Текст книги "Измена. К черту любовь (СИ)"

Автор книги: Софья Феллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Лучше? – повторяю раздраженно, глядя на её бледное лицо и дрожащие руки. – Ты не в том состоянии, чтобы решать, что лучше.

Рус смотрит на нас с тревогой, переминаясь с ноги на ногу.

– Скорая ещё не приехала? – спрашиваю его.

– Нет, – отвечает он, отводя взгляд. – Но я им снова звонил, сказали, что будут через пять минут.

– Отлично, – говорю, выпрямляясь. – Ира, я не позволю тебе рисковать. Едешь в больницу, точка.

Она пытается слабо возразить, но я смотрю на неё так, что все слова застревают у неё в горле.

– Рус, помоги маме собрать вещи, – добавляю, разминая сведённые пальцы. – Если она опять вздумает сопротивляться, зови меня.

Рус кивает и тут же принимается за дело, а я прохожу в кухню, чтобы на минуту прийти в себя. Облокотившись о раковину, слышу, как подъезжает скорая.

Дверной звонок резко вырывает нас из напряжённой тишины. Рус кидается открывать, а через несколько секунд на пороге появляются двое медиков с чемоданами.

– Пациентка? – уточняет один из них.

– Здесь, – машу рукой, уступая место.

Они сразу переходят к делу: меряют давление, проверяют пульс, берут кровь на экспресс-анализ. Всё молча, с профессиональной чёткостью. Рус стоит в стороне, сжимая руки в кулаки.

– Ничего серьёзного? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Симптомы достаточно тревожные, – отвечает один из врачей, глядя на свои записи. – Давление очень низкое, слабость очевидная. В её состоянии нужно быть под постоянным медицинским наблюдением.

– Её нужно госпитализировать?

– Да, – кивает врач. – Мы отвезём её в стационар для стабилизации состояния.

Ира пытается что-то возразить, но я перехватываю её взгляд.

– Даже не начинай, – говорю твёрдо. – Мы едем в больницу.

Она вздыхает и кивает, понимая, что спорить бесполезно.

Когда медики выводят её на носилках, Рус буквально прижимается ко мне плечом. Его лицо испуганное, глаза блестят.

– С ней всё будет хорошо? – спрашивает он, не глядя на меня.

– Будет, – отвечаю, стараясь звучать уверенно, хотя сам переживаю не меньше.

Рус молчит, а я обнимаю его за плечи.

– Ты справился, Рус. Ты молодец.

Он кивает, но я чувствую, как он напряжён. Мы стоим у двери, пока машина скорой не уезжает с нашего двора, оставляя нас наедине с тишиной.

33

Рита

Мне тяжело видеть, как Рома каждый день появляется в отделении с таким уставшим и напряжённым лицом. Понимаю, что с Ирой дела идут неважно. В конце концов, она не зря просила помощи. А я… Я повела себя как настоящая эгоистка.

Рома ведь всё объяснил: почему она здесь, почему он поддерживает её. Но вместо того чтобы принять ситуацию, я ревновала его так сильно, что потеряла способность мыслить трезво.

Чтобы отвлечься, решила навести порядок дома. Потихоньку перешла от кухни к ванной, а потом добралась до спальни. Перестелила кровать своим любимым комплектом с узором звёздного неба – хотя бы визуально это создаёт ощущение спокойствия.

После душа улеглась, стараясь расслабиться. Но стоило прикрыть глаза, как в голове всплыли воспоминания о том, как мы с Ромой занимались любовью здесь, на этой самой кровати. Всё было таким ярким, насыщенным, настоящим…

Наверное, дело в том, что с тех пор у меня не было никого. Подумав, я осознала, что прошло уже две недели с того субботнего утра, когда всё так неожиданно изменилось.

– Прочь из моей головы, Рома! – выдохнула я вслух, но мысли только сильнее заполнили разум.

Я пыталась отогнать воспоминания, но они продолжали всплывать: его горячие поцелуи, прикосновения, этот взгляд, от которого всё внутри переворачивалось. Сердце стало биться быстрее, тело предательски отзывалось.

– Хватит, – прошептала я и перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку.

Смешно, как воспоминания способны одновременно согреть и сделать больнее. Может, стоит просто отпустить его? Перестать мучить себя и искать кого-то другого?

