Текст книги "Предатель. Ты солгал всем (СИ)"

Автор книги: Стася Бестужева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 10

Глава 10

Утренний свет мягко просачивался сквозь шторы, когда я села за свой рабочий стол с чашкой ароматного кофе. Открыв почтовый ящик, я с удивлением обнаружила, что за ночь пришло больше сотни новых писем. Моя колонка о женщинах, начинающих жизнь заново после потрясений, похоже, задела за живое многих читательниц.

Я начала просматривать письма одно за другим. Истории были разные… об изменах, о разводах, о потерях, но что-то неуловимо роднило их всех. В каждой звучала боль, разочарование, страх перед неизвестностью. И в то же время… надежда, желание бороться, готовность менять свою жизнь.

Одно письмо зацепило меня больше остальных. Его написала женщина по имени Инна, ей было чуть за сорок.

“Здравствуйте, Ксения. Прочитала Вашу статью и не могла не написать. Моя история так похожа на Вашу. Прожив в браке 18 лет, я узнала, что все эти годы муж изменял мне. И знаете, с кем? С моей родной сестрой. Я доверяла им обоим больше всех на свете, а они предали меня самым подлым образом…”

Дорогие читатели!

с очень эмоциональной историей Инны о предательстве близких

вы сможете познакомиться 31 мая в моей новинке

Книга будет завершенной!!!

Читая эти строки, я почувствовала, как к горлу подкатывает ком. История Инны отозвалась во мне с такой силой, словно это случилось со мной. Измена мужа с лучшей подругой… как это знакомо и как больно... Но с сестрой? Это казалось немыслимым, невообразимо жестоким.

Дочитав письмо, я откинулась на спинку стула. Мысли метались. Инна писала, что сейчас находится на грани, не знает, как жить дальше. Её мир рухнул, и она не видит выхода.

Я вдруг поняла… я хочу встретиться с ней. Поговорить лично, поддержать, может быть, дать какой-то совет. Она живёт в этом же городе. Это знак, не иначе.

Недолго думая, я набрала ответ. Представилась, выразила сочувствие, предложила встретиться лично, если она не против. Для интервью и просто по-человечески. Нажала “отправить” и вздохнула. Наверное, со стороны я кажусь сумасшедшей… лезу в чужую жизнь, навязываюсь. Но я чувствовала, что должна это сделать.

Ответ пришёл через пятнадцать минут. Инна согласилась встретиться, предложила небольшое кафе в центре города завтра в полдень. Я подтвердила, что буду.

В этот момент с улицы донёсся звук подъезжающей машины. Странно, я никого не ждала. Выглянув в окно, я увидела знакомый черный внедорожник. Анатолий. Что ему нужно в такую рань?

Накинув халат, я спустилась вниз. Анатолий стоял у двери и нервно теребил в руках ключи от машины. Выглядел он непривычно растерянным.

– Ксюш, прости за ранний визит. Я подумал, может дети ещё не проснулись... Хотел поговорить с ними. С Кириллом особенно. В последнее время он совсем меня избегает...

Я вздохнула. В голосе Анатолия звучала неподдельная грусть. Несмотря на всю мою злость на него, я понимала его чувства. Терять связь с детьми – это больно.

– Кирилл ещё спит. Вчера допоздна сидел за компьютером. Может, попозже...

– Я подожду, – упрямо мотнул головой Анатолий. – Мне нужно объясниться с ним. Может... может ты поговоришь с ним, Ксюш? Он тебя послушает.

Поколебавшись, я кивнула. В конце концов, что бы ни случилось между нами, Анатолий их отец.

– Хорошо. Попробую. Но ничего не обещаю. Кирилл взрослый парень, у него свои взгляды.

– Спасибо, – Анатолий шагнул с явным намерением обнять меня, но я отстранилась. Слишком рано для этого. Или слишком поздно.

Поднявшись наверх, я тихонько постучала в комнату Кирилла.

