Текст книги "Майдан. Нерассказанная история"

Автор книги: Соня Кошкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

«Извинения» за то, что «бандиты и радикалы временно захватили власть», из уст Виктора Федоровича прозвучали, мягко говоря, неубедительно. Он по-прежнему мнил себя законно избранным президентом и считал, что народ Украины ждет его с распростерший объятиями. Ничего, кроме насмешек, это не вызвало.

Вместе с Януковичем страну покинула целая группа его ближайших приспешников. Так, генпрокурор Пшонка и глава Министерства доходов и сборов Александр Клименко прорывались через Донецкий аэропорт. Феерическое видео этого отступления появилось в Сети. Оба «героя» моментально опровергли его достоверность, заявив, что прорывались не в аэропорт, а из него (повалив при этом рамку металлоискателя). Однако для всякого, кто знаком с внутренним устройством тесного Уф-терминала Донецкого аэропорта, эта ложь очевидна – прорываться можно было только в терминал, но никак не «из него».

Как отмечалось выше, в первые дни после побега Пшонка был замечен в Москве вместе с Януковичем. Позже они втроем – вместе с бывшим главой МВД Виталием Захарченко – выйдут на очередную пресс-конференцию в Ростове. На российском телевидении засветится и бывший глава Службы безопасности Украины Александр Якименко.

Захарченко уехал из Киева 21 февраля. 22-го его видели в Донецке, в частности, в аэропорту, в котором он покрутился, но вылететь так и не осмелился. С наступлением темноты он покинул город на автомобиле, после чего его след был потерян.

Якименко выбирался через Крым. Ровно в полдень 22-го он вышел из здания СБУ в Киеве, а 23-го появился в Севастополе.

Андрей Клюев и Николай Азаров в России не светились нигде. О попытках первого вернуться в Киев во время смены власти в Генпрокуратуре мы уже знаем. Второму, по данным источников, в Москве толком устроиться не удалось (коммуникация с Януковичем не ладилась, начались финансовые трудности – давала о себе знать блокировка австрийских счетов семьи экс-премьера), и Николай Янович вернулся в родную Калугу. Затем – снова вынырнул в Москве.

Канул в Лету московский след чванливого Сергея Арбузова. А вот «семейный младоолигарх» Сергей Курченко, говорят, в Москве устроился неплохо и даже умудрился наладить там бизнес.

В июне 2014 года, возвращаясь из российской столицы после интервью с Александром Януковичем, я случайно встретила бывшего главу Службы внешней розведки, мужа бывшей главы Минюста Елены Лукаш Григория Ильяшова – летели с ним в Киев одним самолетом. В аэропорту «Борисполь» Ильяшов быстро и без всяких проблем прошел пограничный контроль.

Приспешники режима калибром поменьше еще в марте эвакуировались в Крым. В их числе одиозные депутаты-регионалы, судьи, выносившие откровенно неправосудные политические решения, заместители министров, главы ведомств и прочие.

Почти ко всем этим людям у украинских правоохранителей есть немало вопросов, однако за год, прошедший с момента их побега, вина ни одного из них – ни по делу о массовых расстрелах в Киеве, ни по многочисленным эпизодам экономических преступлений, ни по фабрикации уголовных дел и осуществлению судебного преследования активистов и оппозиционеров – не доказана. Вследствие этого они сейчас активно занимаются восстановлением своего статус-кво, в том числе в международной плоскости, чтобы получить возможность свободно ездить по миру, возобновить счета в зарубежных банках и т. д.

Очевидно, наказание государственных преступников времен Виктора Януковича во главе с ним самим – одно из главных требований украинского общества к новой власти. И пока оно не будет выполнено, о воспроизводстве эта власть может даже не мечтать.

Глава 12. ЮЛЯ – НА ВОЛЕ

Если есть на свете справедливость, то 22 февраля 2014 года она торжествовала в Киеве.