Но вместо того чтобы почувствовать облегчение от этой мысли, я ощутила лишь пустоту.

Когда в дверь внезапно позвонили, я испуганно подскочила на кровати. Перевела взгляд на часы на тумбочке. Половина двенадцатого. Поздно уже для визитов. Кого могло принести в такое время?

Даже не накинув халат на коротенькую ночнушку, еле прикрывающую все стратегические места, заглядываю в глазок и отшатываюсь в изумлении.

Руки живут своей жизнью, открывают замок и распахивают дверь.

Какой же он красивый. Дух захватывает, а между бедер стремительно появляется смазка. Я переминаюсь с ног на ногу как можно незаметнее, пытаясь унять эти томительные ощущения, которые все сильнее проявляются. Боже, ну почему именно сегодня, когда я мечтала о нем в своей постели?

Я ведь даже не могу сейчас толком поговорить с ним, наверняка вместо нормальной речи буду мычать как дурочка, капая слюной на пол.

Поднимаю глаза чуть выше и замираю, загипнотизированная его взглядом. Он так жадно смотрит, что я физически ощущаю как огнем опаляет всю меня. Он начинает с губ, которые покалывает от желания поцеловать. Затем спускается ниже, к груди, и я уверена, что торчащие сквозь тонкую ткань соски с головой выдали мое состояние. Обводит мои бедра потемневшим взглядом.

– Пустишь? – вдруг хрипло спрашивает.

Я молча делаю шаг назад, а он заходит ко мне и закрывает дверь. Ну вот и все, я в ловушке, на которую сама же и согласилась.

Напряжение между нами можно ножом резать. Но сил прервать тишину у меня нет. Все мое естество тянется к нему, умираю от желания коснуться, поцеловать, почувствовать еще хоть раз тяжесть его тела на себе.

Слабая, влюбленная Рита. Вся гордость и обида сейчас ушли на второй план, оставляя во главе бешеную потребность в нем.

Рома делает шаг ко мне, вынуждая поднять голову. Холодную руку кладет мне на талию и тянет меня к себе. Я вздрагиваю от того насколько остро ощущаю его сквозь одежду. Мы как противоположные полюса магнитов, между которыми исчезли все преграды, и они смогли наконец прикоснуться друг к другу.

Смотрю на него, приоткрыв рот в удивлении. Рома тут, со мной. Но он воспринимает это как приглашение, и врывается в мой рот жадным поцелуем, сразу же погружая язык и рыча, как голодный тигр. Я же стону протяжно, когда касаюсь его языка своим, и отвечаю с не меньшим напором.

Рома подталкивает меня к стене и вжимает в нее, отчего я чувствую, насколько он уже возбужден. Осознание этого заставляет мои колени дрожать. Хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть, если он вдруг отодвинется.

Его поцелуи смещаются к уголку губ, двигаясь к шее. Шумно дышит рядом с ухом, разгоняя стаи мурашек. Он лижет мою шею, а затем прикусывает немного.

– Боже мой, – схожу с ума от охватившего меня желания. Так ярко его ощущаю, что кажется, еще немного и я начну умолять взять меня прямо сейчас.

Он сдвигает кружева ночнушки вниз и припадает к соску, то лаская его языком, то прикусывая, выбивая из меня все больше хрипов и стонов. Вторая рука проникает между бедер. В момент, когда он понимает насколько я мокрая, весь содрогается и рычит.

– Рита, пиздец как хочу тебя. Взорвусь, если не окажусь в тебе. Пустишь?

Киваю сразу и чуть раздвигаю ноги. Рома закидывает правую себе на бедро, раскрывая меня шире. Рукой дразнит и ласкает мои складочки. Чувствую, как смазки становится все больше и она просто течет по бедру. Меня трясет всю.

– Рома, Ромочка, не могу больше… – умоляюще постанываю, инстинктивно двигаю бедрами навстречу его руке.

Я настолько вся в своих ощущениях, что не слышу, как вжикает молния на его джинсах. Зато очень ярко чувствую, когда он проводит головкой члена по складочкам, постукивает по клитору.

А когда он наконец входит в меня, мы оба судорожно выдыхаем.

– Моя девочка, – Рома размашисто начинает двигаться, входя до самого конца с шумными влажными шлепками.

Я чувствую подступающие волны удовольствия, накрывающие меня все сильнее и сильнее. Подмахиваю ему бедрами.

