Текст книги "Беременна не от того босса (СИ)"

Автор книги: Софи Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 22. Александр

Удивительно, но обед в компании родителей, которых я не видел как минимум несколько лет, выдается настолько приятным, насколько это вообще возможно. Все смеются и шутят, а про будущего внука или внучку говорят так, как будто это желанный и долгожданный ребенок. Хотя чего это я – так оно и есть.

То, что я сказал Насте, правда. Мне на самом деле все равно, от кого она забеременела. Но мысль о том, что наша единственная ночь любви привела к такому исходу, все равно греет душу. Когда я нашел Настю на полу в ванную, такую вымотанную и уставшую, понял, что больше не смогу отпустить ее. Даже если она будет молить об этом. Даже если сама захочет.

Сегодня все прошло лучше, чем я надеялся. Кажется, Настя приходит в себя и кажется – только кажется, – готова меня простить.

А еще эти ее маленькие шортики… Грр. Похоже, стояк стал моим перманентным спутником по жизни. В идеальном мире она остается у меня на ночь, и я вколачиваю ее в матрас до потери сознания.

Но в реальности меня вновь спасают душ и собственная рука. Едва закончив с обедом, я пулей вылетаю из-за стола и включаю самый холодный душ, который только способен вынести. Если так пойдет и дальше, то мне придется умолять Настю переспать со мной еще раз. О других женщинах я думать сейчас просто не в состоянии.

Кстати, а может, это идея. Попробовать провести ночь с кем-нибудь еще. Так сказать, перенаправить энергию. Сходить в клуб, выбрать девушку…

Я с досадой смотрю на налившийся кровью член, которому не помогает даже ледяной душ. Да я просто проклят. Что это за идиотская традиция удовлетворять себя в душе, когда у меня по дому ходит самая прекрасная женщина на земле?

Не особенно сознавая, что делаю, я принимаюсь толкаться в руку, при этом тяжело дыша. Но в своем воображении вижу совсем другую картину: подо мной податливое мягкое тело, напряженные соски на приятно округлой груди, которую хочется смять руками или в которую хочется даже зарыться лицом.

Не знаю, сколько так стою, механически снимая напряжение. Но реальность возвращается мгновенно, будто я был пьян и резко протрезвел, едва открывается дверь, которую я, идиот, забыл запереть.

– Н-настя, – рычу я, одновременно кончая.

Эта девушка знает, как застать меня в самый неподходящий момент.

Настя вскрикивает от неожиданности, но, к ее чести, не сбегает. Лишь прикрывает глаза рукой.

– Я хотела спросить, раз сегодня обсудить работу уже не получится, не мог бы ты отвезти меня домой, – тараторит она. – Не знала, что ты тут…

– Думала, я моюсь полностью одетый? – злюсь я.

– Нет, но… Вроде бы мытье не включает в себя…

– А ты еще шорты покороче найди. – Не знаю, что на меня находит. Я как будто с цепи сорвался. – Посмотрел бы я на тебя на моем месте.

– Господи, Волков, ты что, озабоченный?

– Благодаря кое-кому, – решаюсь не юлить я.

– Слушай, я не знала… – она мнется, – …что все так серьезно.

Я прислоняюсь спиной к ледяной плитке, только это не помогает. При виде объекта своих желаний и фантазий я начинаю чувствовать отголоски вновь зарождающегося возбуждения. Если она сейчас не исчезнет с глаз моих, клянусь, что за себя не ручаюсь.

– И вообще, – говорю я наигранно спокойным тоном, хотя внутри закипает вулкан, – кто из нас озабоченный, если ты врываешься ко мне, когда я абсолютно голый, и даже не думаешь уходить?

Словно забыв о том, что не собиралась смотреть, Настя опускает руку и смотрит мне прямо в глаза через стеклянную дверцу душевой кабины. Из-за холодной воды стенки даже толком не запотели, и я вижу ее большие, как у олененка, серые глаза.

А она смелая. И это заводит еще сильнее.

– За тобой должок. – Она как будто чувствует всю власть надо мной и угрожающе улыбается.

Думаю, она имеет в виду наш первый и единственный секс, но реальность оказывается другой.

