Текст книги "Левиафан"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 21

На горном склоне прилепился старинный замок, полуразрушенный и засыпанный снегом, похожий на огромный сугроб. Его окна зияли темными провалами, зубцы башен посеребрила изморозь, рваная линия стен почти сливалась с окружающими скалами.

– Что это за развалина? – спросил Алек, отодвигаясь от смотровой щели.

– Помните, в позапрошлом году ваш отец ездил в Италию, чтобы присмотреть новые охотничьи угодья? – ответил вопросом Фольгер.

– Конечно помню, – кивнул Алек. – Вы тогда поехали вместе с ним, и целых четыре недели я был избавлен от уроков фехтования.

– Увы, пришлось ими пожертвовать. Дело в том, что настоящей целью поездки было приобретение вот этой старой кучи камней.

Алек окинул замок критическим взглядом. Точнее не скажешь – самая натуральная куча камней. Сооружение скорее походило на оползень, чем на крепость.

– Фольгер, но ведь это было больше двух лет назад. Когда вы начали планировать мой побег?

– В тот самый день, когда ваш отец женился на фрейлине.

На этот раз Алек пропустил оскорбление мимо ушей. Происхождение его матери сейчас уже не имело значения.

– И никто больше не знает об этом месте?

– Оглядитесь, ваше высочество. – Граф повыше поднял меховой воротник. – Этот замок был покинут еще во времена Великого голода [5]5
  Так называемый малый ледниковый период; глобальное похолодание, пришедшееся на вторую половину XIV века, привело к ухудшению погодных условий, систематическим неурожаям и голоду в Европе.


[Закрыть].

– Шесть веков назад… – пробормотал Алек. Изо рта у него вырывался пар, серебрясь в лунном свете.

– Раньше в Альпах было намного теплее, чем сейчас. В этой долине некогда существовал большой процветающий город… – Фольгер указал на простиравшийся перед ними горный проход, весь облитый снежным сиянием. – Но несколько столетий назад с гор сполз ледник. К нашим дням он поглотил долину целиком, превратил ее в ледяную пустошь…

– Лучше уж ледяная пустошь, чем еще одна ночь в рубке, – заявил Отто Клопп, дрожа от холода даже в подбитой мехом куртке. – Конечно, я люблю свои шагоходы, но не до такой степени, чтобы в них поселиться!

– Вы даже не представляете, какие вас ожидают удобства. – Фольгер ухмыльнулся.

– Главное, чтобы в их числе оказался камин, – сказал Алек, опуская замерзшие и усталые руки на рычаги.

На самом деле изнутри древний замок оказался гораздо лучше, чем выглядел снаружи.

Крыши под слоем снега были недавно отремонтированными. Внешние стены почти обвалились, но двор покрывали аккуратно подогнанные тяжелые блоки, которые легко выдержали вес протиснувшегося в ворота «Циклопа». Вдоль внутренних стен стояли высокие поленницы, а бывшие конюшни оказались забиты провизией: копченым мясом, бочками с зерном, ящиками с армейским сухим пайком…

– Сколько мы собираемся тут прожить? – спросил Алек, изумленно обозревая бесчисленные ящики с консервами.

– Пока не закончится это безумие, – ответил граф.

«Этим безумием», несомненно, была война. Но войны иногда длятся годами… даже десятилетиями! В открытые ворота конюшни влетали снежинки, а ведь сейчас только начало августа. Что же будет, когда наступит зима?

– Мы с вашим отцом продумали все до мелочей, – сказал граф с довольным видом. – Здесь есть лекарства, теплая одежда, изрядное количество оружия и боеприпасов и даже отличный винный погреб. Короче, все, что нужно…

– И ванна?

– Найдется и ванна, ваше высочество.

– Неплохо. – Алек моргнул. – А как насчет слуг, чтобы нагреть воду?

– У вас есть мы, ваша светлость. – Фольгер махнул рукой в сторону Бауэра, который уже принялся рубить дрова.

– Вы для меня не слуги, а почти родственники. – Алек фыркнул. – Единственная семья, которая у меня осталась…

– Ваша семья – Габсбурги, Алек. Не стоит об этом забывать.