– Быстрее, – шепчу. И тут же рассыпаюсь в стонах. – Да-а-а, вот так!

Он все чаще задевает точки, в которых удовольствие особенно яркое.

Его член становится еще больше и тверже, приближая меня к оргазму. Когда Рома рычит, вколачиваясь в меня на максимальной скорости, а затем застывает внутри, подрагивая от оргазма, я тоже рассыпаюсь в ярких вспышках удовольствия.

Когда он выходит, ощущаю, как сперма течет по ногам. Рома застывает, прислонившись лбом к моему.

– Прости, Рита-Маргарита, я как неандерталец. Шел поговорить.

Не хочу серьезных разговоров. Мне так хорошо с ним. Поэтому прикрываю его рот ладошкой. Смотрю на него прямо, а затем убираю свою руку и целую. Медленно, тягуче. Так сладко. Чувствую, что его член снова твердеет и упирается мне в живот.

Рома подхватывает меня на руки и относит в спальню. Раздевается и тут же набрасывается снова. Кажется, я абсолютно счастлива в этот момент.

Мы засыпаем под утро. А проснувшись, почти сразу Рома уходит, обещая вернуться вечером и все же поговорить.

Накинув халат, я решаю спуститься, чтобы забрать почту из ящика. И первый же маленький прямоугольник бумаги заставляет меня похолодеть.

“Судебная повестка по гражданскому делу. Кузьминский районный суд вызывает вас в качестве ответчика…”

34

Рита

Кирилл всё-таки решился подать в суд. Честно говоря, до последнего я надеялась, что он передумает, и мы больше никогда не пересечёмся. Но, видимо, я сильно недооценила его желание насолить мне за то, что я не позволила ему вытереть об меня ноги и не вернулась после измены.

Не каждый мужчина способен расстаться мирно, особенно если задеты его гордость и эго. А Кирилл, похоже, как раз из тех, кто не терпит, когда кто-то решает за него.

Перспектива выплачивать ему хоть копейку вызывает у меня бешенство. Во-первых, тех денег, которые он требует, у меня попросту нет. А во-вторых, почему я должна платить человеку, который, по сути, предал меня?

Это нелепо. И унизительно. Слишком хорошо помню, как Кирилл клялся, что любит меня больше жизни, а потом… Эти сцены, разговоры, обещания – всё это теперь кажется таким пустым.

Сжимаю кулаки, чувствуя, как злость постепенно накрывает меня. На месте всё равно не усидеть, и я начинаю нервно ходить по комнате, обдумывая варианты. Да, он хочет выставить меня виноватой. И да, у него наверняка есть какой-то план, иначе он бы не решился на этот шаг.

Но я тоже не пальцем деланная. Если он решил, что сможет запугать меня через суд – пусть попробует. Я не позволю ему контролировать мою жизнь. Ему уже был дан шанс, и он сам его похоронил.

Я набрала номер, который помнила почти наизусть, и через несколько гудков услышала знакомый голос:

– Маргарита Евгеньевна? Что-то случилось?

– Здравствуйте, Артем Олегович. Да, случилось. У меня неприятности… Помните, вы рассказывали, что занимаетесь адвокатской практикой?

На том конце линии повисла пауза. Артем Олегович был одним из моих пациентов, человеком спокойным и рассудительным, с хорошим чувством юмора. Но сейчас его голос стал серьёзным.

– Да, я помню. Но, к сожалению, я занимаюсь только уголовными делами. Гражданские или семейные процессы – это не моя сфера.

– Ох… – я разочарованно выдохнула.

– Но, если хотите, могу посоветовать коллегу. Отличный специалист в таких делах.

Он продиктовал номер, а я поблагодарила и сразу же позвонила.

На третьем гудке мне ответил мужчина с глубоким и уверенным голосом:

– Андрей Викторович, слушаю вас.

– Здравствуйте, меня зовут Маргарита Евгеньевна. Мне ваш номер дал Артем Олегович. У меня есть вопрос, по которому я хотела бы проконсультироваться.

– Добрый день. Да, конечно, слушаю вас.

Я вкратце рассказала ему о ситуации с Кириллом: о его требовании вернуть деньги за ипотеку, о том, что он утверждает, будто платил две трети платежей, и даже упомянула про возможные "доказательства". Андрей Викторович слушал внимательно, не перебивая.