Рада возобновила полноценную работу. Фракция ПР продолжала сыпаться – субботним утром из нее вышли еще 12 человек. Спикером ВР вместо добровольно сложившего полномочия Владимира Рыбака был избран Александр Турчинов. И. о. главы МВД – Арсен Аваков, генпрокурору Пшонке депутаты выразили недоверие. Незаконно отобранные прежней властью мандаты народных депутатов вернулись к владельцам – Сергею Власенко, Александру Домбровскому, Павлу Балоге. Исправляя собственную недоработку эйфорической пятницы, Рада повторно проголосовала за декриминализацию. И на сей раз так, что Юлия Тимошенко могла выйти на свободу сразу же. Несколько нардепов направились в Харьков – забирать ее из больницы.

За отсутствием в городе силовиков Самооборона Майдана и активисты взяли под охрану ключевые админздания. На ступенях ВР расстелили флаг Партии регионов, о который многие с удовольствием вытирали ноги. Загаженный «титушками» Мариинский парк понемногу приводили в порядок.

На Майдан, на улицы правительственного квартала люди несли цветы и свечи – это был первый день траура. Стволы деревьев на Институтской, тумбы и столбы были изрешечены пулями. На Грушевского валялись кучи гильз. Кровавые следы вели к ступеням отеля «Украина». Под Стелой независимости – растрепанная пожаром ладонь площади. Над всем этим черная громада сгоревшего Дома профсоюзов. Как немое напоминание: еще вчера здесь лилась кровь.

Янукович отправлен в отставку. Национальный флаг над «Межигорьем»

Информация о том, что Виктор Янукович в Харькове, поступила еще ночью, но точного подтверждения не было. Где он, что с ним, когда он подпишет принятые накануне Радой законы, никто не знал.

В обед появилось скандальное видеообращение «Лидера». «В отставку я не собираюсь», – заявил он, нивелировав тем самым – в одностороннем порядке – пункты Мирного договора от 21 февраля.

Через час Верховная Рада дала симметричный ответ – 328 голосами «за» (то есть конституционным большинством) депутаты отправили Виктора Януковича в отставку.

Перед голосованием спикер Турчинов коротко сказал, что якобы с Януковичем был телефонный разговор и он согласен на отставку. Прозвучало, правда, это скомкано и неубедительно. В кулуарах ходили слухи: упоминавшийся разговор состоялся у Януковича с Яценюком, но предметных подтверждений тому отыскать не удалось. Впрочем, правда ли это, не суть важно, – на ход событий уже не влияло.

Новые президентские выборы назначили на 25 мая. Согласно законодательству, временным и. о. до момента избрания нового главы государства становился спикер ВР, то есть Турчинов. Ему же пришлось выполнять – пока не был сформирован Кабмин Арсения Яценюка – функции главы правительства.

Все. Была поставлена точка. Януковичу некуда было больше возвращаться. Ни политически, ни физически.

В это самое время в нескольких десятках километров от Киева, на дороге по направлению к селу Новые Петровцы образовалась огромная автомобильная пробка – сотни людей ехали в загородную резиденцию бывшего главы государства – «Межигорье», – чтобы своими глазами увидеть сказочные поместье, в котором жил Янукович. Поместье действительно было сказочным: гигантская, размером с Княжество Монако, территория, место сосредоточения поразительного китча и безвкусицы. «Все должно быть большое и золотое. Очень большое и очень золотое. Включительно с золотым унитазом и золотым батоном-пресс-папье». Этот девиз вполне можно было вывешивать над воротами резиденции – лучше характеристики не придумаешь!

В современной Украине «Межигорье» стало синонимом небывалой коррупции, чиновничьего произвола и самодурства. В 2010-м, еще на заре эры Януковича, я написала текст, озаглавленный «Национальный флаг над «Межигорьем». Тогда, конечно, и думать не могла, что спустя четыре года прогноз сбудется – желто-голубой стяг будет поднят над воротами резиденции.