Принц бросил взгляд на застывший во дворе штурмовик. На лобовой броне машины виднелся его фамильный герб – двуглавый орел Габсбургов. Этот символ сопровождал Алека с первых дней жизни, он был везде – на флагах, на мебели, даже на кармашках пижамы, – напоминая мальчику о его происхождении. Но теперь вид герба лишь наполнил принца отчаянием.

– Хороша семья! – с горечью воскликнул он. – Она отреклась от меня с самого рождения. А месяц назад мой двоюродный дед приказал убить моих родителей…

– Не уверен, что за убийством стоял именно император, – пробормотал граф. – А что касается тебя…

– Почему вы замолчали, Фольгер? – У Алека сейчас не было ни малейшего настроения разгадывать загадки. – Может, пора открыть ваш маленький секрет? Вы обещали все рассказать, когда мы доберемся до Швейцарии!

– Мы пока толком никуда не добрались, – тихо сказал граф. – Но тем не менее вам действительно пора узнать правду. Пойдемте!

Алек покосился на спутников, поглощенных разгрузкой шагохода: им явно не было никакого дела до его тайн. Вслед за Фольгером принц поднялся по каменной лестнице, ведущей в единственную башню замка. Она была невысока – ниже крыши конюшен – и огорожена поверху парапетом. Однако с этой башни просматривалась вся долина, и теперь Алеку стало ясно, почему выбор пал именно на это место: пять человек при поддержке штурмовика могли оборонять замок даже от небольшой армии. Если, конечно, армия найдет их в этой ледяной глуши. Ветер постепенно заносил снегом огромные следы шагохода, стирая все признаки проникновения в долину.

Фольгер задумчиво глядел на ледник, сунув глубоко в карманы замерзшие руки.

– Могу я говорить откровенно, ваше высочество? Алек рассмеялся.

– Конечно, граф, можете смело отбросить вашу обычную деликатность!

– Так и сделаю, – кивнул фейхтмейстер. – Когда ваш отец собрался жениться на Софи, я был в числе тех, кто пытался отговорить его от этого опрометчивого шага…

– То есть своим появлением на свет я обязан только тому, что вы были недостаточно убедительны?

– Против вашего рождения никто не возражал. – Фольгер отвесил принцу официальный поклон. – Но поймите, Алек, препятствуя этому браку, мы желали предотвратить разрыв между вашим отцом и его дядей-императором. Наследник престола не имеет права жениться на ком захочет. Но разумеется, ваш отец не стал никого слушать, и лучшее, что мы смогли сделать, – найти компромисс. Морганатический брак.

Алек поморщился, словно от болезненного укола.

– Но всегда существует возможность переписать брачный контракт, – продолжал Фольгер.

– Да, отец часто повторял, что когда-нибудь Франц-Иосиф уступит. – Принц медленно наклонил голову, вспоминая обещания отца. – Он не понимал, как сильно император ненавидит маму.

– Действительно, эргцерцог так этого и не понял, зато он выяснил кое-что более важное: в некоторых вопросах последнее слово остается не за императором.

– Что вы имеет в виду? – Алек удивленно посмотрел на Фольгера.

– Во время той поездки позапрошлым летом мы не только осматривали старые замки. – Фольгер помолчал. – Мы добрались до Рима.

– Опять нагоняете тумана, граф?

– Неужели вы забыли историю своей семьи, Алек? Вспомните, кем были Габсбурги до того, как образовалась Австро-Венгерская империя?

– Они правили Священной Римской империей, – процитировал Алек учебник истории. – С тысяча четыреста пятьдесят второго по тысяча восемьсот шестой. Но при чем тут мои родители?

– А кто короновал императоров Священной Римской империи? Чьими устами им даровалась высшая власть? [6]6
  В 962 г. Папа Иоанн XII короновал первого императора Священной Римской империи Оттона I Великого, короля Восточно-Франкского государства (будущая Германия). Империя просуществовала с 962 по 1806 г.