– Вы говорите, что он утверждает, будто платил две трети. А как обстояли дела на самом деле? – спросил он, когда я закончила.

– Несколько раз он действительно вносил деньги, но это было давно и далеко не регулярно. В основном я оплачивала ипотеку сама.

– Понимаю. А у вас сохранились какие-либо подтверждения платежей: квитанции, выписки со счетов?

– Да, конечно. У меня есть полный архив.

– Это хорошо. Но важно понимать, что если у него есть доказательства оплаты, суд может принять их во внимание. Вам нужно будет доказать, что вы также участвовали в выплатах, и объяснить, почему он вносил деньги.

Я нахмурилась, сжимая телефон крепче.

– Но это же несправедливо! Это была наша общая квартира, и он тогда говорил, что хочет помочь!

Юрист вздохнул.

– Справедливость в суде часто зависит от того, как вы сможете аргументировать свою позицию. Я бы советовал вам подготовить все документы и, если возможно, найти свидетелей, которые могут подтвердить вашу версию событий. Также мы можем выдвинуть встречный иск.

В этот момент я услышала звонок в дверь дверь, и я впустила Рому. Он взглянул на меня, потом на папку с документами на столе.

– Хорошо, я соберу всё, что есть, – быстро закончила я разговор. – Спасибо вам. Я перезвоню.

Я положила трубку и увидела, что Рома держит в руках повестку в суд.

Рома шагнул ближе и, прежде чем я успела понять, что происходит, притянул меня к себе за плечи. Его руки были тёплыми, а объятие – таким уверенным, что у меня перехватило дыхание.

– Рома… – начала я, но он мягко прервал мои слова, нежно поцеловав меня в губы.

Это было неожиданно, но не обидно. Напротив, в его прикосновении была такая смесь нежности и упрямства, что я невольно расслабилась. После поцелуя он медленно провёл губами вдоль моей шеи и замер, словно пытаясь найти ответы на свои вопросы, прижимаясь ко мне.

Я закрыла глаза, чувствуя его дыхание на своей коже. Мы так стояли несколько долгих секунд, прежде чем он тихо спросил:

– Расскажи, что случилось.

Я чуть отстранилась, чтобы встретиться с его взглядом, и вздохнула:

– Кирилл подал на меня в суд. Хочет вернуть деньги за ипотеку.

Его глаза потемнели, и он нахмурился.

– Он что, совсем с ума сошёл?

– Говорит, у него есть доказательства, – ответила я, чувствуя, как его руки, сжавшиеся на моих плечах, постепенно ослабевают.

Рома снова внимательно посмотрел на меня.

– И ты думаешь, это серьёзно?

– Я уже говорила с юристом. Он советует собрать документы и готовиться к суду.

Он медленно опустил руки, но вместо того, чтобы отстраниться, осторожно взял меня за талию, приподнял и усадил на край стола.

– Послушай меня. Ты ему ничего не должна. Всё это просто попытка манипулировать тобой.

– Рома… – начала я, но он перебил:

– Я разберусь с этим.

– Подожди, не надо…

Он не дал мне закончить, аккуратно сняв меня со стола, словно я была хрупкой фарфоровой статуэткой.

– Всё будет хорошо, – бросил он, выходя из квартиры.

Я растерянно посмотрела ему вслед, чувствуя, как в груди разливается смесь тревоги и странного тепла.

35

Рита

Я возвращаюсь на кухню и начинаю варить себе какао. Не пила его, кажется, тысячу лет, но сейчас вдруг захотелось. В голове всплыли воспоминания о детстве: уютные вечера, когда мама наливала мне горячий, ароматный напиток. С какао всегда ассоциировались спокойствие и тепло, которых мне сейчас так не хватает.

С кухни я выхожу с большой пузатой кружкой, на боку которой красуется черный кот. Устроившись на диване, накидываю на ноги любимый плед. Сейчас это кажется обязательным ритуалом – создать себе кокон уюта, чтобы навести порядок в мыслях.

На что я настраиваюсь? Всё просто. Хочу наконец разобраться со своими тараканами, которые последнее время устроили в голове вечеринку. Они никак не уживаются с чувством, что зреет во мне с тех пор, как в моей жизни появился Роман.

