Текст книги "Левиафан"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 4

Солнце едва поднялось над деревьями, когда прибыли военные. Они ехали через поле на вездеходном экипаже, запряженном парой тигроволков, направляясь прямиком к шеренге рекрутов. Мускулы огромных зверей бугрились под кожаной упряжью. Один из них встряхнулся, словно гигантская кошка, и во все стороны полетели капли пота.

Краем глаза Дэрин заметила, как оцепенели стоявшие рядом с ней мальчики. Когда кучер щелкнул бичом, заставив тигроволков зарычать, весь строй с нервным перешептыванием подался назад.

В открытом экипаже стоял мужчина в форме капитана воздушных войск, с хлыстиком для верховой езды под мышкой.

– Джентльмены, добро пожаловать в Вормвуд-Скрабс! Надеюсь, никого из вас не пугают эти творения естественной философии?

Вопрос остался без ответа. Фабрикаты в Лондоне встречались на каждом шагу, но куда им было до этих полуволков-полутигров! Великолепные создания: сплошные мышцы, когти и зубы; изобретательный, почти человеческий ум… Дэрин боролась с искушением подойти и рассмотреть их поближе. До сегодняшнего дня она видела боевых фабрикатов только в зоопарке.

– Черт бы их побрал, – раздался взволнованный шепот. Мальчик, стоявший рядом, был почти так же высок, как она сама; его короткие светлые волосы ерошил ветер. – Не хотел бы я встретиться с этими тварями, когда их спустят с привязи!

Дэрин едва удержалась от искушения объяснить соседу, что волкоиды – самые умные и послушные из всех фабрикатов. Волки не слишком далеко ушли от собак и прекрасно поддаются дрессировке. С летающими существами сладить куда труднее.

– Прекрасно, – не дождавшись отклика, насмешливо сказал капитан воздушных войск. – Значит, никто не откажется познакомиться с ними поближе?

Снова щелкнул бич. Экипаж с грохотом пересек поле и покатил вдоль шеренги рекрутов на расстоянии вытянутой руки. Для трех мальчишек с дальнего конца строя это оказалось чересчур. Отшатнувшись от тигроволков, они с криками бросились к распахнутым воротам.

Дэрин не сводила глаз с проходивших мимо зверей. По спине девочки пробежали мурашки, когда они оказались прямо напротив, пахнув псиной и сырым мясом.

– Недурно, недурно, – усмехнулся капитан. – Приятно видеть, что далеко не все из вас находятся в плену у предрассудков.

Дэрин фыркнула. Некоторые люди – их называли обезьяньими луддитами [2]2
  Луддиты – политическое движение в Англии начала XVII в., выступавшее против механизации труда.


[Закрыть]– выступали против любых дарвинистских творений. Они утверждали, что межвидовое скрещивание и создание модифицированных живых существ – не наука, а откровенное богохульство, несмотря на то что последние полвека фабрикаты превратились в основу могущества Британской империи.

Может, тигроволки и были тем секретным испытанием, на которое намекал Джасперт? Дэрин самодовольно улыбнулась. Тогда это сущая безделица!

– У вас стальные нервы, джентльмены, но надолго ли их хватит? – в своей насмешливой манере продолжал капитан. – Для начала хочется увидеть, как вы относитесь к высоте. Старшина!

– Кругом! – раздалась команда.

Шаркая ногами, строй повернулся к белому шатру. Дэрин обратила внимание, что Джасперт все еще там, о чем-то толкует с учеными. На лицах собеседников блуждали плохо скрываемые ухмылки.

Затем шатер распахнулся, и у Дэрин отвисла челюсть.

Внутри оказался воздушный зверь, летающая медуза. Десяток человек, удерживавших ее щупальца, аккуратно вытащили тварь наружу. Она пульсировала и нервно вздрагивала; ее полупрозрачный купол, наполненный газом, мерцал и переливался в лучах восходящего солнца.

– Медуза Гексли! – выдохнул сосед Дэрин.

Та кивнула. Перед ними был самый первый из дышащих водородных фабрикатов. Он ничем не напоминал суперсовременные гигантские живые корабли, с их многочисленными палубами, гондолами и смотровыми площадками.

Гексли была столь же опасна, как медузы и другие ядовитые морские существа, из тканей которых ее сотворили. Резкий порыв ветра – и напуганная Гексли пикировала на землю. Желеобразные внутренности существа легко выдерживали падение с большой высоты. К сожалению, того же нельзя было сказать о ее пассажире.

Глаза Дэрин распахнулись еще шире, когда она заметила стропы и подвесное сиденье, прикрепленные под куполом медузы.

Так вот он, тест на «чувство воздуха», на который намекал Джасперт?!

А она-то решила, что брат просто пошутил. Ух, мерзавец!

– Джентльмены, вы счастливчики! – произнес капитан. – Сегодня утром вам предстоит подняться в воздух. Невысоко и ненадолго: всего лишь на тысячу футов. Вас поднимут и сразу опустят, весь полет продлится минут десять. Знаете, сверху открывается прекрасный вид на Лондон!

Дэрин почувствовала, как ее губы сами растягиваются в улыбке. Ведь именно этого она и хотела: подняться в небо, как в былые времена на папином воздушном шаре!

– А тем, кто не захочет совершить этот увлекательный подъем, – закончил офицер, – мы пожелаем всего самого наилучшего и на этом распрощаемся.

– Ну что, салаги, кто желает полетать первым? – крикнул старшина с дальнего конца строя. – Добровольцы есть? Сейчас буду вызывать по списку!

После небольшой заминки строй зашевелился. Еще около десятка рекрутов отправились к воротам. На этот раз они не бежали с воплями, а просто ушли беспорядочной толпой, пугливо оглядываясь на пульсирующего воздушного монстра. Дэрин отметила, что на поле осталось не больше половины рекрутов.

– Отлично. – Капитан прошелся перед поредевшей шеренгой. – Теперь, когда наши ряды очистились от этих обезьяньих луддитов, кто рискнет первым?

Без малейших колебаний, подавив холодок в животе и не думая о приказе Джасперта «не высовываться», Дэрин Шарп сделала шаг вперед.

– Разрешите, сэр! Я хочу полетать.

Вскоре Дэрин уже покачивалась под брюхом Гексли. Кожаные ремни проходили у нее под мышками и туго обхватывали талию. Вся эта конструкция крепилась к сиденью, похожему на дамское седло. Пока старшина возился с застежками, Дэрин тряслась каждый миг, боясь, что вся правда выплывет наружу, но Джасперт оказался прав: ничто в ее фигуре не выдавало пола.

– Ну, парнишка, поехали? – заговорщицки прошептал старшина. – Наслаждайся видом и жди, когда тебя спустят. А главное, не делай ничего такого, что может испугать нашу зверушку.

– Угу, сэр. – Дэрин сглотнула.

– Если запаникуешь или что-то пойдет не так, сбрось вниз вот это. – Он достал толстый рулон желтой материи, конец которого привязал к ее запястью. – И мы быстренько спустим тебя.

– Не беспокойтесь. – Дэрин стиснула в руке сверток. – Не запаникую.

– Ну да, все вы так говорите!

Старшина улыбнулся и вложил ей в другую руку шнур, ведущий к двум наполненным водой емкостям, прикрепленным к щупальцам медузы.

– Это на случай, если ты вдруг учинишь что-нибудь совсем глупое и медуза уйдет в пике. Увидишь, что земля приближается слишком быстро, – дерни за шнур.

– Вода выльется, и зверь станет легче, – кивнула Дэрин.

Точно такие же мешки с балластом имелись на папиных воздушных шарах.

– Смышленый парнишка, – одобрительно сказал старшина, отступая в сторону. – Но смекалка не заменит чувство воздуха. А оно-то, как говорят в воздушном флоте, и спасает отчаянные головы. Понял?

– Да, сэр!

Внезапно у Дэрин перехватило дыхание. Она не могла дождаться, когда наконец оторвется от земли. Все эти годы без полетов, прошедшие с папиной смерти, навалились на плечи тяжким грузом.

Старшина попятился и дунул в свисток. Раздалась короткая трель. На последней резкой ноте люди, державшие щупальца медузы, одновременно отпустили их.

Стропы впились в тело Дэрин, будто ее тянули вверх гигантской сетью. Через миг ощущение резкого подъема пропало, только земля продолжала стремительно удаляться под ногами.

Остался внизу строй мальчишек, следивших за полетом Дэрин с неприкрытым благоговением. Джасперт широко улыбался, и даже лица ученых выражали восхищение. Дэрин охватил восторг. Она поднималась в воздух, купаясь во всеобщем внимании, словно акробат, балансирующий на веревке. Ей захотелось крикнуть:

«Эй вы, простофили! Я лечу, а вы – нет! Я – настоящий летчик, если вдруг не заметили! И в заключение хочу заметить, что я – девочка! А вы можете катиться куда подальше!»

Четыре человека, крутившие лебедку, не мешкали, и очень скоро лица внизу превратились в размытые пятна. Взгляд охватывал правильный овал бывшего крикетного поля, на месте которого теперь было взлетное; сетку шоссе и железнодорожных путей, оплетавшую Скрабе; саму тюрьму, три крыла которой очертаниями напоминали огромные вилы, направленные на юг.

Дэрин подняла голову и взглянула на медузу. Сквозь ее полупрозрачное тело светило солнце; вены и артерии, пронизывающие желеобразную плоть, казались радужным плющом. Щупальца свободно двигались в воздухе, хватая пролетавших мимо насекомых и закидывая в отверстие желудка где-то в верхней части купола.

Водородные дышащие летуны, естественно, не потребляли водород. Наоборот, они его выдыхали и накапливали в полостях тела. Бактерии в их желудках разлагали пищу на простые составные элементы: кислород, углерод и, самое главное, водород, газ легче воздуха.

Дэрин подумала, что ее жизнь зависит от кучки переработанных в газ мертвых насекомых, а от падения с огромной высоты защищают лишь несколько жалких полосок кожи. По идее, ей должно быть страшно, но вместо этого она чувствует себя потрясающе, паря в небе как орел.

На востоке показались очертания Центрального Лондона, рассеченного надвое сияющей лентой Темзы. Скоро станут видны обширные зеленые пятна Гайд-парка и Кенсингтон-гарденс. Пейзаж походил на живую карту: по улицам, словно жуки, ползли омнибусы, на воде трепетали паруса речных судов.

Когда вдалеке блеснул шпиль собора Святого Павла, по стропам внезапно пробежала дрожь. Дэрин насупилась. Неужели десять минут уже истекли?

Она взглянула вниз, но канат, протянутый к земле, свободно провисал. Ее еще не спускали.

Толчок повторился. Теперь Дэрин увидела, что щупальца вокруг нее хаотически извиваются, словно их пытаются отрезать ножницами. Спустя какое-то время они успокоились и снова переплелись в крученый хвост.

Гексли нервничала.

Забыв о панораме Лондона, Дэрин раскачивалась из стороны в сторону, вертя головой в попытке понять, что могло напугать летучее создание.

Вскоре источник тревоги обнаружился. Темная бесформенная масса облаков гигантской волной накатывалась с севера. Ближний край облачного фронта уже накрыл Лондон, северные пригороды расплывались в пелене дождя.

Дэрин бросила встревоженный взгляд вниз, пытаясь определить: видят ли люди у лебедки приближающуюся угрозу? И вообще, не собираются ли спустить ее? Но окрестности взлетного поля все еще озаряло восходящее солнце. Наверняка с земли небо казалось безмятежно-голубым, а погода идеальной для пикника.

Дэрин замахала рукой, но ее жест либо не заметили, либо не поняли его значения.

– Вот зараза! – выругалась она, задумчиво глядя на привязанный к руке желтый рулон. У настоящих разведчиков, для которых и предназначена медуза, всегда есть с собой семафорные флажки или, на худой конец, ящерица-посыльный, способная сбежать вниз по канату. Но ей выдали только сигнал паники.

А Дэрин Шарп никогда не паникует! По крайней мере, она так считает.

Девочка с надеждой взглянула на черный край неба. Может, это просто последние остатки ночной тьмы, которая вот-вот рассеется? А вдруг у нее нет никакого «чувства воздуха» и ее просто одурманила высота?

Дэрин закрыла глаза, сделала глубокий вздох и сосчитала до десяти.

Когда она их открыла, облака никуда не делись. Хуже того, они стали ближе.

Гексли снова задрожала. Воздух был насыщен электричеством – видимо, приближалась гроза. Учебник по аэрологии не соврал: «Если утром небо красно – чуют моряки опасность».

Девочка еще раз бросила взгляд на желтую тряпку. Если она сбросит ленту, офицеры решат, что она испугалась. Потом, на земле, она объяснит им, что это была не паника, а сознательное решение спуститься ввиду близкой грозы. Может быть, ее даже похвалят за разумную осторожность.

Но что, если грозовой фронт пройдет стороной? Или потеряет силу и рассеется, не добравшись до взлетного поля?

Дэрин стиснула челюсти, подсчитывая, как долго находится в воздухе. Кажется, десять минут уже истекли? Или здесь, в холодном пустом небе, чувство времени ей изменило?

Взгляд Дэрин метался между желтым рулоном и грозовыми тучами. Интересно, как бы на ее месте поступил мальчишка?

ГЛАВА 5

Первым, что почувствовал принц Александр, когда очнулся, была тошнотворная сладость во рту. Мерзкий привкус перебил все прочие ощущения. Принц не мог ни смотреть, ни слушать, ни даже думать: мозг словно потонул в патоке.

Мало-помалу сознание прояснилось. Алек почувствовал запах керосина, услышал, как ветки скребут по железу. Мир был полон грохочущего железа и раскачивался, причем это не было галлюцинацией.

Тогда Алек начал вспоминать: урок ночного вождения; неожиданное нападение учителей, приторная отрава, которая его усыпила. Он по-прежнему находится в штурмовике и удаляется от дома. Его на самом деле похитили!

По крайней мере, он жив. Возможно, за него собираются потребовать выкуп, что, конечно, унизительно, но лучше, чем смерть.

Похитители явно считали, что Алек не представляет угрозы, и даже не связали его. К тому же кто-то подложил ему под спину одеяло.

В отверстиях вентиляционной решетки мелькали пятна света, заставляя мальчика щуриться. Наконец он разглядел аккуратные стойки для снарядов; пневматика шипела как будто громче и ближе, чем обычно. Очевидно, это орудийный отсек.

– Ваше высочество? – нервно спросил кто-то.

Алек с трудом привстал, всматриваясь в полумрак. Возле стенки замер солдат лет двадцати, с любопытством и настороженностью рассматривая пленника, поскольку явно впервые видел принца так близко.

– Где мы сейчас? – спросил Алек властным тоном, невольно подражая отцу.

– Я… прошу прощения, точно не знаю, ваше высочество!

Принц нахмурился. Вряд ли парень ему соврал: не очень-то много увидишь с нижней палубы сквозь орудийный прицел.

– В таком случае куда мы направляемся? Военный сглотнул и протянул руку к интеркому:

– Сейчас спрошу графа Фольгера…

– Нет!

Рука застыла. Принц мрачно улыбнулся. Хоть кто-то в этом шагоходе не забыл о субординации.

– Ваше имя, солдат? Парень отдал честь.

– Капрал Бауэр!

– Отлично, Бауэр, – ровным голосом сказал Алек. – Приказываю выпустить меня отсюда. Можно на ходу выпрыгнуть в главный люк. Пойдете со мной и поможете добраться до дома. Уверен, эрцгерцог наградит вас. Вы станете героем, а не предателем…

– Ваш отец… – Лицо капрала побледнело. – Простите…

Алек с трудом вспомнил, что сказал Фольгер перед тем, как плеснуть сонным зельем. Что-то о смерти его родителей…

– Нет, – сказал Алек, растеряв всю уверенность. Внезапно металлическая утроба шагохода показалась ужасающе тесной. – Пожалуйста, выпустите меня! – жалобно попросил он, не как принц, а просто как похищенный ребенок.

Капрал смущенно отвернулся и постучал замасленным гаечным ключом по краю верхнего люка.

– Перед отъездом в Сараево, – произнес граф Фольгер, – ваш отец оставил кое-какие распоряжения на случай самого худшего.

Алек не ответил. Он сидел в кресле главного пилота, глядя в смотровую щель на проплывающие мимо верхушки молодых грабов. Рядом мастер Клопп управлял шагоходом, быстро и точно манипулируя рычагами. Горизонт был красным, как кровь. Занимался рассвет. Они забрались глубоко в лес и теперь двигались по старой просеке, держа курс на запад.

– Ваш батюшка был мудрым человеком, – заметил Клопп. – Он понимал, насколько опасно сейчас в Сербии.

– Никакая опасность, – сказал Фольгер, – не заставила бы эрцгерцога пренебречь своими обязанностями.

– Обязанностями?

Алек уронил голову на руки, его все еще мутило от сладкой химии.

– Но мама… Он не взял бы ее туда, где опасно! Граф Фольгер вздохнул.

– Эрцгерцог всегда радовался, если принцесса София принимала участие в государственных делах.

Принц закрыл глаза. Да, отца уязвляло, что жена не имеет права находиться рядом с ним на официальных приемах. Такова расплата за любовь к женщине некоролевского происхождения.

Мысль о том, что родители мертвы, казалась нелепой.

– Это просто уловка, чтобы я вел себя тихо. Вы все лжете!

Никто не ответил. В кабине было шумно от гула двигателей и скрежета веток по обшивке. Фольгер стоял молча, с задумчивым выражением на лице.

С полотка свисали кожаные петли, покачиваясь при каждом шаге штурмовика. Как ни странно, часть сознания Алека восхищенно следила за тем, какими точными, выверенными движениями Клопп управляет шагоходом.

– Сербы не посмели бы убить моих родителей, – упрямо сказал Алек.

– Я подозреваю не их, – ровным голосом ответил Фольгер, – а тех, кто хочет развязать войну между европейскими державами. Что толку рассуждать, Александр? Наша цель сейчас – обеспечить вашу безопасность.

Алек снова уставился в смотровую щель. Фольгер назвал его просто Александром, без всякого титула, словно простолюдина, но сейчас это показалось несущественным.

– Убийцы предприняли две попытки за одно утро, – сказал фейхтмейстер. – Сербские школьники едва ли старше тебя. Сначала бросили бомбу, потом стреляли из пистолета. Оба раза ничего не вышло. Вечером был устроен праздник в честь эрцгерцога, все пили за его отвагу. А ночью твои родители скончались от яда.

Алек представил их бездыханными, лежащими рядом и ощутил в душе ужасную пустоту. Во всей этой истории не имелось никакого смысла! Убийцы могли напасть на самого Алека с его сомнительными правами на титул и престолонаследие, но у отца была чистая кровь, а права являлись бесспорными.

– Если они в самом деле мертвы, – сказал он с трудом, – почему вы заботитесь обо мне? Я теперь ничто.

– Кое-кто может считать иначе.

Граф Фольгер передвинулся ближе к креслу главного пилота, глянул наружу и прошептал принцу на ухо:

– Императору Францу-Иосифу восемьдесят три года. Наступают беспокойные времена. Если он умрет, многие вспомнят о тебе.

– Да он сильнее всех ненавидел маму! Озаренный тускло-багровыми лучами восходящего солнца лес был уныл и однообразен. Алек снова зажмурился.

– Чего стоят клятвы, если…

Кабину тряхнуло так, словно земля решила сойти с орбиты.

– Я просто хочу вернуться домой.

– Не раньше, чем вы окажетесь в безопасности, юный господин, – сказал Клопп. – Мы дали клятву вашему отцу.

– Тихо! – воскликнул Фольгер.

Алек взглянул на него с изумлением и хотел было ответить резкостью, как вдруг граф с силой схватил его за плечо.

– Глушите двигатель!

Клопп послушно остановил шагоход. Рев «даймлеров» превратился в глухое ворчание и умолк. Кабина наполнилась шипением пневматики.

Стало тихо до звона в ушах, размеренные шаги штурмовика еще отдавались во всем теле. Сквозь смотровую щель было видно, что в лесу не шевелится ни единый лист.

Не пели птицы, не шелестел ветер – казалось, все снаружи замерло, удивленное внезапной остановкой машины.

Граф Фольгер прикрыл глаза.

Теперь и Алек почувствовал едва уловимую дрожь, идущую по корпусу шагохода. Приближался кто-то более крупный и тяжелый, чьи шаги сотрясали землю…

Граф потянулся и открыл верхний люк. В кабину хлынул поток света. Ухватившись за край, Фольгер выбрался наружу.

Земля снова содрогнулась. Лес зашевелился, затрепетал листвой, словно проснувшись. У принца вдруг похолодело в животе, как от сердитого отцовского взгляда.

– Ваше высочество, – окликнул его граф, – не хотите подняться ко мне?

Встав на кресло, Алек высунулся наружу.

Солнце ударило в глаза, заставляя зажмуриться. Рассвет окрасил небо в яркий оранжевый цвет. Штурмовик немного возвышался над молодым лесом, и горизонт казался безграничным – особенно после долгих часов, проведенных в тесноте шагохода.

Фольгер махнул рукой в ту сторону, откуда они приехали.

– А вот и ваши враги, принц Александр.

Прищурившись, Алек разглядел над кронами деревьев в нескольких километрах отсюда еще одну машину. Шесть ее циклопических ног передвигались размеренно и неторопливо, зато на верхней палубе, возле орудийных башен, люди кишели как муравьи. Мелькали сигнальные флажки. Вдоль борта гигантского шагающего корабля протянулась надпись: «Его Императорского Величества фрегат "Беовульф"».

Принц зачарованно следил, как огромная стальная нога выбирает место и опускается в лес. Спустя несколько долгих секунд затряслась земля, а вместе с ней деревья и корпус шагохода. Еще один шаг – верхушка высокого дерева закачалась и рухнула, сметенная поступью гиганта. На флагштоке над верхней палубой трепетало на ветру черно-бело-красное знамя армии кайзера.

– Германский сухопутный дредноут, – тихо сказал Алек. – Но мы ведь все еще в Австро-Венгрии?

– Да, – подтвердил Фольгер. – Те, кто желает хаоса и войны, охотятся за нами, ваше высочество. Вы все еще мне не верите?

«А что, если дредноут выслан мне на помощь?» – вдруг подумал Алек.

«Может, похитители все это время врали и родители живы? Если так – наверняка развернута поисковая операция с привлечением германских союзников! Иначе почему это железное чудовище оказалось на территории другой страны?»

Алек увидел, как дредноут медленно поворачивается к ним боком…

– Сюда! – закричал он, размахивая рукой. – Я здесь!

– Не трудитесь, ваше высочество, – мрачно хмыкнул Фольгер. – Они нас уже заметили.

Алек все еще махал рукой, когда вдоль орудийной палубы дредноута полыхнула цепочка вспышек, пороховой дым окутал башни корабля серым маревом. Звук пришел секундой позже – нарастающий грохот, сменившийся пронзительным визгом и ревом. Деревья вокруг пригнуло, штурмовик осыпало листьями. Через миг взрывная волна тряхнула шагоход, заставив его покачнуться.

Фольгер затащил принца обратно в кабину. Двигатели взревели, пробуждаясь к жизни.

– Орудие к бою! – прокричал Клопп в интерком.

Алек сам не заметил, как очутился в пилотском кресле. Штурмовик устремился вперед. Принц все еще воевал с ремнями безопасности, когда пальцы свело от ужасной мысли: если корабль кайзера попытался его убить, значит, все, что рассказал граф, – правда…

– Не обращайте внимания на их плохие манеры, ваше высочество! – крикнул сзади Фольгер, перекрывая рев мотора и грохот взрывов. – Это только доказывает, что вы все еще угрожаете престолу!