Текст книги "Беременна не от того босса (СИ)"
Автор книги: Софи Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 15. Настя
Сумасшедший дом! Все субботнее утро я отчаянно пыталась убедить Волкова, что доеду на такси, но он уперся своим бараньим рогом. В итоге меня снова замутило, и пришлось в очередной раз подчиниться. Мысленно я обещала себе, что в последний, но чутье подсказывало, что нет.
Я пыталась съесть что-то на завтрак, однако кусок в горло не лез. В итоге до трясучки заботливый Волков завернул мне с собой бутерброд, положил в пластиковый пакет на замочке и пихнул в сумку. Вот, блин, папаша-пингвин, ни дать ни взять.
Вообще не понимаю, сдался ему чужой ребенок? Тем более пока он размером с фасолину и еще ничего из себя не представляет. Я сама с трудом могу осознать и принять факт своей беременности, а Александр выглядит так, будто мысленно уже запланировал переделать библиотеку под детскую.
В итоге мы приехали в клинику, в которую он записал меня утром, пока я зависала над унитазом. Понятия не имею, что это за место, но с виду такое дорогое, что у меня в мыслях тут же запрыгали значки долларов. Судя по всему, он решил, что платит. То есть пытается меня купить. Ага, сейчас. Может думать что хочет, но Настя Овечкина не продается ни за какие деньги. И с Ярославом я тоже встречалась отнюдь не из-за них, хотя нельзя сказать, что он был скуп на подарки.
Администратор – мужчина в идеально выглаженной синей форме – приветствует нас белозубой приторной улыбкой.
– Добрый день! Фамилию, пожалуйста.
– Овечкина, – блею я из-за толстого стекла.
Холл первого этажа этой клиники больше напоминает фойе концертного зала: всюду лепнина, дорогая плитка, на стенах висят картины. Не очень похоже на женскую консультацию, куда мне придется заглянуть позже. Потому что посещать это место на регулярной основе я вряд ли потяну.
Пока мы поднимаемся в лифте на седьмой этаж, я в очередной раз проклинаю вчерашний день, когда разрешила этому самовлюбленному павлину посмотреть на мой тест. Чем я тогда вообще думала? Но мне было так плохо и так страшно, что в тот момент я была готова стерпеть компанию даже Александра Волкова. Приходится терпеть до сих пор.
– Не нервничай, – неправильно истолковывает мое волнение Александр.
Не буду же я ему говорить, что он беспокоит меня больше, чем тот факт, что я по неосторожности залетела. Сколько смотрела эпизодов популярного шоу «Я не знала, что беременна»? Могла бы сто раз сделать выводы и предохраняться всегда, даже когда партнер утверждает, что «бесплоден». Кто сейчас возьмется утверждать, что он не сказал это, чтобы не использовать защиту?
Хотя нет, Ярослав не такой. Несмотря на его предательство, у меня в голове все равно не вяжется образ честного, открытого Ярослава Волкова и кого-то, кто поступил бы так ради собственного удовольствия.
– Я не нервничаю, – отвечаю я, но понимаю, что дрожащий голос меня выдает.
– Это очень хороший врач, – беззаботным тоном продолжает Волков, – моя старая знакомая.
Я прищуриваюсь.
– Насколько старая?
– Достаточно, – усмехается он, заметив мою реакцию. – Соня отличный специалист.
Я смеюсь, чтобы скрыть нервозность.
– Если ведешь меня к одной из своих бывших, которой ты помогал с гинекологическим зеркалом, то я бы хотела знать об этом заранее.
Негромкий сигнал сообщает о том, что мы приехали на нужный этаж, и я так и не получаю ответа.
Волков мягко подталкивает меня в спину.
На этаже нас встречает еще один администратор и приглашает меня в кабинет. Попутавший берега начальник рвется пройти следом, но миловидная кудрявая девушка останавливает его одним взглядом.
– Вас пригласят, когда это будет уместно. Софья Андреевна – прекрасный специалист, вы без всякого страха можете доверить ей свою супругу.
Я не удерживаюсь и показываю Волкову язык через плечо. Он такой растерянный, что даже становится его как-то жалко.
