Текст книги "Расчет или страсть?"

Автор книги: Софи Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Порция едва не хмыкнула презрительно. Неужели он считает, что вот так, беззастенчиво напрашиваясь в гости, добьется приглашения?

Мина резко остановилась и, высвободив руку, подняла на Порцию серые, как у брата, глаза, полные слез.

– П-простите, но у меня разболелась голова. – Она прикоснулась к виску. – Мне надо отдохнуть.

Порция открыла рот, чтобы предложить проводить Мину домой, но та стремительно развернулась, вспорхнув кружевными юбками, и бросилась бежать прочь по тропинке к дому. Порция долго смотрела вслед подруге. Сердце сжалось от обиды за нее. Мина не скрывала своих ожиданий, связанных с этим чаепитием. Но как оказалось, не столько брат с сестрой не давали ей наслаждаться обществом, сколько само общество не желало ее принимать.

Уайтфилд проявил полное безразличие к уходу Мины. Он лишь крепче взял Порцию под руку и повел ее дальше по тропинке в заросли утесника. Вдалеке журчал фонтан, своим жизнерадостным звучанием резко контрастируя с мрачным настроением Порции.

– Чудесно, – пробормотал Уайтфилд и фамильярно похлопал Порцию по руке. – Теперь вы вся моя.

Порция отвернулась и, закатив глаза, спросила себя, что бы такое придумать, чтобы избавиться от этого идиота и вернуться домой поскорее.

– Я не ошибся? – с придыханием спросил он, при этом большим пальцем он уже рисовал маленькие окружности на внутренней стороне ее запястья. Порция поежилась, словно по руке проползла муха, и, высвободив руку, заявила:

– Я хотела бы пойти посмотреть, как там Мина. – Уайтфилд проворно закрыл ей путь к отступлению.

Она подняла глаза на светловолосого повесу и вопросительно приподняла бровь.

– И оставить меня совсем одного? – Шутливо надув губы, он приложил ладони к сердцу, словно она нанесла ему смертельную рану.

Порция скрестила руки и нетерпеливо постучала носком; туфельки по дорожке. Не мог же он в самом деле посчитать, что такая примитивная тактика принесет плоды. С семнадцати лет она практиковалась, отваживая кавалеров, намного более искусных в науке обольщения и куда, более обаятельных, чем он, и сейчас, в двадцать два, могла считать себя экспертом по этой части.

– С моей стороны было бы невежливо не проведать Мину.

– Я уверен, с ней все в порядке…

– Мне бы хотелось в этом убедиться лично. – С этими словами она опустила руки и, обойдя его сбоку, направилась к дому не оглядываясь. Ей было все равно, идет он за ней или нет. Но он шел. Она слышала, как под его тяжелыми шагами поскрипывал гравий.

За спиной она услышала его досадливое ворчание:

– И что, хотелось бы знать, с того, если она и заболела? – Порция остановилась и резко развернулась к нему. Не может быть! Она, верно, ослышалась.

– Простите?

Он щелчком сбросил несуществующую пылинку с сюртука и гордо вскинул голову. Непререкаемым тоном, без малейшего намека на чувство вины, он повторил:

– Что с того, если она заболела?

Поражаясь бесчувственности своего провожатого, Порция окинула его презрительным взглядом и довольно резко сказала:

– Для меня это имеет большое значение.

Он засмеялся тонким, почти женским смехом:

– Она же из рода Мортонов. – Он смотрел на нее так, словно это все объясняло.

– Простите, если мой вопрос покажется вам глупым, но какое это имеет значение?

Он махнул рукой, словно этот жест мог дать ей подсказку.

– Скажем так, что если она нездорова, то это не та болезнь, которую можно излечить.

Порция молча уставилась на него. Уайтфилд вздохнул, прежде чем продолжить:

– Нет сомнений в том, что она страдает от приступа, происходящего от ее безумия. И в этом смысле никто помочь ей не в силах.

Дрожа от возмущения, Порция шагнула прочь от этого ужасного человека. С таким идиотом и рядом находиться противно.

– Мина не безумна.

