Текст книги "Тени прошлого - тени будущего (СИ)"
Автор книги: Стас Ас
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
его… Нет, с ним что-то не то… И остальные… Да они будто прикованы к месту этим синим
огнем…
– Да вы что делаете?! Влад, что это значит?!
– Герф, дай мне слово… и дело.
– Нет, Влад! Я не знаю, что ты делать собрался!
– Ты еще не понял?
– Я понял, что ты в виду имеешь, но не знаю, что ты делать намерен.
– Скар увидит все, не увидев ничего. Остальное не имеет значения.
– Еще как имеет! Влад, бред не бывает безвредным! Бред – крайняя убежденность! И это
опасно! Хоть тем, что убеждает! А Хантэрхайм – место, где бред распространение получит, как
вирусная инфекция!
Я один еще взываю… не знаю, к чему здесь уже взывать… Даже мертвое лицо Сорга тронуло
какой-то тленной усмешкой…
– До тебя еще не дошло, что происходит… Нам уже не нужны вопросы, Герф. Что бы Влад ни
решил сделать – это будет не оружием, а страховкой.
– Черт! Сорг! То, что является страховкой в случае, когда ты с обрыва сорвался, может быть
оружием, когда ты над обрывом стоишь!
– Мы уже сорвались, Герф.
– Это мозги у нас сорвались, а не мы! Если мы и сорвемся – только вслед за нашими
сорванными головами!
211
– Мы сорвались – не важно отчего, это – факт. И осталось нам только постараться укрепить
страховку до столкновения с дном этой бездны.
– Сорг! Здесь и без нас хватает раздору!
– “Полк без командира” и мятежные армии генерала Луна не получат от нас пополнения. И
“тени” Скара не получат нас как наживу.
Влад положил руку мне на плечо – руку, сжимающую эту ужасную вечно холодную железку с
уже проявленным драконом, держащим эту штуку такой же мертвой хваткой, как мой друг… Влад
устремил мне в глаза синий огонь, скрывший его глаза… Я уже видел что-то похожее среди
силовых полей меж перекрытий базы…
– Я рассчитываю на тебя, Герф…
– Я на тебя тоже! Ты посмотри, что с тобой! Что с тобой, Влад?!
Унхай, до сих под стоящий поодаль и спиной, обратил к нам побледневшее лицо и подошел
ближе… Он всмотрелся Владу в глаза…
– Не смотри. Глаза уязвимы и пропускают эти лучи без препятствий. А это излучение
уничтожает наш разум быстрее химических ускорителей.
– Это не бред, Унхай.
– Бред будет позже. Отойди от шахты. И ты, Герф. Те, кого создал Штрауб, не должны долго
быть под лучами пустынь.
– Что это значит?
– У всех нас разные пороги устойчивости к разным агрессивным факторам. Мне не так страшно
солнце, как Соргу или Нору, которых создал Хантэрхайм, но сияние севера губит меня, как
солнечный свет – их. Мы все получаем разные ожоги… А ты, Влад… Ты все время смотришь на
этот чужой для тебя свет.
– Но со мной все в порядке…
– Ты только так думаешь.
– Я никогда прежде не мыслил так ясно.
– Это значит, что излучение наносит ущерб нейросистеме. Это сопротивление – схватка не на
жизнь, а на смерть… Яды стимулируют иммунную систему, когда эти лучи…
– Но тогда яды становятся лекарством, Унхай…
– Они все равно остаются ядами и убивают в большей дозе. Не смотри больше на “чужой” свет.
Лесовский задумался… И я тоже… Вспомнилось как-то, что все его безумные идеи приходили
к нему посреди какого-то чуждого излучения – что-то подобное было и в Небесном городе
“золотых драконов”… Он всегда упорно всматривается во что-то невидимое, мучая мозги… и
получает высокие дозы чего-то, что разгоняет его разум…
– Унхай, где создан Фридрих Айнер?
– Я не знаю, Влад. Это не имеет значения. Он – S9.
– Но он другой… он мыслит не так, как офицеры его ранга.
– Он просто дефектный.
– По стандарту S9. Но, Унхай, Ульвэр тоже такой… А ему должна принадлежать власть над
нашим будущим…
– Ульвэр будет великим правителем.
