Текст книги "Основание (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

30 – 31 октября 1 года. Селение посвящённых

Ближе к концу второго ужина Сева подбросил рыбий хребет чинно ожидающему своей доли молотоглаву, после чего решительно заявил:  – Народ, нам надо серьёзно поговорить, – и, дождавшись, пока внимание переключится на него, продолжил. – Мы с вами сетуем, что керели не дали нам справочников и энциклопедий, даже Земных. Но ведь это не совсем так! Каждый из нас хранит в себе уникальные знания.  – Всё помнить невозможно, – скептически возразил Илья.  – Пусть не всё, но хоть что-то! – сказал, как отрезал, инженер. – А, учитывая, что каждый из нас был неплохим специалистом, в своей области он разбирается. Не преступление ли с нашей стороны лишать этих знаний потомков?  – По-моему, им ещё рановато, – покачала головой Надя.  – Сейчас – да! – Сева повысил голос, грозным взглядом оборвав намечающиеся возражения. – Однако к тому времени, как они подрастут, кого-то из нас может уже не быть в живых. А вместе с ним погибнут и уникальные знания! Мы, каждый из нас, обязаны перенести то, что помним, в письменную форму. Да, я не забыл, что бумаги у нас пока нет, но ведь остается электронный носитель. У нас два компьютера. Пантера могла бы записывать под диктовку, а на втором работали бы все по очереди.  – Я возражаю! – агрессивно вскочила я. – Да, может, я и совершила ошибку, когда взяла технику, которая подчиняется только мне, но не собираюсь из-за этого бросать все свои дела и превращаться в секретаршу!  – Пантера права, – поддержал меня Дет. – Это не выход.  – Ладно, – на удивление легко отступил инженер. – Но всё равно, если каждый из нас будет работать хотя бы по часу, а лучше по два в сутки в этом направлении, мы существенно повысим шансы сохранить знания. И Игорю останется достаточно времени на «посидеть».  Разгорелся жаркий спор, но, в конце концов, мы все признали правоту Севы. Действительно, нет гарантий, что кто-то из нас не погибнет и не унесет с собой свой опыт.  – Значит, решено, – подытожил лидер. – Твёрдый график назначать не будем, но каждый постарается написать по учебнику. Лучше – не по одному. И ещё одна просьба, уже от меня. Давайте в первую очередь фиксировать наиболее специальные знания, а не, например, закон тяготения или таблицу умножения.  – Ещё кое-что, – подняла указательный палец Юля. – На мой взгляд, следует больше внимания уделять теории. Детали могут отличаться, но общие законы остаются прежними.  Некоторое время заняли споры о том, как разрешать ситуации, если в одно и то же время захотят писать сразу несколько человек. В результате мы утвердили график пользования компьютером, тоже необязательный, но определяющий приоритет в случае конфликта.  – Всё на сегодня? – зевнув, спросил Дет.  – Нет, не всё, – возразила я. – Раз уж начали, давайте подумаем и над ещё одним вопросом.  Лидер согласно кивнул, и я приступила к изложению проблемы. Дело было в том, что использование в качестве репеллента моего пота сильно ограничило нашу свободу. Я не могу покинуть лагерь надолго из опасения оставить остальных без защиты, они же – из страха стать добычей насекомых. К хорошему быстро привыкаешь, и теперь никто из посвящённых не высказывает готовности даже временно вернуться к использованию кабачёчкового репеллента. А сейчас, когда первоначальное обустройство лагеря закончилось, отсутствие возможности сходить на разведку, даже просто отлучиться больше, чем на два-три часа, становится насущной проблемой. Так что необходимо искать другое решение или, хотя бы, способ сохранить свойства пота на большее время.  – Больше всего меня раздражает то, что все переключились на что-то другое, – добавила я. – Если мы не будем искать решение, то неизвестно, сколько пройдет времени прежде, чем ситуация изменится. Может быть, кому-то это не так важно. Но не всем. У меня, между прочим, были большие планы по разведке местности, в том числе, не самой ближней. И почему-то думаю, что не только у меня. Странно, что вы все об этом молчите.  Я оглядела народ и с удивлением констатировала, что они не удивлены моими словами. Выходит, все понимали, что такая ситуация не может продолжаться вечно?  – Да, ты права, использование в качестве репеллента твоих выделений – полумера, – кивнул Илья. – Но пока альтернативой остаются только кабачёчки, адекватной замены нет.  – Значит, надо искать эту альтернативу, – упрямо сказала я. – Я не к тому, чтобы все бросили свои дела и занялись поисками нового репеллента. Но и одна его искать не согласна. Поэтому...  – Кстати, у меня есть идея, – радостно перебила меня Вероника. – А почему бы не приручить несколько более-менее безопасных животных, обладающих аналогичным репеллентом?  – Или просто поймать и держать в клетках или загонах, – Росс сверкнул жёлтыми глазами. – Тогда можно будет, как минимум, разделяться на две группы. Одна с Пантерой, как более миролюбивым существом, которое не начнёт кусаться, а вторая – в селении и неподалёку.  – Мне нравится эта идея, – поддержал инициативу Дет.  Остальные тоже выразили своё согласие, да и я не возражала. Агроном показала самый простой выход из ситуации. На этом разговор закончился, и все разошлись по домам.  Обычно, когда народ отправлялся на боковую, я заходила в хижину вместе с остальными, но ложилась не сразу, поскольку отдыха мне требовалось меньше, чем другим посвящённым. Вместо этого некоторое время занималась своими делами: читала форумы, строила планы исследований, заполняла дневник. Но сегодня решила сначала поваляться на сене, раздумывая, чем бы заняться, и радуясь удачному разрешению назревавшего конфликта. У головы сладко посапывала Рысь, остальные дети тоже задремали.  – Лиль, а у тебя прыщ на заднице, – прервал мои размышления громкий шёпот зеленокожего.  – Не нравится – не смотри, – сонно отмахнулась соседка по хижине.  – Думаю, он у тебя оттого, что ты потолстела в последнее время, – ехидно продолжил Росс.  Женщина сделала вид, что спит и не слышит очередные «комплименты» с его стороны. С тех пор, как мы переехали в новый дом, зеленокожий не оставил попыток привлечь к себе её и моё внимание, поэтому каждый вечер затевал подобные разговоры. Подозреваю, что если Росс не изменит способ ухаживания, то никогда никого себе не найдет. Единственная радость – мы знакомы уже слишком давно, чтобы серьёзно обижаться на его выпады. Но вот что-что, а внимание к себе зеленокожему удавалось привлекать просто мастерски. Другое дело, какое это было внимание.  – У тебя в животе бурчит, – тем временем продолжал объект размышлений. – Ты, если газы пойдут, смотри, нам тут воздух не испорти.  Чтобы не начать перепалку, я постаралась отвлечься и с интересом разглядывала тень, мечущуюся на стене в отсветах догорающего костра, гадая, что могло дать иллюзию чего-то длинного и извивающегося.  – Мне тут идея пришла. Мы ведь теперь не люди, надо составлять новый атлас эротических зон и болевых точек. Лиля, ты ведь не против ради науки послужить подопытным кроликом? – не оставлял попыток зеленокожий.  Женщина раздражённо приподнялась на локтях и повернулась в сторону неприятного кавалера.  – Росс, как думаешь, что в сложившихся условиях может послужить стоимостным эквивалентом, имеющим реальную ценность, удобно соизмеримую с ценностью основных валовых продуктов?  Зеленокожий на несколько секунд потерял дар речи, а потом резко перекатился на другой бок, спиной к Лиле.  – Вот ведь! Я с ней, как человек с человеком, а она... Эх, – он разочарованно махнул рукой он. Женщина довольно усмехнулась и сладко зевнув, улеглась обратно на сено.  – Интересно, что это за глиста? – всё ещё разглядывая тень, тихо прервала я затянувшееся, прерываемое лишь обиженным сопением Росса, молчание.  – Где? – заинтересовался он.  – Пантера, ну что тебе-то неймётся? – вздохнула Лиля. – Выбрось глисту и ложись спать.  Я смутилась и замолчала. Но потом любопытство победило и заставило тихо выбраться наружу. К моему разочарованию, прародителем такой интересной игры света оказался колеблющийся под действием ветра небольшой сухой лист на выступающей ветке собранного сегодня топлива для костра.  – Вот, глядя на Лилю, поверишь, что все женщины – стервы, как говорят махаоны, – Росс тоже вышел к костру. – Всё бы ей о мёртвом и о мёртвом говорить. Не то, что ты.  – А глядя на тебя, поверишь амазонкам, – усмехнулась я.  – Сдашь завтра анализы, ладно? Столько времени прошло, наверняка кишечная фауна размножилась и обогатилась, – похоже, настала моя очередь оказаться в центре внимания зеленокожего.  – А сам?  – Сам – тоже, – согласно кивнул Росс. – Кстати, от тебя воняет. Я ещё на плоту заметил, а сейчас, когда ты спишь рядом, это особенно чувствуется. Мыться не пробовала?  – По десять раз на дню моюсь, – отмахнулась я, не показывая истинную реакцию на замечание зеленокожего. Как мазаться остатками моей помывки, так в первых рядах! А потом критикует. Ну, да, пахну не так, как они, но и не воняю! Сам-то тоже не розами ароматизирует. И, откровенно говоря, у мужчин и так тело пахнет резче, чем у женщин, а у Росса – в особенности. Вот уж кто выиграл бы соревнование на самого вонючего. Но никто его этим не попрекает. Нет, надо успокоиться. В отличие от Лили, я обычно пользовалась другим способом пресечь «комплименты». – Я хотела бы сходить к морю. Наверняка там очень интересная жизнь, на границе прилива, – поделилась своими планами с зеленокожим.  – А ещё надо проверить, заразны ли твои глисты для остальных, – продолжил гнуть свою линию мужчина.  – Росс, я поняла, о чём буду писать, – преувеличенно радостно перебила я зеленокожего. – Об этологии. И, параллельно, о популяционной экологии.  – Что, прямо сейчас? – собеседник не смог скрыть своего разочарования.  Я кивнула, снимая с шеи цепочку и включая кулон-компьютер.  – Ну и ладно, тогда я вообще спать пошёл, – буркнул Росс и скрылся в хижине. Заведя директорию и рабочие файлы под будущие учебники, убедилась, что возвращаться зеленокожий не собирается, посмотрела на голографический экран... и, вместо того, чтобы заниматься учебником, открыла дневник. Достижения достижениями, но наша жизнь состоит не только из работы, а ещё и из разных мелочей, которые обычно считаешь недостойными внимания.  А на следующее утро полукровки почти дословно скопировали наш ночной разговор.  – Росс, если ты не угомонишься и не перестанешь подавать детям дурной пример, то будешь спать у костра, – пригрозила Лиля. К нашему удивлению, зеленокожий не стал возражать и даже немного сократил вечерний ритуал, хотя и не отказался от него полностью. Но осознают ли дети, что обёртка не всегда соответствует содержимому, или принимают все комментарии Росса за чистую монету? Остается надеяться, что первое. На всякий случай, мы с Лилей ввели за правило хотя бы раз в несколько дней рассказывать на ночь сказки о хорошем человеке с плохим характером и том, какие беды и трудности ему приходилось преодолевать из-за неприятных черт личности. В конце каждой из них герой исправлялся и мирился с прежними недругами. Не знаю, подействовали ли наши рассказы на детей, но Росса мы ими однозначно достали: у него каждый раз портилось настроение и вырывалось «не дождетесь» или что-то подобное по смыслу.

32 октября – 9 ноября 1 года. Селение посвящённых и окрестности

Для приручения из всех известных нам обладателей естественного репеллента мы выбрали прусов (названных так из-за их характерного фырканья). Эти полуводные животные походили на миниатюрных гиппопотамов со свиными мордами. Не слишком крупные, но и не такие мелкие, как обычная добыча (до двадцати килограммов весом), они выглядели неуклюжими и достаточно безобидными. У прусов клыки недоразвиты, да и челюсти меньше размером, чем у кабанов. Впрочем, за исключением, разумеется, хищников, мы пока не встречали обладающих естественным репеллентом животных, которые имели бы ещё какую-то серьёзную защиту.  Мало выбрать объект приручения, надо узнать его вкусы и повадки. И теперь, сидя на толстой, низко нависающей над рекой ветви дерева, мы с Юлей и Вероникой болтали ногами и следили за питанием и поведением небольшой группы прусов на мелководье. Они не боялись и не смущались нашего присутствия, начиная нервничать только, когда кто-то подходил почти вплотную, но даже в этом случае не пытались убежать. Логично рассудив, что такая смелость должна на чём-то базироваться, Вероника спрыгнула вниз и, делая вид, что интересуется скоплением ряски, прошла мимо пруса, как будто ненароком прикоснувшись к нему кольцом-определителем.  – Ядовит, причём сильно ядовит, – вернувшись, подтвердила женщина своё предположение. – Проверишь для Homo nebulosus?  Я кивнула и тоже прошлась до ближайшего пруса. Результат оказался похожим, но не совпадал.  – Ядовит, хотя и меньше, чем для вас.  – Да, на мясо их не поразводишь, – разочарованно вздохнула агроном.  – У нас могут возникнуть проблемы, – забеспокоилась я. – Если они для вас ядовиты, то, скорее всего, их выделения также вредны.  – Ты для нас тоже ядовита, – усмехнулась Юля. – Но удалось же найти способ использования.  – Ядовита? – неприятно удивилась я и проверила себя на кольце. Нет, для своего вида я вполне съедобная... – А ты что, меня проверяла?  – Нет, Росс сказал, ещё во время сплава, – улыбнулась Юля. – Он, по-моему, всех встречных на съедобность проверял.  – И как были тролли?  – По его словам – съедобны, – мы дружно рассмеялись. – Но не думаю, что он их пробовал.  – Я тоже, – кивнула я. – Наверняка опасался заразиться.  Но в глубине души всё равно порадовалась, что ядовита для зеленокожего: мало ли как сложится ситуация в будущем. Кстати, насчёт будущего...  – А вы для нас – съедобны, – констатировала я, прикоснувшись кольцом к руке астронома.  – Только попробуй, – шутливо погрозила пальцем она. – Ты бы поменьше с Россом общалась: дурной пример заразителен.  – Очень надо! – обижено буркнула я и смутилась, поняв, что действительно сейчас повела себя, как зеленокожий. – Простите. Наверное, и правда слишком много общаюсь. А что поделать: живем в одном доме. Я бы с радостью вообще на деревья перебралась, но если с ним детей наедине оставлять, то он их такому научит, что никто рад не будет.  – А хочешь, они будут спать со мной? – с внезапно загоревшимися глазами предложила Юля. – Думаю, Илья не будет против. А я с удовольствием прослежу.  – Это было бы здорово, – обрадовалась я, а потом удивлённо поглядела на астронома. – Но зачем тебе это?  – Я очень хочу ребёнка, – тихо призналась она. Мы понимающе переглянулись: как-никак, она осталась единственной бездетной женщиной среди посвящённых. – Но боюсь беременеть. Точнее, боюсь не самой беременности, а очередного выкидыша, – на её глазах выступили слезы.  Я вздохнула. Действительно, астроном, как и остальные беременные, потеряла ребёнка во время эпидемии. Не думаю, что это так легко пережить. К тому же, судя по её словам, это не в первый раз. Минутку. Как это: не в первый раз?  – Погоди, ты сказала «очередного»?  – У меня уже дважды выкидыш был. Второй раз с вами, а первый ещё до того, как встретилась с Ильей. Тролль по животу сильно ударил, вот и... – Юля не стала заканчивать фразу, но дальнейшего объяснения и не требовалось. – Я боюсь, что опять что-то случится: ударюсь, заразу какую-нибудь подхвачу, отравлюсь... Нет, пока не хочу пытаться снова.  – А Илья не возражает? – вмешалась в разговор Вероника.  Я недоуменно посмотрела на соседку и только потом поняла намёк. Поскольку до сих пор сама с этой проблемой не сталкивалась, вот и значения не придавала, а стоило бы. Каким способом можно избежать нежелательной беременности, если не известно никакой контрацепции? Единственным и очевидным – избегать половой жизни.  – Нет, он понимает, – улыбнулась Юля. – Илья не такой мужчина, который живет с женщиной только ради секса. И вполне спокойно относится к перерыву в отношениях.  – Особенно здесь, где другие дела отнимают кучу сил, – добавил подошедший химик. – Ну вы, девоньки, даете: я-то думал, что вы за прусами наблюдаете, а вы нам косточки перемываете.  – Одно другому не мешает, – ничуть не смутившись, пояснила я. – К тому же, не вам, а нам, а о тебе речь только в контексте Юли зашла.  Поскольку Илья не стал возражать против того, чтобы полукровки ночевали с ними, я, наконец, устроила себе гнездо в кронах. И в очередной раз убедилась, что спать там намного удобнее, чем в доме. Причём оценила прелесть ночёвки на дереве не только я: Рысь стала меньше возиться и капризничать перед сном. Последнее было не менее важно, чем собственное удобство, поскольку у меня начало пропадать молоко, что вызвало бурный протест дочери. Единственным недостатком жизни в кронах оказалось то, что Рыси очень понравилось лазить, и теперь она порой пугала меня почти акробатическими трюками на тонких ветках высоко над землей.  В связи с моим переездом на дерево, зеленокожий изменил расписание «ухаживаний»: теперь большая часть его внимания доставалась мне за поздним ужином и непосредственно после него, а на Лилю Росс переключался, когда я удалялась наверх. Но, в отличие от моего, её способ отвлечения зеленокожего оказался эффективнее, так что постепенно язвительных замечаний в её сторону становилось всё меньше.  Изучив повадки прусов, мы решили сначала попробовать пойти мирным путём, а уж если не получится, строить загон и ловить этих животных. Поэтому, собрав богатый ассортимент разных фруктов, листьев и даже тушек мелких зверьков, отправились экспериментировать. Большую часть предложенного угощения прусы забраковали, но к двум горьким и неаппетитным для нас плодам проявили настоящую страсть. Из-за дружелюбия прусов, нам всего за пару суток удалось приучить животных к прикосновениям и омовениям. Выяснилось, что их выделения годятся в качестве репеллента не хуже моих. Куда больше времени понадобилось, чтобы прусы начали откликаться и приходить на зов с целью получить лакомство. После этого стало ещё удобней: не приходилось стеречь группу или искать её каждые несколько часов, когда действие защиты от насекомых ослабевает.  – Прусики, прусики, – ласково ворковала Вероника, почёсывая между толстыми складками на шее жмурящегося и гудящего от удовольствия лидирующего самца. – Эх, были бы вы съедобны, какие бы свиньи получились... Что бы кабанам так не приручаться?  Действительно, дикие свиньи, хотя и часто посещали окрестности деревни, но близко к себе не подпускали и за лакомство продаваться не пожелали.  – Хочу поросёнка. А лучше двух... нет, трёх-четырёх самочек и самца, – глаза агронома азартно сверкнули. – Давайте наших мужчин на охоту вдохновим?  – Ага, за кабанами, – саркастично хмыкнула я. – Тебе муж надоел?  Вероника отрицательно мотнула головой и разочаровано вздохнула:  – Но всё равно когда-нибудь это надо будет сделать.  Освободившись от основного строительства, Сева с не меньшим жаром взялся за новое дело, а именно – построение лодки. Первыми результатами усилий технического отдела стали несколько игрушечных посудин, которым очень радовались дети, многочисленные чертежи и долгие споры о сорте подходящей древесины и конкретном дереве, из которого будет построена лодка. Благодаря вещам, найденным в пещере, где когда-то жила группа Аллы, мы уже не испытывали такого недостатка в инструментах. По крайней мере, в некоторых: по ножу на каждого посвящённого даже с учётом детей, три топора, несколько походных струнных пил и два мачете. Но вот почему-то мало кто подумал о том, чтобы взять с собой лопату. Во всяком случае, у нас в группе нет ни одной, поэтому пока приходилось ковыряться в земле при помощи ножей и больших плоских обломков двустворчатых раковин. В этом плане я оказалась в выгодном положении: после некоторых усилий удалось написать программу изменения формы моего ножа под длинный узкий совок, что сильно облегчило работу с землей.  На двух грядках с папортошкой (там, где мы сажали клубни с повреждённой кожурой) появились всходы. Некоторое время казалось, что всё в порядке, но когда окончательно сформировался первый настоящий лист, стало ясно, что местная природа преподнесла нам очередную загадку. Взошедшие растения никоим образом не напоминали знакомый папоротник: один стебель вместо многих, да ещё и с очередными глубоко иссечёнными пятилопастными листьями. Но у папортошки нет стеблей, и листья не такой формы!  – Может, потом стебель отомрёт и сформируется нормальный куст? – предположила Юля.  – Будем надеяться, – кивнула агроном.  Но, когда общее число настоящих листьев достигло трёх и появились первые длинные усики, я наконец поняла, что мне напоминает это растение. Слазив в кроны, сорвала молодой побег одной из лиан, оплетающих деревья, и принесла вниз. Сравнив листья и убедившись в их сильном сходстве, мы переглянулись.  – На ней хоть что-то хорошее растет? – со слабой надеждой поинтересовалась Вероника.  – Ягоды. Крупные, но противные на вкус, – честно ответила я.  – Вот вам результат. Посадили папортошку, а потом начали культивировать сорняки, – разозлилась она и пошла выдёргивать нежелательную растительность. – И ведь как замаскировались, заразы: ровно, прямо как будто их тут кто-то сажал!  – А может, и сажал, – рассматривая выполотые лианы, констатировала Юля. – Они из папортофелин растут.  Переглянувшись, мы осторожно, чтобы не повредить корни, раскопали ещё несколько растений. Неудивительно, что лианы взошли в ряд: каждая из них крепко соединялась с клубнем.  – Но как? Это ведь папортофельный клубень, – чуть не плача, спросила Вероника. – Чушь какая-то. Выходит, повредив клубень, мы открыли доступ паразиту, который к нему присосался?  – Как одна из версий пойдет, но не факт, – не согласилась я. – Предположений много можно сделать. Давайте вскроем то, что осталось, – кивнула на приросший к стеблю клубень. – И посмотрим, что внутри.  