Текст книги "Как пройти в Ётунхейм? (СИ)"

Автор книги: Софья Максимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Девушка казалась не менее смущенной, чем её сестра и долго не могла вымолвить ни слова.И глядя на неё Локи подумал: "А ведь не дурна, но чуть братца увидела – всё, пиши пропало. Как же сложно бывает с теми, кто в нас верит".

III

Эрнст прикрыл глаза, брезгливо поморщился.

Он видел, как освежёвывают животных, но подобные зрелища ему никогда не были приятны. Локи заявил, что испортил Эрнсту впечатление, сболтнув, что козлы Донара возродятся наутро,но теперь он мысленно благодарил его за это, иначе было бы хуже, причём намного.

Он так долго держал глаза закрытыми, что чуть не заснул, а когда уже открыл их, животные преспокойно себе жарились, а Донар досадовал, что Локи тоже здесь, ведь ему, Донару, еды из-за него не хватит. На что Локи заявил, что он может сказать ровно то же самое и о себе тоже, и без разницы, чьи козлы.

Марта и Агата удивляли Эрнста: они смущались только поначалу, а потом говорили со всеми совепшенно запросто, на взгляды Локи Агата сердилась (или только делала вид), как если бы это был обычный человек, а Марта раз случайно врезалась в Донара и не молила слёзно о прощении, чего сам Донар и не требовал. Да, видно асы – это что-то совершенно отдельное, другое.

IV

– Эрнст, ты явно не спишь, верно? – голос Локи, невесть откуда взявшегося, звучал мрачновато и встревоженно.

– В чём дело?

– Ты лучше скажи, сон не идёт?

– Да, -честно ответил Эрнст.

– Это хорошо. Дело в том, что я кое-что узнал тут, и теперь мне нужно срочно поговорить с кем-нибудь ни о чём.

– Я только рад буду...

– Ну и славно. Как насчёт истории о том, как мы возвращали с Донаром его молот?

Донар в другом конце комнаты угрожающе захрапел.

– Ты думаешь, стоит?

– Да не бойся ты! Если что не так пойдет, то знай: мне приходилось получать от него по шее. Как видишь, жив ещё... Да ты не вздрагивай так, я это не серьёзно, а ты что подумал? Спит как убитый, чего там!

Эрнст всё-таки согласился, и не зря. Под периодически усиливающийся храп Донара он узнал о том, о чём и представить не мог. Правда был смысл опасаться того, что Донар в женском платье и с полузавешенным лицом будет преследовать его в ночных кошмарах. Хотя зря боялся, заснул он без сновединий.

Заснул после того, как Локи сказал ему: "Здесь появились ётуны из Утгарда. Боятся не стоит. Тебя, если возьмут, то с нами за компанию, а значит и ничего особенного не будет. Надеюсь. Очень, но не без оснований." У Эрнста чуть зубы от страха не застучали, но Локи продолжил, думая его даже ободрить:

– Агата мне это рассказала. И да, не спрашивай когда и как – тебе это не интересно, поверь мне. В массе соплеменники мои диковатые, но конунг у них вполне себе ничего. Знаешь, а он ведь в своё время провисел под землёй куда больше монго, даже в сравнение никакое не идёт. Я с ним уже раз договаривался, он обещание сдержал – сбил с Донара спесь, но и меня пристыдил. Насколько это было возможно, правда. За первое я его уважаю, а за второе – обижен. Но я хорошее тоже помню: он нас с Донаром и Тилем накормил даже. Я тебе при случае расскажу, ты мне его напоминаешь чем-то. А знаешь, как о нас узнали?

Эрнст начал потихоньку догадываться, в чем могло быть дело. Локи, как будто почувствовав, продолжил:

– И ведь говорила мне мать когда-то: "Не водись, сынок, с великаншами, хоть они и подобны тебе, хорошего ничего не выйдет!"... В первый раз не послушал, конечно – женился. Прокатило даже как будто. Разошлись потом, правда, как в море корабли. Второй раз по-настоящему ничем хорошим не кончился... Потом – так, мелкие неприятности. В том числе и эта.

Эрнст улыбнулся, но потом задумался, его беспокоила пришедшая совсем недавно в голову мысль:

– Локи... А конунг их ... с ним точно можно договориться?

