сумеете сохранить равновесие вкусов.
Весь обмен репликами занял меньше минуты. Франческа с безмятежной улыбкой одобрительно кивнула:
– Прекрасно. А теперь…
Она повернулась и направилась к двери, спугнув Ирвина и отряд лакеев, которые беззастенчиво подслушивали.
Франческа грациозно кивнула и проплыла мимо.
– Миссис Кантл!
– Иду, мэм.
Леди Элизабет замыкала маленькую процессию, стараясь скрыть усмешку.
Остальная часть экскурсии прошла куда спокойнее, зато была перетружена подробными объяснениями. К тому времени как они вернулись ча первый этаж, Франческа обрела горячую сторонницу в экономке. Какое счастье, что ее расположение оказалось так легко завоевать! Учитывая размеры дома и сложности управления хозяйством, надежная поддержка будет просто неоценима!
– Да вы настоящий стратег, дорогая! – воскликнула леди Элизабет, опускаясь в привычное кресло. Миссис Кантл вернулась к своим обязанностям, Хенни вязала, готовая услышать их отчет. – С того момента как вы обласкали кухарку, Кантл готова на все ради вас. Она и кухарка – старые подруги и пришли сюда совсем девчонками. Притом, заметьте, Кантл и без того неплохо к вам отнеслась, но пригласить ее сопровождать нас по дому было гениальным ходом!
Франческа улыбнулась:
– Я хотела, чтобы она поняла, как ее ценят.
– И вы не только своего добились, но и заставили остальных этому поверить.
– Я также благодарна вам и Хенни за то, что вы облегчили мне первые шаги. Без вашей помощи все было бы куда тяжелее.
Обе дамы сначала растерялись, потом, польщенные, покраснели.
– Так вот, на случай если вы не поняли, – проворчала Хенни. – Мы ждем регулярных отчетов о том, как идут дела.
– Частых регулярных отчетов, – поправила леди Элизабет. – Я до сих пор не могу поверить, что мой сын оказался настолько идиотом, чтобы считать, будто кто-то из Роулингсов способен примириться с таким холодным браком. Вы должны успокоить меня; заверить, что он одумался и пришел в себя.
Но придет ли он в себя? Сможет ли? Именно этот вопрос больше всего волновал Франческу. Гораздо меньше она беспокоилась о том, когда это произойдет. В конце концов, они женаты, а браки длятся много лет. Она готова подождать – несколько месяцев, даже год. Недаром она так долго ждала. Его. Возможности осуществить свою мечту.
После обеда все отправились во вдовий дом. Для этого следовало пересечь огромный парк. Путь оказался недалек, хотя из окон замка дома не было видно: его скрывали густые кроны и неровности почвы.
Погуляв по прелестному зданию в георгианском стиле и выпив чаю, сервированного горничной, явно потрясенной таким повышением по службе, Франческа и Джайлз вдвоем вернулись в замок.
В холле Джайлза остановил Уоллес, у которого срочно возникло какое-то связанное с имением дело. Джайлз извинился и оставил Франческу. Она поднялась к себе в непривычном одиночестве – роскошь, которой в последнее время была лишена. Хотя до ужина оставалось не так много, она не позвонила Милли, а воспользовалась моментом, чтобы немного постоять у окна и дать себе время поразмыслить.
Не стоит быть семи пядей во лбу, чтобы понять: всякое давление с ее стороны, любая излишняя требовательность оттолкнут его, по крайней мере эмоционально. Он снова замкнется в свою раковину, и она не сможет добраться до него: он достаточно силен, чтобы противостоять ей, если пожелает.
Она должна набраться терпения. Лелеять надежду. Пытаться уберечь свое сердце. И делать все, что возможно, чтобы склонить чашу весов в свою пользу.
К сожалению, это единственно возможное действие несовместимо с попытками уберечь свое сердце.
Франческа с тяжелым вздохом покачала головой и дернула за шнур сонетки.
Глава 10
Джайлз въехал во двор. Навстречу выбежал конюх и взял лошадь под уздцы. Джайлз спешился, подождал, пока уведут лошадь, и, поколебавшись, направился следом. Он остановился перед стойлом, где мирно жевала овес Реджина.
– Ее светлость сегодня не выезжала. – Джайлз повернулся на голос Джейкобса. – Она отправилась на прогулку. Видел, как она идет к отрогу.
Джайлз наклонил голову. Вряд ли стоит отрицать, что он ищет жену. Слуги видят все.
