Текст книги "Римский трибун (Историческая повесть)"

Автор книги: Станислав Жидков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Да здравствует епископ!

– Да здравствует Кола ди Риенцо!

Раймондо растерянно молчал. Противиться желанию горожан было не менее опасно, чем быть заодно с ними. Вместе с тем он внезапно почувствовал тайную радость от сознания того, что сможет наконец занять место, подобающее его званию. Теперь он заставит всех, даже этих гордых Колонна, уважать себя. Однако привычный страх перед всесильными баронами сковал его язык.

– Но срок полномочий прежнего сената еще не истек, – нерешительно произнес он. – До выборов осталось два месяца.

– Зато иссякло терпение народа, – поднимаясь с колен и сурово взглянув на маленького тщедушного епископа, сказал Кола. – Горожане больше не желают, чтобы их грабили. Если мы не наведем порядка, в Риме начнется мор от голода.

– Долой баронов! Хлеба, хлеба! Смерть грабителям! – вновь зашумела толпа.

Сотни копий, мечей, топоров замелькали в воздухе. В этот момент из ближайшей улицы вышла группа римских кавалеротти с развернутыми городскими знаменами. Их встретили восторженными криками. Кола ди Риенцо подал команду. Вооруженные горожане стали быстро строиться.

– Решайтесь, ваше преосвященство, – обратился Кола к папскому викарию. – Народ ждет!

На церковной паперти появился молодой францисканец брат Андреа.

– Наш долг – быть с ними, – подойдя к епископу, убежденно зашептал монах. – Иначе одни они наделают бог знает что.

Он подхватил Раймондо под руку и почти насильно подвел к знаменосцам. Кола тотчас встал рядом. Под гулкий колокольный перезвон и ликующие возгласы римлян процессия двинулась к Капитолию.

* * *

Разогнав утренний туман, взошло солнце. Его лучи озарили город и многолюдную процессию, медленно приближавшуюся к Дворцу Сенаторов. Толпы горожан радостно встречали торжественное шествие.

Впереди нотарий Гуаллато нес огромное малиновое знамя свободы. За ним нотарий Стефанелло Маньякачча нес белое знамя справедливости с изображением апостола Павла, стоявшего с мечом и с венцом справедливости. Третье знамя – знамя мира – держал в руках художник Чекко Манчини. На белом фоне там был изображен апостол Петр с золотыми ключами согласия и мира. Четвертое знамя – старое знамя Георгия Победоносца – по ветхости нельзя было развернуть. Его как священную реликвию на длинном древке в парчовом чехле нес Конте.

За знаменосцами в блестящих рыцарских доспехах с непокрытой головой шел Кола ди Риенцо. Рядом, стараясь не отстать, выступал в белоснежной мантии епископ Раймондо. Горожане громко приветствовали их.

– Да здравствует свобода! Да здравствует народ! – неслось над толпой.

За Колой и епископом плотной группой шествовали заговорщики. В первых рядах выделялся могучим ростом кузнец дель Веккио. Вместо оружия одноглазый гигант держал на плече огромный молот. Подле него с топорами в руках шагали столяр Паоло Буффа и горбатый ткач Симоне.

Римские женщины, как всегда в день праздника святой троицы, забрасывали проходивших красными розами и выпускали в воздух белых голубей. Молодежь присоединялась к необычной процессии. Вокруг носились толпы мальчишек. Они приплясывали от восторга и, подражая взрослым, тоже выкрикивали:

– Да здравствует народ! Долой баронов-грабителей!

Не встретив сопротивления, мятежники подошли к Капитолийскому дворцу. Оставшиеся в Риме бароны без префекта Джованни ди Вико, находившегося вместе с Колонна и Орсини в Корнетто, не рискнули напасть на народ. Римские сенаторы Любертелло Бертольдо и Пьетро ди Агабито, узнав о присоединении папского викария к сторонникам Колы, поспешили скрыться из города. За ними последовали многие гранды.

Вооруженная толпа без труда захватила дворец, изгнав оттуда стражу и чиновников сената. Кола ди Риенцо поднялся на ораторскую трибуну. Тысячи римлян, собравшихся на Капитолийской площади, восторженно приветствовали его.