[Закрыть]

– Вы хотите сказать, граф, что ездили встречаться с Папой Римским?! – Алек вытаращил глаза.

– Не я, а ваш отец.

Фольгер извлек из кармана пальто кожаный футляр для бумаг.

– У меня в руках – разрешение Папы Римского на изменения условий брака ваших родителей. С одной-единственной оговоркой: держать разрешение в секрете до тех пор, пока жив старый император.

Алек впился взглядом в небольшой тубус. Кожа была великолепной выделки, украшенная перекрещенными ключами – папской печатью. И в этом маленьком футляре скрывается документ, способный изменить судьбу всей империи?

– Вы точно не шутите, Фольгер?

– Соглашение подписано Папой, засвидетельствовано и скреплено печатью. Властью, данной ему небесами, Ватикан объявляет вас единственным законным наследником вашего отца. – Граф улыбнулся. – Впечатляет посильнее, чем кучка жалких золотых слитков, правда?

– Одна бумажка сделает меня властителем империи? Не верю.

– Можете прочитать этот документ, если хотите, Алек. Латынью вы владеете лучше меня…

Алек отвернулся и обеими руками вцепился в парапет. У него перехватило горло, холодный край камня врезался в пальцы.

– Но… Ведь с тех событий прошло целых два года! Почему отец ничего не сказал мне?!

– Александр, неужели вы доверили бы такую важную тайну несмышленому мальчику? – Граф фыркнул.

Свет луны озарил снежную равнину. Алек опустил веки. Вся жизнь сейчас проносилась перед его глазами. С самого рождения он чувствовал себя самозванцем в родном доме. Отец не имел права оставить ему наследство; родственники дружно считали, что лучше бы ему вообще не появляться на свет. Даже мама… в конце концов, именно ее происхождение отравляло ему жизнь. Незавидной судьбой сына она заплатила за право вступить брак с монархом, и где-то в глубине души это разделяло их. Неужели какой-то листок бумаги все изменит? Нет, изменить уже ничего нельзя.

– Слишком поздно, – тихо сказал он. – Мои родители мертвы.

– Зато вы их законный наследник, – пожал плечами Фольгер. – Император может ничего не знать о решении Ватикана, но это не отменяет его значения.

– Никто о нем не знает! – закричал Алек.

– Хотел бы я, чтобы это было правдой, – вздохнул граф. – Но упорная охота за нами указывает на обратное. Видимо, германская разведка что-то пронюхала. Рим полон шпионов.

– Так вот из-за чего убили моих родителей. – Алек взял кожаный тубус и стиснул его в руке. На секунду ему страстно захотелось швырнуть футляр вниз, в снег.

– Неверно, Алек, – ответил граф. – Вашего отца убили потому, что он выступал за мир, а кайзер и Германия хотели войны. Вы тут вообще ни при чем.

Принц сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя и справиться с новой реальностью. Все, что произошло за последние два года, все планы отца нужно было осознать по-новому. Как ни странно, сейчас его больше всего волновала совершенно незначительная деталь.

– Граф, но почему же все эти годы вы обращались со мной как… как…

– Как с внебрачным сыном? – Граф улыбнулся. – Это была ложь во спасение.

– Примите мои поздравления, – ледяным тоном произнес Алек. – Ваше оскорбительное поведение было исключительно убедительным!

– Я – ваш верный слуга. – Граф сжал ладонь Алека обеими руками и склонился перед ним. – Вы показали себя достойным сыном своего отца.

– Ну хорошо. – Алек отнял руку. – И что мы теперь будем делать с этим… клочком бумаги? Как о нем узнает народ?

– Сейчас мы не станем делать ничего. Сдержим данное вашим отцом обещание и будем молчать до тех пор, пока не умрет император. Франц-Иосиф уже глубокий старец, Алек…

– А пока мы прячемся, будет продолжаться война!

– Да, к сожалению.