«Несколько оставшихся до свободы часов надо дожить»

В шесть часов вечера на девятом этаже Харьковской центральной клинической больницы распахнулись зарешеченные двери – Юлия Тимошенко вышла на свободу. Точнее, выехала в инвалидном кресле: самостоятельно передвигаться она тогда не могла.

«Утром в субботу я была уверена, что мне еще много месяцев придется провести в тюрьме, – говорит Тимошенко. – Речь шла о проведении судебных заседаний, о судебных реабилитациях и других достаточно затяжных процедурах. Но когда я услышала, что ВР проголосовала мой вопрос и что друзья за мной уже выезжают, поняла: это, очевидно, уже свобода. Один нюанс: несколько оставшихся до свободы часов надо дожить. Буквально. Учитывая, что находилась я в Харькове, где в то время Янукович пытался организовать второй Северодонецк, это было непросто: у них были все инструменты для того, чтобы не дать мне выйти из тюрьмы живой.

Сразу после того, как было принято постановление ВР, ко мне зашел начальник колонии и сказал, чтобы я немедленно вышла из своей камеры-палаты. Меня перевели в маленькую комнатку без окон, закрыли там, и я вообще не могла понять, что происходит – никакой связи с внешним миром. Когда ты понимаешь, что до освобождения – часы, мысль одна: дожить, дожить, лишь бы дожить. В такой ситуации часы превращаются в вечность.

Из комнатки меня вывели только тогда, когда приехал Андрей Кожемякин и другие мои друзья, которые забрали меня из тюрьмы. Мельком увидела свою палату: из стен торчали провода – буквально «с мясом» вырывали все многочисленные системы видеонаблюдения. Они старались уничтожить все доказательства преступлений, которые совершались там по отношению ко мне. Пока я сидела взаперти, собрали медиков и жестко проинструктировали на предмет того, что они могут, что им можно говорить, а чего нельзя.

В принципе, до того момента, пока меня вывезли, мы очень опасались возможного нападения. Именно поэтому меня вывозили в экстренном порядке, в бронежилете. Я даже не успела попрощаться с теми людьми, которые меня непосредственно лечили, поблагодарить их».

В восемь вечера подъезды к старому терминалу аэропорта «Жуляны» охраняли отряды Самообороны. Вынужденно оставив машину у их поста, Арсений Яценюк пошел к зданию пешком. Внутри уже ожидали Андрей Сенченко с Людмилой Денисовой, Александр Абдуллин и ближайшая помощница Юлии Тимошенко – Ольга Трегубова. Подъехали Арсен Аваков, Сергей Пашинский, Ольга Боднар, Ребекка Хармс.

Через несколько минут самолет «зарулил» на взлетно-посадочную. Мы высыпали на продуваемую со всех сторон площадку. Еще несколько минут – и подъехала машина.

Охранники на руках вынесли Тимошенко из автомобиля, усадили в кресло-каталку. От прежней Юлии Владимировны осталась – в физическом смысле – ровно половина. А то и меньше, но на ногах, вопреки всему, неизменные каблуки.

Тяжело описывать те несколько минут в аэропорту «Жуляны». В них не было ничего политического. Ни грамма. Сугубо человеческое. Оголенные нервы эмоций.

«Куда? – спросил кто-то. – На Майдан?»

«Я бы хотела на Грушевского. На то самое место, где погибли… – Пауза. – Почтить их память. А потом, конечно, на Майдан».

На Грушевского кресло-каталку вплотную «припарковали» к первому кенотафу. Юля попробовала встать. Безуспешно. Охрана подхватила ее даже не под руки – для этого у нее недоставало сил, – под мышки. Так и держали: она полустояла-полувисела на руках мужчин.

