Текст книги "Великолепная страсть"
Автор книги: Стефани Блэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
– О нет! Они не посмеют! Он американский гражданин и офицер армии Соединенных Штатов!
Но посланник смотрел на дело довольно мрачно.
– Миссис Тэйлор, стоит ли мне напоминать вам, что китайское правительство не очень любит нас, американцев? Оно не склонно проявлять милосердие к любому иностранцу, будь то американец или кто-либо другой, если он посягнул на нерушимые законы нравственности, позволив себе вступить в связь с принцессой крови? Есть кое-что еще: у нас пока нет прочного положения в Китае. У нашей армии нет здесь официального статуса.
– А у других миссий? Конечно, они приложат объединенные усилия, чтобы обеспечить безопасность своего западного собрата?
Посланник вытер лоб белым носовым платком.
– Думаю, нет. Я уже говорил с британским посланником, и он уверенно ответил мне, что Англия не будет рисковать своими интересами на Дальнем Востоке, своим положением, достигнутым с таким трудом, чтобы спасти шкуру столь «безнравственного, беспринципного» человека, как он выразился.
– Но ведь мы можем что-то сделать.
– Как только я расстанусь с вами, отправлюсь в Тяньцзинь, но хочу предостеречь вас от излишнего оптимизма. Я телеграфировал в министерство иностранных дел и попросил совета.
– Я поеду в Тяньцзинь с вами.
– Не думаю, что это желательно. Откровенно говоря, как жена Брэда, вы будете там в большой опасности. Некоторые военные питают фанатическую ненависть к людям с Запада, находящимся в Китае, и могут распространить свои карательные меры на вас.
Майре припомнилась церемония, свидетелями которой они были в пагоде у подножия гор, и та ненависть, которую она читала на лицах, обращенных к ним.
Посланник посмотрел на свои часы.
– Мне пора отправляться. Поезд в Тяньцзинь уходит через час.
Она проводила его до двери.
– Благодарю вас, господин посланник, за все, что вы сделали и попытаетесь сделать в будущем, чтобы добиться освобождения Брэда.
– Печально, что я мало что мог сделать, миссис Тэйлор. У меня связаны руки, но, как принято говорить, пока есть жизнь, есть и надежда. Прощайте.
Майра поднялась по лестнице. Лотос ожидала ее у дверей спальни.
– Мадам, ванна готова. А теперь я хочу застелить постель и прибрать.
– Благодарю, Лотос, – сказала Майра вяло. Она не стала рассказывать девушке о неприятной ситуации, в которой оказался Брэд. Если повезет, роман Брэда может остаться в тайне.
Но эта слабая надежда была разбита вдребезги, когда позже в тот же день явился Шон Флинн засвидетельствовать свое сочувствие в тяжелую для нее минуту.
– Я надеялась, что эта неприятность не станет общим достоянием.
– На это нет никакой надежды. Мандарины из Запретного города изо всех сил трубят об инциденте, чтобы подстегнуть ненависть китайцев к нам.
– О, Шон, что мне делать?
Она подошла к нему, позволила обнять себя и стояла, прижавшись щекой к его груди.
– О, я знаю, что Брэд беспринципный негодяй, но он не может изменить себя, когда в дело вступают политические интриги и когда он получает возможность играть в политику.
– Да, уж на сей раз он сунул голову в петлю.
– О, не говори этого даже в шутку, – возразила она.
– Дорогая, я не думаю, что дело зайдет настолько далеко, что его казнят. Это было бы слишком рискованно. Такое могло бы привести к еще одному серьезному конфликту вроде Опиумной войны. Его могут отправить в тюрьму. Но, как я предполагаю, его просто депортируют назад, в Штаты.
– О Господи! Хотелось бы надеяться, что дело закончится этим.
Весь день и часть следующего она жила этой надеждой. Позже посланник вернулся из Тяньцзиня. Еще до того как он заговорил, по его лицу она поняла, что он привез скверные новости.
– Что случилось с Брэдом? – Майра вся дрожала от волнения.
– Самое худшее, миссис Тэйлор. Вчера ночью у меня еще была слабая надежда на то, что мои переговоры с китайской военной полицией и другими официальными лицами в Тяньцзине принесут плоды. Когда у нас началось совещание, я думал, что они проявят к нему снисходительность. Но то, что случилось ночью, вышло из-под контроля местных властей. Огромные толпы мятежников ворвались в тюрьму, смели стражей и потащили полковника Тэйлора в холмы. – Он тяжело вздохнул и покачал головой: – Боюсь, что это суд Линча.
Майра упала на диван и закрыла лицо руками. Тело ее сотрясалось от рыданий. Посланник положил руку на ее вздрагивающее плечо.
– Мне очень жаль, миссис Тэйлор. Это поистине настоящая трагедия. Полковник Тэйлор был блестящим человеком с благородным характером, отважным и с недюжинными способностями. А если говорить о его адюльтере, то тяжело думать, что одна человеческая слабость могла повлечь за собой такие ужасные последствия. Да, это трагедия.
Она подняла голову и посмотрела на него сквозь слезы.
– Неужели совсем не осталось надежды? Может быть, они удерживают его, потому что надеются на выкуп?
– Некоторое время и я так полагал, но китайские официальные лица заверили меня, что надежда эта необоснованна. Эти бунтовщики не заинтересованы в деньгах. Они жаждут крови. Послушайте, я должен вернуться в миссию и телеграфировать в Вашингтон. Если есть что-либо, что я или моя жена можем сделать для вас, пожалуйста, дайте знать. Когда ваши дети возвращаются с каникул?
– Послезавтра.
– Вы, наверное, хотели бы вернуться пароходом в Штаты как можно скорее?
– Я не уверена. Я ни в чем не уверена. Внезапно весь мой мир перевернулся с ног на голову. Скорее я предпочла бы остаться в Пекине до тех пор, пока не получу бесспорных доказательств гибели Брэда, если это возможно, сэр.
– Моя дорогая, оставайтесь здесь сколько пожелаете, но я думаю, что детям будет много легче оставить Пекин и поскорее забыть о случившемся. Да и вам тоже, миссис Тэйлор.
– Конечно, вы правы. Мне нужно совсем немного времени. Если ничего не станет известно о Брэде в течение следующей недели, мы уедем как только будет можно.
Он нежно похлопал ее по руке и, ссутулившись, прошел через холл и вышел из дома.
Глава 16
В оставшуюся до отъезда неделю жизнь для Майры стала настоящим кошмаром. Она пыталась рассказать детям о захвате отца мятежниками так тактично и нежно, как только могла.
– Ваш отец – отважный человек, служивший своей стране честно, преданно и бескорыстно, как и мой отец. Быть солдатом нелегко.
Дезирэ была безутешна, и Майра ничем не могла успокоить ее.
– Мой папа умер! – причитала она, заливаясь слезами. – Мы никогда не увидим его снова, Пэт.
Патрик был несгибаемым маленьким солдатом и старался достойно перенести испытание. Иногда глаза его увлажнялись, а в горле стоял ком, но он не позволял себе заплакать.
– Никто не может быть уверен, что он погиб, Дези, – успокаивал он сестру. – Возможно, его просто держат в плену.
Майра поддерживала в них эту надежду, хотя сама уже почти примирилась с жестоким фактом: она втайне считала, что потеряла Брэда навсегда. Несколькими днями позже эта крохотная искорка надежды угасла окончательно, когда к ним пришел Шон Флинн. Он серьезно кивнул Майре, взъерошил непокорные волосы на голове Патрика и подбросил маленькую Дезирэ высоко в воздух.
– Точно так, как это делал папочка! – фыркнула она.
Патрик неодобрительно и хмуро взглянул на нее.
– Никто ничего не делает точно так, как папа.
– Никаких сомнений в том, что ваш папа был замечательным человеком, – согласился Шон. – И вы вырастете похожими на него. Ты – живой его портрет, – сказал он Патрику и опустил Дезирэ на пол. – А вы, юная леди, станете пленительной особой, когда вырастете. От кого вы унаследовали свои медно-рыжие волосы и зеленые глаза?
– От моей матери, – ответила за дочку Майра.
Флинн повернулся к ней:
– Могу я поговорить с вами наедине?
– Дети, идите поиграйте в саду. Майор Флинн и я должны обсудить кое-какие дела.
Они неохотно подчинились, и Майра смотрела теперь на него затаив дыхание.
– Ну что? Дурные новости?
– К несчастью, это так. – Он закрыл глаза и с видом глубокого отвращения потер переносицу. – Власти нашли тело Брэда в холмах. Я не хочу вдаваться в мрачные детали. Его военная форма, его документы… Боюсь, что ошибки тут нет. Это Брэд… Это очень тяжелое испытание. И в конце концов он был опознан самой Сунь Ин.
Майру охватили глубокая ненависть и ярость.
