Текст книги "Фальшивая принцесса (СИ)"
Автор книги: София Балашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Сдерживая рыдания, девушка трясущимися руками потянулась к завязкам на плаще. Все её действия были медленными и нервозными – неосознанная и в высшей степени наивная попытка отсрочить то неизбежное, что ей в любом случае придётся сделать. Сбросив плащ, она стянула неудобные сапоги, отчего её ноги тут же расслабленно загудели, утопая в жестковатом ворсе ковра. Переступая с ноги на ногу, Ангелина ненадолго стушевалась, прикидывая, что снять следующим. После непродолжительных раздумий она, всё так же стараясь не встречаться взглядом с терпеливо за ней наблюдающим мужчиной, нехотя потянулась к брюкам. Развязав шнуровку, медленно стянула их вниз. К тому моменту, когда девушка сняла с себя рубашку, неловко зацепившись за ткань серьгой в процессе, она была уже вся пунцовая от смущения, полностью вытеснившим страх.
Харальд издал хриплый смешок, наблюдая за тем, как Ангелина с пылающим лицом и закрывающими грудь и лобок ладонями нехотя поплелась следом за ним в ванную.
Ванная комната оказалась к моменту их прибытия заполненной тёплым паром, исходящим от огромной, больше, чем стандартная ванная раза в три, деревянной бадьи с железной окантовкой. На деревянном полу, уже успевшем немного нагреться, собрались капли конденсата, сделав его влажным. Подойдя к бадье, Харальд поднял Ангелину на руки, отчего та издала полный удивления приглушённый вскрик. Опустив девушку в воду, конунг залез туда и сам, из-за чего часть воды, вытесненная их телами, выплеснулась из ванны, заливая пол.
Недолго думая мужчина принялся расплетать свои косы, время от времени бросая взгляды на вцепившуюся в деревянные бортики пленницу. Крепкие мышцы перекатывались под его покрытой многочисленными татуировками светлой кожей, на которой блестели маленькие капли пота.
Ангелина отвернулась в сторону, пряча глаза. До этого ей не приходилось видеть обнажённого мужчину настолько близко – не считая, конечно, пьяного Ротхена, – и уж тем более мыться вместе с ним. В ней, совсем некстати, вновь проснулась её врождённая робость – та самая, которая часто бывает у выросших без отца девушек. Продолжая прикрываться одной рукой, второй она потянулась к своей косе и резкими, нервными движениями принялась распутывать её, продолжая при этом усиленно делать вид, будто сидящий неподалёку от неё голый мужчина ей совсем не интересен.
Тишину ванной комнаты нарушали лишь робкие всплески воды, раздававшиеся каждый раз, когда кто-то из них опрокидывал на свои волосы небольшие водные каскады из тяжёлого деревянного ковша. Бросавший время от времени взгляды в сторону девушки конунг был, казалось, полностью поглощён своими мыслями. В его движениях, спокойных и плавных, читалась уверенность человека, твёрдо убеждённого в том, что именно он является хозяином положения. И эта демонстрация, чувствовала Ангелина, не была всего лишь пустой бравадой. Она ощущала это всем своим нутром – даже будь у неё магия, она не рискнула бы напасть на него сейчас, в момент его относительной беспомощности, когда он погружается в воду или закрывает глаза, опрокидывая на себя ковш. В такие мгновения он по-прежнему внушал ей опасение, будто одним своим видом говоря ей предупреждающее: "Не вздумай".
Девушка неумело смыла со своих длинных волос пахнущий жасминовым эфирным маслом жидкий мыльный раствор. С трудом прочесав мокрые волосы пальцами, она откинула их на спину. Чуть приподнявшись, Ангелина потянулась за небольшой тряпочкой, похожей на ту, которую в своё время использовала на ней Генриетта. Грубоватая ткань оказалась такой, какой она её и заполнила – мягкой, но немного шершавой. Смочив её в воде, она медленными движениями принялась очищать шею.
Внезапно взгляд её зацепился за сидящего на противоположной стороне бадьи мужчину. Конунг, закинув руки на край ванны, расслабленно и без малейшего угрызения совести наблюдал за моющейся девушкой. Его мускулистая, покрытая странными символами грудь мерно вздымалась в такт его дыханию. Лицо его казалось безмятежным – приподнятые в лёгкой улыбке уголки губ, полуприкрытые, светящиеся чисто мальчишеским озорством глаза, которые исследовали обнажённое тело Ангелины с откровенным бесстыдством.
Встретившись с ним взглядом она на долю мгновения опешила от такого неприкрытого нахальства. Рефлекторно прикрывшись рукой, девушка возмущённо воскликнула:
– Отвернитесь!
Харальд хрипло рассмеялся, чем только сильнее разозлил Ангелину.
– Вы меня не слышали? – Её брови грозно сошлись у переносицы. – Отвернитесь! Хватит пялиться на меня!
– Иначе..? – Насмешливо вопросил мужчина.
Ангелина задохнулась от возмущения. Каков подлец! Мало того, что этот негодяй похитил её прямо с собственной первой брачной ночи, так ещё откровенно насмехается над ней!
– Я, вообще-то, не какая-то девка с улицы, – тяжело дыша, проговорила она. – Я принцесса! Даже если я ваша пленница, вы всё равно должны уважать меня.
Голос девушки треснул на последней фразе, выдавая охватывавшее её волнение. С лица Харальда в ту же секунду сошла вся весёлость – красивые черты исказились грубостью и напряжением.
– Верно, – холодно произнёс он. – Равно как и ваша матушка, Ваше Высочество, в своё время должна была уважать заключённый между нашими государствами договор. Но, как вы помните, – в его глазах отразилось отвращение, – Ваше Высочество, она не слишком этим утруждалась. Так почему от меня вы требуете чего-то?
– Потому что это не я нарушила договор, – глаза Ангелины стали влажными от обиды и осознания всей несправедливости ситуации, в которой она оказалась. – Вы даже не можете… не можете спрашивать за это с меня! Я могла бы понять, если бы я была с ней в тот момент и не остановила её, но меня тогда даже на свете не существовало! Это просто несправедливо! Я не обязана нести ответственность за её ошибки.
– Не обязана, – спокойно согласился конунг. – Но ты – отличный способ призвать её к ответственности.
– И как же? – Чуть не плача, воскликнула девушка. – Она отдала свою дочь в жёны дикарю, которого впервые увидела! Неужели вы думаете, что ей не всё равно на то, что вы со мной сделаете? Вы этим только наказываете меня, хотя я вообще здесь не при чём!
Ангелина замолчала, принявшись яростно вытирать выступившие на глаза слёзы.
Харальд некоторое время наблюдал за ней, не издавая ни звука. Его лицо сделалось бесстрастным, задумчивым. Пожалуй, даже те люди, которые знали его с рождения, не смогли бы с полной уверенностью сказать, о чём именно сейчас размышлял правитель Каттегата. Испытывал ли он раздражение? Злость? Сочувствие? А может, ему вообще было всё равно, и он не воспринимал всерьёз ни эту перепалку, ни саму принцессу? Трудно понять. Он был одним из тех людей, задеть струны души которых было под силу только единицам, и потому чаще всего Харальд ограничивался лишь вежливым, но всё же равнодушием и спокойным принятием личных границ другого человека.
Дождавшись, когда принцесса возьмёт себя в руки – что, к его удивлению, произошло довольно быстро – он спокойно спросил:
– Ты закончила мыться или тебе нужно ещё время?
– Я закончила, – прочистив горло, ответила Ангелина.
Мужчина кивнул. Поднявшись, он прошёл к стоящему у стены высокому деревянному шкафчику. Выудив оттуда два аккуратно сложенных куска ткани, бывших, видимо, полотенцами, он один протянул вылезшей из бадьи девушке, а вторым принялся вытираться сам.
Когда они вышли из ванной, замотанные во влажные полотенца, Харальд подошёл к камину. Достав из железной корзины пару дров, он подкинул их в зажжённое слугами небольшое пламя.
Наблюдающая за его действиями Ангелина всё это время стояла, опершись рукой о дверной косяк. В общей комнате было ощутимо прохладнее, чем в согретой горячим паром ванной, поэтому она старалась держаться поближе к источнику тепла, мудро опасаясь находиться с влажными после мытья волосами на сквозняке. Особенно после её ночного рейда по зимнему лесу в тонкой льняной рубахе.
