Текст книги "Основание (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Вечер 19 – утро 20 ноября 1 года. Остров – река

Вечером спруту надоело ждать, и он попытался вылезти на берег, причём на сей раз выбрал не плот, а толстый полузатопленный ствол дерева с нависающими низко над водой ветвями. Несмотря на то, что дерево дюжиноногу ни сломать, ни перевернуть не удалось, впрочем, как и добиться результата, но он вновь повторял безуспешные попытки, с лихвой компенсируя отсутствие ума железным упрямством.  – Триста семь, – философски прокомментировал Илья за ужином, после очередного глухого удара о воду.  – Как думаете, дали ли нам керели что-то ещё, кроме новых тел и навыка спасения утопающих? – высказала я мысль, на которую навели сегодняшние события.  – В смысле? – уточнила Юля.  – В смысле, есть ли ещё что-то, что мы умеем или имеем, или было с нами, а раньше ничего подобного за собой не замечали? – поинтересовалась я.  – Мы вообще почти всю первую помощь знаем, по крайней мере, и при отравлениях, и даже при переломах – правда, несложных, – подумав, сказал Илья. – Насколько я слышал, все, кто попадал в такие ситуации, могли справиться своими силами. Но не со сложными случаями, – на всякий случай ещё раз повторил химик.  Я кивнула, поняв, что и у меня есть эти навыки, но они спали до тех пор, пока не понадобились или о них не зашла речь.  – Есть ещё кое-что. Точнее, не есть, а было, – Юля бросила на меня быстрый взгляд. – Тебе повезло, что вначале ты жила одна.  – Почему?  – Все, кто жил или находился в группе, вступили в брак в первые же дни, – голос астронома прозвучал нерадостно. – А если не вступили в брак, то занялись сексом. Причём и в первом, и во втором случае отнюдь не всегда выбор партнёра был удачным – ведь выбирали не по характеру, а почти исключительно по сексуальной привлекательности. Потом наваждение первой недели схлынуло и большая часть таких стихийных браков распалась, – женщина помолчала. – Поэтому дети так кучно и рождались – все зачали примерно в одно и тоже время.  От неожиданной новости я на время потеряла дар речи. Выходит, не я одна? Все? Все, причём в первую же неделю... И я не исключение.  – Больше ничего подобного не повторялось, – помолчав, продолжила Юля. – Даже у меня, а ведь я потеряла ребёнка.  – Нет, я понимаю, новые тела, навыки первой помощи, но это-то зачем?! – недоумевала я.  Юля пожала плечами.  – Может быть, для лучшей акклиматизации, чтобы снять стресс или чтобы гарантировать хотя бы одно поколение, – предположил Илья. – Поди теперь разбери. Факт в том, что это было и прекратилось, – мы ненадолго прервали разговор, чтобы отдать должное подрумянившимся фруктам. Но мысли из головы выкинуть оказалось гораздо сложнее.  Действительно, зачем керелям понадобилось сводить людей друг с другом таким образом, если почти все образовавшиеся пары расстались? Может, Илья прав и это способствовало снятию начального стресса? Оказаться в незнакомой опасной обстановке, без каких-либо навыков выживания – такое нелегко пережить. Или керели думали, что ребёнок удержит семью от развала? Здесь, где всегда есть куда уйти? Тогда они глубоко заблуждались. Я невольно хмыкнула. А возможно, керели преследовали какие-то другие, пока неясные нам цели, например, разнообразить наследственность и таким образом уменьшить опасность последующего вырождения? Да, вот в чём химик прав, так это в том, что гадать можно бесконечно, а толку от этого – чуть.  – Триста двадцать один. Даже жалко животинку – так старается, – похоже, Илья так и не перестал вести счёт бесплодным попыткам дюжинонога.  – А мне не жалко, – жёстко отрезала Юля. – Так ему и надо.  – Надеюсь, до утра ему надоест, и мы сможем продолжить путь, – с надеждой сказал её муж.  Я аж поперхнулась от возмущения.  – Что значит «продолжить путь»?  – Мы возвращаемся, – поддержала меня астроном. – Тебе надо отдохнуть и провериться. К тому же, лучше подождать, пока спруты исчезнут из реки.  – Не думаю, что это рационально, – не согласился с нами Илья и, заметив, что мы непонимающе переглянулись, пояснил. – Не факт, что дюжиноноги уйдут, а нашу миссию лучше не затягивать.  – Ну не знаю, – с сомнением потянула Юля.  – Ладно, я пока погуляю, – решив не вмешиваться в семейную разборку (тем более, что в чём-то согласна с обеими сторонами), я мягко сдула насекомых – непрошеных нахлебников с последнего кусочка фрукта, засунула его в рот, потом обтёрла с рук сок и пошла исследовать остров.  Клочок суши, на котором мы застряли, оказался не большим, но и не совсем маленьким, вытянутым вдоль течения реки. Сейчас, пока выбраться не удаётся и из-за этого появилось время, я решила проверить утверждение Севы насчёт отсутствия деревьев среднего возраста. И действительно, как на острове, так и в воде встречались или молодые, не старше нескольких лет, или уже совсем взрослые, с толстой огрубевшей корой. На последних, кстати, росли ветви двух видов – застарелые и свежие, молодые. Я невольно задумалась, не было ли чего-то подобного в том месте, где нас «посеяли» керели. Но то ли там такого не встречалось, то ли я просто не обратила на это внимание. Второе не менее вероятно, поскольку тогда, вначале, пришлось решать множество гораздо более насущных проблем. Хотя... пусть память не абсолютная, но ведь остались фотографии! Включив компьютер, бегло просмотрела самые первые снимки. Большая часть не помогла, но на некоторых удалось заметить примерно ту же самую картину, что и здесь. Более того, на запечатлённых частях деревьев молодые ветви оказались ещё меньше, причём в добрых два-три раза!  Может, керели погибли от какой-то техногенной или природной катастрофы? Но если большая часть растений выжила при катаклизме, вряд ли он мог привести к таким последствиям. Или выжили только растения? Но тогда остаткам керелей пришлось заселять не просто разумных, а ещё и всех других животных. Привлекательная теория, но, к сожалению, противоречит словам самих керелей: «мы слишком поздно обратили на это внимание, поэтому не успеваем разобраться в причинах». Однако факт остаётся фактом – незадолго до нашего появления на планете или её части произошёл какой-то катаклизм, из-за которого погибли молодые, ещё недостаточно окрепшие растения. Сделав такой вывод, я глубоко задумалась. Ладно, допускаю, погибнуть они могли, но куда делись-то? Они ведь не стоят сухие – их просто нет! Хотя кто знает, сколько надо времени дереву, чтобы сгнить в местном теплом и очень влажном климате... Не думаю, что много.  Но сейчас куда важнее подумать, что могло стать причиной катастрофы? Если бы она произошла только здесь, можно было бы предположить извержение вулкана (хотя таковых мы пока не видели, но кто сказал, что их нет?). Но схожая картина наблюдалась и в месте нашей высадки, за много тысяч километров отсюда. Фантазия отказывалась работать, да ещё и спрут подозрительно затих. На всякий случай я направилась в ту сторону, чтобы проверить, не случилось ли чего. Уже на подходе встретила остальных, и Илья поспешил сообщить результат разговора:  – Если будет возможность, плывём дальше.  Дюжиноног затих не просто так – он всё-таки добился своего, выбрался на воздух, обвив часть ствола и нижнюю ветку, и теперь казался спокойным и полностью удовлетворённым.  – Вот объясните мне одну вещь: почему он лез на дерево, если просто на берег выбраться гораздо легче? – поинтересовалась Юля.  – Даже если бы он не охотился, а пытался избежать какой-то опасности в воде, всё равно на ровное место выбраться легче, – согласилась я. – К тому же, он дальше не ползёт, а ведёт себя так, словно цель достигнута.  – Может, теперь плот его не заинтересует? – оптимистично предположил химик.  Мы с опаской посмотрели на гигантского моллюска.  – Может, и так... – с сомнением потянула Юля. – Но кто сказал, что он тут один?  – А вот сейчас проверим!  Илья наклонился, выбирая камень поудобнее.  – Только отойди подальше, – потребовали мы хором, из-за чего мужчина даже слегка обиделся.  – Ну знаете, я и сам не в восторге от того, что случилось, и не рвусь повторять ошибку, – укоризненно заметил он, забираясь на скалу.  На сей раз камень никто перехватить не пытался, но солнце зашло за луну, быстро темнело, и несмотря на оптимистичный прогноз, мы решили подождать на острове до рассвета. В очередной раз развели мой пот (благо, колбы для этого народ носил на поясе, поэтому они не канули в реку, в отличие от корзины с запасами) и обработались полученным репеллентом, потом собрали ещё дров для костра и устроились отдыхать. Но не успели уснуть, как с той стороны, где обосновался спрут, начали доноситься странные звуки – плеск, но недостаточно сильный для падения дюжинонога.  – Схожу посмотрю, – предложила я, воспользовавшись тем, что, в отличие от остальных, хорошо вижу в темноте.  Спрут всё ещё сидел на дереве и то ли кидал в воду камешки, то ли плевался комками слизи. Покачав головой – действия моллюска всё больше запутывали, вернулась к костру.  