– Черт бы побрал эту суку! Самая большая несправедливость и гнусность заключается в том, что он опознан женщиной, из-за которой погиб.
– Я понимаю твои чувства. Все это дело – гнусность.
Он попытался обнять и утешить ее, но она отступила.
– А его останки?
– Они отправляют его тело обратно, в Пекин, поездом, где он будет погребен как военный и герой. Гроб останется закрытым. Его тело страшно изуродовано.
Майра закрыла рукой рот.
– Чем скорее это произойдет, тем лучше, чтобы дети и я могли вернуться в Соединенные Штаты, – проговорила она наконец.
– Это как раз то, о чем я собираюсь поговорить с тобой. Я не хочу, чтобы ты возвращалась в Соединенные Штаты.
Она была сбита с толку:
– А что, черт возьми, я буду делать в Китае?
– Не в Китае. – Он обнял ее. – Майра… Я хочу, чтобы ты и дети поехали со мной в Индию. Я хочу жениться на тебе и усыновить и удочерить Пэта и Дезирэ. Обещаю, что от меня они получат такую же любовь и заботу, как если бы были моей плотью и кровью.
Она закрыла глаза и приложила руку ко лбу. Покачнулась.
– За короткое время случилось столько всего! Я не знаю, что сказать.
– Позволь мне помочь тебе, дорогая. Тебе нужно прислониться к крепкому сильному плечу.
– Не могу этого отрицать.
Она изо всех сил, яростно прижалась к нему, будто от этого зависело спасение ее жизни. Именно так она и чувствовала себя, будто, стоя на краю бездонной пропасти, цеплялась за жизнь из последних сил слабеющими руками.
– Ты выйдешь за меня, Майра?
– Не знаю, что ответить.
– Скажи «да». Это так просто. Не отрицай, что любишь меня. Ты ведь говорила мне…
– Говорила, но…
– Никаких «но». Мы любим друг друга и хотим быть вместе до конца жизни.
Слезы вдруг брызнули у нее из глаз.
– Когда мы с Брэдом поженились, мы говорили то же самое.
– Но ведь это было так давно. Жизнь не стоит на месте. Что случилось, то случилось, и твой брак с Брэдом – уже прошлое. Не надо оглядываться назад, любовь моя. Думай о будущем. О нашем будущем.
– Все это так странно. Это неправильно. Я хочу сказать, он ведь еще не похоронен, а мы уже говорим о браке. Мне нужно время, Шон.
Он понимал ее и был полон уважения к ее чувствам.
– Я даю тебе столько времени, сколько понадобится. Мы не поженимся здесь. Мы поедем в Индию, и, когда ты сочтешь время подходящим, мы сочетаемся узами брака в соответствии с законом и обычаями. – Он улыбнулся не без лукавства: – Если захочешь, мы даже спать будем в разных комнатах.
– Поговорим об этом после похорон Брэда. А пока я хочу побыть с детьми и потихоньку узнать, каково их мнение на этот счет. И должна предупредить тебя, Шон, ты никогда не займешь места Брэда в жизни и чувствах Патрика. Он боготворил отца.
– Да, так и должно было быть. У меня нет намерения занять место Брэда, но я думаю, что смогу добиться, чтобы мальчик любил меня как родного дядю.
– Звучит разумно. Я поговорю с ними сегодня вечером перед сном.
– Отлично. Мне пора возвращаться в свою миссию. Мне нужна официальная санкция, чтобы взять тебя с собой в Индию.
Позже, после ужина, Майра заговорила об этом с Патриком и Дезирэ.
– Что вы скажете насчет того, чтобы в нашей семье появился новый отец? – Заметив смятение на лице сына, она поправилась: – Нет, не отец, а добрый дядя.
Пэт смотрел на нее с подозрением:
– Ты говоришь о майоре Флинне?
– Да, майор – хороший человек, и ваш отец был о нем очень высокого мнения. Теперь, когда вашего отца нет больше с нами, он хочет взять на себя заботы обо всех нас.
– Мы сами можем о себе позаботиться, – угрюмо возразил мальчик.
– А мне нравится майор Флинн, – возразила Дезирэ.
– Мало ли что! – огрызнулся он.
– Мы поедем с ним в Индию и будем жить в Калькутте. Вы ведь знаете кое-что об Индии. Это экзотическая страна, полная тайн. Там и тигры, и слоны, и королевские кобры. Ведь это будет интересно, разве не так?
Она обрадовалась, заметив искорку любопытства, сверкнувшую в глазах сына.
– Индия… тигры… слоны… кобры… Я смогу ездить на слоне?
– Уверена, что это можно будет устроить.
– Ты действительно хочешь выйти замуж за майора Флинна или делаешь это только для того, чтобы кто-нибудь заботился о нас? – поинтересовался мальчик.
Майра не знала, как ответить.
– Это сложный вопрос. Нам будет недостаточно пенсии вашего отца. Но кроме того, я восхищаюсь майором Флинном и уважаю его.
Ей не хотелось заводить разговора о любви. Едва ли дети смогли бы понять ее сейчас.
Патрик улыбнулся, и на мгновение она увидела в нем воплощение его отца, и сердце у нее сжалось.
– Думаю, жить в Индии будет интересно. И по правде говоря, мне нравится майор Флинн.
– Конечно, нравится. Я знаю, что он будет хорошим… хорошим дядей для вас обоих.
Брэда похоронили со всеми воинскими почестями в воскресенье утром на маленьком кладбище колонии за пределами северной стены. Когда гроб опустили в могилу, трубач протрубил отбой над местом погребения. Майор Флинн в последний момент снял с гроба американский флаг, и он и майор Шульц сложили его традиционным военным треугольником. Потом Флинн передал его Майре.
В первый раз с того момента, как он узнал о смерти отца, маленький Патрик не выдержал и зарыдал вместе с сестрой. Майра встала на колени рядом с ними и попыталась их утешить как могла. Поддавшись внезапному порыву, она передала флаг сыну.
– Папочка хотел бы, чтобы он был у тебя. Ведь в конце концов, ты его наследник и солдат.
Флинн отвернулся и смахнул слезу.
Когда они приблизились к помещению американской миссии, Майра сказала:
– Одна страница нашей жизни перевернута, мы начинаем новую.
– Хорошо, что ты так смотришь на вещи, – согласился Флинн. – Мы начинаем первую страницу в новой главе нашей жизни. – Он взял ее руку и прижался к ней губами. – Я люблю тебя, моя дорогая.
– А я люблю тебя.
Когда они добрались до дома и дети отправились на кухню и принялись дразнить Лотос, пока та готовила чай и сдобные лепешки, Флинн обнял ее на затененной веранде.
– Не могу дождаться момента, когда мы станем единым целым, мужем и женой.
Они прибыли в Индию в середине сезона муссонов. В первый месяц они были гостями вице-короля лорда Гарри Честертона и его жены в правительственной резиденции, просторном особняке, таком, какой можно увидеть в престижном пригороде Лондона. Майру и ее двоих детей поселили в апартаментах с деревянными перекрытиями на потолках, шелковыми гобеленами и пейзажами, представлявшими английскую сельскую природу.
Большая кровать под балдахином на четырех столбах была центром со вкусом убранной хозяйской спальни.
– Как бы мне хотелось быть здесь с тобой, любовь моя, – прошептал Флинн при виде такого великолепия. – Но пока мы остаемся в правительственной резиденции, руки у меня связаны, а штаны застегнуты на все пуговицы.
Майра игриво хлопнула его по щеке:
– Лишения – это наковальня, на которой выковывается характер.
– К черту лишения и характер тоже! И все же скоро мы станем мужем и женой.
Майра решила, что сначала следует соблюсти двухмесячный траур.
Через неделю после их прибытия лорд Честертон дал бал в честь прибытия майора Шона Флинна и назначения его вице-командором близлежащего форта Уильям, находившегося в ведении генерала Арчибальда Сиднея, кряжистого педантичного человека с глазами навыкате и моржовыми усами.
Бальная зала правительственной резиденции была большой и претенциозной. Со сводчатого потолка свешивался хрустальный канделябр как раз над центром площадки, отведенной для танцев. Потребовалось пять слуг-туземцев, чтобы вставить и зажечь свечи в сверкающем канделябре. Стены залы были украшены большими гобеленами, на которых были сценки из истории колонизации Индии: раджа в тюрбане, усеянном драгоценными камнями, принимающий английскую делегацию военных в тронном зале, столкновение колониальных и индийских войск на перевале Кибер, два генерала на спине слона, винтовки, нацеленные на тигра и готовые выстрелить в него, устрашающего вида королевская кобра, сражающаяся с хитрым мангустом. На стенах висели также другие произведения искусства, от которых захватывало дух, вытканные ремесленниками и художниками Индии.
На приподнятом помосте в конце залы под гигантским английским флагом «Юнион Джек» квартет струнных инструментов наигрывал «Русский квартет» Гайдна. Четыре музыканта были одеты в бархатные обтягивающие штаны и камзолы принятого при дворе покроя и напудренные парики.
Майра была поражена отменным вкусом женских туалетов, которые она не ожидала увидеть в этой части света: они были из атласа, бархата, тюля, вуали, пестрого шифона всех мыслимых и немыслимых цветов и оттенков. Многие из них были очень смелого покроя с очень низко вырезанным декольте, а некоторые платья были без бретелек. На Майре было длинное белое струящееся складками платье, похожее на греческий хитон, с изумрудного цвета накидкой, отделанной золотой каймой, как и подол платья. Обратив внимание на туалеты других женщин в Калькутте, Майра выбрала в качестве головного убора тюрбан с четырьмя страусовыми перьями такого же ярко-зеленого цвета, как накидка, и такого же оттенка бальные туфли. В ее туалете была экзотическая смесь западной и восточной культур.
На майоре Флинне была форма Восемнадцатого Бенгальского уланского полка: ярко-красный двубортный мундир с двумя рядами золотых пуговиц и отворотами также золотого цвета, как и нашивки спереди, напоминавшие крылья бабочки. Его перепоясывал широкий малиновый пояс. Брюки были синими с золотыми галунами.
Майра приняла предложенную им руку, и они спустились по мраморной лестнице в бальную залу. Прибытие Флинна и Майры было воспринято музыкантами и танцорами как знак сделать паузу. Вице-король приветствовал их у подножия лестницы и торжественно представил собранию:
– Леди и джентльмены, я с особым удовольствием хочу представить вам нашего вице-командора форта Уильям майора Шона Флинна и прелестную даму, которая скоро станет его женой, миссис Бредфорд Тэйлор, вдову покойного полковника, военного атташе американской миссии в Пекине, в Китае. Могу я иметь честь претендовать на первый танец с миссис Тэйлор? – спросил вице-король, обратившись к Майре.
– Я в восторге, – сказала она, подавая ему руку, и, как только они ступили на площадку для танцев, музыка возобновилась. Теперь музыканты заиграли живой и темпераментный английский рил.
Потом последовали танцы с генералом Сиднеем и другими офицерами и гражданскими служащими. Майра была уже в полном изнеможении, когда наконец ее выручил Шон.
– У меня в горле пересохло, – сказала она. – Не можем мы раздобыть чего-нибудь выпить?
Он повел ее к длинному столу у стены, уставленному напитками, закусками и сластями. Глаза Майры заблестели при виде огромной хрустальной чаши для пунша с напитком янтарного цвета и огромной глыбой льда, плававшей в нем.
– Лед! – восхитилась Майра. – Не могу в это поверить!
– Ради нас, по случаю нашего прибытия в Калькутту! – сообщил он ей.
Он наполнил для нее бокал, и она опорожнила его одним глотком.
– Нектар богов! – воскликнула Майра. – Пожалуйста, налей мне еще!
– Хорошо, но не пей так быстро. Вкус этих экзотических пуншей как у фруктовых соков, но они могут тебя сразить мгновенно, как удар мула копытом.
Он снова наполнил бокалы и взял ее за руку.
– Здесь есть человек, который очень хотел бы с тобой познакомиться.
– Кто бы это мог быть? Но как бы то ни было, надеюсь, он не пригласит меня танцевать.
– Это султан Дели. Он здесь по делу. Я думаю, это связано с возрождением культа душителей в провинции.
Она тотчас же выделила его из группы офицеров, с которыми беседовал султан. Это был высокий смуглый человек неопределенного возраста с величественной осанкой, кожа которого казалась почти бронзовой. На нем был красный военного образца мундир, надетый поверх черного жилета. Его черный тюрбан был украшен спереди золотым медальоном и стальным кольцом, прикрепленным сбоку, похожим на огромную круглую серьгу.
Шон и Майра скромно стояли недалеко от группы остальных, дожидаясь, пока султан закончит свою беседу с офицерами.
– Да, падение Индии произошло из-за того, что у нас было слишком много политиков и слишком много разных религий – мусульмане, буддисты, джайнисты и множество-множество мелких сект. И последнее, что имело значение, последнее, но достаточно важное – это то, что у нас почитают черную богиню Кали, перед которой трепещут гораздо больше людей, чем те, что чтут своих других богов. И это главная причина, почему так трудно искоренить душителей. Их покровительница Кали объединяет их. Она некий символ…
Его взгляд остановился на лице Майры, и он запнулся. Потом направился прямо к ней – его улыбка под густыми топорщившимися усами напоминала кривой ятаган и показалась ей зловещей.
– А-а-а! Наконец-то, мадам, я имею несравненное удовольствие познакомиться с вами. Мадам Тэйлор, ваше желание – для меня закон. Я ваш вечный раб. Потому что та, кто обладает такой неземной красотой, – богиня, сошедшая на землю с небес.
Он взял ее руку, низко склонился над ней и прижался губами к ее изящным пальчикам.
Шон и остальные офицеры рассмеялись, а Майра покраснела.
– Я глубоко тронута, ваша светлость, но боюсь, вы то, что в Ирландии называют краснобаем и льстецом. Вам понятно, что это такое?
Султан казался удивленным:
– Пожалуйста, поясните.
Один из офицеров прошептал на ухо султану:
– Это ирландский эвфемизм английского понятия «обманщик», ваша светлость.
Султан разразился хохотом и хлопнул себя по ноге.
– Моя дорогая мадам Тэйлор, было столько случаев, когда я заслуживал такой оценки, но то, что я только что сказал вам, сказано совершенно искренне, и у вас нет причины подозревать меня во лжи или в приукрашивании истины.
– Вы очень галантны, ваша светлость, и я прошу вас продолжать то, что вы говорили о Кали и культе душителей. Я нахожу ваш рассказ увлекательным.
– Я собирался сказать, что в конечном итоге воинские подразделения бессильны против партизанской войны. А что действительно требуется – это улучшить жизнь многочисленного обнищавшего необразованного населения, попытаться избавить его от фаталистического взгляда на Индию и ее народ как на страну и людей без будущего. Надо возродить в них любовь к своей родине и верность ей. Следует способствовать проведению земельных реформ, перераспределению богатства. Следует заклеймить вопиющую коррупцию, эту раковую опухоль на теле индийского общества, искоренить эту заразу во всех слоях населения, во всех кастах, начиная от высшей, от богатейших радж и принцев и до сборщиков налогов.
Его улыбка была полна сарказма.
– И, джентльмены, я не исключаю британской армии и судей и купцов. Что требуется Индии – это поменьше поваров, которые могли бы испортить нашу похлебку, и побольше экспертов по сельскому хозяйству и экономике.
– Метко сказано, ваша светлость! – отозвалась Майра.
– Не поймите меня превратно. Я вовсе не пытаюсь переложить ответственность за движение душителей на англичан. Душители как институт существуют в Индии в течение многих поколений. Это тайное общество убийц, которые приносят клятву на крови грабить и убивать неосторожных путешественников, чтобы почтить богиню Кали.
– А откуда взялись эти таинственные душители? Что вы о них знаете? – поинтересовалась Майра.
– Душители рыщут по сельской местности, сбиваясь в банды по два, три и более людей, одетых как путешественники или купцы. Когда они встречаются со своими потенциальными жертвами, они пытаются завязать тесные дружеские узы с ничего не подозревающими людьми. Обычно они притворно жалуются на то, что опасаются разбойников, и предлагают путешествовать вместе, чтобы противостоять душителям. В течение одного-двух дней они играют свою роль, а как только им удается усыпить бдительность жертв, сделав их совершенно беззащитными, эти головорезы выхватывают румалы и убивают этих несчастных, не давая им шанса защитить себя.
– Что такое румал? – спросила Майра.
Султан потрогал свой тюрбан:
– Тюрбан имеет длину, равную двум футам, и на обоих его концах узлы. К одному его концу привязана священная серебряная рупия, как предписывалось богиней Кали, когда мир был еще молодым и она спустилась на землю с небес, чтобы насаждать секты душителей. Это и есть удавка – румал.
– Теперь каждый раз, глядя на тюрбан, я буду думать об этом. Орудие убийства – кто мог бы догадаться об этом?
– Это импровизированное изобретение, придуманное душителями. Откровенно говоря, истинное назначение тюрбана совсем иное – он практичен. Согласно религии сикхов, для мужчины считается святотатством сбривать волосы на любой части тела в течение всей его жизни. Поэтому тюрбан удовлетворяет всех, обеспечивая возможность прикрыть волосы на голове. В моем случае тюрбан никоим образом не отражает моей веры и служит только украшением.
Он хлопнул в ладоши.
– Но хватит об этом, я думаю, моя болтовня вам наскучила. Мадам Тэйлор, могу ли я пригласить вас на следующий танец? Играют мой любимый вальс Штрауса.
– Я в восторге, ваша светлость.
Она подала ему руку, и они закружились по зале.