Роман Андреевич. Роман Сатисфаерович. Просто Рома. Мужчина с тысячей лиц, каждый из которых меняет что-то во мне.

Делаю глоток какао из кружки и блаженно жмурюсь.

"Всё будет хорошо", – так хочется верить словам Ромы.

Но в глубине души я не могу перестать волноваться. Что бы он ни задумал, я надеюсь, что это не включает физическое воздействие на Кирилла. Этот самоуверенный тип сейчас буквально сияет от ощущения победы. Будто суд уже назначил ему "справедливое" решение, и мне остается лишь наблюдать, как он торжествует.

Меньше всего мне хочется, чтобы этот мелочный обиженный мужчинка как-то навредил Роме. Моему Роме… Моему? Моему! Любимому.

Глаза распахиваются в шоке. Осознание накрывает меня волной. Я действительно так думаю? Любимый? Сердце гулко отзывается, подтверждая мои мысли.

Вот так, неожиданно для самой себя, я поняла, что снова люблю. Причем это произошло, несмотря на всё моё сопротивление и попытки держать дистанцию.

Чувство радости тут же перемешивается с тревогой. Радости, потому что я была уверена: способность любить в прошлом, утеряна после всей боли и разочарований. А тревога… Тревога, потому что у нас с Ромой всё слишком сложно. Слишком много нерешённых вопросов, слишком много преград.

Я не уверена, есть ли у нас с ним шанс на будущее.

***

Лара встречает меня у порога с привычной теплотой. Её легкая улыбка, мягкие объятия и спокойный взгляд сразу дают понять: здесь меня выслушают и поддержат.

– Ну что, пойдём на кухню? Там уютнее, – предлагает она, указывая на светлую комнату, где в воздухе витает аромат травяного чая.

– Давай, – киваю.

Мы устраиваемся за столом, я кладу руки на кружку с горячим чаем, будто пытаясь согреть не только ладони, но и душу. Лара молчит, не торопит.

– Знаешь, мне кажется, я снова делаю всё не так, – начинаю, глядя на золотистые блики на поверхности напитка.

– Что случилось? Рассказывай, – её голос тёплый, как одеяло в холодный вечер.

Я делюсь с ней всем: и про Кирилла, и про суд, и про Рому, и про Иру. Рассказываю, как запуталась в чувствах, как не знаю, на что надеяться и чего ждать дальше.

– Я понимаю, что веду себя эгоистично. Вижу, как Рома старается помочь Ире, а мне всё равно больно. Глупо, да? – наконец выдыхаю.

– Нет, не глупо, – Лара задумчиво смотрит на меня. – Ты человек, а не робот. Твои чувства – это нормально. Тебя задело, потому что ты любишь его.

Моё сердце сжимается от её слов. "Любишь". Как же сложно признать это самой себе.

– Я просто… боюсь, что снова ошибусь. Боюсь, что всё это зря, что он вернётся к ней.

– Даже если это случится, ты справишься, – уверенно говорит Лара. – Но знаешь, что я вижу? Ты не просто боишься, ты уже наказываешь себя за то, что решила дать любви ещё один шанс.

Я молчу, чувствуя, как её слова попадают в самую точку.

– Рита, любовь – это всегда риск. Но иногда этот риск стоит того, чтобы его принять. Ты ведь сама не сможешь остановить свои чувства, да?

– Нет, – тихо признаю.

– Тогда почему бы не дать себе право быть счастливой? Даже если не всё пойдёт идеально, это не значит, что ты не заслуживаешь попробовать.

Слова Лары словно отпускают внутренний зажим. Мы ещё долго говорим о том, что мне мешает двигаться дальше. А когда я наконец возвращаюсь домой, внутри впервые за долгое время становится легче.

***

Телефон неожиданно зазвонил, вырвав меня из размышлений. Номер оказался знакомым – Кирилл. Моё сердце забилось быстрее. Снова эти его бесконечные претензии? Или что-то новое придумал?

– Да, Кирилл, – стараюсь говорить спокойно, но голос все равно дрожит.

– Рита, я хотел сказать, что… ну, у меня больше нет претензий.

На мгновение я теряю дар речи.

– Что? – переспросила, решив, что просто ослышалась.

– Ты всё правильно услышала. Я отказываюсь от своих требований. Больше тебе ничего не нужно возвращать.