Ночью нас разбудил безумный хохот, перешедший в полный боли стон. К счастью, кричали достаточно далеко, чтобы с уверенностью констатировать, что сумасшедший не на этом острове. Мы подбросили в костёр хвороста и стали насторожено вслушиваться в богатые голоса джунглей. Через несколько минут крик повторился, но на сей раз прозвучал дальше, к тому же, с другой стороны.  – Животные балуются, – с облегчением вздохнула я, когда почти сразу же раздался ответный хохот разбудившего нас существа.  – Да, такое впечатление, что это место постепенно возвращается к жизни – с каждой неделей природа становится всё богаче и разнообразней, – кивнул Илья.  – Не знаю, как у вас, а у меня оно с самого начала не вызывало впечатления безжизненного или замершего, скорее, наоборот, – буркнула Юля. – И если вы правы, страшно даже подумать, во что превратится этот лес, когда «полностью оживёт».  – С другой стороны, там, где нас посеяли, деревья тоже пострадали, – сообщила я. – Так что не факт, что там сейчас было бы лучше.  Немного послушав перекличку неведомых животных, мы снова устроились на отдых. Уже утром, во время завтрака, безумный хохот прозвучал совсем рядом и, переглянувшись, мы осторожно, по кустам направились в ту сторону, чтобы воочию увидеть крикунов.  На берегу, неподалёку от воды, стоял красавец олень, с его пышной, огненно-рыжей шкуры капала вода. Встряхнувшись, олень переступил копытами и, задрав голову, вновь издал безумный хохот, после чего внимательно прислушался.  – Да уж, – несколько разочарованно сказала Юля. – А по крикам представлялось совсем другое: монстр или обезьяна какая-то.  – Народ, а ведь он пришёл по реке! – внезапно дошло до меня.  Мы переглянулись. В это время олень дождался ответа и неспешно потрусил в ту сторону. Мы отправились следом: остров невелик, а кричат явно дальше, так что можно будет посмотреть, не пользуется ли животное каким-то особым способом пересечения водных преград. Но нет, достигнув противоположного берега острова, олень, не выказывая беспокойства, плавно, не поднимая брызг, вошёл в реку. Хотя стоп! Те представители этого вида, которых мы видели раньше, ровным флегматичным характером не отличались – в воду часто прыгали с разбега, а если и входили, то резко, с шумом и плеском.  – Может дело именно в шуме? – Илья сделал аналогичные выводы. – Может, если мы будем грести тихо, плавно – спрут и внимания не обратит?  Рисковать, проверяя на своей шкуре, не хотелось, но и вечно отсиживаться на острове не получится. Поэтому, убедившись, что дюжиноног продолжает плевать в воду, мы тихонько забрались на плот и медленно оттолкнули его от берега. Гребли я и химик, осторожно, стараясь опускать весло в воду почти вертикально и не делать резких движений, а астроном осматривала окружающую воду в поисках признаков того, что нами всё-таки заинтересовались. Но едва мы отплыли на десяток метров от берега, как она сдавленно ахнула, указывая на оставшегося на берегу спрута. На очередной плевок дюжинонога из воды выскочило щупальце его сородича и, обвив знакомого, в несколько рывков стащило его с дерева в реку. Вода как будто вскипела, мы собрались в центре плота, выставив во все стороны вёсла как копья, но нападения не последовало. А уже через пару минут недалеко от нас на поверхность всплыло два огромных, нереально красивых цветка. Дюжиноноги распластались по воде, сплели кончики щупалец, и по их коже пробегали яркие цветовые волны всех оттенков радуги. Спруты прижимались друг к другу всё сильнее, то ли сливаясь, то ли наплывая друг на друга, и вскоре показалось, что их не два, а только один, но с куда большим количеством конечностей. Мы стояли неподвижно, заворожённые мистической красотой, и опасаясь потревожить увлечённых животных. Ещё через несколько минут они ушли в глубину, а мы облегчённо перевели дух.  – А может, в тебя яйцо и не откладывали, – сказала я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, но хихиканье всё равно прорвалось наружу.  – Почему? – удивилась Юля.  – Может, бедный дюжиноног искал себе пару, а тут Илья со своими камнеметательным заигрыванием. Спрут обрадовался, притянул возможного партнёра поближе... и глубоко разочаровался, – я согнулась от смеха, размазывая слезы по щекам.  – Ага, попался какой-то урод, – поддержал меня покрасневший химик. – Щупалец всего четыре, мелкий и волосатый.  – Да ещё и вместо того, чтобы поддержать заигрывание, сначала отбивается, а потом вовсе мертвецом притворяется, – присоединилась к веселью астроном.  Кое-как успокоившись, мы продолжили путь, по-прежнему стараясь не шуметь и внимательно оглядываясь по сторонам. Охота или брачный ритуал – но принимать в нём участие ни у кого желания не возникало.

