355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » София Серебрянская » Чёрная роза (СИ) » Текст книги (страница 8)
Чёрная роза (СИ)
  • Текст добавлен: 17 августа 2017, 20:00

Текст книги "Чёрная роза (СИ)"


Автор книги: София Серебрянская


Жанры:

   

Слеш

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– По-моему, они оба подозрительные, – пробурчал Оберон. – Ни тот, ни другой ни с кем не общаются, сидят по своим углам…

– А может, они оба – преступники? – высказал своё предположение Ансоберт, но его предположение тотчас было отвергнуто Шерлоком Холмсом местного розлива:

– Ты что, не видел, как они ругались тогда, сразу после пожара? Да они терпеть друг друга не могут! Ладно Кловис, он ещё мог такое сыграть, но вот Эдуард актёрским талантом отнюдь не страдает. Нет, преступник только один. Но кто?

– Может, всё-таки обоих проверим? – не отступал Ансо, горящий жаждой мести. – Оттащим их в подвал, привяжем к стульям, допросим хорошенько…

– Нет, никуда не годится! – Хару хлопнул себя ладонью по лбу. – Мы кто, детективы или отряд линчевателей?! Может, они ещё и не виноваты!

– А дыра в стене? Думаешь, кто-то способен пробраться в чужую комнату ночью? Ладно бы мне днём эти поганые голоса чудились, – ощетинился Оберон. Племянник директрисы торопливо замахал руками, ради такого случая оставив в покое воображаемую трубку:

– Не будем ссориться! Не время сейчас. Давайте действовать по-другому…

Собравшиеся в Жемчужной Спальне с интересом уставились на Эмиля: естественно, им хотелось узнать, что такого придумал местный заводила. Тот тем временем схватил первый подвернувшийся под руку блокнот и, записав имена подозреваемых, сосредоточенно сдвинул брови:

– Итак, какие у нас могут быть аргументы в пользу того, что виновен Эдуард?

– Он жутко скрытный, и ещё странно, что он перевёлся в академию в конце прошлого года, а не в начале этого, – подал голос Оберон. Записав его слова, гордый носитель блокнота проговорил:

– Я ещё от себя могу добавить: он о чём-то спорил с Амбруазом, и я, если начистоту, не верю, что они говорили о катакомбах. И почти сразу после этого случился пожар. Так, что ещё?..

Воцарилась всё та же тишина: никто не мог и слова больше сказать о почти незнакомом юноше. Поняв, что больше аргументов ни у кого нет, Эмиль принялся со скоростью бешенного пулемётчика строчить что-то под именем Кловиса, бормоча при этом:

– Во-первых, он актёр, а истории известны случаи, когда актёры, чтобы вжиться в роль маньяка, сами становились маньяками… А Кловис такой, что ради славы нам всем глотки перегрызёт.

– Ты это сейчас серьёзно? – удивлённо покосился на племянника директрисы Ансоберт. Тот, заметно смутившись, пробормотал:

– Ну… Я в кино такое видел. Ладно, это под вопросом, теперь дальше… Эдуард не кажется мне таким уж творческим человеком. А ведь нам написали в стихах целый сценарий происходящего! Ну, ту «Сказку о десяти сестрах», помните?

Оберон, не понимающий, о чём идёт речь, уже открыл было рот, собираясь задать вопрос, но его перебил Хару:

– Сценарий! Помните, что сказал Эдуард, когда Кловис истерику катал после пожара? Что-то вроде «Уж прости, что забыли тебе дать сценарий». Может, он знал о подделке? Или сам же её и подбросил?

Задумчиво пожевав карандаш, Эмиль всё же отметил это в своём блокноте. Но всё же закончил и свою мысль:

– Стихи ведь не просто взялись с потолка, их нужно было ещё и написать. А сделать это мог только человек, который, по крайней мере, интересовался чем-то подобным. Конечно, мы мало знаем об Эдуарде, но, по-моему, сочинение стихов – отнюдь не его талант. Да и потом, всё происходящее слишком сложно обставлено. Покушения, все абсолютно разные, пожар, который мог закончиться непредсказуемо, попытки напугать Оберона… Для такого нужна ну очень богатая фантазия.

– А кто сказал, что у Эдуарда нет этой самой фантазии? – справедливо заметил Хару. – Тем более бред насчёт того, что Кловис вживается в роль маньяка. Ему-то это зачем? Ты ж сам говорил: он – звезда сопливых сериалов про любовь. Ему просто не нужно амплуа маньяка!

Выдержав многозначительную паузу, Эмиль обвёл присутствующих заговорщицким взглядом:

– А вот тут ты ошибаешься! Понимаешь, он всё то время, что снимается, работал на износ. Результат – куча одинаковых ролей, отличавшихся лишь именами героев да деталями сюжета. Почитал бы ты, что о нём писали одно время в газетах, понял бы: пока что он – актёр одной роли. Во всех своих фильмах он играл всё того же Марселона – и его подобия. Но зрителю уже не нужен Марселон, ему подавай новых кумиров. И что это означает?

Любовь Эмиля к пафосным, почти газетным высказываниям и театральным паузам уже начинала раздражать старшего из близнецов Хигаши, и потому он чрезмерно резко спросил:

– И что же?

– А то, что ему нужна роль другого плана. Если бы ты читал газеты или хотя бы телевизор смотрел, знал бы: сейчас готовятся съёмки одного полнометражного триллера, и наш дорогой вампир-любовник желает сыграть в нём главную роль. Как ты понимаешь, одно дело – сериалы, другое – отдельный фильм. Первое – заработок, второе – гарантия, что его лицо запомнят, шанс стать звездой первой категории. Как думаешь, на что он готов пойти, чтобы получить эту роль?

– Мы же даже не знаем, кого он там собирается играть, – заметил Хару. – Может, вообще какого-нибудь детектива, его похищенного сына или вообще убегающую жертву! Так что ты опять строишь воздушные замки. Нужно проследить за ними обоими, возможно, поговорить с ними, стараясь не вызвать подозрений. А лучше – рассказать всё господину Меньеру и госпоже Ришар. Они-то уж точно разберутся…

– Что они преступнику-то сделают? Выговор объявят? Они же не могут этих двоих арестовать, не полицейские же!

– Арестовать не могут, но вот запереть где-нибудь, пока не утихнет буря…

– Ну уж нет! – Эмиль упрямо сдвинул брови. – Мы это всё начали – мы и закончим. И скажем тётё только тогда, когда уже будем знать имя настоящего преступника.

Хару беспомощно вздохнул:

– Ладно, а сейчас-то что делать?

На этот раз Эмиль говорил уверенно:

– Сначала посмотрим, чем занимается Кловис. Проследим за ним, если же он нас заметит – поговорим. На такую толпу он вряд ли нападёт.

На счёт подобной идеи у Хару имелись определённые сомнения. Но произносить их вслух старший из близнецов Хигаши не стал.

========== Глава XXXIX: Расколотое целое ==========

Уже когда компания доморощенных детективов собралась покидать комнату, Йори неожиданно снова подал голос:

– Погодите! А как же тот призрак? И её слова? Разве вы не хотите узнать, кто такой Гильберт, и…

– Боги, ну как мы это узнаем?! – схватился за голову Эмиль. – Предположим, это и правда тот парень с портрета. И что? Кто он такой? Откуда нам это взять?

– Мне кажется, – голос Йори звучал отрешённо, словно принадлежал вовсе не ему. – Мне кажется, что нужно прочесть старые дневники. Самые старые. Те, что писала сама Гаетэйн Альдкруа. Это важно! У меня есть одна теория, и я хотел бы проверить, я…

– Йори, ты с ума сошёл?! – Хару уставился на брата. – Сейчас не время!

Больше всего старшему из близнецов Хигаши хотелось поскорее выяснить личность убийцы, защитить младшего брата, спрятать его снова от всего мира, как это было раньше. И меньше всего он ожидал услышать спокойное:

– Если хочешь, можешь идти искать убийцу. А я пойду в библиотеку.

– Йори, ты… – старший близнец опустил глаза, не понимая, что случилось. Когда так вышло, что они отдалились друг от друга? Как он упустил тот момент, когда Йори перестал быть частью него, перестал, как раньше, тянуться за совсем не братскими поцелуями? Как такое вообще могло произойти, что ему стала не нужна поддержка?!

– Ну… Наверное, если ты так думаешь, стоит и в самом деле взглянуть на дневники, – неожиданно поддержал младшего близнеца Ансоберт. Хару нахмурился: весь мир словно восстал против него. Сейчас было принципиально важно отправиться вместе с Йори на поиски убийцы, увести его с собой… Сделать так, чтобы всё было, как раньше.

– Хару, да ладно тебе! Пойдём, как раз с Обероном поищем Кловиса… Ты чего встал?

Хару, не мигая, смотрел на младшего брата в смутной надежде, что тот всё же пойдёт с ним. Или, чего доброго, они вовсе проснутся, и окажется, что всё это – сон. И эта академия, и неожиданная самостоятельность прежде беззащитного брата, и то, как легко он отказался пойти следом за старшим, которого до того беспрекословно слушался. Но нет – Йори отвернулся, направляясь к дверям вместе с Ансо.

Что же, если он так решил – Хару и без него справится. А младший братишка, судя по всему, прекрасно справится теперь и без поддержки старшего.

В небольшом закутке библиотеки было темно: лампа источала лишь слабый, еле заметный свет. Ансоберт топтался на пороге, не решаясь войти в тёмное помещение, в то время как Йори деловито скользнул вперёд.

– Ты уверен, что эти дневники вообще можно найти? Нет, об этой комнате, конечно, не все знают, да и не всем интересны пыльные записи, но, может, они спрятаны где-нибудь в другом месте? Да и… не хочешь объяснить, что ты вообще хочешь найти?

– Ты ведь хорошо знаешь французский, так? – словно не замечая чужих вопросов, спросил Йори. Не зная, что именно потребуется от него мальчику, Ансоберт неуверенно кивнул:

– Ну… вроде бы знаю. Меня с детства учили, и…

– Хорошо, – перебил Йори, чем ввёл Ансо в окончательный ступор: до сей поры мальчик был явно более молчаливым, сейчас же, в отсутствие брата, его словно прорвало.

Чуть подумав, Ансоберт всё-таки вошёл в малый закуток библиотеки, но дверь оставил нараспашку: мало ли, как скоро им может понадобиться уйти куда подальше. Конечно, он бы сейчас лучше сопровождал Эмиля и остальных, но не оставлять же в одиночестве младшего из братьев Хигаши, в самом-то деле!

Йори взял в руку одну из книг и тотчас отложил её, затем взял следующую… Содержимое полок небрежно складывалось на пол, и Ансоберт торопливо кинулся к растущим стопкам, боясь, что его спутник испортит какую-нибудь из дорогостоящих «книг» – ведь тогда им придётся, скорее всего, расплачиваться за это вместе. Госпожа Ришар устроит им головомойку, да и господин Меньер в стороне не останется. А если узнают родители – а они непременно узнают…

– Вот! Нашёл! – схватив один из старых дневников, Йори впился глазами в поблекшие строчки. Он сидел, почти уткнувшись лицом в лампу, и из-за отбрасываемой им тени в комнате стало почти совсем темно. Лишь полоска света на полу, идущая от открытой двери, не давала Ансоберту сбежать как можно дальше.

– Так что ты там ищешь? – повторил Ансоберт. Йори не ответил снова, лишь принялся бормотать про себя что-то не совсем разборчивое. Шелестели перелистываемые страницы, всё требовательнее становился взгляд мальчишки… Наконец, он отложил дневник:

– Тут даже помощь не нужна. Она писала гораздо проще, чем её внучка. Видимо, не любила изысканные слова.

– Ты нашёл то, что искал? Сделай милости, объясни уже! – умоляюще посмотрел на спутника Ансоберт. Йори кивнул:

– Я просто не хотел говорить, пока не смогу лично убедиться… Я был прав. Теперь мне почти всё ясно, но не до конца. Гильберт… Он сын Гвеневер, брат Элинор и Эржебет. И, скорее всего, это он на портрете. Здесь написано, что он приёмный ребёнок, что его подкинули тогда ещё бездетным Гвеневер и её мужу. А дальше… она назвала его чёрной розой, и больше не писала о нём. Там, правда, не сказано, что с ним случилось, но…

– Теперь-то ты во всём, в чём хотел, убедился? Тогда пошли скорее! – Ансо, не дослушав, потянул Йори за собой. Тот на сей раз покорно пошёл следом. Но в глазах мальчика легко можно было прочесть: думает он вовсе не о таинственном убийце…

========== Глава XXXX: Слежка ==========

Эмиля и остальных Ансоберт и Йори нашли в холле, на лестнице. Племянник директрисы, Хару и Оберон стояли и живо обсуждали что-то, то и дело косясь на Кловиса, задумчиво прогуливающегося у дверей. Молодой актёр то и дело поправлял белоснежный шарф и смотрел на ливень за окном, словно прикидывая, стоит ли соваться на улицу.

Хару сосредоточенно следил за «ангелочком», не веря, что человек с подобной внешностью мог сотворить что-то плохое. Хотя… если вспомнить старые фильмы, там частенько за прелестной внешностью скрывалось чудовище. Что, если и к Кловису подобное применимо? Тем более что он – актёр, и может изобразить всё, что только пожелает…

– Он идёт на улицу! – неожиданно шепнул Эмиль. И в самом деле: повязав шарфом голову, кудрявый «ангел» бросился на улицу. Выждав несколько секунд, чтобы не столкнуться с ним на выходе из академии, доморощенные детективы кинулись следом.

Кловис шёл уверенно, не оглядываясь, словно даже не думал о том, что за ним могут следить. Это внушало Хару некоторое доверие: по крайней мере, если бы «ангел» замышлял что-то преступное, он бы хотя бы один раз обернулся, дабы проверить наличие «хвоста». Ведь так это называется в детективных фильмах?

Старший из близнецов зажмурился. Нужно просто представить, что это просто фильм, и ничего больше. Да и потом, что страшного может случиться? Даже если на минуту допустить, что Кловис в сговоре с Эдуардом, и сейчас заманивает их в западню, разве они впятером не справятся с двумя преступниками?

– Куда он идёт? – обеспокоенно шепнул Оберон, прикрывая лицо: очередной порыв ветра расшвыривал во все стороны ледяные дождевые капли. Под ногами чавкала грязь. Сколько времени уже продолжался этот жуткий ливень? И почему он никак не прекратится?

– Я-то откуда знаю? – буркнул Эмиль. – И вообще, говори потише! Ты его спугнёшь.

– Ты что, всерьёз думаешь, что он нас не заметил? – фыркнул Оберон, но его никто не слушал.

Тем временем Кловис свернул за угол здания. Словно вспомнив о любимом приёме всех шпионов, Эмиль прижался спиной к стене и выглянул из-за угла, прежде чем шагнуть туда: не иначе, как хотел убедиться в отсутствии там Эдуарда с ножом, пистолетом или ещё чем жизненно опасным наперевес.

Дорога петляла между растущих за зданием академии деревьев, уходя куда-то вдаль. Хару уже подумал, что Кловис хочет сбежать, но тот неожиданно юркнул куда-то вбок. Переведя взгляд туда, куда направлялся «ангел», старший из близнецов увидел старую часовню.

В потоках дождя это здание, окружённое гнущимися к самой земле деревьями, казалось ещё более зловещим, чем оставшаяся позади академия. Казалось, часовня и сама вот-вот согнётся, рухнет, не выдержав напора стихии: скрипели старые деревянные стены, давно насквозь прогнившие. Лишь дверь была сделана на совесть: крепкая, из какого-то тяжёлого даже на вид дерева. Над нею нависало сломанное дерево, еле держащееся на какой-то слабой опоре. Часовню окружали строительные леса: видимо, здесь всё же планировалось провести реставрацию…

Легко перескочив через завалы у порога и с видимым усилием сдвинув тяжёлую дверь, Кловис скрылся внутри. Племянник директрисы остановился, и следом за ним встала вся компания.

– И мы пойдём за ним? – Оберон с нескрываемой опаской уставился на часовню. Хару, прикрыв лицо рукой от налетающего ветра, плотно сжал губы: ему не хотелось даже приближаться к пугающему старому зданию.

– Если мы будем тут просто стоять, мы не узнаем, зачем он туда пошёл! Давайте, скорее! – Эмиль бросился вперёд, даже не собираясь скрываться: видимо, горе-сыщик намеревался застать Кловиса за неким компрометирующим делом, и никак иначе. Но, с другой стороны, разве просто так кто-то сунется в эту старую часовню, где давным-давно не ступала ничья нога? И, если это простое любопытство, то почему бы не подождать хотя бы более спокойной погоды?

Хару вслед за остальными вошёл в часовню и огляделся. Пусть снаружи она казалась почти совсем разрушенной, в ней ещё сохранились старые скамьи, алтарь, почти стёршиеся фрески на стенах… Наверное, их рисовали сами члены семьи Альдкруа. Старший из близнецов Хигаши не знал, отчего вдруг так решил: просто это казалось единственно верным предположением.

– И где он? – недоумённо покрутил головой Ансоберт. И впрямь, «ангел» будто оказался очередным призраком академии: растворился, исчез, будто и не заходил только что в часовню у них на глазах. Йори поёжился: ему это место не нравилось.

– Так… – Эмиль почесал подбородок. – Наверное, нас всё-таки заметили. Здесь, наверное, где-то есть потайной ход… Давайте, если поищем, то точно найдём его!

Компания доморощенных детективов двинулась вглубь часовни, намереваясь начать обыск, когда за спиной послышался громкий скрип, затем – стук. Не сразу до Хару и остальных дошло, что это скрипит дверь часовни, они лишь успели заметить мелькнувший в проёме белый шарф.

– А ну стой! – Эмиль бросился к двери, но запнулся о какой-то выступ на полу и тотчас шлёпнулся на четвереньки. Остальные еле успели затормозить в проходе, дабы не споткнуться о собственного товарища. Тем временем снаружи вновь послышался скрип, затем – грохот.

– Уйдёт! – племянник директрисы, не обращая внимания на разодранные на коленях брюки и ссадины на ладонях, бросился к двери и толкнул её плечом. Та не поддалась, и Эмиль с видимым недоумением пихнул её ещё раз.

– Дай я! – Ансоберт с разбегу пнул дверь, но та лишь совсем чуть-чуть приоткрылась. Выглянув в получившуюся щель, Хару побледнел: то самое дерево, нависавшее ранее над дверью, рухнуло окончательно, перекрыв выход. Вряд ли оно упало само: до того его опора держалась относительно крепко…

– И что нам делать? – резко побледнел склонный к панике Оберон. – Что?

========== Глава XXXXI: В западне ==========

Первым взял себя в руки Эмиль: строго оглядев присутствующих, он нахмурился.

– Выбираться надо, вот что! Тут стены еле держатся. Мы скорее их сдвинем, чем эту чёртову дверь.

– Ты сдурел?! – покрутил пальцем у виска Хару. – Ну сделаем мы стене дыру. И через секунду вся часовня рухнет нам на голову. И тогда мы уж точно не выберемся.

– Так… – Оберон тем временем перевёл дыхание и попытался оценить обстановку. – Окна тут слишком узкие, и они высоко, мы через них не выберемся. А дверь намертво заблокирована…

– Почему сразу «намертво»? – не терял оптимизма Ансоберт. – Я же её немного сдвинул. Если мы все поднапряжёмся, будем толкать её разом, то…

– … То всё равно не сдвинем это поганое дерево! – Эмиль хлопнул себя ладонью по колену. Ему нравилась роль детектива, но быть жертвой – это для него было как-то слишком. – Давай всё-таки посмотрим, что там с окнами. Вдруг хотя бы одного сможем выпихнуть? Например, Хару или Йори – они тут самые тощие. Давайте, быстрее, а то вдруг он сбежит, пока мы тут сидим!

– А если и не сбежит, то какие у нас доказательства, что он связан с убийствами? – попытался рассуждать логически Ансоберт. Постепенно горе-детективы, умудрившиеся угодить в подобную ловушку, успокаивались: в конце концов, их жизням ничего не угрожало, а если их будут искать, то рано или поздно обязательно заглянут в часовню… Правда, при мысли, что они, возможно, останутся в этом жутком месте ночевать, Хару мигом перестал заниматься самоуспокоением. Тем более что племянник директрисы уже с прежней деловитостью отвечал Ансо:

– Что он связан с убийствами, доказательств нет. Но! Он каким-то образом выбил опору, из-за чего упало то сломанное дерево, он заманил нас в часовню и запер внутри! Будь тут замок, ему не пришлось бы возиться с деревом, но, к сожалению, замок тут сняли ещё до того, как хотели начать реставрацию: он всё равно не работал.

Пусть болтовня Эмиля и казалась по-прежнему беспечной, он не забывал заниматься делом: вцепившись в одну скамью, он принялся, сцепив зубы, пытаться сдвинуть её с места. С помощью Хару, Ансоберта и Оберона дело пошло быстрее: тяжёлая деревянная скамья со скрипом поддалась. Хорошо, что она не была, как это иногда бывает, прибита к полу, иначе бы хлопот уж точно было в раз больше…

Йори стоял в стороне, не принимая участие в мероприятиях по спасению их шкурок. Ему почему-то всё это казалось неважным, далеко не первостепенным. Младший из близнецов медленно двинулся в глубь часовни, вглядываясь в полумрак. Почти совсем темно: сквозь узкие грязные окна не пробивается свет. А если ещё и чуть сощуриться, то вовсе кажется, что часовня не заброшена: тают в темноте сколы и трещины, совсем неразличимы становятся фрески…

– Давайте, Хару, Йори! Кто-нибудь, лезьте наверх, к окну! – скомандовал Эмиль. Старший из близнецов Хигаши с сомнением покосился на скрипящую всеми своими дощечками скамью:

– А она не развалится?

– Развалится – значит, мы тебя поймаем! Давай, лезь! – подтолкнул Хару племянник директрисы, жаждавший как можно скорее выбраться, поймать Кловиса и устроить тому допрос с пристрастием. Старшему близнецу ничего не оставалось, кроме как взгромоздиться на шаткую скамью и потянуться к окну.

То было настолько грязным, что стекло казалось не прозрачным, а скорее серо-коричневым. Поборов брезгливость, Хару торопливо вытер стекло рукавом и уставился на улицу. Пролезть в ту щель, какую представляло из себя окно, он не смог бы даже при отсутствии стекла, но старший из близнецов Хигаши всё же надеялся… на что? Он и сам толком не мог объяснить.

Скамья под ногами раскачивалась, ходила ходуном, и в какой-то момент Хару почувствовал себя эдаким цирковым наездником на непокорной лошади. Покачнувшись, он едва не упал, но всё же успел вовремя ухватиться за выступ стены. Схватившись же, он тут же вскрикнул.

– Что там?! – нервно воскликнул Оберон, снова начиная впадать в панику.

– Заноза, – буркнул Хару, снова бросая взгляд на улицу. Краем глаза он заметил движение, и тотчас воскликнул:

– Там кто-то есть! Снаружи!

– Кто?! – от избытка чувство Ансоберт подпрыгнул: от всего аристократического воспитания и обычной для него сдержанности не осталось и следа. – Это Кловис?!

– Нет… – Хару прищурился. – Кажется, Эдуард! Эй! Мы здесь! Нас заперли!

– Посмотри сюда! Слышишь?! Позови помощь! – принялся кричать Эмиль, вскакивая на ту же самую многострадальную скамью и отпихивая Хару от узкого окна.

Крики на заднем плане, попытки привлечь к себе внимание – всё это казалось Йори незначительным. Он сделал шаг вперёд, приближаясь к алтарю. Младший из близнецов уже видел там, возле алтаря, человеческую фигуру; не зная, видят ли её остальные, Йори решил сам поговорить с явившимся призраком.

То была женщина – не молодая, но и не старуха; длинное чёрное платье, склонённая в немом почтении голова, сложенные на груди руки. Лица не было видно, но парнишка знал: она плачет.

Тем временем женщина обернулась: до того она словно не слышала ничего, что происходило в часовне. Мир вокруг плыл, как если бы она и Йори находились под водой. Откуда-то пришли на ум воспоминания – и младший из близнецов Хигаши назвал плачущего призрака по имени:

– Элинор?..

========== Глава XXXXII: Последняя исповедь ==========

Женщина-призрак смотрела на Йори без ненависти или страха, лишь с какой-то обречённой усталостью. Так глядят на того, кто сильно опаздывает на заранее запланированную встречу.

– Я ждала, Гильберт. Эржебет приходила ко мне, а ты – нет. Почему ты не приходил, брат? Ты забыл?.. Двадцать пятое сентября. Помнишь?..

Йори молчал, понимая: призрак видит в нём другого человека, того самого юношу с портрета. Лучше подождать, когда она скажет всё, что хочет, да и услышит ли она, если что-то спросить?.. Тем временем Элинор вновь закрыла лицо руками:

– Чёрная роза… Я думала, она растёт рядом со мной. Думала, будет правильно, если её сорвать. Но бабушка сказала: чёрная роза – ты. Чёрная роза – убийца Эржебет, не она. Я… Я – чёрная роза.

Почти бессвязные речи Элинор не давали понять, что она хочет донести до пришедшего к ней мальчишки. Призрачная женщина протянула руку, слегка касаясь его лба. Голова закружилась, замелькали воспоминания – то ли его, то ли чужие. И голос.

– Двадцать пятое сентября. Ты ведь помнишь?..

Обрывки воспоминаний хаотично мелькали, лишь изредка складываясь в полноценные картины. Сначала Йори увидел ту речку, что текла неподалёку от академии. На берегу стояли две старомодно одетых девочки. Странно: они были близнецами, но одна выглядела невинным ангелом, в то время как вторая, с точно такими же чертами лица, не казалась даже симпатичной. Быть может, дело во взгляде – тяжёлом, полном злобы?..

Девочка с тяжёлым взглядом улыбнулась, пусть её глаза и оставались ледяными и будто мёртвыми:

– Смотри, там цветы растут! Вон, у самой воды!

Девочка-ангелочек вытянула шею и чуть наклонилась вперёд, пытаясь рассмотреть, на что указывала сестра. Та тем временем изо всех сил толкнула двойняшку в спину – с каким-то животным остервенением, промелькнувшим во взгляде. Коротко вскрикнув, та кубарем покатилась по берегу реки, плюхнулась в воду.

Сквозь всё это прорезался голос Элинор – усталый, обречённый:

– Мне казалось, она – чёрная роза, не я. Я смотрела, понимаешь, смотрела, как она тонет – она не умела плавать. Эржебет утонула. Я убила её, Гильберт, я, не ты!

Мир вновь разбился на осколки, складываясь уже в другую картину. Столовая. За длинным столом заняты лишь несколько мест: бледная растрёпанная женщина, перебирающая чётки, строгий мужчина, нервно постукивающий пальцами по столешнице, та самая девочка с тяжёлым взглядом, во главе стола – статная пожилая дама с рубиновым ожерельем на тощей, длинной шее. Чуть в стороне же молча сидел тот самый молодой человек с портрета – тот, чей голос слышал Йори. Узник своей мастерской. Теперь отчего-то прояснилась картина: его не выпускали оттуда с тех пор, как родились Элинор и Эржебет. И все те картины, что остались без подписи художника – это его, а не чьё-то ещё, творчество.

– Ты ведь понимаешь, что совершил, Гильберт?! – воскликнула пожилая дама. – Твоя сестра погибла! Ведь это ты убил её, так ведь?!

– Я даже не видел, куда она ушла, – пытался оправдаться юноша

– Ты лжёшь! Ты всегда ненавидел наших настоящих детей, всегда! – строгий мужчина на мгновение стал похож на чудовище, готовое убить любого, кто случайно приблизится к нему, и Йори шагнул назад. И снова, снова этот обречённый голос:

– Они обвинили тебя, помнишь? Бабушка не хотела, чтобы убийцу судили. Она хотела, чтобы наша семья была самой лучшей, какая только может быть на земле. Она хотела, чтобы мы оставили после себя след в истории… Но и оставить преступника безнаказанным она не могла. Двадцать пятое сентября. Двадцать пятое…

И вновь осколки собрались в новую, на сей раз последнюю картину. Запертая дверь, стенная панель, забаррикадированная чем-то тяжёлым. И огонь. Стена огня, пожирающего старые холсты, пожирающего и тот мольберт с накинутой тканью, и того художника, что не смог выбраться из заброшенной комнаты…

Йори передёрнулся, когда его плеча коснулась рука Элинор. Женщина плакала:

– Бабушка говорила – он чёрная роза. Дурная, плохая. Но ведь это она говорила обо мне, не о нём. Я хотела детей, много детей, надеялась, что смогу, дав жизнь многим, искупить две смерти. Но потом… потом я зашла в старую мастерскую. Не знаю, зачем. И нашла картину… Та уцелела в огне. Я – и десять детей, десять девочек. Потому я хотела родить сына: я верила, что это просто ошибка. Я вылила на ту картину краску, но она исчезала, и тогда я сожгла холст. Но… первым моим ребёнком была девочка. Чёрная роза. Убийца. Она была больна, понимаешь? Больна, и убила остальных. Не ушла в лес. Мой муж убил её, запер в катакомбах. Она ещё там, понимаешь? Моя дочь – она плачет там, под землёй, под камнями, под водой…

Йори молчал, вслушиваясь в сбивчивую, не всегда понятную речь призрака. Словно на исповеди, Элинор говорила – и с каждым словом её голос затихал, будто отдаляясь:

– Чёрная роза – я, чёрная роза – моя дочь, чёрные розы – те, кто был после нас. Отравленная кровь, чёрная, как розы. Сейчас ядовитый цветок среди вас, последняя роза отравленного куста. Останови безумие, останови его, не ты – чёрная роза, не ты, Гильберт, не ты…

Йори озадаченно моргнул: он так же, как прежде, стоял в церкви. Чужие воспоминания клубились в голове, не давая покоя. И всё же – реальный мир постепенно возвращался. Тень Элинор, склонив голову, беззвучно прошептала ещё что-то, после чего направилась к одной из широких деревянных колонн. Контуры её тела становились всё прозрачнее, и вскоре она вовсе растворилась.

– Эй! Выпусти нас! Или хотя бы господина Меньера позови, он придумает, как нас вытащить! – орал Эмиль, стуча кулаком по грязному стеклу. Скамья под ним и Хару, затрещав, обвалилась, и в итоге оба рухнули на пол. Вскрикнув, Йори бросился к брату и племяннику директрисы:

– Вы целы? Нас услышали?

– Понятия не имею, – простонал Эмиль, потирая затылок. – Больно, между прочим! Так, ладно, давайте теперь…

Снаружи послышался странный звук – будто одновременно взорвалось несколько больших хлопушек. Затем – громкий, гораздо более громкий, чем раньше, скрип. И снова грохот, треск…

Раньше Хару думал, что только в фильмах можно увидеть, как медленно кренится и падает огромная, кажущаяся незыблемой твердыней стена. Но сейчас именно это и происходило – казалось, стены часовни постепенно складывались, как карточный домик, готовый вот-вот рухнуть.

– Бежим! – заорал Эмиль, и лишь чудом доморощенные детективы успели увернуться от рухнувшей балки. Взметнулось облако пыли. Треск и грохот не смолкали: похоже, часовня рушилась…

– Куда бежать-то?! Мы все тут сдохнем! На кой я вообще с вами пошёл?! – снова впал в истерику Оберон. Йори торопливо огляделся, снова вспоминая ту колонну, у которой исчезла Элинор. Что, если…

– Сюда, быстрее! – младший из близнецов Хигаши бросился к колонне, принимаясь торопливо её ощупывать. Много мыслей кружилось в голове, но ясность и спокойствие были сильнее сомнений. Что-то щёлкнуло – и одна из плит пола поднялась чуть выше, открывая люк. Под ним – лестница, ведущая вниз… В катакомбы.

– Откуда ты… – начал было поражённый Эмиль, но его пихнул в спину Ансоберт:

– Какая разница, откуда он знает, иди давай!

Йори первым юркнул в узкий лаз, надеясь, что им всё же удастся найти выход из катакомб. Он помнил рассказы Эмиля об этом месте – и те отнюдь не вдохновляли.

Лестница не кончалась, проржавевшие скобы в стене царапали и пачкали руки… Темнота сомкнулась, и уже неясно было, сколько ещё времени им карабкаться вниз, боясь упасть. Казалось, ещё немного – и внизу загорится красный огонь преисподней, и сам Дьявол лично поприветствует путников, забредших к нему в гости…

Сверху что-то снова загрохотало, лестница затряслась… Йори зажмурился, привычно опуская ногу… И не находя новой скобы. Ещё чуть потянувшись, парнишка нащупал мыском пол – и осторожно спустился. Жуткая лестница кончилась. И назад теперь было не пройти – по крайней мере, прежней дорогой…

========== Глава XXXXIII: Сквозь темноту ==========

Постепенно глаза привыкали к темноте, и Йори смог оглядеться. Они стояли на перекрёстке шести коридоров; один из них был завален, остальные же угрюмо таращились на посмевших потревожить их покой путников пустыми проёмами, уходящими куда-то в темноту.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю