Текст книги "Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 5"

Автор книги: Стефан Цвейг

Соавторы: Константин Паустовский,Джон Эрнст Стейнбек,Александр Казанцев,Глеб Голубев,Алан Маршалл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)

ПОДАРОК ЭМИРА

На базарной площади караван остановил ханский офицер, чтобы осмотреть товары. И тут проклятый афганец громко закричал:

– Мы привезли вам троих замечательных четвероногих и одного еще более интересного двуногого…

Четвероногие – это были три буйволицы, приведенные караванбаши из Персии по приказу хивинского хана. Замечательным двуногим мог быть только один…

Постепенно глаза всех, кто был на площади, остановились на хадже Решиде. Но он не покраснел, не смутился, ничем не выдал себя. Он спокойно сидел посреди площади, и губы его шептали суру из корана. Постепенно на него перестали обращать внимание.

Вамбери бродил, стуча посохом, по кривым улицам Хивы, запоминал велеречивые надписи на минаретах, как губка, впитывал впечатления этого скрытного мира.

Город состоял из двух частей: из крепости Ичан Кале, где жил хан, и окружавших ее кварталов.

В квартале, называвшемся Гадайляр, жили профессиональные нищие. Подаянием они наживали большие деньги.

Над серыми стенами крепости поднимались купола мавзолея Пахлавана Махмуда – один большой и два маленьких. Вамбери зашел туда с толпой дервишей, выкрикивавших молитвы. В мавзолее было темно. Присмотревшись, Вамбери заметил, что по стенам двумя поясками тянутся какие то полустертые арабские надписи. «Наверное, молитвы», – подумал он и начал разбирать надпись. И вдруг увидел, что это стихи. Святой был поэтом! Вамбери перевел одно четверостишие:

Сто гор кавказских истолочь пестом,

Сто лет в тюрьме томиться под замком,

Окрасить кровью сердца небо – легче,

Чем провести мгновение с глупцом!..

Это было так неожиданно, что он засмеялся. На него испуганно зашикали со всех сторон.

Потом Вамбери с другими дервишами побывал у хивинского хана. Он знал, что правителю каждого города на пути непременно донесут о прибытии дервиша из Турции. И самый лучший способ рассеять все подозрения – это смело идти навстречу опасностям. Так он и делал, непременно посещая всех знатных чиновников.

Хан спросил, для чего достопочтенный хаджа совершает столь трудное путешествие.

– Пир, – со вздохом, туманно ответил Вамбери, как бы намекая, что глава секты дервишей, к которой он якобы принадлежит, наложил на него такое наказание. Потом, пряча усмешку, добавил: – Я перенес много страданий, но теперь вознагражден тем, что вижу благословенную красоту твоей светлости…

Это понравилось хану, и он подарил ему двадцать монет и хорошего осла. От денег Вамбери отказался, строго заметив, что иметь их – грех для дервиша, а на сером длинноухом ослике отправился странствовать по окрестным кишлакам. Потом на барке с косым парусом он спустился вниз по Аму Дарье до дельты. И опять жадно смотрел, слушал, запоминал.

Коричневая вода подмывала берега, и они с плеском и гулом рушились. Над зарослями болотистых тугаев гудели тучи комаров. Как миражи, вставали на берегах крепостные стены давно умерших городов.

Только через месяц опять поредевший караван двинулся дальше, в Бухару. Снова начались пески. Это были Кызылкумы. Стали попадаться кочующие со стадами казахи. Они проводили всю жизнь в седле. Вамбери, расспрашивая их, запоминал новые слова, удивлялся, как могут они вечно кочевать. Круглолицая казашка, смеясь, отвечала ему:

– Человек должен двигаться, потому что все в мире движется: солнце, луна, звезды, вода, птицы и рыбы. Только мертвые и земля неподвижны…

Часто ехали и ночами, когда спадала жара. Звезды покачивались над головой Вамбери и подмигивали ему с высоты. Начинался самый трудный участок сыпучих песков. Он назывался «Адам кырнылган», что означает: «погиб человек». Прежде чем войти в эти страшные пески, устроили гадание на камнях и палках. Вамбери поймал себя на том, что следит за гаданием с не меньшим трепетом и любопытством, чем его спутники, хотя вовсе не был суеверен.