День 20 ноября 1 года. Селение волгорцев

Несмотря на то, что из-за необходимости соблюдать тишину плыли мы медленно, селения волгорцев достигли ещё днём. Даже если бы мы помнили его расположение только примерно, отыскать лагерь не составило бы труда. У воды виднелась пристань достаточного размера, чтобы к ней могли причалить полдюжины небольших плотов, крайнее высокое и многометровое в обхвате растущее сбоку дерево сильно выделялось на фоне остальных укороченными ветвями, а чуть дальше в небо поднимался густой дым. Простой огонь не мог дать такого дыма, только пожар или специальный сигнальный костёр. А ещё вокруг стоял полузабытый, но от этого не более приятный, насыщенный запах тухлых кабачков, и неподалёку, из-за ближайших полузатопленных кустов, слышался знакомый плеск плюющегося дюжинонога. Мы переглянулись, и каждый взял по короткой щепке и камушку. Несмотря на то, что остальные посвящённые дали добро на разглашение тайны прусовского репеллента, окончательное решение остаётся за нами. Именно мы делаем вывод, есть ли необходимость рассказывать секрет племени, и в случае чего именно мы будем нести ответственность за принятое решение. А чтобы никто из нас не смог слабовольно поддержать других, избегая таким образом личной ответственности, сначала думаем и избавляемся либо от щепки, которая символизирует отказ делиться, либо от камня – согласия, оставляя только то, что посчитаем правильным. Но для того, чтобы решить, надо сначала посмотреть, как живут другие люди.  Привязав плот к пристани, мы выбрались на берег и почти сразу же по моховой тропинке, резко выделяющейся на фоне сочной зелени, к нам навстречу вышел монстроподобный гуманоид, от которого несло кабачёчками с оттенком разлагающейся кожи. Нет, не монстр, человек, но как он выглядел! Полностью задрапированный в плетёное рубище, с какой-то сеткой, закрывающей лицо, длинными кожаными рукавицами, плюс к этому сверху вся одежда обмазана серо-фиолетовой склизкой массой давленных ягод, над которой вьётся целый рой насекомых.  – Помощь, укрытие? – вместо приветствия спросил он.  – Нужны? – не в силах оторвать глаз от неприглядной картины, удивился Илья.  – Да, нужно ли укрытие или помощь? – лица за сеткой рассмотреть не удалось, но, судя по голосу, это один из волгорцев-мужчин.  – А просто в гости нельзя? – всё больше недоумевая, поинтересовался химик.  – В гости?.. – на мгновение волгорец задумался, а потом рассмеялся, дружески хлопнув Илью по плечу вонючей рукой. – Точно, вы же посвящённые! Просто у меня уже совсем глаз замылился, – пояснил он. – Идёмте, – приглашающе указал он вперёд по тропинке. – Значит, в гости, – негромко повторил мужчина себе под нос странным, не особенно радостным тоном и вдруг остановился. – Кстати, а как вы, собственно, доплыли? – голова волгорца развернулась в сторону кустов, за которыми скрывался моллюск.  – Осторожно, – улыбнулась Юля. – Хотя и не без приключений.  За холмом, среди деревьев, скрывалось два крупных и довольно высоких, похожих на амбары, строения, между которыми дымил сигнальный костёр. А вот людей, кроме нашего провожатого, не заметно, хотя голоса и доносятся. Подойдя ближе, я заметила, что оба дома стоят прямо на русле ручья, то есть он буквально протекает сквозь них.  – В гости – сюда, – провожатый указал на амбар, располагающийся выше по течению ручья.  – А что здесь? – не удержалась от вопроса астроном, кивнув на второе строение.  – Укрытие. Если хотите, можете там отдохнуть, – последовал не слишком дружелюбный ответ.  – Зачем ещё и кабачёчки поверх одежды? – не в тему влезла я.  – Мошка. Мелкая, залезающая во все щели мошка. Ладно, дальше, думаю, сами найдёте, а мне пора, – с этими словами волгорец развернулся и удалился куда-то в сторону от строений.  – Посмотрим? – поинтересовался химик, когда мужчина скрылся за кустами.  В «укрытие» вёл дверной проём, во много слоёв занавешенный плетёными циновками. Внутри царила полутьма, почти в центре, рядом с ручьём, тлел небольшой костерок, а запах кабачёчков стал ещё сильнее. Но главное – в доме находились люди. Пятеро бредящих или лежащих в забытье, практически неузнаваемых из-за опухших, покрытых коростами и язвами тел смутно знакомых одиночных свободных. За лежачими ухаживала женщина, тоже не из племени, но выглядящая всё-таки получше, примерно на уровне Ильи.  – Здравствуй, а вы ведь не волгорцы? – удивлённо констатировала я и сочувственно добавила: – Вы вместе жили?  – Привет, – устало кивнула женщина. – Да, мы не волгорцы, но живём вместе только временно. Я сюда гораздо раньше попала и уже лучше себя чувствую.  – Что случилось? – задала риторический вопрос астроном.  – Насекомые заели, – подтвердила очевидную истину собеседница. – А вы тоже сюда? – она бросила понимающий взгляд на химика и чуть ли не суеверный на его гораздо менее покусанную жену.  – К счастью – нет, – Илья постоял ещё с минуту, а потом направился к выходу, осторожно, стараясь не запустить самую большую опасность, пробираясь через многочисленные циновки.  Теперь, после насыщенного запаха болезни, вонючий воздух снаружи показался мне свежим и чистым. Подойдя к сигнальному костру, я сделала вид, что смотрю по сторонам, а сама украдкой подбросила в него щепку. Как бы то ни было, я уже увидела достаточно, чтобы принять решение. А потом мы пошли туда, куда приглашали вначале.  Второй амбар я осмотрела снаружи, с пониманием отметив, что не толстые в принципе стены из жердин густо переплетены лозой и травой так, чтобы практически не осталось щелей. Как выяснилось, во втором доме жили волгорцы, и внутри он достаточно сильно отличался от первого, хотя нас встретил такой же насыщенный аромат кабачёчков, а дверной проём занавешивался не меньшим количеством циновок.  Внутри этого помещения оказалось чуть светлее из-за нескольких хороших лучин, горящих прямо над почти потухшим костром. Тут обитали не только люди: десятка два мелких, с воробья, ночных птиц безбоязненно налетели на нас, вылавливая случайно занесённых насекомых, а со стен мерцали глазами, заинтересованно следя за избежавшими птичьих клювов мухами, небольшие ящерицы и древесные лягушки. По сравнению со свободными, пользующимися убежищем, представители племени волгорцов выглядели гораздо лучше, лишь раза в два более покусанными, чем большинство посвящённых.  – Как жизнь? – поинтересовались хозяева сразу после того, как мы обменялись приветствиями и получили приглашение присаживаться к столу и угощаться. – Насекомые не заели? – задавая этот вопрос, большинство смотрело не на поставившего мазохистский эксперимент химика, а на его жену.  – Жизнь нормально. А гнус пока не пожрал, хотя пытается всё активнее, – обсосав позвонок копчёной змеи, ответил Илья. – Потихоньку приспосабливаемся, но природа часто преподносит сюрпризы. У нас на закате все постройки смыло, а на рассвете – все грядки, – волгорцы понимающе заулыбались. – Ещё на Росса тигр охотится. К счастью, пока не слишком успешно. Вот, вроде, и все новости.  Пока химик говорил, я рассматривала хозяев. За те два с хвостиком месяца (чуть больше пяти с половиной Земных), что мы не виделись, начавший сходить в пещерах загар так и не вернулся, более того, создавалось полное впечатление, что люди стали ещё светлее, причём и в ночном диапазоне. Последнее, кстати, не удивительно: за это время посвящённые тоже стали светлее и ярче для этого типа зрения.  – Ну что, мы, как можно заметить, тоже не вымираем, – в свою очередь поделилась одна из волгорок. – Строимся, пытаемся как-то защититься от местной природы. Ясон с Захаром основали новое племя – драконов, кроме них, в нём ещё три семьи, – я невольно усмехнулась – наверняка на таком названии настоял золотой мальчик. – Сатанисты приезжали, с ними всё в порядке, – странно, но в тоне женщины прозвучало недовольство – то ли тем, что приходится отрываться от дела, чтобы развлекать незваных гостей в нашем лице, то ли им чем-то насолили сатанисты. Но последовавший вопрос подтвердил, что причина плохого настроения именно мы. – Вы на какое время собираетесь у нас задержаться?  – Минимум до завтра, – тон Ильи был твёрд и непреклонен. – Где можно переночевать?  – В убежище, – уже почти не пытаясь казаться любезной, указала женщина. – Ну всё, идите отдыхайте, а у меня ещё много дел, – волгорка резко встала, всем видом давая понять, что разговор закончен и нам пора удалиться из их дома.  Посовещавшись, мы решили заночевать не в помещении и даже не в селении, а сбоку от него, с подветренной стороны, чтобы не пришлось дышать кабачёчками, а пока воспользоваться свободным временем для осмотра деревни и окрестностей. Для того, чтобы успеть больше, мы разделились и разошлись в разные стороны.  