«Если бы вы знали, если б вы только знали, сколько раз я хотела быть здесь. Сколько раз я хотела держать за руки тех, кто боролся и не сдавался…» – лепетала она сквозь слезы, склоняясь к кенотафу.

Переизбыток эмоций? Даже если так, то что? Кто ее, отсидевшую два с половиной года, чудом вырвавшуюся на свободу и вот так сразу – на Майдан, – посмел бы в этом упрекнуть?

Гроб героя

Субботним вечером на Майдане отправляли панихиду. Новую – без Виктора Януковича – страницу истории начали с поминовения тех, кто заплатил за это жизнями.

Окруженная людьми, каталка Тимошенко медленно продвигаюсь к михайловской баррикаде.

«Герои не умирают! Герои не умирают!» – внезапно донеслось с той стороны баррикады. Над толпой появился гроб. В нем – один из тех, кого снайпер выбрал «методом тыка», на его месте мог оказаться каждый; один из тех, кто погиб за наше с вами право ходить по Майдану.

Из каталки экс-премьер видеть этого не могла, но сразу как-то интуитивно угадала происходившее – попросила сопровождающих подождать.

Итак, баррикада. С одной стороны – гроб героя, которого власть Януковича убила, с другой – инвалидное кресло политического конкурента, которого она покалечила. Таких убитых и покалеченных по всей стране были тысячи, просто мы не знаем их имен.

Глава 13. НОВАЯ ЖИЗНЬ

22 февраля 2014 года Украина начала новую жизнь. Без Виктора Януковича. Без опостылевшего «совка». Без всего того, что тянуло нас в прошлое.

После Майдана мы наконец обрели субъектность по отношению к территории под названием Украина. Отныне это была уже не просто территория, но наша страна, любовь к которой скрепила кровь героев Небесной сотни, скрепили подвиги сотен тысяч простых украинцев, боровшихся за свою свободу, права, человеческое достоинство. Не зря одно из названий Евромайдана 2013–2014 – Революция Достоинства.

В 1991 году государственная независимость досталась нам, по большему счету, «на шару». Мы за нее не боролись, не страдали. Она досталась нам в виде бонуса, поэтому и отношение к ней было соответствующее.

Зима 2013/14 все изменила.

22 февраля, отпевая на Майдане десятки погибших, мы еще не знали, что 2014 год станет годом похорон – тысяч мирных и гражданских. Что через несколько дней стартует, а всего через месяц финиширует аннексия Крыма. Что весной запылает восток, и там начнется антитеррористическая операция. Что летом счет беженцев пойдет на сотни тысяч. Что каждый день из АТО будут приходить гробы, и многие из нас потеряют близких, друзей. Что рядовые украинцы, ставшие волонтерами, будут демонстрировать чудеса мужества и преданности своей стране. Что к концу года мы уже свыкнемся с мыслью о том, что в Донецке и Луганске – «ДНР» и «ЛНР», и что эти территории почти не контролируются Украиной.

Всего этого мы не знали. Но твердо верили, что лучшее у нас впереди. Что Украина станет действительно демократическим европейским государством, что мы сами будем гордиться своими украинскими паспортами.

И, вы знаете, так оно и будет. У нас получится.

Часть четвертая. ОТКРЫТЫЕ  РАНЫ

ХРОНИКА СОБЫТИЙ

Ночь с 26 на 27 февраля 2014 года – захват «зелеными человечками» Верховной Рады Автономной Республики Крым, а также Совмина.

27 февраля – крымские депутаты сместили с поста премьера Анатолия Могилева, незаконно назначив вместо него – с нарушением процедуры – Сергея Аксенова.

Началась российская оккупация Крыма.

1 марта – Совет Федерации РФ поддержал инициативу Владимира Путина, дав ему возможность вводить войска на территорию Украины. Не Крыма, всей Украины.

3 марта – чрезвычайная сессия Донецкого облсовета, на которой переизбрали руководителя. В это же время на площади под облсоветом проходил сепаратистский митинг, на котором «выбрали» «народного губернатора» Павла Губарева.