В просторном кабинете чисто и – как это может быть возможно для медицинского учреждения – уютно. Софья Андреевна оказывается настоящей красоткой. Правильные черты лица, тонкий носик, аккуратная укладка светлых волос и даже нитка жемчуга на шее. На вид – лет на пять-семь старше меня, но такое благородство в жестах и взгляде мне с моим воспитанием и не снилось.
– Анастасия, проходите, присаживайтесь, – доброжелательно приветствует врач.
Как ее… Софья Андреевна?
Далее следуют стандартные вопросы и стандартная процедура осмотра. Я регулярно посещаю своего районного врача, бабулечку под восемьдесят с милым говорком, так как забочусь о своем здоровье.
– Подскажите, беременность планируете сохранять? – деликатно интересуется врач.
Я какое-то время открываю и закрываю рот, чтобы собраться с мыслями. В голове разом проносится столько всего. И счастливое лицо Ярослава, когда он узнает, что станет отцом, несмотря на диагноз. И предложение его брата. В этой картине явно отсутствует очень важный компонент – мое собственное мнение. И я действительно пока не знаю, как мне относиться к этой новости. Одно я знаю точно: прямо сегодня я решение принять не готова.
Поэтому я просто киваю.
– Прекрасно, – кивает женщина. – Вы же с Александром Волковым пришли, верно? Простите мой непрофессионализм, просто хотела бы вас поздравить. Прекрасный мужчина и будет достойным отцом.
– Нет-нет… – начинаю отмахиваться я, но затем решаю не вдаваться в детали: – Спасибо вам. Он там, в коридоре, если хотите пообщаться.
– Не думаю, что он захочет меня видеть, – с какой-то грустью в голосе отвечает Софья Андреевна и качает головой. – В любом случае еще раз поздравляю. Буду ждать вас на следующий прием.
Из кабинета я выхожу в смятении. С одной стороны, как и обещал Волков, Софья Андреевна – прекрасный врач, с другой…
– Ты все-таки отправил меня на осмотр к своей бывшей? – шиплю я злой гусыней вместо приветствия.
– Настя, давай не здесь. – Александр вежливо улыбается, но глаза при этом мечут молнии.
Он пытается схватить меня за запястье, но я выхватываю руку.
– А где еще?! – кричу я, уже не стесняясь.
Администратор этажа поглядывает на нас с подозрением.
– Мы не виделись много лет…
– Меня это не волнует. – Я прохожу вперед и бросаю через плечо: – Она вообще подумала, что я с тобой… что мы…
В лифте мы какое-то время молчим. Я молча злюсь и пыхчу, как паровозик из детского мультика. Волков о чем-то думает.
Когда приходит пора расплачиваться, я достаю карточку, но Александр мягко отстраняет меня.
– Да дай мне… – снова завожусь я, однако в этот момент нам озвучивают ценник.
– С вас пятнадцать тысяч триста рублей за первичный осмотр, – блестит администратор белоснежной улыбкой, по которой мне внезапно хочется вмазать.
– Сколько-сколько? – не выдерживаю я. – Вы не могли бы повторить?
– Будьте добры, картой, – вновь вступает Волков, давая понять, что обсуждать вопрос стоимости с администратором мы сейчас не будем.
Я настолько в шоке, что позволяю ему расплатиться, мысленно обещая себе перевести ему деньги при первой же возможности. Это же… Это просто ненормально! Такие деньжища! И за что? За то, что мне назначили кучу анализов, за которые – боже! – тоже придется платить!
Мысленно представляю себе, что придется продать квартиру, чтобы хоть как-то компенсировать все это безобразие. Нет, лучше бабулечка из районной поликлиники.
– Рот прикрой – муха залетит, – негромко говорит Волков, когда мы покидаем здание.
– Чтобы я еще когда-нибудь куда-нибудь ходила по твоей рекомендации, – обещаю я. – Вы, богачи, совсем не смыслите в жизни. К тому же к бывшей девушке!..
Всю дорогу до машины я бормочу себе под нос, как он бессовестно поступил и как я ему за это отомщу.
– Мы расстались десять лет назад, – сообщает Александр, когда мы пристегиваемся. – Сейчас она замужем. По крайней мере, так мне сказали.
– Супер-идея была отвести меня к этой женщине, – продолжаю жаловаться я, но скорее от недомогания, нежели потому, что я действительно злюсь на Волкова. – Она же подумала, что мы с тобой вместе.