Вспомнив про свой побег, она произнесла:
– А что будет с Семпронией? – Харальд обернулся, вопросительно глядя на неё. – Я имею в виду, вы же для чего-то оставили её в живых. Для чего она нужна вам?
– Кхм, – мужчина принялся мешать угли кочергой. – А ты не хочешь, принцесса, узнать, что будет с тобой?
– Я хочу, просто… моя ценность как члена королевской семьи очевидна. Но вот зачем вам Семпрония и те другие… пленники, которые были в лесу. Их же было проще убить.
– Я пришёл не убивать, Генриетта, – конунг поднялся. – Я пришёл с мирными целями, и мне бы не хотелось напрасных смертей.
– Значит, вы отпустите Семпронию?
– И с каких это пор принцесса Норфолка так озабочена благополучием какого-то командира? – Харальд приблизился к Ангелине, скрестив руки. – Нашла очередное увлечение?
– Увлечение? Я не очень понимаю, о чём… – девушка замолкла на мгновение, но память тут же услужливо ей подкинула воспоминания о их первом вечере с Генриеттой и той омерзительной сцене в ванной, что произошла между ними. – О, Божень… ство, нет, конечно! Здесь ничего нет… такого… неоднозначного… – красная краска стремительно залила щёки Ангелины. – Я… мы… просто познакомились, и она показалась мне хорошей… по большому счёту она не виновата ни в чём, она же просто выполняла свою работу и всё. Будет несправедливо наказывать её за это.
– Ц-ц-ц, – мужчина хохотнул, – ну надо же… тебя послушать, так я сам Великий Душитель – неволю бедных, ни в чём не повинных людей ради забавы.
– Я не говорила такого. Я знаю, что она военный и всё такое, и вообще понимала, куда шла работать, но… э-э-э…
Ангелина замолчала, не зная, что сказать. Не будучи глупым человеком, она осознавала, что они с Семпронией с точки зрения каттегатского правителя были врагами, и какие бы аргументы она сейчас не привела в защиту командира – это всё будет бесполезно.
– "Но" что? – Спросил конунг.
– Но… э-э-э ну… я просто хочу узнать, что с ней будет, вот.
Брови Харальда насмешливо взметнулись вверх.
– Это зависит от ситуации. – Неопределённо ответил он.
– От какой ситуации?
– От той, что сложится после того, как мы прибудем в Каттегат, и я отправлю твоей матери послов с предложением заключения брачного союза.
– Э-э-э брачного союза..? – Ангелина непонимающе протянула.
– Да, Ваше Высочество, – мужчина сделал шаг по направлению к ней. – Брачного союза между нами, который даст возможность твоей трусоватой мамочке выйти с минимальным потерями из всей этой истории. Надеюсь, у неё ещё сохранились хоть крупицы здравого смысла и она не станет усугублять своё – и твоё, к слову, тоже – положение отказом. Ведь…
Громкий стук в дверь заставил Харальда замолчать. Как и в прошлый раз, дав Ангелине знак не шуметь, он подошёл к двери, на ходу активировав магию. Удостоверившись в отсутствии опасности, конунг повернул ключ, впуская в комнату пожилую седовласую женщину в забавном жёлтом платке. Отвесив поклон, дама на удивление звонким голосом бодро отрапортовала:
– Моё почтение Его Величеству конунгу Харальду Каттегатскому и Её Высочеству принцессе Генриетте Норфолкской. Я тол Селестина, держательница лучших торговых домов одежды во всём Корлеме. Тол Моргентау сообщила мне, что Её Высочество срочно нуждаются в одежде, и я сразу же прибыла сюда.
– Вы можете проходить, – Харальд кивнул, закрыв дверь. На долю секунды Ангелина мельком заметила стоящих возле входа двух вооружённых каттегатцев. Одного из них она узнала – он был среди тех, кто поймал их с Семпронией в лесу. Похоже, конунг выставил охрану у их номера, что, впрочем, не было удивительным. – Её Высочество объяснит вам, что ей нужно.
