Текст книги "Расчет или страсть?"
Автор книги: Софи Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Хит вышел из таверны. Он шел, рассекая сплошную стену дождя, навстречу ветру, пытаясь забыть голубые глаза с длинными угольно-черными ресницами, что стояли у него перед глазами. Невинность в теле искусительницы. Он шел все быстрее, он бежал прочь от таверны и от нее, от той, что невольно и болезненно напомнила ему обо всем том, чего ему не суждено иметь в жизни.
Выругавшись, он остановился и оглянулся на размытый дождем силуэт двухэтажного коттеджа, в котором располагалась гостиница и таверна. Ему очень хотелось вернуться, проследить за тем, чтобы она осталась там, где тепло и сухо, пробить стену ее нерешительности и, усадив ее на колени, расцеловать.
Господи, что делала эта барышня в этих краях одна, без присмотра? То, что она леди, он увидел сразу, еще до того, как она раскрыла рот. Голубая кровь – ее не скроешь. К тому же упрямая. За такими глаз да глаз нужен. Эта глупышка и в самом деле возьмет да отправится в путь в ночь, в такую ночь. Хит не на шутку боялся, что ей удастся найти того, кто вызовется ей помочь.
Он тряхнул головой. Он не нес за нее ответственность и никогда не будет нести.
Он повернулся и пошел в кузницу. Просто для того, чтобы не возвращаться в гостиницу, куда его так сильно тянуло. Казалось, невидимая струна натянулась между таверной и им, между ней и им. Перекинувшись парой слов с кузнецом, Хит получил коня. Оседлав коня, он еще раз посмотрел на гостиницу. Как же хотелось ему вернуться туда. Она не хотела, чтобы он уходил. Она не сказала это словами, но глаза были красноречивее слов. Он мог вернуться. Он мог проверить, насколько крепка ее защита. Будь он другим, он, вероятно, так и поступил бы.
Старое знакомое уныние, крадучись, как хищный зверь, заползло в душу, заполнило его изнутри. Такой безнадежности он давно не испытывал. Вот уже несколько лет, как он примирился со своим положением. Научился запрещать себе желать то, что было ему недоступно.
Делла. Делла была его живым плотом в бурном море житейских невзгод. Перед глазами его всплыло ее лицо. Делла поможет ему забыть. Забыть эту девушку, что так остро напомнила ему о том, чего у него никогда не будет. Она поможет разогнать тоску. Он воспользуется ее телом, утонет в ее знакомом тепле и скажет себе, что ему этого хватает.
Он пришпорил коня и понесся через деревню, не разбирая дороги. Он не боялся свернуть себе шею. Жизнь не была ему дорога. Он уже давно перестал заботиться о собственном благополучии.
Иногда он думал, не покончить ли со всем этим одним махом. Нет, о самоубийстве он не помышлял. Его мать избрала этот способ избавления, но он не был трусом, как она. И все же случайная смерть, результат одного из его бесшабашных поступков, стала бы куда более милостивым концом, чем тот, что ждал его впереди.
Он подгонял коня. Подальше отсюда, как можно дальше от гостиницы. Подальше от тоненькой девчушки, что заставила его мечтать о несбыточном. Он не мог стать другим, не связанным по рукам и ногам обязательствами и чувством долга. Он не мог избавиться от проклятия, довлевшего над его жизнью, – это было не в его и ни в чьих силах.
Порция вошла в грязный зал таверны следующим утром, хмурая и злая после общения с хозяином гостиницы. Ужасный человек. Ни на йоту доброты.
– По крайней мере, завтрак мы можем себе позволить, – жизнерадостно, даже слишком жизнерадостно, заявила Нетти, прижав руку к животу с таким видом, словно не ела дня три. – Я сейчас умру от голода. До сих пор не могу поверить, что вы так жестоко обошлись с нами обеими. Это же надо – лишить нас обеих ужина!
Порция закрыла на мгновение глаза и вытянула шею, стараясь ослабить боль от растяжения мышц, полученного явно из-за того, что ей пришлось провести ночь на одной узкой кровати с Нетти в крохотной, насквозь продуваемой комнатке на чердаке – самой дешевой в гостинице.