– Но если об этом не знать, он просто командир, поступающий так, как вздумалось ему, а не
всем остальным.
Унхай, подумав, кивнул головой…
– Выходит, Унхай, Айнер может быть командиром, неоцененным сейчас, но бесценным в
будущем…
– Цены не имеет только то, что никто не ценит…
– А что если никто не может оценить сейчас и не сможет после?
– Значит, оценить некому или нечего…
– Некому? Может быть и так… Его способности не должны пропасть. Он сделает что-то…
212
– Это помутнение, которое кажется тебе прояснением, Влад. Это только жесткое излучение,
которое повреждает разум и заставляет его посылать беспорядочные бесчисленные сигналы хаосу
перестроенной ожогом нейросети. Закрой глаза затемнителем и молчи, Влад.
– Но я говорю правду, Унхай.
– Ты говоришь то, что думаешь.
– Но это правда… Ты знаешь, что офицер-S9 с особым, еще и разогнанным, разумом способен
совершить…
– Все верно, Влад, этот командир, находящийся постоянно под жесткими стимуляторами, как
все мы, способен совершить то, что не сделает никто иной, – как все мы здесь. Но не путай
помутнений с прояснениями и помни, что опасно и то, и другое. Будь осторожней, ты ступаешь на
грань…
– Ты поможешь мне пройти, я знаю, Унхай.
– Мешать тебе я не стану.
– У тебя другие знания, Унхай, ты должен не только не мешать…
Влад направил сержанту в глаза синий огонь, который бесследно исчез, поглощенный чернотой
глаз “дракона”, которые вбирают без отдачи все, как черные дыры…
– Не делай этого, Влад. Иначе мне придется противостоять тебе. Огонь убеждения будет
замечен и Скаром, и его “тенями”. Не применяй этих методов внушения.
– Унхай, я и не думал…
– Ты сделал это. Будь осторожнее с этой силой… Особенно, пока не научишься подчинять ее.
– С этой силой?
– Значит, ты не умеешь и выявлять ее…
– Я не понимаю тебя…
– Ты способен подавлять и подчинять чужой разум – и делать это быстрее других. Скар не
оставит такой способности без внимания.
– Это не внушение, Унхай! Я просто думаю и поступаю, как считаю нужным…
– И остальные поступают, как ты считаешь нужным.
– Нет… Герф… Он почти никогда не…
– Поэтому со временем он станет лучшим нашим бойцом и разведчиком.
Мы с Владом оба замерли, затаив дыхание… Мне и в голову не приходило, что он… А теперь
мне в голову пришло, что проблемы у нас будут похожие – по тупой причине, но с серьезными
последствиями. Мне стало не по себе, еще когда Хорн нашу команду определил – “мертвец”,
“зверь” и “человек”… Теперь я понял, что нам, только что пришедшим в этот ад, в команде
отведено особое место… На ум идет только одно определение наших позиций – переменное
лидерство… Что это такое и как с этим поступить, понятия не имею… От этого становится по-
настоящему жутко… Я знаю, что делаю, но не понимаю, что происходит… А Влад – он знает, что
происходит, но не понимает, что делает… А главное – нам ничто не дает времени, выбора… Будто
что-то переставляет нас против нашей воли, и мы так безучастны к этой перестановке, что не
способны ничего сделать с вызванной ей перестройкой всего остального… Что-то – вернее,
когтистый холодок за грудиной, подсказывает мне, что Влад пойдет дальше… и остальные пойдут
за ним дальше… неизвестно только куда. Я, конечно, пойду за ним и в эту чертову бездну, в
которую он ринулся очертя голову в который уже раз… и в который раз постараюсь его вытащить –
вместе со всеми остальными, рванувшими за ним. Только мне поторопиться надо, не то рванувших
за ним сорвиголов станет больше… Ведь на дне этой чертовой бездны нас будет дожидаться Скар и
его “тени” – его каратели и ликвидаторы…
Унхай снял перчатку и протяну руку к пачке сигарет, судорожно сжатой у меня в руке… Но я
так решительно сжал кулаки, что выбить у меня сигареты теперь так же сложно, как оружие…
Пытаюсь разжать окостенелую от решимости и холода руку, но не выходит… Влад решил мне
помочь пристальным синим пламенем, брошенным мне в глаза… Я так дернулся под его
кошмарным взглядом, что сигареты упали к ногам Унхая… вместе с этой проклятой железкой,
которую уронил Влад… Мы одновременно собрались поднять трубку, но Унхай пресек наше
движение… Он припал на колено перед схваченной драконом трубкой… Долго смотрел и, бережно
213
взяв, поднял… Влад в ужасе замер… А Унхай, сжав тонкий рот в едва заметную черту, перевел на
него твердый испытующий взгляд…
– Откуда ты взял это?
– С одного из разгромленных объектов Син.
– У врат был дракон?
– Так точно, сержант.
– Ты взял это без доступа?
– Так точно. Хранилище было разомкнуто.
– Он очищен?
– Разъясните, сержант.
– Носитель очищен?
– Носитель?..
– Это древний носитель информации. Он очищен?
Влад побледнел пуще прежнего…
– Мне об этом неизвестно.
– Он проверен?
– Так точно.
– Кем? Когда?
– Взводным командиром…
– Ясно.
Унхай сжал трубку крепче, заметив, как порывисто Влад вскинул руку…
– Верните мне это… Это только инструмент…
– Зачем он тебе?
– Он звучит.
– Нет.
– Он звучит.
– Нет. Не лги.
Унхай слишком суров, чтобы ему прекословить, но Влад только зубы стиснул покрепче, чтобы
продолжить…
– “Спутник” Ульвэра заставил его звучать. Его нужно только включить…
Унхай едва заметным движением подключил эту штуку, но из-под его руки звук не пошел –
только незнакомый просвет… Он пробежал искрой по чешуе четко видимого дракона,
остановившись огоньком у него в лапах…
– Он действительно перенастроен. Но его не размыкали.
– Что это значит, Унхай?
– То, что он хранит под сложным кодом “знание золотых драконов” – все, что было известно
нам тысячелетьями и что мы узнали позже. Здесь все, что мы знали до того, как пал Син.
Влад побледнел еще больше, но глаза его засверкали синим пламенем еще сильнее…
– Унхай, верни его мне.
– Он слишком опасен для того, чтобы взять его мог человек.
– Но только человек мог взять его из хранилища.
– Он предназначен высшим офицерам “золотых драконов” – никому иному.
– Но он у нас, а не у них.
– Это нужно исправить.
– Он не нужен им, Унхай! Они сотрут его память.
– Значит, так должно быть.
Синее пламя полыхнуло еще ярче и жестче…
– Так думаешь ты. А я думаю иначе. Он должен хранить память для нас. Он был создан хранить
память, которую сможем взять мы. И мы возьмем ее.
– Мы не сможем. Он хранит и дает больше информации, чем способны взять и сохранить мы.
– Мы придумаем, как это сделать.
– Этого нельзя делать. Опасны не только эти знания, опасно и брать их. Этот носитель – опасен.
214
– Не в моих руках. Если бы было иначе, его бы забрали офицеры. Унхай, предотвращение
угрозы – долг офицеров. А преодоление опасности – это наш долг.
Унхай согласно склонил голову.
– Открыть коды и прочесть данные сложно. Но совладать с объемом информации еще сложней.
Влад напряженно застыл, настойчиво протянув Унхаю раскрытую ладонь…
– Я понял, Унхай.
– Не подключайся к этому носителю напрямую – это сожжет твой разум.
– Я буду осторожен.
– Ты видел, как я подключил его. Ты узнаешь его коды и откроешь данные, ты узнаешь, что
сможет раскрыть шифры, и получишь информацию. Но не делай этого, если не будешь уверен, что
это знание тебе по силам. И запомни, что данные защищены “драконами” от чужих глаз. Бери. И
делай, что решил. Будет то, что должно быть.
– Так точно.