Он снова вышел на солнышко. Погода стояла прекрасная, час был ранний. Слишком хороший денек, чтобы тратить его за счетными книгами.
Он обнаружил ее у подножия холма, выходящего на изгиб реки. Сидя на скамье, поставленной среди цветущей жимолости, она любовалась рекой и полями. В своем платье лимонного цвета, с простой желтой лентой в темных локонах, она выглядела флорентийской княжной, далекой и недосягаемой. Недоступной. Непознанной.
Он остановился, вдруг усомнившись в своем праве потревожить ее, так сильно углубившуюся в свои мысли и такую неподвижную, что у ее желтых башмачков весело прыгали храбрые воробушки. Ее лицо было безмятежным. Спокойным. Отрешенным.
Но тут она повернула голову, глянула прямо на него и ослепительно улыбнулась:
– Здесь так чудесно. Изумительный вид! Не могу оторваться.
Он, не сводя с нее глаз, подошел к скамье.
– Я был у моста.
– Правда? – Она подобрала юбки, чтобы Джайлз мог сесть. – Он уже закончен?
– Почти. – Джайлз уселся и осмотрел землю. Его землю. Его поля и луга. – На этот раз его следует хорошенько укрепить, чтобы больше не сносило.
– Сколько семей живет в поместье?
– Около двадцати. Видишь эти крыши? Это одна из деревень.
Франческа, кивнув, показала на восток.
– А там другая?
– Да. Ты, должно быть, провела здесь немало времени, если сумела ее рассмотреть.
Три черепичных крыши почти скрывала листва.
Она подняла лицо к ветерку, наслаждаясь тем, как весело он треплет ее волосы.
– Я приходила сюда несколько раз. Прекрасный наблюдательный пункт, с которого все поместье видно как на ладони.
Он вопросительно хмыкнул, но она молча смотрела на волнующуюся зелень.
– У тебя нет неприятностей со слугами?
– Никаких, – удивленно протянула она. – А ты боялся, что будут?
– Нет, – усмехнулся он, видя, как весело блестят ее глаза. – Просто хотел узнать, как ты справляешься.
Она резко встала, словно не желая продолжать разговор:
– Ну, мне пора. Много дел.
Стараясь подавить раздражение, он тоже поднялся и вместе с ней стал взбираться на холм. Последние два дня он все старался понять, как она справляется. Как ей приходится в незнакомом доме. Счастлива ли она. Разве мог он спросить об этом прямо при сложившихся между ними отношениях? Со дня свадьбы прошла целая неделя, и, хотя ему не на что было жаловаться, все же он невольно гадал, довольна ли она своей жизнью.
Как бы там ни было, она его жена, и если пока что и волки сыты, и овцы целы благодаря ее разумному согласию с его планами, то вполне справедливо, если и у нее будет в жизни хоть немного радости.
Но он не мог задать ей этот простой вопрос, а Франческа на все намеки только улыбалась и ловко избегала прямых ответов. И это еще больше разжигало его любопытство.
На вершине холма она остановилась, глубоко вздохнула, и послала ему дремотную кошачью улыбку, словно приглашая полюбоваться ее фигурой, облепленной лимонным муслином. В вырезе вздымались соблазнительные груди.
Один из ее замыслов – отвлечь, заманить в свои сети.
Он выгнул бровь, и она рассмеялась. Хрипловатый звук взбудоражил его, напомнив о только что прошедшей ночи и играх, в которые они играли.
Да, никто лучше ее не сможет отвлечь!
Франческа, улыбаясь, взяла его под руку. Они пошли через газон. Опавшие листья похрустывали под ногами. В воздухе распространялся запах осени.
– Если ты что-то пожелаешь переделать в доме… ввести какие-то новшества… надеюсь, знаешь, что стоит только попросить? – сухо осведомился он. Губы Франчески чуть дернулись. Она наклонила голову, и вьющиеся черные пряди скользнули по его щеке.
– Если случится, что я чего-то пожелаю, – в тон ему ответила она, – обязательно вспомню твои слова.
Она смотрела на него из-под ресниц, – ее любимая привычка, как ему довелось узнать. Он впился взглядом ей в глаза, держа, не отпуская…
Франческа с трудом отвела от него глаза.
– Если случится… – повторила она. – Но пока у меня есть все, что… Кто это?
Немного задыхаясь, смутившись от собственной беззастенчивой лжи, она показала на черную карету, стоявшую в переднем дворе.