– Подожди… Ты точно это серьезно? – в моем голосе звучит подозрение. – Никаких долгов? Совсем?

– Совсем, – уверяет он, как ни в чем не бывало.

– А что случилось? Почему ты вдруг передумал?

– Это уже неважно. Главное, что всё улажено, – его тон непривычно мягкий, даже слегка отстранённый.

Я нахмурилась, не понимая, что происходит.

– Кирилл, это ты на меня столько всего навалил, а теперь вот так просто заявляешь, что всё в порядке?

– Рита, всё. Просто забудь. Живи спокойно, – на этих словах он отключается, не дав мне шанса задать ещё хоть один вопрос.

Остаюсь сидеть с телефоном в руках, глядя в одну точку. Мысли в голове скачут хаотично. Что это было? Почему он вдруг отступил? Кирилл никогда не отказывался от своей выгоды просто так.

Перебираю возможные варианты. Может, кто-то на него надавил? Но кто? Лара? Нет, она точно не стала бы влезать в такие дела. Может быть, кто-то с работы? Хотя это тоже маловероятно.

И тут меня осеняет. Рома. Конечно, это мог быть только он. Всё сходится. Его исчезновения, постоянная загруженность, странное молчание. Но что он сделал? Как ему удалось заставить Кирилла замолчать?

В голове рождаются десятки предположений, но ни одно не даёт ответа на главный вопрос. Чем он пожертвовал ради меня?

Мысли путаются, и я чувствую, как внутри нарастает тревога. Я же так хотела решить всё сама, без его участия, чтобы не втягивать его в свои проблемы. А теперь… теперь он, кажется, вмешался вопреки моим желаниям.

36

Рома

Честно скажу, в сложившейся ситуации я просто пытаюсь выплыть с наименьшими потерями. Понимаю, что не могу ничего обещать Рите, потому что связан по рукам и ногам проблемами с Ирой.

При этом в мыслях я всегда рядом с ней, с моей фурией. Улыбаюсь, вспоминая, как она язвила мне еще в первые недели знакомства, как порой хмурилась, стоило мне подойти слишком близко. А потом всё изменилось.

Этой ночью я сорвался. Не сдержался. Говорил себе, что нужно держать дистанцию, но когда увидел её растерянной и грустной, все мои барьеры рухнули. Я не просто хотел быть рядом. Я хотел утешить её, раствориться в ней, почувствовать, что, несмотря на весь хаос в наших жизнях, у нас всё же есть что-то настоящее.

Эта ночь… она была огнем. Я не мог насытиться её губами, её телом, её теплом. Мысли о том, что на утро всё снова станет сложным и запутанным, мелькали, но тут же гасли под напором эмоций.

А потом, когда она рассказала про Кирилла и этот чертов суд, внутри у меня всё перевернулось. Какой-то жалкий подонок решил испортить ей жизнь. Она и так многое пережила. Нет, это надо заканчивать.

***

Кирилл сидел за столиком в кафе, выглядя расслабленным и самоуверенным, словно этот разговор был для него пустой формальностью.

– Ну, Роман Андреевич, зачем звал? Неужели поболтать со мной решил? – Он насмешливо прищурился.

Я поставил на стол небольшую спортивную сумку. Кирилл мельком взглянул на неё и, приподняв бровь, хмыкнул.

– Что это?

– Деньги. Всё, что ты хотел. И ещё кое-что. – Я вытащил из внутреннего кармана пиджака лист бумаги и ручку, кладя их рядом с сумкой.

– А это зачем? – Он скривил губы.

– Расписка. Напишешь, что не имеешь к Рите никаких претензий, что все обязательства выполнены, и обязуешься отозвать исковое заявление.

– Хитро, – протянул он, разглядывая лист. – А если не напишу?

– Тогда, Кирилл, всё будет по-другому. – Я подался вперёд, смотря ему прямо в глаза. – Я найму такого адвоката, что ты не только суд проиграешь, но и должен останешься.

Он усмехнулся, но в глазах мелькнула неуверенность.

– Угрожаешь?

– Нет. Я просто предупреждаю. Ты не знаешь, с кем связался. Поверь, я узнаю, если ты не заберёшь заявление. И тогда тебе не понравятся последствия.

Кирилл хмыкнул, покрутил ручку в руках, потом взглянул на меня с любопытством.