Столяр Паоло Буффа и ткач Симоне, одними из первых ворвавшиеся во дворец, стояли теперь с топорами за поясом у окна большого зала сената. Глядя вниз на заполненную народом площадь, они слушали Риенцо.

– Столы баронов ломятся от яств и вин, а вы сидите без хлеба, – долетало с площади. – Они одеваются в парчу, а вы ходите в лохмотьях. У них жизнь проходит в безделье и развлечениях, у вас в тяжких трудах и горестях. А ведь все, чем богаты нобили, они получают от вас…

Каждое слово находило отклик в сердцах римлян. Кола поздравил сограждан с успешным началом борьбы за освобождение. Толпа отвечала бурным ликованием. Тогда Кола ди Риенцо достал широкий свиток и, передав его Конте, предложил ему прочесть законы нового Римского государства. Тот торжественно развернул свиток. В тишине, воцарившейся на площади, зазвучал звонкий голос Конте.

– «Отныне всякий убийца, какого бы он ни был звания, карается смертью, – четко выговаривая слова, читал юноша. – Все тяжбы решаются в двухнедельный срок. Дома осужденных не разрушаются, а поступают в пользу коммуны. Всякий доносчик, не доказавший виновность того, кого обвиняет, подвергается тому же наказанию, которое следовало бы обвиняемому, если бы его вина была доказана. Каждый район Рима содержит сто пехотинцев и двадцать пять всадников. Семье солдата, павшего за отчизну, выплачивается годовое содержание. Римская камера принимает на себя заботы о сиротах и вдовах. В каждом районе будут хлебные амбары, которые должны быть полны на случай неурожая. Военный корабль постоянно охраняет римское побережье для защиты купцов. Доходы от соли, с пристаней, от дорожных сборов и штрафов используются, если окажется необходимым, для государства. Охрана римских пристаней, мостов, ворот и крепостей передается баронами правителю государства. Бароны обязаны содержать дороги и пути в безопасности, не принимать ни воров, ни преступников и должны снабжать город провиантом. В случае неповиновения – они платят штраф в размере тысячи серебряных марок».

Когда Конте закончил чтение, нотарий Гуаллато, стоявший рядом с юношей, поднял руку.

– Граждане Рима! – обратился он к народу. – Одобряете ли вы эти законы?

– Placet! Placet![10]10
  Placet! (лат.) – Одобряем!


[Закрыть] – единодушно отозвалась толпа.

Тысячи рук разом поднялись вверх, подавая таким образом знак, что законы приняты.

– А кого вы хотите избрать в правители? – громко продолжал Гуаллато.

– Колу! Колу ди Риенцо и епископа Раймондо! – дружно прокатилось над площадью.

В воздух снова поднялся лес рук. Кола ди Риенцо и папский викарий вышли вперед и поклонились, как того требовал обычай. Рядом с рослым, широкоплечим Колой, в ярко поблескивающих на солнце доспехах, епископ, несмотря на высокую тиару и белоснежную мантию, казался маленьким, неприметным.

Со всех концов неслись возгласы:

– Да здравствует свобода!

– Да здравствует римский народ!

Под ликующие крики горожан в сопровождении трубачей и знаменосцев новые правители торжественно спустились с трибуны и направились к Дворцу Сенаторов.

* * *

Высокий трехмачтовый корабль, пришвартованный толстыми канатами к деревянному причалу порта Корнетто, тихо покачивался на волнах. Разгрузка зерна подходила к концу. На берегу, наблюдая за работой грузчиков, собрались римские гранды, прибывшие сюда для закупки хлеба. Среди них выделялся величественный Стефано Колонна в красном бархатном плаще поверх стального панциря.

Прокаленное солнцем и ветром, смуглое морщинистое лицо девяностолетнего барона было, как всегда, спокойно и преисполнено чувства собственного достоинства. Меч, висевший на золотой перевязи, напоминал о боевой славе его владельца.

Около старика стояли двое сыновей и внук, столь же рослые и крепкие, как и он. Знаменитый глава рода Колонна насмешливо поглядывал на своих врагов Орсини, толпившихся на противоположном конце пристани. Только что Стефано удалось уговорить префекта Джованни ди Вико уступить ему половину привезенного зерна. Остальное пусть делят другие. Теперь никто не сможет соперничать с ним и сбивать цену.