Глава 8
Ангелина неподвижно сидела напротив Харальда, равнодушно уставившись на свои сцепленные ладони. С того момента, как они, распрощавшись с рассыпавшейся в восхвалениях хозяйкой постоялого двора, разместились в бегателе, никто из них не проронил ни слова.
Они вообще не разговаривали больше после той их беседы у камина – у конунга неизменно находились дела, требующие его участия, а Ангелина не знала, как к нему подступиться. Да и о чём ей было спрашивать? О его планах на неё? Но он ясно дал понять, какую роль отводит ей. О том, что её ждёт, если Боудика отвергнет его предложение? А имеет ли это какое-то значение сейчас? Насколько улучшится её состояние, если она узнает, что Харальд планирует убить её в случае отказа? Разве может она найти способы предотвратить это, будучи не более, чем слепым, беспомощным котёнком в этом мире? Чем хоть какая-то информация поможет ей, не знающей даже элементарного?
Чувство обречённости змеёй обвилось вокруг нутра Ангелины – она теперь заложница воли правителя Каттегата. Лишь от его желания зависит её будущее – нет, её жизнь, – и все эти жалкие попытки набросать для себя хотя бы контуры будущих шагов не больше, чем бессодержательный мыслительный онанизм.
Тяжело вздохнув, она украдкой взглянула на Харальда. Он сидел, изучая одну из переданных ему накануне бумаг. Его точеный профиль аккуратной линией выделялся на сером фоне двери бегателя, а мускусный запах заполнял собой всё пространство, обволакивая лёгкие. Не без недовольства Ангелина вынуждена была признаться самой себе: физически конунг Каттегата привлекал её. Тем неприятнее это признание давалось на фоне осознания ею своей от него зависимости, а также его отношения к ней.
Своей демонстративной учтивостью он давал ей надежду на спасение, но в то же время его скрытность и нежелание даровать ей так страстно желаемую ею определённость заставляли её находиться в подвешенном состоянии. Он не говорит об этом прямо – этого и не требуется, но Ангелина чётко знает: он – единственный, кто ставит условия и диктует правила. А если вдруг ей случится обмануться его мягкостью и забыться, то он быстро напомнит ей об этом, всего лишь чуть сильнее затянув обёрнутые вокруг её шеи невидимые цепи. Иметь хоть какую-то слабость перед ним – значит давать ему в руки ещё большую власть над ней, а допустить подобного Ангелина не могла. Пусть она пока и не видит для себя возможностей, но она чувствует – они скоро могут появиться. И последнее, чего бы ей хотелось – упустить их из-за гормональных игр своего организма.
Ангелина тихо вздохнула, нервно потирая запястья. Заметив её жест, Харальд хмыкнул. Отложив подёрнутый рыжиной лист бумаги, он вежливо проговорил:
– Ещё болят?
– Что? – девушка рассеянно взглянула на мужчину. Ей потребовалось несколько мгновений для того, что понять, о чём именно говорил правитель Каттегата. – А, уже нет, благодарю. Лекарь хорошо вылечила, даже шрамов не осталось.
– Хм, – конунг кивнул.
Помолчав немного, он с некоторой неохотой добавил:
– А ты это ловко придумала… мы до последнего не могли сообразить, как у вас получилось выбраться.
– Да, я… иногда могу, – Ангелина поджала губы.
Их разговор заходил на очень опасную для неё территорию, и она опасалась его следующего витка. В конце концов, Харальд упоминал о том, что потерял нескольких бойцов из-за её авантюры с побегом, и тон его при этом был далёк от радостного.
– Я удивлён, – к разочарованию девушки, мужчина решил развить тему. – Не ожидал от тебя такой находчивости… мне рассказывали о тебе другое.
– Люди всегда найдут, что сказать. Особенно про знатных, – в голосе Ангелины зазвучала нервозность.