– С Утгард-Локи-то? Можно. Думаю, он и сам понимает, что Фенрир и его дети, хоть и велики, но слишком малы, чтобы сожрать Солнце, что Ёрмунгард слишком велик для чего бы то ни было, так, что не верь Донару, когда он начнёт рассказывать про ту рыбалку, а у Хель свои дела. Ему это не хуже моего ясно. Новый мир ведь появился – ваш мир. как по мне, он действительно лучше. Интересней, знаешь ли. И вот еще что: где бы ты ни оказался к Йолю, знай: я к тебе нагряну, так что подумай об этом на досуге.

Эрнст успокоился, но несильно (Что такое Йоль, к слову, он не знал, но спрашивать не стал). Нашарил в темноте руку Локи и схватил ее, будто иначе что-то случится. Что-то, чего быть не должно. Локи замер, это Эрнст почувствовал, но руки не отнял. Так Эрнст и заснул. Хватку ослабил только когда вошел в такое состояние, в котором ничем не разбудишь.

Глава 9

– Ну и кто ты без Мьёльнира? – заинтересованно осведомился Локи, стараясь развернуть голову, хотя и так было понятно, что обращается он к Донарую

– Дурак ты! баба! – ничего лучшего ответиль громила не мог.

– А не ты разве? Кто не дал отпор?

Они были посажены спина к спине, с руками, связанными вместе, а их равно рыжие волосы были стянуты вместе, так что вертеть головой никому из них не было приятно.

– Я был безоружен, а они, – подумав начал Донар таким тоном, будто и не думал оправдываться, – их было больше.

– Для грозы ётунов это не должно быть затруднением, если ты хочешь знать, что я об этом думаю. Ну да мои советы для тебя уже ничего не значат...

– Где отец?

– А мне почём знать, где этот старый пьяница, хоть я его и ... Где Эрнст? – тон Локи сначала казался издевательским, потом сразу вдруг стал серьёзным, и последнюю фразу он произнес будто даже обиженным голосом.

– Тебе что до этого человека?

– Есть что, раз спрашиваю.

– Я тоже понятия не имею! К тому же, чем он нам может быть полезен? Отец его покрывает, главное! Знчем только?

– Будь Эрнст немного другим, я бы подумал, что мой милый братец решил готовить его в герои, и куда ему, спрашивается, в дружину столько?– насмешливо заметил Локи, но замолчал потом так серьезно, что даже Донар призадумался.

II

Эрнст понимал, что не может привлечь внимание Локи из своего дальнего угла сарая. Куда попрятались Марта и Агата было только догадываться, а он избрал себе местечко за завалом сена, и теперь чувствовал себя последним трусом, однако, поминутно пытаясь оправдать себя тем, что он ничего не может тут поделать. И он был в сущности прав, когда так думал.

– Эрнст! – послышался шёпот Агаты откуда-то неподалёку.

– Ты тоже здесь? И Марта?

– Понятия не имею, что делать. Зачем только, – и тут она оборвала фразу, сама удивившись тому, что у неё вырвалось.

– Но ведь нужно всегда впускать Вотана! – Посмотрела на сестру огромными глазищами Марта.

– Да, мы все должны его впускать, ты права, – убитым тоном согласилась Агата.

Марта выбежала из укрытия, но тут же испугалась и забежала за бочку в водой. () На улице, недалеко от их укрытия, показался дикого вида великан. Волосы его былитакими же рыжими, как и у Локи, но напоминали гнездо, причем были такими явно от природы, но не из-за пренебрежения гребнем. Ну, или костер, смотря какое у кого воображение.

Агата, испугавшись за сестру, тихонько перебежала к ней за бочку. За ней последовал Эрнст.

– Осторожней, – прошептал Эрнст, – великаны могут быть и догадливыми, – правда зачем он это сказал, сам не совсем понял, но очень уж хотелось.

– Но могут быть и глупы, как пробки, – огрызнулась девушка, – а что хуже, не ясно.

То ли слух у гиганта был ничего себе, то ли ещё по какой-то причине, но он, согнувшись, чуть ли не на четвереньках, залез в постройку. Никто не успел ничего сделать, ни сказать, ни пискпуть.

– Кто такие – от этого трубного гласа у всех троих чуть не заложило уши. Эрнст присмотрелся, огрядел лицо гиганта и что-то будто начал вспоминать...