– Знаешь, а ты не так прост, как выглядишь. Откуда вдруг у простого врача деньги? Да ещё такое влияние, чтобы устраивать мне проблемы?

Я выдержал паузу, чтобы он ощутил, что ответ важен.

– У каждого есть свои тайны. Скажем так, у меня есть бизнес. Поставки медицинского оборудования.

Его глаза округлились.

– Что, клиники снабжаешь?

– В том числе. Так что, Кирилл, пошёл вон. Бери деньги, пиши расписку и забудь про Риту.

Кирилл облизнул губы, явно взвешивая мои слова. Видя, что его самоуверенность трещит по швам, я добавил:

– Не захочешь договориться по-хорошему – через суд я тебя закопаю.

Он напрягся, но взял ручку.

– Ладно. Всё равно мне не горит это дело.

Когда он дописал и поставил подпись, я забрал расписку, аккуратно сложил её и спрятал в карман.

– Теперь мы в расчёте, – сказал он, глядя на меня испытующе.

– В расчёте, – согласился я, подтолкнув сумку к его стороне стола.

Поднимаясь, я добавил:

– Надеюсь, ты умный человек и понимаешь, что договоренности нужно соблюдать.

Кирилл ничего не ответил, лишь кивнул и уставился на сумку. Я вышел из кафе с чувством облегчения. Теперь этот вопрос закрыт, и Рита может спать спокойно. Главное – чтобы она никогда не узнала, как именно я всё уладил. Её гордость не позволила бы принять помощь, но мне плевать. Всё, что я делаю, – это ради неё.

***

Ира выглядит всё хуже. Болезнь словно вытягивает из неё остатки сил, а я всё чаще ловлю себя на мысли, что мало чем могу ей помочь. Лечение идет, но не так быстро, как хотелось бы. Переливания, процедуры, ожидание донора – всё это стало частью её жизни.

Когда Ира дома, я стараюсь быть рядом. Готовлю супы, завариваю чаи, слежу, чтобы она вовремя принимала лекарства. Иногда она говорит, что хочет побыть одна, но я знаю, что это скорее попытка сохранить лицо.

– Рома, не сиди тут. Я справлюсь, – однажды говорит она, когда я укладываю ей плед на ноги.

– Знаю, что справишься, – отвечаю спокойно. – Но зачем, если я здесь?

В больнице тоже часто бываю. Захожу после смены, сажусь у кровати. Иногда мы говорим, иногда просто молчим. Я рассказываю ей про Руса, про больничные будни. Она слушает, иногда даже улыбается, но взгляд её всё чаще направлен в никуда.

Рус переживает сильнее, чем показывает. Он старается быть сильным, но в его глазах вижу страх. Время от времени он задаёт сложные вопросы, на которые у меня нет честного ответа.

– Пап, а мама поправится? – однажды спрашивает он, когда мы идём домой с вечерней прогулки.

Я останавливаюсь, поворачиваюсь к нему.

– Мы сделаем всё, чтобы она поправилась. У неё есть врачи, есть ты и я. Мы справимся.

Он кивает, но я чувствую, что ответ не совсем его успокоил.

Всё это время я не могу выбросить из головы Риту. Чувства к ней стали чем-то, от чего невозможно избавиться. Они вырвались на свободу, стали ярче и сильнее. Это не просто симпатия – это уже часть меня. Но говорить об этом с Ирой? Могу ли я?

Ночью, сидя за рулём после очередного визита в больницу, я принял решение. Нужно быть честным. Слишком долго я держал всё в себе.

На следующий день, зайдя в её палату, вижу Иру, полусидящую среди подушек с закрытыми глазами. Она выглядит измождённой, но всё равно поднимает взгляд, как только слышит мои шаги.

– Рома? – тихо спрашивает она.

Я подхожу ближе, сажусь рядом.

– Нам нужно поговорить, Ира, – произношу, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Она смотрит на меня. Похоже, готова выслушать, хоть и понимает, к чему я клоню..

37

Рома

Я закрыл за собой дверь палаты, и мягкий щелчок замка раздался в тишине. Палата была небольшой, но уютной: бледно-зелёные стены, тонкая занавеска на окне, чуть пропускающая свет, и стандартная больничная мебель. На тумбочке стоял стакан воды, а рядом с кроватью лежала книга с закладкой на середине. Ира сидела, слегка приподнявшись на подушках, её волосы были собраны в небрежный хвост, а на лице читалась смесь скуки и усталости.

– Рома? – тихо спрашивает она.

Я подхожу ближе, сажусь рядом.

– Нам нужно поговорить, Ира, – произношу, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Она сразу подняла на меня измождённый взгляд, прищурилась, как будто читала мои мысли, и уголки её губ дёрнулись в лёгкой усмешке.

– Что, Роман Андреевич, снова лечить меня морально вздумал? – произнесла она, откидываясь на подушку. – Говори уже, у тебя на лице всё написано.

Я усмехнулся, придвигая стул ближе к её кровати.

– Смотри-ка, читательница лиц, – пробормотал я, присаживаясь. – Нам надо обсудить кое-что.

Ира тяжело вздохнула, явно собираясь запастись терпением.

– Я слушаю, – коротко кивнула она.

Я помедлил. Найти правильные слова всегда сложно, но тут речь шла о честности, которую нельзя было больше откладывать.

– Ира, ты знаешь, что я всегда буду рядом, если тебе нужна помощь. Мы договорились, что ты можешь на меня рассчитывать, и я своё слово держу. Но есть кое-что, что я должен прояснить.

Её глаза сузились, взгляд стал острым.

– Ох, Рома, не тяни. Я уже устала от твоей серьёзности. Говори, не заставляй гадать.

Я вздохнул и посмотрел прямо на неё.

– У меня есть чувства к Рите, – сказал я прямо.

Её лицо застыло на мгновение, потом тишину разрезал её смех – резкий и чуть надрывный.

– Ну конечно, как же без неё. Твоя новая любовь, да?

– Да, – просто ответил я, глядя ей прямо в глаза.

Она подняла брови, явно удивлённая моим тоном.

– И что ты предлагаешь? Бросить всё и катиться к своей Рите, пока я тут в больнице?

– Нет, я не бросаю тебя. И я буду рядом, чтобы помочь. Но мой выбор – это Рита. Я не могу и не хочу этого менять, – сказал я, стараясь говорить спокойно.

Она фыркнула, качая головой.

– Слушай, ты это серьёзно? Ты мне тут жизненно важные лекции читаешь, а сам в любовные треугольники играешь?

– Ира, ты прекрасно знаешь, что мы с тобой давно не пара. Мы семья для Руса, но мы давно перестали быть семьёй друг для друга.

Она отвела взгляд, скользнув глазами по окну, за которым едва пробивался утренний свет, и, кажется, прикидывала, как отреагировать.

– Слушай, Рома, а тебе не кажется, что ты чуть-чуть рановато всё это решил? Может, подождал бы, пока я на ноги встану, а там бы уже и выбирал.

– Это не вопрос времени. Это честность. Я не хочу обманывать ни тебя, ни Риту.

– Честность, говоришь, – протянула она, прищурившись. – А ничего, что мне сейчас как бы не до твоих чувств?

– Я понимаю, что у тебя сейчас сложный период. Именно поэтому я не исчезаю из твоей жизни. Но я больше не могу притворяться.

– Ты как в кино – герой, который спасает всех, но с видом мученика.

Я закатил глаза, чувствуя, как её сарказм поднимает привычное раздражение.

– Не драматизируй. Ты сильная, и ты сама всегда так говорила.

Она фыркнула, чуть улыбнувшись.

– Сильная? Ну спасибо, теперь я точно вылечусь.

– Если ты закончила смеяться, то давай обсудим, как жить дальше.

Она некоторое время молчала, потом выдохнула:

– Рома, я тебя поняла. Признаться, ожидала, что ты ещё раньше всё это скажешь. У нас давно ничего нет, кроме воспоминаний.

– Именно так, – кивнул я.

– Ладно. Но учти, если твоя Рита мне хоть чем-то помешает, я не промолчу.

– Она никогда этого не сделает, – уверенно ответил я.

Ира задумчиво посмотрела на меня, потом вздохнула:

– Ну, ладно. Только не забывай, что я всё равно Русу нужна, а ты – мой рычаг влияния.

– Пользуйся этим разумно, – усмехнулся я.

– Договорились, – кивнула она, уже с лёгкой улыбкой.

Её глаза снова забегали по комнате, как будто она обдумывала, что сказать дальше. Наконец, она выдохнула: