Текст книги "Все о страсти"

Автор книги: Стефани Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Расставшись с матерью, Джайлз погнал лошадей к выходу из парка.

Франческа с любопытством наблюдала за ним.

– Мы будем сегодня у Стенли?

Джайлз пожал плечами:

– Приглашение нам прислали. Не все ли равно, с чего начать.

– Начать? Что именно?

Джайлз сурово сдвинул брови:

– Твое вхождение в общество. Иначе говоря, дебют.

Он хотел оттянуть ее появление в свете, как только мог. И сознавал почему. Воздействие его жены на признанных повес и распутников можно будет сравнить только с действием меда на мух. А в это время года здесь собрались только самые опасные разновидности, среди которых вряд ли можно встретить сельских простаков, съезжавшихся обычно к началу сезона. Так что к Стенли явятся исключительно голодные волки, которые, как и он, редко охотились за пределами столицы, с ее неотразимо привлекательной добычей.

Он решил, что не станет отходить от жены даже после того, как они поздороваются с хозяйкой.

Франческа, естественно, была взволнована своим первым выходом в свет.

– Огромное удовольствие видеть вас, милорд, – одобрительно кивнула леди Стенли, внимательно оглядывая Франческу. Обычно жесткое лицо мгновенно смягчилось. – И я счастлива одной из первых приветствовать вас в столице, леди Франческа.

Франческа обменялась с хозяйкой приличествующими случаю фразами. Джайлз отметил откровенное дружелюбие ее милости. Такое отношение вряд ли можно принимать как должное: в свете, как в. настоящих джунглях, постоянно идет подспудная борьба. Не нужно забывать, что аристократы вот уже несколько недель как живут в Лондоне и новость о его женитьбе по расчету уже успела разнестись по всему городу. Следовательно, Франческа станет объектом жалости, и каждый посчитает долгом посочувствовать ей. Что же, будь она счастлива в браке, ее не так бы легко приняли, хотя бы из обыкновенной зависти. Она никогда не конкурировала со светскими дамами и их дочерьми, и положение графини Чиллингуорт досталось ей слишком легко, с точки зрения многих маменек. Что же, и это неплохо.

Когда они отошли от хозяйки, Джайлз, тоскливо обозрев кремовые холмики грудей Франчески, открытых глубоким декольте вечернего туалета, едва удержался, чтобы не потащить ее к двери. Увезти домой, запереть в библиотеке, куда доступ будут иметь только те люди, которых одобрит лично он.

Никто лучше его не знал, что женитьба по брачному контракту делает ее, с точки зрения хищников, легкой жертвой. Один ее взгляд – и любой развратник, считающий себя достойным такого титула, выйдет на промысел. Она излучала ауру чувственности, а такая женщина никогда не удовольствуется прохладными знаками внимания безразличного мужа. Сама мысль об этом смехотворна.

Он покачал головой. Она заметила это и подняла брови.

– Ничего, – успокоил он, но мысленно снова покачал головой. Должно быть, он совершенно обезумел, если терзает себя подобными рассуждениями.

– Леди Чиллингуорт?

Лорд Пендлтон с элегантным поклоном приветствовал молодоженов, но, заметив, что Джайлз не спешит ответить, потребовал:

– Ну же, милорд, представьте меня.

Джайлз только что зубами не скрипнул. Но что он мог поделать?

Вот так все и началось. Уже через десять минут их окружила стая вежливых, пресмыкающихся, почтительных волков, только и ожидавших, что он извинится и покинет жену.

Раньше ад замерзнет!

Франческа беспечно болтала, чувствуя себя как рыба в воде. Он кожей ощущал недоумение окружающих, удивленных тем, что он упорно остается рядом с женой. Как увести ее, прежде чем один из бывших приятелей догадается, в чем дело, и он станет всеобщим посмешищем?

Спасение появилось в неожиданном облике. Высокий, загорелый, светловолосый джентльмен прокладывал путь через толпу.

Франческа удивилась, когда он, не особенно себя затрудняя, оказался рядом. Заинтригованная такой прытью, она протянула ему руку. Он почтительно ее поцеловал.