– Меня зовут Зельт (сам, сам по себе -нем.), заявил он, а в голове, как иногда бывает в случаях опасности, начинал зреть план. Ему даже показалось, что какой-то знакомый голос подсказывает ему, что делать, но списал это на страх, решив что такого не может быть.

Эрнст начал потихоньку отходить назад, Марта и Агата замерли. Гигант следовал за парнем, и случилось именно то, что случилось: он задел ручищей бочку с водой. Тут же его лапа покраснела, гигант взвыл и, разнеся потолок и стену понесся прочь.

"Я угадал, – пронеслось в голове у Эрнста, – как же я угадал..." И со страху зарылся в сено. Сентры забрались в пустую бочку.

III

Другой великан со спокойным, нестрашным лицом, волосы которого были чем-то прямо противоположным воронему гнезду, удивлённо смотрел на взлохмаченного.

– Кто это сделал?

–Да Зельбст!

– Что зачит "сам", – заметил собеседник, – раз сам, значит сам. Ничего не поделаешь, ЛоГИ.

Ложное имя Эрнста, которое Он использовал на всякий случай, всё же отразило правду: не он же опрокинул бочку, а только подвёл великана к ней, значит он не так уж напрямую виноват. И вправду "сам".

– Освободите их, – приказал второй великан.

Подошедшие ётуны были удивлены: с чего бы? Хотя у конгуна могут быть на то свои причины.

– Пророчества не торопят, – заявил Локи и хотел было продолжить.

– Вотан уже всё мне сказал, – перебил его великан.

Оставалось только смерить убийственным взглядом названного брата. Утгард-Локи (а это был, безусловно он), подумал, что владыка Асгарда и Вальхаллы явно привык думать о ётунах одинаково, Вотан явно сгрёб в их разговоре всех под одну гребёнку.

– Ты не сердишься? – полунасмешливо спросил у Локи конунг.

– Я помню хорошее, хоть многие и отрицают это. Ты нас когда-то накормил, – таким же тонов ответил тот, – и он, – тут Локи кивнул на Донара, – тоже просто обязан это помнить.

Такой ответ конунга вполне удовлетворил – его соплеменник из Асгарда остался верен себе, и это не могло не радовать.

IV

Когда великаны удалились, Донар легко разорвал оставшиеся на руках обрывки толстенных верёвок, с презрением бросил их, чувчтвуя себя уязвлённым: связать Донару, сыну Вотана, руки зачарованной веревкой? Этот позор должен был быть смыт кровью, но отец этого явно не желал. Хоть колдовсктво спало, и на том спасибо, как выразился бы Локи.

Самому же Локи полное освобождение давалось нелегко. Он изрезал себе руки грубой верёвкой, но попыток разорвать не оставил.

Вотан, вздохнув, подошёл к названному брату, и стал помогать ему освобождаться от верёвок. Локи смотрел на Вотана с удивлением, будто не ожидая этого от него.

"Локи", – бросил Вотан и замолчал, забыв, что хотел сказать.

– Братец, только не надо награждать меня всеми моими прозвищами, которые ты так обожаешь произносить, – он хотел сказать ещё очень много, но промолчал, а через пару секунд и вовсе запамятовал всё это.

Они соединили исцарапанные, немного кровящие из-за грубых великанских веревок руки, и оба вспомнили клятву, данную немногим позже, чем день создания Асгарда. Клятву, о которой они, безусловно, оба помнили, разве что Вотан один раз отнесся к ней легкомысленно, но это уже было давно. Так давно, что даже Локи уже не попрекал. Ведь столько всего произошло с того момента: успел появиться новый мир, новый и даже чем-то лучше прежнего. По крайней мере, более интересный.

Заключение (от Локи)

Как вы думаете, что потом произошло? Правильно – Донар снова высказал, кто я такой по его мнению. Ничего нового не услышал, а о красноречии я и заикаться не хочу. Ожидал от Вотана чего-то подобного, но поинтересней, только он ничего не сказал. Я вот что тогда подумал: либо он ещё сильнее постарел за последнее время, а с возрастом пришло ещё немного вселенской мудрости, только я этого не заметил, либо что-то нечисто.