Вскоре я устроилась под кустом неподалёку от пристани. Желания проявлять хоть какую-то инициативу не возникало. Как всё-таки мало надо, чтобы пусть не друзья, но добрые знакомые превратились чуть ли не во врагов. Прошло совсем немного времени с тех пор, как мы расстались, но и этого хватило, чтобы отношение резко изменилось. Если так пойдёт дальше, то не избежать открытых конфликтов. А этого совсем не хочется. Отсюда закономерный вопрос: не поспешила ли я принять решение? Вроде бы волгорцы вовсе не вымирают, да и живут отнюдь не так плохо. Что же насчёт вони – то она с гарантией не позволит им подобраться к нам незамеченными. Я потрясла головой, отгоняя мстительные мысли, подсказанные обидой на явную недружелюбность. Разве можно осуждать людей за плохое настроение или неприветливую встречу? Это их территория, и естественно, что они опасаются раскрыть свои тайны. Насколько я сама была бы рада видеть в селении посвящённых кого-то чужого? Мягко говоря – не очень.  К тому же, вряд ли причина только в сокрытии собственных тайн. Да, они смогли защититься от насекомых, но ходить в толстой многослойной одежде и рукавицах из плохо выделанной кожи, да ещё и смазанной сверху мятыми кабачёчками, при том, что снаружи очень тепло, а влажность под сто процентов... Естественно, что в таких условиях все части костюма быстро загнивают, а кожаные, кроме того, осклизняются. В результате приходится ходить в мокрой от неиспарившегося пота, вонючей, подгнившей одежде. А тут мы, голые и не воющие от атак кровососов, да ещё и в гости напрашиваемся. Не может ли это показаться изощрённым издевательством?  – Ты определилась? – прервал размышления отыскавший меня химик.  – Уже давно, – я без колебаний посмотрела ему в глаза.  – Мы – тоже, – улыбнулась подошедшая Юля и вытянула вперёд сжатую в кулак руку. Мы с Ильёй последовали её примеру, почти одновременно повернули кисти ладонью вверх и разжали пальцы. Три камня – значит решение принято единогласно и в пользу волгорцев. Плохое настроение сразу отступило, позволив мне с уверенностью взглянуть в будущее. Что бы там ни случилось, и как бы не сложились межплеменные отношения, в этом не будет нашей вины. Даже потеря преимущества в лице тайны репеллента теперь не казалась минусом. Пусть так, зато нам нечего стыдиться. И мы, все втроём, снова направились в дом волгорцев.  – Что-то ещё? – недовольно подняла от голову от плетения женщина. – Ужин будет позже, вас позовут.  – Да, есть ещё кое-что. Но это касается не только нас. Если возможно, я бы попросил волгорцев и других людей, живущих или пребывающих на этой территории собраться вечером в убежище – мы принесли один из наших секретов. А именно – рецепт репеллента, которым мы хотели бы поделиться. Защита не абсолютная, но вполне на уровне, а способ приготовления несложен.  Некоторое время волгорка молча вглядывалась в лицо химика, как будто пыталась найти на нём указание на то, что сказанное – злая шутка.  – А как же тайна племени? – затянувшееся молчание прервалось неожиданно, и знакомый голос заставил вздрогнуть. Не потому, что в разговор вмешался новый человек, а из-за того, что это оказалась сатанистка. Что она-то здесь делает?  – Разве сейчас время хранить тайну? – вопросом на вопрос ответила я.  – Это решение принято единогласно всеми посвящёнными, – заметила Юля.  Сатанистка с волгоркой переглянулись, потом одновременно кивнули своим мыслям.  – За ужином соберутся все, кто есть в Волгограде. Устроит? – вот теперь в тоне женщины не звучало ни капли негатива.  – Да, мы как раз успеем подготовиться, – кивнул химик.  Потом мы повернулись и направились к выходу, собираясь за любимыми фруктами прусов, а после – за ними самими, чтобы если не воспользоваться их потом, то хотя бы показать животных другим людям. Уже на пороге услышали от волгорки благодарность, пожелание удачи и странный комментарий:  – Думаю, все признают, что и вы достойны.  Я остановилась и выжидательно обернулась, но женщина не стала расшифровывать собственные слова, вместо этого вернувшись к работе. Зато сатанистка сделала несколько шагов вперёд и оказавшись рядом со мной, произнесла:  – Может и правда, между нашими видами не будет войны. По крайней мере – здесь, – её голос был таким тихим, что эту фразу услышала только я. Подняв голову, встретилась со взглядом женщины: спокойным и уверенным.  – Я на это надеюсь, – так же тихо ответила я и поднырнула под тяжёлую занавесь.