– Интересно, сколько это продлится? – процедил Джайлз так пренебрежительно, что Франческа в полном недоумении уставилась на него. – Карета принадлежит нашим ближайшим соседям, Гилмартинам, – пояснил он. – Удивительно, как это у леди Гилмартин хватило терпения выждать целую неделю.
– На свадьбе их не было?
Джайлз покачал головой и, взяв ее за руку, повел по лестнице.
– Они, благодарение Богу, гостили в Шотландии. Приготовься к ахам, вздохам и прочему кудахтанью.
Франческа удивленно пожала плечами, но позволила ему открыть дверь и перевести ее через порог.
– А! Вот и они! Слава небесам!
Дородная, пышногрудая матрона, помахивая шалью с розовой окантовкой, надвигалась на Франческу.
– Ах, милорд, вы настоящая темная лошадка! И это когда все местные дамы были уверены, что вы питаете отвращение к брачным узам! Ха-ха! – Леди широко улыбнулась и прильнула щекой к щеке Франческе. – Уоллес пытался сочинять, будто вы нездоровы, но мы собственными глазами видели вас на холме!
Франческа обменялась взглядами с бесстрастным Уоллесом и пожала руку дамы.
– Леди Гилмартин, если не ошибаюсь?
– Совершенно верно, – усмехнулась та, – Вижу, слава обо мне летит по всей округе! Да, дорогая. Мы живем как раз рядом с деревней.
Франческа схватила ее милость за локоть и вежливо повлекла к гостиной. Ирвин поспешил открыть дверь.
– Вы обязательно должны приехать к нам на чай, – трещала леди Гилмартин, – а пока мы решили заехать и приветствовать ваше вхождение в наш тесный круг. Элдред!
Добравшись до середины гостиной, Франческа выпустила руку ее милости и обернулась как раз вовремя, чтобы узреть анемичного вида джентльмена, стоявшего рядом с Джайлзом. По сравнению с графом он казался унылым, поникшим и довольно жалким.
Поклонившись, он слабо улыбнулся. Франческа, с ответной улыбкой, судорожно вздохнула и показала леди Гилмартин на кушетку.
– Пожалуйста, садитесь. Уоллес, мы выпьем чая.
Опустившись в кресло, она наблюдала, как леди Гилмартин распутывает бесчисленные шали.
– Итак, на чем мы остановились? Ах да… Кларисса! Кларисса! Куда ты подевалась, девочка?
Бледная пухлая девица со злобной гримасой впорхнула в комнату, наспех присела перед Франческой и плюхнулась рядом с матерью.
– Это моя крошка, – сообщила та, похлопывая дочь по коленке. – Правда, слишком молода, чтобы состязаться с вами, дорогая… – она кивнула в сторону Джайлза, – но мы питали большие надежды. Кларисса начнет выезжать в следующем сезоне.
Франческа издавала все необходимые междометия, избегая смотреть на мужа. Секундой спустя ее взгляд остановился на стройном джентльмене, появившемся на пороге комнаты. Недоуменно моргнув, она пропустила мимо ушей следующую реплику леди Гилмартин. Ее милость вскинула голову.
– А, Ланселот! Подойди и представься.
Темноволосый юнец с интересной бледностью классически красивого лица окинул комнату пренебрежительным взглядом, но, дойдя до Франчески, оцепенел.
– О, вот это да!
Черные глаза, почти заслоненные тяжелыми веками, широко распахнулись. Значительно ускорив шаги, Ланселот обошел кушетку, чтобы с романтическим самозабвением склониться перед Франческой.
– Вот это… – пробормотал он.
– Ланселот едет с нами в столицу на весь сезон, – расплылась в улыбке леди Гилмартин. – Думаю, можно с полной уверенностью сказать, что мы произведем там настоящий фурор! Настоящий!
Франческа вымучила вежливую улыбку, благодарная Уоллесу, появившемуся с чайным подносом, в сопровождении Ирвина с блюдом пирожных. Разливая чай, она делала все возможное, чтобы направить беседу в более привычное русло.
Джайлз держался подальше от ее милости, о чем-то тихо беседуя с лордом Гилмартином. Но когда прочел в глазах Франчески призыв о помощи, чуть поднял бровь и с обреченным видом подвел лорда Гилмартина ближе к собравшимся. Вопреки ожиданиям Франчески результат оказался катастрофическим. Кларисса тут же принялась неумело кокетничать, глупо хихикать и бросать на Джайлза томные взгляды. Выглядело все это крайне неприятно, а Кларисса производила впечатление плохо воспитанной, наглой и дерзкой особы.
Но прежде чем Франческа успела придумать, как бы разлучить мужа с Клариссой, вперед выступил Ланселот:
– Вы просто ужасно красивы, знаете ли!..
Франческа растерянно вскинула голову. Страстный блеск его глаз предполагал, что молодой человек готов броситься на колени и излить свое неискушенное сердце.
– Знаю, – спокойно кивнула она.
– Знаете? – охнул юнец.
Франческа кивнула и встала, вынудив его отступить.
– Люди… мужчины всегда так говорят. Но это весьма мало значит для меня, потому что сама я ничего подобного не вижу.
Она и раньше пользовалась таким приемом, чтобы отпугнуть слишком пылких джентльменов. Ланселот тупо пялился на нее, пытаясь придумать достойный ответ. Франческа ловко обошла его.
– Леди Гилмартин!
– Что? – Ее милость вздрогнула и уронила булочку. – Что, моя дорогая?
Франческа чарующе улыбнулась:
– Сегодня такой прекрасный день. Не хотели бы вы пройтись по итальянскому саду? Может, Кларисса тоже согласится?
Кларисса нахмурилась и обратила свою физиономию, более всего похожую на морду мопса, к матери, стряхивавшей крошки с юбки и близоруко таращившейся в высокое окно.
– О нет, дорогая, я бы с удовольствием, но, думаю, нам пора. Не хотелось бы испытывать ваше гостеприимство.
Леди Гилмартин испустила смешок, напоминавший скорее лошадиное ржание. Поднявшись, она подступила к Франческе и понизила голос:
– Я знаю, каковы могут быть мужчины, графы они или лорды. Совершенно неуправляемы на первых порах. Но все проходит, можете положиться на мое слово!
Похлопав ее по руке, леди Гилмартин поплыла к двери.
Франческа поспешила за ней, решив удостовериться, что та идет в нужном направлении. Кларисса топала за ними. Все еще недоумевающий Ланселот шел следом. Джайлз и лорд Гилмартин замыкали процессию.
Леди Гилмартин, сердечно попрощавшись, вышла во двор.
Лорд Гилмартин склонился над рукой Франчески:
– Дорогая, вы просто ослепительны, а Джайлзу очень повезло завоевать вас.
– Помните, – окликнула из кареты леди Гилмартин, – вы вольны в любое время навестить нас, как только почувствуете нужду в женском обществе.
Франческа нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть.
– Интересно, – пробормотала она мужу, – кем она считает твоих мать и тетку? Невоспитанными выскочками?
Джайлз не ответил. Они махали гостям руками, пока экипаж не скрылся из виду.
– Ловко сделано. Обязательно расскажи маме. Она никогда не умела спастись от леди Гилмартин.
– Это был акт отчаяния, – фыркнула Франческа. – Тебе следовало предупредить меня.
– С леди Гилмартин и ее выводком любые предупреждения бесполезны, – усмехнулся Джайлз. – А ты думала, что быть графиней Чиллингуорт легко?!
Улыбка Франчески стала более естественной. Его тон был беспечным, достаточно беспечным, чтобы принять его слова за шутку. Если не понять, что именно кроется за внешне шутливым вопросом.
– Почему же? – ответила она так же весело. – Быть твоей графиней довольно приятно.
Уголок его рта чуть дернулся.
– Приятно? – Он не держал ее, и все же она ощущала, что прикована к нему невидимыми цепями. – Я не об этом спрашивал.
Шепот словно обволакивал ее.
– Не об этом?
Она с трудом удерживалась, чтобы не впиться глазами в его губы.
Джайлз пристально изучал ее, желая большего, но не зная, как спросить. Он должен попробовать выпытать, допросить…
– Милорд! О…
Джайлз повернулся. На крыльце стоял Уоллес.
– Да?
– Простите, милорд, но вы велели сообщить, когда прибудет Галлахер.
– Прекрасно. Проводите его в кабинет. Я сейчас приду.
Он повернулся к жене и был встречен сияющей улыбкой и жестом, приглашающим войти в дом.
Франческа направилась к входной двери.
– Кто такой Галлахер?
– Мой управляющий, – Джайлз тяжело вздохнул. Момент был упущен. – Я хотел обсудить с ним кое-какие дела.