Старший Колонна с удовольствием подумал о том, сколько он получит от перепродажи хлеба. По самым скромным подсчетам выходила крупная сумма. Правда, кое-кто из баронов, особенно эти наглые Орсини, вероятно, начнут скандалить. Возможно, даже дело дойдет до схватки. Но он ее не страшится. Недаром здесь его верные наемники. Да и сыновья явились с отрядами. Если понадобится, они сумеют постоять за честь дома.

Внезапно собравшиеся на берегу повернулись к Римской дороге. Со стороны города во весь опор мчался всадник в судейской тоге. Стефано Колонна с удивлением узнал в нем одного из своих родственников, судью ди Нормано. Спрыгнув с коня, ди Нормано пошатываясь направился к барону. Слуги тотчас подхватили взмыленного коня под уздцы, но тот, тяжело всхрапывая, рухнул наземь.

– Ты загнал бедное животное. – Старик укоризненно взглянул на подходившего. – В чем дело?!

– Беда! В городе мятеж! – с трудом переводя дыхание, произнес ди Нормано.

– К этому мы привыкли, – спокойно сказал Стефано. – Почти каждый день в Риме что-нибудь случается.

– Но не такое! Чернь захватила Капитолийский дворец.

– Это уже нечто новое! – поднял брови барон. – Что же стража? Сенаторы?

– Солдаты отказались драться. Сенаторам пришлось бежать. Едва удалось спасти казну.

– Черт побери, ты в своем ли уме?! Кто мог поднять против нас оружие?

– Кола ди Риенцо! Он давно готовил восстание, – вытирал лицо платком, отозвался судья.

– Как, этот сумасшедший нотарий? Этот жалкий паяц, возомнивший себя новым Гракхом? Неужели в Риме не нашлось никого, кто схватил бы за шиворот наглого плебея? Ведь там осталось немало баронов.

– Когда стало известно, что к заговорщикам примкнул папский наместник, все они предпочли покинуть город. Кое-кто, правда, заперся в своих дворцах и выжидает, чем дело кончится.

– Ты рассказываешь странные вещи. Викарий его святейшества заодно с чернью? Не могу поверить!

– Он шествовал к Капитолию вместе с Колой. Перед ними несли знамена. К тому же их поддержали кавалеротти и цеха. Богатые горожане и купцы помогли достать оружие.

– Проклятые торгаши! Они за это ответят! – Стефано Колонна грозно нахмурился и окинул взглядом стоявших рядом сыновей. – Оставайтесь охранять хлеб. Если Орсини затеют ссору, сбейте с них спесь. С префектом я договорился: половина зерна должна быть нашей.

Он подозвал швейцарца – капитана кавалерийского отряда и приказал выступать в Рим. Слуги подвели барону вороного коня. Потрепав по шее благородное животное, старик легко поднялся в седло.

– Может быть, разрешите мне сопровождать вас? – подойдя к деду, спросил Джанни Колонна. – Здесь солдат много. После такого известия вряд ли Орсини полезут в драку.

– Спасибо, мой мальчик, – ласково посмотрел на своего любимца Стефано. – Незачем всем беспокоиться из-за пустяков. Чтобы разогнать чернь и проучить сына трактирщика, хватит и одного Колонна.

Старый барон тронул шпорой коня и неторопливо поскакал по Римской дороге. Двести всадников во главе с капитаном рысью двинулись за ним.

* * *

– Вставай! Вставай скорее! Да проснись же ты наконец! – Нина долго трясла мужа, уснувшего прямо в доспехах в зале Дворца Сенаторов.

– Что… Что там еще? – с трудом открыв глаза, отозвался Кола. – А, это ты. Уже утро.

Он улыбнулся и, отодвинув в сторону лежавший под рукой меч, притянул жену к себе.

– Садись, рассказывай в чем дело?

– Поднимайся живей! Не время рассиживаться. В Рим вернулся Стефано Колонна.