«Я стал настоящим дервишем», – подумал он и засмеялся.

Эти пески запомнились ему до конца жизни. С каждым днем таяли запасы воды. От зноя ломило голову. Вамбери с ужасом заметил, что язык его начал пухнуть во рту и чернеть. С юга летело огромное серое облако. Завидев его, верблюды с ревом стали ложиться на землю, вытягивая шеи и пряча головы в песок. Это был страшный теббад – песчаная буря. Она пронеслась над караваном, засыпав его слоем песка в два пальца. Каждая песчинка жгла, точно искра. Если бы теббад налетел несколькими часами раньше, все погибли бы от жажды. Но впереди уже вырисовывалась коричневая складка горного хребта Халат, а за ним начинались поля и сады Бухарского оазиса.

С трепетом входил Вамбери в городские ворота. Цель его путешествия достигнута. Но главные опасности были еще впереди.

На бухарских базарах шумела толпа. Здесь можно было встретить купцов из Индии и Китая. Вамбери смотрел во все глаза.

По углам главного базара высились купола. Каждый из них имел свое название, и место под ним было отведено для торговли определенным товаром. Под куполом Сарафон сидели в каменных нишах менялы. Под сводами Заргарона стучали молоточками и зазывали покупателей золотых дел мастера. А в центре базара толпилось так много людей, что нельзя было протолкнуться.

Здесь можно было встретить иранских купцов с нарядными голубыми чалмами на головах и индусов, украшавших свои лбы загадочными значками, выведенными алой краской. Европейские купцы носили особые шапки и подпоясывались веревкой, чтобы их случайно не спутали с правоверными, – так требовал коран.

Оглушая всех гортанными криками, пытались про биться сквозь толпу киргизы на своих диких лошаденках. Купцы бросали под ноги лошадей красивые ковры, чтобы они сбили с них лишний ворс и облагородили своими копытами…

Часами просиживал Вамбери в чайханах на берегу Лябихауза (Большой бассейн на одной из площадей Бухары) под тенистыми старыми вязами. Сюда надо было приходить со своим чаем. Его носили в особом мешочке на поясе. Маленькими глотками отпивая из пиалы терпкий зеленый чай, мнимый хаджа Решид прислушивался к пестрому говору. Он по языку и интонации отличал, кто откуда пришел, к какому народу или племени принадлежит.

Часто он слышал вокруг венгерские слова. Больше всего их почему то встречалось в иранских наречиях. Как это объяснить? Ведь древняя родина венгров, как считал Вамбери, должна была находиться где то здесь, в Средней Азии, а не южнее. Почему же в узбекском языке совсем нет венгерских слов, а в таджикском и иранском много?

Он размышлял об этом, бродя по узким улочкам Бухары. Они приводили его к мрачной крепости, где находился зимний дворец эмира. По обеим сторонам крепостных ворот были вырыты в земле казематы. Туда бросали тех, кто вызвал гнев эмира, чтобы они казнились вдвойне, наблюдая из за решеток за пышными дворцовыми выездами.

Еще страшнее была участь тех, кто попадал с Сиахчах – черный колодец. Там их заживо съедали клещи, высасывая по капле кровь. В любой момент такая же судьба могла настигнуть и Вамбери.

Но он всегда был настороже, как взведенный курок, и ничем не выдавал себя. Он стал здесь своим человеком, самые тайные уголки бухарской жизни открылись перед ним. Его с поклонами встречали торговцы книгами, о которых еще не слышал никто в Европе. Он жадно листал драгоценные рукописи, покупал, прятал в складках халата.

Его вызвал правитель города Рахмет бей. Зрительно вглядываясь в лицо Вамбери, он завел разговор о том, как стремятся френги пробраться в благородную Бухару и как строго за это наказывают. Вамбери гневно махнул рукой и сказал с отвращением:

– Я не хочу слышать про этих неверных. Из за них я оставил Турцию. Теперь, слава аллаху, я в священной Бухаре…

Ему устроили новое испытание, пригласив отведать плов вместе с самыми дотошными ишанами – настоятелями мечетей. Вамбери сразу же затеял длинный религиозный спор об отличии фарса от суннета – заповедей, данных аллахом через своего пророка и просто исходящих от пророка, без божественного вдохновения. Споря, он наизусть выкрикивал целый страницы из корана.

Потом он посетил могилу святого Богаэддина и целый день кружился вокруг нее с другими дервишами в дикой, исступленной пляске. Вдруг один дервиш, сгорбленный, лохматый старик, цепко схватил его за плечо.

– Я чую неверного, – скрипнув зубами, закричал он. – Я чую его мерзкий запах! Скажи нам, хаджа, почему у тебя такое белое лицо?

Все замерли. Вамбери почувствовал, что бледнеет. Еще один миг, и он погиб…

– Отпусти! – вырываясь, сказал он. – Ты забыл поговорку: кто правоверного даже в шутку обзовет неверным, тот сам неверный? Ты уже стар и должен бы знать, что такая белизна, как моя, – это отблеск истинного света ислама. Она дается достойнейшим.

И, размахивая посохом, Вамбери снова начал плясать, выкрикивая как одержимый:

– Я ху! Я хак!

Его оставили в покое.

Вамбери отправился в Самарканд. Там он получил разрешение посмотреть гробницу легендарного Тимура, о которой в Европе рассказывали всякие небылицы. Он увидел толстую плиту из темно зеленого, почти черного нефрита, покрытую вязью арабских букв. Вамбери положил на нее свою ладонь, ощутив приятный холодок камня.

Потом он был принят эмиром и благословил его.

– Ты пришел сюда издалека только для того, чтобы поклониться могилам наших святых? – спросил эмир. – Странно…

– Моя давняя мечта – увидеть знаменитую Бухару и славный Самарканд, – ответил Вамбери. – По этой святой земле следовало бы, как говорил шейх Джелал, ходить головой, а не ногами. Но я не умею ходить на голове и пришел сюда по дорогам дервишей.

– Как же ты бродишь по свету с хромой ногой? – удивлялся эмир.

– Твой славный предок – мир ему! – имел такой же недостаток, а завоевал весь свет, – сказал Вамбери, намекая на Тамерлана, «Железного хромца».

Эмир покачал головой, подозвал слугу и что то начал шептать ему на ухо. Тот поклонился и кивнул Вамбери на дверь. Пожелав эмиру благополучия, Вамбери последовал за слугой. Они долго шли по запутанным коридорам. Вамбери ждал, что они приведут его в темницу, но очутился в пустой комнате. Проводник исчез и долго не возвращался.

«Убежать?» – подумал Вамбери, озираясь по сторонам.

Скрипнув, отворилась дверь, и вошел слуга с узелком в руках. Это был подарок эмира – деньги и старый узорчатый халат…

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Новых милостей эмира Вамбери ждать не стал. Через несколько дней, в слезах простившись со своими спутниками по трудному путешествию, он покинул Самарканд. Несколько раз он оборачивался назад, пока не скрылись из глаз голубые купола старых мечетей и мавзолеев, тускло озаренные восходившей луной.

Теперь путь его шел на юг, в Афганистан. Опять пыль многих дорог шелестела под ногами, звенели колокольчики верблюдов, завывали вокруг дервиши. Вамбери видел веселые, полные птичьих голосов сады Карши, хлопковые поля, горные луга.

Впереди каравана ехал чернобородый веселый узбек. Он оставил дома молодую жену и поэтому все время пел тоскующие любовные песни:

Вдали от дорогой сердце подобно стране без владыки.

А страна без владыки – как тело без души…

Что пользы в теле без души, о мусульманин?

Оно подобно черной земле без душистых роз…

Они ехали час и другой, а он все выводил тонким, рыдающим голосом:

Черная земля без душистых роз – как темная ночь без лучистой луны…

Темная ночь без лучистой луны похожа на мрак, в котором нет никакого источника жизни…

Песня, казалось, не имела конца. И такой же бесконечной была дорога, по которой шел караван.

Города вставали перед ними в облаках пыли, как призрачные видения, и оставались позади. Сегодня Вамбери купался в ледяной быстрине Мургаба, а через два дня радовался, встретив после долгого перехода колодец с лужицей соленой воды на дне.

Он благословлял встречных и принимал от них подаяния. Его палило солнце, но Вамбери не унывал: все ближе был конец пути, все ближе становилась родина.

Он рано начал радоваться. В одну из ночей чуть не прервался навсегда его трудный путь.

Караван остановился на ночлег возле каких то развалин. Усталый ученый, забыв об осторожности, лег возле полуразрушенной, еще теплой от дневного зноя стены.

Проснулся он глубокой ночью от дикой боли в ноге. Казалось, в нее впилась целая сотня ядовитых иголок. Боль была так сильна, что Вамбери закричал.

На крик подбежал старый туркмен, спавший неподалеку.

– Бедный хаджа, – пробормотал он, качая головой. – Тебя укусил скорпион. А они особенно ядовиты в здешних проклятых местах да еще в жаркие дни сартана (Сартан – август).

Старик туго перевязал укушенную ногу шнурком и начал высасывать яд из раны. Когда он устал, его сменил другой сердобольный дервиш. Потом на рану наложили две повязки, и старик сказал философски:

– Утром мы узнаем, что угодно аллаху. Ты простишься или с болью, или с нашим суетным светом…

До утра Вамбери метался в жару и кричал от боли. Она делалась все сильнее, словно жгла огнем. Страдания становились так жестоки, что Вамбери начал биться головой о землю. Спутники привязали его к дереву, и он потерял сознание.

Очнулся Вамбери, когда солнце поднялось уже на высоту копья. Он страшно ослабел, но был жив, жив!

– Ты воистину святой человек, хаджа, – с уважением сказал старый туркмен. – Видишь, как милостив к тебе аллах?

Еле держась в седле, Вамбери, радуясь своему спасению, даже начал напевать итальянские арии. Слушая незнакомый красивый язык, спутники дивились мудрости и святости хаджи Решида.

Но опасности еще не кончились.

В Герате Вамбери впервые за восемь месяцев скитаний услышал, как придворный оркестр правителя Якуб хана играет венские вальсы. Он заслушался, как вдруг к нему подбежал офицер и повел во дворец. Когда Вамбери вошел в комнату, Якуб хан сказал ему:

– Клянусь аллахом, ты не дервиш, а переодетый френги!

– Нет, – упрямо ответил Вамбери. – Подай мне лучше милостыню, чтобы я мог продолжать свой путь.

Якуб хан пристально посмотрел на него.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Ступай с богом, дервиш.

Долго потом старался понять Вамбери, почему разгадал его маскировку Якуб хан, но ничего не мог придумать. Он описал этот случай в книге о своих странствиях. Несколько лет спустя у Якуб хана побывал другой путешественник и, напомнив ему об этом эпизоде, спросил:

– Как вы догадались, что хаджа Решид не дервиш?

– Я заметил из окна, что, слушая музыку, он начал машинально отбивать ногой такт, – отвечал Якуб хан. – На Востоке так не делают…

Вот какая мелочь могла погубить Вамбери! Но он благополучно вернулся на родину и поведал о своих приключениях в нескольких увлекательных книгах.

Странствуя под маской дервиша, Вамбери, конечно, не мог вести точных географических наблюдений и записей маршрута. Но он красочно и живо рассказал обо всем, что увидел по пути: о быте различных племен и народностей, о памятниках древней архитектуры, о природе Средней Азии.

На основе книг и рукописей, которые он привез из Бухары, Вамбери написал первую достоверную историю этого феодально теократического государства. И в этом большая заслуга смелого венгерского путешественника перед наукой.

Родины древних мадьяр Вамбери так и не нашел. Но, оказывается, он был совсем недалеко от нее. Как показали последние исследования советских ученых, предки современных венгров некогда жили, видимо, в степях Южного Урала и вдоль среднего течения Иртыша. И совпадение слов в венгерском и иранском языках, которое ввело в заблуждение Вамбери, удалось объяснить только теперь. Соседями древних мадьярских племен в зауральских степях были кочевники – саки, говорившие на иранском языке. От нихто и пришли многие слова, до сих пор сохранившиеся в языке венгров.

В истории географии путешествие Арминия Вамбери осталось навсегда одним из самых удивительных и отважных. И прав был безвестный современник Вамбери, написав в некрологе, посвященном памяти замечательного венгерского путешественника:

«Его жизнь была похожа на сказку…»