Текст книги "Предатель. Ты солгал всем (СИ)"
Автор книги: Стася Бестужева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Глава 7
Салон красоты встретил меня приглушённой музыкой и ароматами эфирных масел. Я не была здесь уже... сколько? Год? Два? Обычно на такие “"глупости"” у меня не хватало ни времени, ни денег. Всегда находились более важные дела, более насущные потребности.
Молодая администратор с идеальной укладкой и ярким макияжем встретила меня улыбкой:
– Чем могу помочь?
– Я хочу измениться, – говорю я просто. – Полностью. Новая стрижка, цвет волос, маникюр, макияж... всё.
Она окидывает меня оценивающим взглядом… невыразительная стрижка, отросшие корни, отсутствие макияжа, старомодная одежда. В её глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.
– Конечно, мы можем вам помочь. Что-нибудь конкретное в голове?
Я задумалась. Все эти годы я носила практичные причёски, нейтральные цвета, удобную одежду. Всё, что не требовало особого ухода, что не привлекало внимания. Я превратилась в собственную тень, в фон для ярких личностей вокруг Анатолия, детей, коллег.
– Я доверюсь вам, – ответила я наконец. – Вы профессионал. Сделайте то, что, по вашему мнению, мне подойдёт. Единственное условие… это должно быть смело. Никакой практичности, никаких компромиссов.
В глазах девушки зажёгся интерес:
– Что-то случилось? Если не секрет.
– Я начинаю новую жизнь, – отвечаю я с улыбкой. – И новую себя.
Следующие три часа превратились в настоящую трансформацию. Моя мастер, Ольга, оказалась настоящим энтузиастом. Она колдовала над моими волосами, советовалась с коллегами, даже позвала визажиста, чтобы обсудить, какой макияж лучше подойдёт к новому образу.
– У вас потрясающие глаза, – сказала Ольга, работая с прядями моих волос. – Такой редкий оттенок зелёного. Но эта причёска их совершенно не подчёркивает. И цвет волос слишком невыразительный.
Я сижу в кресле, наблюдая, как на пол падают длинные пряди моих волос. Странно, но я не чувствую сожаления. Наоборот… какое-то освобождение, лёгкость.
Когда Ольга заканчивает с волосами и передает меня в руки визажиста, я всё ещё не вижу результат… зеркало повёрнуто так, чтобы я могла увидеть себя только после завершения всех процедур.
Визажист, молодая женщина с яркими рыжими волосами, присвистнула, увидев меня:
– Ух ты! Ольга, ты превзошла себя. Она выглядит потрясающе!
– Подожди, это ещё не всё, – ответила Ольга с гордостью. – Дай мне закончить с укладкой, а ты добавь цвета. Смелее, это для особого случая.
Я закрываю глаза, полностью доверившись их рукам. Это было странное чувство… отпустить контроль, позволить другим решать, как я буду выглядеть. Но в то же время в этом была какая-то свобода.
Наконец, почти четыре часа спустя, Ольга произносит заветные слова:
– Готово! Можете смотреть.
Я открываю глаза и застываю, не узнавая женщину в зеркале. Короткая стрижка с асимметричными прядями, глубокий блонд холодных оттенков с пепельными бликами, подчёркивающий цвет глаз. Макияж, делающий акцент на глаза и скулы, придает моему лицу какую-то дикую привлекательность. Я выгляжу... моложе? Нет, дело не в возрасте. Я выгляжу живой. Настоящей. Яркой.
– Вам нравится? – спрашивает Ольга, наблюдая за моей реакцией.
Я не могу отвести взгляд от зеркала. Женщина, смотревшая на меня оттуда, казалась незнакомкой. Но в то же время я чувствую, что это именно та, кем я должна была быть все эти годы. Не фон, не тень, а личность. Яркая, сильная, заметная.
– Это... идеально, – выдаю я. – Именно то, что мне нужно.