Унхай вложил в руку Влада эту вечно холодную железку, и Влад намертво сжал ее в руке… А
сержант снова отошел на прежнее место и снова застыл, вперив взгляд в закрытую дверь…
Лесовский еще не верит, что ему возвращено не просто черт знает что – настоящее чудовище…
информационное чудовище… Никто из нас до сих пор не осознал, что Унхай отдал Владу эту
штуку… Мы еще не осознали, что это за вещь…
Черт! Ошейник! Я опять забыл! Опять! Надоело ничего не понимать! Здесь происходит что-то
не то! Везде и все время! А мой ошейник! Он это сохранил! Я с ним как сросся! Этот электронный
мозг будто стал моим! И я не могу ничего с этим сделать! Влад считает, у меня контакт с техникой
хороший! Был бы контакт, я бы мог его и пресечь! Но нет! Я теперь опять всех подставлю! Опять!
Но и они все хороши! Они все знают, что у меня с ошейником непорядок! Так какого черта они
здесь все это устроили?! Выходит, теперь не только я подставляю их, но и они меня! Теперь
подставлены мы все! И что мне теперь делать?! Что с этой записью делать?! Под лучи ее! Под
жесткое излучение! Но под этими лучами ошейник сдохнет не раньше, чем я! Снять его! Как его
снять?! Я не знаю даже, как снять ошейник!
Унхай… Он знает. Надо у него… Нет, не сейчас… Сниму ошейник, нас всех точно проверять
будут… Но нас и так скоро проверять будут!
Хоть уровень радиации здесь теперь до подозрительного низкий, я встал поближе к шахте –
вдруг лучи все-таки что-нибудь с ошейником сделают, что-нибудь заблокируют… Сейчас из шахты
лучится еще более странный, чем раньше, спектральный свет…
Мозг объекта сосредоточил на нас внимание – засек что-то не то по ментальному сигналу… Но
это не запрещенные приемы, и серьезных нарушений здесь, вроде, никаких быть не должно… Сорг
молчит, как покойник… А Нор тихонько отошел к мосту и спрятал хищнические повадки за
неподвижностью дозорного… Нет, не такой он и безумный… Или я просто перестал отличать
больное мышление от здорового? Или все это вовсе не бред, и бредом это только кажется мне
одному, потому что я один еще до чего-то не дохожу? Пойдет так дальше, я перестану понимать – в
бреду все кругом или я один…
Я убежден, что этот носитель опасен… И убежден, что офицеры этой штуке большого значения
не придают… И что Унхай знает, что делает, – тоже убежден. Похоже, получилось что-то связное –
подобные носители контролируют только при помощи техники из-за того, что использовать данные
без обработки не способен никто, кроме высших технических единиц. А при их помощи получить
эту информацию без полномочий, практически нереально… Теперь для успокоения
подсоединенных к ошейнику нервов мне осталось узнать, что Влад задумал… и – в случае чего-то
не того – выправить ему мозги, хоть и вышибив при этом челюсть. Унхай об этом что-то знает…
мне надо узнать побольше о нем…
Боль вгрызлась мне в голову – жесткое излучение и бесконечные головоломки и из меня
вышибли дух. Пост не снимают, а это сияние сжигает нас… А мониторы, переключенные на вид
дальних коридоров, отображают муравейник, готовый к войне. Черные муравьи шеренгами
маршируют по четкой проекции… Я присмотрелся к незнакомым командирам и суровым бойцам…
215
Тишинский вводит войска… И мы немо наблюдаем за их маршем, запертые здесь… непонятно,
где…
Неотрывно наблюдая за сгущающимися тенями, я решил прервать принужденное молчание…
– Кто-нибудь про Унхая знает что-нибудь?
Хорн только и ждал чего-то, что заглушит звон этой напряженной тишины, – облегчение
засветило жизнью его глаза…
– Мы о его прошлом почти ничего не знаем. Вроде был он взводным командиром – против нас
еще воевал… Жестоко вроде воевал, но не очень долго. Сдался и под нашей оккупацией служил
тихо сержантом. И под наши знамена Унхай сержантом перешел. Точно мы знаем только, что он
большую часть жизни с Норвальдом за нашу систему честно воевал. А сделали его не на наших
базах. Ему коррекцию провели…
– Это ж запрещено.
– Ему сознание не кромсали – только общие стандарты кодировок изменили.
– Но это серьезное внедрение.
– Когда необходимость есть…
– А что может быть такой необходимостью?
– Ивартэн, Герф. Это из-за них – из-за их крепостей. У всех нас опознавательные знаки
принадлежности к AVRG есть – ментальные, генетические, электронные. И над такими, как Унхай,
мы поработали…
– Но зачем? Они же нас всех теперь врагами считают, никого не опознают.
– Они – да – не опознают, но ведь у нас там и автономные объекты остались. На таких объектах
нет полос контроля – нет системы идентификационных блоков. С Центром они напрямую не
связаны.
Влад вцепился в Хорна взглядом…
– Точно… То, что мы принадлежим AVRG, дает нам шанс быстро пройти по городу…
– Не забывай, что мы не можем к Ивартэну ни тайком прокрасться, ни силой пробиться. Совет
пока не придумал, как это устроить. И никто не знает, что делать с идентификационными
полосами.
– Мы об этом уже забываем. Без стандартных кодировок AVRG нас ни Ивартэн, ни захваченные
базы не идентифицируют. Это как неоспоримый пропуск.
– Верно, это предусмотрено. Вдруг Снегов с Центральным компьютером сообразят что-нибудь
такое – придумают, как кого-нибудь в Ивартэн забросить… У всех нас есть возможность быстро по
автономным объектам пройти.
Хорн об этом говорит так спокойно, что ко мне опять начинает возвращаться уверенность, что
все это в порядке вещей, что все это решаемо и офицеры обязательно что-то еще придумают…
Только идущие маршем роты штурмовиков службы внутренней безопасности эту уверенность
осадили… прямо, как всадники – зверюг, почуявших силу. Как я ни стараюсь думать о том, что нам
нужно только продержаться на этом отрезке военного времени, отчаянье подступает все ближе к
горлу…
– Если придумают, как пространственный переход открыть…
– Тогда и идти никуда не надо будет – перейдешь, и на месте… Только, думаю, что в проекте
одно будет, в реальности – другое… Не так просто это пространство сломать. Здесь и звездной
энергии не хватит…
Сорг покачал головой…
– Хорн, при третьем испытании энергии ушло не больше, чем три воюющие системы для войны
брали. Это, конечно, только пустое одиннадцатое измерение, но переход через него пройдет – его
расчет энергии точный. И расчет энергии стабилизационных полей скоро будет. Тогда и доработки,
и запуск потребуют энергии не больше, чем хранит Штрауб и его подземелья…
– Только сколько еще энергии эти бесконечные испытания заберут… А до полной
подконтрольности он открыт не будет… И недоработанным его никто не запустит…
– Ну, там видно будет, что из этого выйдет… Другого ничего нам и ждать нечего…
Влад, как завороженный, уставился на светящуюся шахту…
216
– Сорг… А что хранит это подземелье?..
– Если что-то тут и захоронено, это не то, что можно открыть, Влад. Под такой защитой никто
не держит того, что брать будет не трудно – того, что вообще кто-то будет брать.
– Это то, что способно уничтожить нас, но то, что не можем уничтожить мы…
– Отойди от шахты, Влад.
– То, что подчинено, всегда выходит из-под контроля – это лишь вопрос времени. Но и знания,
как вернуть утраченный контроль, – вопрос времени. Нам нужно знать и помнить не только о
каждом объекте Ивартэна, но и о каждом подобном хранилище, что бы оно ни хранило…
Покоя мне с Владом не видать – это я уяснил железно. Но какие-то изменения на проекциях
коридоров заставили нас переключить внимание с этих проклятых шахт… Шеренги штурмовиков
DIS сменились колоннами армейских штурмовиков… Шестая армия здесь… Здесь и Гунтер Гарт –
наш генерал, которого я вижу впервые…
Пост сняли, нас отзывают. Я не знаю, что сейчас будет, но руки холодеют в ожидании боя…
Запись№19 00 00 000 00:00
11. 04. 205 год Новой Техно-Эры 12:30
Уходим. Центр управления размыкает перед нами и смыкает позади бесчисленные створы –
пропускает нас, открывая путь отсек за отсеком… Идем среди бесконечных шеренг, идущих по
таким же бесконечным проходам, среди застывших у каждого перекрестка постов, среди молчания
и ритмичных шагов… За нами следует едва различимое гудение тяжелой техники, идущей по
нижним уровням базы – оно передается еле заметными колебаниями стен…
– Влад, ты видишь, что здесь… Здесь теперь обе армии – шестая армия и… тень шестой
армии… Здесь Гарт и все наши командиры. Здесь где-то Тишинский с отрядом “защитников”.