– Сынок, ты не спишь?

– Нет, мам, – донеслось в ответ. – Входи.

Кирилл сидел на кровати с гитарой в руках. При моём появлении он отложил инструмент в сторону и вопросительно взглянул на меня.

– К тебе тут отец пришёл, – начала я осторожно. – Хочет поговорить.

Лицо Кирилла тут же стало жёстким, губы сжались в линию.

– О чем? Опять будет оправдываться?

– Кирюш, – я присела рядом с ним. – Понимаю твои чувства. Но он твой отец. Вам нужно сохранить отношения, несмотря ни на что.

– Зачем? – глухо спросил Кирилл, глядя в пол. – Зачем сохранять отношения с человеком, который нас предал? Который сделал тебе так больно?

Я обняла его за плечи.

– Знаешь, сынок, в жизни редко бывает все однозначно. Твой отец... Он совершил ошибку, да. Но это не значит, что он плохой человек или что он не любит вас. Просто... Так сложились обстоятельства.

Кирилл резко вскинул голову.

– Мам, хватит его оправдывать! Ты всегда его оправдываешь, находишь ему объяснения. А он... Он не заслуживает этого после всего, что сделал!

По его щекам покатились слезы. Никогда ещё я не видела своего сына таким... Сломленным, растерянным. Таким по-детски беззащитным.

– Мам, я не могу его видеть, – всхлипнул он, уткнувшись лицом мне в плечо. – Не сейчас. Мне нужно время.

Я крепче обняла его, чувствуя, как разрывается сердце.

– Хорошо, милый. Я скажу ему. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Спустившись вниз, я увидела напряжённую фигуру Анатолия. Он тут же шагнул мне навстречу.

– Ну что? Поговорила?

Я покачала головой.

– Толя, дай ему время. Он очень переживает. Твой уход стал для него ударом. Нужно подождать.

Анатолий раздраженно выдохнул:

– Сколько можно ждать? Я же объяснил… у нас с Верой все серьёзно. Я не вернусь. Он должен это принять!

Во мне начала закипать злость.

– Ах вот как? Должен? Ты столько лет врал мне, разрушил нашу семью, но наш сын должен это принять по щелчку пальцев? Ты эгоист, Анатолий!

– А ты... – он осёкся на полуслове, сжав кулаки. Потом резко развернулся и направился к двери. – Ладно. Поговорим позже, когда ты успокоишься.

Дверь за ним захлопнулась. Я без сил опустилась на стул. На сердце было тяжело. Казалось, нам всем нужно время… принять, смириться, начать жить заново. Но это было так непросто.

Оставшийся день прошёл как в тумане. Я пыталась писать, но слова не складывались. Мысли постоянно возвращались к Инне и её истории. Сможет ли она когда-нибудь оправиться от такого предательства? И как ей теперь относиться к сестре? Сама мысль о подобном вызывала дрожь.

Ближе к вечеру, когда я готовила ужин, раздался звонок в дверь. Странно, я никого не ждала. Может Анатолий вернулся?

Открыв дверь, я застыла. На пороге стояла Вера. Бывшая лучшая подруга и любовница моего мужа собственной персоной. Выглядела она на удивление спокойной и собранной.

– Здравствуй, Ксюша. Можно войти? Нам надо поговорить.

От неожиданности я отступила в сторону, пропуская её в дом. В голове не укладывалось… как она смеет являться сюда после всего?

– Вера, что ты здесь делаешь? – холодно спросила я, скрестив руки на груди.

Она невозмутимо прошла в гостиную, изящно присела на краешек дивана.

– Я пришла обсудить вашу ситуацию с Анатолием. Видишь ли, Ксюша, мы с ним планируем начать новую жизнь. Вместе. А для этого нам нужен этот дом.

Я опешила. Эта женщина сейчас серьёзно предлагает мне освободить дом, чтобы она могла заселиться сюда с моим мужем?