– Чертовы латы! Намяли бока. – Кола потянулся. – Без привычки ноет все тело. Как это рыцари в них ходят?

– Ты, кажется, еще спишь? Я сказала, старый Колонна в городе!

– Ну, теперь он не страшен, – вставая, спокойно произнес Кола ди Риенцо. – Недаром я роздал вчера папскую казну. Бедняки Рима получили деньги и хлеб. А знаешь, что такое хлеб для голодных людей?

– Со Стефано Колонна шутки плохи, – в волнении возразила Нина. – Он прибыл с отрядом и открыто заявил, что не смирится с новой властью.

– Тем хуже для него. Старый лев становится ослом. Спесь погубит его прежде, чем он поймет, что здесь происходит.

– Не такой уж он осел. На площади Сан Марчелло у дворца Колонна собираются гранды. Они могут нагрянуть сюда.

– Успокойся, я не хочу оставить тебя вдовой. – Кола поцеловал расстроенную жену и, пристегнув к поясу меч, громко позвал стражу.

В дверях тотчас появились столяр Паоло Буффа, в громоздких не по размеру солдатских латах, и несколько молодых кавалеротти, охранявших Капитолийский дворец.

– Поднимите дежурный отряд, удвойте караул у здания, пошлите по кварталам посыльных – пусть предупредят всех, чтобы были готовы к бою. А ты, – новый правитель Рима обратился к столяру, внимательно рассматривая его доспехи, – бери моего коня – отвезешь Стефано Колонна приказ немедленно покинуть город.

Кола ди Риенцо подошел к столу и быстро написал несколько слов на листе пергамента. Свернув свиток, он тщательно перевязал его шелковым шнуром и прикрепил на конце небольшой свинцовый шарик. Затем с помощью специальных щипцов расплющил свинец в печать и торжественно вручил письмо Паоло Буффа.

Тот принял свиток и, положив его за пазуху, растерянно переступил с ноги на ногу.

– Что, боишься барона? – Кола испытующе взглянул на столяра.

– Нет, я никогда еще не ездил на лошади, – смущенно сказал Паоло.

– Ничего, мне тоже не доводилось править Римом. Главное – не страшись. Помни о том, что ты римлянин и крепче держи узду.

Кола похлопал гонца по плечу и, проводив вниз, сам помог ему взобраться в седло.

К счастью, конь бывшего папского нотария не отличался резвостью и спокойно повез неопытного седока по еще пустынным римским улицам.

* * *

В оружейном зале своего палаццо, заложив руки за спину, молча расхаживал Стефано Колонна. На его высоком лбу резко обозначались глубокие морщины. Несколько знатных римлян в доспехах стояли у окна, смущенно посматривая на барона. Наконец старик остановился и окинул их укоризненным взглядом.

– Как же вы допустили чернь в Капитолий? – глухо произнес он. – Неужели никто не отважился обнажить меч?

– С ними был папский викарий, – негромко отозвался один из рыцарей. – К тому же все кавалеротти встали на сторону заговорщиков.

– И вы испугались? – Стефано Колонна презрительно усмехнулся.

– Мы с братом пытались убедить Аннибалдески и других выступить вместе. Но они предпочли покинуть город, – сказал Франческо Савелли. – А Джордано Орсини заявил, что считает Колу вполне достойным правителем.

– Вот как? – Седые брови старого барона сошлись над переносицей. – Тогда не удивительно, что бывший трактирщик стал здесь господином. Только не думайте, что я примирюсь с этим. Как только мои солдаты отдохнут после похода, я поведу их к Капитолию, и горе тем, кто попробует остановить нас.

– Часть моих людей в Корнетто, но оставшиеся в вашем распоряжении, – сказал Франческо Савелли. – Располагайте нами.

– И мы! Мы тоже вас поддержим! – заверили остальные рыцари.

В это время в дверях появился дворецкий. Низко поклонившись барону, он доложил, что прибыл гонец с письмом от нового римского правителя. Стефано Колонна раздраженно пожал плечами.

– Что ж, вели впустить.