Скоро или прямо сейчас что-то будет стараться остановить наш пульс, и нам придется постараться
его сохранить. Я не знаю, что нас ждет впереди, но я должен знать, что будет, – хоть что-то… Давай
сейчас. О чем ты думаешь?
– Сначала дай мне слово, Герф.
– Я не смогу, пока не узнаю, смогу сдержать его или нет.
– Ничего запрещенного здесь нет.
– Ты считаешь – что не запрещено, то можно. А то, что не запрещено оттого, что мы об этом не
знаем, может быть под запретом.
– Это иное… Здесь нет запретов и дозволений…
– Значит, есть грань между ними.
– Это не только их рубеж – это их общность. Эти грани – и разделители, и мосты. Эти грани –
реальность, Герф. Единственная реальность – остальное виртуально, остальное у нас в голове.
Ничего другого нет, как прошлого и будущего, как добра и зла, – ничего, кроме грани, где вечно
объединены настоящим прошлое и будущее, разумом – добро и зло…
– Ты стал “пограничником”?
– Как ты, Герф, как все мы здесь, у границ всего и ничего. Нас призвали служить на границе, и
глупо это отрицать. Нам предстоят и бои, и разведки с заходом и на нашу, и на чужую сторону, но
служим мы теперь на границе.
– Черт… Попали мы…
– Попали, но не пропали. Теперь адские бездны и небесные пределы сжаты под бесконечный
нуль и расширены до нуля беспредельности. Нас прессует реальность и разрывает виртуальность.
И данность – наше поле боя, посреди которого мы воюем. Мы с тобой.
– А черт… Я с тобой, Влад, и я не сдамся. Мое содействие и молчание ты получишь, что бы ни
было. Но с ошейником моим отдельно договаривайся.
– Это “общее знание”, “общая память”, Герф…
– Не дошло…
217
– Это наше самое мощное оружие, наша самая несокрушимая сила. Это строит наш разум,
который строит нашу жизнь. Сохранив это, мы сохраним разум, сохраним жизнь, Герф.
– “Общее знание”? Но что это?
– Это все и для всех.
– Хватит головоломок этих! Нет такого! Все для всех – сказки для тех, кто с конвейеров сходит
и чьи головы полны пустыми надеждами!
– Головы тех, кто помнит только пройденные битвы и не помнит прежних надежд, полны
пустым отчаяньем! И у тех, и у других пропадает в голове не занятое место! И мы завоюем его!
– Может, ты и машину осадную для этой крепости неприступной разработал?!
– Конечно, разработал!
– Как вечный двигатель, который вечно только не работает!
– Вечный двигатель – Вселенная, Герф! И он работает вечно!
– От начала до конца!
– И от конца до начала!
– Влад, у нас нужной и ненужной информации до черта, и доступ открытый есть.
– В этом и дело. До черта всего в открытом доступе, и только черт разберет, что нужно, а что
нет. И отчасти эти знания просто недоступны нам. Не потому, что данные закрыты секретностью,
не потому, что к ним не дан доступ, – они просто недоступны нам, закрыты для нашего понимания.
– Никто не может знать всего, никто не справится с таким познанием.
– Мы это исправим.
– Не догоняю я что-то… Ты что, пошел по следам полусмертных, подошедших к самому краю?
– При чем здесь полусмертные?
– Ты ведь решил сделать новую модель человека, как они решили сделать нас…
– Герф, да ты что вообще? После этого ни слова о том, что с головой непорядок у меня.
– Ничего другого на ум не приходит, кроме нового разума…
– Нам хватит и старого.
– Не думаю…
– Я объясню… Один муравей – солдат или рабочий – муравейник не отстроит…
– Конечно, ему одному муравейник нужен не будет… Он вообще подохнет один.
– Верно. А почему, знаешь?
– Ну… Какой смысл солдату стараться не подохнуть, когда ему защищать нечего? И рабочий,
когда строить не способен, не способен и жить.