Как из этой записки можно понять, я вполне себе жив, как и все остальные. Что могу сказать? Да ничего, когда пишу, я немногословен, а на словах... Впрочем, желаю в этом всем когда-нибудь убедиться. А главное – встретить Йоль так, как это сделал я!

Ётун Асгард-Локи Лаувейсон

И да, как можно понять, ничего не могу поделать. Сам привык, чтобы меня называли по матери.

2

Легенда 2: ... и о том, как сделать так, чтобы твой подвиг не зачли.

Вместо вступления

I

Асгард, 1096 год, июнь(по Мидгарду)

– Локи...

На плечо опустилась здоровенная рука, и в голове у записного аса тут же пронеслось: "Он узнал, что происходило у него дома в прошлый четверг? Так быстро? Обычно до него доходит полмесяца, если вообще доходит... Йольский Кот..."

Пускай это ругательство кому угодно могло показаться безобидным, оно на правах придуманного раньше "чертей лысых" (также по мидгардскому образцу) использовалось именно в тех случаях, когда дела были по-настоящему плохи. Прошло всего пара секунд, а Локи и Донару показалось, что они стоят так уже где-то полчаса. Первым не вытерпел Донар:

– Ты повернёшься или нет, с тобой ведь говорю!

Локи повернулся, предварительно придав своему лицу самое спокойное из возможных выражение.

– Чего тебе?

– Хочешь, чтобы Скади выселили?

– Прости, что?

–ТО!!! Говорю: хочешь, чтобы Скади выселили?

– Донар, мальчик мой, что ты сегодня пил? С обычного меда такого не будет, ты с него звереешь,– начал Локи полуиздевательски, – ты вообще ни капли в рот не брал? Хотя нет, тогда бы настроение у тебя было хуже некуда. В чем дело, расскажи, а?

– Мой отец просил тебе передать, – начал Донар как будто заученную фразу, – что выселит Скади скорее, чем хотел бы, и намного, если...

– Не продолжай! Обязательно какая-нибудь пакость... Погоди же, я угадаю...

–... если ты не станешь противостоять ему и мешать его плану.

– Пакость! – как-то даже удовлетворённо, – а что за план хоть?

– Помнишь того человека... Так вот, у Вотана на него планы.

Локи молчал.

– И вот, они с Хеймдаллем попросили меня тебе это все передать.

– Девять его мамок... – слов у Локи явно не хватало, что случалось редко,– оба туда же... Передай братцу, что я промолчал.

Донар, тем временем, начал удаляться.

–Хеймдаллю привет и страстный поцелуй, – издевательски крикнул Локи. Донар выпрямился. На его лице изобразилось неподдельное отвращение.

–На словах, на словах, – таким же тоном пояснил Локи, – Проваливай! – и плюнул на землю с ненавистью.

II

Сделать из Эрнста героя мог решить только Вотан. Очень скучающий Вотан, если совсем точно, и сказать, что Локи это не нравилось – ничего не сказать. А ведь он это предвидел, Йольский Кот, предвидел... Надо было идти разбираться, тогда все это хоть немного прояснится.

– Зачем пришёл?

–Хеймдалль, почему ты не на посту? Асгард сам себя охранять не будет.

– Ётун, от которого больше всего бед, находится в Асгарде, а не в Средних мирах, – огрызнулся Хеймдалль,– вот я и здесь.

– Что же вы за асы такие..

– Кто?

– Ты и братья твои! Все в своего отца, не иначе – никакого уважения к старшим.

– Знал, что ты придёшь, – Вотан казался спокойным как никогда.

– Это хорошо. Что ты такое себе вбил в голову, братец?

– Будешь просить за Эрнста – Скади останется.

– Меня немного другое интересует: чем ты думал? Мало из источника в свое время пил – не иначе. Мальчишка был нашим спутником, помогал нам не выделяться, так отстань же ты от него!

– Сперва ты.

– Я не собираюсь посылать ему самые идиотские испытания и потом в конце концов отправить на верную смерть, я для него безопасен, понимаешь? Какой из него берсерк? Какой герой? Или тебе так захотелось поразвлечься, что такие как он тебе и нужны?

– Продолжишь дерзить – возобновлю наказание, – Вотан и слушать ничего не желал, – змеи всегда найдутся, ничего, что из той твоей жене уже давно сделали пояс.

– Вот такой разговор мне по душе! Братцу не дают поиграться в людей и он обижен – мило!

– А какое тебе до Эрнста дело? – голос Вотана стал особенно вкрадчивым, – что тебе в нем?

– А то, что знакомство с нами убьёт его, а мне это не нравится.

– Тебе много чего не нравится, – Вотан положил ему руку на плечо. Локи поморщился.

– Никак противно, братец?

– Ничуть,– Локи усмехнулся и еле-еле коснулся губами лба названого брата, – видишь?

Выражение лица Вотана являлось собой причудливую смесь из "убью-как-нибудь" и "твоя-взяла-недоразумение-ты-ледовое".

– Хорошо же, можно договориться, -начал Вотан хитро.

– А спорим, у Эрнста все равно ничего не выйдет, как бы ты ему не помогал. Если выиграю я, то Скади выселяется, а ты от Эрнста отстаешь. Если нет – пусть будет, что будет. Я мешать не стану. А Скади ведь выселишь? – заинтересованно спросил Локи.

– Пожалуй. А то слишком много ётунов у нас тут развелось, – заметив, что Локи удивленно приподнял бровь, он продолжил, – а ты ведь брат мне, как-никак...

– Удивительно-ты об этом вспомнил. Договорились?

– Договорились.

– Только пусть все будет по чести.

Вотан усмехнулся: оба понимали, что никто из них двоих честно играть не намерен – не могут и не умеют, что поделать.

– СТОЙ!

– Чего опять, Донар?

– Постарайся выиграть.

– ЧТО?!

– Помнишь Тиля?

– Как не помнить... Погоди, ты хочешь... Вы трое с ума сошли! С чего ты взял, что я соглашусь на то, чтобы Эрнст на тебя батрачил? Хорошо же... С ума сошли, зато я в своём уме!

III

– Сигюн, не надо...

Он чуть не сказал "пожалуйста" – вот до чего могут довести асы народе Вотана.

– О Сиф думаешь?

– С чего бы? Открою тебе секрет: если бы я о ней думал, я был бы в духе.

– Ты хочешь сказать...

– Не больше того, что уже сказал, поверь мне.

Сигюн посмотрела на мужа. Она не помнила, когда последний раз он был в таком настроении – настолько оно было в его случае редким. Она провела рукой по рыжим волосам Локи, ожидая, правда, что он увернётся, но он даже не шевельнулся.

Молчание длилось минут пять. Сигюн хотелось плакать – никогда не было такого, чтобы на неё настолько не обращали внимания. Как будто бы её вовсе не было, как будто бы она была незнакомой. И тут она встретила взгляд Локи. Он смотрел на неё весело и насмешливо, но одновременно так, словно он её все ещё любил. Точнее у Сигюн не было сомнений, что она все ещё любима, но это не значит, что это была правда.

– Ты что, Сигюн? – Локи встал и подошёл к ней, – Ну прости, прости дурака...

Ему было очень неудобно, очень не хотелось извиняться, но ему также не хотелось расстраивать жену, ведь чувство, отдалённо напоминающее благодарность к ней он испытывать не перестал.

– Вот-вот – дурака, – смеясь сквозь слезы сказала Сигюн и повисла у него на шее.

Именно в этот момент и зашёл без стука Эрнст.

– Устал ждать, – пояснил он, – я, между прочим, Хеймдалля встретил.

Локи напрягся.

– Расскажи-ка... А завтра, – смерил он паренька взглядом, – мы отправляемся в Мидгард. Делать тут нечего.

Неудавшийся поход

I

1096 год, август

Рудольф фон Траубкорн считал своим долгом, нет, прямой обязанностью присоединиться к походу. Не вышло. Точнее – он каким-то чудом или чем-то этому чуду противоположным, что было бы логичней, оторвался и заплутал. Во-первых, это невероятный позор для него и всех его потенциальных потомков, во-вторых... А что во-вторых, он сформулировать не мог даже в мыслях. Он мог как будто представить, что, собственно, "во-вторых", осознавал это, но полностью понять всё не получалось. Не мог он также и принять тот факт, что голова его не очень-то привыкла к подобным размышлениям в целом и таким архисложным логическим построениям – в частности. Не мог и не желал. Его оруженосец Нильс, единственный, кто с ним по не менее загадочным и странным причинам остался, сильно подозревал, что его господин не то что не хотел это осознавать, но даже не подозревал об этом факте.