– Гарри Кинстер, леди Франческа. Поскольку ваш муж был избран почетным Кинстером, мы считаем вас членом нашего клана. Я желаю воспользоваться прерогативой родственника и обойтись без формального представления. – Обменявшись взглядом с Джайлзом поверх головы Франчески, он добавил, лукаво блестя голубыми глазами: – Для меня большая честь познакомиться с вами. Я всегда гадал, какая женщина способна уловить Джайлза в свои сети.

Франческа вернула ему улыбку.

– Крайне странно видеть тебя здесь, – лениво протянул Джайлз, обшаривая взглядом комнату.

– Ее тут нет, – сообщил Гарри и пояснил Франческе: – Моей жены Фелисити. Она ожидает нашего первого ребенка и осталась дома, в Ньюмаркете. Я приехал на аукцион в «Таттерсолз».

– А! Вот тайна и раскрыта.

Гарри сухо усмехнулся:

– Совершено верно. Но мне казалось, что ты раньше догадаешься. – Он снова сверкнул победоносной улыбкой. – У меня к вам поручение от матушки. Она хотела бы познакомиться с вами. Кстати, она сидит с леди Озбалдестон.

Джайлз поймал взгляд Демона, разгадал его план и то чувство товарищества, которое побудило его прийти на выручку другу, и почти без колебаний спросил:

– Где именно?

– В другом конце комнаты.

К полному недоумению и разочарованию собравшихся вокруг джентльменов, Джайлз извинился и увел Франческу. С другого ее бока шагал Демон, такой же огромный и грозный.

Франческа исподтишка рассматривала суровые мужские лица: приятели пристально оглядывали толпу, явно ожидая, что кто-нибудь из мужчин снова попытается ее остановить. Она поспешно спрятала улыбку, когда они подвели ее к дивану, на котором восседала леди Озбалдестон, неотразимая в желтовато-зеленом туалете, отделанном перьями. Рядом расположилась еще одна величественная дама.

– Леди Горация Кинстер, дорогая, – объявила она, пожимая ее руку. – Я очень рада знакомству. А, это вы, Чиллингуорт!

Джайлз смиренно приложился к ее руке.

– Вы настоящий счастливчик! Надеюсь, вы оценили свою жену по достоинству?

– Естественно, – согласился Джайлз.

– Прекрасно. В таком случае можете принести мне оранжада. Ее милость наверняка тоже хочет пить. И возьмите с собой Гарри.

Она взмахом руки отослала обоих джентльменов. Франческа поразилась, когда Джайлз, чуть помявшись, склонил голову, взглядом велел Гарри следовать за ним и отошел.

– Садитесь, девочка, – пригласила леди Озбалдестон, отодвигаясь от леди Горации.

Франческа послушно села между ними, – Вам не стоит беспокоиться обо всех этих поклонниках, – заверила леди Горация. – Они исчезнут, растворятся, как только поймут, что вы не для них.

– И это к лучшему, – фыркнула леди Озбалдестон. – Если в тех слухах, что ходят о вас, есть хотя бы доля правды, вам еще предстоит немало хлопот с этим вашим мужем.

Франческа почувствовала, как стало горячо щекам.

– Верно, – вторила леди Горация. – В подобных ситуациях лучше, когда муж постоянно чем-то занят. Не стоит допускать, чтобы он выходил из себя по пустякам. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?

Франческа слабо кивнула.

– Страшно подумать, на что он способен в таком состоянии, – вздохнула леди Озбалдестон. – Выходя замуж за Кинстера, всегда нужно помнить об одном: необходимо проводить крайне четкие границы и придерживаться их. Кин-стеры склонны мгновенно перевоплощаться в свое истинное, примитивное «я», если их инстинкты чем-то задеты или оскорблены. Причем это «я» вырывается наружу с непредсказуемой силой.

– Но… я не понимаю, – растерялась Франческа. – Джайлз не Кинстер.

Леди Озбалдестон хмыкнула.

Леди Горация расплылась в улыбке.

– Они своей волей назначили его Кинстером: необычайная предусмотрительность с их стороны, но, вне всякого сомнения, это была идея Девила, – пояснила она, погладив Франческу по руке. – Мы хотим этим сказать, что между ними нет ни малейшей разницы: сказанное про Кинстеров применимо и к Чиллингуортам.

