Текст книги "Безжалостный принц (ЛП)"

Автор книги: Софи Ларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

30

. Каллум

На следующий день я отправляюсь с Аидой на поиски жилья по всему Золотому побережью, а также в Старый город, если она предпочитает жить в своем старом районе. Мы смотрим таунхаусы, пентхаусы, шикарные квартиры в элитных домах и модные переоборудованные лофты. Все и вся, что, по моему мнению, может ей понравиться.

В итоге мы выбрали что-то среднее: старую церковь, переоборудованную под квартиры. Наша квартира находится на последнем этаже, поэтому окно с розой внутри остроконечной арки занимает почти всю стену гостиной.

Аиде оно так понравилось, что мы сразу же внесли залог.

После этого мы исправляем другую вещь, которой не хватало в нашем браке – я веду Аиду выбирать подходящее кольцо. То, которое она выберет сама, в соответствии со своими вкусами и предпочтениями. Я ожидал, что она выберет простое кольцо, но она удивила меня, выбрав небольшой центральный камень изумрудной огранки с филигранными багетами. У него чистые линии и намек на старинный мир. Он идеально ей подходит.

Когда я надеваю его ей на палец, я повторяю клятву, которую так небрежно произнес в первый раз.

Теперь я смакую каждое слово, говоря от всего сердца.

– Я, Каллум, беру тебя, Аида, в жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие и плохие времена. В болезни и в здравии. Я буду любить и почитать тебя во все дни моей жизни. Я обещаю тебе это, Аида. Я всегда буду рядом с тобой. Я никогда не подведу тебя.

– Я знаю это, – говорит она, глядя на меня снизу вверх. – Я точно знаю, что ты сделал бы для меня.

Чтобы отпраздновать начало нашей новой совместной жизни, я приглашаю ее на обед в Blackbird.

Когда мы садимся, Аида ставит свою сумочку на стол между нами и радостно улыбается.

– Вообще-то у меня есть кое-что и для тебя, – говорит она.

– Что это? – спрашиваю я, не имея в голове ни малейшей догадки. Не знаю, получал ли я когда-нибудь подарок, которому был бы рад. Я привык изображать фальшивую улыбку, когда мне дарят запонки или одеколон.

– Я чуть не сглупила, отдавая его тебе, – говорит Аида, передавая мне маленькую плоскую коробку. – Поскольку он уже твой.

Я поднимаю коробку, которая оказывается на удивление тяжелой. Открыв крышку, я вижу золотые карманные часы. Они выглядят точно так же, как часы моего деда, но я знаю, что это не могут быть они. Должно быть, она каким-то образом сделала копию.

– Как ты это сделала? – спрашиваю я ее в изумлении. – Они выглядят точно так же. Даже немного поношенные...

– Наверное, более изношенные, чем были, – виновато говорит Аида. – Они пролежали на дне озера несколько недель.

– Что? – говорю я в недоумении. – Это не те же самые часы.

– Это абсолютно те же самые, – торжествующе говорит Аида.

– Как?

– Ты когда-нибудь видел Кэмерон Белл?

– Нет. Кто это?

– Он снимает на YouTube видео о поисках затонувших сокровищ. Он аквалангист. В общем, я увидела видео, где он нашел женскую сережку, которую женщина уронила в реку. И я подумала, если он может это сделать...

– И ты позвонила ему?

– Именно так, – торжествующе говорит Аида. – То есть, я заплатила ему, конечно. И он может использовать это для своего канала. У него ушло целых три дня и два разных металлоискателя, но он нашел их!

Я переворачиваю часы в руках, не в силах поверить в это, даже когда держу их в руках.

Я смотрю на обнадеженное и виноватое лицо Аиды.

Только Аида могла поверить, что сможет вернуть часы. Я даже не задумывался о том, что это возможно. С таким же успехом можно было бы осушить все чертово озеро, прежде чем заставить ее сдаться.

Я люблю эту женщину. День, когда она подожгла мой дом, был самым счастливым днем в моей жизни. Это действительно удача ирландцев: извращенная. Необъяснимая. И совершенно фантастическая.