– А этот вопрос мы еще не обсудили. – Мужчина уверенными движениями выруливает с парковки. – Я голодный как волк. Поедем куда-нибудь позавтракаем?
Проводить с Волковым выходной у меня в планы не входило. И все же, едва я представляю, что случится, когда я останусь одна, я соглашаюсь.
– Ладно, черт с тобой, голодный волчара. Знаю одно место на Пролетарского – там делают отличные соленые вафли.
Тошнота как раз постепенно начинает уходить, уступая место более привычному чувству голода. Мне внезапно хочется чего-то посерьезнее, чем прихваченный с собой бутерброд.
В кафе я сразу направляюсь к угловому столику у окна с милым розовым диванчиком. К тому моменту, как в моих руках оказывается меню, я по примеру своего спутника уже готова съесть слона.
– Двойную порцию с яйцом и беконом, пожалуйста, – прошу я молодого парня-официанта в клетчатом фартуке, а затем торопливо добавляю: – И шоколадный молочный коктейль.
Александр никак не комментирует мои аппетиты.
– Мне то же самое, – говорит он, – только вместо коктейля черный кофе без сахара. Спасибо.
– Бережешь фигуру? – усмехаюсь я, когда парниша скрывается из поля зрения.
– Просто не люблю сладкое, – отвечает Александр, ни капельки не обидевшись.
Мне кажется, или как только он узнал о моей беременности, то стал обращаться со мной как со старой китайской вазой? Куда делся тот человек, который обзывал меня клинической дурой за то, что я испортила его машину?
– Так что, – продолжает Волков, внимательно глядя мне в глаза, – как насчет женитьбы?
Я снова смеюсь, но смех получается уже более натужный, чем раньше.
– Забудь. Я такой ерундой не занимаюсь. Да и ни к чему хорошему подобное никогда не приводит. Только дров наломаем, а потом как разгребать?
Но Александр так легко не отступает:
– Я запишу ребенка на свое имя, – настаивает он. – Ты не будешь ни в чем нуждаться. И что самое главное, Яр ни о чем не узнает.
– Думаешь, он купится на такую утку?
Но, к моему удивлению, Волков кивает.
– Еще как. Он с первого дня в офисе думает, что я на тебя запал.
Я нервно хихикаю.
– Запал? Вот умора. Наверное, именно поэтому мы без конца цапаемся. Так искры и летят. Нет, – перехожу я на серьезный тон, – обманывать я никого не собираюсь. В понедельник расскажу обо всем Ярославу. Что знаю про его невесту и все такое. А там будь что будет.
– Будь что будет, – рассеянно повторяет Александр.
Глава 16. Настя
В понедельник по дороге на работу я чувствую, как бешено колотится сердце. Скоро все закончится. По крайней мере, я обрету ясность. И готова я сегодня ко всему: от увольнения до драки. Александр Волков, конечно, поймал меня в максимально беззащитном состоянии, о чем я очень жалею. Но теперь я взяла себя в руки и стала прежней Настей Овечкиной – уверенной в себе и прямолинейной. Я собираюсь идти до конца, чего бы мне это ни стоило. В выходные я соврала, что неважно себя чувствую, поэтому предложила перенести празднование дня рождения «любимого» на следующую неделю. Ага, щас. В аду он будет праздновать со мной день рождения.
На парковке замечаю, что оба начальника уже приехали. Тем лучше. Поговорю с Ярославом – и дело с концом.
В офисе тихо. Еще не все пришли в себя после выходных. Баранов вообще плохо выглядит: смотрит перед собой в монитор как сомнамбула и ничего не делает. Ну что ж, не у одной меня хреновый понедельник.
– Ярослав Леонидович. – Я заглядываю в кабинет, и оба Волкова поднимают на меня голову. – Можно вас на пять минут?
– Схожу за кофе. – Александр резко поднимается со своего места.
Мы встречаемся в проходе, и я мгновение мешкаюсь, не зная, в какую сторону отойти, чтобы его пропустить. Это все нервы.
Обычно я подхожу к Ярославу сбоку, чтобы иметь возможность дотронуться, но сегодня чувствую необходимость сесть на стул напротив. Как-то слишком официально получается – ну да ладно.
– Привет, – негромко говорит Волков, как будто подозревает о теме сегодняшнего разговора.
Я цепляюсь пальцами в края стула.