– Да и почти ко всем Роулингсам, – добавила леди Озбалдестон. – Но разумеется, среди них есть те, что помягче.

– А вы их знаете? Других Роулингсов?

– Довольно многих, – кивнула леди Озбалдестон. – А в чем дело?

Франческа рассказала.

Джайлз и Гарри, вернувшись с двумя бокалами оранжада и одним – шампанского, для Франчески, застали трех дам о чем-то тихо совещавшимися. Выяснилось, что они обсуждают генеалогическое древо Роулингсов. Гарри переглянулся с Джайлзом и потихоньку исчез. Прошло не менее четверти часа, прежде чем Джайлз сумел отвлечь жену от оживленной дискуссии.

– Надеюсь видеть вас у себя в приемный день на следующей неделе, – сказала леди Горация, когда Джайлз помог Франческе встать.

– Я тоже там буду, – объявила леди Озбалдестон, – и расскажу, что успела узнать.

Джайлз мысленно поблагодарил Бога за то, что старая ведьма не собиралась навестить их на Грин-стрит.

– Мама и Хенни около входной двери, – сообщил он, проводя Франческу сквозь толпу.

После нескончаемой беседы, в продолжение которой его мать, Хенни и Франческа строили бесчисленные планы по завоеванию светского общества, он наконец утащил жену.

– Похоже, ты минуты не оставалась в одиночестве.

Франческа помолчала, мысленно оценивая его слова, анализируя тон, прежде чем улыбнуться и сжать его руку.

– Ничего страшного, – заверила она, огляделась и вздохнула. – Тем не менее, думаю, я многого успела достичь всего за один вечер. Наверное, нам пора домой.

– Домой?

– Хм-м… домой и в постель.

Она запрокинула голову.

– Разумеется, если пожелаешь, мы могли бы сначала заглянуть в библиотеку.

– Зачем?

– Уоллес наверняка развел огонь в камине… Должно быть, там так уютно…

– Уютно?

– Угу… тепло. Приятно и успокаивающе…

Чувственное обещание в ее голосе послало волну жара по телу Джайлза. Он остановился, схватил Франческу за руку и направился к выходу.

Глава 18

Две недели спустя Джайлз стоял в углу бального зала леди Матесон, проклиная безумие, побудившее его привезти Франческу в Лондон. Правда, это было продиктовано необходимостью защитить ее. Здесь она в безопасности, вдали от странных происшествий в Ламборне. Лондонский дом поменьше и понадежнее, да и он может не выпускать ее из вида. Однако ее дебют в обществе стал причиной опасности другого рода.

Опасности, безжалостно разрушавшей его цивилизованный фасад и выставлявшей его истинное «я» на всеобщее обозрение.

– Джайлз!

Он обернулся и с улыбкой поцеловал Хенни в щеку.

– Я не знал, что ты будешь у леди Матесон.

– Ну разумеется, все мы тут, дорогой. Матесоны – хорошие знакомые Хорэса. Разве не помнишь?

Последнее время он не думал ни о ком, кроме жены.

– Где Франческа? – Хенни вопросительно взглянула на него, ожидая ответа.

– Сидит с ее светлостью, герцогиней Сент-Ивз. – Он кивнул в ту сторону, где по его предположениям, находилась Франческа.

– А, вижу. Спасибо, дорогой. Должна сказать, что позавчерашний ужин был превосходен и маленькое собрание на прошлой неделе прошло как нельзя лучше.

Хенни кивнула Джайлзу и отправилась к тому месту, где сидела Франческа, ловко лавируя среди собравшихся. Упомянутое Хенни событие был их первый званый ужин, и они много потрудились, чтобы он имел успех. Вместо этого ужин превратился в триумф. Их совместный триумф. Назвав ужин «превосходным», Хенни имела в виду не блюда, хотя Фердинанд из кожи вон лез, стараясь угодить господам, и превзошел себя. Это Франческа искрилась остроумием и влекла людей подобно магниту, так что Джайлзу было легко играть роль гордого своим завоеванием мужа в продолжение всего вечера.

Что тогда говорить о маленьком приеме в узком кругу: первым опытом Франчески в развлечении гостей. Наутро все признали, что прием на редкость удался.