Неужели он догадывается? Что, если Генриетта не хотела замуж за Ротхена, потому что на самом деле у неё был тайный роман с Харальдом? И тот спешил специально для того, чтобы спасти возлюбленную из лап озабоченного варвара и потребовать у королевы Боудики руки принцессы, прикрывая это политическими интересами? Да нет, что за глупость. Зачем бы тогда Генриетте понадобилось сбегать? К чему бы был весь этот спектакль с убийством и пленением норфолкских военных – разве те не должны были, если это всё заранее планировалось Генриеттой и Харальдом, на пиру присоединяться к каттегатцам?
Определённо, это бредовая теория. Похоже, что конунг, как и говорила принцесса, в жизни не встречался лично ни с одним представителем королевского дома Норфолка, и потому имеет лишь их словесные описания.
"Прекрати паниковать, – мысленно прошипела Ангелина. – Иначе тогда он точно что-нибудь заподозрит".
– Хм, твоя правда, – мужчина откинулся на спинку сидения, в глазах его загорелся непонятный огонёк. – И что люди при норфолкском дворе болтают про меня, Генриетта?
– Что вы… опасный. И что вас все боятся.
– Вот как? – Харальд рассмеялся. Его смех был спокойным и полным нескрываемого веселья – конунга явно забавляла его репутация среди норфолкцев. – Здравая позиция. Им есть, чего бояться.
– Вы их убьёте? – Вопрос вырвался у девушки прежде, чем она успела себя остановить.
Мужчина вопросительно приподнял бровь.
– Я ведь уже говорил: у меня нет цели убивать, – ответил он. – Но если твоя мать решит сглупить и окажется от моего предложения, то мне придётся пойти на крайние меры.
– Крайние меры? – Нервно облизнув губы, повторила Ангелина. – И кого же… кхм, они затронут? Вы же не станете вырезать всех жителей Норфолка?
– Ну разумеется нет. Только твоих родственников и особо несговорчивых глав нескольких аристократических семей.
– А… я?
– Ты, – Харальд чуть подался вперёд и, глядя девушке в глаза, спокойно произнёс, – как единственная оставшаяся в живых наследница получишь корону Норфолка, а после – сразу примешь моё предложение о заключении брака. Или ты предпочтёшь разделить судьбу своих родных, а?
– Н-нет, я… я не предпочту, – сжав ткань тёплых брюк, тихо ответила Ангелина.
– Умница, Генриетта, молодец. И оставайся такой, потому что у меня есть план и на тот случай, если ты вдруг решишь возомнить себя бунтаркой, и мне придётся избавиться и от тебя. Ты меня поняла?
– Я всё поняла.
– Отлично, – конунг откинулся обратно на сидение, и на лице его появилась довольная улыбка, затронувшая, правда, только губы. Глаза же мужчины остались такими же холодными, глядящими на напряжённо выпрямившуюся на своём сидении девушку с долей цинизма и равнодушия.
Внезапно бегатель резко качнуло. Сложенные стопкой бумаги дружным строем спикировали на пол, выстилаясь жёлтым шероховатым паласом.
От неожиданности Ангелина вскрикнула. Дабы не упасть, она изо всех сил вцепилась руками в жёсткое деревянное сидение. Её напуганный взгляд метнулся в сторону активироравшего свою магию Харальда.
– Сиди тихо, – кратко бросил он, стремительным шагом направляясь к двери.
Девушка кивнула. В следующую секунду снаружи раздалось громкое: "Сарайцы!", и конунг в мгновение ока выскочил из бегателя, оставляя Ангелину в одиночестве.
Перепуганная до ужаса, она вскочила со своего места, повинуясь какому-то непонятному иррациональному порыву. С улицы послышались всё нарастающие крики и звуки борьбы, набатом отдаваясь в голове девушки. Уговаривая себя успокоиться, она принялась обыскивать транспорт на предмет наличия хоть чего-нибудь способного сойти за оружие, пока резкий стук в дверь не заставил её подскочить.
Рефлекторно зажав рот ладонями, она наблюдала за тем, как хрупкая деревянная пластина содрогалась под настойчивыми ударами извне. Какая-то – явно не человеческая – сила наносила один за одним хлёсткие удары, решительно срывая преграду из дерева со своего пути. Мгновением позже дверь поддалась, и Ангелина, не сдерживаясь, закричала.
В проёме показалось хищническое лицо сарайца. Завидев девушку, он злобно оскалился.