Но это он, конечно, от общей неопытности и ещё от того, что он всего лишь человек и не может читать чужие мысли. Наглая ложь! Чтобы Рудольф фон Траубкорн о чем-то не догадывался? Да вы шутить изволите, господа хорошие! А что он не желает видеть себя ничтожеством, так оно и понятно – какой благородный господин этого захочет? Правда, дело это не меняло. Ну да какая разница?

Лес редел. И Нильс, и его господин, воодушевились, но виду не показывали – мало ли что может быть дальше. Вдруг они заблудятся ещё сильнее? Такая мысль посетила обоих, но немного видоизмененная: для Нильса она была "Точно заблудимся и не видать похода!" а для рыцаря – "Мало ли что бывает, вдруг заплутаем ещё, хоть этому и не бывать!"

II

– Всё образуется?

Форсети удивлённо посмотрел на Эрнста, задавшего этот вопрос.

–Что ты имеешь ввиду?

Эрнст будто не услышал и просто переспросил:

–Образуется ведь?

–Смотря, что ты имеешь ввиду.

–Так ты знаешь, отлипнет от меня наконец твой дед или нет?

–Понятия не имею, – Форсети оставался спокойным. В такие моменты он особенно напоминал Вотана, и это Эрнсту не то чтобы нравилось. Но кто его спрашивает? Никто. И правильно делают, если честно.

Тут Эрнст почувствовал, что на него кто-то смотрит.

–Форсети, прячь топор,– это было первое, о чем он спохватился, ведь топор у Форсети отливал золотом и на первый взгляд ни на что не годился. Дрова, однако, им кололись просто отлично, и Эрнст заочно восхищался цвергами, его изготовившими.

– Спрятал давно. Что там?

Из-за деревьев на них смотрели двое, и оба явно люди не простые. Эрнст раньше видел и рыцарей, и их оруженосцев, но уже давно. Он вообще подотвык от "цивилизованных" людей различных мастей и родов занятий, правда, с тех пор, как отец Марты и Агаты исчез незнамо куда и на него помимо его собственных, легли и его обязанности, привычка начала возвращаться, но медленно.

Рыцарь, как и положено людям его сословия, нагло начал приближаться к Эрнсту и Форсети. Эрнст склонился, но ни единый мускул его лица не дрогнул. Форсети стоял и присматривался, слегка прищурив один глаз. Хорошо, что Эрнст его в этот момент не видел, иначе бы ему Форсети показался более похожим на Вотана, чем когда-либо.

Бездонный мешок

I

Эрнст тихо подошёл к Форсети. Выражение лица его было удрученным, и с первого взгляда было понятно, что дело именно в разговоре с рыцарем.

– Ты не очень занят?

– Пока у наших никто не поцапался, так что, наверное, нет. Не занят.

– Мне предъявили требование, – шутовским тоном продолжил парень. Когда он использовал в своей речи вызубренные полгода назад в учении у богослова обороты, Форсети всегда смотрел на него с вежливым удивлением. Этот раз исключением не стал.

– И какое же требование, осмелюсь спросить, тебе предъявили? – передразнил ас Эрнста. Последний, в свою очередь, снова подумал о сходстве своего сверхъестественного знакомого с дедом.

– Быть их проводником. Оруженосец, вон, сказал, что "это должно быть честью для меня". Правда его перед этим неплохо так пихнули под бок и наступили на ногу. Но благородные господа они на то и благородные господа, чтобы сами все решать. Я не вмешивался.

–А я тут тогда причём, – тихо, с еле заметной усмешкой, спросил Форсети. Нет, ну сколько можно издеваться? Что за день такой? Интересно, а ко всем асам сегодня бесполезно обращаться?

– Пойдешь со мной?

– Не уверен в своем знании местности? Так я и подавно, если честно.

– Нет. За компанию, прошу... А то, чувствую, помру с ними.

– Ладно. Это можно. Где эти гхм... люди?