– Вера, ты в своём уме? Это мой дом, моих детей! С чего ты взяла...

– Послушай, – она нетерпеливо взмахнула наманикюренной рукой. – Давай начистоту. У тебя нет работы, на раздел имущества денег нет. А мы с Толиком готовы выплатить тебе компенсацию. Очень щедрую. Подумай о детях. На эти деньги ты сможешь купить квартиру, обеспечить их будущее...

В висках застучало от гнева. Да как она смеет? Моя бывшая подруга, разлучница, сидит тут и торгуется, словно я должна быть ей благодарна!

– Немедленно убирайся из моего дома, – процедила я. – Ни я, ни дети никуда не уедем. И ваши подачки нам не нужны.

– Ксения, будь благоразумна, – голос Веры стал жёстче. – Ты же понимаешь, что Анатолий все равно добьётся развода. Не усложняй.

В этот момент сверху донёсся грохот. Мы обе вздрогнули и повернулись на звук. На лестнице стоял Кирилл. Глаза его пылали яростью. А в руках он сжимал свою любимую гитару.

– Убирайся отсюда, – прорычал он, спускаясь вниз. – Не смей говорить так с моей матерью!

Вера побледнела, вскочила.

– Кирилл, мальчик мой, давай поговорим спокойно...

Но он уже не слушал. В два шага преодолев разделяющее их расстояние, Кирилл замахнулся и со всей силы обрушил гитару на голову Веры. Раздался треск дерева и глухой стук. Вера покачнулась и рухнула на пол. По её лицу потекла кровь.

– Господи, – в ужасе выдохнула я. – Кирилл, что ты наделал?!

Сын стоял над распростёртым телом, тяжело дыша. Гитара выпала из его рук.

– Она это заслужила, мам. После всего, что сделала.

В его голосе не было ни капли раскаяния. Только застарелая боль и гнев.

Я бросилась к Вере, склонилась над ней, пытаясь нащупать пульс. Слава Богу, жива. Но без сознания.

– Кирилл, быстро неси телефон, – скомандовала я, стараясь унять дрожь в руках. – Нужно вызвать скорую. И полицию.

Сын молча развернулся и пошёл за телефоном. А я осталась сидеть на полу рядом с женщиной, которая разрушила мой брак, но не заслужила такого. И думала о том, что месть и ярость не принесут облегчения. Только боль рождает новую боль.

Глава 11

Глава 11

Вой сирен разрезал вечернюю тишину нашей улицы. Красно-синие всполохи отбрасывали зловещие тени на стены гостиной. Я сижу на диване, обхватив колени руками, и бездумно смотрю перед собой. Мысли разбегаются, в голове царит полный хаос.

Буквально пятнадцать минут назад в этой самой комнате разыгралась ужасная сцена. Моя бывшая лучшая подруга, любовница моего мужа, лежала без сознания в луже крови. А мой сын, мой мальчик, стоял над ней с окровавленной гитарой в руках.

Это не укладывалось в голове. Кирилл всегда был спокойным, уравновешенным ребёнком. Да, он тяжело переживает уход отца, но чтобы так потерять контроль, причинить кому-то вред… Я не узнавала своего сына.

Дверь распахнулась, в дом ворвались медики и полицейские. Всё завертелось как в страшном сне. Веру погрузили на носилки, над ней склонился врач, светя фонариком в глаза и проверяя пульс.

– Состояние тяжелое, – бросил он своему напарнику. – Возможно сотрясение мозга или даже трещина черепа. Срочно в больницу.

Я смотрела, как носилки с Верой исчезают за дверью, и чувствовала, как подкатывает тошнота. Да, она разрушила мою семью, причинила мне столько боли, но разве она заслужила такое? Разве можно ответить насилием на насилие?

Полицейские тем временем окружили Кирилла. Гитару уже упаковали в пакет для вещдоков. Мой сын выглядит потерянным, растерянным. Словно сам не мог поверить в то, что сделал.

– Парень, придётся проехать с нами, – строго сказал один из полицейских. – Нападение и причинение вреда здоровью это серьёзная статья. Будем разбираться.

– Подождите, – я вскочила на ноги, кинулась к ним. – Это недоразумение, Кирилл не хотел… Он просто разозлился, погорячился…

– Мама, не надо, – глухо произнес сын, опустив голову. – Я… я готов понести ответственность.

Слёзы покатились по моим щекам. Господи, за что на наши головы столько всего? Мало мне было предательства мужа, теперь ещё и это…

– Идёмте, молодой человек, – полицейский взял Кирилла под локоть и повёл к выходу. На пороге он обернулся ко мне. – Не волнуйтесь, гражданка. Мы со всем разберёмся по закону. Вам лучше поехать в больницу, узнать о состоянии пострадавшей.

Дверь за ними закрылась, и я осталась одна. Одна в пустом доме, на полу которого темнела кровь. Той, что когда-то называлась моей подругой. Той, которую мог убить мой сын.

Не помню, как добралась до больницы. Кажется, вызвала такси. В приёмном покое царила суета. Меня пропустили к врачу только после долгих уговоров.

– Ваша знакомая в тяжёлом состоянии, – устало сказал пожилой доктор, потирая переносицу. – Сильный ушиб головного мозга, множественные гематомы и ссадины. Пока без сознания.

У меня задрожали колени. Я схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

– Она… она выживет?

– Надеемся, – врач пожал плечами. – Но последствия могут быть непредсказуемы. Амнезия, потеря памяти… при таких травмах это не редкость.

Амнезия. Потеря памяти. Это звучало почти как облегчение. Может, она забудет, что произошло? Забудет о нашем существовании? Но тут же стало стыдно за эти мысли. Разве можно желать человеку зла, даже если он сам причинил тебе боль?

Из тягостных размышлений меня вывел звонок телефона. Номер был незнакомый. Я нажала на приём.

– Алло?

– Ксения Витальевна? Это старший оеруполномоченный Петренко, Центрального ОВД. Нам нужно поговорить о вашем сыне.

Сердце рухнуло куда-то вниз. Голос полицейского звучал серьёзно, даже мрачно.

– Что-то еще случилось? – выдавила я, чувствуя, как немеют губы.

– Видите ли, в процессе медицинского освидетельствования у Кирилла были обнаружены следы запрещенных веществ в организме. Это усугубляет его положение. Боюсь, одним штрафом не обойтись.

Я чувствовую, что падаю. В глазах потемнело. Наркотики? Мой сын – наркоман? Этого не может быть, только не Кирилл!

– Вы уверены? Может, ошибка? – мой голос дрожал и срывался.

– Анализы показали наличие в моче следов запрещенных веществ. Концентрация не высокая, явно не такое долгое употребление, – сухо ответил оперуполномоченный. – Боюсь, ваш сын нуждается в серьезной помощи. И в серьёзном воспитательном воздействии.

Я закрыла глаза. Мысли метались как загнанные звери. Кирилл и наркотики. Как, когда, почему? Как я могла проглядеть? Почему не заметила, что с моим ребенком творится что-то неладное?

– Что теперь с ним будет? – тихо спросила я, чувствуя, как в носу щиплет от подступающих слёз.

– Это зависит от многих факторов, – в голосе полицейского послышалось сочувствие. – Степень вины, состояние потерпевшей, готовность сотрудничать со следствием. Но такие дела просто так не заминают. Готовьтесь к худшему, Ксения Витальевна.

Я судорожно сглотнула. Худшее – это что? Тюрьма? Клеймо наркомана и преступника на всю жизнь?

– Я могу увидеть его? Поговорить?

– Пока нет, – отрезал полицейский. – Идет следствие. Но мы с вами ещё свяжемся. А пока – держитесь. И молитесь за сына. Ему сейчас это очень нужно.

