Текст книги "Гримстоун (ЛП)"
Автор книги: Софи Ларк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 25
Дейн
Уже полночь, когда Реми стучится в мою дверь, что, черт возьми, намного лучше, чем в 7 утра. Но я не могу сказать, что рад обнаружить нас в точно таком же положении, в каком мы были месяц назад, обвинения, брошенные мне в лицо, как только я открываю дверь.
– Том Тернер в больнице со сломанной ногой и четырьмя ребрами, – сообщает мне Реми. – О, и вывих плеча.
– За рулем?
– Очень смешно, – говорит она с каменным лицом.
Нетрудно догадаться, о чем идет речь.
– Я так понимаю, ты думаешь, что я имею к этому какое-то отношение...
– Ты собираешься притвориться, что это не так?
Мной овладевает мрачное настроение. Я уже много раз видел выражение лица Реми на сотнях лиц в городе. Может быть, я этого заслуживаю. Но это чертовски больно слышать от нее.
– Ты уже приняла решение, так какая разница, что я скажу?
– Может быть, это не так... Может быть, мне даже не следовало приходить сюда и спрашивать, – ее щеки раскраснелись, в глазах блестят слезы. – Ты лгал мне раньше.
– Я никогда не лгал.
– Ты вел себя так, будто едва знал моего дядю. Ты заставил меня почувствовать себя идиоткой. У тебя есть ключ или нет?
Блять.
Кажется, сейчас самое неподходящее время для признания, но я действительно не хочу ей лгать.
Слишком поздно... она видит правду.
– Боже мой, у тебя все это время был один... – она закрывает лицо руками и отходит на несколько шагов, прежде чем снова повернуться в новом приступе негодования. – Это ты заглядывал в мое окно той ночью, не так ли? В ночь грозы. В ту ночь, когда мне приснилось…
Она останавливает себя, прикрывает рот рукой и качает головой, глядя на меня.
– Я ужасно глупая. Джуд был прав – я делаю одно и то же снова и снова. Все это время для тебя было игрой? Вламываешься в мой дом, заставляя меня думать, что я сумасшедшая?
– Это было не... я не...
Трудно защищаться, когда кое-что из того, что она говорит, абсолютно верно, но не так, как она думает.
Реми все равно не дает мне вставить ни слова.
– Ты пытался сказать мне, не так ли? Я нехороший человек, Реми... И я пыталась убедить тебя, что это не так! Потому что я настолько отчаялась, что не обращаю внимания на то, что прямо у меня перед носом.
Я срываюсь.
– Единственное, в чем ты права – ты чертовски забывчива.
– Ну, больше нет! – рявкает она. – Держись от меня подальше!
– С удовольствием! – кричу я в ответ. – Наслаждайся готовкой дерьма со своей новой подругой Эммой, она подает его с каждым гребаным блинчиком. И не беспокойся о заборе – его все равно никогда не нужно было чинить.
Я закрываю дверь у нее перед носом.
Затем я жду с другой стороны, пойманный в ловушку тошнотворного чувства, что мой собственный дом превратился в трясину. Я уже сожалею обо всем, что сказал, и обо всем, что сделал.
Но это старое чувство, к которому я чертовски уверен, привык.
Я слышу, что Реми тоже не двигается. Я чувствую, что она стоит по другую сторону двери, нерешительная, сбитая с толку…
Через минуту она поворачивается и медленно бредет обратно через двор к своей машине.
Глава 26
Реми
Остаток октября проходит в мрачном унынии. Дни стоят мрачно-пасмурные, что делает меня несчастной самым извращенным образом, потому что я продолжаю думать обо всех забавных вещах, которые мы с Дейном могли бы сделать под покровом облаков.
Я работаю каждую свободную минуту, чтобы отвлечься от непрекращающейся работы моего мозга.
Что, если ты ошибаешься?
Я не.
Но что, если это так?
Я нет!
Ты обвинила его, как и все остальные…
Потому что он чертовски виновен! Где дым, там и огонь, а вокруг Дейна всегда дым…
Но что, если…
ПРОСТО ЗАТКНИСЬ УЖЕ!
Единственное, что меня подбадривает, это то, насколько эпично начинает выглядеть Гримстоун, когда город готовится к «мести Жнеца».
Независимо от того, что говорит Эмма, я с нетерпением жду этого. Я чертовски люблю Хэллоуин, и было бы здорово взять выходной после нескольких недель изнурительной работы.
Даже Джуд воспрянул духом. Он работал над костюмом, костюмом скелета, сделанным светящейся в темноте флуоресцентной краской.
Том Тернер приходит в дом на костылях, чтобы показать мне, как подключить последние несколько элементов на электрической панели. Момент истины, когда мы наконец-то можем нажать на выключатель и наблюдать, как загораются люстры в бальном зале – это не что иное, как волнующе, впервые Блэклиф начинает выглядеть как настоящий дом, а не просто мавзолей.
Том празднует вместе с Джудом, Эммой и мной, но не принимает участия в нашем тосте с шампанским.
– Я сократил потребление, – говорит он, неловко опираясь на левую ногу.
– Это так? – говорит Эмма, довольная и удивленная.
– Да, – Том пожимает плечами. – Подумал, что я тоже могу, врачи все равно заставили меня пройти детоксикацию в больнице.
Я миллион раз благодарю его за всю его тяжелую работу и еще раз приношу извинения за несчастный случай.
– Рискованная работа, – говорит Том, но я замечаю, что он не задерживается дольше, чем нужно, и за все время своего визита не подходит ко мне ближе чем на десять футов.
Похоже, он меня боится.
Что заставляет меня думать, что Том подозревает, что Дейн приложил руку к его несчастному случаю, так же сильно, как и я.
* * *
В ночь перед Хэллоуином я отправляюсь в Гримстоун за новыми припасами, сначала заезжая в хозяйственный магазин, чтобы купить еще тиковых планок. Я работала над своим маленьким сайд-проектом украденными минутами то тут, то там.
Когда я заканчиваю ходить по магазинам, еще только восемь часов, а мне некуда идти. Я направляюсь в «Резак тумана» выпить, надеясь набросать следующий этап своего проекта в маленьком блокноте, где я храню все свои дизайнерские идеи.
Один напиток превращается в шесть, пока я борюсь с точными размерами моего дизайна. Клиенты приходят и уходят вдоль стойки, и я едва замечаю, когда симпатичная рыжеволосая женщина садится рядом со мной, пока она не заглядывает через мое плечо на эскиз.
– Вы художник?
– Нет... – я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закрыть блокнот в смущении. – Это дизайн беседки.
– О, хорошо... – она наклоняет голову, чтобы получить полный обзор. – Ты собираешься ее построить?
– Таков план – это немного сложнее, чем я ожидала. Я пытаюсь переплести планки, чтобы получился узор...
Я переворачиваю книгу, чтобы показать ей, думая, что она кажется мне знакомой, хотя я не уверена откуда, не думаю, что мы встречались раньше.
– Ну, это будет действительно красиво, когда будет готово, – любезно говорит женщина. – Я должна нанять тебя, чтобы ты сделала такой же для моего дома.
– С такими темпами, как у этого, я буду свободна на следующее Рождество.
Она смеется.
– Наверное, тогда я смогу себе это позволить. Кстати, меня зовут Энни.
Она протягивает руку. Я пожимаю ее, замечая, что костяшки ее пальцев сильно потрескались.
– Не обращай на это внимания, – говорит она. – Это не заразно. Я работаю в офисе коронера, и у меня аллергия на некоторые химические вещества, которые мы используем. Я весь день мажу руки защитным кремом, но все же…
– Ты сестра Ронды! – кричу я, пугая ее.
– Ну да, – говорит она, и ее улыбка медленно возвращается. – Но как ты узнала?
– Она как-то упоминала тебя, – мой мозг работает как сумасшедший. – Я хожу туда постоянно, в хозяйственный магазин, я имею в виду.
– Бедная Ронда, – хихикает Энни. – Лу заставил ее открыть это заведение, и она так и не простила его. Она хотела открыть цветочный магазин. Для меня это не имело бы значения, потому что у меня тоже аллергия на цветы. Мужчины все равно всегда дарят их мне, что похоже на принуждение. Иногда я...
Она продолжает в том же духе в течение минуты, дружелюбно болтая. Судя по пустым бокалам из-под вина, стоящим перед ней, я бы предположила, что Энни уже пару часов как отпросилась с работы.
Я едва дышу, потому что только что поняла, что это та самая сестра, которая показала Ронде отчет коронера Лайлы Коветт и заронила ей в голову мысль, что Дейн сфальсифицировал постановление.
Мне ужасно хочется спросить ее об этом, но я не хочу ее отпугивать – я почти уверена, что она потеряла бы работу, если бы кто-нибудь в HIPPA11 узнал, чем она поделилась со своей сестрой.
Итак, как я могу заставить ее снова вывалить всю грязь?
– Позволь мне угостить тебя выпивкой, – говорю я, жестом предлагая бармену налить еще.
– Не знаю, стоит ли, – хихикает Энни. – Я уже выпила немного. А, ладно, выкручивай мне руки...
Спустя еще три бокала шардоне она поет как птичка, глаза у нее такие затуманенные, что она едва держится на своем барном стуле.
– Ну, – шепчет она, ее дыхание щекочет мне ухо. – Первое, что я заметила в отчете, это то, что в нем было всего две страницы, что было странно, потому что обычно подобные дела были бы намного толще. Чего-то не хватало, бланков, тестов и полного официального отчета. Коронер сказал мне не беспокоиться об этом. Но я также заметила, что у папки на корешке была наклейка неправильного цвета – мы используем цветовые коды для обозначения типа смерти, а у этой была синяя наклейка, хотя она должна была быть розовой.
– Итак, что произошло на самом деле? – спрашиваю я, наклоняясь ближе, мое сердце бьется болезненно и неровно. – Как на самом деле умерла его жена?
– О, это была не жена, милая, – Энни делает большой глоток вина и медленно моргает, как будто это поможет вернуть все размытое в поле зрения. – Отчет, который они изменили, касался его маленького сына.
– Оу, – такое ощущение, что пол под моим стулом опустился на несколько футов. – Что с ним случилось?
– Ну, я точно не знаю... – Энни тихо икает. – Но вот что я скажу, если бы у этого ребенка действительно был менингит, в папке был бы образец вируса и розовая наклейка на корешке. Но поскольку они использовали синий... Я предполагаю, что он утонул.
– Утонул?
– Верно, – она твердо кивает. – Как и жена.
* * *
У меня кружится голова, когда я выхожу из бара, и не только потому, что я присоединилась к Энни и выпила слишком много.
Я пытаюсь решить, что делать с тем, что она мне только что сказала, и должна ли я ей верить.
И если я ей верю, то что, черт возьми, это значит?
Если ребенок Дейна утонул, почему он сказал мне, что умер от менингита?
Может быть, потому, что они оба утонули, звучит чертовски подозрительно…
Действительно ли возможно, что Дейн – просто хладнокровный убийца, который держал свою жену и сына под водой голыми руками? Те же самые великолепные руки, которым я была так благодарна за то, что они ласкали мое тело?
От этой мысли меня бросает в пот и подташнивает настолько, что я останавливаюсь и прислоняюсь к железному фонарному столбу. Гримстоун выглядит более старомодным, чем когда-либо, с тюками сена, сложенными у стен зданий, повсюду натянутой искусственной паутиной, пугалами, угрожающими голубям, и ведьмиными метлами, прислоненными к дверным проемам.
Это все атрибуты притворного ужаса в месте, которое, по словам Дейна, является эпицентром настоящих событий.
Ты нехороший человек, Реми…
Это то, что все здесь говорят – Дейн Коветт убийца.
Так почему же он выглядел таким обиженным, когда я обвинила его в нападении на Тома?
Это было так, словно я ударила его ножом в грудь.
Голос Джуда шепчет мне на ухо:
Ты плохо разбираешься в людях, Реми.
Ты видишь только то, что хочешь видеть…
Я сильно качаю головой.
Это больше не правда.
Я собираюсь увидеть то, что прямо передо мной. Я собираюсь разобраться с этим. Должен быть способ узнать, что здесь происходит, действительно знать, а не просто догадываться.…
В аппаратной Лу все еще горит свет. Повинуясь импульсу, я перехожу улицу и легонько стучу по стеклу.
Лу открывает дверь, Ронды нигде не видно.
– Ну, привет. Не видел тебя целых два часа.
Лу, как я выяснила, просто душка – каждый раз, когда я прихожу, он показывает мне свои любимые составы для шпаклевки. И Ронда тоже не так уж плоха, когда Дейна нет рядом.
– Лу, – нерешительно говорю я. – У вас случайно нет камер наблюдения?
Глава 27
Дейн
Стук в мою дверь в восемь часов утра заставляет мое сердце подпрыгнуть. Я думаю, что это, должно быть, Реми, потому что Атлас не пришел бы в это время дня, а больше сюда вообще никто не приходит.
Неловко, как быстро я скатываюсь с кровати, натягиваю штаны и сбегаю вниз по лестнице.
Я ненадолго останавливаюсь в гостиной, приглаживаю волосы, делаю несколько вдохов, чтобы не было так заметно, как я бежал.
Я пытаюсь сказать себе, что ей лучше быть готовой к извинениям, но я уже знаю, что поцелую ее в ту же минуту, как она откроет рот.
Недели, прошедшие с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, были чертовски мучительными, и каждый проблеск ее ревущего по дороге «Бронко» был не чем иным, как пыткой. Она даже не смотрит в мою сторону, когда проезжает мимо, твердо уставившись вперед на дорогу.
Моим единственным утешением было то, что никто не ездил в другую сторону к ней домой, кроме Эммы и иногда Джуда на своем мопеде в неурочное время дня и ночи.
Если раньше я думал, что мне одиноко, то это ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас, когда попробовал кое-что другое. Будь проклята Реми за то, что разбудила меня в моем гробу только для того, чтобы пронзить мне сердце.
Мне горько и обидно, но я прощу ей все, если она только взглянет на меня с надеждой. Черт, я прощу ее просто за то, что она здесь…
Но когда я открываю дверь, вместо Реми меня встречает высокий светловолосый мужчина недовольного вида.
– Эй, – говорит он, бросив взгляд на мою обнаженную грудь. – Извини, что беспокою тебя, но я, кажется, ничего не могу найти на этих чертовых проселочных дорогах. Ты знаешь, где я могу найти Реми Хейз?
– Может быть, – я рассматриваю каждую деталь этого чувака, от его слишком обтягивающих джоггеров до новенького блестящего грузовика. – Зависит от того, кто спрашивает.
– Гидеон Прайс, – говорит он, выпячивая грудь, как будто пытается сравняться с моей. – Ее жених.
– Хм. Забавно, что ты не знаешь, где живет твоя невеста.
Гидеон краснеет.
– Я знаю, где она живет, – воинственно заявляет он. – Она в старом доме своего дяди. Я просто не знаю, как найти его в этой дерьмовой глуши.
– И ты подумал, что я могу помочь, раз я живу в этой дерьмовой глуши.
– Да, – говорит Гидеон ровным голосом, без малейшего смущения.
– Гидеон… Гидеон... – говорю я, как будто пытаюсь вспомнить. Затем щелкаю пальцами. – О, точно, ты тот, кто изменил ей.
Гидеон дергается, как будто я дал ему пощечину.
– Извини, кто ты, черт возьми, такой на самом деле?
Я бы хотел сказать, новый парень Реми, но даже я не могу заставить эту чушь петь. Даже с целью позлить этого тоже.
– Не беспокойся об этом – беспокойся о том, какого хрена я вообще стал бы показывать тебе, где она живет?
– Как насчет того, что я, блять, никогда не изменял, для начала? – кричит Гидеон. – Не то чтобы это тебя касалось!
Несмотря на то, что от него разит придурью, в его тоне есть что-то праведно оскорбленное, что заставляет меня замереть на полсекунды.
Мой мозг работает, обдумывая несколько различных сценариев.
Чего бы мне действительно хотелось, так это немного больше информации.
Поэтому я смягчаю свой тон, сдерживаю агрессию, даже изображаю нотку извинения.
– Ты прав, это было за гранью дозволенного, – я выхожу из дома, аккуратно закрывая за собой входную дверь. – Почему бы тебе не пойти со мной?…Я могу показать тебе, куда идти.
Глава 28
Реми
Стук во входную дверь заставляет меня проснуться. Обычно я встаю рано, но прошлой ночью я ворочалась из-за серии кошмаров, настолько изнурительных, что мне практически пришлось выжимать пот с простыней.
Несмотря на то, что уже далеко за полдень, такое чувство, что я вообще не спала. В голове у меня пульсирует, и я серьезно сожалею о том, сколько шардоне мне пришлось выпить с Энни, чтобы заставить ее выложить все начистоту.
Стук раздается снова, громче и настойчивее.
– Ладно, ладно, – ворчу я, скатываясь с кровати на пол, чтобы поползать вокруг и поискать свои штаны.
На самом деле я не задумывалась о том, кто может быть за дверью, и когда я вижу высокую мужскую фигуру через стекло, мое сердце замирает. Я не должна была бы хотеть, чтобы это был Дейн, но это именно то, на что я надеюсь, хотя ничего не изменилось – это по-прежнему его слово против слов всех остальных, и то, что я чувствую, противоречит тому, как все выглядит.
Когда я открываю дверь, меня неприятно удивляет разъяренное лицо шерифа Шейна. Я предполагаю, что он ворчит, потому что что-то заставило его пропустить тройную порцию вафель с двумя его лучшими помощниками, не говоря уже о том удовольствии, которое он получает, чертовски раздражая Эмму, разбрасывая пакетики сахара по всему столу каждый раз, когда наливает свежую чашку кофе.
– Чем я могу вам помочь, шериф? – говорю я таким же тоном, каким посоветовала бы ему подольше погулять по краю Гранд-каньона.
– Вы узнаете эту машину? – он поднимает свой телефон, чтобы показать мне изображение блестящего синего грузовика.
– Я так не думаю... – это похоже на грузовик Гидеона, но этого не может быть, потому что грузовик Гидеона вернулся в Новый Орлеан.
– Как насчет водителя? – он проводит большим пальцем, чтобы переключиться на следующее изображение, зернистый снимок водительских прав. На этот раз невозможно отрицать лицо Гидеона или его полное имя и дату рождения, напечатанные ниже.
– Это Гидеон... – у меня появляется очень плохое предчувствие. – Мой бывший. Почему вы…
– Вопросы буду задавать я, – Шериф Шейн прерывает меня. – Когда вы в последний раз с ним разговаривали?
– Месяц или около того назад, он написал мне смс, но я не ответила.
– Почему?
– Потому что мы расстались, – мое беспокойство растет. Я обхватываю себя руками, пытаясь успокоиться. – Вы можете просто сказать мне…
– Конечно, – Шериф улыбается так, что мне это ни капельки не нравится. – Почему бы мне не зайти внутрь, чтобы мы могли поболтать?
Это совсем не то, чего я хочу, но совершенно очевидно, что шериф не собирается говорить мне ни хрена, стоя на моем крыльце.
Я отступаю в сторону, чтобы дать дорогу его широкоплечему телу. С того момента, как он переступает порог, он осматривается совсем по-другому, чем во время своего последнего визита. Тогда он едва ли потрудился посмотреть, куда я указала. Теперь его глаза шарит по полу, стенам, даже потолку, что-то выискивая…
В поисках улик.
У меня по спине пробегает холодок.
– С Гидеоном все в порядке?
Шериф указывает на мой диван.
– Присаживайтесь.
Я опускаюсь на подушки, состоящие в основном из пыли и пружин.
Шериф занимает место в кресле напротив.
– Итак, вы вчера вообще не видели Гидеона и не разговаривали с ним?
– Нет, – я решительно качаю головой. – Я не видела его несколько месяцев.
– Что ж, это интересно, – Шериф облизывает палец и переворачивает страницу в своем блокноте, не сводя с меня глаз. – Потому что мы нашли его грузовик брошенным примерно в двух милях отсюда. Люди в городе сказали, что он искал тебя – ты уверена, что он не заскочил к тебе даже на минутку?
– Нет! Я даже не знала, что он придет! Мы расстались, и я заблокировала его.
Глаза шерифа блестят, и он что-то записывает.
– Какова была причина разрыва?
– Он… – не говори ему, что он изменял. – Храпел.
– Он храпел? – Шериф приподнимает бровь.
– Как свинья, – твердо говорю я.
– И это было дружеское расставание?
– Чрезвычайно, – вру я.
– Угу.
Шериф записывает что-то, что совсем не похоже на то, что я сказала.
– Что он здесь делал? – мое сердцебиение продолжает учащаться, и конца этому не видно. – Вы сказали, что он искал меня?
– Видимо, так, – Шериф встает, застегивая ремень. – Как насчет того, чтобы я осмотрел территорию? На случай, если он заблудился...
Проще всего было бы сказать «да», чтобы доказать, что мне нечего скрывать. Но я видела слишком много серий «Закона и порядка», чтобы позволить копу обыскать мой дом – не без ордера. Особенно копу, который ненавидит меня так сильно, как этот.
– Я так не думаю.
– Почему нет? – губы Шерифа изгибаются, как у Элвиса. – Тебе есть что скрывать?
Да – съестные припасы, нижнее белье и вибратор разбросаны по моей кровати.
– Нет, – я засовываю руки в карманы и встаю. – Я просто знаю свои права.
– Твои права, – Шериф усмехается, как будто это ругательство. Для него, вероятно, так оно и есть. – Позволь мне рассказать тебе о твоих правах, маленькая леди. С того момента, как ты появилась в городе, ты доставляла мне одни неприятности. И теперь это звучит так, как будто твой бывший парень пропал… на что ты имеешь право, так это гнить в тюремной камере до конца своей жизни, если он не появится живым и невредимым к завтрашнему дню. Кому нужен судья, присяжные или судебный процесс, верно?
Шериф поправляет шляпу чуть прямее на своей вспотевшей голове.
– Я уверен, что очень скоро увижу тебя.