II

"Эти люди" рассматривали жилище Эрнста и девчонок, находя для себя всё более и более интересные детали. Что-то, по мнению и Нильса, и фон Траубкорна, было не так, но никто из них не мог понять, что именно, они только сходились во мнении, что даже воздух тут другой. Наконец, Нильс заявил тихонько:

– Благородный господин... А ведь тут наверняка живут язычники...

фон Траубкорн чуть не отправил своего оруженосца куда подальше, припечатав высказыванием навроде: "На нашей земле язычников быть не может, всех извели, если кто и остался, очередь за неверными", но не успел: Форсети и Эрнст объявили, что готовы идти. И хорошо сделали, ведь рыцарь был неправ: не всех язычников перевели – это во-первых; а во-вторых – какое же счастье, что фон Траубкорн ошибся! Не описать, словом.

III

Нильс и фон Траубкорн ехали на своих лошадях, коих уже уместно было назвать клячами, а рядом плелся Эрнст и вышагивал Форсети. Они уже прошли довольно много, к тому же вечерело, а значит, можно было сделать привал. Рассиживаться и спать вволю никто не собирался – время не позволяло, но отдохнуть было необходимо.

В закатных лучах что-то блеснуло. Эрнст нагнулся, присмотрелся, после чего глаза у него чуть на лоб не полезли. Наконец, он выпрямился, держа в руках иголку и нитку. На первый взгляд, ничего необычного в этих предметах не было, но, проверив прочность нитки, все убедились, что она не так-то просто рвется, а иголка тоньше, чем многие другие. Форсети выразительно посмотрел на Эрнста.

–Что?

– Вы здесь с ним, – последнее слово он особо выделил, – были?

– Были. И я избежал под... подв.. поступка, – звучало криво, но что поделать? Не выкладывать же все при этих двоих.

– Расскажешь? – Форсети будто не замечал, что они не одни.

– Вы о чем? – грубо встрял в разговор фон Траубкорн.

– Могу рассказать историю, – начал Эрнст, – дурацкую, но, как по мне, любопытную. Время незаметно пролетит.

Согласие было дано, и парень начал:

III

Флрсети докладывает: Эрнст, все это рассказывая, замалчивал много чего и не говорил, что является непосредственным участником событий. что можно понять. Чтобы этим не смущать знающих о нас жителей Мидгарда, тут все изложено как есть.</i>

Эрнст и вправду наткнулся на Хеймдалля. Но для начала стоит рассказать, что в Асгард он попал на время по инициативе Донара, которому этот парень казался намного более подходящим для ухода за его козлами, чем для места в Вальхалле. Как только Локи узнал об этом, он тут же снялся с места и направился к дому Донара, в котором самого хозяина, к слову не наблюдалось. Через полчаса разговоров с Сиф, он, раскрасневшийся и поминутно откряхивающий одежду, смотря, не блестит ли где на ней золото (думая, в частности, что ни в одном из девяти существующих миров справедливости нет: Сиф ведь нельзя поймать с поличным, заметив чужой волос на платье: что он, Локи, рыжий, что Донар рыжий. Кто будет присматриваться, особенно если речь идет о владельце Мьельнира, лишнего ума ох не имеющем), выудил из сарая своего мидгардского знакомого. Всю дорогу Локи был непривычно серьезен: одно дело высвободить Эрнста. а другое разобраться со своим спором. Попросив Эрнста подождать, пока его позовут, и скрылся у себя дома.

Подождать оно, конечно, было можно, но недолго, и поэтому Эрнст надеялся. что всё уладится как можно быстрее. Тут-то погруженный в свои думы человек и наткнулся почти вплотную на аса, имеющего не много не мало – девять матерей. Разговора не случилось, ведь струсивший Эрнст, не знавший тогда, кто это (знал бы – было бы все ещё плачевней), забежал за угол, пробормотав какой-то нечленораздельный бред. К Хеймдаллю подошел Форсети, отвлекший первого от намерения разобраться с затесавшимся сюда человеком. Когда оба прозодили мимо Эрнста, Форсети кивнул, что привело парня в ещё большее замешательство. Из разговора этих двоих Эрнст, к слову, и понял, что незнакомца зовут Хеймдалль. А через десять минут Эрнст устал ждать.

Всю ночь Эрнст не мог уснуть. Зачем в Мидгард? Он же здесь не был никогда! Эти мысли сменялись другими, когда он видел, как в углу комнаты Сигюн тоже не спит. Она смотрела на Локи. Любовалась, наверное, что же еще... О чем только она думала было не ясно, а жаль.

