Текст книги "Гении без штанов"

Автор книги: Славко Прегл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– А ведь и правда! – просиял Жан. – Естественно. Конечно. Это я написал. МЭГА. Однако, подразумевалось «Молодежная Электронная ГАзета».

– Да, но ведь мы все действительно молодая группа, команда, стремящаяся изменить мир.

– МЭГА! – теперь воскликнула Биба. – Это хорошо. МЭГА мне нравится. А вам?

– Да здравствует «МЭГА»! – в ответ словно эхо отозвалось в зале.

15

Боб лежал на диване и читал. Но ему не читалось. Он потянулся за телефоном и нажал кнопку с именем Бибы. Достаточно долго раздавались длинные гудки.

– Алло, – наконец, ответила она немного запыхавшимся голосом.

– Ты дома? – спросил Боб.

– Естественно, – ответила Биба. – Прилежные девушки в длинные послеобеденные часы…

– Ну, хорошо, я заскочу к тебе ненадолго, хочу кое-что тебе сказать.

Он отключил телефон и закрыл крышку, хотя ему показалось, что Биба еще что-то продолжала говорить. На нем были свободные шорты. Чем упорнее сестры твердили ему, что они больше похожи на плавки, а не на приличные летние штаны, тем упорнее он их носил. Он вскочил на велосипед и после стремительной езды по улицам, тротуарам и скверам вскоре поставил его на стоянку во дворе многоэтажки, где жила Биба. Поднялся на лифте наверх. Когда он позвонил в дверь, у него создалось непонятное ощущение, что из квартиры слышен какой-то лихорадочный приглушенный шепот, потом все стихло. Дверь открылась.

– О, Боб! – поприветствовала его мама Бибы. – Ведь ты Боб, правильно? Биба мне много говорила о тебе. Зайдешь? Да что я спрашиваю, ведь вам, молодым людям всегда нужно спешить. Бибы нет дома. Ей пришлось срочно пойти к Пике.

Боб раскрыл рот.

– Ведь я же…

– Ускакала со всех ног. Эти девчонки тоже вечно спешат. Кажется, что-то, связанное со школьной газетой. Ты, конечно, в ней тоже участвуешь? – продолжала объяснять мама.

Одной рукой она все еще держала ручку двери, другой подхватывала журнал, который грозился вот-вот выскользнуть у нее из рук.

– Точно, да, да, конечно, – пробормотал Боб. – Ну, скажите ей, что я заходил. И до свидания. Я, правда, спешу. – Он развернулся на пятках и быстро заскочил в лифт, который еще не успел уехать. Он в самом деле был страшно рад, что двери тут же закрылись за ним и лицо Бибиной мамы в узком окошке лифта быстро исчезло. Выйдя на улицу, он взял свой велосипед и повернул за дом, во двор, а не в сторону парадного входа. Под раскидистой березой, которую рабочим, строившим этот дом, не удалось уничтожить, стояла скамейка. Молодые мамы иногда приходили сюда выгуливать своих малышей. Сейчас скамейка пустовала. Боб прислонил к ней велосипед, сел и набрал номер Бибы.

Снова довольно долго шли длинные гудки, на экране высветилась надпись: «Подождите, идет вызов абонента».

– Привет, – отозвалась Биба. – Прости, мне нужно было срочно идти к Пике. Ты ведь знаешь, какая она: приходи скорей, это срочно, мы ведь подруги… А ты где?

– Да вот, – ответил Боб, – хотел с тобой поговорить. Ладно, в другой раз. – Он закрыл крышку телефона, не дожидаясь ответа.

Он улегся на скамейку и стал обзванивать ребят по списку. Пипи и Поэт торчали у Жана. Нужно было использовать последние мгновения, пока после первых дней расслабления учителя снова не взялись за дело всерьез.

– ОК, – обрадовался Боб. – Я загляну к вам.

Он вскочил на велосипед и взглянул в сторону дома. В этот самый момент по ступенькам во двор спускались Биба и Гений.

– Опа! – теперь уже немного иначе воскликнул Боб и поспешил к ним.

Биба и Гений, конечно, его сразу заметили. У Бибы бóльшая часть имеющейся в наличии крови бросилась в лицо, а Гений совершенно утратил свою трехсотпроцентную уверенность в себе.