– Ты прощаешь меня за то, что я потеряла их в первый раз? – спрашивает она, просовывая свою маленькую тонкую руку в мою.

– Я не должен говорить тебе, как много тебе может сойти с рук, Аида, – говорю я, качая головой. – Но ты уже знаешь, что я прощу тебе все, что ты сделаешь.

– Что угодно? – говорит она, озорно ухмыляясь.

– Да, – говорю я. – Но, пожалуйста, не проверяй эту теорию.

Аида наклоняется через стол, чтобы поцеловать меня. Она слегка отстраняется, так что ее нос касается моего.

– Я люблю тебя, – говорит она. – Я уже говорила тебе об этом?

– Нет, – усмехаюсь я. – Скажи мне еще раз.

Конец

БОНУС СЦЕНА

1 . КАЛЛУМ

Хэллоуин

Я должен был взять Аиду на благотворительное мероприятие в Six Flags сегодня вечером. Но мы все еще не договорились о наших костюмах.

Она хочет, чтобы мы были Фродо и Гэндальфом. Я говорю, что ни за что на свете не буду носить бороду и платье всю ночь напролет.

– Это не платье! Это мантия! – кричит она с выражением скандального неверия в то, что она может быть замужем за человеком, который не разбирается в тонкостях моды Среднеземья. Тогда как я считаю, что она должна быть впечатлена тем, что я вообще знаю, что такое «Средиземье». Еще полгода назад я точно не знал.

– Почему мы не можем одеться в кого-то классического? – спрашиваю я ее. – Как насчет Дэнни и Сэнди из «Бриолина»?

Аида гримасничает.

– А как насчет Мэрилин Монро и Джо Ди Маджио?

– Ты не можешь надеть форму «Янкиз», – говорит она, – это святотатство.

– А что тогда? – спрашиваю я. – Пожалуйста, только не говори «Гарри Поттер».

– Я и не собиралась говорить «Гарри Поттер».

Она презрительно вскидывает голову, но по цвету ее щек я понимаю, что она абсолютно, на сто процентов, собиралась предложить Гарри Поттера в качестве своей следующей идеи.

– Давай, – уговариваю я ее. – Нам просто нужно что-нибудь надеть, чтобы мы могли пойти на мероприятие и сделали пару фотографий. Потом мы сможем побыть наедине, только вдвоем...

Я заправляю прядь блестящих темных волос ей за ухо. Я провожу пальцами по линии ее челюсти, до ее тонко очерченного, упрямо поставленного подбородка.

На этой неделе я работал на износ, и Аида тоже. Мне кажется, что мы и пяти минут не провели вместе. На самом деле, когда мой большой палец проводит по ее нижней губе, я чувствую, как мой член набухает внутри брюк, неловко прижимаясь к молнии. Мне нужна моя жена. Очень сильно.

– Может, нам стоит просто отменить это... – предлагаю я. Я уже собираюсь схватить ее и притянуть к себе, чтобы прижать эти мягкие губы к своим и ощутить сладость ее рта.

– Мы не можем! – говорит Аида. – Это для Второго старта.

Я смотрю на нее пустым взглядом. Она закатывает глаза и поясняет: – Это благотворительная организация для студентов зрелого возраста, помнишь? Твоя мама сто раз проверяла, идём ли мы. Она с ума сойдет, если мы ее бросим.

Я вздыхаю.

– Ладно. Просто выбери что-нибудь. Но, пожалуйста, Аида, ничего слишком странного – я не хочу, чтобы какая-нибудь ситуация с Джастином Трюдо вернулась и укусила меня за задницу.

– Ты можешь мне доверять, – говорит Аида, глядя на меня со своей самой дерзкой и не вызывающей доверия ухмылкой. – Я найду идеальный вариант.

Она поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Я действительно слишком давно не целовал ее как следует. Я почти забыл, как хорошо она пахнет, особенно когда она полдня бегала на улице. Она пахнет чистым мылом, свежим воздухом и горящими листьями. Этот намек на дым в ее волосах заставляет мое сердце биться с утроенной скоростью. Аида всегда будет ассоциироваться у меня с запахом огня.