Она стала самим воплощением успеха и с каждым днем набирала силу. Правда, помогла поддержка его матери, Хенни и дам Кинстер. Он был благодарен им, но хорошо знал, кому обязан больше всех.

Он наблюдал, как Франческа, занятая каким-то важным разговором с леди Онорией, подняла голову и улыбнулась Хенни. Эта улыбка, ослепительная, согревающая сердце, преобразила ее лицо. Все трое снова оживленно заговорили.

Джайлз не мог не усмехнуться. Любое новое дело, любая новая идея поглощали ее целиком. Вот и сейчас она была искренне заинтригована людьми, с которыми удалось познакомиться, и, как дитя, наслаждалась предложенными развлечениями. Ее восторг, восторг неофита, показал Джайлзу старый, привычный мир в особенно ярком свете.

Прислонившись плечом к стене, он продолжал следить за ней. Как всегда.

Франческа постоянно ощущала его взгляд. Она уже привыкла к нему и чувствовала себя лучше, спокойнее, зная, что, если кто-то недостойный приблизится к ней, он мгновенно окажется рядом. В конце концов, здесь полно незнакомых лиц. А многих она и знать не хотела.

Одним из таких был лорд Карнеги, но он был не так глуп, чтобы подходить к ней, и держался в сторонке – пока. Но она знала, что он собой представляет, о чем думает. Каждый раз, когда его взгляд падал на нее, она морщилась, словно ее голой руки коснулось нечто скользкое и омерзительно противное.

Его милость выступил вперед и поклонился. Франческа демонстративно отвернулась.

– Грязный развратник! – прошипела Онория. – Говорят, он убил свою первую жену и двух любовниц!

Франческа поморщилась, но тут же улыбнулась при виде Осберта Роулингса.

– Кузина Франческа!

Прижав руку к сердцу, Осберт поцеловал ее пальчики, а потом склонился над ручкой Онории.

– Только сейчас видел Карнеги, – заметил он, подступая ближе. – Неприятный человек.

– Даже слишком, – согласилась Онория. – Я секунду назад говорила Франческе… – Она красноречиво вздохнула.

Осберт с готовностью закивал, но решил, что Карнеги – предмет вряд ли подходящий для беседы в подобном обществе.

– Кстати! – выпалил он, просияв. – Сегодня я слышал о последнем спектакле театра «Ройял», на Друри-лейн!

Нужно отдать должное Осберту, язык у него был прекрасно подвешен. Следующие десять минут он развлекал их описанием последнего триумфа миссис Сиддонс. Франческа с удовольствием слушала, сознавая, что все это время Джайлз не сводил с нее глаз. Хотя вряд ли он станет ревновать. Осберт – один из немногих мужчин, которых он спокойно подпускал к Франческе.

Последнее время он стал кем-то вроде ее кавалера: посещал те собрания, где бывала чета Чиллингуортов, и всегда был готов позабавить Франческу. Если она нуждалась в эскорте, а Джайлз бывал занят, она без всякого смущения опиралась на руку Осберта. И если при этом подозревала, что Осберт просто ищет у нее защиты от слишком назойливых мамаш, то ничем не выказывала своих сомнений. Осберт слишком большая милочка и лапочка, чтобы вот так просто швырнуть его львам.

– Ну и ну… как же низко пали сильные и всемогущие!

Джайлз неохотно оторвал взгляд от жены и устремил его на расположившегося рядом Девила.

– Кто бы говорил!

Девил отыскал глазами Онорию и пожал плечами:

– Это никого из нас не минует. – И с хитрой усмешкой добавил: – Позволено ли мне будет сказать: «зря ты мне не верил!»?

– Нет.

– По-прежнему в глухой обороне, не так ли?

– Пытаться никому не запрещено.

– Пора сдаваться. Это безнадежно.

– Я еще поборюсь.

– Так почему же в таком случае стоишь, прислонившись к стенке? – ехидно осведомился Девил. Джайлз презрительно промолчал.

Девил смерил его оценивающим взглядом.

– Собственно, я хотел спросить каковы шансы твоего кузена Осберта унаследовать титул?

– Скоро не останется ни одного.

– И когда же эти шансы исчезнут окончательно?

Джайлз нахмурился:

– В середине лета. А Что?