Выйдя из салона, я ощущаю на себе взгляды прохожих. Мужчины смотрят с интересом, женщины с любопытством или даже лёгкой завистью. Я не привыкла к такому вниманию и поначалу чувствую себя неуютно. Но затем вспоминаю, зачем всё это затеяла. Я меняю жизнь. Меняю себя. И внешность… только первый шаг.
Следующей остановкой был торговый центр. Я захожу в магазин, где обычно никогда не покупала одежду… слишком дорого, слишком модно, не для “мам троих детей”. Консультант, увидев меня, тут же подошла:
– Чем могу помочь?
– Мне нужен новый гардероб, – отвечаю я решительно. – Полностью. Ничего практичного, ничего скучного. Я хочу выглядеть так же, как моя причёска… дерзко, свежо, необычно.
В её глазах загорается профессиональный азарт:
– У нас как раз поступила новая коллекция. Думаю, вам подойдёт многое из неё. Какой у вас размер?
Два часа спустя я выхожу из магазина с несколькими пакетами. Платья, которые я раньше считала слишком откровенными. Брюки и блузки ярких цветов вместо привычных бежевых и серых. Обувь на высоком каблуке, украшения, аксессуары… я купила всё, что, по мнению консультанта, подчёркивало мой новый образ.
Это было безумие, конечно. Такие траты не входили в мой обычный бюджет. Но сегодня я решила не думать о практичности. Сегодня я делаю то, что хочу я, а не то, что было разумно или экономно.
Когда я вернулась домой, дети уже были дома. Алина сидела на кухне с учебниками, Кирилл что-то искал в холодильнике. Услышав звук открывающейся двери, они оба повернулись и застыли, увидев меня.
– Мама? – Алина произнесла это с таким удивлением, что я невольно рассмеялась.
– Да, это всё ещё я, – отвечаю я, ставя пакеты на пол. – Что скажете?
Кирилл смотрит на меня с открытым ртом:
– Ты... ты выглядишь совсем по-другому.
– В хорошем смысле или в плохом? – спрашиваю я, внезапно почувствовав неуверенность. Весь день я была так поглощена процессом изменения, что не задумывалась о том, как отреагируют мои близкие.
– В хорошем, – поспешно говорита Алина. – Просто... непривычно. Ты выглядишь как... как...
– Как женщина с обложки журнала, – заканчивает за неё Кирилл. – Очень... стильно.
Я улыбаюсь, чувствуя странное облегчение. Часть меня боялась, что дети не примут эти изменения, что они скажут, что я выгляжу нелепо или что я пытаюсь быть кем-то, кем не являюсь.
– Спасибо, – говорю я. – Это только начало. Впереди ещё много перемен.
– Каких перемен? – настороженно спрашивают Алина.
Я подхожу к ней и обнимаю за плечи:
– Не бойся, милая. Я не собираюсь делать ничего безумного. Просто хочу... найти себя. Понять, кто я без вашего отца. Чего хочу от жизни. Кем могу стать.
– А как же мы? – тихо спрашивает она, и в её голосе я слышу страх ребёнка, который боится потерять ещё одного родителя.
– Вы всегда будете на первом месте, – уверенно отвечаю я. – Никакие перемены этого не изменят. Просто... мне нужно вернуть себя. Свою личность, свои мечты. Я слишком долго жила только для других… для вас, для вашего отца. Пора вспомнить, что у меня тоже есть право на счастье, на самореализацию.
Кирилл кивает, и в его глазах я вижу понимание:
– Справедливо. Мы уже не маленькие. Ты имеешь право на собственную жизнь.
Его поддержка тронула меня до глубины души. Мой сын, мой тихий, замкнутый Кирилл, который в последние годы всё больше отдалялся от меня, вдруг проявил такое понимание.
– Спасибо, сынок, – говорю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Алина подошла и тоже обняла меня:
– Тебе очень идёт эта стрижка, мам. И макияж. Ты выглядишь как... как кинозвезда. Папа обалдеет, когда увидит.