– Разумеется, – натянуто пробормотала Франческа. – Я пока поговорю с Ирвином. – Она немного поколебалась, прежде чем добавить: – Подозреваю, что мистер Гилмартин вознамерился нанести нам визит. Хочу попросить Ирвина выручить меня и сказать, что я нездорова.
Джайлз кивнул.
– Если возникнут какие-то проблемы…
– О, я более чем способна сама справиться с зеленым юнцом, милорд. Не тревожьтесь.
Она направилась к гостиной.
Джайлз долго смотрел ей вслед, гадая, о чем именно ему не стоит тревожиться.
Следующий день выдался столь же великолепным, как предыдущий. Джайлз провел все утро, объезжая свои земли, разговаривая с арендаторами и выясняя, какая подготовка требуется к зиме. Он постарался вернуться в замок к обеду, чтобы провести лишний час с женой.
– Какой чудесный день! – воскликнула она, садясь справа от него: они решили временно отказаться от традиции, повелевающей супругам сидеть на разных концах стола. Приходилось почти кричать, чтобы быть услышанными. – Джейкобс рассказал мне о тропе вдоль реки. Я добралась до нового моста. Он показался мне очень крепким.
– Надеюсь.
Счет за бревна, вне всякого сомнения, лежит в кабинете. Но Джайлз выбросил из головы столь низменные мысли и постарался насладиться и обедом, и обществом жены.
Он не пытался очаровать ее или поддразнивать. По какой-то причине его язык отказывался повиноваться. Он оказался способен только на светскую беседу, хотя оба искали в каждом слове иной, потаенный, более глубокий смысл. Она вела себя более уверенно, более спокойно, поэтому он предоставил ей вести разговор, отмечая, что она старательно избегала опасных тем, которые могли привести к тому, что происходило между ними.
– Миссис Кантл сказала, что сливы уже почти созрели, – оживленно болтала она. – Ветки так и ломятся от ягод.
Он молча слушал, как она перечисляет все милые мелочи, составляющие повседневную жизнь замка. Мелочи, которые он знал в детстве и забыл, став мужчиной. Теперь, видя их ее глазами, он словно вновь возвращался на много лет назад. Франческа напомнила ему о тех маленьких удовольствиях, которые никогда не стареют, если уметь видеть и ценить.
– Я наконец нашла Эдвардса и спросила о живой изгороди в итальянском саду.
Губы Джайлза чуть сжались.
– И что он ответил?
Эдвардс, главный садовник, был ужасно занудным ланкаширцем, жившим исключительно ради деревьев и ничего другого не замечавшим.
– Согласился завтра ее подстричь.
Глаза Франчески так лукаво заискрились, что Джайлз не выдержал:
– Неужели ты пригрозила ему немедленным увольнением, если он не подчинится?
– Разумеется, нет! – вознегодовала она. – Просто указала, что живая изгородь состоит из маленьких деревьев, и, поскольку они слишком разрослись, может, имеет смысл срубить их и насадить новые.
Джайлз рассмеялся.
Обед закончился. Пора было расходиться. Но они медлили.
Франческа посмотрела в окно:
– На улице так тепло! Ты снова собираешься уехать?
Он поморщился и покачал головой:
– Нет. Придется разбираться со счетами, или Галлахера удар хватит. Нужно определить цены, по которым можно продавать урожай.
– Много работы?
– В основном проверка счетов, запись расходов и немного арифметики.
– Я могла бы помочь, если не возражаешь, – почти без колебаний предложила она. – Я всегда помогала родителям со счетами.
Он смотрел на нее. Но в его глазах ничего нельзя было прочесть.
Потом он решительно встал и развел руками:
– Нет. Будет лучше, если этим займусь я один.
Она словно нацепила на лицо ослепительную, деланную, фальшивую улыбку.
– Что же, раз так, я тебя оставляю.
Она поднялась и пошла к выходу. Немного помявшись, он последовал за ней.
Если ей не позволяется помочь с делами поместья, она навестит свекровь, которая, возможно, вытянет из нее всю историю и начнет, сострадать, что позволит Франческе почувствовать себя лучше и забыть всю эту историю.
Еще слишком рано. Леди Элизабет и Хенни предупреждали ее о необходимости набраться терпения.
Но терпение никогда не было ее сильной стороной.
– Что за болван! Да он ненавидит арифметику и всегда ненавидел! – вынесла приговор Хенни.
– А я считаю это добрым знаком, – возразила леди Элизабет. – Значит, он сначала подумал, прежде чем ответить?