Хит был прав. В такую погоду никого из дома не вытащишь, чем ни заманивай. Особенно если учесть, что и заманивать-то было особенно нечем. И в результате им с Нетти пришлось провести ночь в этой дыре, дрожа от холода и прижимаясь друг к другу в тщетной попытке согреться, кутаясь в старое, потертое одеяло. После такой ночи привычные жалобы Нетти Порция уже не могла, как обычно, пропускать мимо ушей.
– Я вчера объяснила…
– Да, да, – перебила ее горничная, махнув рукой, при этом скосив взгляд на запястье Порции. – Жаль, что вы не догадались раньше продать браслет. Тогда не пришлось бы ложиться спать голодными.
Порция сжала кошелек, чья теперешняя тяжесть напомнила ей о том, чем ей пришлось пожертвовать. Идея продать браслет пришла к ней вчера ночью, когда она, уставившись в темноту, обмирала от мысли о том, что ей нечем будет расплачиваться с хозяином гостиницы.
Порция потерла запястье. Теперь оно было голым. Три года назад мать прислала ей этот браслет из Италии. Порция редко получала от матери письма, а подарки и того реже. Этот браслет был особенным, он был…
Порция вздохнула, тряхнула головой и сморгнула слезы. Она не станет плакать над какой-нибудь безделушкой. Такой, как браслет, например. Серебро и камешки – и все.
Она обвела взглядом обшарпанный трактир, такой неприглядный в свете дня. Она отказывалась признаться самой себе в том, что искала взглядом кого-то конкретного, но при этом продолжала надеяться, что снова увидит его. По какой-то причине Хит занимал ее мысли еще очень долго после того, как ушел из трактира. Даже когда ей удалось уснуть, он вторгся в ее сон, и во сне его грешные руки и губы делали все то, что обещал его горячий взгляд.
Не увидев Хита, Порция почувствовала разочарование. Столь острое, что не смогла его скрыть. Как глупо! Но вместо Хита она увидела в таверне другого знакомого.
Там, за дальним столиком в углу, склонившись над кружкой с элем, сидел ее кучер.
Не замечая острой боли в лодыжке, вызванной резким движением, она бросилась к нему через зал.
– Джон! Где ты был?
Моргая мутными глазами, он поднял кружку, приветствуя хозяйку.
– Привет, госпожа. А вы что тут делаете?
– Ты меня спрашиваешь? Меня? – От крика у Порции разболелась голова. Кровь гудела в ушах. У нее не укладывалось в голове, как он мог спокойно сидеть тут, потягивая пиво, ни капельки не переживая из-за двух женщин, вверенных его заботам, – двух женщин, которых он бросил на дороге на ночь глядя и ни разу о них не вспомнил. – Мне следовало бы выпороть тебя! Ты должен был еще вчера найти того, кто поможет починить карету, и вернуться!
– Ах ты, негодник паршивый! Где тебя носило? – воскликнула Нетти, подойдя к Порции. Наконец и она продемонстрировала неудовольствие по поводу безответственного поведения кучера.
Джон неловко поднялся, пытаясь одернуть мятую синюю ливрею, дабы придать себе более солидный вид.
– Ни к чему кипятиться, госпожа. Я уже собирался вас забрать.
– Этим утром? – Нетти подбоченилась. – Как мило с твоей стороны.
Джон выпятил мощную грудь, сдвинув густые мохнатые брови. Он обращался к Нетти, а не к хозяйке:
– Эй ты, я не позволю какой-то замухрышке…
– Довольно. Вы, оба, прекратите, – скомандовала Порция, приложив ладонь сначала к одной горящей щеке, потом к другой. Глубоко вздохнув, чтобы как-то справиться с жуткой головной болью и головокружением, она сказала: – Я хочу поскорее добраться до Мортон-Холла. Добраться туда, где нас ждали еще вчера. – Она бросила взгляд на Нетти. – Мы должны уйти отсюда. Немедленно.
На этот раз и кучер, и горничная подчинились беспрекословно и следом за Порцией вышли из трактира. Небо затянули свинцовые тучи – то ли те, что остались от вчерашней бури, толи предвестники нового ливня. В воздухе висела серая морось, холод пробирал насквозь. Порция подставила лицо холоду, надеясь, что так быстрее придет в себя.
В салоне кареты она прислонилась к спинке сиденья и закрыла глаза.
– Вы нормально себя чувствуете? – спросила Нетти.
– Прекрасно, – ответила Порция, не открывая глаз. Ее колотил озноб.
– Вы ужасно выглядите.
– Хорошо. – Упаси Бог, чтобы она показалась привлекательной графу Мортону. Еще надумает сделать ей предложение.
– Добро пожаловать, леди Порция. Мы вас ждали. – Вдовствующая графиня Мортон выплыла ей навстречу. Безукоризненная осанка, безукоризненная прическа, а под мышкой – жирный персидский кот.
Порция не верила своим глазам. Трудно представить, что это изящное элегантное создание и есть подруга детства бабушки. Обе женщины были одного возраста, обе овдовели, обе имели одинаково высокий титул, и обе мечтали поскорее поженить своих внуков. Но на этом сходство заканчивалось. Леди Мортон была стройная и элегантная, само очарование в темно-синем муслиновом платье. Бабушка Порции носила только черное, с тех пор как овдовела двадцать пять лет назад.
– Очевидно, бабушка, вы забыли проинформировать меня о том, что у нас ожидаются гости.
Порция обернулась на голос. Он принадлежал женщине лет тридцати, сидящей в напряженной позе на бархатной кушетке. Рядом с ней сидела еще одна женщина помоложе. Та, что постарше, сбросила с колен еще одного персидского кота. Окинув Порцию придирчивым взглядом с головы до пят, она брезгливо поморщилась.
Леди Мортон примирительно взглянула на женщину:
– В самом деле я, кажется, забыла упомянуть об этом, Констанция.
И вновь лицо графини приняло выражение прежней любезной безмятежности. Она улыбалась, но при этом голубые глаза ее осматривали Порцию пристально и въедливо. Порции был знаком этот взгляд. Время от времени ей приходилось выдерживать подобную инспекцию. Критическая оценка ее внешности, ее фигуры в попытке определить, годится ли она на роль невесты.
Порция подавила вздох. Ей очень надоело притворяться, и ее так подмывало открыто заявить, что она никогда не сможет удовлетворить запросы графа Мортона. Скажи она правду, всем было бы лучше – не пришлось бы терять время. Но в таких делах честность не поощрялась. Придется опять строить хорошую мину при плохой игре. Она не сомневалась, что и этого кандидата в мужья заставит в себе разочароваться. Отобьет у него охоту жениться на ней. Впрочем, опыта ей не занимать. Но сделать надо это так, чтобы создать впечатление, будто она пыталась ему угодить. И ее родственники никогда не узнают правды, ведь до сих пор они не догадались, что она намеренно распугивает ухажеров. В конце концов, у нее были свои планы на жизнь. И замужество в эти планы не входило.
– У меня такое чувство, что я уже вас знаю – по письмам Робби.
Порция вздрогнула. Робби? Должно быть, она обнаружила свое удивление, потому что леди Мортон засмеялась. Смех у нее был густой и громкий, и этот смех резко диссонировал с тем образом идеальной леди, с тем впечатлением, которое она создала в первые минуты знакомства. Идеально сидящее платье с высоким воротом. Ни одной морщинки. Ни один серебристый волосок не выбился из прически. Порция понимала, что в своем мятом платье со спутанными волосами она по сравнению с хозяйкой дома выглядит замарашкой.
– Насколько я понимаю, вы никогда не слышали, чтобы кто-то называл вашу бабушку Робби.
– Никогда. – Более того, Порция никогда не слышала, чтобы бабушку кто-то называл по имени – Роберта.
– Простите меня. Наверное, я слишком фамильярна. – Леди Мортон подвела Порцию к обитой парчой кушетке и предложила присесть. – Привычка, усвоенная с детства, знаете ли.
Порция с благодарным вздохом опустилась на кушетку. Ноги с трудом держали ее. Леди Мортон присела рядом. Кот немедленно уселся между ними и принялся точить когти о бедро Порции. Даже сквозь юбки она почувствовала его коготки.
– Это мои внучки, – сказала леди Мортон, указывая на сидевших на бархатной кушетке молодых женщин. – Констанция и Вильгельмина.
– Я с нетерпением ждала встречи с вами, леди Порция, – звонко прощебетала Вильгельмина. От волнения и радостного возбуждения она едва не подпрыгивала на сиденье. – И пожалуйста, зовите меня Мина.
Леди Мортон почесала за ухом еще одного кота, который как по волшебству возник на подлокотнике кушетки.
– Сиди смирно, дитя мое. Мы же не хотим, чтобы леди Порция подумала, будто ты дурно воспитана.
– Похоже, – сказала Констанция, продолжая отпихивать ногой кота, который так и норовил царапнуть ее ногу под юбкой, – не все мы удивлены вашим приездом. И раз так, не просветите ли меня, откуда вы приехали, дабы почтить нас визитом. И как долго вы намерены у нас пробыть?
Констанция даже не пыталась скрыть свою неприязнь. Так что одного члена семейства Мортонов Порция, как она поняла, уже сумела отвратить.
– Из Лондона. И пожалуйста, зовите меня Порция. – Второй вопрос она оставила без ответа.
Констанция удивленно подняла бровь.
– Но вы пропустите сезон. Конечно же, вы захотите вернуться поскорее.
Порция нахмурилась. Интересно, что заставило Констанцию так невзлюбить ее с первого взгляда? Обычно ей приходилось прилагать усилия, чтобы добиться такого результата.
Леди Мортон деликатно покашляла и бросила на Констанцию суровый взгляд. И в этот момент Порция уловила сходство между бабушкой и этой леди. Теперь ей было понятно, отчего эти две женщины были так близки. Обе были деспотами. И обе тиранили всех, кто находился в сфере их интересов.
– Леди Порция только что приехала. Не утомляй нашу гостью своими докучливыми вопросами. Успеешь еще спросить. – Графиня отвернулась и принялась разливать чай. Чайный сервиз был великолепен. – Выпейте чаю, Порция. Он придаст вам сил. Такой неудачный день для путешествия. Трудно поверить, что уже весна.
Слова леди Мортон напомнили ей о встрече со смуглым незнакомцем и о его замечании, опровергавшем мнение леди Мортон. Он полагал, что весна еще не наступила. На губах Порции заиграла улыбка. Хотелось бы знать, оставила ли она след в его памяти? Такой же заметный, какой оставил он? «Прекрати, – приказала себе Порция. – Все это чепуха. Романтический бред. Глупости». В ее жизни для подобной бессмыслицы места нет.
– Благодарю вас, леди Мортон, – сказала Порция, принимая чашку из рук хозяйки дома. Она с наслаждением глотнула чай, уговаривая себя, что теплая жидкость избавит ее от боли в горле и вообще поможет почувствовать себя лучше. Обхватив теплую чашку ледяными пальцами, Порция старалась не замечать того, что кот продолжает точить когти о ее бедро.
Огонь весело трещал в камине, распространяя по комнате волны тепла. Дома они не могли позволить себе жечь поленья, только древесный уголь. Но как бы там ни было, ее продолжало знобить.
– Вы должны рассказать мне о Лондоне, – сказала Мина. Голубые глаза ее сияли в предвкушении.
Порция вымучила улыбку.
– Что вы хотели бы знать? – спросила она, пытаясь не замечать тяжелого взгляда Констанции.
– Все. Все без исключения. – Мина в восторге захлопала в ладоши. – «Олмак», Воксхолл-Гарденс, театры… Балы… Они на самом деле такие великолепные? Вы встречались с нашей юной королевой? Какая она? – Мина состроила гримасу. – Мой брат не позволяет мне бывать даже на местных собраниях.
Порция приподняла бровь и опустила чашку на стол. Рука предательски дрожала. Похоже, граф зануда и не любитель светских сборищ. Надо пересмотреть свой план по его отпугиванию. Возможно, его не удастся отпугнуть даже цитатами из трактата о строительстве дорог в Древнем Риме. Может, он скорее от нее отстанет, если она будет непрерывно щебетать о последних модах и светских сплетнях. Нет, пожалуй, лучше поговорить с ним о женском равноправии, ввести в курс современных теорий на этот счет. Вот это точно его отпугнет. Такому господину явно не понравится женщина, имеющая наглость мыслить свободно.
– Знаете, – продолжала Мина, – я еще ни разу не выходила в свет. – Девушка прижала руку к груди для пущей убедительности. – Можете себе представить? Двадцать один год – и ни одного сезона! Согласитесь, это же варварство!
Порция могла бы привести ей массу примеров куда более вопиющего варварства, рассказав об ужасном санитарном состоянии лондонских трущоб, где свирепствовали холера, желтая лихорадка, грипп и тиф, о том, что женщины вынуждены торговать своим телом, чтобы кормить себя и свои семьи. Она могла бы напомнить о детях, работающих по четырнадцать часов в день в ужасных условиях за мизерную плату. Но она попридержала язык. Сейчас не время и не место высказывать свои соображения по поводу необходимости реформ в обществе.
– Довольно, Мина, – сквозь зубы процедила Констанция, со стуком опустив чашку на блюдце. Не глядя, она пнула кота, устроившегося у нее на лодыжках. Жалобно мяукнув, серый меховой комок бросился прочь из комнаты.
– Констанция, прекрати мучить Клео, – отчитала ее леди Мортон, огорченно взглянув на Порцию. – Она всегда поступает так с моими любимцами.
– Мой брат просто тиран, – с нажимом в голосе произнесла Мина, сердито нахмурив хорошенькое личико.
– Может, нам удастся уговорить твоего брата отправить тебя в Лондон на сезон. У тебя не все потеряно – ты еще достаточно молода. – Вздохнув, леди Мортон просительно посмотрела на Порцию: – Увы, мой внук установил для себя принципы, которые не позволяют ему устраивать выходы в свет для сестер. Сколько вам было лет, когда вы побывали на своем первом балу?
Порция облизнула губы. Ей совсем не хотелось, что бы ее ставили в пример.
– Семнадцать.
– И все еще не замужем, – поспешила заметить Констанция со злорадным удовлетворением. – Видишь, бабушка, сезон еще не гарантия замужества.
– У меня нет сомнений в том, что ты точно останешься старой девой, Констанция. Но Мина? – Леди Мортон покачана головой, и ее крохотные серьги с сапфировыми подвесками печально зазвенели. – У нее еще есть перспективы.
Констанция густо покраснела, и Порция вдруг почувствовала симпатию к этой язвительной барышне. Сама Порция успела привыкнуть к постоянным скрытым издевкам, как, впрочем, и к не скрытым. Она не понаслышке знала, каково это – быть объектом для насмешек в собственной семье.
Леди Мортон прищелкнула языком.
– Не хмурься, Констанция. Это тебя старит. – Грустно улыбнувшись Порции, леди Мортон взяла с блюда печенье. Она явно не осознавала, что только что сильно обидела свою внучку. С рассеянным видом она принялась отламывать кусочки печенья, скармливая их коту, что продолжал точить о Порцию когти. Внезапно на угощение сбежалось великое множество котов и кошек всех расцветок и размеров. Все они полезли на кушетку. Порция едва не закричала от негодования. Сколько этих тварей у леди Мортон?
– Все это ужасно несправедливо, – жаловалась Мина, не замечая, как Порция отбивается от четвероногой пушистой армии. – Еще немного, и меня уже тоже никто замуж не возьмет.
По лицу Констанции пошли красные пятна.
– Я уверена, что леди Порции совсем не интересно выслушивать твои жалобы на жизнь.
Мина надула губки. Порции между тем удалось сбросить на ковер сначала одного кота, потом второго.
– Я с удовольствием выслушаю Мину, – сказала Порция.
– Зато я против, леди Порция, – сказала как отрезала старшая из сестер и окинула гостью крайне неприязненным взглядом.
Порция замолчала, недоуменно моргая.
– О, перестань вредничать, Констанция. – Слова леди Мортон потонули в какофонии кошачьего мяуканья.
Порция поставила чашку на стол и прижала к лицу тыльную сторону ладони. Лоб у нее вспотел. Это ее встревожило, особенно если учесть, что ее знобило. От дрожи она едва не стучала зубами.
– Вы хорошо себя чувствуете, Порция? – Мина наклонилась к ней, всем своим видом выражая тревогу и сочувствие. – Вы выглядите немного…
– Бледной и одутловатой, – подсказала Констанция. Симпатия, возникшая было у Порции к Констанции, мигом улетучилась.
– По правде говоря, я едва держусь на ногах. Путешествие выдалось мучительным.
Леди Мортон быстро встала, и кошки бросились с кушетки врассыпную.
– Ну конечно, как я сразу не догадалась! Конечно, вы устали. Позвольте проводить вас в вашу комнату, моя дорогая.
Порция встала, собираясь проследовать за леди Мортон, как вдруг дверь в гостиную распахнулась.
Нет! Сердце подскочило и застряло в горле. Порция схватилась за спинку стула, чтобы не упасть при виде того, кто вошел в комнату.
Он задержался на пороге, удивленно разглядывая собрание, и прежде всего ее, после чего быстрым широким шагом покрыл разделяющее их расстояние. Он был похож на мрачного ангела, ниспосланного свыше, чтобы осуществить возмездие за все ее грехи.
Хит.
Был миг, когда она успела спросить себя, почему он отправился искать ее. Ведь не собирался же он осуществить то греховное обещание, что прочла она в его жарком взгляде. Конечно, нет. Ибо в горящих глазах его не было радости при виде ее, одна лишь мрачная решимость.
– Какого черта вы тут делаете?
– Хитстон! – воскликнула леди Мортон. Порция молчала. Ноги дрожали. У нее было предчувствие, что они могут отказать в любой момент. – Это леди Порция, внучка моей давней подруги, вдовствующей герцогини Дерринг, и ты должен следить за тем, что говоришь!
И тут она поняла. И осознание того, что происходит, было для нее как ушат холодной воды. Как порыв ледяного ветра. Хит и был графом Мортоном. Мужчиной, которого ее бабушка прочила ей в мужья.
Он занимал слишком много места в комнате. В его присутствии мебель, вся обстановка со всякими дамскими безделушками, да и сами женщины казались непропорционально мелкими, а он угрожающе мужественным. Он был таким, каким она запомнила его с предыдущей встречи, и даже более того.
Взгляд его серых, как грозовые тучи, глаз упал на леди Мортон.
– Только не говори, что ты за ней послала.
Порция почувствовала, как огнем занялись ее щеки. Она намертво вцепилась в дубовую спинку стула, обломав ноготь.
– Разумеется, она послала за ней, – сказала Констанция. – Она хочет, чтобы ты на ней женился.
Он перевел взгляд на Порцию, пригвоздив ее этим взглядом к месту, словно ножом, которым он проткнул картину в трактире.
– Это все, что вам удалось найти, бабушка? – Он прожигал ее глазами. Адов огонь, не иначе. – Чтобы соблазнить меня, потребовалось бы кое-что поинтереснее, чем эта девчонка.
Порция едва не вскрикнула. Эти слова были для нее как удар плетью. Да, она с самого начала собиралась отбить у этого графа желание жениться на ней, но одно дело – добиться того, чтобы от тебя отказались, и совсем другое – когда от тебя отказываются сразу, да еще в такой унизительной форме.
– Хитстон! – воскликнула леди Мортон. Два красных пятна загорелись на ее щеках. Она в недоумении переводила взгляд со своего внука на Порцию и обратно.
– Черт тебя подери, Хит, – зашипела Мина. – Ты не можешь хотя бы притвориться джентльменом?
Он даже глазом не моргнул. Серые глаза смотрели на нее враждебно. На скулах играли желваки. Порция постаралась ответить ему той же монетой, но, кажется, она смотрела на него скорее сердито, чем с ненавистью. Едва ли кто-то способен был выразить взглядом столько презрения. Его гнев был физически ощутим.
– Прыгайте в свою карету, – сказал он голосом, больше похожим на волчий рык, – и поезжайте прямо туда, откуда приехали. Здесь вам мужа не словить.
Гнев закипел в ней, ударил в голову. Она была вся объята яростью. Она злилась на брата, принуждавшего ее к браку, на свою невестку, которая уговаривала ее найти себе мужа, на бабушку, пославшую ее сюда с этой глупой целью, и на мать, которая когда-то давно обещала ей совсем иную жизнь.
И больше всего она злилась на этого негодяя. На мужчину, который вчера согрел ее кровь и заставил испытать томление, доселе ей неведомое.
Поджав губы, она коротко кивнула. И вдруг комната поплыла у нее перед глазами, и она покачнулась, отпустив спинку стула. Она открыла рот, чтобы набрать воздуха в легкие и отчитать его, как он того заслуживал, поставив в известность, что ничто не прельщает ее больше, чем немедленный отъезд из дома столь гостеприимного хозяина.
Но к несчастью, кровь, хлынувшая в голову, лишила ее дара речи. Она закрыла глаза. Перед глазами плыли круги. Но и это не помогло. Голова нещадно кружилась, в горле встал ком.
Покачнувшись, она успела, словно сквозь вату, услышать, что кто-то закричал, но тут ноги отказались ее держать, и она провалилась в черноту.