Её последние слова отозвались во мне странной пустотой. Папа. Анатолий. Я вдруг поняла, что за весь день ни разу не подумала о нём. Ни разу не задалась вопросом, что он скажет о моих переменах, понравятся ли они ему. Это было... освобождающе. Впервые за двадцать пять лет я делала что-то, совершенно не учитывая его мнение, его реакцию. Меня это больше не волновало.
– Надеюсь, обалдеет, – говорю я с улыбкой. –А теперь, кто голоден? Я купила продукты для особенного ужина. Хочу попробовать новый рецепт.
– Ты и готовить будешь по-новому? – удивилась Алина.
Я рассмеялась:
– Почему бы и нет? Новая жизнь… новые блюда. Кто со мной?
Глава 8
Глава 8
Новый ритм жизни постепенно становится привычным. Утром я провожаю детей в школу, затем еду в редакцию журнала. После разговора с Ириной я полностью погрузилась в работу над новой колонкой. Я беседую с женщинами, которые пережили предательство, развод, потерю любимого человека. Слушаю их истории, записываю, пытаюсь уловить то общее, что объединяет всех нас… боль, гнев, отчаяние, но также и надежду, силу, желание двигаться дальше.
В процессе этих бесед я начинаю лучше понимать и себя. Свои чувства, свои страхи. Оказывается, я не одинока в своей боли. Многие женщины прошли через подобное и смогли не просто выжить, но и начать новую, более полную и осознанную жизнь.
Вечерами я сижу за компьютером, превращая эти истории в статьи. Пишу о преодолении, о поиске внутренней силы, о важности любви к себе. Впервые за много лет я чувствую, что делаю что-то по-настоящему важное. Не просто перепечатываю пресс-релизы или пишу рецепты праздничных блюд, а создаю что-то, что может помочь другим, может вдохновить, поддержать.
Ирина в восторге от моих материалов. Говорит, что я, наконец, нашла свой настоящий голос. Что мои статьи искренние, глубокие и очень нужные нашим читательницам. С каждым днём я всё больше погружаюсь в эту новую для себя роль… роль не просто журналистки, но психолога, наставницы, подруги для всех этих женщин.
Однажды вечером, когда я допоздна засиделась над очередной статьёй, раздался звонок в дверь. Я удивилась… дети уже спали, гостей я не ждала. Подойдя к двери и посмотрев в глазок, я застыла. На пороге стоял Анатолий.
Первым порывом было не открывать. Притвориться, что меня нет дома. Я не видела его с того дня, как он забрал свои вещи. Не говорила с ним, кроме коротких сообщений по поводу детей. Что ему нужно сейчас, так поздно, без предупреждения?
Но потом я вспомнила всё, о чём писала в последние недели. О смелости, о готовности встретиться лицом к лицу со своими страхами, о важности прямого и честного разговора. Как я могу советовать это другим, если сама избегаю встречи с бывшим мужем?
Я глубоко вздохнула и открыла дверь. Анатолий стоял на пороге, держа в руках бутылку вина и букет цветов. Увидев меня, он на мгновение застыл, его глаза расширились.
– Ксюша, ты... ты выглядишь потрясающе, – выдавил он наконец.
Я посмотрела на него, на этого мужчину, которого любила половину жизни. Который был отцом моих детей, моей опорой и поддержкой. И который предал меня так жестоко и бесповоротно. Сейчас, глядя на него, я не чувствовала ни любви, ни даже ненависти. Только странную пустоту и лёгкое сожаление о годах, прожитых во лжи.
– Зачем ты пришёл, Анатолий? – спросила я устало.
Он протянул мне цветы и виноградный напиток:
– Я хотел поговорить. Извиниться. Объяснить...
– Объяснить что? – перебила я его. – Как ты спал с моей лучшей подругой за моей спиной? Как ты лгал мне годами? Как ты разрушил нашу семью?