На Донбассе началась «русская весна».

16 марта – в Автономии состоялся так называемый «референдум» (назначен и проведен он был с грубыми нарушениями всех норм закона), по результатам которого провозгласили существование «Независимой Республики Крым».

18 марта – в Георгиевском зале московского Кремля состоялась торжественная церемония подписания бумаг, на основании которых Крым и город Севастополь становились новыми субъектами Российской Федерации.

28 марта – российская агрессия в Крыму завершилась. Отныне полуостров считается временно оккупированной территорией.

6 апреля – в Луганске сепаратисты захватили местное СБУ, в Донецке – Областную государственную администрацию (ОГА).

7 апреля – на «народной сессии облсовета» в Донецке объявлено о создании «Донецкой Народной Республики».

И. о. Президента Украины Турчинов объявил о начале антитеррористической операции на востоке страны.

12 апреля – «зеленые человечки» прибыли в Славянск.

26 мая – начало боев за Донецкий аэропорт.

Глава 1. КАК МЫ ПОТЕРЯЛИ КРЫМ

Парламентский переворот

В ночь с 26 на 27 февраля 2014 года произошел захват Верховного Совета Автономной Республики Крым. В начале пятого утра – как четко зафиксировали камеры видеонаблюдения – вооруженные люди проникли в здание парламента полуострова и заняли позиции. Из свидетельств очевидцев известно: в захвате принимали участие около 120 человек в военной форме, но без опознавательных знаков. Все они были до зубов вооружены: автоматы Калашникова, снайперские винтовки СВД и даже гранатометы РПГ. Действовали слажено и четко – по заранее намеченному плану. Позже стало известно, что спецоперация проводилась силами 45-го отдельного полка спецназначения ВДВ ВС РФ. По некоторой информации, в ней также принимали участие бойцы ранее расформированного крымского «Беркута» (который на Майдане отличился особой жестокостью). Впрочем, официального подтверждения эти сведения, конечно, не имеют и вряд ли когда получат. Российская Федерация тогда категорически опровергала усиление своего военного присутствия в Крыму и уж тем более участие своих военных в захвате украинских административных зданий.

Приблизительно в то же самое время был захвачен крымский Совет министров. Уже к рассвету над Совмином реял российский триколор. Требований захватчики не выдвигали. Кто они, что здесь делают и чем мотивированы их действия, не объясняли.

Накануне, 26-го, депутаты крымского парламента должны были собраться на сессию, на которой, по предварительным данным, готовился к обсуждению вопрос о выходе Крыма из состава Украины. Правда, спикер Владимир Константинов это опроверг. «Эта провокация организована и поддержана «макеевской» командой в крымском правительстве, которая ради сохранения власти готова пожертвовать общественно-политической стабильностью на полуострове. Для них это чужая земля!» – говорил он тогда. Запомним эту цитату, она важна. Важна двумя аспектами. Во-первых, это свидетельствует о мимикрии, стремительной перемене позиции – под влиянием внешних обстоятельств – самого Константинова. Во-вторых, поясняет, почему крымская элита стремилась к смене власти.

26 февраля под стенами здания бушевали сразу два митинга – крымских татар и пророссийски настроенных активистов. Перманентно возникали конфликты, стычки, которые пытались «гасить» один из лидеров крымских татар Рефат Чубаров и – с противоположной стороны – лидер партии «Русское единство» Сергей Аксенов.

Утром 27 февраля парламент был оцеплен милицией. По тревоге подняли Внутренние войска и вообще всех силовиков, базировавшихся в непосредственной близости от центра города. Однако попытки отбить админздание не предпринимались. Уже понимая, что за штурмом стоит Москва, Киев опасался спровоцировать масштабное силовое противостояние.