Принц вновь отвернулся, не замечая даже, как жалит лицо пронизывающий ледяной ветер. Всю жизнь он мечтал, что когда-нибудь станет править империей, но даже не догадывался, какую страшную цену придется заплатить. Погибли родители, разразилась война…

Алек вспомнил убитого им солдата. Очень скоро умрут тысячи, десятки тысяч… И он ничего не может с этим поделать. Только прятаться в этой забытой богом глуши, любуясь на папский свиток. Вот она, его империя – ледяная пустошь…

– Алек, послушайте! – Неожиданно Фольгер схватил его за руку.

– Знаете, граф, на сегодня я услышал уже достаточно…

– Нет! Прислушайтесь! Вы слышите?

Алек хмуро посмотрел на графа, вздохнул и закрыл глаза. Он ясно разобрал стук топора Бауэра, завывание ветра, даже слабое потрескивание остывающих двигателей «Циклопа». И где-то вдалеке, на пределе слышимости…

Рокот двигателей!

– Аэропланы? – Алек распахнул глаза. – Нет. Только не на этой высоте.

Фольгер перегнулся через парапет и принялся вглядываться в ночные тени, бормоча про себя: «Невозможно… Они не могли нас выследить…»

Но Алек был уверен – звук доносится с неба. Он всматривался в ледяную тьму, пока наконец не заметил в лунном свете невероятный, фантастический силуэт. И просто не поверил своим глазам. Неизвестный объект был гигантским, словно взмывший в небо морской дредноут.

ГЛАВА 22

– Это цеппелин! Они нас нашли! – крикнул Алек.

– Воздушный корабль – да, – кивнул граф, вглядываясь в темноту. – Но на цеппелин он что-то не похож…

Алек нахмурился. Сквозь отдаленный рокот двигателей пробивались странные и тревожные шумы: бульканье, свист, лай и даже что-то похожее на вздохи. Казалось, в небе пролетает огромный зверинец.

Но это был воздушный корабль неизвестной Алеку модели. В отличие от цеппелина, он выглядел несимметричным: головная часть крупнее, чем хвостовая, поверхность бугристая и неровная. По бокам трепетали мириады щупалец, кожа полыхала призрачным зеленым светом.

А потом Алек увидел огромные глаза…

– Господи помилуй! – выдохнул он.

Это была вообще не машина. На них падал дарвинистский монстр!

Конечно, Алек встречал их и раньше: говорящих ящериц в модных салонах Праги, карикатурных уродцев в передвижных цирках, но он и вообразить не мог, что искусственные создания бывают такими огромными.

– Что дарвинисты здесь делают? – прошептал он.

– По всей видимости, спасают свою жизнь. – Граф указал пальцем куда-то вверх.

Алек проследил за его жестом и увидел пылающие зеленым светом пунктирные линии на боку чудовища – следы пулеметных очередей. В такелаже копошились люди, пытаясь на лету залечить раны, рядом с ними ползали и другие создания, ничего общего с людьми не имеющие.

Воздушный корабль пролетел прямо у них над головой, но команда воздушного монстра была слишком занята, чтобы смотреть вниз. Медленно запрокидываясь на бок, корабль перевалил через гору и устремился в долину.

– Неужели это богомерзкое создание собирается тут приземлиться?!

– Похоже, у них просто нет выбора, – заметил граф.

Огромное существо продолжало опускаться в сторону ледника – единственной подходящей для приземления площадки. Даже раненое, оно падало плавно, как перышко. Алек затаил дыхание.

Через несколько долгих секунд воздушный монстр бесшумно коснулся брюхом снега. Все происходило страшно медленно. В воздух поднялись тучи снега, шкура монстра затрепетала, как флаг на ветру. Алек видел посыпавшихся на землю людей, но катастрофа происходила слишком далеко, чтобы он мог услышать их крики. А корабль скользил все дальше и дальше, пока его темный силуэт не исчез в клубах снежной пыли.

– Надо же! – Граф Фольгер покачал головой. – Альпы – самые высокие горы в Европе, но война настигла нас и здесь. В какие времена мы живем!

– Как вы думаете, они нас видели?

– Во всем этом хаосе? Думаю, нет. К тому же монстр упал достаточно далеко. Но камин больше не топим, – со вздохом добавил граф. – И придется выставлять дозорных, пока дарвинисты отсюда не уберутся.