Очки у него на носу как-то странно подскакивали.

– Смотри-ка, ты уже вернулась от Пики? – спросил Боб и добавил: – Или, может, я еще не знаю, что у Гения новое имя – Пика?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Боб попытался растянуть губы в улыбке, обернулся и крикнул:

– Сказав это, Крпан вскочил на свою кобылу и ускакал!^[1]

Затем он со всей силой, на которую только был способен, нажал на педали и рванул прочь со двора.

– Боб, – нервно закричала Биба ему вслед, когда он уже на дикой скорости заворачивал задом. – Боб! Подожди!

Однако за углом ее голос не был слышен. Бобу казалось, что спицы на колесах его велосипеда исполняют сначала грустную и злую, а потом все более бесшабашную и веселую мелодию. В тот момент, когда он забарабанил в дверь каморки Жана, ему все еще казалось, что ветер, который во время езды обвевал голову, растрепал ему волосы и прочистил мозги.

– О, супер, как раз вовремя! – воскликнул Поэт, когда Боб вошел в комнату. – Иди сюда. Посмотри на эти карты!

– Черт! – отрезал Жан. – Ты когда-нибудь выучишь, наконец: пара, две пары, трипс… Мог бы уже запомнить.

– Конечно, мог бы, – захохотал Поэт, – но что делать, если вас так потешно охватывает паника, когда я лезу в карман и вытаскиваю свою шпаргалку.

– Стоп! – закричал Пипи. – Не будь такой свиньей, Жан, доставай из ящика эти воспоминания о Швеции. Ты не поверишь, Боб, какой виски. Шведки расплачивались им с Жаном за его услуги.

– Ну, ну, полегче, – посмеивался Жан, вытаскивая бутылку из ящика. И каждый сделал по глотку.

– А Гения не будет? – Пипи посмотрел на Жана.

– Не знаю, – покачал головой в ответ хозяин. – Мне он ничего не говорил.

– Его не будет! – холодно сообщил Боб. – У него нет времени.

– Прошлый раз кто-то отсутствовал, потому что косил траву у бабули и прогуливался с Бибой, – двусмысленно намекнул Пипи, еще раз глотнул виски и заржал.

– Ну да, что касается этого, – пояснил Боб, – сегодня кто-то не косит траву у бабули.

– А гуляет с Бибой, – крикнул Пипи. – Мать твою, ребята, ведь я вам говорил. Разве это не так. Что я вам говорил?

Все умолкли. Затем начал Жан:

– Подожди, подожди, Боб. Ты знаешь что-то такое, чего мы не знаем?

– Ничего такого, – как-то слишком спокойно пожал плечами Боб. – Редактор газеты и его заместитель должны ведь иногда встречаться. Им нужно подробнее обсудить некоторые вопросы. Это не так просто. Ведь мы распределили обязанности, не правда ли? Я, например, теперь отвечаю за молодые кадры.

– Кхе, кхе, – тотчас перебил его Жан, – там, кстати, есть один молодой кадр, ради которого стоит впасть в опасные грехи. Коцка, если не ошибаюсь? – Боб вздрогнул.

– А вот умерьте ныл и руки прочь. Коцка – сестра моей очень хорошей приятельницы. Серьезно говорю: без глупостей.

– И что? По-твоему, сестры приятельниц не заслуживают каких-то добрых человеческих слов, человеческого отношения? – продолжал Жан. – Ладно, оставим это. Разве не ты сам, Боб, не сказав никому из нас, старых товарищей, ни слова, подал в отставку? Разве не ты сам заварил всю эту кашу с Бибой и Гением? Поэтому теперь у тебя нет никакого права здесь плакаться.

– Разве я плачусь? – раздраженно спросил Боб. – Или, может, жалуюсь? Просто сказал.

– Нет, не просто, но все равно, любовь, газета и друзья… – не мог остановиться Жан.

– Любовь – это любовь, а газета – это газета, – твердо произнес Боб. – И давайте закончим с этим.

– Ну, давайте, – вмешался Поэт, который до этого все время молчал. – Хотя любовь, о чем мы, поэты, хорошо знаем, это вечная тема. Кто сдает?

Он собрал все карты и бросил их на середину стола.

16

– Собственно, я все равно возвращаюсь домой, – объявила Биба, когда Боб на велосипеде скрылся за углом.

Гений стоял перед ступеньками, являя собой прекрасный образец Гения, который предпочел бы оказаться где угодно, только не там, где он был в действительности.

– Хорошо, – кивнул он. Приблизился к Бибе и сделал средне неудачную попытку поцеловать ее в щеку. – Хорошо. Увидимся!

– Пока, – пробормотала Биба, повернулась и помчалась назад к дому. На ступеньках чуть не сбила с ног соседку, почтовую служащую, которая прилагала неимоверные усилия, чтобы вернуть глаза в исходное положение, поскольку до этого они всячески стремились запечатлеть события, происходящие во дворе.

Биба выскочила из лифта и всей своей тяжестью налетела на дверь квартиры. Раздался сильный грохот. Дверь была закрыта на ключ, поэтому при нажатии на ручку не открылась. Она надавила на кнопку звонка, и он звонил и звонил. Мама, с удивлением открывшая входную дверь, успела выдавить лишь: «Что, собственно?..» Но Биба уже рванула мимо нее, бормоча в ответ лаконичное: «Да ничего!..», – и исчезла в своей комнате. Сначала она бросилась на постель, кулаками выбивая возможную пыль из матраса, потом, запыхавшаяся, позвонила по мобильному Пике.

– Срочно приходи сюда!

– Но я… – послышалось из аппарата.

– Никаких «но». Если ты подруга, приходи немедленно. Срочно!

Дверь комнаты медленно открылась, и на пороге показалась мама.

– Биба, – сказала она, – что же…

– Ничего! – грубо ответила Биба. – Меня нет. Ни для кого меня нет. Я жду только Пику.

– Что, собственно… – сделала еще одну попытку мама.

– Меня нет, мамочка, нет меня, – повторила Биба, слегка всхлипывая, и отвернулась к стене.

Мама, пятясь на цыпочках, вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.

Пика примчалась в предельном раздражении. Такой формы общения по телефону она от Бибы не ожидала. Кроме того, им с мамой с таким трудом удалось уговорить оторвавшегося наконец от стола и кровати отца пойти «немного посмотреть» летние распродажи. А тут весь этот переполох и сорвавшаяся с катушек подруга.

– Что, в самом деле, происходит? – спросила она.

Биба почти кричала и с утроенной силой накинулась на матрас:

– Этот человек сумасшедший! Этот человек совершенно сумасшедший!

– Да кто же, в самом деле? – снова спросила Пика и присела к ней на кровать.

– Кто, кто? Боб, конечно! Кто еще?

Пика удивилась и начала восстанавливать события.

– А почему? Ведь на собрании редколлегии он начал, а потом Гений предложил тебя…

– Да, псих, как он мог?

– Кто теперь? – Пика совсем растерялась.

– Кто, кто? Да Гений же. Кто еще?

На Пику, которая едва пыталась собраться с мыслями, теперь обрушилась новая порция еще более сильного замешательства. Вследствие чего, просто необходимо было выкурить хотя бы одну сигарету. Однако перед носом Бибиной мамы этого, конечно, нельзя было сделать без последствий.

– Пожалуйста, начни с самого начала, – предложила Пика. – Прости, но я ничего не понимаю.

Биба сосредоточилась.

– После собрания мы все стали расходиться, а ты ведь знаешь, что Гений сказал мне: нужно кое-что обсудить. Мы вместе пошли по коридору. Все на нас смотрели, хм, хм, думая, скорее всего про себя: «смотри, смотри, новые начальники, как серьезно разговаривают…» Ну да, на самом деле, ведь Гений – совсем неплохой парень, и его отец – какая-то важная птица, значит мы говорили, Гений был очень рассудительным, и вдруг неожиданно оказались перед моим домом, в тот момент мимо проходила моя мама, она сказала «о, Боб», я ее поправила «Гений», «о, Гений, может, вы зайдете, ведь совсем не обязательно сидеть в сушильной комнате», ну мы и зашли, я привела Гения сюда, в свою комнату…

Пика очень напряженно слушала, расставляя в повествовании занятые и точки, потому что Биба в спешке не успевала.

– Затем Гений прямо сразу спросил, может ли он меня разок поцеловать, потому что иначе он за себя не отвечает, а потом позвонил Боб и сказал, что ему нужно срочно зайти кое-что сказать, потом мы с Гением всего несколько секунд посидели, а Боб уже звонит в дверь, я маме сказала, что я у тебя и чтобы она Боба спровадила, как она это умеет, ведь я не знаю, как бы он воспринял Гения у нас дома, Боб ушел, затем мы с Гением спустились вниз, но Боб был там, он видел нас, взбесился и умчался на своем проклятом велосипеде… Сумасшедший, настоящий псих, я тебе говорю! – закончила свою речь Биба.

– Кто из них?

Пике все еще не было ясно.

– Кто, кто? Боб, конечно! Да нет, что я говорю, Гений, конечно!

– Я все-таки не понимаю: кто же из них? Боб или Гений? – повторила свой вопрос Пика.

– Ну Боб. То есть Гений. Короче, оба! Эти типы любому задурят голову. Психи!

– Ага, – задумчиво произнесла Пика. – Теперь понимаю. На самом деле это совсем не обязательно должно было быть правдой, но это обязательно нужно было произнести. Биба вздохнула и посмотрела на нее с благодарностью.

– Начнем еще раз сначала, – сказала Пика. Все указывало на то, что буря стихает и что по глади спокойного моря можно отправляться в спокойное плавание.

– Итак, ты ходишь с Бобом? По крайней мере раньше ходила, так? – Биба рассматривала свои колени и свои руки, которые лежали на коленях.

– Да, – кивнула она. – Да. Думаю, так.

Теперь Пика заняла более твердую позицию. Она исходила из благих ограничений, которые основывались на представлении о жизни ее мамы, те же – на проповедях настоятеля соседнего храма, а те, в свою очередь, – на рекомендациях самого Господа Бога, донесенных до нас вечными книгами. В этот момент Пика решила приберечь для другого случая некоторые практические взгляды на жизнь, которыми в действительности руководствовалась.

– Но целовалась ты с Гением, – строго сделала вывод она.

– Ну да, – поспешила объяснить Биба, – но смотри, Гений сюда пришел, было задумано…

– Кто задумал и что? – продолжала мостить дорогу к истине Пика. – О чем думала ты, о чем думал Гений и чем все это закончилось?

– Ну, я не знаю, – уже почти всхлипывала Биба. Затем она собралась и раздраженно бросилась в атаку:

– Какая ты все-таки противная!

Затем обе замолчали.

– Дорогуша, – спустя какое-то время проговорила Пика, и было абсолютно ясно, что после подобного вступления не следует ожидать какого-то радужного продолжения, – ты красивая, тебя многие пожирают глазами. Тебе нравится гулять с Бобом, потому что он классный парень, тебе нравится быть с Гением, ведь и он классный парень. А ты когда-нибудь повнимательнее присматривалась к продавцу выпечки в вашем магазинчике? Он ведь тоже классный парень. И почтальон, и молодой человек за окошечком в банке. Тебе следует спешить, чтобы не опоздать. Ты ведь самая главная стерва!

Биба посмотрела на нее, глубоко оскорбленная.

– И это ты мне, своей подруге?

– Именно, – подтвердила Пика. – Тебе, своей подруге. Если бы это касалось кого-то другого, я бы слова не сказала. Но ты мне не безразлична. Поняла? Мне не все равно. Точка! Даже не точка, а восклицательный знак!

Биба кончиком носового платка промокнула глаза и слегка шмыгнула носом.

– Другими словами, – тихо проговорила она, – ни Боб, ни Гений не психи, значит, это я сумасшедшая?

Пика усмехнулась.

– Точное слово найдет благодарные уши. Можно сказать и так, – кивнула она в подтверждение. – Но мне кажется, что в твоем случае надежда есть.

– Есть? – захихикала Биба.

– Есть! – подтвердила Пика и прыснула от смеха.

Затем они обе встали, поправили покрывало на Бибиной постели и начали очень долгий и обстоятельный разговор. После чего как-то между прочим они составили небольшой заговор, вернее, невинный девичий проект. Что это такое? Девчонки это точно знают, а парни рано или поздно испытывают на своей шкуре.

Мама сначала удивленно подняла глаза от женского журнала, лежащего на столе перед ней, когда смеющиеся подружки, обнявшись, вышли из комнаты. Но затем снова опустила взгляд и подумала про себя, что, возможно, и не обязательно до конца понимать молодых девушек ежесекундно.

17

Солнце уже потеряло часть своей силы, когда издалека, сначала чуть слышно, а затем все громче, к дому приближался стук ударов мяча о землю. Стук замер перед входом и зазвенел звонок. Отец отложил газету и пошел посмотреть, кто это. Но уже и так было понятно, кто это. Это был Петер, который пришел узнать, дома ли Армани, чтобы пригласить его немного покидать мяч в корзину на ближайшей баскетбольной площадке. Петер был асом по ближним броскам, а Армани – мастером «трёхочковых».

– Он дома, – подтвердил отец. – Зайдешь?

– Лучше здесь подожду, – ответил Петер и быстро добавил, – чтобы не испачкать вам паркет.

На самом деле он знал, что так Армани быстрее соберется и выйдет, и в то же время он сам избежит опасности услышать какой-нибудь лишний, может, даже неприятный вопрос.

Армани вылетел из своей комнаты, полностью готовый к выходу.

– А ты все сделал, что было задано в школе? – донесся из глубины квартиры мамин голос.

– Да, – отозвался Армани. – Да нам ничего не задали.

– Снова ничего? – задала бы вопрос мама, если бы отец уже не закрывал за ребятами дверь, успев бросить вдогонку исчезающему со скоростью света Армани фразу:

– Только чтобы домой еще сегодня!

Это была одна из фраз, которую Армани ненавидел, но сейчас не обратил на нее внимания, поскольку они с Петером в диком темпе пасовали друг другу мяч, постепенно приближаясь к площадке.

Там в одну корзину уже играли несколько парней. Они радостно поприветствовали вновь пришедших. Начали разыгрывать позиции, затем разделились. Армани и Петер употребили необходимые уловки и остались в одной пятерке.

На них было приятно смотреть. Петер был немного сильнее других и, когда он летел к корзине, его было трудно остановить. Однако, когда трое игроков обороны другой команды пытались повиснуть на нем или полностью преградить ему путь, он блестяще пасовал мяч назад Армани, у которого было достаточно времени и пространства для броска. Позиция немного сбоку была идеальной, отсюда «трёхочковый» не промажешь. Случалось, конечно, и наоборот. Армани с мячом приближался к своей излюбленной позиции, парни из другой команды бросались к нему со всех сторон, чтобы нейтрализовать его, но Армани взмахом левой руки сильным ударом посылал мяч Петеру, которому оставалось только в тоске, зато без помех класть мяч в корзину.

– Ну вот, опять… – противники били себя по лбу.

– Да я не хотел, – заливался Петер, – но раз вы меня вынуждаете…

Затем последовали короткие пререкания, что Армани и Петер друг без друга – чистые нули, затем Армани спрашивал, кто отважится соревноваться с ним в метании «трёхочковых».

Какое-то время это ворчание еще продолжалось, потом один замечал, что уже темнеет, другому нужно было срочно идти домой помогать отцу, третьему…

Армани и Петер остались на площадке одни. Они еще немного покидали мяч, пока, наконец, Петер не перехватил его и не сел на него сверху.

– Я в дерьме, – сказал он и вытер пот со лба. – В полном дерьме.

– Да? – спросил Армани. – А что такое?

Петер только что поступил в гимназию в центре города; вместе с родителями и сестрой он вернулся из-за границы, и на его счастье в гимназии, которая находилась ближе всего от их дома, еще было свободное место.

– Только не говори, что преподы тебя достают. Ведь все только начинается, – сказал Армани, бросил на асфальт перед Петером свою спортивную майку и уселся на нее.

– Не в этом дело, – после мучительного молчания ответил Петер, – одна банда угрожает меня избить.

Армани вздрогнул и выпрямился. Петер нерешительно глядел в землю перед собой.

– Они думают, если твой старик работал за границей, то ты набит баблом? – продолжил задавать вопросы Армани. – Или тут что-то другое?

– Сказуемое скрыто в подлежащем, – ответил Петер. Он вытирал лоб, одновременно стараясь удержаться на мече.

– В подлежащем? – задумался Армани, тщетно копаясь в своих скудных обрывках знаний по грамматике. – Разве дело с этим не обстоит как-то по-другому?

– Хорошо бы, – вздохнул Петер. – Но не просто по-другому. Оно идет по наиболее грубому сценарию. В школьном туалете меня зажал Зубок. – Армани вскочил на ноги.

– Быть не может! Повсюду этот тип! Во всех школах промышляет.

Затем он задумался и нерешительно спросил:

– Говорят, что паханчик и его друзья просто так не угрожают. Говорят, Зубок всегда бьет очень точно. В отношении меня он, кажется, ошибся.

Петер смотрел на друга очень долго и с очень большим сомнением. К счастью, уже достаточно стемнело, так что нельзя было разобрать всех оттенков чувств, отразившихся на его лице и в глазах. Поэтому было не совсем понятно, Армани тоже не может или не хочет видеть.

– Ошибся? – растягивая слово, повторил Петер.

– Да, – тут же подтвердил кивком головы Армани.

Петер послал плевок дугой в траву у площадки. Он немного поколебался. Но потом вспомнил, что уже сказал «а». В этом случае весьма логично произнести и «б». Он поискал подходящие слова. Но вскоре ему пришло в голову, что нечего накручивать разные метафоры, если нужно нарисовать жесткую картину происшедшего.

– В школе один тип предложил мне траву. Он раньше у нас учился, ребята его помнят. Сказал, что у него нет времени разносить траву всем, кто хочет. Цена была выгодная. Этот тип дал мне специальные весы и внушительный пакет. Что ж я буду отказываться от денег, если они сами плывут в руки, сказал я сам себе, – признался Петер. – Однако, если не везет, то не везет, – продолжил он. – Пришел я домой, кинул товар под кровать, вокруг накидал всякого хлама, а три дозы запихнул в карман. На спортивной площадке перед детским садом гуляли парень с девушкой, мне показалось, что бизнес отлично раскручивается, вытаскиваю дозу из кармана… черт! а те двое тоже вынимают руки из карманов и показывают удостоверения… особых агентов. Ага, обрадовались они, уже целую неделю тебя поджидаем, а ты пропал. Какая неделя, почему пропал, удивленно повторяю я за ними, а те двое так жестко, ну так, отдай товар, идем к тебе домой, только сначала сделаем короткий звонок…

Петер замолчал, он продолжал сопеть и все еще вытирал пот с лица.

– Дома был настоящий цирк. На спектакль полиция пригласила еще и соседей. Дурдом. Хоть головой о стену бейся. Ищейки, ясно, нашли заначки под моей кроватью. Я объяснял, что спрятал это для друга, который болен, но никто, конечно, на эту историю не купился. А продавал ты тоже для приятеля, для какого, как долго он будет болен и так далее…

Армани слушал молча.

– И что теперь? – спросил он. – Они ходили в школу?

– Нет-нет, – замотал головой Петер. – Конфискация, допрос, протокол, слезы и крик, подпишите здесь, теперь, уважаемые соседи, вы, теперь мы напишем заявление о правонарушении, потом будет предварительное слушание в суде, а ты, парень, подумай, что делаешь и чем это грозит, до свидания, мы пошли…

Армани вытянул руки, словно направил две антенны в небо для улавливания умных мыслей. Но ничего не получилось, суставы у него слегка похрустывали, в голове слегка шумело.

– Однажды я купил одну дозу, потому что в нашей школе этого было, как грязи, и сразу расплатился. Когда меня спрашивали, хочу ли я еще, то отвечал, что уже три дня меня рвет и что пока я бы немного подождал, – объяснил Армани.

– Мама на грани нервного срыва, отец же какое-то время с трудом дышал и, в конце концов, даже не поколотил меня, – продолжал Петер. – Поучения продолжаются без остановки, меня едва выпускают поиграть в баскетбол. Ну и что, ведь понятно, дома они меня не смогут запереть…

– Зачем ты на это пошел? И о чем ты думал? – спросил Армани.

– Что – это? Что? Разве я думал, что меня схватят, я что, хотел весь этот цирк дома, я хотел… Что, что, что? Я хотел купить старый авто. У всех они есть. А те, у кого полно капусты, катаются на новеньких… Ни о чем я не думал, хотел на скорую руку хапнуть бабла и привет! – айда на море.

– А что теперь думаешь?

– Не поверишь, очень, очень, очень думаю! Дома у меня цирк, товара нет. А Зубок требует за этот товар денег. Говорит, что мне весьма настойчиво советует, ибо в противном случае все кончится совсем плохо. Понятно, для кого. И побои – это не расплата, говорят они. Тип, который дал мне товар, скрывается, так как не знает, что я сказал полицейским, – объяснил Петер. К этому времени уже совсем стемнело.

– Такое дело, – вздохнул Петер, поднялся с мяча и вслепую бросил его в сторону стойки. Мяч попал точно в корзину.

– Можешь дать мне взаймы?

Армани подхватил мяч и удивленно посмотрел на друга.

– Взаймы? Да ты ведь знаешь, что Зубок все у меня отнял.

– Я не говорю про мелочь, – горько пояснил Петер. – О настоящей сумме говорю.

Армани потерял дар речи. Но спустя какое-то время ему вдруг показалось, что где-то глубоко в его памяти зажегся какой-то очень слабый свет. Показалось, словно он приближается и увеличивается в размерах.

– Что ты сказал? – снова спросил Петер.

– У меня нет ни мелочи, ни денег. Возможно, у меня есть нечто большее, – пробормотал Армани. – У меня есть идея. Бывай, старик, без паники. – И он повернул в сторону дома.

– Я уже не в панике. Я сейчас гораздо глубже, – ответил Петер. – Сии спокойно. Завтра утром расскажешь, есть ли еще у тебя идея. Но только, если она хорошая!

Он стучал мячом по земле, удары постепенно затихали в темноте.

18

Центр среднего специального образования несколько дней варился в своем обычном школьном соку, но вскоре пришло сообщение от Бибы о заседании редколлегии. В то же время и на том же месте. Заседание пройдет без прицепов.

– Без прицепов? – спросил Жан, усаживаясь на свое обычное место в углу и вытягивая ноги почти до середины комнаты.

– Я договорилась с, Кокошниковой, – пояснила Биба, – что сначала мы поговорим сами и начнем подготовку содержания. Если нам будет неясно, как писать, то поможет она, если, что писать, то поможет Корузникова, если же у нас будут проблемы с Интернетом-, то, засучив рукава, – учитель Новак. В общем, серьезно принимаясь за дело, мы начинаем без педагогических кадров, которые ждут в положении низкого старта и в любой момент готовы прийти на помощь. Понятно?

После этого она максимально обворожительным голосом и со сладчайшей улыбкой обратилась к Бобу.

– Ведь в прошлом году, когда все начиналось, было так же, правда?

Боб взглядом средней степени приветливости посмотрел сначала немного на Бибу, потом немного в окно, а затем, после обстоятельного размышления ответил: «Да».

После чего Биба тем же максимально обворожительным голосом и с той же сладчайшей улыбкой обратилась к Гению:

– Начни, пожалуйста, обзор содержания.

Гений, сделав вид, что машет хвостиком, громко рассмеялся и ответил «разумеется!», потом достал большую тетрадь в твердой обложке.

– «МЭГА», первый номер, – продекламировал он. – Считаю, что сначала следует написать что-то о школе, затем дать информацию о том, что происходит вокруг нас, и потом – о мире вообще. Кто возьмется?

– За что? – спросила Размеш.

– За все сразу, – пояснил Гений.

Пипи поднялся и из заднего кармана брюк вытащил кипу листков. Половина из них тут же полетела на пол, и Миха, вскочив, стал собирать их под столом и вокруг стульев. Пипи с достоинством ожидал, пока молодой коллега соберет все листки, а затем величественно стал их просматривать, переворачивать, при этом то утвердительно кивая, то отрицательно качая головой и, наконец, располагать по каким-то, одному ему ведомым, правилам.

– Угу, – подвел он итог, обвел взглядом всех присутствующих и замер.

– Неужели ты уже готов? – нервно спросил Гений.

– Да, готов, – отозвался тот. – Не нервничай. Дело серьезное. Или, может, мне уйти?

– Никуда не уходи! – воскликнула Коцка и эдак невзначай тряхнула тем, на чем отдыхали глаза парней. – Мы все ждем, что будет, тем более ты так основательно подготовился.

– Так вот, – начал Пипи. – К счастью, у нас есть Коцка, которая умеет работать с людьми. В общем, давайте оставим в покое разную ерунду. Прежде всего, определим структуру. Начнем с передовицы, которая задаст тон всему номеру. Одновременно наметим хотя бы две нити, связывающие ключевыми словами передовицу и острые личные комментарии, которые мы подготовим. В конце смогу высказаться и читатели, мы дадим им такую возможность на форуме. Потом пойдет главная школьная тема, подготовленная тем же образом. Далее будет текст, касающийся более широкого окружения. Потом будет мир. На последней странице разгорятся мелкие личные страсти: литература, мода, секс, кино, спорт, разное… Убойная газета на пяти полосах, ссылки с которой идут во все концы и края.

– Безумие, – тотчас отозвался Жан. – Где ты видел что-либо подобное?

– Нигде, – спокойно парировал Пипи. – Мы это сделаем. Имеет смысл начинать только что-то абсолютно новое или не начинать ничего. Разве нет, ваше величество госпожа главный редактор?

– Это ты мне? – подскочила Биба.

– Мне кажется, да, – кивнул головой в знак согласия Пипи. – Ведь Гений от нашего имени тебя демократично избрал. Разве не так?

– Да, избрал, – быстро отозвался Гений. – Но вы все согласились, верно, Боб?

Боб вновь взглядом средней степени приветливости посмотрел сначала на Бибу, потом немного в окно и затем, после обстоятельного размышления, снова сказал: «Да».

Байси о чем-то заговорщически шушукался, то с Размеш, то с Армани, потом подключил Миху и Коцку, а затем вежливо спросил:

– Господа старички, не кажется ли вам, что нам, младенцам, следует на полчаса выйти, чтобы у вас было время перегрызться друг с другом; вы только скажите. Мы понимаем! Когда становишься взрослым и умным, жизнь оказывается очень тяжелой, не так ли? Нам выйти отсюда, Биба?

Прежде чем Биба смогла что-либо ответить, вмешалась Шпела. Ее темные волосы растрепал порыв ветра, вызванный резким поворотом головы, а на бледных щеках вдруг появилось несколько красных пятен.

– Я не могу пиарить газету, которую создает разругавшаяся редколлегия, – проговорила она, взмахнула руками и тотчас села на место.

– А кто ругается? Что ты говоришь? Здесь всего лишь несколько гениев в вежливой, присущей им манере общаются с друзьями. Возможно, они даже гении в квадрате, а не обычные гении. Нужно их понять. Маленькие люди не должны мешать великим умам, – примиряюще подытожил Жан.

Он переставил свои длинные ноги так, чтобы они еще сильнее торчали как предупреждение великим умам.

– Но ведь здесь нет ничего такого? – вмешалась Пика. – Мы просто разговариваем. Мне кажется, идея Пипи о последней странице очень хорошая.

– Еще одна женщина, у которой только секс в голове, – вздохнул Армани. – Помогите!

– Когда я смотрю на тебя, на ум скорее приходит мода, – язвительно ответила ему Пика. – О, Армани!

– Это, как вы слышали, ее плач о моде, то есть обо мне, – пояснил Армани.

Биби стало ясно, что она вновь обязана взять ход собрания в свои руки.

– Ну ладно, – начала она. – Идеи очень хорошие. Боб, ты возьмешься написать передовую статью для первого номера? Ведь ты такой…

Она вновь прибегла к льстивым словам и сладкой улыбке.

– Нет, я бы написал что-нибудь о школе, – возразил Боб. – Хорошую, острую и бесшабашную передовицу пусть напишет Пипи. Ведь это он собирался разносить все в пух и прах. А внешняя политика, как в прошлый раз отметил Гений, ждет его героических усилий. Опа, пардон, я бы не хотел встревать… Я здесь для того, чтобы заботиться о детях.

– Браво, папочка! – воскликнула Размеш, а Коцка, Миха, Байси и Армани весело зааплодировали.