Текст книги "Беременна не от того босса (СИ)"

Автор книги: Софи Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7. Настя

– Это что еще за выступление?! – недоумеваю я, когда со стороны пассажирского места открывается дверь.

Волков – который в дорогущем деловом костюме – с довольным рылом плюхается на сиденье и и включает радио.

– Куда едешь? К моему брату? – спрашивает он таким тоном, как будто мы с ним закадычные друзья.

– Ошизел, что ли?! – ору я. – А ну вылез из моей тачки! Я все Ярославу Леонидовичу расскажу!

О том, что Ярослав Леонидович меня сегодня проигнорил и сказал, что в выходные со мной встретиться не сможет, я тактично молчу. Нечего этой крысе знать такие подробности. Мне достаточно ночи, которая у нас была вчера. О том, чем она закончилась, я стараюсь не думать.

– Давай, жалуйся, – подначивает меня Волков из «Фикс-прайса».

И – твою мать – пристегивается!

– А ну!.. – шиплю я, как дикая кошка, и бросаюсь на врага.

Пытаюсь вытащить ремень из пряжки, но сильные руки мгновенно оказывают сопротивление. Соприкосновение кожи к коже вызывает разряд электричества, и я вздрагиваю, когда Александр завладевает моими запястьями. Почему-то это навевает воспоминания о ночи с Ярославом, и эта извращенная мысль вызывает во мне отторжение.

Хоть тикай из города, пока этот паразит тут прохлаждается!

Мы замираем, оба тяжело дышим. Александр смотрит на меня немигающим взглядом карих глаз.

Все-таки Ярослав не такой – он гораздо лучше. Он спокойный, уравновешенный, не хватает меня за разные части тела и не пялится на мою случайно открывшуюся грудь!.. Он – стабильность, а его брат – ее антоним.

– Может, объяснитесь? – выдыхаю я, еще раз предпринимая попытку высвободиться. Впрочем, безуспешную.

– Мне негде ночевать, – заявляет наглая рожа, – а ты испортила мне машину. Настала пора платить по счетам.

– Что-о-о? – реву я голосом раненой слонихи.

– Боже, Овчинкина, не ори ты так. Оглохнуть недолго.

– Я – Овечкина! И в своей честно выплаченной в кредит машине я что захочу делать, то и БУДУ!

Из-за того, что он держит меня за руки, между нами почти нет воздуха. Я стараюсь лишний раз не вдыхать манящий запах его кожи, на который мое тело так смело отзывается. Сердце от волнения колотится где-то в горле. От волнения облизываю пересохшие губы.

– Волки как раз едят овечек, – хищно улыбается Александр. – Но с тобой я могу сделать исключение и заняться кое-чем другим…

Ну все, подобной похабщины я выносить не намерена. Собравшись с духом, я плюю Волкову в лицо и, воспользовавшись растерянностью противника, выхожу из машины, прихватив с собой ключи. Хочет мою тачку – пускай забирает! Я поеду на автобусе.

На каблуках, правда, далеко не ускачешь, тем более что фамилия у меня, к сожалению, не Козочкина и даже не Козлова. А посему это только вопрос времени, когда сумасшедший маньяк по имени Александр Волков меня догонит. Надо поговорить с Ярославом о его брате. Он на самом деле не здоров! Ну, или это какой-то британский этикет, которого я не понимаю.

В тот момент, когда я уже пересекаю арку под зданием нашего офиса, чтобы выйти на дорогу, Александр меня действительно догоняет. К счастью, ни за что не хватает, но дорогу перегораживает.

Хорошо, что этого не видит никто из коллег! Я бы со стыда умерла.

Я нащупываю в сумочке ключи и выставляю их перед собой как оружие.

– Тебе сложно помочь, что ли? – тяжело дышит Александр, но руки вверх в качестве заверения, что сдается, все-таки поднимает. – Неужели нет никакой лишней кушетки? Негоже так обращаться с братом твоего будущего мужа.

– Будущего что?.. – Опешив, я опускаю ключи и потираю лоб левой рукой. – Ты откуда вообще узнал? В смысле, Ярослав еще даже мне не говорил.

– А мне сказал, – примирительно-мягко успокаивает меня Александр. – Думаешь, я способен тронуть хоть пальцем его невесту?

Это значит… Это значит, что коробочка в верхнем ящике тумбы действительно то, о чем я боялась подумать? И вчерашнее признание Волкова не испугало? С другой стороны, почему нет? Ярослав – взрослый мужчина, который готов к семье и ответственности. А то, что детей у нас не будет, это я переживу. Собачек вот заведу. Чихуашек.

Вся злость уходит, будто ее никогда и не было.

– Вроде выглядите как приличный человек. – Я поигрываю ключами, то и дело покручивая их на указательном пальце. – В смысле, выглядите как Ярослав. Говорите, ночевать негде?

– У меня на завтра назначена встреча с риэлтором, но да, сегодня я беспризорный.

– А вчера где ночевали? – допытываюсь я у новоиспеченного бомжа, внезапно – даже для самой себя – сменив гнев на милость.

Он мнется, словно не хочет что-то говорить.

– У… знакомого. Но мне оттуда надо будет вещи забрать.

– У меня к вам, Александр Леонидович, деловое предложение, – говорю я и взором провожаю прошедшую мимо нас Марину Павловну. – Вы меня сегодня успели нехило так унизить…

– Это говорит женщина, которая нацарапала непотребства на моей машине и потом плюнула мне в лицо?! – восклицает Волков и от возмущения разве что не хватается за голову.

– Во-первых, не перебивайте, а во-вторых, машина не ваша. Итак, на чем я остановилась? – продолжаю я. – Ах, да. Деловое предложение. Так уж и быть, я вам сегодня помогу, но только потому что я девушка сердобольная, а вы меня задолбали.

Близнец Ярослава буквально светится от счастья. Я же мечтаю только о том, чтобы поскорее сбагрить его и поехать домой. Хватит с меня на сегодня приключений.

Мы чинно возвращаемся к моему «жучку», и огромный Волков опять забирается на пассажирское сиденье, где смотрится довольно комично. Все-таки авто не совсем к его характеру. Ему бы что-нибудь большое, где много железа, высокое…

– Вам сначала за вещами? – спрашиваю я.

Александр мотает головой.

– Утром заберу.

– Ну, как знаете, – пожимаю плечами я и завожу машину.

Мотор тепло урчит, зажигается приборная панель.

Мы выезжаем на дорогу, и я пытаюсь припомнить маршрут. Видя мое озадаченное лицо, Волков спрашивает:

– О чем это ты задумалась, Овчинникова?

– Овечкина я, – по-привычке поправляю. – Гостиница «Чайка» была где-то в Ленинском районе.

– Я зачем вас попросил о помощи?! – тут же закипает Александр, упираясь руками в бардачок. – Не нужно мне никаких отелей!

– Ну вы и капризуля, – резонно замечаю я, когда мы останавливаемся на светофоре.

Водитель «Лады», остановившийся справа от нас, через открытое окно машет мне и заигрывающе улыбается. Я закатываю глаза. Опять эти сальные мужики, которые думают, что достойны самых красивых девушек, потому что им об этом сказала мамочка.

Волков тоже замечает мужика, открывает окно и ревет:

– К чужой женщине не приставать!

Едва сдерживая рвущуюся наружу улыбку, я кошусь на своего нового босса. Вроде временами умеет быть не таким уж… придурком.

Зажигается зеленый, я нажимаю на газ.

– Возвращаясь к разговору. – Александр прочищает горло. – Я не могу останавливаться в гостиницах. Объяснить не могу, простите. Просто примите как факт – никаких отелей.

– Вы, похоже, мизофоб? – догадываюсь я. – Согласна с вами, я иногда тоже задумываюсь, сколько микробов в этих древних матрасах… Как представлю, сколько человек на этих кроватях занимались непонятно чем, так дурно становится. Но поверьте, в домах у других людей бактерий не меньше.

– Дело не в этом, – упрямо настаивает он. – Просто примите как факт. Никаких гостиниц, хостелов, гостевых домов, отелей, частных пансионов…

– Все-все, я поняла. Вы мне что, предлагаете тащить незнакомого мужчину к себе домой? Что скажет Ярослав? И вообще, почему бы вам не отправиться к нему?

– Воздержусь от ответа.

Ух, наглая морда!

И что мне теперь с ним делать? К себе не повезу, это исключено. И не только потому что, чего уж скрывать, этот сексуальный и широкоплечий мужчина как две капли воды похож на человека, с которым я делю постель уже почти год. Но и потому что внутренний голос подсказывает: если я это сделаю, жди беды.

Но тогда куда? У меня нет знакомых, которые приняли бы малознакомого человека. Объяснение про то, что я испортила его машину и поэтому торчу ему денег за ремонт, вряд ли прокатит. Тут скажут, что я сама виновата и должна накрывать дорогому гостю в своем собственном жилище.

Остается один вариант…

У меня еще есть немного времени, пока мы не доехали до развилки.

– Возьмите в сумочке мой телефон, – командую я, и Волков подчиняется. – Разблокируйте. Семь восемь два два. Включили? Хорошо. Набирайте контакт, который называется «экстренный вызов».

– Вы собираетесь вызвать полицию? – щурится Александр.

– Просто набирайте, – устало выдыхаю я. – И поднесите мне поближе, чтобы я смогла говорить. Еще не хватало получить штраф за разговоры за рулем.

Мне бы сейчас сделать ванночку для ног, масочку и вино под сериальчик, а не вот это все.

Раздаются гудки громкой связи.

– Ма-а-а-амусик, – с притворным радушием говорю я.

Волков заметно зеленеет.

– Чего тебе? – вместо приветствия сухо спрашивает мама.

Она знает меня как свои пять пальцев. И что сама я просто так почти не звоню – только когда мне что-то нужно. И что ничего хорошего я обычно не прошу.

Мама недавно вышла на пенсию, но картины она пишет до сих пор. Даже умудряется их как-то продавать. Какие-то уходят за такие хорошие суммы, что живет мамуля получше, чем ее дочурка-дизайнер.

На этом фоне папа, учитель музыки, в нашей семье выглядит каким-то странным отростком. Своей небольшой зарплатой он доволен и изысков никаких не признает. Вот и ходит на работу, как мать оденет, даже если это костюм от «Дольче Габбана».

– Мамулечка, у меня тут один знакомый, ему ночевать негде. А у тебя такой большой и просторный дом…

– Тот самый, который ты называла пылесборником? – напоминает родительница.

Я терпеливо вздыхаю.

– Да-да, мамулечка, тот самый. Красивый, с твоими гениальными картинами на стенах и где как раз есть свободная гостевая комната…

– Мужчина или женщина? – жестким тоном допрашивает мама.

– Мужчина. Мамулечка, он очень чистый и приличный мужчина. Образованный, тебе будет с ним о чем поболтать. Это всего на одну ночь. Завтра он поедет смотреть себе квартиру.

– Так к себе и клади. У тебя диван, – сдает меня мать по громкой связи.

– Мамулечка, – продолжаю лить елей, – ну как же я, молодая и незамужняя, приведу к себе домой взрослого мужика?

– Не такая уж и молодая, так что, может, и пора привести.

Мама у меня благодаря профессии прогрессивных взглядов, но даже она не может удержаться от того, чтобы напомнить мне, что я все еще не замужем.

Я не успеваю попрощаться, как она завершает звонок.

– Черт. Ну ладно, Александр Леонидович, вы сами напросились.

Глава 8. Александр

В квартире у Насти чисто и со вкусом. Что говорит о том, что должность свою она занимает не зря.

Мне выдают тапочки и отправляют мыть руки.

– Кормить-поить не буду, – предупреждает Настя, стоя в проходе ванной и уперев руки в бока.

В этом своем деловом образе дома она выглядит немного странно. Особенно после того, что я видел вчера ночью… Мой член сразу реагирует на непрошеные воспоминания, поэтому я в очередной раз даю себе мысленную оплеуху.

Какой черт дернул меня увязаться за ней? Я пообещал брату ее не трогать. Но ноги сами понесли меня к крошечной зеленой машинке.

– Одежда сменная у меня вроде есть… – Настя делает странную паузу.

Я напрягаюсь. Логично, если у них с Яром все серьезно, он хранит часть своих вещей здесь.

– У меня с братом один размер, – напоминаю я, но, когда произношу слова вслух, понимаю, как многозначительно они звучат.

– Надеюсь, что мне никогда не выдастся возможности это проверить, – отвечает Настя. – Нет, вещей Ярослава у меня нет. Но есть… вещи Леши.

Пожалуйста, пусть это будет ее брат.

– Мой бывший, – наконец заканчивает она. – Он… ну… немного другой комплекции.

Мало того, что я уже ревную к какому-то непонятному мужику из ее прошлого, так мне еще и предстоит надеть его шмотки. Блеск. Но я бы скорее умер, чем признался, что вещи мне надо забрать из квартиры брата, где мы с ней вчера – так получилось – вчера ненадолго пересеклись.

Эта ночь будет преследовать меня до конца дней. Даже когда я наконец найду нормальную девушку, которая не станет мне изменять, и женюсь. Даже когда стану немощным стариком и отправлюсь на девятом десятке в дом престарелых.

Мы с братом в школе, конечно, менялись, чтобы сдать какие-то экзамены или устроить розыгрыш, но сейчас наша схожесть сыграла в моей жизни самую злую шутку, которую только могла.

Когда Настя выносит спортивные штаны и футболку, я понимаю, о чем идет речь. Этот Леха – пузан и коротышка. И почему шикарные женщины вечно выбирают себе обрыганских мужиков, которые обращаются с ними как с грязью из-под ногтей?

– Спасибо, – говорю я и закрываю дверь ванной, чтобы принять душ и переодеться.

Выгляжу, конечно, как клоун, но это все, что я могу сегодня себе позволить. Майка сильно шире, чем надо, но весь торс не прикрывает, превращаясь в некое подобие женского топика с открытым животом. Штаны же немного висят, демонстрируя нижнее белье, если бы оно было. Но сменного у меня нет, а посему чем богаты, тем и рады. Ну, и заканчиваются они где-то под коленками.

В ванной присутствия Ярослава никакого. Если так подумать, раз и одежды его здесь нет, то заходил он к Насте нечасто. Если вообще заходил.

Картина пока не вырисовывается. Вроде пришла она вчера домой именно к нему, а он ушел явно не к ней. С другой стороны, во время обеда он признался, что собирается на ней жениться. Что-то в этом уравнении не складывается, и я собираюсь разобраться, где кроется та самая переменная.

Хуже всего то, что Настя, похоже, любит Яра.

Я выхожу из ванной с мокрыми после душа волосами и нахожу Настю в гостиной, где она с сосредоточенным видом собирает огромный пазл, детальки которого раскиданы по столу. В левой руке – бокал красного вина.

– Не предлагаю, – отрезает Настя, не поясняя, что именно она не предлагает: пазл или вино. Но, похоже, все вместе.

Она уже переоделась в домашнюю безразмерную футболку. Я молюсь всем богам, чтобы внизу были какие-то шортики, потому что со стороны кажется, что она просто голая. Только этого мне тут не хватает.

– И не прошу, – фыркаю я.

Без приглашения плюхаюсь на тот самый диван, о котором, видимо, и говорила ее мама (судя по этому короткому телефонному разговору, великолепная женщина) и открываю почту со смартфона.

– Мне все равно надо доделать лондонскую работу.

Настя никак это не комментирует – она увлечена своим гигантским пазлом, на котором уже вырисовываются какие-то цветочки.

Я представляю, как подхожу к ней сзади, беру в руки бокал и отставляю в сторону. Отвожу в сторону густые светлые волосы и покрываю шею строем нежных поцелуев. Ее кожа – нежная, почти шелковая – настоящее совершенство. Мои крупные бледные пальцы на фоне ее летнего городского загара и вчера выглядели грубым контрастом.

Затем я бы запустил руки под эту большую футболку. Выводил бы круги по плоскому животу, медленно, осторожно, поднялся бы к груди. Ее соски бы к тому моменту уже затвердели, и она молила бы о том, чтобы я сжал их посильнее. Теперь я знаю о том, что ей нравится жесткая, неотесанная сила.

И это знание когда-нибудь погубит меня.

Сам того не осознавая, я ловлю себя на том, что снова смотрю на нее. На эту женщину, знакомство с которой началось немного не так, как мне хотелось бы. Я проснулся оттого, что она терлась о мой пах, думая, что я – это мой брат. Зашибенная история, буду внукам рассказывать. Если Яр мне, конечно, не оторвет то, чем я буду детей делать, едва узнает о том, что произошло.

Я закрываю письмо от клиента и перехожу к следующему, это по поводу найма нового сотрудника в приемную. У меня в британской фирме неплохой заместитель, Джеймс, он держит меня в курсе всех дел.

– Ну что, теперь я прощена за изрисованную машину? – неожиданно спрашивает Настя, глядя на меня своими большими серыми глазами.

– Посмотрим, – неопределенно отвечаю я, чтобы ее поддразнить.

– В смысле? – закипает она. – Вы на меня целый день орали, а теперь приперлись ко мне домой. В святое место! Да сюда даже Ярослав… – Она недоговаривает и машет рукой. – А, фиг с вами.

Вот эта информация меня заинтересовывает.

– Он что, здесь не был? – искренне удивляюсь я.

– Не ваше дело.

– Согласен. – Я откидываюсь на спинку дивана. – И все же, совсем ни разу? Только у него? И в чем же причина?

– Как-то так получилось, – недовольно бурчит Настя и затем допивает остатки вина.

Ясно. Значит, никак не исправился. Как был козлом, так и остался. Всегда делает только то, что хочет, и там, где хочет. А ведь я почти поверил ему, когда он заливал мне про ошибки молодости.

Я хмыкаю.

– Что? – вскидывается Настя.

– Тебя задевает, что он здесь не был, – резюмирую я с довольным видом.

– Ничего меня не задевает. Ярослав дал мне ключи от своей квартиры, настолько он мне доверяет. И вообще, я не обязана перед вами отчитываться.

Но она сейчас делает именно это – отчитывается. На мгновение мне становится ее жалко. Очередная любовница брата в бесконечной веренице женщин, которые думают, что уж с ними-то он изменится.

– Жизнь вообще несправедливая штука, крошка.

– Не смейте меня так называть.

– А как ты предпочитаешь? Детка? Малышка?

– Называйте меня «я сейчас вышвырну вас из дома, если вы прямо сейчас не заткнетесь». И зачем я вообще пустила вас на порог? – Настя встает и удаляется в сторону кухни – наверное, чтобы отнести бокал.

Последний вопрос, скорее, риторический, но внутри меня появляется надежда. Она что-то поняла? Почувствовала? Не можем же мы с братом быть настолько идентичными, что нас можно перепутать в постели.

– Ай! Блин! – раздается из кухни сразу после звона разбитого стекла.

Я вскакиваю с места и несусь на крики. Настя стоит посреди ярко освещенной кухни, вокруг нее осколки злосчастного бокала. Она босиком, так что риск напороться на стекло немаленький.

– Стой на месте, – командую я, и она от испуга подчиняется.

– Что вы?..

Она не успевает задать свой вопрос, потому что я в несколько просчитанных шагов оказываюсь подле нее и подхватываю на руки.

– Вы же поранитесь… – слабо блеет овечка, к счастью, не оказывая сопротивления.

Но я уже проверенным маршрутом возвращаюсь в коридор с Настей на руках. То, что она так близко и почти голая, это, конечно, хреново, однако иного пути тут нет.

Девушка крепко обхватывает меня за шею, прижимаясь ко мне всем телом. Ощущение, что я как будто ее из горящего здания выношу, а не от разбитого стекла спасаю. Но не мне жаловаться.

Пользуясь случаем, я вдыхаю сладкий аромат ее кожи. Близость автоматически вызывает в моем организме цепную реакцию, которую я не в состоянии остановить.

Шорты действительно на месте. Но такие крошечные, что толку от них как от белья. А значит, мне сложнее себя контролировать.

– И не нужно было так геройствовать, – растерянно бормочет Настя после того, как я опустил ее на пол.

– Чтобы ты поранилась?

– Я бы и сама прекрасно справилась, – настаивает она с покрасневшими щеками. – Идите спать или что вы там хотели делать. Я пока подмету осколки.

– А мне прикажешь наблюдать, как ты рискуешь после того, как я тебя оттуда вытащил? Где тут у тебя совок?

Я знаю таких женщин. Они уверяют окружающих, что со всем справятся сами, но в душе устали быть для себя рыцарями. Они привыкли, что мужики обращаются с ними как с вещью. Надел – поносил – выбросил. И для них это нормально.

У меня все это вызывает лишь сильную, неконтролируемую ярость. Мне хочется разорвать на кусочки этого Леху, который думал, что старая растянутая майка – это все, чего достойна его девушка.

Вырываю у нее швабру и совок почти силой и возвращаюсь на кухню. Много мелких осколков – это нехорошо. Надо будет сверху еще пройтись пылесосом. Оставленный на обеденном столе телефон вибрирует.

Приходится принять вызов. Рано или поздно она все равно меня достанет.

– Yes? – отвечаю я, зажав телефон между ухом и плечом.

Настя тем временем стоит в дверном проеме, прислонившись к косяку, и наблюдает.

Стейси, как и ожидалось, не в духе.

– Алекс, что за странные сообщения? – возмущается она по-английски. – Ты все воспринимаешь слишком близко к сердцу! Этот мужчина ничего не значит. Поверь мне, Алекс. Если хочешь, я могу поклясться…

– Мне не нужны твои клятвы, – спокойно говорю я. – И вообще ничего больше от тебя не нужно. Я вернулся в Россию.

– Вернулся… что? – Она как будто не понимает. – Но, Алекс, мы же обручены! У нас свадьба в декабре! Как ты можешь так поступить со мной? Ты думал, что скажет отец?

– Чарльз все поймет, когда узнает обстоятельства.

– Ну ты и мразь, – заключает Стейси, поняв, что по телефону меня не пробьешь. – Позвони, когда мозги встанут на место.

Судя по тому, что сейчас я в чужой одежде стою на кухне едва знакомой девушки и убираюсь, произойдет это очень и очень нескоро.