Я пытаюсь заключить ее в свои объятия, но она выскальзывает из моей хватки, слегка шлепая меня по заднице, когда вырывается.

– Я принесу костюмы, – обещает она. – Не беспокойся «ни о чем».

Хм. Когда она цитирует слова из песен – это плохой знак.

Однако, нет времени беспокоиться об этом. Мне нужно просеять гору бюрократической ерунды.

Не могу сказать, что мне особенно нравится работа олдермена. Она утомительная и бесконечная. Но это открывает все двери, на которые я надеялся, и даже больше. Я так или иначе влезаю в каждую крупную сделку в Чикаго. Люди, которые сторонились моей семьи из-за пятна нашего криминального прошлого, теперь вынуждены работать со мной, если хотят чего-то добиться. Моя резиновая печать может стать дубиной.

Так за встречами, телефонными звонками и доставкой смехотворно большой корзины с виски и темным шоколадом от Карденаса (лучше бы это был только первый залп в услугах, которые он планирует оказать мне, если он действительно хочет изменить зонирование для своего следующего участка), проходит вторая половина дня.

Около шести часов моя секретарша стучит в дверь, неся большую белую коробку. Она настолько большая, что едва может толкнуть дверь бедром, переваливаясь на своих каблучках. Конечно, Эванджелин весит всего 44 кг, даже с учетом ее безразмерных кардиганов, поэтому я полагаю, что для нее все кажется тяжелым.

– Это доставила ваша жена, – говорит она, слегка задыхаясь, когда ставит коробку на мой стол. – Она сказала, чтобы я помогла вам застегнуть молнию. И проследить, чтобы вы были готовы к 6:15.

Она сдвигает очки в пластмассовой оправе на нос и смотрит на часы.

– Это всего лишь через двенадцать минут, – добавляет она с готовностью.

Я пытаюсь подготовить себя к тому, что я найду внутри. Это так похоже на Аиду – прислать костюм в последний момент, чтобы у меня не было времени спорить.

Я открываю крышку. Меня встречает резкий запах резины и груда черной ткани.

Я достаю тяжелый костюм и подношу его к восхищенному взгляду Эванджелин.

– Ооо! – визжит она. – Бэтмен! Это идеально, мистер Гриффин. Я могу представить вас в роли Темного Рыцаря.

Я вообще не считаю себя героем. Но, думаю, Бэтмен – хороший выбор в этом отношении. Он стратегичен, расчетлив, практичен. Не бойскаут, как Супермен.

Я не могу сдержать легкой улыбки от игривости Аиды. Наверное, я и есть тот богатый бизнесмен, который днем играет одну роль, а ночью другую.

Это будет идеально для благотворительного мероприятия. Теперь мне остается только беспокоиться о том, как Аида собирается одеться, чтобы соответствовать. Я могу представить, как она придет в образе Пингвина, просто чтобы поиздеваться надо мной.

– Вам помочь надеть его? – с надеждой спросила Эванджелин.

Эванджелин вдвое старше меня и является бабушкой троих детей, но это никогда не мешает ей заниматься легкими домогательствами на рабочем месте.

Аида находит это совершенно уморительным. Она стала лучшей подругой Эванджелин, как, похоже, и большинство людей, если дать им достаточно времени. Аида приносит моей секретарше мокачино со льдом каждый раз, когда приходит ко мне, и я слышу, как они хихикают на улице минут двадцать или больше, прежде чем Аида заскакивает ко мне в кабинет.

– Нет, спасибо, – твердо говорю я Эванджелин. – Я могу сделать это сам.

Это легче сказать, чем сделать. Я целых двенадцать минут возился с костюмом, плащом и капюшоном, но успел надеть все это, чтобы поспешить вниз к ожидающей меня городской машине.

Аида стоит рядом с черным «Линкольном», одетая в ярко-зеленый костюм, сапоги до колена и накидку из листьев. Она промыла волосы каким-то ополаскивателем, чтобы придать им красноватый оттенок. Это очень эффектно смотрится на фоне ее оливковой кожи. Губы она накрасила в вишнево-красный цвет.

Лиф облегает ее изгибы, как будто он был нарисован на ее теле. Мне приходится остановиться и смотреть, прежде чем я могу даже подумать о том, чтобы заговорить.

– Как, черт возьми, мне держать свои руки подальше от тебя? – спрашиваю я ее.

– Ты этого не сделаешь, – усмехается она.

– Я никогда не знал, что ты можешь так хорошо выглядеть, будучи рыжеволосой.

– Скажи это еще раз голосом Бэтмена.

– Ни за что. Я не буду говорить этим голосом всю ночь.

– Только один раз. Ну пожалуйста.

Я бросаю быстрый взгляд в сторону водительского сиденья, чтобы убедиться, что Джек не подслушивает. Затем я понижаю свой голос до самого хриплого тона и говорю: – РЭЙЧЕЛЛЛЛ!

Аида смеется так сильно, что я думаю, она сейчас описается в свой новый костюм.

– Вот и все, – предупреждаю я ее. – Я больше не буду этого делать.

– Это было прекрасно, – говорит она.

Она приподнимает свои полные, красные губы, чтобы поцеловать меня. Когда наши рты встречаются, она просовывает свой теплый, мягкий язык в мой, слегка проводя им по моим губам. Я целую ее в ответ вдвое глубже, пробуя этот богатый, сладкий аромат, который принадлежит только ей.

– Осторожно, – шепчет она. – У меня ядовитый поцелуй.

– Я знаю это, – рычу я. – Я помню день нашей свадьбы.

Она хмыкает, ничуть не сожалея.

Каждая борьба, каждая ссора, каждый безумный поступок ее или меня привели нас сюда, к этому моменту. Я бы не стал ничего менять, потому что не мог рисковать, что все сложится иначе. У меня есть Аида, эта девушка, которая бросает мне вызов и дополняет меня так, как я никогда не мог себе представить. Чего бы мне это ни стоило, чтобы привести нас сюда, я сделаю это еще сто раз.

Я целую ее еще раз, а затем мы забираемся на заднее сиденье машины – Аида грациозно, а я с большим трудом, поскольку резиновый костюм едва сгибается в коленях. Следя за тем, чтобы мой плащ не захлопнулся в дверях, мы отправляемся в путь.

Джек подвозит нас к Six Flags. Весь парк был арендован на ночь, так что студенты зрелого возраста, спонсируемые благотворительной организацией, могут привести своих детей и кататься на американских горках всю ночь напролет, угощаясь снежными конусами, попкорном, кренделями и хот-догами.

Как только мы приехали, я обнаружил свою маму. Она одета как Медуза в греческое платье с великолепной головой, полной змей. Она проводит меня по кругу, пожимая руки всем остальным членам совета директоров, а также нескольким недавним выпускникам.

Представители СМИ повсюду делают снимки, поэтому я должен позировать во время каждого рукопожатия, демонстрируя свою лучшую улыбку политика.

– Это прекрасно, – радостно говорит моя мама. – Мы разместим лучшие снимки на сайте. У нас есть все шансы удвоить наши пожертвования по сравнению с прошлым годом.

Она ничего не может с собой поделать. Будь то благотворительность, званый ужин или безжалостное поглощение другой компании, моя мама всегда должна превзойти ожидания.

Фотограф делает еще несколько снимков, затем делает паузу.

– Знаете, – говорит он. – Мы должны пригласить вас и вашу жену прокатиться на новых американских горках. Они идеально сочетаются с вашими костюмами.

– Конечно, как скажешь, – говорю я.

Аида застывает рядом со мной.

– Какие американские горки? – спрашивает она.

– Это американские горки «Джокер в свободном полете». Они только что ее поставили. Она идеально подходит для Бэтмена и Ядовитого Плюща, – ухмыляется он.

– Что... что значит «свободный полет»? – говорит Аида.

Я никогда раньше не слышала от нее такого тона голоса. Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что моя бесшабашная, склонная к авантюрам жена испугалась.

Не замечая, что Аида становится такой же зеленой, как ее комбинезон, фотограф беззаботно отвечает: – Вам понравится! Ты там совсем не на рельсах едешь – сиденья находятся по обе стороны, так что ты, по сути, крутишься и переворачиваешься в пустом воздухе!

– Крутишься и переворачиваешься? – повторяет Аида, тяжело сглатывая.

– Ага! – говорит фотограф, взваливая на плечи свою сумку и готовясь вести нас. – Это двенадцать этажей вверх, 90-градусные склоны, много свободного падения... действительно передовые вещи. Я удивлен, что вы об этом не читали. Магнитная технология совершенно новая, никогда раньше не использовалась...

Он как будто читает из учебника, в котором все звучит ужасающе. Глаза Аиды стали такими большими, что занимают половину ее лица.

– Тебе не обязательно идти на него, – говорю я ей. – Я могу пойти сам, если ты боишься.

Аида поворачивает голову и смотрит на меня.

– Я не боюсь, – язвительно говорит она. – Это просто аттракцион.

Тем не менее, ее колени выглядят более чем немного дрожащими, когда она марширует вслед за фотографом, направляясь в сторону массивной зелено-фиолетовой стальной рамы.

Покачав головой на ее упрямство, я встаю в очередь вместе с Аидой. Поскольку в парке гораздо меньше народу, чем обычно, у нас есть всего около трех минут, чтобы подготовиться, прежде чем нас пристегнут к жгутам.

– Хорошо! – говорит фотограф, показывая нам большой палец вверх. – Я буду здесь внизу. Постарайтесь выглядеть очень взволнованными! Я сфоткаю вас, когда вы будете проходить этот поворот.

Он указывает на один из первых спусков на аттракционе.

Аида молчит и бледна, выглядит так, будто ее собираются казнить.

– Ты еще можешь отказаться, – говорю я ей.

– Никогда, – говорит она, закрывая глаза в знак покорности.

Вагоны трясутся, когда лифт с цепями приходит в движение, поднимаясь на первый подъем.

Должен признаться, меня завораживает эта брешь в доспехах Аиды. Я никогда раньше не видел, чтобы она чего-то боялась. Даже того, что действительно может ее убить.

Она дышит быстро и поверхностно, ее грудь напряжена против тонкого материала комбинезона. Я вижу острия ее сосков и ее напряженные руки, сжимающие ремни страховочного пояса.

Может быть, это просто показывает, насколько извращенным я стал, но что-то во всей этой ситуации странно... возбуждает. Может быть, это потому, что испуганная Аида очень похожа на возбужденную Аиду. Ее зрачки расширены, дыхание тяжелое, даже кожа слегка вспотела.

Вагончики поднимаются все выше и выше. Невозможно высоко, пока над нами не остается только черное, усыпанное звездами небо. Предвкушение мучительно, зная, что чем выше мы поднимаемся, тем дальше нам придется падать.

– Не волнуйся, – говорю я Аиде, кладя свою руку поверх ее. – Я здесь.

– Я знаю, – бормочет она, глаза все еще закрыты.

Мы останавливаемся на вершине первого холма. Секунда мучительного ожидания, затем американские горки падают вниз.

Аида кричит.

Когда мы проносимся по первой петле, я пытаюсь изобразить на лице улыбку, не забывая о фотографе. Уверен, что моя улыбка больше похожа на гримасу. Аида все еще кричит, когда срабатывают вспышки, пять или шесть раз подряд. Потом мы проносимся мимо фотографа, но все еще едем, нисколько не замедляясь, а только набирая скорость.

Я переношу руку на бедро Аиды, успокаивающе сжимаю ее.

Ее мышцы напрягаются под моими пальцами. Я чувствую, как она сжимается и корчится, ее глаза все еще плотно закрыты.

Американские горки действительно сумасшедшие, самые быстрые из всех, на которых я когда-либо катался. Тем не менее, они удивительно плавные, возможно, благодаря магнитной технологии, о которой говорил фотограф. Мы пролетаем петли и повороты в суматошном темпе, но без рывков и тряски. Это действительно похоже на полет.

Моя рука скользит чуть выше по бедру Аиды. Мои пальцы оказываются прямо у края ее комбинезона. Мое сердцебиение учащается, и не из-за езды.

Я просовываю пальцы под резинку, ощущая гладкую, мягкую кожу губ киски Аиды. Ее глаза наконец-то открываются, ее радужки такого глубокого, дымчато-серого цвета, который напоминает мне обо всем знойном и опасном. Аида смотрит на меня, ее страх превращается в нечто иное.

Я провожу указательным и средним пальцами по ее мягким, влажным складочкам, нащупывая клитор. Я дразню маленький узелок, пока не слышу ее вздох, а затем ввожу пальцы до упора внутрь, превращая вздох в стон.

Мы все еще летим по аттракциону, иногда вертикально, иногда вверх тормашками. Поскольку наши сиденья зафиксированы в тандеме, в какую бы сторону мы ни двигались, моя рука остается прижатой к ее киске, мои пальцы входят и выходят из нее.

Аида откидывает голову назад к подголовнику, глаза снова закрыты, но на этот раз от удовольствия, а не от ужаса. За ревом аттракциона и криками других пассажиров никто не слышит звуков, которые она издает.

Когда я начал, она уже была в бешеном состоянии, ее адреналин полностью выплеснулся. Теперь все это напряжение переходит в возбуждение. Вместо того чтобы с самого начала добиваться кульминации, она уже на полпути, даже на три четверти. Я чувствую, как ее киска сжимается вокруг моих пальцев, как ее бедра бьются о ремни и о мою руку.

Ее соски настолько твердые, что я вижу каждую деталь через комбинезон, как будто она совсем без одежды. Я хотел бы впиться губами в её идеальную грудь, но я прикован к своему месту. Все, что я могу делать, это еще сильнее водить по ней пальцами, одновременно поглаживая большим пальцем ее клитор.

Я никогда не чувствовал ее такой мокрой. Я никогда не видел, чтобы ее грудь вздымалась так сильно. Ее бедра дрожат, все ее тело содрогается. Мы поднимаемся на последний холм перед концом аттракциона.

Американские горки падают еще раз, и я засовываю свои пальцы глубоко внутрь нее. Аида кричит, крик продолжается и продолжается, он звучит так же, как крики катающихся вокруг нас, но по совершенно другой причине. Во время свободного падения я чувствую, как ее киска пульсирует вокруг моих пальцев, ее голова запрокинута назад, ее горло сжато от удовольствия, ее руки сцеплены вокруг ремней безопасности.

Затем мы снова опускаемся на землю, вагоны снова скользят к платформе. Вовремя я отдергиваю руку.

Американские горки останавливаются. Наши страховочные ремни расстегиваются с жужжащим звуком, поднимаясь вверх, чтобы освободить нас.

Аида все еще задыхается и пыхтит, ее лицо раскраснелось и вспотело. Мне приходится помогать ей встать на резиновые ноги, которые, кажется, хотят идти в двух разных направлениях.

– Она в порядке? – спрашивает сопровождающий.

– О, она в порядке, – заверяю я его. – Она любит американские горки.

Аида издает придушенный звук, что-то среднее между смехом и стоном. Служащий выглядит встревоженным.

Я протаскиваю ее мимо него, обнимая ее за плечи.

Когда мы снова оказались среди кабинок, я спрашиваю: – Ты в порядке?

Аида прислоняется к моему боку, у нее все еще слабые колени.

– Ты снова пытаешься убить меня, любовь моя? – говорит она. – Потому что у меня чуть не случился сердечный приступ.

– Я могу случайно убить тебя этим членом, – рычу я ей на ухо. – Я могу затрахать тебя прямо сейчас.

Аида смотрит на меня, ее глаза все еще затуманены похотью и ничуть не удовлетворены.

– Ты обещаешь? – говорит она.

Схватив меня за руку, она тянет меня внутрь дома зеркал. Это не популярный аттракцион. Мы единственные люди внутри.

Она ведет меня по стеклянному лабиринту, пока мы не оказываемся окруженными со всех сторон нашими собственными отражениями. Затем она целует меня. Ее рот теплый и голодный, в ее дыхании чувствуются слабые и острые остатки адреналина.

Теперь я могу сделать то, что так хотел сделать раньше – я стягиваю переднюю часть ее комбинезона и беру в рот ее полную, мягкую грудь. Я сосу ее сосок, пока он не становится таким же твердым, как на американских горках, пока она не умоляет меня сделать то же самое с другой стороны, практически кормя меня.

Я сосу ее соски, пока они не становятся влажными и пульсирующими, затем я снова просовываю пальцы внутрь нее. Она вся мокрая. Такая чувствительная, что едва выносит мои прикосновения, но отчаянно хочет этого.

И я хочу ее. Я хочу погрузить свой член в эту влажную киску так сильно, как не хотел ничего в своей жизни. Но я заперт в этом гребаном резиновом костюме, который хуже смирительной рубашки.

К счастью, Аида так же намерена снять его с меня. Не заботясь о том, чтобы сохранить его целым, она дергает, рвет и тянет, пока он не рассыпается вокруг моих ног, а мой член не освобождается, торча из моего тела, как таран.

У меня нет терпения делать то же самое с ее костюмом. Вместо этого я оттягиваю промежность ее комбинезона в сторону и вхожу в нее, приподнимая ее так, что ее ноги обвиваются вокруг моей талии, а руки – вокруг моей шеи. Как на американских горках, я чувствую, что уже на полпути. Нет ни прелюдии, ни разминки. Я трахаю ее жестко и быстро, подпрыгивая на руках, почти обезумев от облегчения от того, как хорошо чувствовать себя внутри нее.

Нас окружают наши собственные отражения, каждое из которых немного отличается по форме и размеру. Я вижу сотню разных версий своей жены, но каждая из них – Аида: Аида гордая, счастливая, похотливая, упрямая, радостная, озорная, дикая.

Это идеальный способ увидеть мою жену. Аида изменчива, как ветер, и все же она всегда остается собой.

Одна она настолько сексуальна, что я едва могу это выдержать. Быть окруженным её со всех сторон – это выше моих сил. Я вижу каждый изгиб ее сочного тела, подпрыгивающего и движущегося в калейдоскопическом эффекте. Это ошеломляет.

Я хочу, чтобы это продолжалось вечно, но не могу сдерживаться. Я мчусь к оргазму, так же безвозвратно, как американские горки, несущиеся вниз. Я падаю вниз, вниз, вниз в Аиду, и я никогда не хочу возвращаться.

Я обхватываю ее руками, сжимая так крепко, что даже мне трудно дышать. Я извергаюсь внутри нее, уткнувшись лицом в ее шею, чтобы заглушить свой крик.

Когда я возвращаюсь к жизни, я сижу на полу, чертовски потный и окруженный кусками своего костюма Бэтмена. На мне все еще маска и плащ, а также ботинки. Я не знал, что они были на мне все это время. Столкнувшись с видом этих аксессуаров на моем голом теле, я пытаюсь надеть остальную часть костюма, в то время как Аида смеется надо мной.

– Тебе нужна помощь? – фыркнула она.

– Было бы неплохо.

– Может, тебе стоит послать сигнал летучей мыши...

Она разражается хихиканьем, не в силах даже посмотреть на меня.

– Смейся, – говорю я, снова натягивая костюм. – Не думай, что я закончил с тобой. Когда я привезу тебя домой, ты заплатишь за каждую из этих шуток...

Аида оживилась.

– Да ну? – говорит она. – Расскажите мне больше, мистер Уэйн...

– Ядовитый Плющ не знает секретной личности Бэтмена, – сообщаю я ей.

– Но я знаю твою, – говорит Аида.

Это правда. Аида знает меня. Все разные части меня. Не только сына, или брата, или гангстера, или олдермена. Она знает, кто я на самом деле.

Я мужчина, который полностью влюблен в нее.