– Хм… значит, сезон ты пробудешь здесь?

– Думаю, что да.

– Хорошо. Если мы хотим провести необходимые билли, нужно стараться изо всех сил и надавить как следует.

Джайлз кивнул, глядя на женщин.

– Мне кажется, что мы упускаем возможность склонить кое-кого из пэров на нашу сторону.

Девил увидел, куда он смотрит.

– Ты так думаешь?

– Франческа понимает эти, согласись, немаловажные моменты не хуже меня.

– Как и Онория.

– Почему бы нет? В конце концов, большую часть времени они проводят в разговорах с женами других членов палаты. Почему бы им не направить беседу в нужное русло? Бросить семена на благодатную почву и ждать, пока они взойдут?

– Ты совершенно прав! Обязательно расскажу Оно-рии! – просиял Девил и тут же с невинным видом добавил: – Разумеется, ты понимаешь, что при этом Франческе придется чаще вращаться в обществе. – Негодник имел наглость сочувственно при этом нахмуриться. – Понимаю, тебе это не очень нравится… да и кому может понравиться… всего через три месяца после свадьбы видеть такой блестящий успех жены!

Джайлз, не успев сдержаться, помрачнел как туча. И расстроился еще больше, когда Девил с поистине дьявольской ухмылкой отсалютовал ему и исчез.

Неужели его тоже видно насквозь? Девил ухитрился уколоть в самое больное место. Проникнуть в его потаенные мысли. Большинство светских людей вращалось в непрерывном эихре балов, маскарадов и приемов, и супруги редко оставались наедине друг с другом. В отличие от них Франческа старалась улучить каждую минуту, чтобы посидеть с ним, и за это он был ей благодарен. Они проводили эти драгоценные часы в библиотеке: читали, иногда спорили, обменивались мнениями, стараясь узнать больше друг о друге.

Но по мере того как ее успех в обществе становился все заметнее, у них все меньше оставалось времени, чтобы побыть вдвоем.

Утро было занято визитами, приемами, приглашениями на чай, обычно в компании леди Элизабет, Хенни, Онории или новых подруг.

Дома она обедала редко. Впрочем, и он тоже. День проводила со знакомыми или, в походах по магазинам, пока он справлялся с сотнями дел, касавшихся поместья, или встречался с друзьями в клубе. Они сходились за ужином, но обычно никогда не ужинали вдвоем: слишком много приглашений сыпалось от светских дам, считавших за честь видеть у себя за столом столь заметную пару.

После ужина начинались балы и вечеринки – они всегда возвращались домой поздно. И хотя она по-прежнему с такой же страстью бросалась в его объятия и они так же самозабвенно любили друг друга, все же в его сердце постоянно присутствовало ощущение некоей потери. Что-то больно ныло в самом потаенном уголке.

Но он граф. Сердце графа не должно ныть.

– Письмо с Норт-Одли-стрит, мэм, – объявил Уоллес.

Франческа отложила тост и подняла с подноса сложенную записку.

– Спасибо. – Пробежав глазами строчки, она взглянула на Джайлза: – Твоя матушка и Хенни неважно себя чувствуют, но просят, чтобы я зашла их навестить. Они утверждают, что это всего лишь насморк.

– Не стоит рисковать. Не дай Бог, подхватишь простуду, – заметил Джайлз, глядя на нее поверх утренней «Газетт». – А что, их нездоровье повлияло на твои планы?

– Мы собирались поехать на чай к мисс Берри, но одной что-то не хочется.

– Верно. Ты будешь младше всех присутствующих не менее чем на десять лет. У меня другое предложение.

– Какое именно?

– Пойдем прогуляемся. Я хочу кое-что показать тебе.

– А что? – заинтересовалась Франческа.

– Увидишь, когда окажемся на месте.

К изумлению Франчески, «место» оказалось ювелирной лавкой Аспри на Бонд-стрит. «Кое-что» оказалось изумрудным колье.

Помощник продавца застегнул фермуар у нее на шее. Тихо ахнув, она подняла руку, чтобы коснуться огромных овальных камней, свисавших с ожерелья, в свою очередь, состоявшего из полыхающих зеленью овалов. Джайлз настоял, чтобы она не переодевалась для выхода, оставшись в утреннем платье с круглым вырезом. И теперь она поняла почему. Изумруды бросали на кожу отблески зеленого пламени.