Он вздрогнул от моего тона, но не отступил:
– Я знаю, что поступил ужасно. Знаю, что не заслуживаю прощения. Но я хочу, чтобы ты поняла… я никогда не хотел причинить тебе боль. То, что произошло... я сам не понимаю, как это случилось. Мне... мне было плохо. Я чувствовал, что теряю себя, что моя жизнь проходит мимо. А Вера... она была рядом, она слушала, поддерживала...
– Замолчи, – сказала я тихо, но твёрдо. – Замолчи, пожалуйста. Я не хочу этого слышать. Не хочу слышать, как ты оправдываешь свою измену моими недостатками, своим кризисом среднего возраста, поддержкой Веры. Тебе было плохо? Ты чувствовал, что твоя жизнь проходит мимо? Отлично, поговорил бы со мной. Сходил бы к психологу. Нашёл бы хобби. Что угодно, кроме того, чтобы трахать мою лучшую подругу.
Последнюю фразу я почти выкрикнула, и Анатолий отшатнулся, как от пощёчины. На его лице отразилась боль… и стыд.
– Ты права, – прошептал он. – Ты абсолютно права. Я вёл себя как последний мудак. Разрушил лучшее, что было в моей жизни… тебя, нашу семью. Я не прошу прощения, знаю, что не заслуживаю его. Просто хочу, чтобы ты знала… я сожалею. Сожалею так сильно, что не могу спать по ночам. Я... я люблю тебя, Ксюша. Всегда любил, даже когда... даже когда предавал.
Я смотрела на него, и слёзы наворачивались на глаза. Не слёзы боли или гнева, нет. Слёзы сожаления… о потраченных впустую годах, о доверии, которое никогда не вернуть, о любви, которая оказалась слишком слабой и неглубокой.
– А я больше не люблю тебя, Толя, – сказала я тихо. – То есть, я благодарна тебе за наших детей, за годы, которые мы провели вместе. В моём сердце всегда будет место для мужчины, которым ты был… или которым я тебя считала. Но сейчас, глядя на тебя, я больше не чувствую любви. Только грусть и усталость. Ты сделал свой выбор. Предпочёл мне другую женщину, другую жизнь. Теперь я делаю свой.
– Что ты имеешь в виду? – он нахмурился.
Я улыбнулась и провела рукой по своим новым коротким волосам:
– Я меняюсь, Анатолий. Не только внешне, но и внутренне. Нахожу себя заново. Ту себя, которую потеряла за годы брака, за годы подстраивания под тебя и твои желания. Я больше не хочу быть твоей тенью, твоим фоном. Я хочу быть собой. Яркой, сильной, независимой.
В его глазах мелькнуло что-то похожее на страх:
– Я... я всё ещё люблю тебя, Ксюша. Неужели у нас нет шанса? Неужели ты не хочешь попытаться всё исправить?
Я покачала головой:
– Нет, Анатолий. Я не хочу ничего исправлять. Потому что это означало бы вернуться к прошлому, к той жизни и к той себе, которой я больше не хочу быть. Я иду вперёд. Надеюсь, что и ты сможешь это сделать.
Я видела, как на его лице сменяются эмоции… боль, гнев, отчаяние, смирение. Наконец он кивнул:
– Я понимаю. И... уважаю твой выбор. Надеюсь, ты будешь счастлива, Ксюша. Ты это заслуживаешь.
С этими словами он развернулся и пошёл к лифту. А я стояла на пороге, глядя ему вслед и чувствуя, как что-то внутри меня отпускает, расслабляется. Последний узел, державший меня в прошлом, наконец развязался.