Все выжидающе устремили взоры на дверь. Через минуту, нетвердо ступая старыми рваными башмаками, в залу вошел Паоло Буффа. Первый опыт верховой езды не прошел для него бесследно. Взмокшее от напряжения лицо было красным, ноги дрожали и плохо слушались его, как после доброй попойки. Слишком широкие солдатские латы с чужого плеча неловко сидели на худом теле. У пояса болтался вместо меча простой топор.

При виде гонца рыцари не могли сдержать улыбок.

– Гром его расшиби, экое чучело! – пробормотал старый Колонна. – И с таким сбродом Риенцо собирается править Римом?

– Да это же пьяница столяр из нашего квартала! – воскликнул Франческо Савелли. – Я даже не сразу узнал его. Ну-ка, ну-ка, покажись.

Он положил руку на плечо вошедшего и принялся рассматривать его, как некое чудо. Еще сильнее побагровев от обиды и неловкости, Паоло Буффа сбросил руку синьора и решительно шагнул к Стефано Колонна.

– Я римский солдат и послан законным правителем! – доставая из-за пазухи помятый лист пергамента, громко сказал он. – Извольте прочесть.

Столяр протянул свиток. Смех замер на устах старого барона. Взяв бумагу, он быстро пробежал ее глазами.

– Как! Риенцо требует, чтобы я покинул город?

Стефано, словно не веря, перечитал письмо еще раз. Затем гордо вскинул голову. Его взгляд был тверд и спокоен. Неторопливо разорвав листок на части, он величественным жестом бросил его в лицо посланцу.

– Передай твоему правителю, если он, эдакий дурак, выведет меня из терпения, я велю выбросить его из окна Капитолия. – Барон указал гонцу на дверь: – А теперь убирайся, не то прикажу повесить тебя вместо пугала на воротах.

Паоло Буффа поспешил к выходу. Столпившиеся у окон рыцари видели, как он неловко взобрался на лошадь и, уцепившись обеими руками за гриву, поскакал прочь от палаццо.

Вскоре на башне Капитолийского дворца забили в набат. Могучий звон большого колокола разнесся по городу. Собравшиеся у Колонна гранды тревожно переглянулись.

– Кажется, моим солдатам не придется отдыхать. – Барон подошел к окну, глядя на бегущих по улицам вооруженных горожан.

Со всех сторон к Капитолийской площади стекались толпы римлян.

– Вот зачем Кола затеял комедию с письмом, – сказал Франческо Савелли, – он искал предлог, чтобы предупредить наше выступление.

– Этот дурак не так уж глуп, – заметил стоявший рядом рыцарь. – Надо было задержать гонца и сразу идти на штурм Капитолия.

– Не будем терять время! Немедленно ведите сюда свои отряды, – обратился старый барон к рыцарям. – Хотя мои солдаты устали, это – закаленные бойцы. Вместе мы живо разгоним чернь.

Гранды быстро вышли. Стефано Колонна вызвал капитана наемников и приказал готовить людей к схватке. Надев шлем и опоясавшись мечом, барон поднялся на зубчатую башню палаццо. Улицы и площадь вокруг точно вымерли. Напряженно вглядываясь в даль, старик с нетерпением ждал грандов, обещавших ему поддержку.

Вот наконец из-за поворота улицы показались всадники, за ними плотным строем шла пехота. Сердце старого рыцаря радостно забилось. Он хотел уже сбежать вниз навстречу своим, но вдруг замер на месте. Над шеренгами воинов, приближавшихся к палаццо, развевались римские городские знамена.

В одном из всадников, ехавших под малиновым знаменем, Стефано узнал Колу ди Риенцо. Не веря собственным глазам, барон с изумлением смотрел на бывшего папского нотарий. На нем были прекрасные доспехи и белый атласный плащ. Несмотря на расстояние, рыцарь оценил уверенную посадку и атлетическую фигуру противника.

– Но где же мои союзники? – прошептал старый Колонна. – Неужели эти подлецы струсили?

Барон беспокойно окинул взглядом площадь. Со всех сторон на площадь вступали новые отряды горожан. Вооруженная толпа быстро росла перед палаццо. Многие римляне несли с собой штурмовые лестницы. На башню торопливо поднялись капитан швейцарских наемников и дворецкий.