Уайтфилд шагнул к ней и схватил за руку. Она попыталась стряхнуть его руку, но он вцепился крепко.

– Леди Порция, – произнес он омерзительно скользким тоном, – боюсь, что вы оказались здесь в силу чудовищного недоразумения. – Он как в тисках сжимал ее руку.

– В самом деле? – ледяным тоном переспросила она.

– У Мортонов плохая кровь. Все об этом знают. – Губы его скривились в усмешке, и он для убедительности кивнул. – По крайней мере, в этих краях. Но ваша семья, очевидно, не в курсе. Они бы не отправили вас сюда, чтобы выдать вас за Безумного Мортона, и…

– Я вас едва знаю, – перебила его Порция. Меньше всего ей хотелось, чтобы он ее жалел. – И я определенно не нуждаюсь в ваших советах.

Порция выдернула руку, но он схватил ее вновь и развернул к себе лицом.

– Отпустите меня, – приказала она. Щеки ее горели от гнева. Она смотрела на его руку и думала, что от его пальцев на коже у нее останутся следы.

– Я просто хотел оградить вас от страшной ошибки.

– Как вы великодушны! – сквозь зубы процедила она. Его игра была ей понятна. Меньше всего он хотел ее защитить. – И все же я не понимаю, с чего вы решили, что должны обо мне заботиться.

Пальцы его больно впивались в ее плоть.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы дали мне право о вас заботиться, – пробормотал он, глядя на нее так, что у нее волоски на затылке зашевелились. – Вы явно ищете мужа. Позвольте мне предложить вам свою кандидатуру. Средства у меня скромные, но я куда больше подхожу для этой роли, чем Мортон.

Порция смотрела на него, от удивления открыв рот. Что это? Деревенский воздух так на них влияет? Или тут вода такая? Сначала Мортон, а теперь и этот прощелыга. Они оба вели себя так, словно в жизни ей нечего было желать, кроме мужа. В Лондоне ни один из ее ухажеров не смог бы сравниться с ними в наглости.

Порция размяла лодыжку, приготовившись наступить ему на ногу, если он тотчас же ее не отпустит. Стоило ей окинуть сад быстрым взглядом, как она поняла, что может и не найти дорогу домой. Этот сад был совсем не похож ни на один из известных ей садов в Лондоне. Скорее он напоминал непроглядные заросли. И с того места, где они находились, не сразу докричишься до людей, оставшихся пить чай на балконе.

Должно быть, он принял ее молчание за согласие рассмотреть его смелое предложение, ибо он решил продолжить, перечисляя преимущества брака с ним, словно он был не мужчиной, а породистым жеребцом.

– У меня безупречная родословная, мать моя – дочь виконта, а отец – герой, погибший при Ватерлоо. – Он выпятил грудь, словно сам и был тем героем, павшим на далеком бранном поле в Бельгии. – Говорят, что я достойный сын своего отца.

– Я в этом не сомневаюсь, – пробормотала она.

– И что самое важное, я обещаю, что никогда не спрыгну со стойки перил в припадке безумия. А ныне здравствующий лорд Мортон вам этого обещать не может. – С довольным видом он покачался на носках.

Порция нахмурилась:

– О чем вы говорите?

– А-а, да вы не слышали эту историю. Прежний граф Мортон бросился вниз головой с перил парадной лестницы во вдовьем доме. Грохнулся прямо в холле. Говорят, разбился так, что кровью был забрызган весь пол.

Порция зажмурилась, пытаясь стереть картину, что встала у нее перед глазами.

Между тем Уайтфилд продолжал говорить:

– И еще леди Мортон. Тоже сумасшедшая. Она застрелилась из пистолета мужа. И младший сын – никто не знает, что именно с ним случилось. Он умер еще в младенчестве. – Склонившись к ее уху, он таинственным шепотом произнес: – Говорят, его смерть не была вызвана естественными причинами.

Порция сделала глубокий вдох и выдох и покачала головой:

– Вы ведь не хотите сказать, что родители лорда Хита приложили руку к гибели своего сына?