– Привет.
– О чем-то хотела поговорить?
О да. Еще как хотела.
Конечно, я репетировала этот разговор дома, но в реальной жизни все, как обычно, оказывается сложнее.
– Мы с тобой так и не встретились в выходные, – обеспокоенно произносит Ярослав. – С тобой все хорошо? Думал, оторвемся в субботу где-нибудь в баре…
– Я видела, – перебиваю его я, не желая тратить время на пустяки, – тебя с Лизой.
Если до этого я еще на что-то надеялась – на какое-то волшебное объяснение, – то сейчас все становится ясно даже без слов. С лица Ярослава уходит краска, губы сжимаются в тонкую линию. По сжатым в кулаки рукам понятно: он собирается держать оборону до последнего. Хитрый слизняк. И я еще на что-то рассчитывала с этим недо-мужчиной?
– Когда? Где?
– В пятницу, в «Харакири». Хорошее место, согласен? Пиво там офигенное. Правда, народу многовато. Можно не заметить в толпе свою девушку, пока делаешь другой предложение.
Воздух вокруг нас почти что трещит от напряжения. Все мои переживания улетучиваются куда-то в небытие. Так было всегда: я могу нервничать до экзамена, но в самый ответственный момент собираюсь и успокаиваюсь.
– Ты…
– Я что? – Позволяю себе усмешку. – Не так поняла? Не должна была знать?
– Настя, ты прекрасная женщина… – начинает он заискивающе.
– Но что? – напираю я.
– Но не создана для семейной жизни.
Я откидываюсь на спинку стула. Назад дороги уже не будет.
– …сказал тридцатисемилетний холостяк.
– Ну, скоро уже нет, – возражает Ярослав.
И что я в нем нашла? Красавчик – этого не отнять. Но почти год этот мужчина водил меня за нос, всячески намекая, что большего, чем есть, нам и не нужно. Я была согласна на это, потому что… Потому что думала, что со временем все изменится. Что постепенно все это перерастет во что-то обычное, а пока старалась наслаждаться моментом. В конце концов, я встречалась со своим боссом, и это ощущалось своего рода приключением. Кажется, Александр был прав насчет моей тяги к авантюрам.
– Выходит, и правда женишься? На этой вчерашней студентке? Перечитал «Лолиты»?
– Лизе двадцать четыре – она ненамного тебя младше.
– Да какая, к черту, разница?! – бешусь я, впервые теряя контроль над ситуацией. – Ты крутил роман сразу с двумя? Или, – тут меня осеняет, – был кто-то еще? Сколько их было, Ярослав?
Он хочет что-то сказать, но вместо этого вздыхает.
– Настя, давай разойдемся по-хорошему. Мне не нужны твои истерики. Ты отличный интерьерщик, но это того не стоит.
Дура. Какая же я дура.
– Ты предлагаешь мне уволиться? – спрашиваю я ошарашенно.
– А ты не собиралась? – Густые светлые брови взлетают вверх.
– Ну, теперь-то ответ очевиден.
За моей спиной открывается дверь, и не нужно гадать, чтобы понять, кто вернулся.
Я встаю и принимаюсь неторопливо разглаживать невидимые складки на брюках. Ярослав думает, что я бессердечная сука, поэтому не рассчитывает, что я буду закатывать скандалы или публично его унижать. И это правда.
Но в этот момент мне хочется сделать ему очень больно. Так, чтобы он запомнил навсегда.
Девушка изменила ему с братом? У него, видите ли, травма?
Я разворачиваюсь к выходу и сталкиваюсь лицом к лицу с Александром. На его лице беспокойство и растерянность, в руке – нетронутый стаканчик с кофе.
Улыбнувшись, я делаю шаг ему навстречу. И еще. А когда между нами не остается никакого пространства, поднимаюсь на цыпочки и целую мужчину в полные губы. Это легкий, показной поцелуй, но и его достаточно, чтобы Ярослав отреагировал:
– Что ты себе?..
Вскинув подбородок, я смотрю на бывшего и победно улыбаюсь.
– А что, нельзя? – Я хлопаю ресницами. – Вообще-то, котик, я тоже позволяла себе развлечения за твоей спиной. Помнишь первый рабочий день твоего брата? Даже не угадаешь, в чьей постели он оказался той ночью.
Молнией подлетаю к рабочему столу Ярослава, опираюсь ладонями о поверхность и наклоняюсь, чтобы забить последний гвоздь в крышку этого симпатичного гроба:
– О, и я беременна, Ярослав Леонидович. Как можете догадаться, не от вас.
О том, что хоть кто-то здесь оказался настоящим мужчиной, я решаю не говорить. Я, может, и стерва, но у всего есть пределы.
Быстрым движением смахиваю со стола лежащие на нем документы. Бумаги падающими листьями летят на пол.
– Так ты не шутила? Ну ты и… – сквозь зубы давит Ярослав.
– Кто? – подсказываю я. – Давай, назови. Скажи вслух все те слова, которые применимы к женщине, но не применимы к мужику, который встречается сразу с двумя? Или сколько у тебя их там.
В этот день я даже не успеваю включить компьютер. Четыре года жизни – и все к чему?
Я просто беру сумку, кладу туда самые милые сердцу безделушки со стола и под удивленные взгляды коллег направляюсь к выходу.
Смущеннее всех выглядит Лиза. Совсем еще молоденькая, она вряд ли понимает, какую бурю разбудил во мне ее любовник. Или сейчас вернее будет сказать жених? От меня не укрывается знакомое колечко с красивым бриллиантом на нужном пальчике.
Я лишь киваю девушке на прощание, давая понять, что на мой счет она может не беспокоиться.
– Заявление пришлю заказным письмом! – сообщаю всему офису. – Зарплату жду на карточку.
Что-то бормочет у своего кабинета вечно недовольный Баранов.
– А вы, Артем Дмитриевич, мудак! – добавляю я и скрываюсь на лестнице.
Только на улице мне удается наконец выдохнуть. Я прислоняюсь к белой колонне у входа и закидываю голову вверх, чтобы посмотреть на проплывающие мимо облака.
Вот это ты даешь, Настя Овечкина! Вот это концерт! Надеюсь, у Ярослава до сих пор трясутся коленки.
Я готовлюсь заплакать, но понимаю, что слезы не идут. А вот смех – очень даже. Очень скоро я хохочу во всю силу легких и не прекращаю, когда на крыльце появляется Миланка.
– Настя-я-я, – тянет она, и я понимаю все без лишних слов.
– Подруженька моя. – Я раскидываю руки в стороны, приглашая Муравьеву обняться. Недолго думая, она прижимается к моей груди.
Раздаются характерные всхлипы.
– Эй, Милан, – я треплю ее по светлой макушки, – а ну не плачь. А то я тоже пущу нюни.
– Я-я не плачу-у-у, – белугой ревет Милана. Она немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. – Зачем ты так, Настька? Ну козлы они там все, но зачем увольняться? Везде одно и то же.
Не везде у меня интрижка с начальником, хочу сказать я, но вместо этого говорю:
– Точно, Милан. И тебя в других местах нет. Как я без тебя?
– Приезжай ко мне на дачу в выходные, – всхлипывает подруга. – Кир за детьми присмотрит, а мы с тобой напьемся вдрызг.
– Напьемся, – обещаю я, имея в виду апельсиновый сок.
Милане только предстоит узнать о моем непростом во всех смыслах положении.
– И что вообще случилось? – спрашивает Милана. – Все же хорошо было! Но приехал этот Александр Леонидович, и все – все поменялось!
А вот это чистая правда.
Я глажу Воробьеву по коротким волосам. Странно, но я совсем не расстроена. Скорее наоборот, словно камень с души свалился. И чего я так боялась увольняться? На свете есть куча мест, куда можно устроиться, если не говорить, что ты беременна.
– Да так, Миланка, надоело мне тут все. Хотела уйти с помпой.
– А вот это на тебя похоже, – улыбается она, хотя глаза на мокром месте.
– Я еще молода и, можно сказать, пороху не нюхала, – говорю я, глядя на появившегося на крыльце Александра.
У нас тут прям кружок собирается.
– И что ж получается? Ты и правда с ним? – спрашивает Милана. Кажется, весь офис стал свидетелями не только скандала, но и поцелуя. Полный набор бразильского сериала.
– Конечно, правда, – вру не моргнув глазом. – Влюбилась как кошка, жить без него не могу.
Выражение лица у Волкова взволнованное, и мне хочется утешить и его тоже.
– Ну что ж вы все нюни развесили-то? Я, вон, огурчик, – говорю я и понимаю, что дико хочется тех самых стереотипных соленых огурчиков.
– Настя, – зовет меня Александр поверх Миланиной головы.
Та вздрагивает и оборачивается на внезапного гостя.
– А, это вы, Александр Леонидович, – вздыхает она и отходит в сторону, чтобы дать Волкову подойти ко мне поближе.
– Давай потом, – говорю я, намекая на стоящую рядом Милану.
Александр поднимает руку к моему лицу, но передумывает и снова прижимает к телу, отчего я чувствую в груди неожиданный укол разочарования. Это все гормоны, Овечкина. Это все гормоны.
Глава 17. Александр
За свое недолгое знакомство с Настей я понял одно: девчонка непредсказуема. И если уж какая идея взбрела ей в голову, то она будет идти до конца.
Так что теперь, глядя вслед уверенно покачивающимся бедрам, я думаю лишь о том, какое восхищение вызывает у меня эта девушка. Независимая. Яркая. Смелая. Яр и правда дурак, что предпочел невыразительную Синцову такой красотке.
– Чего лыбишься, – бросает мне брат.
Я и сам не заметил, что улыбался.
– Да так. – Я ловлю его угрожающий взгляд.
– Я же сказал тебе, – бесится братец, – мои сотрудницы вне зоны доступа.
Я присаживаюсь на край рабочего стола, отставляю кофе в сторону и складываю руки под грудью.
– А еще ты сказал, что собираешься жениться на Насте. Поменял курс на половине пути?
– Я тогда еще не решил, – отвечает придурок.
– Как можно не знать, на ком хочешь жениться? Ты в магазине колбасу выбираешь? – спрашиваю я и тут же машу рукой. – А, ладно, забей. Мне вообще все равно.
Внезапно тон Яра становится мягче:
– И это правда, что она?.. Что она?..
Он не может выговорить это слово вслух. Как будто если скажет, то слова станут реальностью, которую будет больше нельзя отрицать.
– Беременна? – Я поднимаю брови. – Да, конечно. Мы с тобой уже не так молоды, и я очень даже готов стать отцом. А вот тебе, дорогой брат, похоже, все еще надо повзрослеть. Ты до сих пор не оставил свои юношеские привычки с девушками. То, что работало в семнадцать, уже не факт что сработает в тридцать семь.
– Ах ты ублюдок… – сквозь зубы говорит Яр, но меня его угрозы не волнуют.
– Ты и так уже достаточно наворотил дел. – Я подхожу к нему и кладу руку ему на плечо. – Остынь.
Еще позавчера я собирался набить брату морду. Удивительно, но сегодня я чувствую по отношению к нему лишь жалость.
Когда выхожу в оупенспейс, Насти уже нет, но, судя по взбудораженным сотрудникам, шороху она успела навести и здесь. Артем Баранов, директор по маркетингу, нервно крутит в руках пачку сигарет. Скользкий тип какой-то, неприятный.
Я спускаюсь на улицу и ожидаемо застаю Настю у входа. На груди у нее плачет ландшафтница Муравьева. Настя гладит ее по голове и шепчет какие-то слова утешения, как будто не она сама только что уволилась.
Сцена с поцелуем стала для меня полнейшей неожиданностью. Но не скажу, что на что-то жалуюсь. Яр заслужил подобное обращение.
– Настя, – выдыхаю я ее имя будто молитву.
Муравьева что-то говорит, но я не могу разобрать что.
– Давай потом, – произносит Настя одними губами. Судя по всему, не хочет говорить при свидетелях.
Я молча киваю и, засунув руки в карманы, направляюсь к парковке. С делами можно разобраться и потом, сейчас есть вещи поважнее. Сажусь в машину и завожу двигатель. Руки чешутся по привычке открыть рабочую почту, но я заставляю себя сидеть без движения и закрываю глаза.
Едва слышный щелчок открывающейся двери выводит меня из транса. Настя почти бесшумно оказывается в салоне. Щелкает ремень безопасности.
– Писец, Волков, – выдыхает она.
Я открываю глаза и вижу ее обеспокоенное лицо.
– Все-таки решила уволиться? – спрашиваю я, а затем начинаю выезжать с парковки.
Яр сто процентов сейчас наблюдает за нами из окна пятого этажа, и, похоже, Настя это тоже понимает.
– Я в полной заднице, – говорит она, закрыв лицо руками. – Придется идти на поклон к матушке.
– Зачем? – искренне не понимаю я.
– Хорошо быть богатым, да, Волков? – с сарказмом отвечает Настя.
Только сейчас в ее глазах начинают собираться слезы. При других она сильная, но я видел ее в разные моменты слабости, и, кажется, со мной она чувствует себя в безопасности. Что-то внутри меня отчаянно щемит, но я не касаюсь ее, чтобы не спугнуть, как бы сильно мне ни хотелось.
Я игнорирую подкол.
– Так уж не хочется к ней идти?
Настя фыркает.
– Ты не представляешь. Она монстр во плоти. С виду вся такая милая, интеллигентная художница, но едва откроет рот, как оттуда сыпятся завуалированные оскорбления. «Примерно такого я от тебя и ожидала», – пародирует она родительницу.
– Так не ходи, – предлагаю я.
– У тебя все так просто. А у меня ипотека. И ребенок… вот-вот появится.
Я с удовлетворением отмечаю, что тему аборта она больше не поднимает. Значит, в каком-то смысле смирилась.
– Мое предложение все еще в силе.
– Какое из? – горько улыбается она. – Ты мне разве что весь мир не предложил, уважаемый бывший начальник. Да любая другая удавилась бы за такого мужчину.
– А тебе, как понимаю, такой не нужен, – без всякой злобы говорю я.
Вместо ответа Настя закрывает лицо руками, наконец позволяя себе расплакаться. Могу представить, что она чувствует относительно Яра, но вот все остальное мне не знакомо – необходимость унижения перед матерью, отсутствие денег. Я хочу сказать ей, что ей не нужно ни о чем из этого беспокоиться, но сейчас она все равно меня не услышит, поэтому просто позволяю ей выплеснуть свои эмоции.
Когда мы останавливаемся у Настиного дома – милой невысокой новостройки, – она уже почти пришла в себя. Пальцами крепко сжимает сумочку, губы едва заметно дрожат, но видно, что она про себя уже что-то решила. Правда, едва она понимает, где оказалась, выглядит растерянной.
– Что?.. – начинает она.
Я отстегиваю ремень безопасности и поворачиваюсь к ней всем телом.
– Настя, – серьезным тоном говорю я, – сейчас мы поднимаемся к тебе, ты собираешь свои вещи и…
– Я не поеду к маме прямо сейчас! – отчаянно выкрикивает она и затем добавляет, чуть тише: – Не в таком состоянии.
Я делаю глубокий вдох.
– Ни к какой маме мы не поедем. Ты собираешь вещи, и мы едем ко мне. Дальше уже со всем разберемся, когда придешь в себя. Насчет денег можешь не беспокоиться.
– Ты меня покупаешь? – Она прищуривается.
Ну почему с этой женщиной так сложно?
– Я о тебе забочусь.
Кажется, такого ответа она точно не ожидала, потому что на ее лице мигом отображаются самые разные эмоции – от удивления до недоверия.
– Зачем это тебе? – спрашивает Настя. – Зачем тебе остатки со стола твоего брата? Хотя, – она хмыкает, – ты уже однажды забрал его девушку. И потом что? Правильно. Что-то я нигде ее не вижу.
А вот с этого места поподробнее.
– Не понял.
– Да все ты понял, Волков. – Настя равнодушно машет рукой. – Ярослав мне все рассказал. Что много лет назад он застал вас в одной постели. Дерьмово иметь свою точную копию, да?
Внутри меня начинает закипать что-то похожее на гнев. Я сжимаю кулаки так крепко, чтобы случайно что-нибудь не ударить.
– И ты поверила?
– Я… – Настя начинает смеяться, но затем резко прекращает, видимо, наконец осознав. – Он же не… Он…
– Ты не захочешь знать, почему я теперь не могу останавливаться в отелях, – отвечаю я и, чтобы закончить разговор, отстегиваю Настин ремень безопасности. – А теперь давай, дуй за вещами.
Возможно, это все благодаря адреналину, но она послушно выходит из машины, заходит в подъезд и начинает подниматься по лестнице. Молча вставляет ключи в замочную скважину и так же молча разувается в коридоре. Я как тень следую за ней. На середину комнаты она выкатывает большой чемодан и еще около часа неторопливо ходит по квартире в поисках тех или иных вещей. Одежду она почти не берет, прокомментировав это как: «Все равно скоро не подойдет».
И тогда я представляю себе ее округлившийся животик, как прекрасна она будет в новом для себя состоянии, в новой роли. То, как она призналась мне в любви в нашу первую встречу, говорит о том, как она на самом деле нуждается в том, что ее ожидает. Как я… тоже нуждаюсь в ней.
Мне придется рано или поздно признаться, что ребенок, возможно, и мой, но на сегодня потрясений определенно достаточно. Может быть, после родов, когда все это уже не будет иметь никакого значения. Может, раньше. С этой девушкой вообще невозможно ничего знать наверняка.
Еще через час мы у меня дома. Я помогаю затащить вещи внутрь и оставляю чемодан посреди гостиной.
– Ты, наверное, голодна, – говорю я Насте, которая с рассеянным видом бродит по дому.
– Только никаких овощей.
– Помню-помню, – усмехаюсь я. – А если чуть-чуть?
– Чуть-чуть можно, – сдается она.
Когда я ставлю перед ней тарелку с ризотто, она будто смотрит сквозь меня. Взгляд мутный, рассеянный. Она словно находится в другом измерении, где ничего из случившегося сегодня не произошло.
Я накладываю себе еще одну тарелку и сажусь напротив нее.
– Я полная неудачница, – наконец заговаривает она хриплым голосом.
– Это еще почему? – хмурюсь я.
– Спрашиваешь? – Настя берется за вилку и начинает задумчиво ковыряться в еде. Затем, немного подумав, отодвигает. – Прости, меня что-то тошнит от мыслей о грибах.
Понимающе кивнув, я забираю обе тарелки.
– А что бы тебе хотелось? – спрашиваю я, открыв холодильник.
– Макароны. С кетчупом.
И я молча убираю обе тарелки, перекладываю содержимое в контейнер и приступаю к приготовлению блюда, которое я сам не ел уже лет двадцать. На этот раз глаза у Насти загораются при виде дымящейся пасты, политой простым соусом. Она с радостью хватается за вилку и принимается накручивать на нее длинную макаронину. Я наливаю себе стакан воды и принимаюсь потягивать его как какой-нибудь изысканный коктейль.
В этот момент снова звонит чей-то телефон, и я не сразу понимаю, что ее. Продолжая жевать, Настя достает аппарат из кармана и ставит вызов на громкую связь.
– Настя, детка, все хорошо?
Внутри меня сразу все натягивается в одну большую струну, которая вот-вот готова лопнуть. Этот урод еще и смеет звонить после всего, что случилось в офисе?
Поразительно, но Настя отвечает со всем хладнокровием:
– Зачем звонишь?
– Настя, – Яр понижает голос, как будто боится, что его подслушают, – если хочешь, я брошу ее. Ты только скажи. Всего одно слово, и я у твоих ног. А что ребенок, так я приму его как своего.
От неожиданности давлюсь водой.
– С тобой кто-то есть? – настораживается брат, услышав мой кашель. – Не говори, что ты с ним. Мое сердце не выдержит. Где ты сейчас? Я приеду.
На все это Настя лишь пожимает плечами.
– Ярослав, скажи, пожалуйста, ты дурак или притворяешься? Я тебе все ясно сказала.
– Я просто подумал… Раз уж ты беременна, это, может, и хорошо. Зачем тебе Алекс? Он бабник, каких свет не видывал. Он тебя поматросит, и через пару месяцев останешься у разбитого корыта. А с Лизой у меня все равно никогда бы не было детей, и я, если честно, даже не задумывался о том, чтобы стать отцом.
У меня из груди вырывается животное рычание, но Настя жестом меня останавливает.
– Слишком много метафор в одной фразе, меня аж снова мутить начинает. Слушай, если ты думаешь, что после такого я смогу вернуться к тебе, даже если бросишь свою секретаршу, то плохо меня знаешь. – Она говорит спокойно, голос практически не дрожит. – Это последний раз, когда я с тобой разговариваю, Ярослав. Надеюсь, больше мы никогда не пересечемся, даже случайно. – И, не дожидаясь ответа, она завершает разговор.