– Мои люди другой день без сна, – плохо выговаривая слова, растерянно произнес швейцарец. – Против такой силы нельзя воевать!

– Ваша светлость, – подхватил дворецкий, – в одиночку еще можно выбраться из города. Я бы незаметно провел вас. Набросьте только мой плащ.

Стефано Колонна хмуро взглянул на слуг. Он понимал, что защищать огромный палаццо без достаточного количества солдат рискованно. Еще меньше хотелось ему оказаться осажденным в одной из башен.

– Передай новому правителю, что я скоро вернусь, – обратив к капитану побледневшее лицо, сказал барон.

Он взял у дворецкого плащ и стал быстро спускаться по винтовой лестнице.

Рим

Глава V
НАРОДНЫЙ ТРИБУН

ъехав на площадь Сан Марчелло, Колади Риенцо остановил коня против главных ворот палаццо Колонна. Вид огромного дворца, защищенного высокими зубчатыми башнями, заставил его задуматься: «Начинать ли штурм? Удастся ли овладеть такой крепостью?»

Новый правитель Рима окинул взглядом отряды горожан, стекавшиеся на площадь. Большая часть его воинов была вооружена рогатинами, топорами, самодельными копьями, мало кто из этих людей имел понятие о военном деле. Да и сам он куда лучше владел дубинкой, чем мечом. Тяжелые рыцарские доспехи сковывали движения, лишая обычной уверенности.

Всадник невольно почувствовал волнение. Лишь бы никто не заметил его нерешительности. Ведь римляне доверились ему. Они увидели в нем человека, достойного стать их вождем. Он должен оправдать надежды сограждан или погибнуть с честью.

Привстав на стременах, Кола вынул меч. По его знаку сотни лучников и арбалетчиков приблизились к палаццо. За ними, неся штурмовые лестницы, катя осадные тараны и баллисты для метания огромных камней и бревен, двинулись остальные.

В этот момент подъемный мост перед воротами дворца стал медленно опускаться. Между зубцами приворотной башни показался капитан наемников. Он отчаянно размахивал руками.

– Не стреляйте! – донесся хриплый голос швейцарца. – Мои солдаты не будут драться!

– Отворяй ворота! – въезжая на мост, потребовал Кола. – Где барон?

– Мессере Стефано покинул город, – ответил капитан.

Чугунные створки ворот палаццо с лязгом раскрылись.

Кола ди Риенцо в сопровождении конных и пеших воинов проехал во двор грозной цитадели. Все еще держа в руке меч, он остановился перед толпой слуг и наемников Колонна. Велев отобрать у сдавшихся оружие, Кола отпустил их после того, как они заверили его в своей преданности новому правительству.

– Что будем делать с дворцом? – спросил Чекко Манчини, слезая с коня.

– Поставьте караулы и опишите имущество.

– В Риме осталось немало баронов, – сказал художник. – Если Колонна вернется с войском, они могут ударить в спину.

– До вечера все синьоры покинут город и отправятся в свои имения, – усмехнулся Кола. – У меня уже готов приказ. Пусть очищают леса от бандитов и занимаются хозяйством.

Отныне их римские замки будут находиться под охраной наших солдат.

– Думаешь, хватит для этого людей? В городе больше трехсот башен принадлежат грандам.

– Мы снесем их до основания. Камень пойдет на строительство домов. – Кола ди Риенцо вложил меч в ножны и повернулся к Паоло Буффа.

Тот стоял рядом с большим малиновым знаменем на плече.

– Принимай новые владения, Паоло! Назначаю тебя кастеляном палаццо. Теперь Рим свободный город. Лишь народ будет его хозяином.

* * *

Большой зал Капитолийского дворца гудел от возбужденных голосов. Представители от городских кварталов и цехов собрались здесь на генеральный Совет Рима. Кола ди Риенцо сидел на возвышении на месте одного из бывших сенаторов. Кресло, стоявшее рядом, пустовало. Второй правитель, епископ Раймондо, ссылаясь на нездоровье, не покидал своего палаццо. Впрочем, отсутствие папского викария мало кого тревожило.