– Мэрх ти ми камр, – его надтреснутый голос наждачкой прошёлся по ушам Ангелины.
Набрав в грудь побольше воздуха, она снова закричала.
Прорычав что-то неразборчивое, мужчина резко метнулся в её сторону. Одним быстрым ударом сбив девушку с ног, он навалился на неё всем своим весом. Его жёсткая кольчуга больно впилась в рёбра Ангелины, выбив из груди той приглушённый выдох. Вскинув руки, она с яростным рычанием вцепилась в глаза сарайца, надеясь если не выдавить их, то хотя бы дезориентировать на время мужчину.
Но, к её разочарованию, сараец, будучи раза в два крупнее её, одним быстрым движением перехватил руки девушки, пригвоздив их над её головой своей огромной грубой ладонью.
– Норфолкцая шлюxa…, – лицо мужчины исказилось от отвращения. – Каган умэрэть, ты договориться с выpoдком Харальдом…
Ангелина ощутила исходящую от сарайца вонь – смесь пота, перегара и протухшей крови. Очевидно, он был в пути не один день, прежде чем добраться до них. Но кто он такой? Один из тех пленников, что они освободили? Или брат Ротхена? Генриетта рассказывала о том, что её ныне покойный муж был младшим сыном вождя какого-то кочевнического племени – может, это его братья пришли отомстить за его смерть?
Решив оставить этот вопрос до более подходящего случая, Ангелина брыкнулась, задев коленом пах мужчины. Тот недовольно зашипел и, отпустив руки девушки, ударил её по лицу.
Сила, с которой он это сделал, оказалась настолько ошеломляющей, что Ангелине показалось, будто она сейчас потеряет сознание. В голове образовался вакуум, который, подобно Чёрной Дыре высасывал из окружающего её пространства все звуки, запахи, цвета. На несколько мгновений она провалилась в полную тревоги темноту, а когда вынырнула, обнаружила себя неспособной сделать и вдоха. Медленно приоткрыв глаза, она будто сквозь пелену увидела нависающего над ней сарайца, который с безумной улыбкой сжимал свои руки на её шее. Будто играючи, он попеременно то усиливал, то ослаблял давление, давая лёгким Ангелины немного кислорода, о потом резко лишая их его.
Подавив возникший у неё порыв снова вцепиться ему в глаза, она медленными, плавными движениями потянулась к висевшему на поясе мужчины небольшому топорику. Стоило ей чуть сместить руку, как ту сразу же охватила приятная прохладная, и вожделенное оружие в ту же секунду оказалось в руках девушки. Не тратя время на удивление, она резко взмахнула топором, с силой полоснув по нависавшему над ней лицу сарайца.
Мужчина зарычал. Скатившись с девушки, он схватился за своё лицо. Кровь мощным, быстрым потоком вытекала на пол – за короткое время она успела залить половину небольшой кабинки бегателя и практически полностью пропитать верхнюю часть кольчуги воина.
К горлу Ангелины подкатил ком. Не осознавая происходящее, она медленно попятилась к двери, прижимая к груди окровавленный топорик. Ноги и руки её тряслись то ли от пережитого шока, то ли от ужаса открывшейся перед ней сцены – слабо стонущий мужчина, странно подрагивая, метался в луже собственной крови, не в силах вымолвить ни слова. Споткнувшись, девушка вывалилась в проломанный дверной проём.
Столкновение с жёсткой промёрзлой землёй привело Ангелину в чувство. Поднявшись на четвереньки, она рассеянно огляделась вокруг. Неподалёку от неё, вспыхивая чёрными молниями, сражались каттегатцы и сарайцы. Их мечи, наполовину окутанные боевой магией, будто жили самостоятельной жизнью. Двигаясь с неестественной скоростью, они казались продолжениями рук своих хозяев – настолько плавным и точным был каждый их выпад.
Опасаясь оказаться замеченной, Ангелина пригнулась ниже. Сейчас было не самое подходящее время для того, чтобы восторгаться искусством военной магии – ей нужно было найти укрытие, пока её не заметил очередной сараец. Недолго думая, она поползла в сторону бегателя, надеясь спрятаться за ним с противоположной стороны, по крайней мере, пока не отыщется вариант получше.