Он повесил трубку, а я так и осталась стоять – оглушенная, раздавленная свалившимися несчастьями. За что? За какие грехи мне всё это?

Из ступора меня вывел врач…

– Пациентка пришла в себя. Она ничего не помнит. Даже своего имени...

Я с силой сжала телефон. Внутри всё колотило от ярости. Ну уж нет. Хватит молчать и терпеть. Пора взять ситуацию в свои руки. Пора самой решать, как жить дальше.

Вера потеряла память? Что ж, может это и к лучшему. Не для неё. Для меня. Ни слова о нашем прошлом, ни намека на то, что было. Чистый лист.

Я решительно набрала номер Инны, той самой женщины, письмо которой так меня зацепило. Она взяла трубку после второго гудка.

– Инна? Это Ксения, помните, я писала вам… Да, насчёт встречи. Знаете, а давайте увидимся прямо сейчас. Мне очень нужно с вами поговорить. И не только для интервью. Мне нужна ваша помощь.

Глава 12

Глава 12

Уютная кофейня в центре города встретила меня ароматом свежей выпечки и негромким гулом голосов. В этом тихом оазисе, скрытом от городской суеты, так легко было представить, что всё произошедшее со мной – лишь страшный сон. Что не было ни измены мужа, ни покушения на Веру, ни запрещенных веществ в крови моего сына. Что я сейчас просто на интервью, обычном рабочем задании.

Но увы, это была реальность. Моя новая пугающая реальность, с которой предстояло как-то справляться.

Я огляделась, ища глазами женщину с фото в письме. Инна сидела у окна… хрупкая блондинка с усталыми, покрасневшими от слёз глазами. При виде меня она грустно улыбнулась и помахала рукой. Я подошла, представилась, мы обменялись неловким рукопожатием.

– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала я, присаживаясь напротив. – Для меня это очень важно.

– Не могла отказать, – Инна пожала плечами. – Ваша история... Она слишком похожа на мою. Как будто из моей жизни вырвали страницу.

Официант принес меню, мы сделали заказ. На несколько минут повисла тишина. Я смотрела на Инну и не знала, с чего начать. Столько вопросов, столько боли, столько всего хотелось выплеснуть.

– Как вы справляетесь? – наконец спросила я. – Как вообще можно справиться с предательством самых близких людей?

Инна грустно усмехнулась.

– Никак. Ты не справляешься. Ты просто... Живёшь с этим. День за днём. Дышишь, двигаешься, делаешь что-то на автомате. Но внутри – пустота и боль. Они всегда с тобой. Ты просыпаешься с ними, засыпаешь, видишь в зеркале.

– И нет выхода? Нет надежды, что однажды станет легче?

– Не знаю, – она задумчиво покрутила на пальце обручальное кольцо. – Прошло три месяца, а я до сих пор каждую ночь просыпаюсь в слезах. До сих пор не могу поверить, что самые дорогие для меня люди могли так поступить.

– Вы говорили с сестрой? После всего?

Инна кивнула.

– Один раз. Она приходила ко мне, рыдала, умоляла о прощении. Говорила, что не хотела, что так получилось.

– И что вы?

– А что я? – её глаза блеснули злостью. – Простить? Принять? Понять? Разве можно понять и принять такое? Она же моя сестра! Родная кровь! Как она могла?!

По щекам Инны потекли слёзы. Я протянула ей салфетку. Мне так хотелось обнять её, утешить, сказать, что всё будет хорошо. Но я знала, что не будет. Ничего уже никогда не будет хорошо после такого.

– Я выставила её за дверь, – глухо сказала Инна. – Сказала, что она для меня умерла. И больше не пыталась общаться.

– А муж?

– А что муж? – она безразлично пожала плечами. – Ему на всё наплевать. Он счастлив с ней. Даже ребёнка ждут.

От этой новости у меня помутилось в глазах. Ребёнка? С сестрой жены? Как вообще такое возможно?

– Господи, – выдохнула я. – Инна, мне так жаль. Не могу даже представить, каково вам.

– Да уж, – она невесело усмехнулась. – Не дай Бог кому-то такое пережить. Но я смотрю на вас, Ксения, и понимаю, что вам сейчас не легче. Может даже тяжелее.

Я опустила глаза. Да, Инне хотя бы не пришлось вытаскивать сына из тюрьмы. И её муж не избил до полусмерти любовницу.

– Я не знаю, что делать, – призналась я, комкая в руках салфетку. – Совсем. Такое чувство, что моя жизнь летит в пропасть, а я не могу ничего исправить. Не знаю, как помочь сыну. Не знаю, как жить дальше самой.

Инна накрыла мою руку своей. Её ладонь была тёплой и слегка шершавой.

– Ксения, послушайте. Я не могу дать вам совет. Не могу сказать, что всё наладится, или что надо забыть и простить. Но я точно знаю одно… вы сильная. Очень сильная. Раз решились рассказать всему миру свою историю, раз не сдались, не опустили руки.

– Я не сильная, – я покачала головой. – Я растеряна, напугана, совершенно раздавлена. Я просто не знаю, как быть слабой.

– Это и есть сила, – тихо сказала Инна. – Не знать, как сдаться. Бороться, даже когда кажется, что нет смысла. Идти вперёд назло всему.

Её слова отозвались во мне волной тепла. Может она права? Может не важно, что я чувствую. Важно что я делаю. А я не сижу, сложа руки. Я пишу, я ищу помощь, я стараюсь что-то изменить.

– Спасибо, – прошептала я, сжимая её пальцы. – Спасибо вам. Мне это очень нужно было услышать.

Инна улыбнулась сквозь слёзы.

– Знаете, мне кажется, мы с вами сможем помочь друг другу. Поддержать, поделиться опытом. Может быть даже подружиться. Как думаете?

Я кивнула, не в силах говорить. Ком в горле мешал. Подружиться. Обрести кого-то близкого после такого предательства. Это казалось почти невозможным. Но таким необходимым.

Мы ещё долго сидели в кафе, разговаривая обо всём… о детях, о работе, о планах на жизнь. С каждой минутой я чувствовала, как тугой узел внутри меня понемногу ослабевает. Как сковавший сердце лёд даёт первую трещину.

Может быть, я справлюсь. Может быть, у меня получится пережить этот ад. С помощью таких же сломленных, но не сломавшихся женщин, как я.

Когда мы прощались, я крепко обняла Инну. Совсем недавно она была для меня лишь именем в письме, а сейчас стала почти родной. Удивительно, как иногда самые страшные события сводят нас с нужными людьми.

– Звоните мне в любое время, – сказала Инна на прощание. – Если станет совсем невмоготу. Если покажется, что нет выхода. Обещаете?

– Обещаю, – твёрдо ответила я.

И я знала, что сдержу обещание. Теперь у меня была поддержка. Опора. Надежда. То, без чего невозможно двигаться дальше.

Я вышла из кафе, вдыхая свежий весенний воздух. Моя жизнь по-прежнему была разрушена. Мой сын по-прежнему сидел в камере. Мой муж по-прежнему любил другую. Но я больше не чувствовала себя беспомощной жертвой обстоятельств.

Я чувствовала себя бойцом. Пусть израненным, пусть едва стоящим на ногах. Но готовым сражаться. За себя, за своих детей, за своё право быть счастливой.

В кармане завибрировал телефон. Номер Анатолия. Секунду поколебавшись, я сбросила звонок. Нет. Сейчас не время для разговоров с ним. Сейчас время залечивать раны и собирать себя по кусочкам.

Я решительно зашагала по улице, навстречу новым испытаниям. Навстречу новой себе. Той себе, которую я ещё только предстояло узнать. Сильной, независимой, непобедимой.

Той, которая выдержит что угодно. И кого угодно.