Забыв обо всем, она поворачивалась то так, то этак, любуясь игрой камней, замечая, каким глубоким стал цвет глаз, словно подсвеченных изумрудным огнем. Колье было не слишком тяжелым и совсем не вычурным.

Вполне возможно, что оно сделано специально для нее…

Франческа повернулась и схватила за руку Джайлза:

– Ты заказал его для меня?

– У них не было ничего подходящего, – признался он и сжал ее пальцы, прежде чем отстраниться. – Оставь его. Не снимай.

Пока он хвалил работу ювелира, младший продавец помог ей надеть ротонду. Франческа застегнула ее до самого горла. На улице стояла холодная погода, но дело было не в этом. Она подозревала, что колье стоит целого состояния. За последние несколько недель она видела много драгоценностей, но ничего равного этому колье по простоте замысла и тонкости исполнения.

Джайлз сунул футляр от колье в карман, взял жену под руку, и они покинули лавку. Заметив высокий воротничок ее ротонды, он улыбнулся.

– Куда мы сейчас? – спросила она. Они оставили экипаж на Пиккадилли, довольно далеко отсюда.

– Теперь тебе нужно подобрать что-то к этому колье.

Оказалось, что он говорит о платье – еще одном произведении искусства, созданном по его указаниям самой про-славл, енной лондонской модисткой. Франческа стояла перед высоким трюмо в уютной комнате ее салона на Брутон-стрит и затаив дыхание любовалась своим отражением.

Покрой вовсе не отличался пышностью, но ее фигура, облитая изумрудным шелком, излучала чувственное очарование. Лиф облегал ее тело, как вторая кожа. Треугольный вырез, не слишком глубокий, обнажал верхушки грудей, которые привлекали бы все взгляды… если бы не колье. Туалет и колье идеально дополняли друг друга, становясь как бы единым ансамблем. От завышенной талии юбка падала свободными складками, расширяясь на бедрах.

Франческа смотрела на незнакомую даму в зеркале, видела, как вздымаются ее груди, как весело подмигивают изумруды. Глаза казались невероятно огромными. Черная пена локонов венчала головку.

Она повернулась к сидевшему в кресле Джайлзу. Он поймал ее взгляд, что-то сказал модистке по-французски, и та вышла, прикрыв за собой дверь.

Джайлз поднялся и, встав у нее за спиной, посмотрел на ее отражение:

– Тебе нравится?

Франческа не сразу ответила, пытаясь прочитать по его лицу, о чем он думает.

– Они прекрасны! – выдохнула она наконец, протягивая руки ладонями вверх. – Спасибо тебе…

За то, кем он позволил ей стать. Он сделал ее своей графиней не только по имени, но и фактически. Теперь она принадлежит ему. Только он имеет право осыпать ее драгоценностями. Наряжать. Баловать. Только он.

И она хотела этого. Мечтала. Грезила. И молилась о том, чтобы их мечты совпадали.

Франческа протянула руку, погладила его щеку и припала губами к его губам. Его руки жгли ее огнем сквозь шелк. Сжимали ее талию.

Неожиданный ураган желания застал их врасплох. Оба поспешно отстранились. Глаза их встретились. Губы изогнулись в одинаковой понимающей улыбке.

Он прижал ее к себе и легонько потеребил пальцами ее грудь.

– Ты можешь поблагодарить меня позже.

Она так и сделала, проведя за этим занятием почти всю ночь. На следующий день, за чаем, болтая и смеясь, слушая приятельниц, она напряженно думала и вспоминала об упоительных часах, проведенных с мужем. Заметив рассеянность подруги, Онория лукаво подмигнула. Франческа залилась краской, гадая, кто еще проник в ее мысли и разгадал причину столь странного состояния.

Утром она, как вошло в их привычку, завтракала с Джайлзом. Он расспросил жену о планах, а потом предложил надеть ротонду и поехать на прогулку в каррикле, чтобы проверить, хороша ли упряжка только что купленных гнедых.