– Всем рабочим всегда есть, что строить, и всем солдатам всегда есть, что защищать, Герф…
– Разве что себя… Но если они неотделимы от системы – они рушатся вместе с ней…
– А знаешь почему?
– Потому, что один, без системы, такой солдат или рабочий ни к чему не пригоден. Потому, что
у него нет будущего – нет ничего.
– Это у муравьев, не у нас…
– Мы от них не сильно отличаемся, Влад.
– Есть у нас коренное отличие… У них программы без расширений. Один их солдат или
рабочий не сможет создать других, возвести город, поднять систему – и подохнет. А у нас есть
программные расширения. Это – разум.
– При помощи которого мы стремительно истребляем все наши отличия от муравьев…
– Это касается, скорее, внешней организации.
– Влад, муравьи, считай, и по нашему геному прошлись – наследили они в нем, по крайней
мере, порядком.
– Особенно их следы заметны в твоей голове, Герф…
– А я не отрицаю. Мы с ними мыслим похоже.
– Точно, только вот они вообще не мыслят.
– Влад, мы похожи. И мы продолжаем приближаться к ним, стараясь быть похожими на них.
Выходит, они превосходят нас в организации. И в итоге получается, что они оказались умнее нас,
218
хоть у них нет ничего, кроме жалких клочков нервов… Они сразу сообразили что к чему. А разум…
Он им не нужен. Они и без него дошли до того, до чего мы только доходим.
– Герф, об этом и речь – они приспособлены почти ко всему, но… Они, без разума, подохнут,
когда мы, с разумом, – останемся жить, пусть и уподобляясь им. Наш разум не всесилен и память
имеет ограничения, но мы достаточно сложны – мы способны брать поддержку чужого разума и
хранить чужую память. У нас есть запас знаний – с ним нам под силу пережить хоть полное
разрушение системы. И знания эти дают нам не только силу преодолеть, но и волю к преодолению.
Они разрешают нам расширять наши способности искусственным путем – применять технику.
Сохранить эту информацию – это главное.
– Только никто не сможет ни запомнить всего, что мы знаем, ни оперировать всем, что помнят
наши машины… Что бы мы с этим ни делали, мы не сможем… Это нашей конструкцией не
предусмотрено…
– Предусмотрено, Герф, только не прямо. Наш общий опыт не очень стабилен. Он не вошел в
наш постоянный генетический код – его хранит только память, где коды вбиты и перебиты
временем. Но нам и такой памяти для работы с нашими знаниями, с нашим общим опытом,
достаточно. Наш разум выдает высокую скорость обработки информации – при условии, что
информация не перегружает ту память, что в процессе работы. И с нашим разумом мы способны к
стремительному прогрессу – к разработке простых систем передачи, принятия и хранения данных.
Он дает нам возможность работать с нашими знаниями при помощи наших знаний.
– Это разве что киборгу какому-то запредельному под силу…
– Киборги… С ними покончено. Мы сильнее их. Пусть мы – ни сами, ни с поддержкой техники
– не способны обработать такую сложную информацию с такой скоростью, как киборги, мы
способны упростить сложную информацию до того, что работать с ней нам будет просто – и
самим, и с поддержкой техники. Нам нужен только справочник. Такой, который без осложнений
будет сохранен обычной техникой с грубой защитой и передан обычным людям. Нужен такой
справочник, с которым справится простой разум…
– Уж слишком это… просто.
– Так и должно быть, Герф. Нужны только простые схемы с четкими переходами, но с ресурсом
к расширению и усложнению. Должны быть только необходимые данные и узлы связи. Должны
быть точные указания, как сделать что-то одно, при помощи чего можно будет сделать что-то
другое. От простого к сложному, от начала до конца… Тогда человек сможет добыть и собрать из
обломков то, что ему нужно, – сделать почти все почти из ничего… Человек сможет не только
починить старое, но и сделать новое… И сможет это сделать каждый… каждому будет понятно, что
и как делать.
– Ты понимаешь, что это?.. Это не простой справочник выживания… Не справочник выживания
при сбоях в системе – справочник выживания при крушении системы. Или просто – за пределами
системы! Это справочник дезертира, Влад!