Уайтфилд покачал головой. Его красивое лицо сложилось в брезгливую гримасу.

– Кто сказал, что именно они причинили ребенку вред?

– Тогда кто?

Склонив голову, он сказал сделанной непредвзятостью:

– Лорда Хита обнаружили рядом с телом.

Хита? Хит имел отношение к смерти брата? Невозможно. Она наблюдала его с сестрами. Он никогда бы пальцем их не тронул. И она отказывалась верить в то, что он мог причинить вред своему брату. Зачем? Как бы возмутительно грубо он себя ни вел, на такой дурной поступок он был не способен.

Порция запрокинула голову и рассмеялась. Уайтфилд отпрянул.

– Вас развеселил разговор о безумии и убийствах?

– Это вы меня позабавили, – сказала она с непринужденной легкостью, которой не чувствовала. Она не доставит ему удовольствия, дав понять, что его слова заронили в ней сомнения. Отравленные, как яд, его слова все же проникли в кровь. Лорда Хита обнаружили рядом с телом. Едва отдышавшись от смеха, она продолжила: – Тем, что попытались возвыситься в моих глазах, дискредитируя графа…

– Уверяю вас, миледи, имя Мортонов уже давно дискредитировано. Еще тогда, когда я ходить не научился. Отец его был негодяем, каких мало. И мать не намного лучше. И все знали об этом еще до того, как они с ума посходили.

Порция смерила его ледяным взглядом. Пора положить конец этой беседе.

– Вас это, конечно, не касается, но я все равно хочу заверить вас в том, что никаких нежных чувств к графу Мортону я не питаю.

Он улыбнулся с видом человека, которому оказали высокое доверие. Теперь он считал себя ее наперсником. И, словно она сама его к тому поощрила, он шагнул к ней, горя глазами.

Порция торопливо отступила.

– Но при этом у меня нет никакого желания принимать ваши ухаживания. Даже если бы я была к тому расположена, моя семья была бы против нашего брака. Мужчина со скромным достатком не может считаться в моей семье достойной партией.

Лицо его вспыхнуло, он привлек ее к себе, больно сжав руку.

– Вот оно как? Деньги важнее породы? Вы хотите населить окрестности новыми безумными Мортонами?

– Вы зашли слишком далеко, сударь. – От возмущения она вспыхнула до корней волос.

Он покачал головой, тряхнув золотистыми кудрями.

– Я чувствую, что должен уладить этот вопрос. Поскольку с вами нет никого из родственников и ввиду их явной неосведомленности…

Порция презрительно хмыкнула:

– Я могла бы найти много определений для своих родственников, но в неведении их заподозрить сложно.

Он уставился на нее долгим взглядом, явно не желая взять в толк то, что только что услышал. Порция терпеливо ждала, пока смысл сказанного ею, наконец, до него дойдет.

– Но они не могли послать вас сюда, зная… – Он замолчал, прочитав ответ в ее глазах, и в недоумении покачал головой. – Нет. В этих краях никто не желал бы породниться ни с одним из Безумных Мортонов, какими бы богатыми они ни были.

– Неужели? – с наивным удивлением переспросила Порция. – Как это недальновидно. Лорд Мортон богат, как Крез. Половина угольных шахт в Йоркшире принадлежит ему да еще полдюжины заводов в Скарборо. Я бы подумала, что ему есть из кого выбирать.

Глаза Уайтфилда сверкнули злобой, словно упоминание о богатстве Мортона заставляло его еще сильнее его ненавидеть. Покачав головой, он процедил:

– Даже если так, с чего бы герцогу Деррингу позволять своей сестре…

– Вот это уж точно вас не касается, – грубо перебила его Порция, потеряв терпение. С нее было довольно общения с этим самодовольным ослом, да и рука болела.

– Не могу с вами не согласиться, – откуда-то из-за ее спины донесся знакомый бархатный баритон, что, как хороший херес, согревал кровь, даря ощущения, совершенно отличные от тех, какие вызывал в ней Уайтфилд.

Глава 12

Порция посмотрела через плечо и сглотнула комок в горле. Хит стоял, скрестив руки на широкой груди, расставив ноги, и с отвращением смотрел на Уайтфилда. Одно лишь его присутствие лишило Порцию душевного равновесия. Она не видела его с той ночи на балконе. И с тех пор не прекращала думать о нем. Боль тисками сжимала грудь при одной мысли о том, что он сейчас с любовницей. Порция тряхнула головой. Абсурд.

Ничто не могло укрыться от взгляда его серых, цвета штормовых туч, глаз. Он скользнул взглядом по руке Уайтфилда, сжимавшей ее предплечье, и посмотрел ей в глаза.

– Это вы, Мортон, – сказал Уайтфилд и наконец отпустил ее руку.

Порция торопливо отступила, потирая больное место, но, заметив, что Хит наблюдает за ней, опустила руку. Глаза его грозно блеснули, и у нее перехватило дыхание. Этот взгляд живо напомнил ей того необузданного, внушающего страх мужчину, каким она увидела его впервые.

– Не ожидал, что вы сегодня появитесь, – протянул Уайтфилд. Тон его был спокойным, голос не дрожал, и тем не менее, она уловила в этом голосе нотки страха.

– В самом деле? – Хит склонил голову. Одна короткая фраза, а сколько в ней угрозы. Тот грозный огонь в его глазах, разгорелся еще сильнее. – Я здесь живу. – Он перевел взгляд на Порцию. – И я всегда слежу за тем, чтобы мои интересы соблюдались.

Слова его вызвали в ней тревогу и защекотали нервы. Не мог же он иметь в виду ее? С каких это пор она попала в сферу его интересов? Это заявление противоречило всему тому, что было сказано им в ее адрес с момента ее приезда сюда, когда он назвал ее охотницей за богатым мужем.

Уайтфилд тоже бросил на нее взгляд.

– Кажется, у нас с вами общие интересы.

Уголки губ Хита поползли вверх. Эта улыбка скорее напоминала волчий оскал. Порция попятилась.

– Хочу отдать вам должное – у вас хватает дерзости появляться здесь, – тихо произнес Хит. На скулах его двигались желваки. – Никогда бы не подумал, что вы настолько смелы.

– Я всего лишь сопровождаю леди.

– Леди не нуждается в вашей опеке.

Порция переводила взгляд с одного мужчины на другого. От обоих так и веяло злобой. Чувствовалось, что вражда между ними имела давние корни и началась задолго до того, как нога Порции ступила на йоркширскую землю. И тем не менее, она почувствовала себя костью, за которую вот-вот начнут драться два голодных пса.

– О, позвольте с вами не согласиться, – сказал Уайтфилд. – Кто-то должен позаботиться о ее благополучии. Похоже, ее родственники не подумали о том, что отправляют ее в гадючье гнездо.

– Довольно! – воскликнула Порция. Щеки ее полыхали от гнева.

– Возможно, – протянул Хит, пропустив ее реплику мимо ушей. Он с вызовом смотрел Уайтфилду в глаза. – Но этот кто-то – не вы.

Уайтфилд ухмыльнулся. Покачав головой, он выпятил грудь и повернулся лицом к Порции:

– Выходит, вы уже все решили? Вы выбираете его?

Порция хмуро смотрела на обоих мужчин. Во рту появился неприятный кисловатый привкус. Они оба ее раздражали. Она никого не желала выбирать, но говорить им об этом не имело смысла – все равно она не смогла бы их убедить.

– Ну хорошо. – Уайтфилд пристально смотрел на нее, поправляя обшлага сюртука. Очевидно, ее молчание он счел за согласие. Повернувшись к Хиту, он сказал: – Она, конечно, не красавица, но все же слишком хороша для таких, как вы, Мортон.

Хит бросился на Уайтфилда, но Порция успела встать между мужчинами. Она уперлась ладонью Хиту в грудь, чувствуя, как играют под ее рукой его мускулы.

– Довольно, – раздраженно бросила она. Но Хита, судя по выражению его лица, она не убедила. Тот попытался сделать еще один выпад в сторону Уайтфилда, и тогда Порция уперлась ему в грудь обеими руками. – Я сказала: довольно!

Он сердито посмотрел ей в глаза. Опасаясь, что стоит ей на мгновение опустить руки – и случится драка, Порция бросила Уайтфилду через плечо:

– Я думаю, вам пора уйти.

Уайтфилд обошел их на почтительном расстоянии. Хит молчал, глядя ей в глаза. Так продолжалось до тех пор, пока не стихли шаги барона.

Под ладонью ее вздымалась и падала его грудь. Он едва сдерживался.

Голос его шел из глубин груди, вибрировал под ее ладонями.

– Вы должны были позволить мне выбить ему зубы. – Порция несмело улыбнулась. Она хотела было опустить руки, но он перехватил их. – Он заслужил. – Он пожирал ее глазами. – Это неправда, вы знаете? Вы очень красивая, Порция. – Болезненно скривив рот, он отвернулся, словно признание этого факта причинило ему физические страдания.

Порция облизнула губы и, пытаясь притвориться, что сказанное им ее не взволновало, не потрясло так, что ноги ее задрожали, она с улыбкой сказала:

– Это было бы замечательно.

Она попыталась высвободить руки, но он крепко держал их, согревая, и сердце его сильно и ровно билось под ее ладонями.

Стремясь успокоиться, что при данных обстоятельствах было непросто, она сказала:

– Побив гостя своего дома… вы поступили бы как раз так, как, по мнению ваших соседей, и должен был поступить Безумный Мортон.

– Он не мой гость. – Он смотрел на нее с укоризной, словно она была виновата в том, что барон Уайтфилд оказался в Мортон-Холле. – Эти люди в гостиной не собрались бы, если бы не вы, верно?

Порция покраснела и опустила глаза.

– Я так и подумал, – проворчал он, и палец его сильнее вжался в ямку на ее запястье, где бился пульс.

Порция не желала признавать себя виноватой лишь потому, что помогла организовать невинное чаепитие – даже не организовать, а навести леди Мортон на мысль сделать это, – и посмотрела ему в глаза.

– Ваша сестра и бабушка заслуживают того, чтобы иногда получать удовольствие от общения с людьми своего круга, милорд. Они заслуживают такой малости.

– Не вам говорить мне о том, в чем нуждаются мои родственники.

– О, я бы не посмела вас учить. Вы сами все знаете.

– Знаю, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Если вы не желаете возвращаться домой, то, по крайней мере, воздержитесь от того, чтобы вмешиваться в наши семейные дела.

– Как прикажете, – насмешливо сказала Порция. – В конце концов, я тут всего лишь гостья. Я не хотела бы брать на себя слишком многое. А с вашей сестрой мне позволено разговаривать?

– Гостья, – сердито пробурчал он. – Вы куда больше, чем просто гостья. – И при этом он посмотрел на нее так, словно винил во всех смертных грехах. Этот взгляд не оставлял сомнений в том, что своим высказыванием он ей комплимента не делал.

Взгляд его скользнул по ее лицу, по прическе и остановился на губах. Серые глаза его потемнели, стали непостижимо бездонными, как ночной океан. Они, как бездна, манили ее, грозились утянуть в глубину.

Она затаила дыхание. Она чувствовала себя мотыльком вблизи огня, беспомощно трепещущим крылышками. Только огромным усилием воли она заставляла себя сдерживаться, чтобы не склониться ему на грудь.

Ее поражало то, что творилось с ней. Как могла она так сильно желать мужчину, который явно давал понять, что не испытывает к ней никакой симпатии? При таком настрое она и сама не заметит, как угодит в ловушку брака. И тогда все ее мечты о великолепной свободной жизни за границей рухнут. И Парфенон так и останется мечтой, вычитанной из книг, мечтой, так и не осуществленной. Она никогда не увидит своими глазами ни этот афинский храм, ни другие места, которые так хотела увидеть.

Сделав вздох, она высвободила руки и спрятала их за спиной. Гордо вздернув голову, она взглянула ему в глаза, говоря себе, что он не гипнотизер, чтобы так смотреть на нее. Он всего лишь обычный мужчина, из плоти и крови. К тому же дикарь. Грубиян и варвар.

Несколько долгих мгновений он разглядывал ее, склонив голову, словно изучал редкий биологический вид. Затем, слегка тряхнув головой, едва слышно спросил:

– Что вы тут делали с Уайтфилдом?

Она тоже слегка тряхнула головой, словно ей требовалось время, чтобы до нее дошел смысл его вопроса.

– Мы вышли не одни. С нами была ваша сестра.

– Она оставила вас наедине с Уайтфилдом. Почему?

Порция испытывала определенную неловкость.

– Боюсь, она обиделась на то, что барон уделял ей недостаточно внимания.

– Этот ублюдок и не стал бы уделять ей внимание, – проворчал Хит и провел рукой по длинным волосам, черным, как крыло ворона. – Она на него уже несколько лет засматривается. Ну почему она не слушает меня? Неужели она думает, что я чудовище, раз запрещаю ей водить дружбу с недоумками вроде Уайтфилда? Я знаю, что они видят, когда смотрят на нее. То же, что видят, когда смотрят на меня. Еще одного из Безумных Мортонов. Сегодня ей довелось испытать лишь в малой степени то, что пришлось бы почувствовать, если бы я позволил ей вращаться в их обществе. Я не хочу, чтобы ей было больно. Только самые отчаявшиеся из охотников за приданым стали бы ухаживать за ней. Все другие бежали бы от нее как от чумы.

– Вы любите ее, – пробормотала Порция, не в силах скрыть своего удивления.

Он резко взглянул на нее, сдвинув брови.

– Конечно, я ее люблю. Она моя сестра.

Порция отвела глаза, словно ее внезапно заинтересовали заросли терновника справа от нее. Она оскорбила его. Усомнилась в его порядочности. Нет, такой человек не способен на убийство. Ей стало стыдно за себя, за то, что позволила Уайтфилду заронить зерно сомнения.

Порция потянулась к ветке и отломила сучок. Но она не позволит себе чувствовать свою вину перед ним. Она понимала, что Хит не мог быть убийцей. Он даже не был тираном в семье.

– Порция?

Глубоко вздохнув, она посмотрела на него, пытаясь увидеть в нем бессердечного и сумасбродного тирана, не знающего, что такое братская любовь и привязанность. Ведь всего несколько мгновений назад она подозревала его в этом грехе. Но теперь она знала правду. Она попыталась улыбнуться, но не смогла.

– Да?

Он вглядывался в ее лицо, искал ответа на свой невысказанный вопрос.

– Братская любовь для вас так важна?

Она засмеялась, и смех даже для нее самой прозвучал горько и неестественно.

– В самом деле.

– Ваш брат…

– Моего брата, – перебила она его, – волнует лишь то, чем я могу его наделить. – Она обвела рукой вокруг себя. – Поэтому я здесь.

Взгляд его стал мягче.

– Возможно, он ничего не знал о болезни в моей семье.

Порция безразлично пожала плечами:

– Ему все равно. – Порция замолчала, чтобы набрать в легкие свежую порцию воздуха. – А бабушка должна была знать. Она регулярно переписывается с вашей бабушкой. Она знала, и ей тоже было все равно. Так что, милорд, вы сами видите, я ничего не знаю о родственной любви. По крайней мере, – поправила себя она, – о той любви, какую делите вы со своими близкими.

Коротко кивнув, она бросила отломленный сучок на землю и быстро пошла прочь по тропинке, презирая себя за те слезы, что стояли в горле, за тяжесть в груди.

Хит нагнал ее и зашагал рядом.

– А ваши родители?

Проглотив ком в горле, она обогнула живую изгородь из терновника и оказалась на небольшой площадке, со всех сторон окруженной кустарником, с журчащим посередине фонтаном.

– Как вы выбираетесь из этого лабиринта, черт возьми? Улыбнувшись почти ласково, он кивнул в сторону еще одной тропинки на другом конце площадки:

– Там.

Порция кивнула и пошла в указанном направлении. Хит шел следом.

– Так ответьте на мой вопрос, Порция. Что с вашими родителями?

– Мой отец умер, когда мне исполнилось четырнадцать, – бросила она через плечо.

– Мне жаль, – пробормотал он, и бархатный тембр его голоса отозвался трепетом в ее сердце.

– Не стоит меня жалеть. Он никогда не обращал на меня особого внимания, – ответила она, не осмеливаясь взглянуть на него из опасения, что в ее взгляде он прочтет нечто большее, чем могли бы сказать слова.

– Должно быть, вам было больно.

– Не особенно. – По правде говоря, у нее было чувство, что судьба ее пощадила. Большую часть своего времени отец тратил на то, чтобы укрощать мать, мечтая поработить ее полностью. Он проверял ее записи, ее календарь, указывал ей, с кем ей можно и нельзя общаться, проверял ее расходы, в том числе благотворительные, подвергал инспекции каждую вещь в ее гардеробе.

– А ваша мать? – спросил он. – Она тоже вами пренебрегала?

– Нет, – сказала Порция, – она была внимательна ко мне.

– Была. Она тоже умерла?

– Нет.

– Тогда…

Порция внезапно остановилась и повернулась к нему лицом.

– Моя мать уехала в Европу ровно через неделю после похорон отца. Ровно неделя ей потребовалась, чтобы сделать все приготовления к путешествию.

– Восемь лет назад? И она ни разу не приезжала вас навестить?

Порция поежилась под его жалостливым взглядом. Она с новой остротой почувствовала себя брошенной и забытой.

– Она пишет. – Что из того, что письма она получала все реже с каждым годом. Мать любила ее. Порция не осуждала мать за то, что она захотела пожить своей жизнью. Она вскинула голову и сказала: – Она обещала за мной вернуться. Мы собираемся вместе путешествовать по свету. И я увижу Парфенон. – Порция сама удивлялась запальчивости своего тона.

– Понятно, – пробормотал он. Она искоса взглянула на него.

Он продолжал смотреть на нее с сочувствием, окрашенным снисходительной насмешкой. Так смотрят на обманутого ребенка, продолжающего верить в волшебников и фей.

Желая поскорее сменить тему, не в силах вынести этот жалостливый взгляд, Порция сказала:

– Я знаю, что вы пытаетесь действовать в интересах Мины, но я думаю, вы понимаете ее желание иметь то, что она считает нормальной жизнью.

Хит схватил ее за предплечье и повернул к себе лицом. Теперь она уже видела дом. Он возвышался за разросшимися кустами за спиной Хита.

– Нормальная жизнь? – Он приподнял темную бровь с таким видом, словно впервые слышал это словосочетание.

– Да. Поклонники, ухаживания, брак, дети.

Хит пристально смотрел в ее лицо несколько долгих секунд, потом пробормотал:

– Нормальная жизнь нам не уготована. Мина должна примириться с этим. – Он кивнул, давая понять, что тема закрыта.

– Потому что вы так решили?

– Я знаю, что хорошо для моей сестры и что нет.

– Вы сделаете ее несчастной, – предупредила она, не обращая внимания на опасный знак – на пульсирующую под скулой жилку. – Вы хотите взять такой груз на душу?

– Жизнь несправедлива, – бросил он и вдруг схватил ее за затылок.

Порция тихонько вскрикнула, когда он привлек ее к себе. Она решила, что он сейчас ее поцелует. Губы его приблизились к ее губам, но замерли в волоске от ее губ. Какое разочарование.

– Мы редко получаем то, что хотим, – прошептал он, с пугающей медлительностью растягивая слова. Дыхание его согревало ее губы. – Или вы этому еще не научились?

Не сказав более ни слова, он отпустил ее и исчез, обогнув живую изгородь. У Порции подогнулись колени. Прижав пальцы к губам, она силилась унять трепет во всем теле.

«Мы редко получаем то, что хотим». Порция спрашивала себя, что с ней. Отчего ей вдруг захотелось убедить его в обратном?