Никогда еще Кола не испытывал такого подъема духовных сил. Видеть, как воплощается в жизнь заветная мечта, как с каждым днем крепнет созданное им свободное государство – это ли не радость? От недавних сомнений не осталось и следа. Успех окрылил его.

Просматривая списки судей и «Совета тринадцати», Кола ди Риенцо перебирал в уме достоинства избранных должностных лиц. Всюду удалось поставить надежных людей. Собрание только что приняло его нововведение, решив образовать особую коллегию синдиков. Она должна была охранять интересы римского народа и следить за соблюдением законов, как это было во Флоренции и в иных городах-республиках. Другое его предложение – ограничить полномочия ректоров-правителей тремя месяцами вместо шести, вызвало споры. Многие полагали, что это нанесет ущерб их престижу.

– Народ избрал самых достойных, – говорил один из участников собрания. – Зачем снова устраивать выборы? Разве мы найдем кого-нибудь, кто сравнится доблестью и знаниями с Колой?

– Рим нуждается в крепком правительстве, – заявил другой. – Чтобы гарантировать победу новому государству, надо наделить Колу полной властью. Мы не раз давали титул римского короля иностранным владыкам. Почему же теперь не дать его истинному римлянину?!

– Правильно! Согласны! – подхватили разом десятки голосов. – Слава нашему освободителю! Да здравствует Кола ди Риенцо – король Рима.

Зал разразился бурей ликующих криков. Все подняли вверх руку в знак одобрения. Кола растерянно оглядел собравшихся, обуреваемый противоречивыми чувствами. Наконец он решительно встал с кресла и обратился к собранию.

– Граждане Рима! – покрывая общий шум, громко сказал он. – Вы называете меня освободителем. Это большая честь. Но неужели вы освободились от власти баронов только затем, чтобы иметь нового властителя. Нет, друзья! Рим должен стать свободной республикой! Лишь народ может быть здесь хозяином.

– После бегства Колонна бароны выполнили приказ и покинули город. Однако неизвестно, как они поведут себя в будущем, – заметил Пандольфуччо ди Гвидо, только что избранный в совет «добрых мужей». – Предстоит долгая борьба. Чтобы дать силу нашим законам, надо оформить их, как это принято.

– Звание ректора получают правители мелких селений, а ведь Рим – центр Италии, – поддержал его нотарий Стефанелло Маньякачча. – Мы должны подыскать для вас подобающий титул. Не хотите быть королем, станьте консулом или диктатором. Такие звания существовали и в республиканском Риме.

– Король, консул, диктатор – все это титулы грандов и патрициев. Я же сын простолюдина, – возразил Кола ди Риенцо. – Если вы непременно желаете дать мне титул, то я предпочел бы называться трибуном. Такой титул народ давал защитникам своих прав и свобод.

– Многие лета Коле – народному трибуну! – дружно отозвался зал.

– Трибун! Народный трибун – вот достойное звание! – радостно восклицали участники собрания.

Кола, с минуту задумчиво слушавший восторженные возгласы, поднял руку и сказал:

– Спасибо, друзья! Я горд вашим доверием и постараюсь оправдать его.

Художник Чекко Манчини, выйдя на балкон Капитолийского дворца, сообщил собравшейся внизу толпе горожан решение генерального Совета Рима. Оно было встречено криками одобрения. Народ славил господа и Колу, своего освободителя.

* * *

День был жаркий, безоблачный. Июньское солнце стояло почти в зените. По улицам Рима медленно ехали трубач-глашатай и четверо всадников в латах. За солдатами, обливаясь потом, плелся грузный человек в голубом бархатном камзоле и в высокой шляпе с павлиньим пером. Его руки и ноги были закованы в цепи, на груди висела деревянная табличка с надписью: «Вор».

Мальчишки, приплясывая и улюлюкая, сопровождали шествие. На каждой площади и перекрестке трубач останавливал коня и, протрубив три раза, торжественно разворачивал свиток и зачитывал постановление народного собрания:

– «Все воры и мошенники, независимо от титулов и знатности рода, будут отныне подвергаться лишению гражданских прав и публичному позорному осмеянию».

Указывая на толстяка в цепях, глашатай громко объявлял:

– «Мессере Пьетро ди Агабито Колонна, бывший сенатор, осужден за участие в краже городской казны в день праздника святой троицы».