Я вернулась в квартиру, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Слёзы текли по щекам, но на губах играла улыбка. Улыбка облегчения, улыбка надежды. Я знала, что впереди меня ждёт ещё много трудностей, много сомнений и страхов. Но я также знала, что теперь у меня хватит сил встретить их лицом к лицу. Потому что я больше не была женой Анатолия, домохозяйкой, чьё единственное предназначение – заботиться о других. Я была Ксенией. Просто Ксенией. И этого было достаточно.
Я вытерла слёзы, прошла в спальню и села за компьютер. На экране светился незаконченный текст статьи, которую я писала перед приходом Анатолия. Статьи о женщине, нашедшей в себе силы начать всё заново после предательства мужа. Я перечитала последний абзац, улыбнулась и начала печатать:
“Когда весь твой мир рушится, когда предают те, кому ты верила больше всего, легко упасть в бездну отчаяния. Легко потерять себя в боли и гневе. Но всегда есть другой путь. Путь надежды, путь любви к себе. Путь, на котором ты находишь в себе силы подняться и идти дальше. Не назад, не в прошлое, а вперёд. К новой себе, к новой жизни. И пусть эта дорога не будет лёгкой, но она того стоит. Потому что в конце её ждёт самое главное – обретение себя. Своей настоящей сути, скрытой под масками жены, матери, дочери. И это открытие стоит всех пролитых слёз и бессонных ночей”.
Я поставила точку, сохранила файл и откинулась на спинку стула. Моя история только начиналась. И я была готова пройти этот путь до конца, чтобы встретиться с собой настоящей. Встретиться и, наконец, полюбить.
Глава 9
Глава 9
Утро воскресенья встретило меня ярким солнечным светом, пробивающимся сквозь шторы. Я потянулась в постели, чувствуя, как тело наполняется энергией нового дня. Сегодня у меня были особенные планы… я собиралась провести день с детьми, только мы втроём, без спешки, без давящих обязательств. Просто побыть вместе, насладиться обществом друг друга, может быть, сходить куда-нибудь… в парк, в кино, в кафе. Раньше у нас редко выдавалось время для таких семейных дней. Всегда находились дела поважнее – работа, быт, какие-то неотложные вопросы.
Но сейчас, после всего, что произошло, после всех перемен в моей жизни, я вдруг осознала, как мало на самом деле уделяла внимания своим детям. Не в смысле заботы, конечно – я всегда кормила их, одевала, помогала с уроками, водила на кружки. Но я редко по-настоящему общалась с ними, редко интересовалась их мыслями, чувствами, мечтами. Наши разговоры в основном сводились к бытовым вопросам – что приготовить на ужин, какую одежду постирать, как дела в школе. А ведь им сейчас так нужна моя поддержка, моё участие. Особенно после ухода отца.
Я встала с постели, умылась, с удовольствием взглянула на своё отражение в зеркале. Новая стрижка всё ещё казалась непривычной, но в то же время удивительно подходящей к моему настроению, к тому новому ощущению себя, которое поселилось внутри. Я улыбнулась своему отражению и пошла будить детей.
Алина и Кирилл удивились, увидев меня такой… лёгкой, улыбающейся, в простых джинсах и футболке вместо привычного домашнего халата.
– Доброе утро, соньки, – сказала я, целуя их в лохматые со сна макушки. – У меня для вас сюрприз. Сегодня мы весь день проведём вместе. Никаких срочных дел, никаких планов, только мы втроём и целое воскресенье впереди.
Они переглянулись, и я с радостью заметила, как загорелись их глаза.
– Правда? – спросил Кирилл, явно не веря своему счастью. – Прямо весь день? А как же… ну, дела по дому и всё такое?
Я махнула рукой:
– Дела подождут. Сегодня у нас семейный день. Давайте решим вместе, как мы его проведём. Чего бы вам хотелось?
Они начали наперебой предлагать варианты – парк аттракционов, поход в горы, пикник на берегу озера, поездка в соседний городок, известный своими старинными улочками и вкусным мороженым. Я слушала их оживлённые голоса и не могла сдержать улыбку. Когда они в последний раз были такими… по-детски возбуждёнными, предвкушающими что-то хорошее? Кажется, целую вечность назад.