Он похитил ее на весь день. Не слушая ее протестов, он мчался по улицам, показывая ей Сити, собор Святого Павла, где они бродили рука об руку, разглядывая надгробия и памятники, Тауэр и Лондонский мост, Иглу Клеопатры и Британский музей.

Это во многом стало путешествием взаимных открытий. Когда она засыпала его вопросами, он признался, что не посещал достопримечательности с тех пор, как ему исполнилось десять лет.

Франческа смеялась до слез. Он отомстил ей расспросами о ее жизни в Италии.

Он так внимательно, с такой готовностью слушал каждое ее слово, что она не без оснований заподозрила, что причиной сегодняшнего выезда было его желание узнать о ней побольше.

Она отвечала на его вопросы радостно и с легким сердцем.

Джайлз ловил ее проницательные взгляды. Видел свет, пляшущий в ее глазах. Она взволновалась бы еще сильнее, узнай его истинные цели. Он действительно хотел побольше узнать о ней. Но дело было не только в этом. Он просто стремился провести с ней целый день наедине. Нуждался в этом, как больной – влечении, чтобы унять странную тоску, уверить варвара, что она не только по ночам, но и днем принадлежит ему. Чтобы теснее привязать ее к себе не только ласками и поцелуями. Чтобы доказать самому себе, что он сумеет достичь цели!

Когда он повернул коней к дому, Франческа вздохнула, нежно улыбнулась и прильнула к его плечу. Он наклонил голову и быстро поцеловал ее в лоб. Она улыбнулась еще шире и прижалась еще крепче. Ему вдруг показалось, что он ухаживает за ней, хотя и не в общепринятом смысле. Он ухаживал за ней не для того, чтобы заставить влюбиться в себя. Он ухаживал за своей женой, чтобы удостовериться, что она продолжает его любить. И будет делать это до самого последнего своего часа.

«Олмэкс». Франческа, разумеется, слышала об этом привилегированном местечке, зале собраний и балов, куда допускаются только приглашенные, а дамы-патронессы выносят строгие суждения о дебютантке, и от их приговора иногда зависит будущее девушки. Но она даже не представляла, что здесь так уныло… так скучно. Сегодня в «Олмэксе» не проводился обычный абонементный бал, поскольку сезон еще не начался. Вместо этого дамы-патронессы благосклонно пригласили избранный круг, все еще остававшийся в городе, провести вечер в священных залах.

Критически оглядываясь вокруг, Франческа прогуливалась под руку с Осбертом. Ей отчего-то казалось, что священные залы давно нуждаются в ремонте и перемене обстановки, хотя наполнявшая их блестящая толпа отвлекала внимание от убогого декора.

Леди Элизабет и Хенни просили ее сопровождать их, объяснив, что такого случая новоиспеченная графиня просто не может пропустить. Узнав об их планах, Джайлз посоветовал ей надеть новое платье и изумруды.

Столкнувшись с ней в холле, уже перед уходом, он остановился, поколебался, потом поцеловал ей руку и сдавленно признался, что сегодня она неотразима.

Эти слова подогрели ее уверенность в себе. Платье и изумруды казались ей доспехами, и недаром: требовалось немало мужества, чтобы выдержать пристальные и не всегда добрые взгляды. Но, зная, что выглядит прекрасно, Франческа встречала их с неподдельной безмятежностью. Под эгидой леди Элизабет и леди Генриетты, как здесь звали Хенни, она чувствовала себя в полнейшей безопасности. Ее представили дамам-патронессам. Все они выразили свое одобрение вместе с пожеланием как можно чаще приезжать сюда в последующие годы.

– Почему? – шепотом поинтересовалась она у Осберта, который прибыл вскоре после них и немедленно подошел к Франческе. – Почему я должна часто посещать «Олмэкс»?

– Думаю, в вашем случае большой необходимости в этом нет, – утешил Осберт. – Просто здесь бывают только те, кто принадлежит к высшему обществу. Вдруг вы захотите услышать последние новости: узнать, кто в нынешнем сезоне стал королевой дебютанток, какой джентльмен готов связать себя узами брака, и так далее. Но пока у вас не будет своей дочери, которую придет пора вывозить, не вижу, что вам за нужда приезжать сюда. Если не считать подобных случаев, разумеется.