– А что, если они не уберутся? Просто не смогут?

– Тогда они долго не протянут, – равнодушно ответил граф. – На леднике нет ни еды, ни укрытия, ни топлива. Только снег и лед.

Алек повернулся и взглянул Фольгеру в лицо.

– Но мы же не можем бросить потерпевших кораблекрушение на верную смерть!

– Они – враги. Не забывайте об этом, ваше высочество. То, что за вами охотятся наши соотечественники, еще не превращает дарвинистов в друзей. На борту воздушного корабля не меньше сотни человек команды. Вполне достаточно, чтобы захватить замок.

Фольгер задумчиво посмотрел в небо и добавил:

– Будем надеяться, что подмога к ним не прилетит. Если нас заметят с воздуха – все пропало.

Алек снова обернулся в сторону ледника. Взметнувшаяся при падении снежная пыль улеглась, и стало видно, что воздушный корабль лежит на боку, словно выброшенный на берег кит. Могут ли дарвинистские монстры умереть от холода, как нормальные животные или люди?

А людей там не меньше сотни…

Алек бросил взгляд на кладовые с припасами. Еды там хватит на маленькую армию. Лекарства для раненых, теплая одежда и дрова…

– Мы не можем сидеть здесь и смотреть, как они умирают, – твердо сказал он. – Враги они нам или нет.

– Вы что, не слушаете меня? – спросил граф сердито. – Вы – наследник трона Австро-Венгрии. Именно это должно вас волновать, а не какие-то потерпевшие крушение дарвинисты.

– Сейчас от меня нет никакого толка для империи, – покачал головой Алек.

– Неправда. Ваша главная задача – просто остаться в живых, тогда вы скоро обретете власть и остановите это безумие. Не забывайте: императору восемьдесят три года, а война жестока к старикам.

На последних словах голос Фольгера надломился. Внезапно граф показался Алеку совсем старым, словно последние пять недель высосали из него все жизненные силы. Поэтому принц промолчал, хотя ему было что возразить. Конечно, Фольгера можно понять. Он пожертвовал своим домом и положением ради того, чтобы скрываться днем и проводить бессонные ночи, слушая писк морзянки. А теперь, когда опасность наконец позади, с неба падает это невероятное существо, угрожая разрушить его давние планы и многолетние труды. Неудивительно, что граф не желает знать о воздушном звере, умирающем в снегу в паре километров от замка.

– Конечно, граф. – Алек взял учителя за руку и повел прочь с холодного балкона. – Вы правы. Будем следить и выжидать.

– Возможно, они сами починят это богопротивное создание, – буркнул граф, спускаясь по ступеням, – и улетят, даже не заметив нас.

– Несомненно, так и будет, – подтвердил Алек. Посреди двора Фольгер резко остановился, и его лицо исказилось, как от боли.

– Мы поможем им, если сумеем! Но война, возможно, превратит в руины целый континент. Вы ведь понимаете это, ваше высочество?

Алек кивнул и пропустил графа перед собой в главный зал, где Бауэр как раз растапливал камин. С тяжелым вздохом Фольгер велел ему потушить огонь и рассказал остальным о потерпевшем крушение воздушном судне, что означало еще неделю без горячей еды, без тепла и без сна для тех, кому придется ночью стоять на вахте.

Но холодный ужин в нетопленном замке все равно был приятнее, чем перекусы на ходу в рубке штурмовика. В кладовке отыскались такие деликатесы, каких беглецы не видели уже несколько недель: копченая рыба, сухофрукты и консервированные персики на десерт. Вино действительно оказалось отличным: Алек пригубил первым, и остальные выпили в его честь до дна.

За обедом никто не сказал ни слова о спасении упавших летчиков. Возможно, все считали, что ужасное создание скоро уберется восвояси, но они ведь не видели дыры от пуль в его боках и людей, безжизненно повисших на страховочных тросах. Вместо этого разговор шел о том, как защитить замок от атаки с воздуха. Бауэр и Клопп затеяли спор: можно ли сбить воздушный корабль из пятидесятидвухмиллиметрового орудия штурмовика?