В конце концов мы решили совместить несколько идей – сначала прогуляться по парку, потом перекусить в нашем любимом семейном кафе и ближе к вечеру поехать за город, чтобы встретить закат на озере. По дороге заедем в магазин, купим всё для пикника. Я уже предвкушала запах костра, уютное потрескивание углей, сосиски, поджаренные на прутиках, яблоки в карамели на десерт. И главное – неторопливые разговоры обо всём на свете, смех, дурачества. То, чего нам так не хватало в последнее время.
День пролетел как одно мгновение. Мы гуляли по парку, и я с удивлением замечала, как выросли мои дети. Кирилл, ставший таким высоким и широкоплечим, с первой юношеской щетиной на подбородке. Алина, превратившаяся из угловатого подростка в настоящую юную красавицу. Когда это произошло? Почему я не замечала этих изменений день за днём, год за годом?
Мы болтали обо всём на свете – об их увлечениях, друзьях, переживаниях. Оказалось, у Кирилла недавно появилась девушка, и он сгорал от смущения, рассказывая мне о ней. А Алина призналась, что мечтает стать журналисткой, как я, но боится, что у неё не хватит таланта. Мы говорили об их страхах и надеждах, и я вдруг поняла, как мало на самом деле знаю своих детей. Знаю их привычки, вкусы, успехи в учёбе, но не знаю их душ, их внутреннего мира.
В какой-то момент, когда мы сидели в кафе, ожидая заказ, Алина вдруг спросила:
– Мам, а что у тебя с папой? В смысле… вы теперь совсем разведётесь? Не будете пытаться помириться?
Я задумалась, подбирая слова. Не хотелось ни обнадёживать их зря, ни окончательно лишать надежды. Но и врать я не могла.
– Честно? Не знаю, милая, – наконец сказала я. – Сейчас мы с папой… в сложных отношениях. Нам обоим нужно время, чтобы разобраться в себе, понять, чего мы хотим. Я не могу обещать, что мы снова будем вместе. Но я могу обещать, что мы оба вас любим и всегда будем любить. И что мы постараемся сохранить нашу семью, пусть и в другом виде.
Кирилл, молчавший до этого, вдруг произнёс глухо:
– Я не хочу, чтобы вы расставались. Даже если будете жить отдельно. Мне кажется… кажется, что тогда наша семья совсем распадётся.
У меня сжалось сердце. В словах сына была своя правда. Развод – это не просто юридическая процедура, это символ окончательного разрыва, признание того, что былого не вернуть. Но в то же время, разве можно сохранять видимость брака, когда один из супругов предал другого? Разве это не будет большей ложью, большим ударом для детей?
– Я не знаю, как будет правильно, Кирюш, – мягко сказала я, накрывая его руку своей. – Но я точно знаю, что притворяться – неправильно. Мы с папой должны быть честны друг с другом и с вами. Если у нас получится сохранить семью, мы это сделаем. А если нет… что ж, значит, будем учиться быть семьёй по-другому.
Он кивнул, но я видела, как блестят его глаза. Видела боль и страх, которые он так старался скрыть. Как же мне хотелось обнять его, прижать к себе, как в детстве, сказать, что всё будет хорошо, что мама всегда будет рядом. Но он уже не был ребёнком. И эту боль, этот страх ему предстояло пережить самому, как бы мне ни хотелось его защитить.
Мы доели свой обед в молчании, каждый погружённый в свои мысли. А потом поехали за город, к озеру, встречать закат.
Закат был таким красивым, что у меня перехватило дыхание. Огромный огненный шар солнца медленно опускался за горизонт, окрашивая небо и воду в невероятные оттенки оранжевого, розового, фиолетового. Это было похоже на волшебство, на что-то настолько прекрасное, что хотелось плакать.