– Ты видел меня сегодня в состоянии и похуже, – поясняет она.

Поразительно, что картина сидящей на полу полуживой Насти вызывала у меня целую бурю эмоций, но ни одна из них не заставляла меня желать ее меньше. Стейси как-то отравилась креветками в одном азиатском ресторане, и я старался как можно меньше контактировать с ней в те дни, когда ей было плохо. Вел себя как кретин, в курсе, но теперь понимаю, что все дело в отсутствии настоящих чувств.

А сейчас… Есть ли у меня чувства? Эта мысль молнией ударяет по грудной клетке, отчего вновь становится трудно дышать.

– Так что? – Настя вырывает меня из мыслей. – Подвезешь?

– Почему бы тебе не остаться?

– Потому что у меня есть своя квартира, где я предпочитаю ночевать.

Резким движением я выключаю воду, открываю створку и выхожу, как есть, голый, чтобы взять полотенце. Настя едва заметно сглатывает.

– Хорошо. – Если она хочет поиграть в эту игру, то мы сыграем в нее вдвоем.

– С-спасибо.

К моему огромному удовольствию, Настя встала как раз перед полотенцами, и мне приходится тянуться через нее, чтобы взять одно из них. Вода капает ей на майку, но она, словно загипнотизированная, смотрит мне в глаза. Зрачки расширены, губы сжаты в тонкую линию.

Знаю: ей так же хреново, как и мне сейчас. И нет чувства слаще.

Губами касаюсь ее уха, отчего у нее изо рта вырывается резкий выдох, и шепчу:

– Не за что, золотце.

Но и Насте удается застать меня врасплох. Не знаю, насколько она отдает себе отчет в том, что делает, но в следующее мгновение я чувствую ее маленькие пальчики на своей плоти. Осознание этого разрывает меня изнутри.

– Господи, Настя, там мои родители, – разочарованно рычу я, мигом потеряв маску уверенного в себе альфа-самца, которую носил, когда хотел ее поддразнить.

Несколько плавных движений вверх-вниз сменяются быстрыми, и это похоже на лучшую пытку в моей жизни. Мы оба быстро дышим, и наше дыхание смешивается.

Больше всего на свете я хочу сейчас ее поцеловать, только – какая ирония – не уверен, что девушку, которая в данный момент держится за мой член, это не отпугнет. Но мои губы так близко от ее, что только какое-то чудо спасает нас от жаркого поцелуя.

Настя ускоряет темп и сама не сдерживается от сдавленного стона, что заводит меня еще сильнее. Теперь она добавляет ногти, время от времени проводя ими по основанию, отчего я чувствую, что мне осталось недолго.

– Прости, – говорит она, и я вижу, что она уже в моменте жалеет о происходящем, – это все гормоны. Мне просто нужно…

Она не договаривает, а у меня уже полностью отключен мозг, чтобы как-то оценивать происходящее.

– Да, детка, – вырывается из меня, – пожалуйста, продолжай.

– Саша, – шепчет она мне в губы, и тогда я понимаю, что хочу, чтобы она так называла меня до конца жизни.

Нет больше никакого Алекса – он остался где-то на острове дождей и туманов.

Когда я уже практически на грани, Настя подается вперед и наконец целует меня. Сама. Ощущения от простого поцелуя сродни фейерверку, и я бесстыдно начинаю стонать ей в рот, языком исследуя каждый уголок.

Моя ладонь сама ложится ей на задницу и жадно сминает, на что она реагирует очередным стоном. С силой оторвавшись от ее горячего рта, я прижимаюсь своим лбом к ее.

– Боже, детка, что ты со мной творишь? – шепчу я.

Эти прекрасные глаза олененка смотрят на меня с удивительной нежностью.

– Саша, я…

Кончая, я окончательно теряю контроль, и из моего рта вырывается то, что я сам меньше всего ожидал:

– Я люблю тебя.

*

Идиот. Продолжая ехать по ярко освещенному вечернему шоссе, я смотрю исключительно на дорогу и без конца повторяю про себя одно и то же слово. Идиот. Идиот.

Настя сидит на пассажирском сиденье и, насколько я могу судить, вполне расслаблена. В отличие от меня.

Идиот.

Нельзя вот так сразу на девушку. Нужно постепенно, приманивать, подождать, пока она клюнет на наживку. А уж потом рассказывать о своих чувствах, кончая ей на эту ее крошечную маечку на бретельках, которая теперь осталась у меня в корзине для грязного белья. Вместо этого Настя надела одну из моих футболок, которая на ней настолько огромная, что закрывает и треклятые шортики.

– Знаешь что? – внезапно нарушает тишину она. – Я отлично провела день.

Краем глаза замечаю, что она широко и вполне удовлетворенно улыбается.

– Ты сейчас серьезно? – недоверчиво спрашиваю я.

– Ну да. Мужчина, перед которым я опозорилась месяц назад, теперь страдает точно так же, как я. Прекрасное завершение этого вечера.

– Нравится играть мужскими сердцами?

Я все еще зол. Но на самого себя.

– Просто в восторге. Слушай, про это твое кресло в спальне…

Я сразу представляю, как мы могли бы продолжить вечер в этом самом кресле, если бы не присутствие родителей. Дернул же черт их приехать именно сегодня!

В моем воображении я сижу на нем абсолютно голый, а Настя насаживается на меня сверху, крепко держа меня за плечи. Упругие груди подпрыгивают в такт толчкам, совсем как тогда, на кожаном диване.

– Волков, прием? Земля вызывает Александра Волкова!

– А? Что?

С меня будто спадает пелена, и я вновь в машине с девушкой, которая, похоже, задала мне какой-то вопрос.

– Говорю, познакомь меня с парнем, который его сделал.

– Ты что, издеваешься? – грохочу я и съезжаю с шоссе. За мной увязался какой-то придурок на «Ладе» – даже из моего салона слышно его долбаный рэп.

– Нет, я вполне серьезно.

– Да я не тебе. Пошел на хрен! – Я вдавливаю кнопку изо всех сил, раздается сигнал. – Прости, придурки всякие на дороге.

Я. Я тут сейчас главный придурок на дороге.

– Так познакомишь?

– Я не знаю.

Ревность предательским змеем обвивает мою грудную клетку.

– Почему?

– Зачем мне знакомить тебя со всякими мужиками? Если нужен секс, ты должна прийти сразу ко мне, а не шляться по непонятным…

– Кресло. Саша, меня заинтересовало только его кресло, а не то, о чем ты подумал. – Настя уютно сползает чуть ниже на сиденье и кладет руки на живот. – Хочу посмотреть, что он еще умеет. Может, стану его агентом…

– Можешь стать моим агентом, – услужливо предлагаю я. – Я отлично проектирую дома. Знаешь, я тут подумал, может, нам построить еще один. Сделаем там все идеально. Не как здесь, готовый таунхаус с обстановкой на скорую руку. Продумаем каждую мелочь. Я – каркас, ты – интерьер. Когда ребенок подрастет, сможем туда переехать…

Настя прожигает меня убийственным взглядом.

– Ладно-ладно, – сдаюсь я, не удержавшись от улыбки, – познакомлю я тебя с ним. Но не уверен, что это тот молодой гений, которого ты себе представляешь. Боюсь, там ловить особо нечего.

– Это уже мне решать, – заключает Настя и, окончательно разомлев, прикрывает глаза. – Завтра можешь?

– Могу.

Кажется, в конце этого тоннеля наконец-то виден свет.

Глава 23. Настя

Звонок раздается раньше, чем я ожидала. С тушью в руках, с одним накрашенным глазом несусь в коридор с наиглупейшей улыбкой на лице. Саша должен приехать только через полчаса, но, видимо, получилось раньше.

Недолго думая отодвигаю задвижку и открываю дверь, чтобы увидеть… Ярослава. Улыбка замирает на губах.

А в том, что это он, сомнений нет. Теперь я поражаюсь, насколько раньше была слепа. Брови сидят чуть ниже, чем у брата, плечи не такие широкие, а губы вечно поджаты, будто от недовольства. Но сейчас он пытается улыбаться, в руках у него здоровый букет – больше, чем сейчас стоит у меня на кухне, но этот абсолютно безвкусный.

Пытаюсь тут же закрыть дверь, однако Ярослав меня останавливает.

– Настюш, – канючит он, словно ему пять лет.

– Да пошел ты, – без всякой злобы заявляю я и снова пытаюсь закрыть дверь.

Скорее бы приехал Саша. Уж он-то сможет доходчиво объяснить братцу, где раки зимуют.

– Настя, дай мне хотя бы шанс объясниться.

– И ты отстанешь?

– Если понадобится, навсегда.

Я ни капельки не доверяю этому засранцу, но если он и правда потом исчезнет, это неплохая сделка. Сплетаю руки под грудью и делаю шаг в сторону.

– Ладно, тогда проходи.

Нутром чувствую (а меня сегодня уже благополучно стошнило): ничего хорошего из этого не выйдет. Мы проходим на кухню, Ярослав все время удивленно оглядывается. Неужели меня все это время не смущало, что любимый мужчина не заходит ко мне домой? Мы то куда-то ездили, то были у него дома. Ярослав скорее предпочел бы снять номер, нежели ступить в мое скромное жилище.

– Куда?.. – спрашивает Ярослав, имея в виду цветы.

– В задницу себе засунь.

– Настя, прошу тебя…

– Нет, это я тебя прошу. Говори, что хочешь, и выметайся. Я кое-кого жду.

– Алекса? – В его голосе звучит неприкрытая ревность, что удивительно, учитывая обстоятельства нашего уродливого расставания.

– Не твое дело.

– Ладно. Я понял. – Ярослав устало выдыхает и кладет букет просто на пол. – Потом поставишь в вазу.

– Потом заберешь этот веник с собой. Садись. – Я киваю на стул с зеленой сидушкой, а сама сажусь напротив, готовая отбиваться до последнего.

Выглядит Ярослав не очень. Побрился криво, на лбу выступила испарина (хотя это, может, от жары), рубашка мятая. А он всегда ходил исключительно в идеально выглаженных рубашках. На мгновение меня поражает мысль, что гладила ему их, наверное, какая-то женщина.

– Настя, – вновь заводит свою шарманку Волков, – я хотел бы извиниться перед тобой. Я поступил как настоящий идиот. Мне стоило выбрать тебя, а не Лизу…

– Тебе изначально не стоило встречаться сразу с двумя девушками, – отрезаю я.

– Точно. Конечно. Ты, как всегда, права.

Эта версия Ярослава выглядит так жалко, что я почти покупаюсь на его скорбный вид. Почти.

– Но не я один такой. Яблочко от яблони, как знаешь… В общем, у Алекса тоже кое-кто есть. Там, в Лондоне.

– Он мне рассказывал. – Откидываюсь на спинку стула. Кажется, будет увлекательней, чем я предполагала.

Ярослав удивлен, но виду старается не показывать. Во дворе слышны звуки заблокированной машины, и я молюсь всем богам, чтобы это оказался Саша.

– Ладно. Хорошо. Но то, как он поступил со мной много лет назад…

– Это Саша мне тоже рассказывал, – киваю я. – Можешь не утруждать себя враньем. Про то, как ты трахнул его девушку в номере отеля. Кстати, как он узнал, где вас искать?

Бывший бледнеет еще сильнее, но отчаянно блеет:

– Это было в загородном отеле. Знаешь, такой снимают для свадеб…

– Вы что, сделали это после свадьбы? – ужасаюсь я.

– К счастью, до, – мрачнеет Ярослав, но понимает: сказки я больше слушать не буду.

– Господи… – Из моей груди вырывается стон. И я еще представляла свое будущее с этим куском дерьма. Да я скорее циркуль заглочу. Острием вниз. – Ну ты и мразь, Волков.

И тут он начинает говорить с такой скоростью, что я едва за ним успеваю:

– Это в прошлом. Все – в прошлом. Когда ты ушла, я все понял, осознал… Настя, ты для меня единственная. Больше никого, никогда… Я усвоил урок. Настя, я люблю тебя.

Долгожданное прежде признание камнем виснет на шее.

– И всегда любил, – продолжает он. – С первой встречи. Ты мне сразу понравилась. Такая…

– Какая? – нагло заявляю я.

Все, что сейчас во мне вызывает этот человек, это отвращение. Напрасно я боялась, что два брата будут мне напоминать друг о друге. Нет более разных людей во всей вселенной. Один заботливый и нежный, другой – ходячее недоразумение.

– Такая… Симпатичная, – наконец рожает Ярослав.

Я фыркаю.

– Серьезно?

К счастью, в этот момент снова звонят в дверь. И лучше бы это был Саша, потому что я еще пять минут наедине с этим отбросом общества не вынесу и сама разделаю его под котлету.

– Я открою, – внезапно говорит Волков и срывается с места. К сожалению, он ближе, поэтому я не успеваю его опередить.

– Ты! – слышится рычание из коридора.

Я подлетаю к двери и вижу ставшее за короткое время таким родным лицо.

– Что ты здесь забыл? – имеет смелость хамить этот отброс.

– Он уже уходит, – улыбаюсь я и пытаюсь вытолкнуть здоровенную тушу за дверь. Туша, конечно же, не подчиняется.

– Нет, это что ТЫ здесь забыл? – не остается в долгу Саша. К счастью, он понимает ситуацию верно и посылает мне обнадеживающий взгляд.

– Я тебе говорил не лезть к моим сотрудницам? – неожиданно взрывается Ярослав. – Что, там твоя девка в Лондоне, больше не удовлетворяет тебя?

Вижу, Саша едва сдерживается, чтобы не ударить брата. Он делает шаг вперед и оказывается в квартире. Закрывает за собой дверь и только потом спокойно говорит:

– Зато меня сейчас удовлетворяет кое-кто другой.

Ярослав срывается первым. С воинственным криком летит на брата, но тот моментально разворачивается вместе с ним и, прижав к стене, предплечьем упирается ему в горло.

– Слушай сюда, – спокойно, но вместе с тем опасно говорит Саша. – Думаешь, я как десять лет назад уеду, а ты останешься и будешь считать себя победителем? Так вот, заруби себе на носу, этому не бывать. Тогда я уступил, потому что Соня сказала, что любит тебя. А ты что сделал? Не прошло и трех месяцев, как ты трахнул какую-то сучку в туалете ночного клуба. Ради чего все? Чтобы разбить ей сердце?   К ни го ед . нет

В глазах Ярослава полыхает ненависть.

– Думаешь, весь из себя такой правильный? – цедит он. – Я беру то, что хочу, и то, что считаю своим. Телки сами падают к моим ногам. Я виноват, что ли?

Моя рука сама летит вперед и врезается в этот до отвращения идеальный нос. Слышится хруст, Ярослав взвывает.

– Что ты?.. Сука! – кричит он, пока я трясу рукой.

Ух, больно-то как. Зря я, наверное, полезла.

– Что ты сказал, тварь? – Саша лишь сильнее вжимает предплечье в шею.

– Да пошли вы оба, – сплевывает Ярослав, открывает позади себя дверь и исчезает в подъезде.

С лестницы слышится отборный мат. На душе – бесконечное облегчение от того, что он наконец исчез. Я смотрю в пустоту и понимаю, что меня колотит так, как будто сейчас не знойное лето, а ледяная зима.

Без лишних слов меня обнимают сильные руки и прижимают к широкой груди. В ноздри ударяет знакомый терпкий запах его тела. Я позволяю себе быть слабой и обнимаю мужчину в ответ.

– Он мудак, не обращай внимания, – шепчет Саша мне в волосы.

– М-угу, – мычу я.

Боже мой, я еще думала, что беременна от этого идиота. И даже на мгновение была этому рада.

Волков берет меня за подбородок и поднимает лицо так, чтобы видеть мои глаза.

– Ты в порядке? – спрашивает он с искренним беспокойством.

Я касаюсь ладонью его щеки – чисто выбритой, гладкой, теплой – и невольно улыбаюсь. В моих глазах застыли слезы, которые все никак не прольются.

– Буду в порядке.

– Настя, этот придурок тебя достает, да? – взволнованно спрашивает Саша. – Он же не в первый раз явился? Ты скажи, и я заберу тебя к себе в ту же секунду.

Он продолжает что-то говорить, но для меня будто отключили звук. Я продолжаю методично гладить ее щеку большим пальцем, вглядываясь в эти восхитительные ореховые глаза. В них хочется утонуть и никогда не возвращаться к реальности снова.

– Прости, что? – рассеянно спрашиваю я, когда понимаю, что Саша задал мне какой-то вопрос.

– Я хотел знать, в порядке ли ты.

Мой ответ – легчайший шепот, но для меня он звучит словно гул барабанов:

– С тобой – да.

Второго приглашения ему не требуется. В мгновение ока этот восхитительный мужчина припадает к моим губам, и я наконец чувствую себя дома. Те ощущения, которые я испытала с ним на том благословенном кожаном диване, возвращаются с лихвой. Теперь я в безопасности, теперь все будет хорошо.

Поцелуй – сначала жадный и смелый – становится еще интенсивней, когда у Волкова, совсем как вчера, вырывается стон и проникает прямо мне в рот. Позже я обязательно скажу ему, что ничего не заводит меня сильнее.

Я прижимаюсь к нему еще крепче, пытаясь слиться с ним, стать единым целым. Думаю, если бы он не остановил меня, я бы начала раздеваться прямо здесь, у гардеробного шкафа.

На распухших от поцелуев губах расплывается озорная улыбка.

– К счастью, гостеприимные хозяева показали мне, где здесь кровать, – мурлычет Саша, подхватывая меня под задницу.

Я еще никогда не была так рада короткому летнему платью.

Мы не прекращаем целоваться ни по пути в спальню, ни когда приземляемся на кровать. Я наощупь расстегиваю ремень на брюках Волкова и со всей силы тяну его на себя. К сожалению, в этих соревнованиях я проигрываю, потому что уже осталась без белья.

Каждый участок тела изнывает без прикосновения этих длинных пальцев. А там, где они меня касаются, будто остаются ожоги. Его руки – повсюду на моей коже, как и мои на его.

Когда Волков, наконец, остается абсолютно голый, я касаюсь рукой его восхитительного члена и мычу от удовольствия. Он уже готов.

– Ты великолепна, – шепчет Волков, покрывая мою шею и ключицы маленькими поцелуями.

Я слышала, что при беременности гормоны так шалят, что секса хочется чаще, но мое тело так отзывается только на этого мужчину. Внутри – отчаянная пустота, и мне нужно, чтобы он как можно скорее ее заполнил.

– Пожалуйста, – прошу я, сама толком не понимая, что именно имею в виду.

Губы Саши возвращаются к моим, а пальцы оказываются на клиторе. Легкие, мягкие движения совсем не снимают напряжения, наоборот, еще как его добавляют. Я рефлекторно подаюсь бедрами вперед, руками зарываясь в мягких коротких волосах. Мне хочется большего, но в то же время мне не хочется, чтобы он останавливался.

Когда Волков вновь от меня отрывается и нависает сверху, словно огромная скала, я тону в его помутненном от желания взгляде. Сколько раз за последнюю неделю я представляла себе эту сцену, фантазировала о нем надо мной? Реальность теперь кажется сном, так часто я представляла себе, как его член нетерпеливо скользит внутрь.

Тяжело дыша, Саша начинает двигаться – сначала медленно, затем постепенно увеличивая темп, – и все это время неотрывно глядя мне в глаза.

– Назови меня по имени, – молит он, как будто я в каком-то галюционогенном бреду вновь могла перепутать его с братом.

– Александр…

– Нет. – Он мотает головой. – Назови по-другому.

– Саша.

– Только моя, – рычит он, сильнее вколачиваясь в мое разгоряченное тело.

– Скажи это снова. То, что сказал вчера, – на выдохе прошу я.

Мне нужно это услышать. Убедиться, что мне не показалось и не приснилось. Что я все помню верно. Что он меня…

Волков наклоняется ближе, и его нос едва не касается моего. Его движения ускоряются – я чувствую подступающий оргазм.

– Я полюбил тебя с самого первого взгляда, когда ты еще меня не знала, – говорит он, перемежая слова резкими полустонами. – Я был готов к любым последствиям, лишь бы ты тогда не останавливалась.

Его рука ложится на мой живот и начинает медленно гладить.

– Я люблю вас обоих.

В этот момент я кончаю.