Собравшиеся вокруг римляне осыпали осужденного насмешками.

– Вор! Брюхатый вор! Подлец, как и все Колонна! – наперебой выкрикивали они.

В бывшего сенатора летели комья сухого помета и гнилые овощи. Выждав, когда запас ругательств и метательных снарядов в толпе иссякал, трубач и солдаты двигались дальше, таща за собой упиравшегося гранда.

Перед широкой каменной лестницей, соединявшей Капитолийскую площадь с главным рынком, невдалеке от Patibolo – места казни, с утра до вечера заседала избранная народом коллегия римского суда. Разбор дел велся по всем правилам с участием шести заседателей и писца, заносившего показания свидетелей. Решения суда тут же приводились в исполнение.

На черной смоляной перекладине виселицы покачивались на ветру тела казненных. Убийц, чья вина была доказана, ждало здесь заслуженное возмездие. Высокое зубчатое колесо с истерзанными останками наиболее закоренелых бандитов грозно возвышалось над крутым откосом, куда сбрасывали трупы. Палач и его помощники в масках дежурили у страшных орудий пыток.

Перед белым знаменем справедливости, на котором был изображен апостол Павел с пальмовой ветвью и обнаженным мечом, возле большого базальтового льва сидел Кола ди Риенцо. Народному трибуну приходилось принимать участие в работе коллегии. Он судил наиболее важных преступников.

Поглядывая на каменное изваяние льва, вывезенное когда-то с берегов Нила, Кола вытер полой мантии струившийся по лицу пот. Ему показалось, что древнее египетское чудище затаило усмешку. Трибун отвел взгляд в сторону и заметил воронье, кружившее над местом казни.

Он подумал, что скоро наконец стервятники останутся без поживы. Число преступлений с каждым днем убывало. Грабежи и убийства в Риме почти прекратились. Решительные меры против разбойников приносили плоды. Дороги становились безопасными. Жизнь в городе быстро налаживалась.

Кола ди Риенцо вспомнил последнее народное собрание. Удалось решить еще одну трудную проблему. Очищены авгиевы конюшни римского правосудия. Накопившиеся за много лет неразобранные тяжбы были прекращены самими жалобщиками. После его речи многие согласились уладить свои споры мирным путем. Было разом изъято свыше 1800 дел. Остальные без задержки разбирались особой палатой справедливости и мира.

– Смотри! Бертольдо дель Ангвилера явился, – тронул трибуна за плечо нотарий Гуаллато. – Граф вызван по жалобе погонщика мулов Паскуале.

– Пусть подойдут оба, – расправляя мантию, произнес Кола.

В сопровождении солдат судейской стражи граф и погонщик мулов приблизились к столу правосудия. На столе, покрытом красным сукном, лежали Библия и книга новых законов в кожаном толстом переплете.

Немолодой уже граф, хозяин обширных угодий и замка дель Ангвилера, расположенного по соседству с Римом, был в рыцарских доспехах и ярком плаще с гербом своего рода. Рядом стоял босой погонщик в рваной рубахе и засаленных штанах.

– Положите руку на Библию. Поклянитесь, что будете говорить правду и только правду! – потребовал трибун.

Истец и ответчик исполнили приказание.

– А теперь, Паскуале, расскажи, как было дело.

– Я вез в город фрукты и бочонок вина, – начал, запинаясь, погонщик. – Возле замка дель Ангвилера на меня напали разбойники и отняли повозку. Люди графа видели все со стен, но не оказали помощи. Когда я пожаловался синьору, он посоветовал не ездить больше этой дорогой.

– Правду ли он говорит? – пристально глядя на графа, спросил Кола.

– Разве я должен защищать всех голодранцев, проезжающих через мои земли, – презрительно пожал плечами граф.

– Паскуале беден, но он такой же гражданин Римской республики, как и ты, – нахмурил брови трибун. – Следить за порядком и охранять дороги – главная обязанность каждого синьора. Если кого-нибудь еще ограбят в твоих владениях, мы назначим туда другого управляющего. Теперь оба ждите решения суда. Оно будет объявлено через несколько минут.