Благополучно добравшись до места, девушка выдохнула. Её сердце по-прежнему бешено стучало из-за переизбытка выплеснувшегося в кровь адреналина, а тело потряхивало. Взглянув на зажатый в руке топор, она издала истерический смешок. Подумать только – ей удалось использовать свою магию! Невероятно… Конечно, обстоятельства, при которых это произошло, оказались, мягко говоря, не самыми приятными, но… Она магичила. Выпускала волшебных змеек из своей ладони. Немыслимо.
– Ваше Высочество, – негромкий шёпот прервал ликование Ангелины.
Девушка резко обернулась, подняв топор – кто бы это ни был, она готова дать отпор.
– Ваше Высочество, это я, кин Семпрония, – чуть громче проговорила командирша.
– Семпрония? – Ангелина не сдержала радостного крика. Но быстро опомнившись, она уже тише произнесла, – где вы?
– Я в бегателе, Ваше Высочество. Мы держались позади вас.
Выглянув из своего укрытия, девушка заметила небольшую деревянную кабинку с оторванным колесом. Сжав в руке топор, она решительно проговорила:
– Я сейчас, Семпрония. Я вас освобожу.
– Нет, Ваше Высочество! Это может быть опасно! Оставайтесь в укрытии!
– Я знаю, но… сама подумай, – девушка осторожно перебирала ногами, гусиным шагом приближаясь к бегателю. – Если вдруг кто-то из сарайцев нападёт, как я с ним справлюсь? А у вас боевая магия хотя бы есть!
Военная ничего ответила. На удивление быстро Ангелина добралась до кабинки и, открыв дверь, бесшумно юркнула внутрь.
При виде неё Семпрония вся подобралась, каким-то немыслимым образом умудрившись, хоть и в сидячем положении, вытянуться по стойке "смирно", будучи связанной по рукам и ногам. Ангелина радостно улыбнулась командирше.
– Ваше Высочество, почему у вас на лице кровь? – Голос военной прозвучал зло. – Вас ранили?
– Кровь? – Девушка подняла руку и быстрым движением провела ею по лицу. – Надо же… наверное, попала… от того сарайца. Я его… кажется, убила.
– На вас напал сараец?
– Да, – Ангелина поднесла топор к связанным рукам Семпронии, принявшись осторожно распиливать его концом верёвку. – В бегателе, после того, как Харальд ушёл. Я не уверена, что правильно поняла, но мне показалось, что они пришли, чтобы отомстить за смерть Ротхена.
– Не удивительно, – серьёзно проговорила командирша. – У дикаря много сестёр и братьев. Они будут мстить.
– Я всё, конечно, понимаю – месть дело благородное, и всё такое. Но я-то тут при чём? Типа… его как бы Харальд убил, я вообще никак не могла бы помешать, он подкрался незаметно!
– Дикарские обычаи, – разминая освобождённые руки, проговорила Семпрония.
– Классный обычай, – хмыкнула Ангелина, – винить жену в смерти мужа!
– Почему жену? Они и мужей убивают, если его жена-вождь умерла. Варвары не веруют в единое Божество – у них много богов, и среди них есть один, у которого, как говорят, вожди забрали право властвовать над людьми. Теперь этот бог хочет наказать их за это, и поэтому крадёт источник их жён и мужей у бога-проводника, если те умирают позже своего супруга.
– А почему он их не забирает в том случае, когда те умирают раньше?
– А он их не узнаёт. Он забирает того, к кому тянется источник вождя, а когда тот ещё жив – источник при нём.
– Ну обалдеть просто… – в голосе Ангелины зазвучало неподдельное возмущение. – То есть если бы всего этого не произошло, и я бы осталась с Ротхеном, меня бы, не моргнув глазом, пришибли его слуги, помри он от какой-нибудь простуды?!
– Мне казалось, вы знали об этом, Ваше Высочество, – военная пожала плечами, поднимаясь.
"Генриетта… ну и cyка же ты… Готова поспорить, ты об этом знала".