Захватчики этим воспользовались. В обед 27-го крымские депутаты все-таки собрались на сессию. Проходила она, в буквальном смысле, под дулами автоматов. Работали в закрытом режиме. Ни журналистов, ни сотрудников аппарата в зале не было. По задумке режиссеров действа, это должно было воспрепятствовать «утечке» информации.

Не воспрепятствовало. Хотя сначала все шло как по маслу. Первое же решение – непризнание киевской власти. Второе – отставка правительства Анатолия Могилева. Могилев пришел в Крым при Януковиче и был, равно как его покойный предшественник Василий Джарты, представителем так называемого клана «макеевских». На полуострове «макеевских» очень не любили и называли «македонами» – за попытки поставить под свой контроль все, что приносило хоть какой-то доход. Потому с Могилевым и его командой депутаты свели счет не без удовольствия.

Далее случилась заминка. Ведь согласно Конституции Автономной Республики Крым кандидатуру премьер-министра – по представлению депутатов – выдвигает спикер парламента, а утвердить ее должен Президент Украины. Как же тут быть, если Виктор Янукович сбежал, а и. о. главы государства Александра Турчинова парламентарии не признают? Спикер Владимир Константинов взял огонь на себя: внес на пост премьера кандидатуру Сергея Аксенова. И депутаты ее поддержали.

По официальным сообщениям пресс-службы ВС АРК, «за» проголосовали 61 из 64 присутствовавших. На самом деле – 42 из 53. Мне это подтвердили сразу четверо из этих 53. Всего в ВС АРК сто депутатов. Следовательно, кворума при голосовании не было. Таким образом, Аксенов дважды стал нелегитимным «премьером». Потому что был «избран» при отсутствии кворума – раз. И в нарушение процедуры – два.

Уже в начале марта Киевский окружной административный суд, признав «избрание» Аксенова незаконным, выписал ордер на задержание Аксенова и Константинова. Местные силовики, однако, не торопились его предъявлять: прежде существовавшая вертикаль власти была полностью разрушена, Киев – дезориентирован, а сам полуостров лихорадили волны пророссийских митингов. Чем все закончится, было непонятно, поэтому резких движений никто не совершал. По этой же причине буксовало уголовное дело, возбужденное по факту захвата админзданий (дело было заведено по статье «теракт». – С. К.).

Отступать Константинову и Аксенову было некуда. В дальнейшем они активно способствовали российской аннексии полуострова и при новой власти сохранили свои должности. Ясно, что оба были выбраны на эти посты не случайно. Рассказывает нардеп-крымчанин Андрей Сенченко:

«Я знаю Константинова много лет и могу точно сказать, что этот человек никогда не интересовался политикой. Вообще никогда. Он всегда занимался бизнесом. Преимущественно строительным. И вел его, скажем так, не вполне чистоплотно – «кидал» по очереди то одних, то других. И вот за годы круг тех, кого он кинул, сомкнулся, и Константинов решил спасаться в крымском парламенте. То есть нельзя сказать, что он действовал по убеждениям. Мне кажется, он опасался уголовного преследования – в этом была причина…

Накануне случившегося, двадцать шестого, я встречался с Могилевым и Константиновым. Константинов был в абсолютно невменяемом состоянии – руки тряслись, взгляд блуждающий. Он был похож на Геннадия Янаева (времен ГКЧП. – С.К.).

Что касается Аксенова, то в 90-е лидер партии «Русское единство» был известен в Симферополе, по словам того же Сенченко, как «бригадир» по кличке «Гоблин».

Первое же заявление псевдопремьера было о легитимности Януковича как президента Украины: «Мы считаем легитимным президентом Виктора Федоровича Януковича и будем выполнять его распоряжения», – сказал Аксенов.