Вскрытие трёх молодых лиан показало, что их ткани то ли очень сильно проросли ткани клубня, то ли действительно являются с ним одним целым.  – Итак, какие можно сделать предположения? – подвела я итог этой фазе исследований. – Лиана может быть паразитом, воспользовавшимся повреждённой папортофелиной. Это раз. Два: лиана может быть опять-таки паразитом, но не папортофелин, а папоротника. В этом случае клубни – это уже образования лианы, а не самого папоротника Три... – я ненадолго задумалась. – Это конечно, глупое предположение, но клубни могут быть просто образованием лиан, а папоротник – её паразитом. Ну и четыре: нельзя исключать версию о чередовании спорофита и гаметофита.  – Ну ты фантазёрка, – невольно рассмеялась Вероника. – Особенно с двумя последними версиями.  – Почему? – удивилась я. – Нам неизвестно, насколько длинная и разветвлённая корневая система лиан. А на нижнюю, безлиственную часть их ствола мало кто обращает внимание. Да, самой яркой приметой папортошки является наличие соответственного папоротника, но, кто сказал, что на самом деле папортошку нельзя найти и в других местах? И в защиту четвёртой версии тоже выскажусь. На Земле у высших растений редуцированна форма гаметофита, но мы не можем утверждать, что и здесь всё так же! Вон, у Земных мхов и плаунов есть обе формы, и они могут сильно различаться по внешнему виду. Так что и это предположение исключать нельзя. К тому же, его легко проверить. Если оно верно, то из ягод лиан вырастет папортошка.  – Проверим, – кивнула агроном. – А теперь я предлагаю посмотреть, что у нас с остальными грядками, на которых так ничего и не взошло.  Выяснилось, что папортошка с неповреждённой кожурой выглядит нетронутой и даже не начала наклёвываться, в чём удалось убедиться, вскрыв два выкопанных клубня. Зато бобы репеллентных кустов проросли, но почему-то исключительно вниз, выпустив длинный, уже почти полуметровый, тонкий корень-стержень, мало того, что без ответвлений, но даже без корневых волосков. Вверх же не то, что побега не было, даже его зародыша не намечалось.  – Ещё один сюрприз, – вздохнула Вероника. – И почему я не удивляюсь?  Решив пока ничего не предпринимать, мы оставили растения в покое. Но ещё одну небольшую грядку всё-таки заложили, посадив на ней ягоды лианы. Поскольку последнее предположение подтвердить или опровергнуть легче всего, им и стоит заняться в первую очередь.

10 – вечер 11 ноября 1 года. Селение посвящённых – джунгли

Убедившись, что новый способ защиты работает, Дет предложил выбрать группу разведчиков для исследования окрестностей. В неё, по умолчанию, в роли не только исследователя, но и ходячего источника репеллента, вошла я. Почти все остальные женщины с детьми решили остаться в деревне. Исключением оказалась Вера, которая, наоборот, рвалась в поход всеми силами.  – Куда вы без геолога? – утверждала она. – А за ребёнком Надя проследит.  Сева сначала возражал, но после разговора с женой наедине (прошедшего, к моему удивлению, вполне спокойно, а не на повышенных тонах), согласился, что это разумное решение. Сам инженер из лагеря уходить не собирался, как, впрочем, и физик с математиком: все трое не хотели прерывать работу над плавсредством. Дет почему-то желания войти в группу разведчиков тоже не высказал, Илья пожал плечами, предоставляя решать другим, а Росс долго раздумывал и потом сказал, что пойдёт с нами.  – Тут меня Вероника землю пахать запряжёт, так что, раз всё равно медициной не позаниматься, лучше на разведку, – пояснил он своё решение, чем вызвал справедливое возмущение агронома.  Кроме нас троих, в группу вошла Юля. В результате половой состав оказался неравноценен: три женщины и мужчина, из-за чего ехидный физик, недолго думая, предложил присвоить нам кодовое название «гарем». В первое время мы решили не удаляться на большое расстояние от деревни: утром выходить, а вечером возвращаться и ночевать с остальными.  Но жизнь попыталась нарушить наши планы. Когда Росс возвращался с добычей, на него снова напали. Он выжил и спасся, но куда большей ценой, чем в первый раз: получив довольно глубокую рваную рану на голени.  – Да что, я самый вкусный, что ли? Почему всё время на меня? – искренне расстраивался зеленокожий.  – Может, пахнешь аппетитнее других? – предположила я.  Росс бросил на меня хмурый взгляд, но возражать не стал.  – Возможно, – кивнул он, прикладывая к ране красный мох, собранный Надей в ближайшем овраге. – Это ещё ладно. Хуже, если я только первая ласточка, и вскоре начнётся охота и на остальных...  – Да, такой вариант нельзя исключать, – неохотно согласилась я. – Мы тут уже довольно долго живём, так что хищники вполне могли привыкнуть к нашему виду и попробовать расширить рацион.  На сей раз зеленокожему удалось увидеть напавшего, и, по словам Росса, он очень походил на представителя крупных Земных кошачьих, а именно тигра. Но даже невзирая на то, что нападение произошло рядом с селением, мы не отказались от идеи исследовать окружающую местность.  – Всё равно от джунглей отгородиться не сможем, – кивнул инженер. – В них и пища, и топливо. Так что защита может быть только активной.  – Сева, ты с топором на тигра идти собираешься? – насмешливо поинтересовался Маркус.  – Нет, я не самоубийца. Поэтому, только если не будет другого выхода, – пожал плечами инженер.  – В любом случае, вы там поосторожней. И в селении надо возобновить дежурства, как было на плоту. Что-то меня очень беспокоят последние события, – вздохнул Дет.  Естественно, об участии зеленокожего в походе теперь и речи не возникало, и его место с готовностью занял Илья.  – Ты же вроде не горел желанием? – удивилась Юля.  – Но и против не был, – улыбнулся он.  На следующее утро мы покинули лагерь и направились вглубь тропического леса. Несмотря на опыт, передвигались довольно медленно. Во-первых, часто приходилось искать обходной путь, чтобы не продираться сквозь густые заросли или колючие растения, огибать местообитания местной вариации муравьёв, уступать дорогу более крупным, чем мы, представителям животного мира. Во-вторых, местность оказалась не просто пересечённой, а очень пересечённой: не реже холмов встречались обрывистые склоны, скалы, возвышающиеся иногда на два-три десятка метров, и крупные ямы, из-за чего больше половины времени занимали спуски и подъёмы, а также преодоление болотистых и водных преград. Ну и в-третьих, мы и сами не спешили, ведь целью было не отойти на какое-то расстояние, а изучить окружающий мир. Через несколько часов на одном из скалистых холмов мы встретили признаки цивилизации: кострище, расположенное на удобной полянке в просвете деревьев и кустов. В этом месте Илья объявил привал.  – Костёр жгли не так давно, – кивнул он на пушистую, ещё не познавшую ни единого дождя золу. – И, судя по всему, его хозяева часто тут появляются, – добавил мужчина, набрав полную ладонь светло-серого порошка. – По крайней мере, золы нагорело уже много, а это о чём-то говорит.  – Выходит, что не только мы решились на штурм реки, – согласилась я. – Подождём их прихода?  Химик кивнул и пошёл осматривать окрестности. Вера чем-то увлеклась в ручье неподалёку, я полезла наверх, чтобы принести немного фруктов. А когда вернулась, меня подозвала Юля, всё ещё рассматривающая стоянку соседей.  – Пантера, тебе ничего странным не кажется? – поинтересовалась она.  – Да вроде нет, – пожала плечами я. – А что?  – Посмотри внимательней, – предложила астроном.  Я снова окинула взглядом стоянку. Небольшая моховая полянка с кострищем в центре, окружённая кустами. Рядом со стволом одного из деревьев остатки хвороста и довольно крупный камень, скорее всего использующийся соседями в качестве сиденья, или маленькой подставки.  – Все равно – нет.  – Почему те, кто тут живут, до сих пор не соорудили укрытия или не обустроили удобный спуск к ручью? – спросила Юля.  – Если здесь поселились удуны, то в этом нет ничего удивительного, – не согласилась я. – Они ведь не любят тратить лишние силы. А для племени места маловато.  – Есть ещё кое-что странное, – поддержал жену возвратившийся с добычей Илья. – Кабачёчками не пахнет.  – Может, они, как и мы, нашли способ использовать естественный репеллент животных? – как я ни старалась скрыть обиду, она все равно прозвучала в голосе. Досадно, если не мы единственные до этого додумались.  – Вряд ли. У нас в этом плане большой бонус – ты. Вспомни наши первые эксперименты. А пот прусов, например, ничуть не менее ядовит, чем твой. Так что если кто-то и пробовал, то, скорее всего, быстро оставил попытки. Мы ведь много дней искали концентрацию, которая бы ещё помогала, но уже не разъедала кожу, – вмешался в разговор Илья.  