Вечер 20 – утро 21 ноября 1 года. Селение волгорцев – река

Выяснилось, что прусов и искать не надо – они поселились рядом с Волгоградом, регулярно посещая помойную яму. Зато кабаны упорно игнорировали местную мусорку, то ли потому, что их распугали, то ли животных просто не прельщал запах кабачёчков. Прусы, живущие рядом с волгорцами, совсем не боялись людей, легко подпустив к себе, и, с аппетитом поедая подношение, вовсе не возражали против того, чтобы с них собирали пот.  – Вот и прекрасно, – кивнул Илья. – Даже и приручать их почти не придётся – уже ручные.  Через некоторое время, после ужина, химик провел собравшийся народ к прусам. Волгорцы обменялись разочарованными взглядами.  – Не получится, – прямо обратился к нам их лидер. – Или от них гноящиеся язвы по всему телу пойдут, или, если разбавить, от мух не защищает.  – А вот уметь надо, – чуть самодовольно улыбнулся Илья. – Значит, так, сначала собираем какое-то количество пота. Потом разбавляем его до тех пор, пока раствор не станет на расширенном анализаторе сине-зелёным, как лепесток вот этого цветка. Теперь промокаем жидкостью одну из свежих царапин: должно слегка пощипывать. Если реакции нет – надо повысить концентрацию, – наглядно продемонстрировав способ приготовления раствора, химик торжественно закончил: – А теперь обмазываемся полученным репеллентом и в течении двух-трёх часов наслаждаемся пониженным вниманием насекомых.  Илья поделился своим раствором с женой и отошёл в сторону, не мешая народу повторять то, что им только что показали. В отличие от посвящённых, местные были задрапированы и перед испытанием полученной защиты зашли в убежище, чтобы раздеться и намазаться, но не кормить гнус.  – Правда, есть побочный эффект, – признался химик после того, как наше достижение оценили по достоинству. – Примерно через полтора месяца после начала использования может появиться экзема. А что потом – пока неизвестно.  – Где экзема? – требовательно спросила сатанистка, и Юля неохотно показала красные пятна там, где кожа наиболее нежная – на внутренней стороне локтей и коленей, веках, вокруг губ и ещё в некоторых местах.  – Ну это – ерунда, – заметно приободрились волгорцы. – Самое главное – мошка не лезет. Она мелкая, во все щели пробирается, а кусается хуже оводов, и прямо-таки заедает.  Я с улыбкой наблюдала за людьми, явно уставшими ходить одетыми и теперь откровенно наслаждающимися собственной наготой. Чуть позже волгорцы позвали нас к себе в дом. Обменявшись недоумёнными взглядами, мы приняли приглашение.  – Если вы хотите, могу рассказать новости поподробней, – убедившись, что в доме только мы, сатанистка и волгорцы, сказал лидер последних. – А потом у нас есть предложение.  – А разве есть ещё какие-то новости? – удивилась я.  – Да, – кивнул мужчина. – За то время, пока мы здесь находимся, количество живности сильно выросло. Но два наших племени, – волгорец кивнул в сторону сатанистки, – пока держались. Одиночкам и семьям приходится сложнее, в первую очередь, даже не из-за хищников или непогоды, а из-за насекомых. Трое погибли, больше двух десятков сильно пострадали. Но у нас информация не обо всех, так что, скорее всего, реальные потери больше. Ещё за это время совершено два случая присвоения чужих предметов и одно убийство, преступники найдены и наказаны – все совершила единственная семья из трёх человек.  – Минутка, а разве ещё кто-то дежурит? – не поняла Юля.  – Мы, – усмехнулась сатанистка. – Моё племя взяло на себя обязанности бессменных дежурных. За время сплава люди привыкли соблюдать хотя бы элементарный закон. Но если только дать шанс – все наработки будут потеряны, и свободные скатятся на уровень бандитов: кто сильней, того и шмотки.  – Разве у вас мало собственных проблем, ещё и с чужими разбираться? – скептически поинтересовалась я.  – Много. Но кто, если не мы? – в голосе женщины проскользнула гордая обречённость. – Ни одиночки, ни семьи не смогут по настоящему противостоять преступности, если такая появится. На это способны только группы людей, только племена. Если мы сейчас запустим дисциплину, восстановить порядок будет намного труднее. Да, пока племена невелики, но всё равно только они представляют собой силу, способную что-то изменить или сохранить. А драконы... – название нового племени сатанистка произнесла с оттенком презрения и резко замолчала, оборвав сама себя.  – Драконы не захотели присоединиться к союзу племён, аргументируя тем, что их не интересует политика и много собственных проблем, – вместо неё продолжил лидер волгорцев. – Ваше же племя показало, что оно готово заботиться не только о себе. Поэтому союз племён... – мужчина усмехнулся. – Громкое, пафосное название, а по сути это только мы с сатанистами, приглашаем посвящённых присоединиться к нам.  – С какой целью? – деловито спросила Юля.  – С той же, что и у нас: обеспечить будущее всех свободных. Если конкретно, то способствовать тому, чтобы они и мы не вымерли и не скатились в хаос. В случае, если сатанисты вдруг окажутся вне пределов достигаемости – вершить правосудие, если рядом не будет нас – оказывать помощь больным и раненым.  – Получается игра в одни ворота, – недовольно констатировала я. – Причём не в наши.  – Не обязательно, – возразила сатанистка. – Например, волгорцы с готовностью предоставляют убежище и минимальную защиту от насекомых всем нуждающимся, но взамен те должны отработать.  – А если откажутся?  – Это их право и их проблемы, – с нехорошей усмешкой пожала плечами женщина. – Но тогда в следующий раз им не будет оказана помощь.  – Ещё ни один не отказался отработать, – добавил лидер волгорцев. – Наоборот, некоторые попросили защиты до тех пор, пока не будет найдено средство борьбы с насекомыми.  – А теперь оно найдено, – констатировала Юля. – И все рабочие руки уплывут в неизвестном направлении.  – Пусть так, – кивнул мужчина. – Но мы уже сделали своё дело: не дали погибнуть некоторым людям. Кроме этого, мы с сатанистами договорились о сотрудничестве и взаимопомощи, правда, пока только относительно преступности и больных.  – Нам надо обсудить это предложение с остальными посвящёнными, – предупредил Илья.  – Я понимаю, – склонил голову лидер. – Тем более, что многие вопросы ещё не выяснены до конца или вообще находятся на уровне идей. Мы с сатанистами договорились встретиться всеми племенами через три дня после заката. Как насчёт присоединиться к обсуждению? Если, разумеется, надумаете войти в союз.  – Хорошо, мы передадим ваши слова, – с готовностью согласился химик.  Несмотря на то, что на ночь мы устроились за пределами селения, там, куда не долетал насыщенный запах кабачёчков, я долго ворочалась. Сон не шёл: слишком сильное впечатление произвёл последний разговор.  Волгорцы правы. Когда мы остановились и разбрелись, свободных было всего двести сорок шесть человек, включая меня и Марка, но исключая детей. Минус три преступника и столько же погибших – по официальной статистике остаётся двести сорок, а на самом деле наверняка ещё меньше. Это не в племенах, а всего. Нас мало. Так мало, что на счету каждый разумный, и любая жизнь имеет большую ценность.  Казалось бы, смешно считать влиятельной группу в несколько человек, но, тем не менее, мы способны на гораздо большее, чем одиночка или пара. И, если одни посвящённые могут что-то изменить только у самих себя, то объединившись с волгорцами и сатанистами, мы станем реальной силой. Более того, наши небольшие племена – это единственный человеческий фактор, который может на что-то повлиять. А из-за этого невольно вспоминаются слова сатанистки: «кто, если не мы»?  Только сейчас я начала понимать, какая на самом деле на нас огромная ответственность. Любое наше действие или бездействие может повлиять на будущее. А ведь скатиться вниз гораздо легче, чем влезть на гору.  Когда-то хотелось свободы. Теперь она есть, но сейчас я встретилась с её обратной стороной. Ответственность. Как и во всём, в свободе больше одной стороны. Возможность делать то, что хочется, не оглядываясь на других – это путь вниз, в анархию. В результате победит примитивная, грубая сила, и да, обладающие ей будут свободны. Но не остальные. Есть и другой вариант, тот, который предложили волгорцы с сатанистами. Добровольно взять на себя ответственность, некие обязанности, думать, к чему может привести каждое решение. Этот путь сложен и тернист. Более того, он не обязательно приведет вверх, с большой вероятностью на нем можно попасть в тупик или провалиться в яму. Возможен и третий вариант – устраниться, отказаться от принятия решения, замкнуться на себе, как пока сделали драконы.  Может показаться странным, но я почти не сомневалась, за какой вариант проголосую, когда моё племя будет принимать решение. Свободная жизнь научила отвечать за саму себя, и сейчас, когда есть возможность попытаться повлиять на становление новой цивилизации или самоустраниться – без колебаний выберу первое.  Утром мы отправились в обратный путь. Я тихо гребла, наблюдала за водой со своей стороны плота, а где-то внутри всё ещё звучали ключевые слова: кто, если не мы?