– Даже в таких случаях, – нетерпеливо отмахнулась Франческа. – Куда подевались джентльмены? Большинство здесь присутствующих слишком молоды, и, похоже, их насильно притащили сюда заботливые мамаши. Половина их дуется и капризничает.

Они неприятно напоминали ей Ланселота Гилмартина, о котором она не могла думать без содрогания.

– Только очень немногие смело идут навстречу опасности, – заметила она, многозначительно похлопав его по руке. – За что я крайне благодарна.

Осберт покраснел и до такой степени смутился, что Франческа улыбнулась.

– И ни одного, похожего на Джайлза.

Осберт неловко откашлялся.

– Джентльмены вроде Джайлза обычно привержены своим клубам.

– А я думала, что, проведя день в клубе, они хотя бы вечерами скучают по женскому обществу.

Осберт покраснел до корней волос.

– Кузен Джайлз и его друзья не слишком любят переступать этот порог. Да и, согласитесь, к чему им юные невесты?

Франческа перехватила взгляд Осберта.

– А если это патронессы стараются избегать гостей, которых не в силах контролировать? – пробормотала она. – Вы уверены, что это не так?

Брови Осберта взлетели вверх.

– Знаете… – потрясенно пролепетал он, – я никогда не думал об этом под таким углом, но…

Но тут их внимание привлекло некое волнение у входной двери. Люди оборачивались, застывали, перешептывались. Толпа была такой густой, что Франческа ничего не могла увидеть. Осберт вытянул шею и, заметив что-то, повернулся к Франческе. Лицо у него было до того потрясенное, что она невольно встревожилась.

– Ну и ну! – прошептал он.

– Что? – допытывалась Франческа, дергая его за рукав, но Осберт вместо ответа приветственно поднял руку.

Минуту спустя люди расступились. К ней широкими шагами шел Джайлз.

– Мадам, – коротко кивнул он и, проигнорировав изумление жены, поймал ее пальцы.

Осберт безуспешно пытался скрыть ухмылку, но, поймав взбешенный взгляд кузена, поспешил принять обычный рассеянный вид.

– Кузен Джайлз! – воскликнул он.

Джайлз наклонил голову и снова обернулся к Франческе. Та с восторженной улыбкой отняла руку, только затем, чтобы положить ее на его рукав: так она чувствовала себя куда уютнее.

– А мне казалось, что джентльменов вроде тебя не слишком поощряют посещать подобные заведения.

Ответом ей был жесткий взгляд серых глаз.

– Ты здесь, – просто ответил он и хотел что-то добавить, но шелест юбок спас его от дальнейших откровений. Он обернулся.

– Джайлз, дорогой! Какой сюрприз! – воскликнула мать, вопросительно взирая на него. Он поцеловал ее и уставился на Хенни.

Тетка кивком показала на широкий арочный проход:

– Ну и шуму ты наделал своим появлением. Княгиня Ливен все еще не может сдвинуться с места, потрясенная до глубины души!

– Ничего, ей полезно.

Джайлз оглядел толпу. Не так много джентльменов, как он ожидал. Лучше, чем он думал.

– Пойдем, – предложил он Франческе. – Теперь, когда я пошел на такие жертвы и надел панталоны до колен, можно и прогуляться.

– Обязательно! – обрадовалась мать. – Идите туда.

Она показала на арку, за которой начиналась анфилада комнат. Джайлз немедленно повел Франческу туда. Возможно, именно там находился кто-то, кому срочно нужно узнать, почему он так оберегает свою жену. Свою неотразимую, ослепительную, до-того-соблазнительную-что-глаз-не-оторвать жену.

Слишком поздно он осознал свою отъявленную глупость, подтолкнувшую его предложить ей надеть новое платье. Муки его были неописуемыми. Правда, он сделал это только для того, чтобы лишний раз увидеть ее в нем, и кроме того, если следовать его идиотским рассуждениям, на земле нет места безопаснее, чем «Олмэкс». Истина открылась его глазам во всей своей ужасной наготе в тот момент, когда он, самодовольный осел, вышел из библиотеки, заслышав ее шаги на лестнице. Вышел и увидел ее в бальном наряде и колье, в сотни, тысячи раз более притягательную, чем он себе представлял. Так и излучавшую мощный заряд чувственности.