–

Следующий день Эрнст посчитал начавшимся, когда его ноги коснулись мидгардской земли. Локи тоже оживился и завел разговор о чем угодно. только не о деле. Справедливости ради стоит сказать, что сам Эрнст не очень-то горел желанием обсуждать свою судьбу. Они болтали и болтали, пока Локи на полуфразе не заявил:

– Знаешь, а я ведь голоден.

Эрнст ни капли не удивился, а шутливо поинтересовался, что же теперь делать и не поесть бы им в таком случае палок или чего-то вроде этого, на что Локи наигранно-оскорбленным тоном прошипел что-то типа "я не огонь-помоечник тебе!" и улыбнулся. И тут они увидели орешник.

– А ведь орехами можно наесться не хуже, чем мясом.

– Да, только в твоем случае нужно будет иметь бездонный мешок, а то не наешься.

–Бездонный-то почему?

– Чтобы наверняка! Мало ли обычного будет мало.

Локи хихикнул, а сзади послышался визгливый голос: "Бездонный мешок? Лучше него и вправду ничего нет..."

Эрнст обернулся, а его примеру последовал Локи. который в ту же секунду снова помянул Йольского Кота...

I

Почему именно дела были плохи, Эрнст не понял, но причина выругаться у Локи очевидно была, а значит карлик может, вопреки современным повериям, принести несчастье. Тем временем, Локи и коротышка смеряли друг друга недоброжелательными взглядами. Последний, наконец, не вытерпел:

– Мало было прошлого раза?

– Извини, но что? Знаешь, не одна ведь сотня лет с тех пор прошла – возраст даёт о себе знать. Ты, конечно, меня понимаешь.

Цверг сделал такое лицо, как будто хотел собеседника ударить чем-нибудь тяжёлым, но даже искать подходящий предмет не стал.

– Так или иначе, причём здесь "прошлого раза мало было"? – Локи униматься как всегда не желал и не думал ни о чем подобном, – ты ведь так сказал, или мне послышалось?

– Не послышалось.

– Так ты ещё странней, чем я тебя помню, Брокке! Я-то тут причём? Я тебя звал?

– Нет.

– Вот – сам признал! Я вытянул тебя посреди ночи из твоего дома и запихал в дупло, где и помимо тебя присутствовали другие живые существа?

– Нет. Это было бы глупо.

– Верно! Так что ты меня упрекаешь?

– Ты выглядишь, как будто ни разу от меня не получал по заслугам.

– Ещё удивись, что губы зажили. С такой-то хлипкой ниточкой...

Брокке промолчал, но по всему было понятно, что терпение его на пределе.

– Что ты такой вспыльчивый, понять не могу? – деланно-удивленным тоном продолжал Локи, который и сам ангельским терпением не отличался, – На правду не обижаются! Стой-ка... Погоди... А что ты вдруг решил встрять в наш разговор?

Брокке только теперь посмотрел на Эрнста, и гордо произнес:

– А то, что ничто не может быть лучше, чем это, – и Цверг продемонстрировал небольшой мешочек.

– Бездонный и, к тому же, все, что сюда не положишь, становится неиссякаемым.

– Насчёт "ничего лучше", ты загнул, – соврал Локи, глаза которого заблестели, чуть только он дослушал фразу.

– По крайней мере он лучше, чем все, что у вас есть вместе взятое! – цверг начал выходить из себя.

Все замолчали где-то на минуту, пока Эрнст вдруг не выдал:

– А если мы найдём что получше у себя, ты нам отдашь мешок?

Локи посмотрел на него полными мольбы глазами, но заговорил шутовски:

– Я только-только чуть не убедил себя этого не говорить, как ты все сболтнул за меня! Я на тебя явно влияю не самым лучшим образом.Брокке же посчитал, что все, что Локи сказал, было правдой и с ухмылкой заявил:

–Даю вам три четверти часа, чтобы вы нашли у себя что-то получше этой вещицы, – и исчез.

Локи сразу принял задумчивый вид, а Эрнст пошёл на попятную:

–Может, сбежим?

– Нет, вещь нужная,– Локи явно поставил перед собой задачу заполучить мешок.