Мы расстелили плед на берегу, разожгли костёр, достали припасы. Кирилл с Алиной принялись азартно жарить сосиски и хлеб на прутиках, то и дело роняя их в костёр и хохоча. А я сидела, смотрела на них и чувствовала, как что-то тёплое и светлое разливается в груди.
Что бы ни случилось, какие бы испытания нас ни ждали, у меня были они. Мои дети, моя семья. И ради них я была готова на всё. Научиться жить заново, быть сильной, когда хочется сдаться. Идти вперёд, даже если каждый шаг даётся с трудом.
– Знаете, – вдруг сказала я, глядя на пламя костра. – Когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас, я мечтала стать журналисткой. Хотела ездить по миру, писать репортажи из горячих точек, менять мир словом.
Алина и Кирилл удивлённо уставились на меня. Наверное, трудно было представить их домашнюю маму, спокойную и предсказуемую, в роли отчаянного репортёра.
– И почему не стала? – спросила Алина.
Я пожала плечами:
– Жизнь распорядилась иначе. Встретила вашего папу, влюбилась, вышла замуж. Потом родились вы. Мечты о карьере отошли на второй план.
– А ты не жалеешь? – тихо спросил Кирилл.
– Знаешь… раньше иногда жалела, – призналась я. – Думала – вот, не успела реализовать себя, не добилась того, о чём мечтала. Но сейчас… сейчас я понимаю, что моя главная реализация, моё главное достижение – это вы. И я ни о чём не жалею.
Я посмотрела на них, на лица, освещённые мерцающим пламенем костра, и улыбнулась:
– Но ещё я поняла, что никогда не поздно вернуться к своим мечтам. Пусть в другом виде, пусть не в том масштабе, как раньше представлялось. Но всё же… никогда не поздно попробовать.
– Это ты про свою новую колонку в журнале? – спросила Алина.
Я кивнула:
– И про неё тоже. Это мой способ снова стать собой. Вспомнить, кто я, кроме роли жены и мамы. И знаете… мне это нравится. Мне нравится чувствовать себя живой.
– А как же мы? – Кирилл внезапно нахмурился. – Если ты будешь занята своей карьерой, своими делами… у тебя не останется на нас времени?
Я пересела ближе к нему, приобняла за плечи одной рукой, а другой притянула к себе Алину:
– Послушайте меня внимательно. Вы – самое важное, что есть в моей жизни. И ничто, слышите, ничто этого не изменит. Да, я хочу снова заняться любимым делом, хочу развиваться, меняться. Но не за ваш счёт. Наоборот, я хочу, чтобы вы видели меня… настоящую меня. Не только заботливую маму, но и человека со своими интересами, стремлениями. Может быть, глядя на меня, вы тоже когда-нибудь захотите искать себя. И будете знать, что для этого никогда не поздно.
Я крепче прижала их к себе, чувствуя, как они постепенно расслабляются, обмякают в моих руках. Мы сидели так, обнявшись, глядя на догорающий закат, и я ощущала, как между нами возникает что-то новое. Какая-то иная связь, более глубокая, более осознанная.
И я вдруг поняла, что больше всего хочу дать своим детям. Не идеальный дом, не материальное благополучие, хотя и это тоже важно. Но главное – я хочу дать им пример. Пример того, как важно оставаться верным себе. Как важно не терять себя в отношениях, в быте, в рутине. Как важно беречь в себе ту искру, то стремление к чему-то большему, что делает нас живыми.
Я знала, что впереди у меня ещё много сложностей. Непростые разговоры с Анатолием, раздел имущества, обустройство новой жизни. Осуждение общества, непонимание знакомых. Собственные страхи и сомнения, которые никуда не денутся в одночасье.
Но сейчас, сидя на берегу озера в обнимку с самыми родными людьми, я вдруг почувствовала, что справлюсь. Справлюсь со всем, что приготовила мне судьба. Потому что теперь у меня была сила.