Одно из первых решений – назначение на 25 мая местного референдума, и снова незаконное. Назначить такой референдум могла только Верховная Рада Украины. Более того, закон, позволяющий организовать местное волеизъявление, отсутствовал: как, по каким правилам проводить плебисцит – было неясно. Но новую крымскую власть это не смущало. Вскоре референдум сместили на 30 марта, а потом и вовсе на 16 марта. Изначально на «референдум» намеревались вынести вопрос о расширении полномочий крымской автономии в составе Украины, но вскоре планы изменились. Вопросы были переформулированы так: 1) «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?» и 2) «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?»

Оккупация

Параллельно с локальным политическим переворотом в Крыму продолжался военный захват стратегических объектов. Дороги, ведущие с материковой Украины на полуостров, перегородили блокпосты. Их охраняли бойцы расформированного крымского «Беркута», переметнувшиеся на сторону новой местной власти милиционеры, вооруженные гражданские и казаки. Автомобили пропускали выборочно. С каждым днем контроль становился все жестче.

Вслед за парламентом и Совмином под контроль вооруженных людей в военной форме без опознавательных знаков перешли ключевые аэропорты и центральные офисы местных органов власти. За манеру поведения захватчиков прозвали «вежливые люди» и «зеленые человечки». В контакты с гражданами они не вступали, на вопросы старались не отвечать. Последнее логично, ведь по говору быстро можно было определить, что они чужаки, нездешние – российский акцент слишком сильно резал ухо.

Основные усилия «зеленых человечков» были направлены на захват украинских военных частей. Их окружали, часто обстреливали, штурмовали, требовали у командиров сдать оружие и вместе с солдатами перейти на сторону «народа Крыма», точнее – России. Согласно Уставу Вооруженных Сил Украины, в такой ситуации военные имели право обороняться, применяя оружие на поражение. Они, однако, этого не делали.

Не делали по нескольким причинам. Во-первых, силы были неравны: русские обладали количественным преимуществом и были лучше вооружены. Во-вторых, российские военные часто использовали в качестве «живого щита» местных жителей, особенно женщин и детей. Тут надо заметить, что изначально многие крымчане имели сильные пророссийские настроения, поэтому захватчикам не приходилось даже их заставлять – те помогали им добровольно. Разумеется, по женщинам и детям украинские военные огонь не открывали. В-третьих, из Киева не поступало никаких четких приказов, кроме лаконичного – «держаться». Как именно «держаться», в украинской столице не уточняли.

Впрочем, насчет «четких приказов» у Киева была своя позиция. Александр Турчинов – и. о. главы государства с конца февраля и до конца мая 2014 года – предельно точно сформулировал ее в подробном интервью Lb.ua (Александр Турчинов: «При вторжении со стороны Чернигова русские танки уже через пару часов могли быть в Киеве»), записанном в июне, вскоре после того, как он передал бразды правления Украиной Петру Порошенко. Разговор стал первой откровенной беседой о том, что произошло в стране за полгода. «Теперь уже можно говорить», – часто повторял Турчинов. Вот фрагменты этого текста, проливающие свет на то, что на самом деле происходило в Крыму в конце зимы – начале весны 2014 года:

«После падения режима Януковича прежняя власть рассыпалась, новая еще не сформировалась. Именно в это время, прекрасно понимая, в каком тяжелом положении находится Украина, Россия вторглась в Крым. Вторглась, рассчитывая на то, что в итоге прольется кровь, и под этим предлогом – якобы ради защиты соотечественников – можно будет ввести войска в континентальную Украину… Располагая этой информацией, мы прилагали максимум усилий для подготовки к отражению агрессии.

То есть вторжение должно было произойти со стороны Крыма?

Не только. Российские войска были сконцентрированы вдоль нашей границы с севера, востока и юга. Это были мощные группировки с бронетанковой техникой, артиллерией, авиацией и т. д. Передовые подразделения, перекрашенные в цвета миротворческой миссии ООН.

Вот вы и подтвердили! Я писала тогда об этом на Фейсбуке, но мало кто верил, что РФ способна на такое.