Юля согласно кивнула.  – Да, я тоже заметила. Ну вот дождёмся хозяев и поговорим.  – Сходите кто-нибудь за Верой, сейчас есть будем, – попросил химик.  Согласно кивнув, я направилась к ручью.  – Змей с фруктами будешь?  Женщина подняла на меня сияющий взгляд и вместо ответа предложила спуститься вниз.  – Вот, – протянула ладонь, на которой покоилось полтора десятка крупных песчинок. Я внимательно осмотрела предложенный материал. Белые и слегка желтоватые крупинки выглядели полупрозрачными и твёрдыми на ощупь. На пляже, располагавшемся чуть выше по течению от нашего селения, легко можно набрать таких же. И чему тут радоваться? – Это песок, – пояснила Вера, заметив моё недоумение.  – Вижу, что песок. Ну и что?  – Нет, ты не поняла: это настоящий песок, а не местная органическая вариация, – снизошла до объяснения геолог. – Причём здесь его больше, чем в ручьях рядом с домом.  – Предлагаешь набрать? – радостно спросила я, зачерпнув горсть песка. И как она его отличает?  Вера усмехнулась моему энтузиазму.  – Нет, не предлагаю, – возразила она. – Если бы все так просто было. Я имею в виду, что рядом с домом, промывая содержимое ручьёв, мне удалось получить меньше кварцевого песка, чем здесь.  – Так это всего?! – теперь достижение подруги предстало в другом свете. Сколько она тут копалась, пока мы занимались другими делами? Вряд ли меньше часа. – Да уж, этот песок прямо на вес золота.  – Да, здесь его немного, но всё-таки больше, чем там, где мы остановились. Так что очень вероятно, что где-то его ещё больший процент содержится. Кто знает, если хорошо поискать, то, возможно, удастся даже найти месторождения и песка, и глины. И тогда... – геолог мечтательно зажмурилась.  Я разглядывала песчинки. Глиняные горшки, вазы, стеклянные бутылки – да много чего можно сделать, имея под рукой такой материал. Удивительная штука жизнь. Вот уж не думала, что здесь, в моём новом мире, одной из актуальных и сложных проблем станут поиски песка и глины – материалов, для Земли обычных и очень распространённых.  – Ладно, здесь – так здесь, – к ручью спустилась супружеская пара с обедом, и после того, как Вера аккуратно ссыпала в пробирку песчинки, мы приступили к еде.  Ближе к вечеру я включила компьютер и связалась с Игорем, сообщив о последних новостях и предупредив о том, что к ночи, скорее всего, не вернёмся. Чтобы не смущать хозяев, мы решили остановиться немного поодаль и быстро построили примитивный шалаш: пусть не сильно, но он всё же защитит от опасностей ночного леса. Костёр пока разжигать не стали, решив дождаться местных.  Намазываясь из колбы раствором моего пота, Юля захихикала.  – Я всё-таки дикарь, – поделилась она с нами причиной веселья.  – Почему? – не поняла геолог.  – Мне сейчас подумалось: здорово, что у нас репеллент хороший. С кабачёчками мы уже намучились, а без них и того хуже – пришлось бы одежду изобретать. Хоть из шкур, хоть из травы какой-нибудь.  Мы переглянулись, а потом дружно рассмеялись. Собралась компания нудистов! А ведь если подумать, то никто из свободных не стремился закутать тело, кроме как в целях защиты от насекомых. И куда только делось табу на обнажённость, крепко вбитое каждому из нас в прошлой жизни? Сейчас, хотя уже выделываем шкуры (пусть и не очень искусно), но одеваться в них никому даже в голову не приходит.  – А ведь и правда, – успокоившись, согласился с моими невысказанными мыслями Илья. – Так удобней, поэтому нет никакой причины одеваться, – приняв колбу из рук жены, он, в свою очередь, воспользовался раствором. – В конце концов, не думаю, что именно одежда делает человека цивилизованным.  – Смотря где, – наполняя обмывками вторую колбу, возразила я. – Но наши зачатки цивилизации её отсутствие действительно не портит.  Мы успели хорошо отдохнуть и обследовать окрестности, прежде чем нас отыскала взволнованная Вера, оставшаяся исследовать ручей рядом со стоянкой соседей.  – Народ, вы не поверите, – она вытерла выступившую на лбу испарину. – Хозяева кострища – не люди.  – Оборотни? Или тролли? – с замиранием сердца спросила я.  – Не те и не другие. Вообще не люди.  Мы переглянулись и, бросив все дела, направились в сторону найденного кострища. В слова геолога трудно поверить, не увидев собственными глазами.