– Это справочник для всех, кому придется хуже некуда. Система трещит по швам – у нас шансы
на разруху растут. Остальное отступает за пределы видимости.
– И не думай об этом.
– Стикк как-то сказал, что, защищая наше будущее, мы обхватили наши крепости, сцепив руки
так крепко, что их не разомкнуть даже смерти – что мы не дадим проходу врагу, не отпустив даже
рук мертвецов. Раньше я по-другому это понимал, а сейчас… Мы разжимаем руки, отпуская руки
“мертвецов” системы, – бросаем их с приговором и с карой. Но мы не должны делать этого. У них
другие дороги, но они с нами.
– Дезертиры?
– “Мертвецы” системы. Но они мертвы только для системы, они еще – живы. А теперь важна
только жизнь. Кроме жизни у нас теперь нет ничего, что еще можно сохранить.
– Но они – предатели…
– Герф, трупы не могут быть ни предателями, ни дезертирами.
– Так они не по-настоящему мертвы!
219
– Для системы – по-настоящему! Мертвы духом. А значит – и телом. Они не способны
действовать в системе.
– Но они способны действовать – в общем. Значит, способны и служить – хоть как машины…
Должны или исполнить долг, или искупить вину – кровью.
– Смертью – для системы. Они уже сделали это – погибли для системы. Но они еще не погибли
просто для жизни.
– Просто жизни нет. Нет никакой другой жизни, кроме системы. Подвергнув опасности
систему, мы подвергаем опасности себя, Влад.
– Мы это уже сделали.
– Мы это делаем сейчас, думая об этом. Мы подрываем систему, думая о подрыве…
– Мы думаем об этом потому, что система подорвана. У нас, считай, теперь нет ничего, кроме
жизни, – никаких опор и подпорок.
– Мы рушим их, Влад!
– Мы их обрушили! Теперь они, крушась, сокрушают нас! И еще, Герф… Одной только системе
служат одни только машины – не живые и не мертвые, не способные ни жить, ни умереть. Машины
просто исполняют по нашему принуждению наши задачи. Им не нужно существовать, им ничего
не нужно – только исполнить задачу. И они стирают системы, если задача исполнена или
неисполнима по их расчету. У них нет воли без нас, а у нас без них – есть. Без них и без системы…
Мы живые и, в первую очередь, служим – жизни.
– Вообще, вроде, верно, Влад…
– Нам нужны все живые – все, кто еще жив и кто не вредит нам, угрожая смертью. А дезертиры
серьезно нам не угрожают.
– Но карательные рейды – их не от нечего делать проводят…
– Есть “мертвецы”, есть и охотники на “мертвецов”. Эти охоты необходимость – у нас
установлен порядок, и мы его соблюдаем… И я уверен, что офицеры учли это… И думаю, что они
не только контролируют ситуацию, но и – регулируют… Они почти не тратят сил, борясь с ними.
Считай – отпускают их, не пуская и преследуя их не в полную силу… Уверен, что эти дезертиры
просто исполняют другие системные функции – параллельные, страховочные… Герф, первый
пункт присяги – обязательство защищать систему. Эту присягу принимаем мы все, но исполняем
мы все эту клятву по-разному.
– У нас всех функции разные. Но это не значит…
– Не знаю… Но думаю, что и этот вариант отвечает системному действию. И он под контролем
равно с другими. “Полк без командира” периодами пополняется, порой его бойцов уничтожают, но
полк сохраняется…
– Ты думаешь, что так и должно быть?
– Уверен.
– Что при плохом ходе дел это неизбежно, отчего и контролируемо жестко – это еще понять
можно… Но кому нужны резервы сломанных…
– Сломанных здесь и сейчас, но пригодных где-то еще и после чего-то… Они живут по ту
сторону, но живут – значит они еще с нами, с живыми. Там тоже идут бои со смертью, там тоже
есть пути жизни… И дезертиры – разведчики, которые потом кому-то из нас эти пути укажут.
– Влад, ты что, собрался…
– Нет, я к ним не присоединюсь. Но в расчет их брать буду. Герф, ни мне, ни тебе не уйти –
системы не бросить. Но может быть, что просто придет конец… И если что-то будет после, будет
что-то другое. Систему не покинут офицеры…