Что мы могли им противопоставить? Только в одном Крыму у русских было сорок шесть тысяч человек, а наше Минобороны смогло собрать по всей стране сводную группировку, которая насчитывала около пяти тысяч человек. И что было делать? Под танки их бросать, посылать на верную смерть? Нам нужно было любым путем выиграть время, чтобы восстановить обороноспособность страны.

Что остановило россиян? Почему не произошло вторжения?

В Кремле были убеждены, что в условиях полного развала экономики, при отсутствии готовой к войне армии, полной деморализации силовых структур, при самосудах и массовых беспорядках власть в Киеве не продержится и двух недель. Они надеялись, что Украина погрязнет в хаосе, и они без особого сопротивления оккупируют почти всю страну. Для таких прогнозов действительно были основания.

Но нам таки удалось выиграть время. За это время мы реанимировали парламент, собрали Кабмин, возобновили вертикаль на местах, сформировали боеспособную армию, заняли боевые позиции.

При Януковиче силовые структуры готовили для выполнения качественно иных задач. Лучшее тому доказательство – крымский «Беркут», который вместе с россиянами стал одной из ключевых сил в захвате Крыма. Нам нужно было восстановить работу силовых структур, таких как милиция, ГАИ, патрульные службы, которые попросту боялись выходить на улицы городов.

…Вот почему нашим военным в Крыму, тем, кто остался верен присяге, кто не предал, была дана задача держаться. Держаться из последних сил, несмотря на многочисленные провокации. В принципе, солдаты и офицеры эту задачу выполнили.

Вы сказали, что в начале конфликта в Крыму мы не готовы были воевать.

У нас фактически не было боеспособной армии. Да и военные части, расположенные в Крыму, также не были готовы воевать. Нежелание стрелять – не такая уж удивительная или особенная проблема. Расспросите ветеранов ВОВ… Многие тогда погибали, так и не нажав на курок. Стрелять в другого человека, даже если это враг, психологически всегда очень трудно.

Когда же начался захват воинских частей, то, согласно Уставу, наши военные не просто имели право, они должны были применять в ответ оружие. Тем не менее этого не происходило.

Военные говорили, что им не поступал приказ стрелять.

Это не так. После гибели нашего военнослужащего (в ходе штурма фотограмметрического центра в Симферополе. – С. К.) я напрямую дал приказ применять оружие. Руководство Минобороны попросило продублировать его в письменном виде. И я подписал этот приказ.

Да?! Почему об этом не было известно?

Потому что война и пиар несовместимы.

…Со всеми командирами наших крымских частей мы постоянно находились на связи. Постоянно проводились – с участием Генштаба – селекторные совещания. Командирам непосредственно доводились приказы и ставились задачи.

Почему они не стреляли? Вы же помните, какая была ситуация. С одной стороны, проводились расследования относительно применения оружия силовиками на Майдане, с другой – этот мой приказ… И вот командиры воинских частей не то чтобы боялись, скорее опасались, что в случае применения оружия их потом сделают «крайними»… Учтите, что всех их окружали превосходящие по численности противники, поэтому командиры должны были отдавать приказы о применении оружия только в крайнем случае – в случае реальной угрозы для жизни личного состава.

И еще нюанс. Наши части в Крыму на восемьдесят процентов были укомплектованы контрактниками из числа местных. То есть крымчанами, которые жили на полуострове вместе со своими семьями. Для них это было обычной работой. И вот наступил час, когда они с оружием в руках должны были защищать Украину. Были такие, которые сразу перешли на сторону оккупантов или сложили оружие при первой же опасности. Но были и те, кто выстоял. Так или иначе, по факту большинство из крымских контрактников остались в Крыму.

Мог ли я тогда говорить об этом публично? Разумеется, нет. Напротив, я, как мантру, повторял слова о высоком боевом духе нашей армии. И в тех обстоятельствах нельзя было иначе.