Текст книги "Фальшивая принцесса (СИ)"
Автор книги: София Балашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Нет, устраивать сцену Харальду не стоит. Лучше Ангелине попытаться, для начала, самой разобраться с Фредерикой, и только после, если это не поможет, на холодную голову обсудить этот вопрос с правителем Каттегата. И лучшим местом, по мнению девушки, для того, чтобы приструнить зарвавшуюся каттегатку, чем её работа, не было.
"Заодно, – решила она, – найду себе занятие и потренирую магию".
Поэтому сейчас, усиленно напрягая пальцы, Ангелина скрупулёзно выплетала незамысловатый узор, краем глаза поглядывая на дверь в ожидании опаздывающей тол. Ткачихи, вопреки опасениям, приняли свою новую коллегу с удивительным радушием, с готовностью принявшись её обучать своему непростому ремеслу. Вдобавок ко всему оказалось, что сами мастерицы тоже не питали тёплых чувств к своей высокомерной соратнице по цеху, так что появление соперницы той вызвало в их рядах радостное предвкушение.
Вскоре двери просторной комнаты открылись, впуская высокую черноволосую девушку.
– Тол Фредерика, ты опоздала, – бросив взгляд на вошедшую, недовольно проговорила тол Торхильд.
– И без тебя знаю, – Фредерика сморщила свой маленький, чуть вздёрнутый носик.
– Разве вам платят за то, что бы вы опаздывали? – Ангелина обернулась, равнодушно осматривая облачённую в длинное синее платье девушку. Гибкая, немного полноватая фигура, на удивление простое, ничем не примечательное лицо. Серые глаза, маленькие, обрамлённые редкими ресницами, испуганно округлились, стоило ткачихе увидеть принцессу.
– Я… – сглотнув, она быстро отвесила поклон. – Прошу прощения, Ваше Высочество, этого больше не повторится.
– Надеюсь, вы имеете в виду не только опоздание, но ещё и, – Ангелина сделала паузу, наслаждаясь тем, как по пухловатым губам Фредерики пробежала судорога, – ваше хамство по отношению к вашему… руководству? – Тол Торхильд выпрямила спину, бросив насмешливый взгляд в сторону провинившейся.
– Да, Ваше Высочество, нижайше прошу прощения за эту вольность, – девушка нехотя поклонилась своей руководительнице.
– Прекрасно, можете приступать к выполнению своей работы, – Ангелина кивнула на высокий ткацкий станок. – Тол Торхильд, проследите за тем, что бы тол Фредерика получила причитающееся ей за её выходку наказание – пусть она впредь не забывает своё место.
По комнате пробежала волна удивлённых шёпотков.
– Слушаюсь, Ваше Высочество, – пожилая женщина чуть склонила голову. Её тонкие губы тронула улыбка, которую ткачиха поспешила спрятать. Подняв голову, она громко приказала, – Хватит болтать, работайте!
Ткачихи, продолжая время от времени бросать насмешливые взгляды в сторону нахмурившийся Фредерики, вернулись к своим станкам.
* * *
"Да где же эта Гудхильд…"
Ангелина брела по коридору, оглядываясь. Обеспокоенная утомлённым видом принцессы, Торхильд мягко предложила той закончить свою работу пораньше, с чем та радостно согласилась. И вот теперь она бродила в полном одиночестве по длинным коридорам замкам, пытаясь отыскать свою служанку – по окончании её работы они условились посетить сходить на рынок за новыми тканями для одежды. Но Гудхильд, будучи убеждена в том, что принцесса будет работать вплоть до середины второй половины дня, благополучно где-то развлекалась.
"Ну капец… И чем мне теперь заниматься? – Ангелина рефлекторно кивнула поклонившемуся ей слуге. – Я даже в своей комнате не смогу нормально посидеть из-за того, что там холодина, а камином я пользоваться не умею! Больше не буду отпускать Гудхильд надолго…"
Она поёжилась от сквозняка. Плотнее укутавшись в шаль, девушка решительно зашагала по направлению к кухне – местные обитатели были в дружеских отношениях с её служанкой, и она надеялась, что Гудхильд окажется там.
Завернув за угол, Ангелина наткнулась на Харальда.
– Ваше Высочество, – остановившись, удивлённо произнёс он.
– Ваше Величество, – чопорно ответила девушка.
– Разве ты не собиралась заняться ткачеством? – Брови мужчины вопросительно поднялись вверх.
– Я как раз возвращалась оттуда, – Ангелина выдавила из себя дружелюбную улыбку. Хотя на самом деле в ней ещё жила обида на конунга, она скорее умерла бы, чем позволила тому это увидеть. – Мне пока ещё непривычна эта работа, так что я ушла пораньше.
– Вот как… Раз ты ничем не занята сейчас, может, мы прогуляемся?
– С радостью, Ваше Величество.
Харальд предложил ей свой локоть. Девушка слегка замешкалась, но всё же положила на него свою руку. Они повернули в сторону тронного зала, ловя на себе заинтересованные взгляды слуг.
– И как тебе твоя работа? – Голос конунга звучал беззаботно, задавая светский тон их беседе.
– Довольно интересная, но сложноватая, – пытаясь унять непонятно откуда взявшуюся дрожь, произнесла Ангелина. – Хотя я рада, что решила этим заниматься – мне было скучновато сидеть без дела.
– Кто бы мог подумать, что принцесса Норфолка проявит такую страсть к труду, – мужчина хохотнул, что заставило девушку ощетиниться.
– Я не понимаю, что здесь смешного, – обиженно проговорила она. – Наследницы Вероны и Эссена тоже умеют ткать, и их родственники даже используют их ткани для пошива собственной одежды!
– О, я знаю об этом, – Харальд кивнул. – Но я ни разу не слышал, что бы ты интересовалась чем-то подобным.
Ангелина прикусила губу. Несмотря на то, что она осознавала неизбежность этого, но всё же в какие-то моменты её начинало это утомлять. Сколько ещё времени должно пройти для того, чтобы она в глазах окружающих воспринималась как отдельная личность? Чего бы девушка ни сделала, на неё всегда смотрели с опаской и недоверием! Порой она замечала, как ограничивает себя в проявлении некоторых, особо негативных эмоций, исключительно потому что они способны были подкрепить устоявшиеся о ней взгляды.
"Когда уже я избавлюсь от призрака Генриетты?"
Глубоко вздохнув, Ангелина нарочито беззаботно ответила:
– В Норфолке у меня были и другие обязанности, а здесь я совсем ничем не занята. Так что, могу себе позволить.
Харальд кивнул, принимая её ответ. Не дожидаясь, пока он снова своим вопросом поставит её в тяжёлое положение, девушка быстро проговорила:
– Не было никаких вестей из Норфолка? Может, королева всё-таки передумала?
– Нет, – мужчина покачал головой. – Не передумала. Тебе не стоит так на это рассчитывать.
– Кое-кто говорил мне, что такое вполне может случиться…
– И я по-прежнему не исключаю такого варианта, – в глазах конунга появились весёлые искорки. Ангелина уже не в первый раз замечала, как тон её будущего супруга меняется всякий раз, когда разговор переходит в плоскость пикировок – определённо, ему была по вкусу некоторая зубастость собеседника. – Но не думаю, что это произойдёт раньше, чем мы с Боудикой встретимся на поле боя. Пока твоя мать плохо себе представляет истинные масштабы всей ситуации.
– И когда это случится?
Харальд рассмеялся. Проходящие мимо них слуги обернулись на его смех. Практически каждый из них жадно, как стервятник при виде умирающего животного, вслушивался в их разговор, надеясь выцепить в нём что-нибудь интересное.
– За обладание такой информацией ни один норфолкский командующий будет рад отдать ногу, а то и две…
– Я не тупая, – щёки Ангелина запылали от стыда. – Мне не нужна точная дата, я просто хотела узнать, насколько долго всё это затянется!
– Ненадолго, – конунг склонился к ней и, понизив голос, вкрадчиво поинтересовался, – так не терпится оказаться моей женой?
Девушка прыснула.
– Ну что вы, Ваше Величество, меня вполне устраивает статус вдовы. Настолько, что я не прочь получить его повторно.
– Я совру, если скажу, что удивлён этим ответом, – хохотнул Харальд. – Но я не планировал делать мою жену вдовой. По крайней мере, до старости.
– Именно осознание этого и мешает мне в полной мере наслаждаться пребыванием в Каттегате, – Ангелина патетично приложила руку к груди
– Утром ты убеждала меня в том, что тебе мешает делать это отсутствие какого-нибудь занятия. Как же быстро изменилось твоё мнение, дорогая невестушка. Всего-то за несколько часов работы.
– Ладно, – помолчав некоторое время, нехотя произнесла девушка. – Ты победил. Эта одинокая, беззащитная женщина повержена твоим остроумием. Доволен?
– Ну, всё по кодексу каттегатца, – Харальд улыбнулся, бросив взгляд на прыснувшую от смеха Ангелину.
Они поговорили ещё некоторое время о мелких делах и, после того, как девушка демонстративно беззаботно рассказала о своём первом рабочем дне в ткацкой мастерской, украдкой бросая взгляды в сторону шедшего рядом с ней конунга в том моменте, когда речь зашла о Фредерике, они разошлись, отправившись каждый по своим делам.
Оставив попытки отыскать Гудхильд, Ангелина повернула в сторону лестницы. Её покои, равно как и покои конунга, находились на втором этаже, что было не так уж и удобно – если она хотела поесть или прогуляться, ей приходилось преодолевать немаленькое расстояние. Зато у этого места имелся и весомый плюс: здесь практически не было посторонних, и девушка могла позволить себе насладиться тишиной и покоем.
Ангелина уже хотела подняться наверх, но тут её внимание привлёк странный шум. Девушка насторожилась, прислушалась и поняла, что источник шума находится совсем рядом. Это был… смех? Смех весёлый, беззаботный. Он, словно ветер, проносился по коридорам, заполняя его. И Ангелине не составило труда понять, кому он принадлежал. Гудхильд.
Она подошла к двери, ведущей в одну из многочисленных комнат, назначение которых девушка до сих пор так и не запомнила, и прислушалась. За дверью слышалось какое-то невнятное копашение, сопровождаемое хихиканьем служанки и вторившим ему мужскими стонами.
Ангелина отпрянула. Щёки её горели от смущения, когда она, развернувшись на каблуках, быстро вбежала по лестнице вверх. Ну и нравы в этом мире, однако.
Придерживая подол своего длинного синего платья, она решительно шагала по ступеням, от соприкосновения каблуков её высоких сапог с каменной поверхностью раздавался характерный стук. Он тонул в гуле многочисленных звуков самого разного толка, сливался с ними воедино, делая свою обладательницу частью всей этой будничной какофонии.
Достигнув последней ступени, Ангелина, окликнутая знакомым мужским голосом, резко остановилась. Ей навстречу, чеканя шаг, приближался кин Роалд – ярл одной из южных пограничных областей и старший брат кин Ульвара.
– Моё почтение, Ваше Высочество, – военный чуть склонил голову в знак приветствия, пристально глядя на собеседницу.
– Здравствуйте, кин Роалд, – Ангелина кивнула в ответ. На лице её отражалась заинтересованность – до этого момента ей не доводилось общаться с ярлом тет-а-тет, при их беседе, бывшей, зачастую, всего-навсего формальным обменом любезностями, неизменно присутствовали либо Ратель, либо Харальд.
– Как ваше самочувствие? – Равнодушно спросил мужчина.
– Я уже здорова, спасибо, – девушка слегка поморщилась, вспомнив о недавно перенесённой ею простуде. За последние пару дней, прошедших с момента её выздоровления, она успела, ответить наверное, на целую тысячу вопросов о её самочувствии. Неужели теперь она даже не сможет нормально поболеть, не будучи обязанной отчитаться по завершении болезни о своём состоянии перед каждым встречным?
"Спокойно, Ангелина. Это просто дань этикету. Ты будущая королева, как-никак, пора привыкнуть к этому".
Если бы кто-нибудь только знал, как иногда ей хотелось оказаться на месте Гудхильд… Ну, не прямо сейчас, конечно… в другие моменты.
– Я ищу Его Величество, – покончив с условностями, перешёл к делу Роалд. – Вы не виделись с ним сегодня?
– Да, мы расстались только что. Его Величество как раз собирался взять что-то на кухне, а потом пойти на тренировку.
– Благодарю, Ваше Высочество, – лениво отвесив поклон, ярл приготовился было спуститься по лестнице вниз, но был остановлен вопросом Ангелины.
– Что-то случилось?
Мужчина быстро окинул её взглядом. Немного о чём-то поразмыслив, он, наконец, ответил:
– Его Высочество принц Уильям отбыл сегодня утром в Ладогу.
Девушка нахмурилась.
– Неужели он решил сбежать?
– Сомневаюсь. Будет просить князя Святополка дать отряд дружиников в подкрепление.
– Вот как… Ладно, не буду вас задерживать. Всего доброго.
– Всего доброго, Ваше Высочество. – Отвернувшись, Роалд поспешил вниз.
Наблюдая за его стремительно удаляющейся фигурой, Ангелина задумчиво прикусила губу. Значит, королева Норфолка всерьёз намерена воевать. Но чем это может грозить самой Ангелине? Бронхилай рассказывал, что основным мотивом побега принцессы служило желание избавиться от всех сопутствующих её статусу обязанностей, но не мог ли он ошибаться в своих выводах? Что, если Генриетта всего лишь была недовольна правлением матери, во-первых, и браком с дикарём, во-вторых? Не заявится ли она в Норфолк, когда поймёт, что оба эти препятствия теперь устранены?
Девушка помассировала виски. Как же это всё уже надоело. Нескончаемые опасения по поводу возвращения принцессы, ослиное упрямство Боудики, антипатия каттегатцев – висели над ней дамокловым мечом, лишая её сна и покоя. Она ощущала себя подвешенной к потолку какой-то пыльной антикварной лавки раритетной тряпичной куклой. Вот она висит, совершенно лишённая желания причинить кому-либо дискомфорт, а все, начиная от владельца лавки и заканчивая посетителями, постоянно трепят её, всем она смертельно нужна и никто не хочет просто снять её истерзанное тельце с витрины и убрать в сундук, чтобы она могла получить, наконец, хоть минуту продыха.
Из груди Ангелины вырвался усталый стон. Бросив взгляд на волокущего по лестнице магическим арканом тяжёлое железное кресло слугу, она выпрямилась. Так, сейчас не время предаваться страданиям. Нужно бороться.
Перешагнув последнюю ступень, девушка уже было двинулась к своей комнате, как внезапно на периферии её зрения обозначилась знакомая кожаная куртка. Ведомая этим видением, она обернулась.
Гудхильд.
Ненавязчиво оглядевшись, служанка выскользнула из комнатки. В её движениях прослеживалась некоторая нервозность – которую, возможно, и не подметили бы те, кто не знал, чем она только что занималась. Пригладив свою рыжую косу и убедившись в том, что её вылазка не привлекла особого внимания редких прохожих, девушка быстро ушагала куда-то в сторону кухни.
Опёршись на перила, Ангелина чуть наклонилась. Несмотря на то, что её внутренняя стыдливость изо всех сил приказывала ей прекратить, она никак не могла найти в себе силы противостоять соблазну узнать: с кем же это развлекалась её служанка посреди бела дня?
Успело пройти добрых несколько минут прежде, чем двери каморки открылись, и в проёме показалась голова…
"Да ладно? – Девушка присвистнула про себя, ошарашенная. – Магнус? Серьёзно? Личный помощник Харальда? А у тебя губа не дура, Гудхильд".
Покрутив головой, Ангелина оттолкнулась от перил и, подобрав подол своего платья, отправилась в свои покои. С губ её при этом не сходила лукавая улыбка – иногда жизнь в королевском замке была весьма увлекательной.
Глава 12
– Фам ощень к лису этот мьех, Ващье Висощество, – торговка протянула в руки Ангелине небольшой, напоминающий чайное блюдце, кусок обсидиана. – Этот мьех ис самьих дальньих степьей Ладохги, рьедкий звьерь его носьил.
– Он такой мягкий, – Ангелина с восторгом провела по серой шерсти, наслаждаясь её мягкостью.
– Мьяхгкий, ощень мьягхкий, – пожилая женщина кивнула. Нанизанные на её морщинистые пальцы колечки радостно сверкнули, ловя редкие солнечные лучи.
– Девочки, а вы как думаете?
Гудхильд активно закивала, влюблёно глядя на меховую накидку. Глаза служанки жадно ласкали благородно переливающиеся волоски шерсти, а руки горели от охватывающего всё её существо желания погрузиться в эту манящую мягкость.
Не в пример служанке, Ратель прыснула, бросив равнодушное:
– Нормально.
Ангелина кивнула. Посмотрев на себя ещё раз в обсидиановое зеркальце, она прошлась руками по меху. Купчиха удовлетворённо причмокивала. Выпестованная десятилетиями работы в сфере торговли, она уже на уровне инстинктов ощущала, в какой реакции нуждается её клиент, поэтому сейчас она просто молчала, позволяя будущей королеве Каттегата красоваться столько, сколько той вздумается.
Наконец, Ангелина, повернувшись к торговке, довольно произнесла:
– Я её покупаю.
Отойдя в сторону, она предоставила Ратель возможность решить все связанные с оплатой вопросы, а сама в это время принялась радостно шептаться с Гудхильд.
– Ваше Высочество, она такая красивая, – голос служанки чуть ли не искрился от переполняющего девушку восторга.
– Я тоже так думаю, – поглаживая мех, тихо ответила Ангелина. – И такая гладкая… Хочешь потрогать?
Служанка всплеснула руками, едва не подпрыгнув от радости.
– Ох, конечно, Ваше Высочество!
Ратель краем глаза проследила за своими воркующими подопечными, пока купчиха пересчитывала протянутые ей ярлом золотые монеты. Военная не могла понять, в чём было дело, но принцесса вызывала у неё сильные подозрения. И проблема здесь была даже не в том, что дочь Боудики абсолютно не соответствовала тому образу, который был заявлен – это, как раз-таки, мало заботило каттегатку. Причина крылась в самой Генриетте. Она слишком уж странно себя вела.
Ратель заметила это ещё при их первой встрече в лесу, и не единожды подмечала и после – принцесса что-то скрывала. Её движения всегда были какими-то скованными, угловатыми, будто она было оживлённым трупом, а не живым человеком. При разговоре Генриетта старательно подбирала слова, хоть и прекрасно владела языком, и с какой-то настойчивой внимательностью вглядывалась в лицо собеседника, пытаясь проследить его реакцию на сказанное ею. В один момент ярл, вполне закономерно, заподозрила принцессу в шпионаже и даже приказала тол Хэлтору выяснить, не ведёт ли будущая королева Каттегата переписок с кем-то, но, к её удивлению, оказалось, что Генриетта за практически три десятка не получила и не отправила ни одного письма. Как бы Ратель не пыталась поймать её за занятием какой-нибудь подозрительной деятельностью, она всегда оставалась ни с чем – казалось, принцесса была абсолютно непогрешимой. Но не было ли это на самом деле затишьем перед бурей? Могло ли быть такое, что именно в этом и состоял план Генриетты? Втереться в доверие ко всем ним и, когда все расслабятся и перестанут относиться к ней с настороженностью, нанести удар в спину. Но с какой целью? Помочь Боудике? Но война уже скоро должна начаться, ей не хватит этого времени. Или девчонка задумала отомстить?
Ратель прищурилась. Харальд ошибается. Она уверена в этом. Он напрасно оказывает такое доверие принцессе Норфолка и относится с пренебрежением ко всем увещеваниям ярла. Генриетта что-то готовит, и военная не спустит с неё глаз, пока не выяснит, что именно та замыслила.
– Кто эти люди? – Ратель обернулась, услышав приглушённый голос Ангелины. Прижавшись к своей служанке, та заинтересованно разглядывала молодых женщину и мужчину.
– Это граф Ансгар и его супруга, – поспешила ответить Гудхильд. – Я слыхала, что они много путешествуют, но нигде так и не останавливаются. Тол Ингрид, наша повариха, помните, я вам о ней рассказывала, – Ангелина быстро кивнула, – так вот, тол Ингрид знает одну служанку, которая работает в постоялом дворе, и та ей сказала, что они очень богатые. Но слишком уж какие-то чудные.
– В каком смысле "чудные"?
– Дак ведут себя чудно… Графиня-то то и делает, что шикает на мужа, а он, бедненький, как привязанный за ней ходит. У неё, говорят, характер больно уж дурной… и детишек у них всё нету, хотя столько лет уже живут!
Ангелина хмыкнула. Всего-то? Отсутствие детей и муж-подкаблучник?
– И что в этом странного, – тряхнув головой, разочарованно протянула она. – Может, у них просто отношения такие, вон, кин Ратель с тол Хэлтором тоже себя грубовато ведёт, и ничего. А детей они пока не хотят, наверное, вот и не заводят.
– Ох, Ваше Высочество, – поспешно зашептала Гудхильд. – Ну вы и сравнили, конечно. Кин Ратель-то же ж кин! Такой уж у неё источник, ничего вы с этим не поделаете. Где вы видели кин, над которым верховодил бы тол? То-то же, нигде.
– Так граф тоже кин?
– Дак нет же, он мра. Причём, говорят – но я в это, по правде сказать, не верю, – что аж в пятом поколении, если не в шестом! – Брови Ангелины поползли вверх. Особенности наследования источника были таковы, что и рождение ребёнка с тем же видом магии, что и у родителя происходило, в основном, только у тол и, куда реже – у кин. Зачастую – и особо это касалось редких источников, в числе которых входил и мра – дети рождались с каким-то другим видом магии, что являлось причиной многих государственных переворотов, поскольку помимо магических способностей человек получал и связанные с ними таланты. Так, кин оказывались прекрасными знатоками военного дела и стратегами, а тол – изобретателями и архитекторами. – А графиня, – продолжила служанка, – лита. И такой норов имеет, можете себе представить, Ваше Высочество?
Ангелина медленно покачала головой. Ей всё ещё было трудно свыкнуться с тем, насколько в этом мире природа магического источника определяет характер своего носителя. Что самое обидное – ограждённая, в силу сложившихся обстоятельств, от большей части общества, она не имела возможности заиметь знакомства с несколькими представителями каждой из магических групп для того, чтобы проверить оправданность этих убеждений. Поэтому единственное, что ей оставалось в таких ситуациях – участливо кивать, делая вид, будто она понимает, о чём речь.
Гудхильд открыла было рот, желая добавить что-то ещё, но, заметив подошедшую к ним Ратель, которая уже успела рассчитаться с любовно поглаживающей золотые монетки ладожской купчихой, замолкла. Ярл, скользнув по лицу служанки равнодушным взглядом, обратилась к Ангелине:
– Ты всё купила?
– Да, мы можем уже возвращаться, – девушка ещё раз провела рукой по своей новой меховой накидке, довольно улыбнувшись.
Всю дорогу до замка они провели в обсуждениях встреченных ими на рынке знакомых. Некоторые из них были слугами, заслужившими внимание девушек своими неординарными выходками, но чаще всего предметом их тщательного разбора становился кто-то из представителей каттегатского истеблишмента. Люди женились, разводились, прелюбодействовали, напивались, дрались в кабаках, – в общем, вели активную жизнь, полную разного рода курьёзов и случайностей.
Они дошли уже практически до ворот, как внезапно их окликнул знакомый голос. Все трое, мысленно взмолившись всем богам о том, что бы их предположение оказалось ошибочным, резко повернули головы.
Молитвы не помогли.
– Здравствуйте, Ваше Высочество, – занудный тон мра Асвейг вызвал начал вызывать зевоту уже с первых произнесённых ею букв. – А я вот зашла к вам, засвидетельствовать своё почтение.
– Здравствуйте, мра Асвейг, – на лице Ангелины обозначилась кислая улыбка. – Большая честь для меня.
– Ох, ну что вы, Ваше Высочество, – не заметив, – а может, и не желая замечать – проскользнувшие в голосе будущей королевы Каттегата нотки раздражения, настоятельница польщёно махнула рукой. – Для меня, как и для любого посланника властителя нашего – Единого, нет большей радости, чем нести слово святое всем, кто готов этому слово внимать.
– Тогда я не понимаю, зачем вы сюда пришли, – рот Ратель скривился, обнажив крепкие белые зубы.
Ангелина нехотя отметила, что подобной улыбкой – хищнеческой и отчасти диковатой – улыбался и Харальд. Такой оскал в принципе можно было часто увидеть у многих кин. Неужели это – ещё одна особенность их магического источника?
– Ах, кин Ратель, – пытаясь справиться со своей отдышкой, проговорила настоятельница. – Вы всё продолжаете гневить Божество своими гадкими экивоками. Осторожно, Единое, конечно, милостиво к своим детям, но Оно не терпит хамства в отношении своих верных слуг.
– Что заставляет вас, мра Асвейг, считать, что хамство в ваш адрес – это то, за что Божество должно меня покарать, а не наоборот, наградить?
С любопытством наблюдавшие за перепалкой Гудхильд и Ангелина едва слышно прыснули. Пожалуй, наблюдение за регулярно происходившими между военной и настоятельницей входило в список увлекательнейших занятий.
– Ваше Высочество, как ваше здоровье? – Настоятельница приблизилась к Ангелине, демонстративно проигнорировав выпад своей оппонентки. – Мне донесли, что вам нездоровилось с десяток назад.
– Всё уже хорошо, спасибо.
– Ох, благодарю тебя, Единое! Я надеюсь, что ваше недомогание не было вызвано посещением проповеди? Ведь вы заболели как раз после…
При одном напоминании об этой многочасовой экзекуции по спине Ангелины пробежал холодок. Хоть её простуда и была связана скорее с её собственной безалаберностью, но она вознесла бы благодарность Единому, если бы Оно ниспослало ей какую-нибудь непереносимость церквей или что-то наподобие того, лишь бы никогда больше она не подвергалась подобным пыткам.
– Не беспокойтесь, мра Асвейг, – произнесла она, – вы здесь совершенно не при чём.
– Мне радостно об этом слышать, Ваше Высочество, – натянув почти до носа обёрнутую вокруг шеи шаль, настоятельница решительно двинулась направлению к замку.
Девушки переглянулись. Несмотря на то, что каждая из них осознавала: от надоедливой церковнослужительницы так просто не отделаться, в глубине души, тем не менее, всё же теплилась надежда на то, что та, удовлетворившись ответом Ангелины, уйдёт. Но, увы и ах.
Скорбно вздохнув, они поплелись следом.
* * *
– … разумеется, не без участия Единого Божества, – Асвейг отхлебнула из своего кубка немного разбавленного вина, на мгновение прервав свой рассказ.
Сидящие напротив неё Гудхильд и Ангелина безучастно смотрели в пол. С того момента, как они расположились в трапезной, прошло, по ощущениям девушек, добрых несколько часов. Не питающая особого пиетета к настоятельнице Ратель поспешила удалиться ещё по прибытию их в замок, сославшись на свою занятость, чем вызвала приступ зависти у обречённых на выслушивание очередной многочасовой лекции компаньонок. Поэтому сейчас они, которые поначалу даже пытались вникнуть в суть рассказа Асвейг, но потеряли нить повествования уже на третьей минуте, уже ни на что не надеявшись, молча разглядывали аскетичный интерьер помещения, время от времени бросая тоскливые взгляды в сторону свободно бродящих обитателей замка.
– Тогда я ещё была слишком уж молода, чтобы суметь увидеть знаки, посылаемые мне самим Божеством, – беззаботно продолжила настоятельница, – но кто не совершает по юности лет ошибок? Да и нравы, знаете ли, были другими. Сейчас молодёжь может позволить себе такие вольности, о которых мы и не помыслили бы даже! А если бы и помыслили, или – ещё хуже! – осмелились совершить, то не миновали бы всеобщего порицания. – Асвейг достала из кармана своей рясы носовой платок, и протёрла им свой лоб. – Вспомнить дин Олава, например. Покойного, Божество прими его источник, друга тоже покойного, Божество, прими и его источник, отца конунга нашего, Божество, благослови его, Харальда. Разве ж не обрушилось на него осуждение всех добропорядочных людей, когда прознали о его связи с норфолкской графиней? – Настоятельница выставила указательный палец. На её морщинистом лице промелькнуло выражение, которое обычно бывает у людей, когда они одерживают победу в важном для них споре. – Обрушилось, Ваше Высочество, ещё как обрушилось. Покойный батюшка Его Величества, будучи достойным товарищем, разумеется, встал на защиту своего друга, из-за чего даже у них с покойной, Божество при её источник, конунгом Греттой возник разлад. Но многие достопочтенные ярлы заняли позицию обманутой мра Хельги. Можете себе вообр…
– Вы знали родителей Ратель и Харальда? – Бесцеремонно прервав настоятельницу, Ангелина размяла затёкшую шею.
В конце концов, если она всё равно обречена выслушивать заунывные речи Асвейг, то почему бы не обернуть это с пользой для себя?
– Разумеется, Ваше Высочество, – настоятельница величественно кивнула. – Я вступила, с позволения Единого, конечно, в сан аккурат за несколько дней до рождения Его Величества конунга Харальда. Эти воспоминания до сих пор свежи в моей памяти… тогда я поняла, Божество отвело мне величайшую роль в истории церкви Единого…
– Вот как, – не позволяя Асвейг соскочить с темы, Ангелина быстро задала следующий вопрос, – а какими были родители Его Величества?
– Достопочтенными людьми, Ваше Высочество. Хотя некоторые пороки в них и наличествовали – совершенным дано быть только Божеству, – но имеющиеся у них добродетели всё перевешивали.
– Какие у них были отношения? Я слышала, что их брак был заключён по любви, это правда?
– О том, какие чувства друг к другу питали покойные конунг и её супруг, я не ведаю, но отношения их казались прекрасными. Они, как и требует того церковь, обвенчались, когда им обоим едва только минул шестнадцатый год, и по всем законам земным и небесным считались женой и мужем. Оба редко когда позволяли себе пропустить службу, – Асвейг невзначай бросила красноречивый взгляд в сторону Ангелины, – а Её Величество присутствовала на моей проповеди даже перед самой своей кончиной, как то и полагается преданному чаду Единого. Ныне, к моему глубочайшему неудовольствию, уже редко встретишь такую верность Божеству нашему, все…
– И что же, у Её Величества не было отношений ни с кем после смерти мужа?
– Ах, ну разумеется, Ваше Высочество! Они же венчались! Разве ж возможна подобная… низость, такое неуважение к Божеству нашему?! При всём моём к вам уважении, но ваши взгляды, Ваше Высочество, порой меня изумляют. Её Величество была добропорядочной супругой, её чистой, незамутнённой пороками сути претила сама мысль о нарушении данной Единому брачной клятвы!
– Странно, что Его Величество не питает особого интереса к церкви. Разве Её Величество не пыталась приобщить своего сына?
– Ох, Ваше Высочество, пыталась, конечно! Пока Его Величество был маленьким, ни одной службы не пропускал… Как сейчас помню, читаю молитву, а он стоит, прижавшись к Её Величеству, и глаз с меня не спускает – чуть ли не с открытым ртом внимал, да так ещё по-взрослому, серьёзно. Уже тогда в нём этот стержень виделся, но оно и ясно – кровь не вода. Пробивается-таки нутро его предка, славного Мортена Завоевателя, – Асвейг пригубила вина, прервавшись. – А потом, как подрос, стал всё реже появляться. Всё по полям с мечами бегали с Ратель да и с другими кин, тренировались. Ох, знали бы вы, Ваше Высочество, как Её Величество в своё время напереживались из-за этого! Сколько слёз пролито, сколько десятков в молитвах проведено было, а всё одно – явится сын опосля очередной бойни к матери, почтение засвидетельствует, ради её спокойствия в храм забежит ненадолго, и снова обратно, к товарищам своим. Ну, а что тут поделать? Так уж Божеством задумано было, что сердца кин всегда там, на поле брани, в компании других бойцов, тут уж не ничего не исправишь.