Ангелина злобно прыснула. Если бы она сейчас могла вернуться в прошлое, то она бы приложила принцессу Норфолка головой о край ванны и, набив карманы её драгоценностями, вылезла бы через окно и скрылась где-нибудь подальше от всех этих королевских игр.
– Может, слышала от кого-нибудь, – быстро проговорила она, – но особого значения не придала. В общем, проехали. На это сейчас нет времени. Семпрония, возьмите это, – протянув командирше топор, произнесла девушка. – Сейчас все каттегатцы сражаются с сарайцами – эта территория не просматривается. Вы сможете сбежать, если поспешите.
– Ваше Высочество, я не…, – начала военная.
– Нет, Семпрония, не перебивайте! – Голос Ангелины вибрировал от напряжения. – Харальд задумал что-то плохое… он не сказал ничего определённого насчёт вас, но думаю, в любом случае будет лучше, если вы сбежите. Оте… эм, то есть постоялый двор, в котором мы останавливались, находится в государстве Эссен, его король – союзник Харальда, но я мельком увидела на карте, что оно совсем недалеко от Норфолка! Если вы уйдёте сейчас, пока каттегатцы заняты, то сможете спастись! Вот, – трясущимися от волнения руками девушка стянула с пальца одно из двух врученных ей Генриеттой колец, – продайте его и купите себе еды в дорогу, здесь где-то поблизости есть какой-то город, если я правильно запомнила.
Она требовательно протянула тонкий золотой ободок явно не ожидавшей подобного командирше.
– Ну же, Семпрония! Берите! Они могут вернуться в любой момент, вам нужно торопиться!
Военная медленно покачала головой.
– Я не могу, Ваше Высочество, – хрипло произнесла она. – Моя обязанность – защищать вас…
– И как вы это сделаете, будучи связанной или, того лучше, мёртвой?! Бог… жества ради, послушайте меня! Каттегатцы могут убить вас! Берите оружие и кольцо и спасайтесь, пока есть возможность!
– Мой долг…
– Ваш долг – служить королевской семье, разве нет? – Теряя терпение, проговорила Ангелина. Дождавшись утвердительного кивка военной, она решительно продолжила, – вот и послужите мне: я приказываю вам спасаться. К тому же, – в голове девушки внезапно возникла идея, – к тому же, кто-то ведь должен сообщить королеве о произошедшем, так? Мы не знаем, что стало с другими норфолкцами – возможно, они вообще все погибли в лесу. Вы оповестите Её Величество обо всём… расскажете ей, что Харальд убил Ротхена, когда тот был в моей спальне, и что теперь он хочет жениться на мне и по прибытию в Каттегат отправит посла в Норфолк. Скажите, что со мной хорошо обращаются, и мне ничего не угрожает. Хорошо?
В течение нескольких секунд, показавшихся Ангелине вечностью, Семпрония ничего не говорила. Лицо её отражало идущую внутри женщины борьбу, дающуюся ей, определённо, с особой сложностью. Но, в конце концов, она, резко выдохнув, ответила:
– Я выполню ваш приказ, Ваше Высочество.
– Слава Бог… жеству! – Бесцеремонно схватив командиршу за руку, девушка силой потащила ту к выходу. – Скорее, пока они ещё дерутся!
Выбравшись из бегателя, она огляделась и, удостоверившись, что войско Харальда ещё занято с сарайцами, дала знак Семпронии. Военная одним ловким прыжком оказалась на промёрзлой земле. Пригнувшись, они бесшумно побежали к стоявшему неподалёку чуть накренившемуся бегателю, за которым несколькими минутами ранее пряталась Ангелина. Когда они оказались в укрытии, командирша осмотрелась. Убедившись в том, что территория окружающего их небольшого леска чиста, она обернулась к своей напарнице, решительно прошептав:
– Я готова, Ваше Высочество.
– Тогда вперёд, – так же шёпотом ответила Ангелина. – Не тратьте время попусту… удачи вам, Семпрония.
– Благодарю, Ваше Высочество. За всё. Я выполню ваш приказ.
Договорив, командирша сорвалась с места. Вскоре её одетая лишь в рваную грязную рубаху спина скрылась за деревьями, оставив Ангелину с ощущением пустоты.