Алек ел, слушал и наблюдал. Последнее время большую часть дня он спал, а после заката, когда старые глаза Клоппа уже не различали дороги, садился за рычаги. Сейчас еще не полночь; ему захочется спать только перед рассветом, но остальные едва стоят на ногах, измученные тяжелым ночным переходом и пронизывающим холодом.

Когда все заснули, Алек тихо выбрался на балкон.

Воздушный корабль лежал все там же, темным пятном выделяясь на белоснежной поверхности ледника. Сейчас он выглядел меньше, словно медленно сдувался. Алек не видел ни огней прожекторов, ни костров, только бледное свечение. Зеленоватые огоньки мерцали, словно светлячки, облепившие огромную тушу летающего монстра.

Принц содрогнулся. В детстве он слышал ужасные истории о дарвинистских монстрах: гибридах тигров и волков, возрожденных мифологических чудовищах, животных, которые могут разговаривать и даже обладают разумом, но не душой. Рассказывали, что, когда такое богомерзкое существо появляется на свет, в него сразу же вселяется демон.

А еще ему рассказывали, что император мудр и милостив, что австрийский народ любит его и что Германия – их лучший друг.

Алек прокрался вниз, мимо спящих людей, через двор на склад. Там он легко отыскал аптечки – сумки, помеченные красным крестом, – и прихватил три штуки. Еду он решил не брать, до нее еще дойдет черед. Прежде надо убедиться, что воздушный корабль приземлился успешно.

Затем Алек переоделся в свою крестьянскую одежду, но не стал надевать шубу, а выбрал самую потрепанную кожаную куртку, какую нашел. Потом заглянул на оружейный склад, прихватил автоматический пистолет «штайер» и две обоймы. Конечно, такое оружие вряд ли встретится у швейцарского крестьянина, но ведь Фольгер прав: идет война, и дарвинисты – враги.

Под конец Алек нацепил на ноги пару снегоступов. Он с трудом представлял себе, как эти смешные штуки помогут ему идти через сугробы, но Клопп пришел в восторг, когда увидел их, и сказал, что снегоступы были очень полезны во время последнего горного похода Балканской войны.

Железный засов отодвинулся бесшумно, и огромная дверь с легкостью повернулась на смазанных петлях. Выйти наружу оказалось так просто – и черт с ней, с безопасностью! По крайней мере, отправиться на помощь терпящим бедствие куда благороднее, чем прятаться, ожидая, пока империя свалится в руки, словно спелое яблоко.

Отойдя на километр, Алек оглянулся. В замке было темно и тихо. Мальчик усмехнулся: наконец-то он перехитрил своего старого учителя фехтования.

Снегоступы выглядели на редкость глупо, словно теннисные ракетки, привязанные к ботинкам, но действительно не давали ногам проваливаться сквозь хрупкую корку наста в рыхлый глубокий снег. Алек шел длинным скользящим шагом, как штурмовик, заметающий свои следы, пока стены замка не скрылись в темноте.

Поверхность ледника была совершенно гладкой, и за час хода Алек подобрался к кораблю дарвинистов почти вплотную. Теперь он уже видел огни и слышал голоса. Взобравшись на крутой склон, принц залег на краю обрыва и принялся наблюдать.

Его глазам предстало невероятное зрелище: казалось, ледник треснул пополам и гигантским пузырем вспучилась преисподняя. Над огромным телом летающего кита вились стаи крылатых тварей, по шкуре ползали десятки людей в сопровождении жутких шестиногих собак, которые принюхивались и кидались к каждому пулевому отверстию. Мерцающие зеленые огоньки, которые Алек издалека принял за светлячков, оказались червями, копошащимися прямо под кожей монстра. В воздухе стояла ужасная вонь, похожая на смесь миазмов гнилой капусты и тухлой рыбы, так что Алека едва не вывернуло наизнанку. На миг он даже почувствовал, что согласен с кайзером: эти богопротивные создания оскорбляют природу и должны быть уничтожены. Но в то же время он не мог оторвать глаз от удивительного существа – даже полумертвое, оно выглядело невероятно величественно, казалось ожившей легендой, а не человеческим творением.

По левому борту воздушного корабля бегали лучи четырех прожекторов. Теперь Алек понял, почему монстр падал на ледник боком: под его брюхом висели гондолы, которые в противном случае размазало бы в лепешку.

Соскользнув с края обрыва, Алек направился вниз, подкрадываясь к неосвещенному боку монстра. Там работало всего несколько человек. Чем ближе подбирался принц, тем осторожнее становились его шаги. Теперь он мог разглядеть ужасные раны на теле зверя. Похоже, гигантское существо умирало.

Алек почувствовал себя глупо. Чем он сумеет здесь помочь? Лучшее, что он сможет сделать, – оставить аптечки и потихоньку уйти.

Вдруг он услышал тихий стон. Воздух с каждым шагом становился теплее, видимо, жар источало тело дарвинистского монстра. Алек подошел еще ближе, борясь с тошнотой и стараясь не смотреть на зеленых светящихся червей.

И тут он заметил молодого летчика, лежащего в снегу под самым боком монстра. Его глаза были закрыты, из носа текла кровь.

Пилот выглядел совсем мальчишкой, с довольно симпатичным лицом и короткими русыми волосами. Воротник его летного комбинезона покрывала запекшаяся кровь, кожа казалась мертвенно-бледной. Должно быть, парнишка пролежал здесь уже несколько часов, и только тепло гигантского существа не дало ему умереть. Открыв аптечку, Алек выудил оттуда бинт и склянку с нюхательной солью, которой поводил под носом у мальчика.

– О черт! – прохрипел юный дарвинист, распахивая глаза.

Алек нахмурился.

– Вы в порядке? – спросил он по-английски.

– Малость треснулся башкой, – сказал мальчик, потирая затылок. Потом медленно сел, оглянулся, и его глаза полезли на лоб. – Чтоб мне лопнуть! Значит, мы все-таки упали! Бедная зверюга выглядит так, будто дышит на ладан…

– Если я правильно понимаю, вы выглядите примерно так же. – Алек достал из аптечки бутылку со спиртом, смочил бинт и прижал его к лицу мальчика.

– Ай! Отвали!

Мальчик оттолкнул повязку и сел ровнее. Его взгляд прояснился, и он с подозрением уставился на снегоступы Алека.

– А ты кто такой?

– Я пришел к вам на помощь. Я живу недалеко.

– Здесь? В этом проклятом снегу?

– Да… – Алек смущенно закашлялся, не зная, что сказать. Вранье никогда ему не удавалось. – Тут поблизости что-то вроде деревни.

– Минуточку! – Молодой пилот прищурился. – У тебя говор прямо как у жестянщика!

– Вполне возможно. В этой части Швейцарии мы говорим по-немецки.

Мальчик смотрел на него несколько мгновений, потом вздохнул и потер лоб.

– Ах да, ты швейцарец. Падение вышибло из меня все мозги. На секунду мне показалось, что ты из тех сволочей, которые нас подбили.

– Подбил, а потом приземлился, чтобы за вами поухаживать? – Алек поднял бровь.

– Признаю, что сморозил глупость! – Мальчик взял из его рук пропитанный спиртом бинт, прижал к носу и высморкался. – В любом случае спасибо. Повезло, что ты на меня наткнулся, не то я точно отморозил бы задницу, ко всем чертям!

Алек поднял другую бровь. Интересно, этот мальчик всегда так выражается или он еще не отошел от шока? Даже избитый и окровавленный, парнишка держался с таким куражом, словно попадал в авиакатастрофы каждый день.

– В самом деле, – кивнул Алек, – отмороженная задница – это, должно быть, весьма некомфортно.

Мальчик улыбнулся.

– Поможешь встать?

Алек протянул ему руку, и молодой пилот, шатаясь, поднялся на ноги. Он едва не упал, но сразу снял перчатку и протянул принцу руку.

– Мичман Дилан Шарп, к вашим услугам.